Научная статья на тему 'Изучение ананьинских памятников в Удмуртском Прикамье и современное ананьиноведение'

Изучение ананьинских памятников в Удмуртском Прикамье и современное ананьиноведение Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
1059
169
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
РАННИЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК / АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА / ИСТОРИОГРАФИЯ / EARLY IRON AGE / ARCHEOLOGICAL CULTURE / HISTORIOGRAPHY

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Черных Елизавета Михайловна

Рассматриваются основные этапы накопления источников по ананьинской культуре Прикамья и современное состояние решения ананьинской проблемы ключевой в понимании начальных этапов этногенеза пермских народов.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The research of Ananyino monuments in Udmurt Volga-Kama region and contemporary state of Ananyino studies

The author defines in a historiographic review the main stages of development of Ananyino culture in Volga-Kama region, concerning the accumulation of sources and the current state of investigation of Ananyino problem, which is the key in understanding of the initial stages of ethnogenesis of Perm peoples.

Текст научной работы на тему «Изучение ананьинских памятников в Удмуртском Прикамье и современное ананьиноведение»

ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

УДК 903’1(470.4+470.5)(045)

Е.М. Черных

ИЗУЧЕНИЕ АНАНЬИНСКИХ ПАМЯТНИКОВ В УДМУРТСКОМ ПРИКАМЬЕ И СОВРЕМЕННОЕ АНАНЬИНОВЕДЕНИЕ

Рассматриваются основные этапы накопления источников по ананьинской культуре Прикамья и современное состояние решения ананьинской проблемы - ключевой в понимании начальных этапов этногенеза пермских народов.

Ключевые слова: ранний железный век, археологическая культура, историография.

Настоящая публикация в своей основе была подготовлена для издания, формат которого в историографической части был изменен в процессе работы1. В итоге значительная часть, касающаяся истории формирования научных представлений о древней истории удмуртского народа, осталась за пределами монографического исследования. Вместе с тем оживление, наблюдаемое в последние годы в изучении ананьинских памятников, и осмысление как вновь полученных материалов, так и прежних, хорошо известных науке, заставляют вновь и вновь обращаться к основным концептуальным построениям ученых в области ананьиноведения.

Интерес к истокам удмуртского народа, откуда бы он ни происходил - с университетской ли кафедры, или от любителя-краеведа, - уже по меньшей мере около 100 лет не обходится без упоминаний об ананьинской культуре. Но то понимание ананьинской культуры, которое было заложено в трудах ее основных исследователей в конце XIX и первой половине ХХ в., сегодня уже не может удовлетворять научный мир. Не случайно в научной литературе используются самые различные определения феномена «ананьино» - культура, эпоха, культурно-историческая общность, культурноисторическая область, ананьинский мир. А начиналось все в 40-50-е гг. XIX в. с находок крестьян у д. Ананьиной Елабужского уезда, на которые обратили внимание священник елабужской Покровской церкви Михаил Ардашев, а затем городской голова И.В. Шишкин, сообщивший о них своему московскому приятелю, историку К.И. Невоструеву, также уроженцу Елабуги.

Попытки получить разрешение на раскопки могильника, занимавшего земли удельного ведомства, завершились тем, что в научных целях около 40 крестьян под присмотром помощника управляющего Вятской удельной конторой П.В. Алабина и И.В.Шишкина за один день раскопали 46-48 погребений2, совершенных по обряду трупоположения, кремации и частичных захоронений (одних черепов).

С момента публикации материалов раскопок интерес к могильнику привлекал многих ученых (опубликованный недавно список включает более 20 имен только тех, кто побывал на памятнике с целью его осмотра и исследования)3. Исследования на нем возобновлялись с завидной периодичностью вплоть до 1943 г., но работы П.В. Алабина оказались наиболее результативными. Долгое время предметом острых дискуссий оставались хронологическая позиция могильника, этническая принадлежность погребенных в нем. Большинство ученых склонялись к датировке Ананьинского могильника эпохой бронзы, приводились широкие сопоставления полученных при его раскопках материалов с кельтскими, переднеазиатскими и скифскими древностями. Это, безусловно, будоражило умы, и не только российских ученых, способствуя возрастанию интереса к археологическому исследованию памятников бассейна р. Камы.

В Удмуртии археологические памятники начала железного века представлены почти всеми основными видами - городищами, открытыми поселениями (селищами), могильниками, святилищами. Их изучение, начавшееся в конце XIX в., продолжается до сих пор. Первые раскопки ананьинских городищ были проведены в последней четверти XIX в. В 1881 г. П. А. Пономарев осуществил небольшие раскопочные работы на Воткинском городище, откуда происходит одна из восьми известных бронзовых секир4. В 1887-88 гг., в ходе работы над составлением археологической карты Вятской губернии, А.А. Спицын, обследуя участок р. Камы (от Воткинского завода до г.Елабуги), провел небольшие раскопки Воткинского, Усть-Нечкинских и ряда других городищ Прикамской Удмуртии5. Через 10 лет, в 1898 г., он вновь вернется на Каму и раскопает в д.Зуевы Ключи Сарапульского уезда могильник6. Публикацию материалов Зуевского могильника осуществит спустя 35 лет М.Г. Худяков7.

По количеству захоронений и обилию сопровождающего инвентаря (218 погребений, в том числе коллективных) Зуевский (Зуевоключевской I) могильник до настоящего времени остается одним из крупнейших в Прикамье. В 90-е гг. XIX в. на камских памятниках проводили раскопки И.Н. Смирнов (Каракулинский «Вятский Клест» могильник у с. Вятского)8 и Ф.Д. Нефедов (могильники Ананьин-ский, Котловский, Релка)9. Накануне Первой мировой войны в Сарапульском уезде большое количество городищ ананьинского времени обследовал Л.А. Беркутов, оставивший подробные их описания

10 т/*

и планы . К сожалению, приходится констатировать, что весьма примечательные материалы его раскопок оказались в значительной мере депаспортизированы или вовсе утеряны. Но активная позиция сарапульского земства и научного Общества по изучению Прикамского края во многом способствовали тому, что ананьинско-пьяноборские материалы оказались в центре пристального внимания не только отечественных археологов, но и зарубежных, прежде всего финских. Так, выдающийся финский археолог и систематизатор древностей бронзового и железного века Северной Евразии А.М. Тальгрен, неоднократно бывавший в России, дважды посетил и небольшой по тогдашним меркам уездный Сарапул, ознакомился с археологическими коллекциями местного музея11.

