CC BY
14333. См.: Аизеншток 1. Тургенев г Шевченко // Червоний шлях. 1926. № 2. С. 140; Костепко А. I. Тургенев 1ван Серпйович // Шевчешивський словник: у 2 т. Т. 2. Кшв, 1977. С. 281.
34. См.: Шевченко Т. Повне з1бр. тв. Т. 3. С. 884 (коммент. П. П. Филипповича); Крутикова Н. €. Сто-ршки творчого життя: (Марко Вовчок в житп i пращ).
Кшв, 1965. С. 117. Совершенно не согласуется с установленными фактами еще одна дата: конец января - февраль - первая половина апреля 1859 г. (см.: Ат-сов В., Середа С. Лггопис життя \ творчосп Т. Г. Шев-ченка. Вид. 2-е, доп. Кшв, 1976. С. 273-274).
35. Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. Письма. Т. 4." С. 16.
V. I. DUDKO. T. G. SHEVCHENKO AND I. S. TURGENEV: TO THE HISTORY OF RELATIONS
In the article the unsolved issues of T. G. Shevchenko and I. S. Turgenev relations chronology are considered. It is ascertained that researchers mistakenly ascribed T. G. Shevchenko's letter to N. Y. Makarov with incomplete author's date to 7th February, 1860, containing the only mention of I. S. Turgenev in Ukrainian writer's epistolary heritage. On the ground of a broad variety of sources the date is reasonably corrected as 7th February, 1859.
Key words: writer's environment, Shevchenko's studies, correspondence, commentary, periods,
М. В. СКОРОХОДОВ ИЗУЧЕНИЕ БИОГРАФИЙ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ В XIX ВЕКЕ
В статье констатируется, что в XIX веке в России возросло внимание к изучению биографий писателей. Биографические сведения включались в различные словари, специальные справочные издания. Впервые публикуемые архивные документы печатались в материалах к биографии. Появились монографические исследования, посвященные рассмотрению жизненного и творческого пути писателя.
Ключевые слова: русская литература XIX века, биография.
Первая книга, включавшая в себя краткие биографические сведения о писателях, появилась в России в 1772 году. Это был «Опыт исторического словаря о российских писателях. Из разных печатных и рукописных книг, сообщенных известий и словесных преданий собрал Николай Новиков». Как явствует уже из пространного заглавия, для написания биографий Н. И. Новикову потребовалось провести серьезную собирательскую работу. Составление словаря рассматривалось им как важная просветительская задача.
В XIX веке эта работа была продолжена. В 1802 году появился «Пантеон российских авторов» Н. М. Карамзина, в котором содержались краткие сведения об отечественных писателях.
В 1805-1807 годах в журнале «Друг просвещения» ежемесячно печатались фрагменты «Нового опыта исторического словаря о российских писателях». Эти материалы не подписывались. Их автором, считавшим себя продолжателем дела Н. И. Новикова, был митрополит Е. А. Болховитинов, который в предисловии к своему словарю отмечал: «История писателей есть существенная часть литературы, потому что они составляют даже эпохи и периоды ее. Но знать писателей чужестранных есть посторонняя для нас честь, а не знать своих отечественных есть собственный стыд наш» (1).
Автор «Нового опыта...» довольно подробно обозначил критерии отбора персоналий для включения в свой труд. Он писал: «В план сего опыта войдут:
1) российские умершие и живые еще, сколько собрать их успеем, писатели, сочинявшие не
только на природном, но и на других языках и заслужившие внимание публики изданием своих сочинений, разумея однакож сочинения не мелочные и промежуточные, но составляющие книгу, хотя и небольшую. Мы присовокупим к сему и таких писателей, древних и новейших, о коих знаем хотя по неизданным еще на свет их сочинениям, и, сколько известно будет, укажем места, где находятся их рукописи:
2) самые иностранцы, которые, будучи в службе российской, именно для россиян что-нибудь писали, хотя бы то было и не на российском языке;
3) русские переводчики: а) переводившие с азиатских языков, коих знанием немногие хвалиться могут; б) переводившие Святых отцов или церковные книги, одобренные и принятые у нас во всеобщее церковное употребление; в) переводившие с похвальным успехом древних классических авторов, а также и многих вообще одобренных и полезных писателей» (2).
Характеризуя структуру статей, Е. А. Болховитинов отмечал: «Во всех сих статьях мы, сколько успеем, стараться будем помещать биографические, а особливо ученые обстоятельства авторов. Означим также время и место издания их сочинений, о мертвых иногда отважимся сказать свое или других мнение, а о живых все суждение предоставим потомству, которое одно беспристрастно о них судить может» (3). Словарь был написан от буквы «А» (Аблесимов Александр) до буквы «К» (Кириллов Иван). Объем помещенных в «Новом опыте...» статей - от нескольких строк до нескольких страниц.
№ 2 (27), 2008
"Культурная жизнь Юга России " ^
В 1818 году Е. А. Болховитинов издал «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина» в двух частях. Второе, дополненное издание появилось в 1827 году.
