CC BY
137
ших функций мозга, что позволило выявить определенные закономерности изменений функциональной активности организма в условиях ограничения сна.
Так, в частности, было показано, что среднее значение уровня личной тревожности в группе составило 42 ± 10,91 балла, что соответствует умеренному уровню тревожности. На рис. 1 представлена среднегруп-повая динамика тревожности.
Анализируя динамику реактивной тревожности в группе испытуемых, можно отметить достоверную реакцию ее от начала к концу смены. Так, среднее значение уровня тревожности до дежурства составляет 43,29 ± 11,91 балла (умеренный). Среднее значение уровня реактивной тревожности после дежурства составляет 48,86 ± 13,02 балла (высокий).
При анализе значений восприятия размера (рис. 2) показано, что до дежурства величина коэффициента в среднем составила 71 ± 0,11 %, после дежурства она уменьшилась до 67 ± 3,49 %, что оказалось статистически значимым.
Исследование коэффициента точности восприятия времени показало, что среднегрупповое значение практически не изменилось и в среднем составило 79-80 %.
Оценивая характер изменения времени сложной зрительно-моторной реакции (СЗМР) в условиях де-привации сна, можно отметить неизменность латентного периода реакции. Депривация сна в большей степени повлияла на увеличение показателей простой, нежели сложной ЗМР, хотя и эти изменения не носили достоверного характера.
Однако, хотя среднее время СЗМР до и после дежурства практически не изменилось, количество ошибок СЗМР после дежурства уменьшилось по сравнению с исходным состоянием.
Средняя интегральная оценка простой зрительно-моторной реакции (ПЗМР) до дежурства составила 2,14 ± 0,38 балла, после дежурства 2,29 ± 0,49 балла, т. е. отмечается ее повышение к концу смены.
Анализ результатов работоспособности при дефиците времени в условиях депривации сна выявил тенденцию к снижению среднего времени реакции к концу смены с 1737 ± 204 до 1619 ± 189 мс, что свидетельствует о повышении активности ЦНС (рис. 3).
Количество правильных ответов при исследовании работоспособности достоверно уменьшается с 79 ± ± 0,08 % в начале смены до 76 ± 0,08 % после дежурства
баллы
50 48 46 44 42
40
38
□ РТ
□ ЛТ
Рис. 1. Среднегрупповая динамика тревожности в условиях депривации сна (РТ - реактивная тревожность, ЛТ - личностная тревожность). Здесь и далее * - данные достоверны, р < 0,05; д/д - до дежурства, п/д - после дежурства
% 80
75
70
65
60
□ коэфициент точности восприятия размера
□ коэфициент точности восприятия времени
д/д п/д
Рис. 2. Среднегрупповая динамика коэффициентов точности восприятия размеров и времени в условиях депривации сна
2301
мс
1740 1720 1700 1680 1660 1640 1620 1600 1580 1560
У у
/
у / г V
Эср. время работоспособности
д/д
Д/п
Рис. 3. Среднегрупповая динамика времени работоспособности при дефиците времени в условиях депривации сна
(рис. 4а), однако средняя интегральная оценка работоспособности при дефиците времени после дежурства на 0,14 балла выше, чем до дежурства, и составляет 4,14 балла (рис. 4б).
Таким образом, в условиях депривации сна к концу смены среднее время и оценка работоспособности при дефиците времени улучшается, однако точность выполняемых действий снижается.
Полученная нами в условиях депривации сна динамика показателей ЦНС происходит вследствие развития утомления. В функциональных структурах ЦНС, участвующих в реализации определенных видов деятельности, развивается ряд следующих нейрофизиологических изменений. При появлении утомления усиливаются тормозные процессы в коре, подкорковых образованиях и стволовой части головного мозга с их активирующими и инактивирующими структурами. Развивающееся утомление формируется в результате функционального истощения нервных структур и играет защитную, охранительную роль, предостерегая их от чрезмерного снижения резервных возможностей, уменьшается возбудимость структур головного мозга. На начальных этапах развитие торможения может сопровождаться ухудшением среднего времени ПЗМР и СЗМР, уменьшением среднего значения количества правильных ответов работоспособности, снижением коэффициента точности и оценки восприятия размера и времени. При дальнейшем углублении утомления происходит ослабление тормозных нервных процессов, изменяется их соотношение в пользу относительного преобладания возбудительного процесса. При этом в тех же функциональных структурах ЦНС на фоне ослабевающего торможения в некоторых случаях может возрастать лабильность, увеличиваться подвижность и скорость протекания нервных процессов, обнаруживаться усиление дифференцировочного торможения, что согласуется с литературными данными [1]. Проявляется это после дежурства в сокращении и улучшении среднего времени и оценки работоспособности.
