CC BY
75
А.В. Баранов, Ю.А. Пеницын
ИЗМЕНЕНИЯ ПРИОРИТЕТОВ МОЛОДЁЖНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ В КОНТЕКСТЕ УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИ
Аннотация
В статье определены трансформации молодёжной политики Российской Федерации в аспекте укрепления единства российской гражданской нации. Методы исследования: сравнительный подход, структурно-функциональный метод, вторичный анализ социологических данных. Выявлены изменения приоритетных направлений и задач государственной молодёжной политики на интервале 1990-х - 2010-х гг.: от социальной поддержки незащищенных слоёв молодёжи к воспитанию политической активности и патриотизма. Интерпретируются результаты анкетных опросов молодёжи в Южном и СевероКавказском федеральных округах России, дающие материал о степени распространенности российской национальной идентичности. Сформулированы предложения по совершенствованию мер молодёжной политики Российской Федерации в сфере деятельности средств массовой информации, образовательных учреждений, органов государственной власти и местного самоуправления по формированию национальной идентичности молодёжи. Отмечается двухэтапность проведения молодежной политики в современной России.
Ключевые слова:
молодёжная политика, Россия, приоритеты, изменения, российская нация.
A. Baranov, Yu. Penitsyin
CHANGES IN PRIORITIES OF YOUTH POLICY IN RUSSIA IN THE CONTEXT OF STRENGTHENING THE UNITY OF THE RUSSIAN NATION
Abstract
The article defines the transformation of the youth policy of the Russian Federation in the aspect of strengthening the unity of the Russian civil nation. Research methods: comparative approach, structural-functional method, secondary analysis of sociological data. Changes in priority directions and tasks of the state youth policy on the interval of the 1990s - 2010s: from social support of the unprotected strata of youth to the upbringing of political activity and patriotism have been revealed. Interpreted are the results of youth questionnaires in the Southern and North-Caucasian Federal Districts of Russia, which provide material on the prevalence of Russian national identity. Proposals have been formulated to improve the measures of the youth policy of the Russian Federation in the field of the activities of the mass media, educational institutions, public authorities and local self-government in the formation of the national identity of the youth. It is noted that the implementation of youth policy in modern Russia was held in two stages.
Key words:
youth policy, Russia, priorities, changes, Russian nation.
Молодёжная политика России может быть определена в качестве совокупности целей, принципов, направлений, методов и технологий активности акторов политики, повышающих социальный статус молодёжи и её созидательную политическую активность. В силу специфики статуса, социокультурных качеств и предпочитаемых форм политического участия молодежи эта политика интерактивна. Её акторами являются не только специализированные органы государственной власти, но и партии, органы местного самоуправления, СМИ, сами молодежные организации.
Вместе с тем, сущность и направленность молодежной политики, набор её задач, направлений и методов остаются дискуссионными. Ряд аналитиков (А.Я. Кибанов, М.В. Ловчева, Т.В. Лукьянова) сводит задачи молодежной политики только к созданию условий профессиональной и личной самореализации молодёжи, государственной поддержке её здоровья, образования, жилищного обеспечения и досуга [3]. Другие исследователи (В.И. Чупров, Ю.А. Зубок [14], Д.Д. Челпанова [13]), признавая необходимость политико-идеологического воздействия государства на молодежь, воспитания патриотизма и гражданской активности, ограничиваются описанием противодействия экстремизму.
Цель статьи - определить изменения приоритетов молодёжной политики Российской Федерации в аспекте укрепления единства российской гражданской нации (по материалам Южного и Северо-Кавказского федеральных округов).
В статье применены следующие методы исследования: сравнительный подход, структурно-функциональный метод, вторичный анализ социологических данных (анкетных опросов).
