CC BY
19
ИЗУЧЕНИЕ ДИАЛЕКТНОЙ ЛЕКСИКИ В РУСЛЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ
Т.Н. Москвина
Ключевые слова: диалектология, островной немецкий диалект, историческая семантика, изменение значения.
Keywords: dialectology, insular German dialect, historical semantics, semantic changes.
Исследования островных немецких говоров представляют особую область знания в классической диалектологии и семантике. Все островные немецкие говоры на территории Алтайского края носят смешанный характер. Образовавшиеся междиалектные варианты общения, существующие более двух веков в отрыве от языка / диалекта-основы в иноязычном (русском) окружении, представляют собой очень интересный феномен. Во-первых, в них сохранились языковые единицы, которые были утрачены языком-основой или получили совершенно новое осмысление, не свойственное данной языковой единице первоначально. В.М. Жирмунский отмечал, что изучение так называемых «реликтов» имеет особое значение для понимания динамики языковой карты, как один из наглядных признаков, позволяющих восстановить направление происходивших в прошлом языковых движений [Жирмунский, 1956, с. 118].
Во-вторых, в результате смешения немецких говоров и при контакте с русским языком наблюдается «обмен» и взаимопроникновение лексических единиц и отдельных значений, что неминуемо ведет к изменению и перестройке не только лексической и грамматической подсистем языка, но и изменению языковой картины мира в целом.
Особый интерес представляет собой в этом плане село Шумановка Немецкого национального района, часть жителей которого является носителями нижненемецкого, а часть - носителями верхненемецкого диалекта (жители бывшего села Константиновка, ликвидированного в 1986 году). Выходцы из Константиновки являются носителями смешанного верхненемецкого диалекта с пфальцской основой и рядом признаков близкородственных диалектов.
Язык представляет собой динамичную систему, которая подвержена постоянным изменениям. И эти изменения могут протекать незаметно для одного поколения носителей диалекта, поскольку они
носят характер медленной эволюции. Наибольшие изменения претерпевает лексическая система, поскольку она является открытой системой, которая в первую очередь реагирует на изменение среды. Эти изменения вызваны, в первую очередь, изменением окружающего мира и условий проживания народа, то есть они обусловлены экстралингвистическими факторами. Изменения языковой системы могут носить и собственно лингвистический характер.
В словарный состав говора входят лексические единицы различного статуса и происхождения. В результате исследования лексических средств выражения эмоций в лексическом составе данного островного говора можно выделить четыре лексических пласта:
1. Лексические единицы, которые относятся к общенемецкому словарному фонду, то есть к литературному немецкому языку и полностью совпадают с ним по объему значения. Изменения затрагивают лишь фонетические характеристики лексем, которые не влияют на их содержание. К этой группе можно отнести следующие лексемы: sich wunnre (sich wundern), armselig, sich ufreje (sich aufregen), sich klouge (sich klagen), Engscht (Angst), sich schdme (sich schdmen), Kfiehl (Gefuhl) и др.
2. Лексические единицы, которые также принадлежат литературному немецкому языку, но претерпели изменения различного рода: семантические (sich kimmra (sich kummern), Moak (Magd), Knecht (Knecht), Kichta (Gichter) и др.), стилистические (heele (heulen) и др.) и грамматические (sich oke (angehen) и др.).
3. Собственно диалектные лексические единицы, которым нет соответствия в литературном немецком языке. В рамках этой группы можно выделить две подгруппы: лексемы, характерные для всего верхненемецкого ареала и лексемы, которые употребляются только в данном говоре. В некоторых случаях очень трудно провести границу между этими двумя подгруппами, поскольку это должно быть предметом специального диалектологического исследования. Некоторые примеры лексем этой группы: Faoldrach (ein fauler Mensch), Halpkschupta (ein sonderbarer Mensch), Tummlack (ein dummer Mensch), navahulisch (frech, unverschdmt), knonse (jammerlich weinen) и др. Более или менее определенно к общеверхненемецкому ареалу можно отнести лексему Tummlack, поскольку в баварском диалекте есть лексема Lackel с подобным значением «ungeschickter, fauler, grafter junger Mensch» [Schmeller, 1872-1877, p. 1432].