Далее рассмотрим вегетативные показатели дисперсии кожно-гальванической реакции, являющейся коррелятом изменения функционального состояния ЦНС [11-13]. При анализе полученных данных установлена реакция достоверного снижения среднего зна-
чения дисперсии КГР к концу смены. Среднее значение дисперсии до дежурства составляет 51,30 ± 32,78, после дежурства 43,88 ± 7,44 у. е. (рис. 5). Можно предположить, что такие изменения дисперсии при депри-вации сна обусловлены главным образом центральными механизмами КГР, в частности усилением актива-ционных процессов, которые сопровождаются электрическими сдвигами в сторону снижения порога деполяризации центральных нейронов, уменьшая время полисинаптической передачи. Возможно также включение других механизмов, облегчающих процессы передачи импульсов. Таким образом, это может способствовать уменьшению времени центральной задержки, что в целом отразится на снижении дисперсии КГР.
Анализ вариабельности СР как показателя напряженности регуляторных механизмов выявил следующие закономерные изменения. Динамика волн УЬЕ-диапазона свидетельствовала об их увеличении к концу смены с 68,49 ± 24,17 до 80,73 ± 84 у. е. Исследование ЬЕ-волн и НЕ-волн выявило тенденцию снижения мощности этих диапазонов, что представлено на рис. 6. Так, среднее значение мощности ЬЕ-волн до дежурства составляет 64,79 ± 42,16 у. е., после дежурства -44,47 ± 39 у. е. Среднее значение мощности НЕ-волн до начала смены - 36,17 ± 44,90 у. е., после дежурства -19,54 ± 21,52 у. е., что явилось достоверным изменением. Статистически значимое повышение индекса централизации регуляции сердечного ритма (с 5,99 ± 3,31 до 8,24 ± 5,33 у. е.) можно объяснить тем, что в условиях депривации сна, что является стрессом и физиологической нагрузкой для организма, управление сердечным ритмом становится более централизованным (рис. 7). Наблюдается снижение парасимпатического тонуса, тогда как в спокойных условиях регуляция ритма сердца осуществляется с минимальным участием высших уровней регуляции.
В ходе выполнения работы для исследования функциональных взаимосвязей изучаемых показателей был проведен корреляционный анализ, позволяющий достоверно оценить наличие значимой взаимозависимости анализируемых функций организма в условиях депривации сна. На рис. 8 изображен график статистически значимых корреляций.
2302
% 79
78
77
76
75
74
баллы 4,15 4,1 4,05 4
3,95 3,9
а)
□ кол-во правильных ответов раб-ти
: оценка раб-ти
б)
Рис. 4. Среднегрупповая динамика правильных ответов и оценки работоспособности в условиях депривации сна
у. е.
52 50 48 46 44 42 40
□ дисперсия КГР
ж
р
д/д
п/д
Рис. 5. Среднегрупповая динамика дисперсии КГР при депривации сна
2303
*
у. е.
90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
□УЬР
□ ЬР
□ ИР
Рис. 6. Среднегрупповая динамика спектра плотности мощности вариабельности СР
у. е.