В условиях отмены социальных гарантий в 1990-х гг. российское государство испытывало дефицит ресурсов поддержки молодёжи. Отказ, согласно Конституции 1993 года, от государственной идеологии обернулся ценностным вакуумом в сознании части молодёжи, который вёл к ориентациям космополитизма, региональной и этнорелигиозной обособленности, отчуждению от власти. Задачи молодёжной политики стали сводиться к адресной социальной поддержке бедствующих социальных слоев: безработных, беженцев, неполных семей, учащихся и студентов, инвалидов. Государство неоправданно сужало сферу действия молодёжной политики. С 1994 года принимаются федеральные целевые программы «Молодежь России» [7; 11].
В 1990-х гг. акцент в программах делался только на меры экономической и социальной поддержки молодежи. Молодёжная политика стала рассматриваться как часть социальной политики.
Определенный поворот исполнительной власти к реформе молодежной политики наметился только в апреле 2000 г., когда была создана Правительственная комиссия РФ по делам молодежи. С июня 2000 г. основные функции данной политики были возложены на департамент по молодежной политике Министерства образования РФ. Возросло финансирование этой политики.
Важно, что федеральная целевая программа «Молодежь России (20012005 годы)» (принята 27 декабря 2000 г.) впервые включила в перечень приоритетных направлений государственной политики: воспитание гражданственности и патриотизма; подготовку молодежи к участию в политической жизни страны, к государственной деятельности и управлению; создание условий выдвижения компетентных молодых людей в органы власти [12]. Причём данные направления политики перечислялись в первую очередь. 4 июля 2001 года создана Общественная молодежная палата при Государственной Думе РФ.
Стратегия государственной молодежной политики в Российской Федерации (2006 г.) дала определение: «государственная молодежная политика является системой формирования приоритетов и мер, направленных на создание условий и возможностей для успешной социализации и эффективной самореализации молодежи, для развития ее потенциала в интересах России и ... на социально-экономическое и культурное развитие страны, обеспечение ее конкурентоспособности и укрепление национальной безопасности» [10]. Стратегия 2006 года впервые выразила потребность не только в позитивной социализации молодёжи, но и в её интеграции в единое политическое пространство России. Проявился новый стратегический подход к молодёжной политике.
Молодежь нуждается в обучении политическим знаниям, толерантности, в усвоении умений и навыков демократического самоуправления и участия в политике. Но в 2006 году 35% россиян в возрасте 18-35 лет испытывали раздражение или неприязнь к представителям иных народов, а 51% одобряли решение о выселении из своего региона некоторых этнических групп [1, с. 18; 10]. Молодёжная политика должна включать в себя, особенно в полиэтничных субъектах федерации, меры воспитания межэтнической и
межконфессиональной толерантности, укрепления общественного согласия и единства российской нации. Среди категорий молодых людей, которые испытывают проблемы с интеграцией в общество и нуждаются в поддержке, Стратегия впервые упомянула жертв военных действий, беженцев и вынужденных переселенцев, представителей коренных и малочисленных народов.
Степень сформированности российской гражданской нации в Краснодарском крае достаточно высока и устойчива, как доказывают итоги анкетного опроса (2010 г., Краснодарский край, республики Адыгея, Ингушетия и Дагестан), проведенного политологами Кубанского государственного университета (выборка 323 чел., молодёжь) [8, с. 127-128]. В Краснодарском крае гордятся тем, что они - россияне, 63% опрошенных. Желают сменить гражданство 13%. Считают себя «гражданами мира» 8,9%, а 20% безразличны к российской нации либо затрудняются выразить отношение к ней [8, с. 127-128].
Анкетный опрос жителей Краснодарского края, проведенный В.Н. Муха в 2012 году (квотная выборка 1200 чел. старше 18 лет) доказал, что в системе идентичностей лидирует национальная идентичность (72,6%), на втором месте - региональная идентичность (66%), затем - этническая идентичность (45,5%) [6, с. 155].