Бурные события начала ХХ в., революции и войны надолго прервали научные исследования в прикамских районах Удмуртии. И хотя в 20-30-е гг. изучение ананьинских памятников на Каме и Вятке осуществлялось довольно активно (работы Комплексной антропологической экспедиции МГУ, Камской экспедиции Государственной академии истории материальной культуры (далее - ГАИМК), Куйбышевской экспедиции Института истории материальной культуры (далее - ИИМК) АН СССР), районов Удмуртии оно не затрагивало. Позднее, когда в 1954 г. была создана Удмуртская археологическая экспедиция (в дальнейшем - УАЭ) во главе с В.Ф. Генингом, ее главные силы на первых порах были направлены на обследование южных прикамских районов Удмуртии. Существенный прорыв в изучении памятников раннего железного века, в том числе с сопредельных территорий Башкортостана, Татарстана, Пермской и Кировской областей, позволил не только рассматривать местный материал на широком фоне, но и предложить хроностратиграфическую колонку ананьинской кера-мики12. Эта схема долгое время оставалась едва ли не единственным основанием для датировки ананьинских поселений.

Сплошные разведочные маршруты и стационарные раскопки поселений, проведенные УАЭ, существенно расширили источниковую базу исследований13, предоставили В.Ф. Генингу возможности для публикации первой археологической карты Удмуртии14. Ананьинская культура на ней была представлена тремя десятками поселений, могильников и местонахождений. В дальнейшем к изучению ананьинских памятников на территории нашего края археологи обращаются в конце 60-х гг., чему в немалой степени способствовало развертывание спасательных работ в зоне строительства Нижнекамского водохранилища. В 1968 г. был организован Удмуртский отряд Нижнекамской экспедиции ИА АН СССР, силами которого изучались несколько городищ на территории Удмуртии - Зуевоклю-чевское I, Верхнемашкаровское, Ныргындинские I, II, IV Быргындинское II (Каменный Лог). Особенно масштабными (около 5000 м2) были работы на Зуевоключевском I городище, давшие замечательные объекты жилищно-хозяйственного и культового назначения15. Наблюдения, выполненные на стратифицированных памятниках Удмуртии (Каменный Лог, Зуевоключевское I), явились основой для детализации прежней эволюционной схемы ананьинской керамики (схема Стоянова-Генинга). Л.И. Ашихмина предложила выделить самостоятельный зуевоключевской комплекс сложношнуровой керамики - наиболее архаичный, предшествовавший как каменноложскому (VI-V вв. до н.э.), так и керамике Каракулинской стоянки VII в. до н.э.16

С 1973 г. в исследование древнейшего прошлого Удмуртии включается созданная при Удмуртском госуниверситете Камско-Вятская археологическая экспедиция под руководством Р. Д. Голдиной. На первых порах в задачи экспедиции входило сплошное обследование территорий, остававшихся «белым пятном» на карте Камско-Вятского междуречья. В пределах Удмуртии таковыми были западные и центральные районы республики17. Открытие и изучение на этой территории поселений эпохи камня, прежде не известных, показало наличие на них следов жизнедеятельности и в последующие эпохи (бронза - ранний железный век - средневековье). Так, ананьинские материалы были обнаружены на стоянках Муки-Какси I, II и Моторки II (раскопки Т.М. Гусенцовой и Р.Д. Голдиной). Следует подчеркнуть, что в дальнейшем, с нацеленностью на сплошное обследование р.Вятки и ее притоков, сотрудниками экспедиции было выявлено здесь большое количество новых памятников (прежде всего, неукрепленных поселений), проведены почти исчерпывающие раскопки ряда городищ

Буйского (раскопки Н.И. Леконцевой (Шутовой), Л.И. Ашихминой), Никульчинского (раскопки Л.Д. Макарова), Аргыжского (раскопки Е.М. Черных и В.В. Ванчикова), начато изучение Кривоборского городища в нижнем течении р.Чепцы18. Заметим, что до конца 80-90-х гг. ХХ в. р.Чепца была практически исключена из культурногенетических схем раннего железного века Прикамья. Результаты многолетних изысканий в этом районе не выходили за рамки глубже середины I тыс. н.э. Удмуртской археологической экспедицией в начале 90-х гг. на Нижней Чепце был выявлен куст памятников (около 8 объектов) с типично вятской ананьинской керамикой, украшенной шнуром, оттисками гребенчатого штампа, в сопровождении ямочных вдавлений19.

На протяжении всех лет деятельности Камско-Вятской экспедиции в сфере ее интересов продолжали оставаться и камские памятники: береговая линия Камы, большей своей частью значительно измененная гидротехническими сооружениями, требует постоянного мониторинга археологических объектов. В ходе охранных спасательных работ двух последних десятилетий ХХ в. учеными университета были осуществлены раскопки уже известных, а также вновь выявленных памятников ананьин-ского времени. Широкими площадями были исследованы Благодатское III городище в Алнашском районе (раскопки Т.К.Ютиной), Ныргындинское II городище (раскопки Р. Д. Голдиной и Д. А. Салан-гина), Барановское III (раскопки Н.А. Лещинской и С.Р. Волкова), Усть-Нечкинское (раскопки Е.М. Черных и Д.А. Салангина), Партизанское IV и Зуевоключевское II (раскопки Н.Л. Решетникова и С.Е. Перевощикова) поселения в Сарапульском и Каракулинском районах. В Воткинском районе, в окрестностях с. Степаново, в конце 80-х гг. изучалась новая группа памятников позднего этапа ананьинской культуры, включавшая два городища и более полутора десятков неукрепленных поселений. На Степановском I городище в 1993 г. исследованы фортификации и часть сохранившегося культурного слоя20. Вновь введенные в науку материалы «закрыли» еще один район, рассматривавшийся прежде как незаселенное пространство между двумя племенными группировками среднекамского ананьино - еловской и сайгатской. В 2008 г. проведены охранно-спасательные работы на известном Воткинском городище, площадка которого в настоящее время основательно уничтожена промышленным строительством. Раскопки В.А. Бернц дали исключительно позднепьяноборский материал. С 2007 г. начаты планомерные стационарные исследования на территории национального парка «Нечкинский», историко-культурный каркас которого особенно насыщен памятниками раннего железного века. С перспективой включения Среднего Прикамья и его археологических памятников в сферу туристической деятельности и, следовательно, необходимости их музеефикации с 2007 г. экспедицией ведутся стационарные раскопки Усть-Нечкинских городищ21.