9 8 7 6 5 4 3 2 1
□ (УЬР+ЬР)/ИР
Рис. 7. Среднегрупповая динамика индекса централизации СР в условиях депривации сна
Были выявлены следующие закономерности: чем меньше дисперсия КГР после дежурства, тем в большей степени снижается точность и оценка восприятия размеров, увеличивается время простой и сложной сенсомоторных реакций после дежурства. С другой стороны, показана отрицательная корреляция между следующими функциями: чем ниже дисперсия КГР после депривации сна, тем меньше ошибок допускали испытуемые при сложной сенсомоторной реакции, и тем выше оценка работоспособности после дежурства. Подобные зависимости свидетельствуют о взаимосвязи различных отделов ЦНС (как подкорковых, отвечающих в основном за вегетативные функции, так и корко-вых отделов, ответственных за высшие психофизиологические функции) на фоне развивающегося утомления. Усиление тормозного процесса может в этом случае сменяться нарастающим возбуждением в ЦНС, что приводит к психогальваническому эффекту,
с одной стороны, и улучшению лабильности и диффе-ренцировочного торможения в некоторых случаях - с другой [1].
Была выявлена прямая корреляция между индексом централизации СР и временем ПЗМР, а также оценкой работоспособности. Согласно предположению некоторых отечественных авторов, УЪЕ-волны отражают церебральные эрготропные влияния на нижележащие уровни мозга и тесно связаны с тревогой и другими формами психоэмоционального напряжения, о чем свидетельствует также достоверная зависимость уровня личностной тревожности и индекса централизации СР [14-15]. Кроме того, было показано следующее: чем в исходном состоянии ниже уровень ситуативной тревожности, тем в большей степени после депривации сна усиливается напряженность регуляторных механизмов СР (возрастание УЪЕ-волн) и повышается симпатический тонус.
0
2304
(УЬЕ+ЬЕ)/НР Д п
К. точн-ти
воспр-я разм. п
Оц-ка воспр-я вр. п
Оц-ка воспр-я
разм. п
ЛТ
д ТС п
п Оц-ка
раб-ти
Кол-во ош-к СЗМР
Примечание:
_- прямая корреляция;
_____ - обратная корреляция
д - значение показателя до депривации сна (до дежурства).
п - значение показателя после депривации сна (после дежурства).
К. точн-ти воспр-я разм. - коэффициент точности восприятия размера
Оц-ка воспр-я разм. - оценка восприятия размера
Оц-ка воспр-я вр. - оценка восприятия времени
Ср. вр. ПЗМР - среднее время простой зрительно-моторной реакции
Ср. вр СЗМР - среднее время сложной зрительно-моторной реакции
Кол-во ош-к СЗМР - количество ошибок сложной зрительно-моторной реакции
оц-ка раб-ти- оценка работоспособности
Рис. 8. Корреляционные связи между анализируемыми показателями
ВЫВОДЫ
1. Установлено, что после депривации сна у дежу-рантов наблюдается повышение реактивной тревожности, снижение времени и количества правильных ответов работоспособности, с одной стороны, снижение количества ошибок в сложной зрительно-моторной реакции и повышение оценки работоспособности - с другой, что может свидетельствовать об ослаблении тормозных нервных процессов на фоне углубления утомления и изменения их соотношения в пользу относительного преобладания возбудительного процесса.
2. Показано, что депривация сна вызывает снижение дисперсии кожно-гальванической реакции, уменьшение мощности в НЕ- и ^-диапазонах и увеличение мощности УЬЕ-волн, повышение индекса централизации регуляции СР, что указывает на усиление церебральных эрготропных влияний на нижележащие отделы мозга в регуляции вегетативных функций.
3. Выявлены корреляции между дисперсией кож-но-гальванической реакции и скоростью и точностью простой и сложной сенсомоторной реакции, оценкой работоспособности, а также показателями вариабельности сердечного ритма и уровнем личностной и реактивной тревожности. Такая функциональная взаимо-
2305
связь может свидетельствовать о повышении централизации регуляции как высших психофизиологических, так и вегетативных функций в условиях депривации сна на фоне развивающегося утомления в структурах ЦНС.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Маслов Н.Б., Бощинский И.А., Максименко В.Н. Нейрофизиологическая картина генеза утомления и переутомления человека-оператора // Физиология человека. 2003. Т. 29. № 5. С. 123.
2. Степанян А.Ю., Григорян В.Г., Агабабян А.Р., Аракелян А.Н., Арутюнян Н.Д. Исследование влияния задач пространственно-образного типа на вариабельность сердечного ритма // Журнал высшей нервной деятельности. 2005. Т. 55. № 4. С. 472.