На материалах Ростовской области важен анкетный опрос, проведённый под руководством А.В. Дмитриева, Г.С. Денисовой и Л.В. Клименко в 2009 году (квотная выборка 1531 чел. по полу, возрасту и уровню урбанизации). Среди жителей г. Ростова-на-Дону считают себя, в первую очередь, гражданами России, 80,3% респондентов, представителями своего народа -36,2%, верующими - 40,6%, жителями области - 38,3%, жителями Юга России - 36,4% и жителями Северного Кавказа - только 14,8%. Среди сельских респондентов считали себя, в первую очередь, гражданами России, 76,1% респондентов, представителями своего народа - 45,6%, верующим - 35,8%, жителями области - 38,6%, жителями Юга России - 22,4% и жителями Северного Кавказа - лишь 14,0% [2, с. 89, 123; 124; 125; 126].
Анкетный опрос, проведённый под руководством В.А. Авксентьева и Б.В. Аксюмова в 2009 г. (квотная по этнической и конфессиональной самооценке выборка 1407 чел., студенческая молодёжь) в Ставропольском и Краснодарском краях, Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской Республиках, доказал неравномерность принятия гражданской идентичности в подвыборках: русских, представителей народов Северного Кавказа и других
народов (армян, грузин, греков и др.) [6, с. 19-20]. В целом по выборке на первом месте этническая идентичность. Она суммарно «очень важна» или «важна» для 83,6% респондентов. Самооценка как граждан России суммарно «очень важна» или «важна» для 80,1% респондентов, в том числе - для 85,6% русских, 75,4% представителей народов Северного Кавказа и 75,1% представителей других народов. На третьем месте по значимости - конфессиональная идентичность (76% ответов), на четвертом - региональная (72,5%) и менее выражена макрорегиональная приверженность («Я - житель Северного Кавказа», 71%). Если выделить только ответы «быть гражданином России - очень важно для меня», то с приоритетом российской нации согласились 38,5% опрошенных христиан, 30,7% мусульман и 35,1% представителей других конфессий [5, с. 41-42]. Этническая, конфессиональная и региональная идентичности интегрируются в самосознании представителей народов Северного Кавказа. Самосознание русских и других народов европейской цивилизационной общности (армян, грузин, украинцев, греков, немцев, болгар и др.) более секулярно и сегментированно.
Итоги опроса студенческой молодёжи, проведенного в 2013 году Распределённым научным центром межнациональных и межрелигиозных проблем Министерства образования и науки РФ (выборка 1715 чел. во всех регионах Северо-Кавказского федерального округа), показали, что Родина соотносится, в первую очередь, со всей Россией для 77,4% студентов в Ставропольском крае, 60,0% - в Северной Осетии, 52,4% - в Дагестане, 32,6% -в Ингушетии, 24,3% - в Чечне [4, с. 286, 288-289]. Опросы 2009 и 2013 гг. доказывают качественные различия степени принятия российской гражданской идентичности как приоритетной в преимущественно православном и исламском сообществах макрорегиона, что зависит от уровня секулярности и модернизации.
Баланс национальной, этнических и конфессиональных идентичностей молодёжи Краснодарского края устойчив и уровень конфликта идентичностей низок. Анкетные опросы подтверждают наличие весомой поддержки российской национальной идентичности в Краснодарском и Ставропольском краях, Ростовской области. Основной линией социокультурных размежеваний воспринимаются взаимоотношения этнических и конфессиональных групп. Успешный экономический рост Краснодарского края и Ростовской области скорее, интегрирует их в общероссийское социокультурное пространство, чем дистанцирует от центра.
Сейчас необходимость российской нации уже не дискутируется, эта стадия пройдена в начале 2000-х гг. Цель её формирования закреплена в Посланиях Президента Российской Федерации Федеральному Собранию РФ, в утвержденной 19 декабря 2012 года Стратегии государственной национальной политики на период до 2025 года. Данная концепция признана на официальном уровне в предвыборных статьях В.В. Путина (январь 2012 г.). В статье В.В. Путина «Россия: национальный вопрос» предложено: «Нам необходима стратегия национальной политики, основанная на гражданском патриотизме. Любой человек, живущий в нашей стране, не должен забывать о своей вере и этнической принадлежности. Но он должен, прежде всего, быть гражданином России и гордиться этим. Никто не имеет права ставить национальные и религиозные особенности выше законов государства» [9].