Пожалуй, наиболее значительные результаты были получены археологами при изучении Тара-совского могильника !-У вв. н.э., как оказалось, устроенного на месте более раннего позднеананьин-ского поселения-святилища, а также с расположенного недалеко Момылевского городища. С Тара-совского I селища происходит самая представительная на сегодняшний день коллекция глиняных антропоморфных скульптур - уникального источника наших знаний о первобытном искусстве и мировоззрении ананьинского населения Прикамья22. Момылевское городище, наряду с Зуевоключевским I, по степени изученности раскопками (более 2000 м2; авторы раскопок - Н.Л. Решетников, Н.А. Ле-щинская, И.Ю. Пастушенко) является наиболее полно исследованным в Среднем Прикамье23. Но по разнообразию реального археологического материала, сохранности культурного слоя и его различных компонентов, а также характеру проведенных исследований «пальму первенства» надлежит отдать Зуевоключевскому I городищу. Этот памятник выделяется среди прочих, одновременных ему, поселений Среднего и Нижнего Прикамья не только своими размерами. Благодаря почти 15-летним раскопочным работам (авторы - Р.Д. Голдина, В.Ф. Генинг, Л.И. Ашихмина, Е.М. Черных)24, вскрытая площадь на нем составила около 8000 м2. И это только % часть городищенской территории. Раскопками изучены различные структурные части городища, детально обследована округа в радиусе 1,5 км, где выявлено 8 поселений раннего железного века, синхронных городищу. Часть из них раскопана, что открывает перспективу для микрорегионального исследования. Добавим, что в течение ряда лет на городище были реализованы возможности комплексного подхода, с привлечением специалистов в области естественных наук (физиков, географов, химиков, биологов, палеозоологов). Городище по достоинству оценено как базовый памятник ананьинской КИО Прикамья25.

К настоящему времени этот участок культурного ландшафта Южной Удмуртии выглядит, с одной стороны, наиболее изученным, а с другой - крайне незащищенным. Живописные берега Камы, благоприятный микроклимат (целебные ключи, травы, ягодники) привлекают сюда большое количество

туристов, в том числе неорганизованных. Распродажа земельных участков и дачная застройка скоро совершенно изменят здешний пейзаж и нарушат уникальную целостность природного и культурного комплекса. Правительством УР в настоящее время прилагаются определенные усилия для того, чтобы в экономике республики, наряду с добывающими отраслями, машиностроением и сельским хозяйством, достойное место занял туризм. Однако индустрия туризма требует не только поддержки бизнеса в этой сфере, но и создания необходимой инфраструктуры, способной привлечь в наш край любителей красивой природы, исторических и архитектурных памятников, традиций народов региона. Но независимо от того, какие направления туризма будут развиваться - спортивный, деловой, познавательный, историкокультурное наследие должно выступать составной частью любого тура. Таков мировой опыт. Специфика нашего наследия - в абсолютном преобладании археологических и этнокультурных объектов над памятниками архитектуры и монументального искусства. Тот же мировой опыт показывает, что лучшим способом сохранения и использования, презентации археологического наследия является его му-зеефикация. Таким историко-культурным центром мог бы стать археологический музей-заповедник «Зуевы Ключи», с инициативой организации которого выступила еще в середине 90-х годов профессор УдГУ Римма Дмитриевна Голдина26. Именно в Зуевых Ключах, самой южной точке Удмуртии, на гра -нице трех национально-государственных образований - Башкортостана, Татарстана и Удмуртской Республики - проект организации такого многопрофильного историко-культурного комплекса, способного аккумулировать уникальный природный, мемориальный и археологический потенциал территории, мог бы стать поистине межгосударственным делом27.

Проблемное «поле» ананьиноведения за более чем 100-летнюю историю изучения этого культурного феномена с завидной периодичностью порождало новые вопросы и исследовательские установки. Тон, заданный в XIX в. дискуссиями об этнической и культурной атрибуции Ананьинского некрополя, и по сей день удерживает ананьинские древности Волго-Камья в эпицентре научных поисков. Лишь в конце 80-х гг. XIX в. выдающимся систематизатором российских древностей А.А. Спицыным замечена возможность объединения материалов «костеносных» городищ Вятско-Камского края и Ананьинского могильника28. Но в своем капитальном труде 1893 г. он по-прежнему будет рассматривать их как группы родственных племен, не решаясь объединить в общих пространственно-временных границах29. Не был решен в многочисленных публикациях XIX-начала XX в. и вопрос с хронологической атрибуцией обеих групп памятников, относимых большинством ученых к бронзовому веку. Даже А. А. Спицын писал, что «костеносные городища ... стоят ближе к бронзовому веку, чем ко времени преобладания железных орудий»30. Тем самым подчеркивался переходный характер эпохи Ананьинского могильника. Справедливости ради следует напомнить, что В. А. Город-цовым еще в 1910 г. («Бытовая археология») ананьинская культура была датирована УШ-У вв. до н.э., то есть в хронологических рамках железного века. Нерешенными в дореволюционной историографии оставались и вопросы этнической принадлежности носителей указанных культур, их судьбы и происхождение. «Какому веку и народу могильник (Ананьинский. - Е. Ч.) принадлежит, где были места постоянного обитания этого народа, каков был его образ жизни - все эти вопросы если и затронуты, то не решены даже приблизительно», - таким был вывод А.А. Спицына, подводившего итог 30-летнему обсуждению места ананьинских древностей в первобытной истории региона31.