3. Бирюкова Е.В., Кириллова И.А., Золотухина А.Ю., Максинев Д.В., Исаева И.В. Вариабельность сердечного ритма в цикле «Сон-бодрствование» у девушек разных соматотипов // Современные наукоемкие технологии. 2005. № 4. С. 36-37.
4. Воронин И.М., Кириллова И.А. Влияние 24-часовой депривации сна на регуляцию сердечного ритма у медсестер // Кардиоваску-лярная терапия и профилактика. 2008. Т. 7. № 1. С. 83-86.
5. Визир В.А., Садомов А.С., Демиденко А.В. Продолжительность сна как фактор риска сердечно-сосудистых заболеваний // Артериальная гипертензия. 2013. № 1 (27). С. 20-27.
6. Драпкина О.М., Сидорина Ю.О., Ивашкин В.Т. Роль продолжительности сна в развитии метаболического синдрома // Российские медицинские вести. 2014. Т. 19. № 1. С. 17-23.
7. Бочкарев М.В., Коростовцева Л.С., Свиряев Ю.В. Продолжительность и качество сна - есть ли связь с сердечно-сосудистыми заболеваниями? // Артериальная гипертензия. 2014. Т. 20. № 5. С. 450-461.
8. Толстой В.А., Масюк Д.М., Савилина Е.О. Влияние депривации сна на некоторые функциональные показатели организма человека // Естественные и математические науки в современном мире. 2014. № 22. С. 38-43.
9. Task Forse of Europian Society of Cardiology and the Noth Amerikan of Pacing and Elektrophysiology. Heart Rrate Variability. Standarts of, Physiological Interpretation, and Clinical Use // Circulation 1996. V. 9. P. 1043-1065.
10. Катаранова А.Ю. Вариабельность сердечного ритма: проблемы и перспективы // Вестник Тамбовского университета. Серия Естественные и технические науки. Тамбов, 1998. Т. 3. Вып. 2. С. 165170.
11. Fere C. Note sur des modifications de la resistance elektrique sous L'inflluence des excitation // C. r. Biol. Ser. 8. 1988. V. 5 (40). P. 217.
12. Тарханов И.Р. О гальванических явлениях в коже человека при раздражении органов чувств и различных формах психической деятельности // Вестник клинической и судебной психиатрии и невропатологии. 1889. Т. 7. № 1.
13. Унакафов А.М., Непышная Т.Г. Исследование связи темперамента человека с частотой спонтанных кожно-гальванических реакций // Известия ЮФУ. Технические науки. 2009. № 9 (98). С. 181-186.
14. Хаспекова Н.Б., Варновская О.В., Вейн А.М. Вегетативные корреляты тревоги // Структура и функции вегетативной нервной системы: материалы 2 Междунар. ^мп. Воронеж, 1998. С. 30.
15. Хаспекова Н.Б., Дюкова Г.М., Тумолаева З.М., Алиева Х.К. Вегетативная регуляция у больных с паническими атаками по данным лонгитудиального исследования вариабельности ритма сердца // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 1999. Т. 99. № 7. С. 41.
Поступила в редакцию 24 мая 2016 г.
Золотухина Алла Юрьевна, Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат биологических наук, доцент кафедры медицинской биологии с курсом инфекционных болезней, e-mail: allazol@mail.ru
Кириллова Ирина Александровна, Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат биологических наук, доцент кафедры медицинской биологии с курсом инфекционных болезней, e-mail: kirillovaia@mail.ru
Козачук Ирина Валерьевна, Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат биологических наук, доцент кафедры медицинской биологии с курсом инфекционных болезней, e-mail: Kozachuktmb@rambler.ru
UDC 612.062; 612.82; 612.17
DOI: 10.20310/1810-0198-2016-21-6-2300-2307
CHANGE OF PSYCHOPHYSIOLOGICAL AND VEGETATIVE FACTORS IN THE CONDITIONS OF SLEEP DEPRIVATION
© A.Y. Zolotukhina, I.A. Kirillova, I.V. Kozachuk
Tambov State University named after G.R. Derzhavin 33 Internatsionalnaya St., Tambov, Russian Federation, 392000 E-mail: allazol@mail.ru
The relevance of this research is the need for a comprehensive study of the human body's response to sleep deprivation conditions. The results, reflecting the dynamics of psychophysiological indicators, galvanic skin response and heart rate variability in shift workers are presented. Correlation analysis has been conducted to identify the relationship between vegetative and psychophysiological factors in the staff on duty at baseline and after the night shift.