4. К последней группе можно отнести заимствования из других языков, в данном случае это заимствования из русского языка, например, schaleje (жалеть), wolnuje (волноваться) и др.
Основу словарного состава островного говора составляет общенемецкая лексика, которая подверглась в говоре фонетической, а в некоторых случаях грамматической и семантической трансформациям.
Наибольший интерес для исторической семантики немецкого языка представляют изменения значения лексических единиц. Важно проследить, какие семантические процессы происходили в диалекте в сравнении с литературным немецким языком и диалектом-основой в период после переселения в Россию и какое влияние оказывает язык окружения (русский) на течение этих процессов.
Основные направления развития островной диалектной лексики представлены в работах отечественных диалектологов [Куксина, 1999; Москалюк, 1983; Москалюк, 2003]. В качестве причин семантических изменений Л.И. Москалюк называет продолжительное пребывание на иноязычной территории и отсутствие нормирующего влияния литературного немецкого языка. Это привело к тому, «что в островных говорах получили свободное развитие внутриязыковые тенденции, заложенные в них, в результате чего возник ряд черт, отличающих их структуру от структуры диалектов исходной языковой области» [Москалюк, 2003, с. 172].
В качестве еще одной причины можно назвать языковую экономию, то есть будучи оторванными на протяжении более чем двух веков от диалекта-основы, островные говоры стараются сохранить свой исходный словарный запас, приспособив его к изменяющимся условиям в целях адекватного отображения действительности.
Традиционно в лексикологии к типам изменения значения относят расширение значения, сужение значения, архаизация значения и метафорический или метонимический перенос значения.
Для того чтобы проследить семантические процессы в исследуемом говоре, необходимо сопоставить современные значения лексических единиц с более ранними. Для сравнения объема значения лексических единиц использовались исторические словари Якоба и Вильгельма Гримма [DWB, 1854-1954], словари средневерхненемецкого языка [BMZ, URL], [Lexer, 1959], а также словарь баварского диалекта (как одного из представителей верхненемецкого языкового ареала) [Schmeller, 1872-1877].
При рассмотрении эмотивной лексики немецкого языка исследователи отмечают, что в большинстве случаев наблюдается
сужение значения [Красавский, 2001, с. 18]. Объем значения лексической единицы сужается, если к ее исходным семантическим признакам добавляются другие, которые ограничивают значение.
Тенденция к сужению значения наблюдается у следующих глаголов: sich kimmra (sich kummern), sich bemie (sich bemuhen), leiden, antue (antun). Глагол sich bemie (sich bemuhen) наряду с основным значением ‘sich Sorgen machen; sich Muhe geben, um das Ziel zu erreichen’ получил в говоре дополнительную конкретизацию ‘die Wirtschaft fuhren’. Таким образом, заботы вообще сужаются до «домашние хлопоты», нивелируя абстрактную составляющую.
Подобное развитие претерпела и лексема sich kimmre (sich kummern). Глагол получил дополнительное значение ‘sich in fremde Angelegenheiten einmischen’:
Tes kimmet dich goa net. - Das geht dich gar nichts an.
Глагол leiden не употребляется в своем исходном значении ‘Not, Plage durchmachen; beeintrachtigt, benachteiligt sein’ [DWB, 1854-1954, sp. 659-661], хотя данное значение сохраняется в существительном Vielleider. Сам же глагол употребляется преимущественно с отрицанием net leide в значении (j-n nicht ausstehen, nicht gem haben).
В говоре наблюдается сужение исходного значения и у прилагательного pschlocha (beschlagen) до «печальный, подавленный», которое было не свойственно лексеме изначально. Одним из значений глагола beschlagen было «niederschlagen, niederfallen, sinken» [DWB, 1854-1954, sp. 1574]. По всей вероятности, в результате метафорического переноса (с опушенной головой) причастие и соответствующее существительное стало употребляться в значении «подавленный, печальный».
