CC BY
303
ПРАВО
ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН В РЕШЕНИЯХ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ (2012-2014 гг.)
Выдрин И.В.
Анализируются новации российского избирательного законодательства в части обжалования итогов голосования на избирательных участках, организации досрочного голосования, выдвижения и поддержки кандидатов на выборах глав субъектов РФ, появление которых обусловлено правовыми позициями Конституционного Суда России.
ELECTORAL RIGHTS OF CITIZENS IN THE DECISIONS OF THE CONSTITUTIONAL COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION
Vydrin I.V.
The article analyzes the innovations of the Russian electoral legislation in part of the appeal of voting results at the polling places, early voting, nomination and support of candidates for election of heads of subjects of the Russian Federation arising from the legal positions of the constitutional Court of Russia.
За последние два года в российском избирательном законодательстве произошли качественные изменения, отдельные из которых следует причислить к новаторским, другие такими не назовешь хотя бы потому, что прежде они получали нормативное выражение.
В числе новаторских (не имевших ранее законодательного закрепления) положений - установленное п. 1.3. ст. 77 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» право избирателя оспаривать итоги голосования на участке, где этот избиратель принял участие в выборах. Соответствующее нововведение вплетено в ткань избирательного законодательства Федеральным законом от 2 апреля 2014 г. № 51-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [1]. При наличии достаточных оснований (нарушение правил составления списков избирателей, порядка голосования и установления его итогов), не
позволяющих с достоверностью определить результаты выборов, суд соответствующего уровня может отменить решение участковой комиссии об итогах голосования на избирательном участке.
Демократическая публика давно добивалась возможности обжаловать итоги голосования, но каждый раз натыкалась на возведенную судами стену, на которой было «написано»: правом на оспаривание обладает только лицо, принимавшее участие в выборах в качестве кандидата. Такая возможность признавалась судами также за политическими партиями, чьи списки кандидатов допускались к распределению депутатских мандатов. Всем остальным избирателям, в том числе выступающим на конкретных выборах в роли членов избирательных комиссий, наблюдателей и т.п., отказывалось в принятии заявления об отмене решения избиркомов, устанавливающих итоги голосования и результаты выборов. Отказ, как правило, мотивировался необходимостью приведения доводов, свиде-
тельствующих о непосредственном нарушении активного избирательного права заявителя.
В конечном итоге критическая масса вылилась в жалобу группы граждан, Уполномоченного по правам человека в РФ в Конституционный Суд, который своим Постановлением от 22 апреля 2013 г. № 8-П «подарил» избирателям право обжалования итогов голосования [2]. Начав с многократно повторенных постулатов о природе народовластия, признания прав человека высшей ценностью, Суд в очередной раз квалифицировал право на судебную защиту в качестве гарантии избирательных прав граждан, а право избирать - составной частью конституционного права граждан участвовать в управлении делами государства и местного самоуправления.
Не имеет смысла комментировать все выводы Суда, они, как обычно, по-научному витиеваты, остановимся на главном: значение активного избирательного права не исчерпывается обеспечением лишь самого по себе свободного участия гражданина в голосовании. Оно предполагает также наличие возможности у гражданина в рамках закона требовать устранения нарушений, допущенных при установлении итогов голосования. Этому праву корреспондирует обязанность государства по созданию нормативно-правовых, организационных и иных необходимых и достаточных условий для реализации этого правомочия на основе баланса законных интересов гражданина и общества.
В обоснование собственной правовой позиции Конституционный Суд РФ призвал на помощь опыт ряда стран (здесь и Венгрия, Германия, Таджикистан, Украина, Финляндия, Чехия), в которых существует право граждан на обжалование в суд итогов голосования. Комбинация государств, откровенно говоря, неожиданная, учитывая различный опыт демократии, да и представления о ней тоже. Более выигрышным доводом, по мнению Суда, должна смотреть-
ш И.В.
ся его ссылка на резолюцию ПАСЕ «Обеспечение большей демократии на выборах» (2012 г.), настоятельно рекомендующей расширить доступность процедуры судебного обжалования результатов выборов для избирателей.
С апреля 2014 г. соответствующее право стало частью нашего избирательного законодательства. Оно ограничено, правда, рамками конкретного избирательного участка, действиями исключительно участковых комиссий по подведению итогов голосования, исчерпывающими основаниями отмены решений судами, сроками обжалования. Наверное, Конституционному Суду будут благодарны демократически настроенные и просто граждански активные, неравнодушные граждане. Поблагодарят ли его суды общей юрисдикции? Едва ли. Одно известно точно: количество судебных споров подобного профиля будет существенным.
В последние два года Конституционный Суд вернул российскому законодательству несколько слегка подзабытых избирательных институтов. В первую очередь, речь идет о возврате к практике прямых выборов руководителей субъектов Российской Федерации - значимое событие в политической жизни страны, ставшее частью пакета законодательных инициатив Президента Медведева в начале 2012 г. «Предложенные меры, - уверял глава государства, - сделают политическую систему России более эффективной, лучше представляющей интересы граждан» [3]. Подобных заявлений, связывающих реанимированные выборы глав регионов с приближением к стандартам народовластия, тогда было очень много. Но чем громче они звучали, тем обоснованнее звучал вопрос о разумности и оправданности отмены губернаторских выборов в 2004 г. Как квалифицировать то, что некогда выборный, а значит, априори демократический порядок замещения губернаторских должностей был заменен неким суррогатом, процедурой, названной «наделением гражданина Российской Федерации полномочиями высшего должностного лица субъекта РФ» [4].