Направления, методы, технологии укрепления российской нации должны учитывать реальный общественно-политический и социокультурный контекст региональных сообществ. Консолидация российской гражданской идентичности невозможна без сохранения этнокультурного и религиозного своеобразия этнических групп (принцип «единство в многообразии»), без диалектического согласования тенденций их развития в тренде интеграции и модернизации, без концептуального пересмотра образовательной, информационной, символической политики. Особое значение это приобретает для Северного Кавказа. Задачу формирования устойчивой самооценки населения как российских граждан следует считать основной для становления гражданской нации. Решение задачи подразумевает как формирование у всех этнических групп устойчивой российской идентификации (не уступающей по влиянию этнической либо конфессиональной), так и признание «российско-сти» этих народов со стороны остальных.
Приоритетны ценности мира, межэтнического и конфессионального согласия, взаимного уважения и равноправия. На поддержание таких ценностей, противодействие нетерпимости должна быть направлена как государственная информационная политика, так и деятельность научных и педагогических сообществ, национально-культурных объединений, этнических элит. Региональная идентичность должна быть переосмыслена в качестве важного ресурса укрепления российской интеграции.
Качественную специфику имеют задачи и механизмы формирования российской идентичности средствами высшего образования. Прежде всего, студенчество - социальная группа, уже прошедшая первичную социализа-
цию и имеющая стереотипы идентичности. Уровень высшего образования более специализирован в сравнении со средним. Реализация Болонской образовательной системы в России привела к тому, что обязательных для студентов всех специальностей гуманитарных дисциплин стало критически мало («Отечественная история», «Философия»). Следовательно, выбор вариативных спецкурсов во многом зависит от исходного типа идентификаций студентов, от внешней привлекательности дисциплин по выбору. В данной связи неотложны следующие меры региональной политики в сфере формирования российской идентичности:
1. Выделение бюджетных средств на курсы повышения квалификации преподавателей - этнологов, религиоведов, регионоведов, историков, социологов, политологов, конфликтологов.
2. Оживление программ межвузовских обменов преподавателями и студентами. Программы также потребуют конкурсного отбора независимыми экспертами, координации и целевого финансирования.
3. Необходимо повысить статус учебных дисциплин «Этнология» и «Религиоведение», «Политология» и «Конфликтология», введя их в федеральный компонент гуманитарно-социальных дисциплин хотя бы для студентов гуманитарных специальностей. Преподавание этих дисциплин должно быть толерантным и учитывающим политические приоритеты реинтеграции России.
4. Ведущие профильные вузы могут взять на себя проведение специализированного повышения кадров государственных и муниципальных служащих, учителей средней и средней специальной школы, сотрудников правоохранительных органов. Данная деятельность может финансироваться на долевых началах сторонами договора об образовательных услугах из регионального бюджета.
5. Большое значение для формирования позитивной российской идентичности имеет вопрос о контрольных цифрах бюджетного набора в вузы, об адекватности ЕГЭ и аудите образования. Проблемой стали «студенческие» диаспоры из республик Северного Кавказа, ряд представителей которых совершает правонарушения на почве этнической либо религиозной вражды, демонстрирует презрение к законам и традициям российского общества. Вероятно, следует кардинально сократить практику целевого льготного набора в вузы Краснодарского края и других регионов Юга страны, обязать правоохранительные органы более эффективно проводить профилактику религи-
озного и этнического экстремизма, организовать постоянный мониторинг и пресечение нарушений закона. «Перепроизводство» бакалавров без целевого создания рабочих мест по профилю обучения серьезно повышает потенциал конфликтности в макрорегионе. Следует также преодолевать тенденции этнической клановости и статусного неравенства в управлении персоналом госсектора экономики.