Высказанная догадка о культурном единстве была подхвачена финским археологом

А.М. Тальгреном. В 1909 г. он побывал на Ананьинском могильнике, приобрел у здешних крестьян более 100 предметов, поступивших в Национальный музей в Хельсинки (по сведениям финских коллег коллекция Музея, включающая предметы из Ананьинского могильника, насчитывает 827 номе-ров32), а также провел небольшие раскопки одного из камских «костеносных» городищ - Сорочьи Горы. В 1919 г. увидела свет работа А.М. Тальгрена, суммировавшая весь имеющийся к тому времени материал по ананьинским памятникам, с использованием типологического метода и широких культурно-хронологических сопоставлений с известными европейскими древностями от Эгеиды до Северного Кавказа33. Строго научный подход и эрудиция позволили А.М. Тальгрену уверенно определить место ананьинской культуры в хронологических рамках 700-200 гг. до н.э., объединив в них могильники и «костеносные» городища. Рассматривая их неотъемлемо от культуры местного населения охотников, скотоводов и рыболовов, различия в материальной культуре «богатых» могильников и «бедных» городищ финский археолог переводил в социально-экономическую плоскость. Почти одновременно с ним в Казани вышел очерк М.Г. Худякова с показательным названием «Ананьинская культура», в которой автор, еще не знакомый с работой А.М. Тальгрена, дал ей целостную характе-

Изучение ананьинских памятников в Удмуртском Прикамье.

65

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2010. Вып. 3

ристику34, по существу первую в отечественной науке. М.Г. Худяков, как и А.М. Тальгрен, придерживался мнения о принадлежности ананьинской культуры к системе древностей позднего бронзового века. Но он был твердо уверен, что «культура могильников ананьинского типа и костеносных городищ... одна и та же»35, хотя оставлены они близкородственными народами, непосредственно сменяющими друг друга в Камско-Вятском крае. В дальнейшем все основные признаки культуры, указанные М.Г. Худяковым (погребальный обряд, оружие, керамика, мужской и женский костюм, звериный стиль, элементы вождизма и патриархального рабства, хозяйственные занятия), правда, с приоритетом социально-экономического содержания, получат расширенное толкование в работах А.В. Шмидта36, Л.И. Вараксиной37, А.П. Смирнова38, А.В. Збруевой39. Хотя, как заметил С.В. Кузьминых, вместо термина «археологическая культура» в них чаще можно встретить определение данного культурного феномена как «археологической эпохи», что в большей степени соответствовало утверждавшейся в советской археологии «теории стадиальности»40. Характерными чертами эпохи назывались расцвет родового строя и становление отцовского рода, за которыми ученые усматривали кардинальные сдвиги в общественных отношениях, хозяйстве, идеологии населения Прикамья.

Шедшие рука об руку осмысление и накопление новых источников по ананьинской культуре получили логичное завершение в вышедшем в 1952 г. капитальном труде А.В. Збруевой «История населения Прикамья в ананьинскую эпоху». Книга подводила итог довоенным работам самой

А.В. Збруевой и ее предшественников и по сути сформировала стереотип восприятия единой археологической культуры VIII-III вв. до н.э., сложившейся в бассейне Камы, с прилегающими к ней участками Волги, включая Ветлугу41. Основательно аргументированные характеристики культуры -единство керамического комплекса (чашевидных сосудов с примесью толченой раковины, украшенных шнуровыми отпечатками), развитая металлургия бронзы и развивающаяся металлургия железа, городища с их защитными сооружениями как основные средоточия хозяйственной, общественной и культурной жизни, комплексная экономика, сложение на основе местной культуры позднего бронзового века с сильным южным и восточным влиянием - прочно и надолго закрепились в отечественной науке.

Между тем масштабное расширение в первые послевоенные десятилетия полевых исследований на Урале и прилегающих к нему территориях Поволжья и Прикамья, способствовавшее появлению новых материалов и новых идей, потребовало от археологов публичного обсуждения проблем ананьинской культуры, ее конкретного содержания и локальных проявлений. Одно из таких значимых направлений было реализовано В.Ф. Генингом и В.Е. Стояновым. Выделение ими трех хронологических комплексов ананьинской керамики на основании ее распределения в стратиграфической последовательности поселений Удмуртского Прикамья42 продемонстрировало перспективы синхронизации материалов с разных территорий. По мнению С. В. Кузьминых, появление такой работы знаменовало собой собственно завершение «збруевского» и начало нового этапа в изучении ананьинской культурно-исторической области (далее - АКИО)43.

Знаменательным в ананьиноведении было IV Уральское археологическое совещание, проходившее в 1964 г. в Перми. Большое место в его программе занимали доклады и сообщения по проблемам ананьинской культуры, в изучении памятников которой в 50-60-е гг. был достигнут безусловный прорыв. Дискуссия, развернувшаяся в ходе обсуждения докладов В.Ф. Генинга, А.Х. Халико-ва и других ученых, показала неоднозначность решения вопросов происхождения культуры, распространения ее во времени, локальных особенностей, а также потребность в разработке археологической терминологии (в докладах ананьино определялось как культура, так и общность, и область) и более широком привлечении специалистов в области естественных наук44.

До 90-х гг. во всех обобщающих работах по археологии Приуралья сохранялась ставшая традиционной трактовка ананьино как историко-культурной или этнокультурной общности45. Хотя уже в публикациях 80-х гг. можно заметить первые попытки ревизии сложившегося мнения о культурном (и этническом) единстве ананьинского мира. Резкое и качественное нарастание материалов в Среднем Поволжье (открытие, исследование и оперативный ввод в научный оборот крупнейших могильников - Акозинского, Старшего Ахмыловского и поселений со смешанной раннеананьинской и «текстильной» керамикой) привело к оформлению гипотезы об их своеобразии, вплоть до выделения здесь особых культур (ахмыловской46 или акозинской47). Последняя, как считает С.В. Кузьминых, явилась результатом развития в Среднем Поволжье волго-окских традиций, диагностирующим признаком которых являются кельты акозинско-меларского типа и «текстильная» керамика48. Носители

этой традиции сосуществовали здесь с собственно ананьинским населением (постмаклашеевская культура) и группами, изготавливавшими керамику с гребенчато-шнуровой орнаментацией.