Свои материалы, в том числе рукописные, Е. А. Болховитинов переслал для дополнения и доработки И. М. Снегиреву, который выпустил первую часть книги, включавшую биографии авторов с фамилиями на буквы от «А» до «Г», в 1838 году, уже после смерти митрополита. Этот труд получил название «Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России, служащий дополнением к Словарю писателей духовного чина, составленному митрополитом Евгением». Это издание закончил М. Н. Погодин, выпустивший в 1845 году под тем же заглавием его первый и второй тома.
Таким образом, работа, начатая Н. И. Новиковым, продолжалась на протяжении всей первой половины XIX века. Здесь следует отметить и восьмитомный «Словарь достопамятных людей русской земли» (1836-1847) Д. Бантыш-Каменского.
Вопросы, связанные с созданием биографий, затрагивал и журнал «Современник». Так, П. А. Плетнев, обращая внимание на систематизацию сведений биографического характера в предисловиях, писал в 1838 году: «При двенадцатом издании Хемницера находится предисловие, составленное И. П. Сахаровым. Он собрал в нем все, что можно было найти и сказать о жизни автора и его сочинениях. Надобно желать, чтобы все наши лучшие прежние писатели издаваемы были с такими приложениями. Обрабатывание биографии и библиографии приближает появление общей истории литературы нашей» (4).
Велась в то время и работа над первой персональной монографией о писателе. Ее автором был князь П. А. Вяземский, чья книга, посвященная Д. И. Фонвизину, увидела свет в 1848 году. «Биографическая часть, которая придает литературе так много красок, движения и личности, была долго у нас в совершенном забвении, - писал П. А. Вяземский в 1840-е годы. - Можно было думать, что книги наши писаны какими-то жителями луны, о коих ни малейших сведений не имеем. Ныне биографическая любознательность пробудилась. Мы не довольствуемся знать печатного автора, но хотим узнать рукописного, неизданного человека... Конечно, главное в жизни хорошего писателя - это письменные творения его, но для полного изучения его самого, для извлечения из них всей возможной пользы нужно иногда проверить его с ними. Да к тому же, кроме ожидаемой пользы, можно принять здесь в соображение и ожидаемое удовольствие... Чем человек известнее и замечательнее, тем более дорожим и маловажными указаниями, и дополнительными о нем подробностями» (5).
К середине XIX века в России были изданы биографические словари писателей и персональная биография, охарактеризованы основные источники, необходимые для ее формирования, т. е. создан надежный фундамент для дальнейших биографических исследований.
Заметным и во многом новаторским явлением стала книга И. С. Аксакова «Биография Федора Ивановича Тютчева», изданная в 1886 году. Как справедливо отмечала В. Н. Касаткина, «жанр биографии был органичен для Ивана Сергеевича. Ведь его обширный эпистолярий, адресованный родным, - это тоже своего рода автобиография, гигантская по объему, вобравшая в себя жанровое многообразие писем» (6). Заметим, что автобиография и биография другого лица, написанная с использованием разных источников, - вещи отнюдь не однозначные. Сам И. С. Аксаков отмечал: «Мы считаем нужным представить читателям не одну общую оценку литературных останков покойного Тютчева (что отчасти уже было сделано и другими), но самую судьбу, личную и внутреннюю, этого русского таланта <...> Проследим, по возможности, самое развитие этой многоодаренной природы - соотношение ее особенных психических условий с условиями бытовыми, общественными, историческими; ту взаимную их связь и зависимость, которая создала, определила и ограничила ее жизненный жребий, - вот задача, которую мы постараемся разрешить, насколько сумеем, в нашем биографическом очерке» (7).
Значительное внимание биографиям уделял академик А. Н. Веселовский. Внимание это не случайно: «оно доказывает, что при строго научном построении истории литературы миновать проблему личности художника невозможно. С другой стороны, поиски Веселовским синтеза исторического и психологического в объяснении писательской личности оказались перспективными в его практике исследователя-биографа» (8).
Широкое распространение получили во второй половине XIX века «Материалы к биографии». Выходили в конце XIX - начале XX века и многотомные биографические издания, такие как «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых» (1889-1904; вышло шесть томов, издание не было завершено) и «Русский биографический словарь» (1896-1913) Русского биографического общества. Однако подробных биографических исследований-монографий в общем объеме работ, в которых рассматривались вопросы биографии, было немного. «Капитальные работы в России XIX века высятся кое-где в море биографических мелочей -биографических очерков, литературных портретов, "характеристик", "силуэтов", "этюдов"» (9), - писал В. Афанасьев.
Литература
1. Друг просвещения. 1805. Ч. 1. № 1. С. 35.
2. Там же. С. 36-37.
3. Там же. С. 37.
2. Плетнев П. А. Сочинения и переписка. Т. 2. СПб., 1885. С. 264.
3. Вяземский П. А. Полное собрание сочинений. СПб., 1879. Т. 2. С. 301-302.