6. Необходимо разработать и утвердить процедуры независимой научной экспертизы учебной и учебно-методической литературы регионального компонента, дабы не допускать пропаганду нетерпимости и тенденциозного изложения фактов. Эти процедуры должны проводиться признанными в обществе профессиональными учёными, быть «прозрачными» для научных и педагогических сообществ и СМИ; однотипными на уровнях муниципалитетов, субъектов федерации и Южного федерального округа.
Сделаем выводы. Молодёжная политика России трактуется как совокупность целей, принципов, направлений и методов активности субъектов политики, повышающих социальный статус молодёжи и её конвенциальную политическую деятельность. Вследствие специфики молодёжи политика интерактивна. Её субъектами являются не только специализированные органы государственной власти, но и политические партии, органы местного самоуправления, СМИ, молодежные организации.
В итоге сравнения государственных программ молодежной политики доказано введение в нач. 2000-х гг. нового направления политики - патриотического и нравственного воспитания молодёжи, а с середины 2000-х гг. -формирования российской гражданской идентичности.
Следовательно необходима последовательная политика социокультурной реинтеграции Юга России на основе российской национальной идентичности, создания диалоговых механизмов согласования и представительства этнополитических и конфессиональных интересов в пространстве публичной политики, сплочения общества на общенациональной основе.
Литература
1. Гаранин О.Ю. Протестная активность молодежи в условиях политической модернизации современной России. Автореф. дис. ... канд. полит. наук. Волгоград, 2009.
2. Денисова Г.С., Дмитриев А.В., Клименко Л.В. Южно-российская идентичность: факторы и ресурсы. М.: Альфа-М, 2010.
3. Кибанов А.Я., Ловчева М.В., Лукьянова Т.В. Реализация молодёжной политики в Российской Федерации. М.: ИНФРА-М, 2013.
4. Молодёжь в полиэтничных регионах Северо-Кавказского федерального округа. Экспертный доклад / ред. В.А. Тишков, М.А. Аствацатурова, В.В. Степанов. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2014.
5. Молодёжь перед цивилизационным выбором: на материалах Республики Молдова и Юга России / науч. ред. Б.В. Аксюмов. Ставрополь; Кишинёв: Изд-во Ставроп. гос. ун-та, 2009.
6. Муха В.Н. Русский этнос в полиэтничной среде: особенности самосознания и структура социальной идентичности. Краснодар: Кубан. гос. тех-нол. ун-т, 2014.
7. О президентской программе «Молодежь России». Указ Президента РФ № 716 от 15 мая 1996 года. СЗ РФ. 1996. № 21. Ст. 5214.
8. Проблемы устойчивого развития региона: информационная безопасность полиэтничного социума (на материалах Юга России) / под ред. В.М. Юрченко. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2011.
9. Путин В.В. Россия: национальный вопрос // Независимая газета. 2012. 23 янв.
10. Стратегия государственной молодёжной политики в Российской Федерации (утв. Распоряжением Правительства РФ от 18 декабря 2006 г. №1760-р). Режим доступа: http://iv.garant.ru/SESSION/PILOT/main.htm (дата обращения: 24.03.2013).
11. Федеральная программа «Молодежь России». Собрание законодательства РФ. 1994. № 22. Ст. 2459.
12. Федеральная целевая программа «Молодежь России (2001-2005 годы)» (в ред. Постановления Правительства РФ от 06.09.2004 №459, с изм., внесенными Постановлением Правительства РФ от 29.05.2002 № 363). URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=EXP;n=333980; dst=100010 (дата обращения 13.04.2013).
13. Челпанова Д.Д. Протестный потенциал студенческой молодежи Юга России. Научная мысль Кавказа. Ростов н/Д, 2014. №1.
14. Чупров В.И., Зубок IO.A. Молодежный экстремизм: сущность, формы проявления, тенденции. М.: Academia, 2009.