За отсутствие культурного единства ананьинского мира в эти же годы высказался и В.А. Иванов. Первоначально в рецензии на книгу А.Х. Халикова, не соглашаясь с предложенной казанским профессором схемой локальных вариантов АКИО, он указал на существование в раннеананьинское время двух областей - с ямочной и ямочно-гребенчатой керамикой на западе и ямочно-шнуровой - на востоке49. В более поздней работе особенности этих двух культурных зон он будет объяснять этногенетическими различиями групп населения - поволжско-финского и прапермского по происхождению50.

Обращение к керамике как к массовому источнику станет необыкновенно популярным в при-камской археологии раннего железного века в 80-е гг. В целом ряде работ исследователи, используя общие методы и оперируя близкими выборками, приходят к разным выводам. Л.И. Ашихмина будет развивать схему, предложенную в начале 60-х гг. В.Ф. Генингом и В.Е. Стояновым, представляющую собой местную линию культурного развития - «луговская - быргындинская - ананьинская»51.

В.А. Иванов будет настаивать на пришлом для Удмуртского Прикамья и Нижней Белой характере носителей классической «сложношнуровой» керамики и синхронности «быргындинских», «курмантау-ских», «луговских» групп, составлявших, по его мнению, единый культурно-типологический пласт предананьинского времени52. При этом, правда, В.А. Иванов датировал курмантаускую культуру Нижней Белой VIII-VII вв. до н.э.53, то есть синхронизировал ее с раннеананьинскими постмаклашеев -скими комплексами Прикамья. В целом ряде работ В.Н. Маркова идеи разновременности и различных генетических истоков трех групп ананьинской керамики (постмаклашеевской, классической сложношнуровой и гребенчато-шнуровой) получат дальнейшее развитие54. Учитывая сложившуюся ситуацию, С.В. Кузьминых вынес на рассмотрение вопрос о целесообразности использования для характеристики ананьинского мира определения «культурно-историческая область»55, как наиболее соответствующего его культурному многообразию. В данном контексте подчеркивается прежде всего экстерриториальность в распространении на Европейском Северо-Востоке на рубеже бронзового - железного веков близких, но не тождественных стереотипов культуры, главным образом, в керамических традициях, погребальном обряде (с трупоположением в землю), вооружении (кельты и наконечники копий) и составе украшений56. Ядром формирующейся области признается постмаклашеевская культура как прямое продолжение местной маклашеевской традиции финального бронзового века XI - первой половины IX в. до н.э. Своего рода вуаль ее образуют выделенные А.А. Чижевским и С.В. Кузьминых три самостоятельные культуры: акозинская в Среднем Поволжье, ананьинская культура шнуровой керамики на Нижней и Средней Каме и Нижней Белой и ананьинская культура гребенчато-шнуровой керамики в верховьях Камы, на Вятке и Ветлуге57. За культурной близостью этих локальных ананьин-ских культур авторы отнюдь не усматривают их этнического единства. Истоки их различны. Акозинская культура складывается под мощным воздействием западных «текстильных» традиций центра Русской равнины, восточной Прибалтики и Финляндии, называемых так по характерным отпечаткам текстиля на керамике. Ананьинский гребенчато-шнуровой комплекс, согласно данной концепции, своим появлением обязан культурам финала бронзового века Европейского Северо-Востока, в частности лебяжской и позднелебяжской, продвинувшимся на Каму, Вятку и Ветлугу из северотаежных районов в условиях похолодания и повышенной влажности. Генезис культуры шнуровой керамики остается открытым, хотя все сторонники нового взгляда высказываются за ее пришлый характер.

В отличие от взглядов А.Х. Халикова, видевшего в АКИО аналог восточнофиннского единства, или В. Ф. Генинга и Р.Д. Голдиной, рассматривающих ананьинский мир Приуралья как колыбель пермских народов, в новой концепции столь обширная близость культур представляется как своеобразный котел, в котором проходили кристаллизацию основы будущих прибалтийско-финских, поволжско-финских и пермских народов. Расхождение этих языков и народов приходится на VI-V вв. до н.э. вследствие значительных миграций как внутри ананьинского мира, так и за его пределы.

Результатом осмысления накопленных к 90-м гг. материалов следует рассматривать пересмотр датировок ананьинских древностей. В работах А.А. Чижевского финал культур бронзового века (маклашеевской) и формирование раннеананьинской (постмаклашеевской) датирован серединой -второй половиной IX в. до н.э.58, у С.Н. Коренюка - концом Х-К в. до н.э.59 Но остается неясной в данных схемах верхняя граница АКИО. Оперируя данными корреляции закрытых комплексов ранне-ананьинских могильников, С.Н. Коренюк определяет последний (третий) этап их функционирования VII - первой половиной VI в. до н.э. При этом остается открытым вопрос о дальнейшей судьбе носи-

телей данной погребальной традиции, поскольку, очевидно, из инвентаря могильников исчезает кавказский и раннескифский импорт, дающий авторам основные хронологические ориентиры. В периодизации, предложенной А.А.Чижевским, третий этап функционирования ананьинских могильников в Волго-Камье определяется рамками 2-й половины VII-V в., но в то же время рубежом ананьино / по-стананьинские культуры Прикамья указываются Ш-П вв. до н.э.60 Тем самым из периодизации «исчезает» весь IV век, да и III тоже.

Такая ситуация со всей очевидностью определяет необходимость скорейшей и полной публикации комплексов целого ряда камских некрополей типа Усть-Очерского, Мензелинского, Першин-ского, Оханского, Рысовских I—II, Зуевского (Зуевоключевского I). Во-первых, потому, что они содержат материалы как VI-V вв., так и, вполне вероятно, IV в. Во-вторых, потому, что располагаются в Среднем Прикамье и прилегающем побережье Нижней Камы, где скрещивались различные культурные традиции, определявшие облик АКИО в целом, но в то же время, где оставалась неизменной ее маклашеевская/постмаклашеевская основа. Районы Верхнего Прикамья рассматриваются всеми авторами как ключевые в решении происхождения и хронологии как классической сложношнуровой, так и гребенчато-шнуровой керамики. Без публикации материалов пермских могильников - Залаз-нинского, Першинского - на уровне гипотезы остаются и утверждения о миграционных «выплесках» с этой территории и из более северных районов в Среднее и Нижнее Прикамье.