4. Касаткина В. Н. И. С. Аксаков - биограф Ф. И. Тютчева // Иван Сергеевич Аксаков и его биография Федора Ивановича Тютчева: коммент. М., 1997. С. 37.
5. Аксаков И. С. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886. Репр. воспроизведение. М., 1997. С. 6.
6. Демченко А. А. Научно-биографическое изучение русских писателей-классиков. Н. Г. Чер-
нышевский: дис. ... д-ра филолог, наук. Саратов, 1981. С. 49.
7. Афанасьев В. Выбор героя - поступок нравственный // Литературная газета. 1986. № 37. 10 сеш. С. 4.
M. V. SK0R0KH0D0V. STUDYING OF BIOGRAPHIES OF RUSSIAN WRITERS IN XIX CENTURY
In the article it is stated, that the attention increased in XIX century in Russia to studying of writers' biographies. Biographic data were joined in the various dictionaries, special reference media. For the first time published archival documents were printed in Materials to the biography. The monographic researches, devoted to consideration of a vital and creative way of the writer were published.
Key word: the Russian literature of XIX century, biography.
В. К. ЧУМАЧЕНК0
ЛИЧНОСТЬ В. С. МОВЫ (ЛИМАНСКОГО) В МЕМУАРАХ СОВРЕМЕННИКОВ
Статья посвящена критическому обзору воспоминаний о крупнейшем украинском литераторе Кубани второй половины XIX столетия В. Mose (Лиманском). Отмечается их немногочисленность и фрагментарность. Ставится задача дальнейшего поиска мемуарных свидетельств о писателе в государственных и частных архивах.
Ключевые слова:украинская литература, Кубань, В. Мова (Лиманский), биография, мемуары, архив.
Жизненный путь многих украинских литераторов, работавших в российской провинции, изучен недостаточно. Причина тому - отсутствие достаточного количества воспоминаний, тотальная гибель семейных архивов в годы революционного лихолетья, мизерность дошедшего до нас эписто-лярия. Это замечание в полной мере применимо и к личности крупнейшего кубанского писателя второй половины XIX столетия Василия Семеновича Мовы (Лиманского). Впервые его имя попало в воспоминания одного из современников еще при жизни, но это произошло случайно. Их автор А. Конисский писал, естественно, не о казачьем литераторе, мало тогда кому известном. Мемуарная «згадка» посвящалась недавно умершему известному историку и поэту Н. И. Костомарову. Именно в связи с рассуждением о Костомарове как поэте упомянут В. Мова, так как они вместе участвовали в запрещенном цензурой альманахе «Батьювщина». Кубанец был представлен в сборнике самым полемическим своим стихотворением «Три деревини», в котором «недреманое око» усмотрело упрятанный в поэтическую метафору сепаратизм (1).
Зато позднее, сразу после смерти казачьего классика, А. Конисский посвятил ему отдельные «Кшька ел ¡в про Василя Мову», где подробно рассказал о своем общении с кубанцем и об их небольшой, но весьма насыщенной разносторонней информацией переписке.
Начинается его статья с размышления о необходимости создания корпуса воспоминаний о выдающихся деятелях культуры недавнего прошлого. Для наших земляков этот жанр был совсем в новинку, но именно им был адресован призыв Конисского. «Из умерших писателей, - сетует
он, - о Василе Мове было до сих пор только коротенькое извещение в "Зоре" (ч. 14) М. Уманца. Спасибо ему за это: если бы не он, пусть здоров будет, то мы так бы и не узнали о смерти Мовы. Черноморцы, в первую очередь екатеринодарцы, словно онемели, или, может, край славного Якова Кухаренка так упал духом, что там исчезли пишущие люди, даже такие, что сумели бы подать коротенький некролог о своем выдающемся человеке ! - А может у екатеринодарцев и на это "не хватает времени"? Кажется, верно последнее, ибо я точно знаю, что в Екатеринодаре есть несколько людей таких, что окончили не так давно университет и умели тогда по-нашему писать... Разве ж за 3-4 года позабывали? Но "хто мапр за-бувае, того Бог карае". Э, наверное, верным было высказывание, что Екатеринодару нужно какого-нибудь немца, чтобы рассказал "чи! вони дгги . Так или эдак, а такого срама, какого заслужили себе екатеринодарцы, не обмоешь, даже если на обмыв истратишь всю воду из Кубани. Можно лишь искупить сей грех лени, взявшись за работу и перо. А пока это будет, нагадаем черноморцам: кто был Василь Мова, а вдруг они проникнутся и сотворят жизнеописания и Мовы, и, что еще важнее, Кухаренко; эти две биографии стали бы нам хорошим зеркалом истории национально-культурного и просветительского развития Черномории, или "области Кубанского казачьего войска"» (2). Дипломатический маневр автора не сработал. Кубанцы не написали мемуаров ни о Мове, ни о других замечательных подвижниках нашего края, так что «несколько слов» Конисского остаются самыми обширными воспоминаниями о ком бы то ни было из дореволюционных деятелей казачьего литератур-