15. Шумилов A^., Шумилова О.В. Образовательное пространство и особенности формирования гражданской идентичности в России // Университетское образование в полиэтничных регионах Поволжья: к 50-летию чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова (VI Aрсенть-евские чтения). Сб. ст. 2015.
References
1. Garanin O.Yu. Protestnaya aktivnost' molodezhi v usloviyakh poli-ticheskoi modernizatsii sovremennoi Rossii. Avtoref. dis. ... kand. polit. nauk. Volgograd, 2009.
2. Denisova G.S., Dmitriev A.V., Klimenko L.V. Yuzhno-rossiiskaya iden-tichnost': faktory i resursy. M.: Al'fa-M, 2010.
3. Kibanov A.Ya., Lovcheva M.V., Luk'yanova T.V. Realizatsiya molodezhnoi politiki v Rossiiskoi Federatsii. M.: INFRA-M, 2013.
4. Molodezh' v polietnichnykh regionakh Severo-Kavkazskogo federal'nogo okruga. Ekspertnyi doklad. red. V.A. Tishkov, M.A. Astvatsaturova, V.V. Ste-panov. Pyatigorsk: Izd-vo PGLU, 2014.
5. Molodezh' pered tsivilizatsionnym vyborom: na materialakh Respubliki Moldova i Yuga Rossii. nauch. red. B.V. Aksyumov. Stavropol'; Ki-shinev: Izd-vo Stavrop. gos. un-ta, 2009.
6. Mukha V.N. Russkii etnos v polietnichnoi srede: osobennosti samo-soznaniya i struktura sotsial'noi identichnosti. Krasnodar: Kuban. gos. tekh-nol. un-t, 2014.
7. O prezidentskoi programme «Molodezh' Rossii». Ukaz Prezidenta RF № 716 ot 15 maya 1996 goda. SZ RF. 1996. № 21. St. 5214.
8. Problemy ustoichivogo razvitiya regiona: informatsionnaya bezo-pasnost' polietnichnogo sotsiuma (na materialakh Yuga Rossii). Pod red. V.M. Yurchenko. Krasnodar: Kubanskii gos. un-t, 2011.
9. Putin V.V. Rossiya: natsional'nyi vopros. Nezavisimaya gazeta. 2012. 23
yanv.
10. Strategiya gosudarstvennoi molodezhnoi politiki v Rossiiskoi Federatsii (utv. Rasporyazheniem Pravitel'stva RF ot 18 dekabrya 2006 g. №1760-r). Rezhim dostupa: http://iv.garant.ru/SESSION/PILOT/main.htm (data obrashcheniya: 24.03.2013).
11. Federal'naya programma «Molodezh' Rossii». Sobranie zakonodatel'stva RF. 1994. № 22. St. 2459.
12. Federal'naya tselevaya programma «Molodezh' Rossii (2001-2005 gody)» (v red. Postanovleniya Pravitel'stva RF ot 06.09.2004 № 459, s izm., vnesennymi Postanovleniem Pravitel'stva RF ot 29.05.2002 № 363). URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=EXP; n=333980; dst=100010 (data obrashcheniya 13.04.2013).
13. Chelpanova D.D. Protestnyi potentsial studencheskoi molodezhi Yuga Rossii. Nauchnaya mysl' Kavkaza. Rostov n/D, 2014. №1.
14. Chuprov V.I., Zubok Yu.A. Molodezhnyi ekstremizm: sushchnost', for-my proyavleniya, tendentsii. M.: Academia, 2009.
15. Shumilov A.V., Shumilova O.V. Obrazovatel'noe prostranstvo i osobennosti formirovaniya grazhdanskoi identichnosti v Rossii // Universitetskoe obrazovanie v polietnichnykh regionakh Povolzh'ya: k 50-letiyu chuvashskogo gosudarstvennogo universiteta imeni I.N. Ul'yanova (VI Arsent'evskie chteniya). Sb. st. 2015.