К случаям расширения значения можно отнести следующие лексемы: luschtig (lustig), mutzig, triep (trube), sich krdnke (sich krdnken). Объем значения лексической единицы расширяется, если из семантической структуры исчезают некоторые семы, которые конкретизировали значение ранее.
В семной структуре прилагательного mutzig произошла следующая трансформация: из исходного значения ‘eingefallen, schmachtig im Korperbau; im Sinne von faulig (z.B. Gemuse)’, которое характерно для некоторых немецких диалектов (см.:[DWB, 1854-1954, sp. 2843]), в исследуемом говоре отпала сема ‘Gemuse’, то есть «плохой внешний вид» может распространяться и на человека без всяких ограничений. Подобное произошло и с triep, которое может обозначать не только пасмурную погоду, но и человека в плохом настроении.
В говоре наблюдаются также случаи архаизации исходного (или одного из исходных) значения, которое вышло из употребления в литературном немецком языке. Наиболее яркими примерами являются существительные в выражениях mei Knecht и mei Moak (Magd) в обращениях к близкому, любимому человеку. Существительное Knecht имело следующие значения: Jungling; Knabe; der Mann uberhaupt; Junge als Diener oder Lehrling. Эта лексема в говоре имеет исключительно положительную коннотацию и употребляется в значении ‘Mein Lieber (mein lieber Mann)’. Причем это обращение может относиться как к детям, так и к взрослым, особенно по отношению к супругу / супруге. Лексемы Knecht и Magd выступают в говоре в архаичном значении ‘Junge’ и ‘Madchen’, которое было характерно для них в средневерхненемецком, и получили соответственно в диалекте положительную коннотацию:
Ja, was soll ich tenn mache, mei Moak. Ich finn mia koa kein Platz ten kanzen Tag. - Ja, was soll ich denn machen, meine Liebe. Ich finde den ganzen Tag gar keinen Platz.
Прилагательное frech сохранило значение ‘kuhn, mutig’ наряду с приобретенным и получившим распространение в литературном немецком языке ‘frech, unverschamt’.
Ea isch e frecha Kerl. Er schdmt sich net. - Er ist ein frecher Kerl. Er schdmt sich nicht.
Однако следует отметить, что в говоре активно используется и старое значение этого прилагательного, которое было утрачено немецким языком и большинством диалектов. В средневерхненемецком frech значило ‘mutig, kuhn’. Это значение реализуется в определенном контексте, в котором положительная оценка очевидна:
Unsere Nochborin ist e freche, kuroshiche Fro. Tie kommt iwerall turch. - Unsere Nachbarin ist eine mutige Frau. Sie kommt uberall durch.
Прилагательное toll / rasel toll также сохранило старое значение ‘verruckt, wild, ausgelassen’, которое в современном немецком языке получило положительную коннотацию ‘wunderbar’:
Hea uf zu priele! Tu machscht te Vata toll. - Hor auf zu weinen! Du machst den Vater toll.
Лексема kaschtig (hastig) сохранила в говоре старое значение ‘feindlich ungestum, erregt, jahzornig’, которое в современном немецком языке преобразовалось в ‘unruhig, schnell, eilig’.
В говоре наблюдаются не только случаи архаизации значения, но и случаи сохранения старой морфологической формы слова, в то время как на территории Германии и в других диалектах она была изменена.
В исследуемом говоре сохранилась старая форма прилагательного wudig, которая этимологически восходит к Wut, но в XVIII веке повсеместно была заменена новой формой wutend. Старая форма wutig в различном фонетическом оформлении сохранилась в некоторых диалектах [DWB, 1854-1954, sp. 2538]. В современном немецком языке она выступает чаще всего как компонент сложных слов в значении ‘von Lust od. Leidenschaft erfullt, das Genannte zu tun’ - arbeitswutig.