Key words: sleep deprivation; physiological factors; heart rate variability; galvanic skin response
2306
REFERENCES
1. Maslov N.B., Boshchinskiy I.A., Maksimenko V.N. Neyrofiziologicheskaya kartina geneza utomleniya i pereutomleniya cheloveka-operatora [A Neurophysiological Picture of the Genesis of Fatigue, Chronic Fatigue, and Overfatigue in Human Operators]. Fiziologiya cheloveka — Human Physiology, 2003, vol. 29, no. 5, p. 123. (In Russian).
2. Stepanyan A.Yu., Grigoryan V.G., Agababyan A.R., Arakelyan A.N., Arutyunyan N.D. Issledovanie vliyaniya zadach prostranstvenno-obraznogo tipa na variabel'nost' serdechnogo ritma [Effects of Spatial-Imagery Task Performance on the Heart Rate Variability]. Zhur-nal vysshey nervnoy deyatel"nosti im. I.P. Pavlova — I.P. Pavlov Journal of higher nervous activity, 2005, vol. 55, no. 4, p. 472. (In Russian).
3. Biryukova E.V., Kirillova I.A., Zolotukhina A.Yu., Maksinev D.V., Isaeva I.V. Variabel'nost' serdechnogo ritma v tsikle «Son-bodrstvovanie» u devushek raznykh somatotipov [Heart rate variability in sleep-wakeing cycle of girls of different somatotypes]. Sovremennye naukoemkie tekhnologii — Modern High Technologies, 2005, no. 4, pp. 36-37. (In Russian).
4. Voronin I.M., Kirillova I.A. Vliyanie 24-chasovoy deprivatsii sna na regulyatsiyu serdechnogo ritma u medsester [Effects of 24-hour sleep deprivation on heart rate regulation in nurses]. Kardiovaskulyarnaya terapiya i profilaktika — Cardiovascular Therapy andPreven-tion,2008, vol. 7, no. 1, pp. 83-86. (In Russian).
5. Vizir V.A., Sadomov A.S., Demidenko A.V. Prodolzhitel'nost' sna kak faktor riska serdechno-sosudistykh zabolevaniy [Sleep Duration as a Risk Factor for Cardiovascular Diseases]. Arterial'naya gipertenziya — Arterial Hypertension, 2013, no. 1 (27), pp. 20-27. (In Russian).
6. Drapkina O.M., Sidorina Yu.O., Ivashkin V.T. Rol' prodolzhitel'nosti sna v razvitii metabolicheskogo sindroma [Role of sleep duration in development of metabolic syndrome]. Rossiyskie meditsinskie vesti [Russian medical news], 2014, vol. 19, no. 1, pp. 17-23. (In Russian).
7. Bochkarev M.V., Korostovtseva L.S., Sviryaev Yu.V. Prodolzhitel'nost' i kachestvo sna - est' li svyaz' s serdechno-sosudistymi zabole-vaniyami? [Sleep quality and duration and cardiovascular diseases: is there an association?]. Arterial'naya gipertenziya — Arterial Hy-pertension,2014, vol. 20, no. 5, pp. 450-461. (In Russian).
8. Tolstoy V.A., Masyuk D.M., Savilina E.O. Vliyanie deprivatsii sna na nekotorye funktsional'nye pokazateli organizma cheloveka [Effect of sleep deprivation on some functional indicators of human organism]. Estestvennye i matematicheskie nauki v sovremennom mire [Natural sciences and mathematics in modern world], 2014, no. 22, pp. 38-43. (In Russian).
9. Task Forse of Europian Society of Cardiology and the Noth Amerikan of Pacing and Elektrophysiology. Heart Rrate Variability. Stan-darts of, Physiological Interpretation, and Clinical Use. Circulation, 1996, vol. 9, pp. 1043-1065.