Крайне актуальной на сегодняшний день остается синхронизация древностей АКИО как внутри Волго-Камья (могильники пермского Прикамья, Усть-Камья и Среднего Поволжья), так и включение их в хронологию древностей Европейской и Азиатской Скифии. Имеющаяся хронологическая схема

В. С.Патрушева, разработанная для Марийского Поволжья, могла бы послужить основой для верификации (с помощью корреляционного метода) схемы относительной хронологии памятников Верхнего Прикамья и создания общеананьинской археологической хронологии. Именнно эти комплексы содержат в достаточном количестве северокавказские и причерноморские импорты. Остальная масса памятников, прежде всего поселенческих, не содержащих импортов, может быть синхронизирована методом аналогий с первыми. Углубленная разработка принципиально важных вопросов ананьино-ведения обеспечена сегодня в полной мере добротной источниковой базой. Это и монографическое исследование А.А. Чижевским погребальной обрядности61, выполненная им же каталогизация анань-инских каменных стел62, полноценные публикации костяного инвентаря вятских городищ63, глиняной пластики64, образцов искусства звериного стиля65, целого ряда поселенческих памятников (Алтен-Тау, Аргыжское, Зуевоключевское I городища)66. Среди ближайших задач - характеристика и верификация локальных культур АКИО, генезис и динамика развития, хронология и датировка. Это и, безусловно, исследование экономики и социальной структуры ананьинского общества, антропологического состава популяций, источников, мотивов и направлений миграций внутри ананьинского мира. По-прежнему остро стоят проблемы этнической идентификации и судьбы ананьинцев.

Все эти вопросы были подняты на проходившей в сентябре 2008 г. Международной научнопрактической конференции, посвященной 150-летию открытия и исследования Ананьинского могильника. Она была организована Институтом истории им.Ш. Марджани АН РТ, Институтом археологии РАН и Елабужским государственным музеем-заповедником и проходила на родине Ивана Васильевича Шишкина - первооткрывателя этого известнейшего в России и за рубежом памятника. В конференции приняли участие 38 ученых из России, Украины, Финляндии и Германии. Но аудитория была существенно расширена благодаря активному интересу со стороны местных историков и краеведов. Живая поддержка общественности г. Елабуги и музейных работников обеспечила успешное проведение этого сугубо научного мероприятия, позволила участникам конференции оценить уникальный опыт елабужан по сохранению и использованию своего историко-культурного наследия, посетить ряд ключевых памятников ананьинского времени в Прикамье - Чортово городище, Луговские поселения и могильники, Ананьинскую дюну. Безусловным подарком всем ананьиноведам и тем, кто интересуется этой ключевой в истории народов Волго-Камья эпохой, явилось оперативное введение в научный оборот материалов конференции67. Хочется надеяться, что они послужат началом новых интересных открытий в уральской археологии.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 История Удмуртии: С древнейших времен до XV в. / под ред. М.Г.Ивановой. Ижевск, 2007. 304 с.

2 Информация в источниках различается. См. напр.: Штадлер (Денисова) Т.В. История изучения погребальных памятников ананьинской культуры в Удмуртском Прикамье (середина XIX - 20-е годы ХХ в.) // Проблемы этногенеза финно-угорских народов Приуралья. Ижевск, 1992. С. 66; Чижевский А.А. Погребальные памятники населения Волго-Камья в финале бронзового - раннем железном веке: Предананьинская и ананьинская культурно-исторические области. Казань, 2008. С. 7.

3 Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Ананьинский могильник: основные вехи исследований, коллекции и характер памятника // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника). Серия «Археология евразийских степей». Вып. 8. Елабуга, 2008. С. 7.

4 Кузьминых С.В. Металлургия Волго-Камья в раннем железном веке (медь и бронза). М., 1983. С. 144; Тальгрен А.М. Бронзовые топоры с головами животных из Восточной России // Известия Общества археологии, истории и этнографии (далее - ОАИЭ) при Казанском ун-те. Казань, 1919. Т. 30, вып. 1. С. 121-124.

5 Спицын А.А. Приуральский край. Археологические розыскания о древнейших обитателях Вятской губернии // Материалы по археологии восточных губерний России (далее - МАВГР). М.,1893. Вып. 1. С. 6-7, 104-123.

6 СпицынА.А. Отчет Императорской Археологической Комиссии за 1898 год. СПб., 1901. С. 43-46.

7 Худяков М.Г. Древности Камы по раскопкам А.А.Спицына в 1898 г. // Материалы ГАИМК. Л., 1933. Вып. 2. С. 10-14.

8 Смирнов И.Н. Каракулинский могильник // Известия ОАИЭ при Казанском ун-те. Казань, 1895. Т. 12, вып. 4.

9 Нефедов Ф.Д. Отчет об археологических исследованиях в Прикамье, проведенных летом 1893 и 1894 гг. // МАВГР. М., 1899. Т. 3. С. 43-51.

10 Беркутов Л.А. Разведки и раскопки, произведенные Беркутовым по поручению Сарапульского земского музея в 1910, 1912, 1913 гг. // Известия Сарапульского земского музея. М., 1914. Вып. 4. С. 35-96; Мельникова О.М. Археологические исследования Л. А. Беркутова в Среднем Прикамье (по материалам ЦГА УР) // Вестн. Удм. ун-та. 2004. Сер. История. № 3. С. 145-150; Черных Е.М., Перевозчикова С.А., Митряков А.Е. Археологические коллекции Сарапульского музея из раскопок Л.А. Беркутова // «100 лет - это повод»: Материалы науч.-практ конф. «Институт культуры: баланс традиций и инноваций». Сарапул, 2009. С. 40-48.

11 Тальгрен А.М. Два железных меча в Сарапульском музее // Известия Общества изучения Прикамского края. Сарапул, 1917. Вып. 1.

12 Генинг В.Ф., Стоянов В.Е. Итоги археологического изучения Удмуртии (Камско-Вятское междуречье) // Вопросы археологии Урала (далее - ВАУ). Свердловск, 1961. Вып. 1. С. 80-82.