В говоре встречается глагол sich oke (angehen) в значении ‘sich aufregen, sich argern’. Данная лексическая единица подверглась не только семантической, но и грамматической трансформации. Словарь Гримма указывает на следующие значения глагола angehen, которые позволяют частично проследить развитие значения. Первоначально глагол angehen употреблялся преимущественно в качестве переходного: etw. geht einen an (zorn, kumber gat mich an); позднее в качестве непереходного (der Fisch geht an = der Fisch beifit an die Angel) и в ряде устойчивых выражений. В качестве возвратного данный глагол не зафиксирован. Подобные случаи рассматриваются в исторической семантике как эллипс [Fritz, 1998, с. 51-52]. Так, в выражении «das Holz geht an (beginnt zu brennen)» подразумевается причина - Feuer. [DWB, 1854-1954, sp. 339-343]. Возможно, в говоре тоже произошла трансформация Zorn geht mich an ^ geht mich an ^ sich angehen (sich oke).
Zu was sich oke? - Wozu sich aufregen? Wozu sich йгgern?
К эллиптическим изменениям можно отнести и лексему jйhzomig. Произошло частичное выпадение компонента -zorn-. Первый компонент данного сложнопроизводного слова jah- имеет значение ‘unerwartet schnell; plotzlich herabsturzend; heftig, leicht zornig’. Поскольку первый компонент имел в своей семантической структуре компонент «гнев», то произошло семантическое усечение дублирующего семантического признака, в результате появилась стяженная форма j^zig. Таким образом, данная лексема претерпела в исследуемом говоре не только фонетическую, но и семантическую модификацию.
К этому же типу семантических и морфологических изменений можно отнести и употребление глагола aufplatzen. При этом сама эмоция гнева представлена в выражении имплицитно: лексемы Zarn (Zorn) и Wud (Wut) в речи могут опускаться, представлен только результат или степень интенсивности гнева (vor Zorn aufplatzen).
Tes Kinn heelt so imma, tes isch ja krot zum Ufplatza. - Das Kind weint immer. Das ist ja gerade zum Aufplatzen.
Следует отметить, что подобные случаи опущения одной лексической единицы из устойчивого оборота очень часто
сопровождаются метафорическим переосмыслением других лексем. Так, например, нередко эмоция представляется в языке как некий физический объект, с которым можно совершать различные действия: в выражениях Schuld uf jemand iwerlege (Schuld auf j-n uberlegen), Schuld uf jemand schiewe (Schuld auf j-n schieben) в значении ‘j-n beschuldigen’ вину можно переложить на кого-либо, толкнуть в сторону другого. В речи носителей говора слово Schuld может даже опускаться: Mei Pruda hat en Pecha vaschleiga, und Mama hat's uf mich kschoawa (Mein Bruder hat den Becher zerschlagen und Mama hat es auf mich geschoben). При этом элемент es может обозначать как сам факт «стакан разбит», так и прямое обвинение в этом.
В исторической семантике встречаются случаи перехода глагола из разряда переходных в непереходные. В качестве причины часто называют эллиптическую конструкцию, когда прямое дополнение может опускаться, потому что оно имплицитно входит в семантику глагола (см.: [Fritz, 1998, с. 123-124]). Исследования на базе
литературного немецкого языка подтверждаются и данными островных диалектов.
В исследуемом говоре в значении ‘печалиться, тосковать по чему-либо’ встречается глагол antun и соответствующее ему существительное Antue. Лексема Antue этимологически восходит к mhd. ande, ant «Krankung, die einem widerfahrt, das dadurch verursachte schmerzliche Gefuhl», а глагол имел первоначальное значение ‘kranken, schmerzen’ [Lexer, 1959, с. 4]. В некоторых немецких диалектах эта лексема встречается в значении ‘любить, страстно желать ч-л.’, а также в значении ‘указывать на ч-л., понимать ч-л.’ (Es had mer Ant atue - Ich habe Ahnung gehabt) [Маковский, 1996, с. 207, 212]. В исходной форме этот глагол выступал только в качестве безличного c Akk. или Dat., или как переходный глагол (mir tuot ande nach, einem ande tuon). А в говоре он употребляется как личный глагол:
Ea tut sehr an. - Er ist traurug, sehnt sich nach etw.