10. Kataranova A.Yu. Variabel'nost' serdechnogo ritma: problemy i perspektivy [The variability of heart rate: problems & prospectives]. Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya Estestvennye i tekhnicheskie nauki — Tambov University Reports. Series: Natural and Tech-nicalSciences. Tambov, 1998, vol. 3, no. 2, pp. 165-170. (In Russian).
11. Fere C. Note sur des modifications de la resistance elektrique sous L'inflluence des excitation. C. r. Biol. Ser. 8, 1988, vol. 5 (40), p. 217.
12. Tarkhanov I.R. O gal'vanicheskikh yavleniyakh v kozhe cheloveka pri razdrazhenii organov chuvstv i razlichnykh formakh psikhicheskoy deyatel'nosti [About galvanic phenomena in human's skin at sense body in different forms of psychic activity]. Vestnik klinicheskoy i sudebnoy psikhiatrii i nevropatologii [Clinical and legal psychiatry and neuropathology herald], 1889, vol. 7, no. 1. (In Russian).
13. Unakafov A.M., Nepyshnaya T.G. Issledovanie svyazi temperamenta cheloveka s chastotoy spontannykh kozhno-gal'vanicheskikh reaktsiy [Investigation of the relation between humans temperament and rate of spontaneous galvanic skin responses]. Izvestiya Yuzhnogo Federal'nogo universiteta. Tekhnicheskie nauki — Izvestiya Southern Federal University. Engineering Sciences, 2009, no. 9 (98), pp. 181-186. (In Russian).
14. Khaspekova N.B., Varnovskaya O.V., Veyn A.M Vegetativnye korrelyaty trevogi [Vegetative correlations of psychic tension]. Materi-aly 2 Mezhdunarodnogo simpoziuma «Struktura i funktsii vegetativnoy nervnoy sistemy» [Materials of 2 International symposium "Structure and function of vegetative nervous system"]. Voronezh, 1998, p. 30. (In Russian).
15. Khaspekova N.B., Dyukova G.M., Tumolaeva Z.M., Alieva Kh.K. Vegetativnaya regulyatsiya u bol'nykh s panicheskimi atakami po dannym longitudial'nogo issledovaniya variabel'nosti ritma serdtsa [Vegetative regulation among patients with panic attack according to the data of longitudinal research of heart rate variability]. Zhurnal Nevrologii i psikhiatrii im. S.S. Korsakova — Neuroscience and Behavioral Physiology, 1999, vol. 99, no. 7, p. 41. (In Russian).
Received 24 May 2016
Zolotukhina Alla Yurevna, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of Biology, Associate Professor of Medical Biology with a Course of Infectious Diseases Department, e-mail: allazol@mail.ru
Kirillova Irina Aleksandrovna, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of Biology, Associate Professor of Medical Biology with a Course of Infectious Diseases Department, e-mail: kirillovaia@mail.ru
Kozachuk Irina Valerevna, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of Biology, Associate Professor of Medical Biology with a Course of Infectious Diseases Department, e-mail: Kozachuktmb@rambler.ru
Информация для цитирования:
Золотухина А.Ю., Кириллова И.А., Козачук И.В. Изменение психофизиологических и вегетативных показателей в условиях депривации сна // Вестник Тамбовского университета. Серия Естественные и технические науки. Тамбов, 2016. Т. 21. Вып. 6. С. 23002307. DOI: 10.20310/1810-0198-2016-21-6-2300-2307
Zolotukhina A.Y., Kirillova I.A., Kozachuk I.V. Izmenenie psikhofiziologicheskikh i vegetativnykh pokazateley v usloviyakh deprivatsii sna [Change of psychophysiological and vegetative factors in the conditions of sleep deprivation]. Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya Estestvennye i tekhnicheskie nauki — Tambov University Reports. Series: Natural and Technical Sciences, 2016, vol. 21, no. 6, pp. 2300-2307. DOI: 10.20310/1810-0198-2016-21-6-2300-2307 (In Russian).