13 Останина Т. И. Археологические исследования В.Ф. Генинга на территории Удмуртии // Музей: история и современность. Ижевск, 2000. С. 30-51.

14 Генинг В.Ф. Археологические памятники Удмуртии. Ижевск, 1958.

15 Ашихмина Л.И., Генинг В.Ф. Ананьинские жилища Зуево-Ключевского I городища // Памятники материальной культуры на Европейском Северо-Востоке. Сыктывкар, 1986. С. 54-69.

16 Ашихмина Л.И. Городище Каменный Лог ананьинской культуры Среднего Прикамья // Материальная и духовная культура финно-угров Приуралья. Ижевск, 1977. С. 153, 154; Её же. Генезис ананьинской культуры в Среднем Прикамье: Серия препринтов «Научные доклады». Коми филиал АН СССР. Сыктывкар, 1985. Вып. 119. С. 10-11.

17 Голдина Р.Д. Основные итоги работ Камско-Вятской археологической экспедиции за 1973-1975 гг. // Материальная и духовная культура финно-угров Приуралья. Ижевск, 1977. С. 10.

18 Ванчиков В.В. Памятники ананьинского времени бассейна р.Вятки // Проблемы этногенеза финно-угорских народов Приуралья. Ижевск, 1992. С. 72-94.

19 Иванов А.Г. Ананьинские памятники на Чепце // Проблемы эпохи бронзы и раннего железного века / Тез. науч. конф., посв. памяти А.В. Збруевой. Казань, 1995. С. 13, 14.

20 Черных Е. М. Степановское городище - новый памятник раннего железного века в Среднем Прикамье: Сер. препр. «Научные доклады сотрудников Камско-Вятской археологической экспедиции». Ижевск, 2000.

21 Черных Е.М., Перевозчикова С.А. Охранные исследования Камско-Вятской археологической экспедиции на территории Национального парка «Нечкинский» // Труды Камской археолого-этнографической экспеди-ции.Пермь, 2008. Вып.5. С. 41-45.

22 Колобова Т.А. Глиняная пластика Прикамья: автореф.... дис. канд. ист. наук (далее - АКД). Ижевск, 2006. С. 19; Её же. Зооморфная глиняная пластика археологических памятников Прикамья // Взаимодействие народов Евразии в эпоху великого переселения народов: Материалы науч. симпозиума и науч.-практ. конф. Ижевск, 2006. С. 403-407.

23 Пастушенко И.Ю., Лещинская Н.А. Исследования Момылевского городища // Археологические открытия (далее - АО) 1996 г. М., 1997. С. 272, 273.

24 Черных Е.М. Зуевоключевское I городище в Удмуртском Прикамье: некоторые итоги исследований // Удмуртской археологической экспедиции - 50 лет: Материалы Всерос. науч. конф., посвящ. 50-летию Удмуртской

археологической экспедиции и 80-летию со дня рождения В.Ф. Генинга. Ижевск, 2005. С. 113-131; Её же. Некоторые итоги изучения культурного слоя Зуевоключевского I городища в Удмуртском Прикамье // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника). Елабуга, 2008. С. 76-97.

25 Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Предисловие // У истоков археологии Волго-Камья (К 150-летию открытия Ананьинского могильника). Серия «Археология евразийских степей». Елабуга, Казань, 2009. Вып. 8. С. 4.

26 Голдина Р.Д. Зуевы Ключи - археологический заповедник Удмуртского Прикамья // Удмуртская Республика: проблемы и перспективы. Ижевск, 1995. С. 34-48.

27 Черных Е.М. Археологическое наследие Удмуртского Прикамья в системе музейно-туристического бизнеса // Продвижение имиджа регионов России: Матер. Междунар. науч.-практ. конф. Ижевск, 2007. Ч. 1. С. 67-69; Её же. Археологические памятники в системе особо охраняемых природных территорий Удмуртского Прикамья: к проблеме использования // Самарская Лука: Проблемы региональной и глобальной экологии. Самара, 2009. Т. 18, № 3. С. 38-46.

28 Спицын А.А. Ананьинский могильник и костеносные городища // ВГВ. Вятка, 1888. № 64.

29 Спицын А.А. Приуральский край. С. 40.

30 Там же. С. 46.

31 Там же. С. 36.

32 Карпелан К., Уйно П. Очерк о коллекции вещей из Ананьинского могильника близ Елабуги в Национальном музее Финляндии // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника). Елабуга, 2008. С. 17.

33 Tallgren A.M. L’epoque dite d’Ananino dans la Russie Orientale. Helsinki, 1919.

34ХудяковМ.Г. Ананьинская культура // Казанский губернский музей за 25 лет. Казань, 1923.

35 Там же. С. 122.

36 Шмидт А.В. Очерки по истории северо-востока Европы в эпоху родового общества // Из истории родового общества на территории СССР. Известия Государственной Академии истории материальной культуры (далее -ГАИМК). М.; Л., 1934. Вып. 106.

37 Вараксина Л.И. Костеносные городища Камско-Вятского края // Известия ОАИЭ при Казанском ун-те. Казань, 1929. Т. 34, вып. 3-4.

38 Смирнов А.П. Производство и общественный строй у народов Прикамья в I тысячелетии нашей эры (по данным археологии) // Записки УдНИИ. Ижевск, 1938. Вып. 8.

39 Збруева А.В. Пижемское городище // Из истории родового общества на территории СССР: Известия ГАИМК. М.; Л., 1934. Вып. 106.

40 Кузьминых С.В. Археологическое изучение ананьинского мира в ХХ в.: основные достижения и проблемы // Российская археология: достижения ХХ и перспективы XXI в. Ижевск, 2000. С. 105.

41 Збруева А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху // МИА. М., 1952. № 30. С. 19.

42 Генинг В.Ф., Стоянов В.Е. Указ. соч. С. 82.

43 Кузьминых С. В. Археологическое изучение... С. 111.

44 Ученые записки ПГУ: Труды IV Уральского археологического совещания. Пермь, 1967. № 148. С. 4, 216-223.

45 Халиков А.Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VIII-VI вв. до н.э.). М, 1977; Археологические памятники Башкортостана. Уфа, 1996; Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. Ижевск, 1999; Очерки археологии Пермского Предуралья. Пермь, 2002.