В исторической семантике существует такое понятие, как «путь развития» (Entwicklungspfad), под которым понимаются наиболее типичные и частотные случаи изменения значения слов, входящих в одну тематическую или понятийную группу, которые позволяют выдвигать предположения о тенденциях развития определенной группы слов. В качестве наиболее типичных «путей развития» в немецком языке рассматриваются образование каузальных союзов из темпоральных,
происхождение наречий, обозначающих скорость, из наречий, обозначающих силу и др. [Fritz, 1998, с. 55].
В качестве типичного семантического развития можно рассматривать и группу глаголов, которые выражают различные эмоциональные состояния и особенно глаголы с общим значением ‘weinen’, которые обозначали первоначально звуки, издаваемые животными. Животный мир выступает в качестве акустической области-источника для метафорического переноса. Например, следующие глаголы с общим значение ‘weinen’: heele (heulen), pldrre (plarren) обозначали первоначально звуки конкретных животных (blocken, blockend schreien, heulen (wie ein Schaf, Kalb)), позднее они стали применяться и для описания психического состояния и физических действий человека. Подобным образом в ментальную сферу человека перешли и глаголы kikre (kichern), prumme (brummen), meckre (meckern). Основой для переноса выступает сравнение / сопоставление звуков животных и человека, возможно сходство некоторых ситуаций проявления (теленок «плачет», например, когда просит еду, а человек, когда ему чего-то не хватает, если он что-то потерял и пр.).
Для выражения значения «реветь» в говоре употребляются два глагола priele и pldrre. Как глагол pldrre в говоре, так и pldrren в литературном немецком языке являются стилистически маркированными: plarren в немецком языке относится к диалектной лексике, ассоциируется при этом с плачем ребенка. В диалекте основное значение глагола plarre - «реветь» (о корове). Значение «реветь, выть» (о человеке) глагол приобретает на основе метафорического переноса. Как в диалектах Германии, так и в островных немецких говорах сам глагол «weinen» не употребляется, что связано с тем фактом, что глагол «weinen» достаточно поздно вошел в словарный состав немецкого литературного языка в этом значении и не получил широкого распространения в данном диалекте на момент переселения в Россию.
Внутренняя форма слова, мотивация наименования, путь образования лексемы, механизм складывания внутреннего и внешнего облика слова, исконное значение и его изменения - эти сферы семантических исследований являются наиболее продуктивными при изучении диалектной лексики, поскольку полученные данные свидетельствуют об основных семантических процессах, которые протекали в немецком языке в течение нескольких веков и которые частично сохранились в лексике островных говоров, и могут служить источником данных для верификации теорий исторической семантики и этимологии.
Литература
Жирмунский В.М. Немецкая диалектология. М. ; Л., 1956.
Красавский Н.А. Динамика эмоциональных концептов в немецкой и русской лингвокультурах : автореф. дис. ... докт. филол. наук. Волгоград, 2001.
Куксина Ю.В. Особенности синонимии в лексике немецкого «островного» диалекта // Лингвистические исследования 1999. СПб., 1999.
Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках : Образ мира и миры образов. М., 1996.
Москалюк Л.И. К вопросу о семантическом анализе диалектных языковых единиц // Вопросы диалектологии немецкого языка. Омск, 1983.
Москалюк Л.И. Немецкие диалекты на Алтае : автореф. дис. ... докт. филол. наук. СПб., 2003.
BMZ - Benecke G.F., Muller W., Zarncke F. Mittelhochdeutsches Worterbuch. [Электронный ресурс]. URL : http: //germa83.uni-trier.de/MWV-online/MWV-online.html DWB - Deutsches Worterbuch. Leipzig : Hirzel, 1854-1954.
Fritz G. Historische Semantik. Stuttgart, Weimar, 1998.
Lexer M. Mittelhochdeutsches Taschenworterbuch. Leipzig, 1959.
Post R. Pfalzisch. Einfuhrung in eine Sprachlandschaft. Landau/ Pfalz, 1992.
Schmeller J.A. Bayerisches Worterbuch. Munchen, 1872-1877.