2307
УДК 616-053.5.007
DOI: 10.20310/1810-0198-2016-21 -6-2308-2313
ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЙ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ФИЗИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ГОРОДСКИХ И СЕЛЬСКИХ ДЕТЕЙ ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ
© О.А. Жданова
Воронежский государственный медицинский университет им. Н.Н. Бурденко Минздрава России 394036, Российская Федерация, г. Воронеж, ул. Студенческая, 10 E-mail: olga.vr9@yandex.ru
Проведен анализ длины, массы тела и индекса массы тела (ИМТ) у городских и сельских детей Воронежской области 1-15 лет в 1997-1999 и 2011-2014 гг. Рассчитаны Z-оценки показателей с использованием программы WHO AntroPlus. В 1997-1999 гг. обследовано 10247 детей (12 % - жители города, 88 % - села), в 20112014 гг. - 4940 детей (62 и 38 % соответственно). В 1997-1999 гг. сельские дети имели значения длины тела ниже, а ИМТ - выше по сравнению с городскими детьми (р < 0,0001) и стандартами ВОЗ. В 2011-2014 гг. проживание в городе предрасполагало к развитию избытка массы тела у детей (р < 0,0001). Ключевые слова: дети; физическое развитие; Z-оценки; город; село
ВВЕДЕНИЕ
Важность разработки и использования региональных справочных показателей физического развития детей и подростков подчеркивается многими исследователями [1-2]. Используя одинаковую методику осмотра детей и сравнивая результаты, полученные в разные временные периоды, можно выявить отклонения в физическом развитии и состоянии здоровья детей, обусловленные конкретными условиями проживания и другими региональными факторами. Полученные данные позволяют проводить профилактические, предупредительные мероприятия, направленные на коррекцию выявленных отклонений в физическом развитии детей. В нашем регионе обследования здоровых детей и подростков с последующей разработкой региональных справочных материалов и использованием их в практической работе проведены в 1997-1999 гг. и в 2011-2014 гг.
Физическое развитие детей в большой степени зависит от условий окружающей среды, социально-экономических факторов, в которых живет ребенок. При этом дети, проживающие в городе и селе, часто имеют отличия в показателях физического развития от сверстников, проживающих в городе [3]. Факт проживания в сельской местности рассматривается как фактор высокого риска в развитии ожирения у детей [4].
В последние годы нивелируется разница между условиями проживания в городе и в сельской местности, что должно приводить к уменьшению различий между городскими и сельскими детьми в параметрах физического развития. Поэтому представляет интерес сравнение полученных на современном этапе и в предыдущие годы показателей длины и массы тела у детей города и села. В качестве эталона сравнения мы выбрали стандартные показатели ВОЗ [5-6], показывающие, как должны развиваться дети в оптимальных условиях для их роста и развития.
Целью настоящего исследования являлся сравнительный анализ изменений основных показателей физического развития (длины, массы тела и индекса массы тела) у городских и сельских детей Воронежской области в динамике (в 1997-1999 и 2011-2014 гг.).
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Исследования показателей физического развития проведены у детей I и II групп здоровья, проживающих в городе Воронеже и районах Воронежской области в 1997-1999 гг. (группа I) и в 2011-2014 гг. (группа II). Использовались данные, полученные при плановых медицинских осмотрах (группы I и II) и обследовании детей в Центре здоровья Воронежской областной детской клинической больницы № 1 (группа II). Все исследования были выполнены по унифицированной методике специально подготовленным медицинским персоналом (медицинские сестры и врачи-педиатры) с участием ординаторов и аспирантов кафедры госпитальной и поликлинической педиатрии Воронежского государственного медицинского университета им. Н.Н. Бурденко. Длину тела (рост) ребенка измеряли с помощью станкового деревянного ростомера, массу тела - с помощью рычажных медицинских весов. Рассчитывали индекс массы тела (ИМТ): масса тела в кг /рост в м2.
Для проведения статистического анализа полученных данных использовали Z-оценки (значения Z-score) длины тела для возраста, массы тела для возраста и ИМТ для возраста, вычисленные по стандартной методике ВОЗ с использованием программы WHO AntroPlus [7]. Из полученных данных были исключены измерения, Z-оценки массы тела которых лежали вне интервала [-6,+5], Z-оценки длины тела - [-6,+6], Z-оценки ИМТ - [-5,+5]. Средние значения (M) представлены вместе со среднеквадратичным отклонением (СКО). Для проверки гипотез использовали 5 % уровень значимости.
2308