46 Патрушев В.С. Марийский край в VII-VI вв. до н.э. Йошкар-Ола, 1984; Его же. Из истории финно-угров Поволжья и Приуралья (X-VI вв. до н.э.) // Приуралье в древности и средние века. Устинов, 1986. С. 18-25.

47 Кузьминых С.В. Металлургия Волго-Камья в раннем железном веке (медь и бронза). М., 1983; Марков В.Н. Ананьинская проблема (некоторые итоги и задачи ее решения) // Памятники древней истории Волго-Камья. Казань, 1994. С. 65.

48 Кузьминых С.В. Финал бронзового и ранний железный век Севера Европейской России // II Северный археологический конгресс: Доклады. Ханты-Мансийск, 2006. С. 230.

49 Иванов В.А. Рец. на: Халиков А.Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VIII-VI вв. до н.э.) М.: Наука, 1977 // СА. 1983. № 2. С. 265-268.

50 Иванов В.А. Существовала ли финно-угорская общность в Приуралье в эпоху раннего железа? // Семинар «Проблемы происхождения народов уральской языковой семьи»: тез. докл. Ижевск, 1991. С. 7, 8.

51 Ашихмина Л.И. Генезис ананьинской культуры.

52 Иванов В.А. Проблема культуры курмантау // Приуралье в эпоху бронзы и раннего железа. Уфа, 1982. С. 72.

53 Иванов В. А. Некоторые предварительные замечания о хронологии и периодизации культуры курмантау // Неолит и бронзовый век Поволжья и Приуралья. Куйбышев, 1977. С. 96.

54 Марков В.Н. Нижнее Прикамье в ананьинскую эпоху: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1988; Его же. О

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

происхождении и культурной принадлежности вятских городищ ананьинского времени // Памятники первобытной эпохи в Волго-Камье. Казань, 1988; Его же. Периодизация и хронология памятников ананьинского времени приустьевой части Камы // Археологические памятники зоны водохранилищ Волго-Камского каскада.

Казань, 1992; Его же. Ананьинская проблема (некоторые итоги и задачи ее решения) // Памятники древней истории Волго-Камья. Казань, 1994.

55 Кузьминых С.В. Археологическое изучение ананьинского мира в ХХ в.: основные достижения и проблемы // Российская археология: достижения ХХ и перспективы ХХ! в. Ижевск, 2000. С. 107, 108; Его же. Финал.

С. 228-238; Мунчаев Р.М., Кузьминых С.В. Волжский путь // Историко-археологические исследования Поволжья и Урала: Материалы III Халиковских чтений. Казань, 2006. С. 49-51.

56 Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Ананьинский мир: взгляд на современное состояние проблемы // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника). Серия «Археология евразийских степей». Елабуга, 2008. Вып. 8. С. 33.

57 Кузьминых С.В. Финал.; Чижевский А.А. Погребальные памятники населения Волго-Камья в финале бронзового - раннем железном веке: Предананьинская и ананьинская культурно-исторические области. Казань, 2008; Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Ананьинский мир. С. 33-35.

58 Чижевский А. А. Е. А. Халикова и проблема хронологии маклашеевского этапа приказанской культуры // Вопросы древней истории Волго-Камья. Казань, 2002. С. 30-36; Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Ананьинский мир. С. 33-35.

59 Коренюк С.Н. Ананьинская культура в трудах А.П. Смирнова и новые данные в ее изучении // Научное наследие А.П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья: Материалы науч. конф. М., 2000.

С. 75; Его же. К вопросу о датировке начального этапа ананьинской культуры Волго-Камья // Известия Самарского научного центра РАН. Самара, 2009. Т. 11, № 2.

60 Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Ананьинский мир. С. 37.

61 Чижевский А.А. Погребальные памятники.

62 Чижевский А.А. Ананьинские (постмаклашеевские) стелы IX-VI вв. до н.э. // Древности Евразии от ранней бронзы до раннего средневековья. М., 2005.

63 Шаталов В.А. Костяные изделия населения Вятского края в ананьинскую эпоху: автореф. дис. . канд. ист. наук. Ижевск, 2006; Ашихмина Л.И., Черных Е.М., Шаталов В.А. Вятский край на пороге железного века: костяной инвентарь ананьинской эпохи: (I тысячелетие до н.э.). Ижевск, 2006.

64 Колобова Т.А. Глиняная пластика.; Черных Е.М., Колобова Т.А. Глиняные фигурки Зуевоключевского I городища и некоторые вопросы их назначения и семантики // Российская археология. 2006. № 4. С. 145-151.

65 Обыденнов М.Ф., Корепанов К.И. Человек в искусстве Урала, Прикамья и Среднего Поволжья. Эпоха каменного века - середина II тыс. н.э. Уфа, 2001; Васильев С.А. Искусство древнего населения Волго-Камья в ананьинскую эпоху (истоки и формирование): автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 2002; Его же. Ананьинский звериный стиль. Истоки, основные компоненты и развитие // Археологические вести. СПб., 2004. № 11.

66 Борзунов В. А. Городище Алтен-Тау и проблема реконструкции ананьинских фортификаций // Российская археология. 1997. № 1-2; Черных Е.М., Ванчиков В.В., Шаталов В.А. Аргыжское городище на реке Вятке. М., 2002; Черных Е.М. Зуевоключевское I городище.; Её же. Некоторые итоги изучения.

67 У истоков археологии Волго-Камья (К 150-летию открытия Ананьинского могильника). Елабуга, 2009.

Поступила в редакцию 01.03.10

Ye.M. Chernikh, candidat of history, associate professor

The research of Ananyino monuments in Udmurt Volga-Kama region and contemporary state of Ananyino studies

The author defines in a historiographic review the main stages of development of Ananyino culture in Volga-Kama region, concerning the accumulation of sources and the current state of investigation of Ananyino problem, which is the key in understanding of the initial stages of ethnogenesis of Perm peoples.

Keywords: early Iron Age, archeological culture, historiography.

Черных Елизавета Михайловна, кандидат исторических наук, доцент ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»

426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2)

E-mail: emch59@mail.ru

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.