Практика «наделения полномочиями», до сих пор воспринимаемая многими как назначение руководителей субъектов Федерации, получила свою порцию критики. Она, по мнению недовольных, «лишила регионы конкурентной среды», «заставила воспринимать субъекты Федерации вроде отделов кремлевской администрации, куда достаточно назначить надежного, лично знакомого человека», «породила противостояние назначенного губернатора и местной элиты, находящейся в скрытой ему оппозиции» [5]. Автору же данной статьи видится главный недостаток института «наделения полномочиями» в другом: он отлучил российских граждан от участия в выборах, которые, между прочим, являются высшим непосредственным выражением власти народа, качественным проявлением народного суверенитета (ч. 2 и 3 ст. 3 Конституции РФ). К примеру, в Свердловской области выборы губернатора не проводились уже в течение десяти лет и, возможно, что их не будет вплоть до 2017 г.
В утверждении об отступлении от требований российской Конституции нет ничего максималистского, ведь выборы, по сути, единственный способ (форма) осуществления прямого народного волеизъявления, и ограничивать его даже под благовидным предлогом было верхом несправедливости. Но что случилось, то случилось.
В истории с отменой губернаторских выборов, как представляется, с не лучшей стороны проявил себя Конституционный Суд РФ, оправдавший их упразднение. Сделал он это в обычной для себя наукообразной манере, но, по мнению многих, не убедительно. Суд, к примеру, посчитал выборы отнюдь не единственным способом формирования публичной власти, дескать, существуют и другие, а поскольку Конституция РФ не упоминает выборы глав регионов, то варианты наделения полномочиями органов и должностных лиц, прямо в ней не названных, могут быть различными.
Наконец, отмена выборов ничуть не сказывается на реализации конституционного права граждан избирать и быть избранными (ст. 32 Конституции РФ), поскольку оно применительно к выборам высших должностных лиц регионов не закреплено в качестве конституционного [6]. Данные выводы ошеломили общественность, юридическое сообщество, представителей вузовской науки, традиционно связывающих народовластие с непосредственными выборами. По мнению профессора И.Г. Дудко, указанные суждения коренным образом расходятся с правовыми позициями, изложенными в ранее принятых решениях: «Суд отказывает себе в возможности быть последовательным и юридически корректным, а данное дело показывает его неспособность преодолеть «политическое притяжение» и свидетельствует о зависимости взгляда правового от «политической позиции» [7].
Казалось бы, в настоящее время статус-кво восстановлен, выборы глав регионов, начиная с октября 2012 г., последовательно проводятся то в одном, то в другом субъекте Федерации. Вместе с тем они породили новые спорные конструкции в современном избирательном праве России. Одна из таких конструкций, названная «муниципальным фильтром», вокруг которой было сломано много копий, представляет собой новый (прежде незнакомый российскому избирательному законодательству) способ поддержки кандидата на должность регионального руководителя.
О чем идет речь? Претендента должны поддержать от 5 до 10% депутатов местных представительных органов и (или) избранных на муниципальных выборах глав местного самоуправления. В числе лиц, поддержавших кандидата, должно быть от 5 до 10% депутатов представительных органов и (или) избранных на выборах глав местного самоуправления - представителей исключительно муниципальных районов и городских округов. При этом кандидат должен быть поддержан не менее чем в трех
четвертях муниципальных образований именно этих типов.
Эти процентные показатели являются частью федерального законодательства о выборах, которое предложило субъектам Федерации определиться с точным количеством поддерживающих претендента сторонников. Такова особенность принятой законодательной модели: общие подходы устанавливает Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», детали находят отражение в региональном законодательстве о выборах. Субъекты РФ, первыми проводившие после перерыва выборы губернаторов (Амурская, Белгородская, Брянская, Новгородская и Рязанская области), установили собственный фильтр муниципальной поддержки. В Брянской области, к примеру, он насчитывает 7%, в Амурской -7,5%, а в Рязанской и Новгородской областях равен максимальным 10 процентам. В регионах Уральского федерального округа минимально необходимый уровень поддержки установлен в Тюменской области - 5%, максимальный - в Ямало-Ненецком автономном округе. В «особенной» во всем Свердловской области он равен 7,9%.
Первыми о конструктивной сложности и спорности «муниципального фильтра» заговорили оппозиционеры. Он, говорили они, чреват опасностью удаления с электорального поля кандидатов от оппозиции, которые просто не смогут набрать необходимого количества подписей депутатов и глав муниципальных образований. В особенности последних, ведь муниципальные руководители в первую очередь сориентированы на установки региональных властей. Высказываемые опасения не казались напрасными, ведь «муниципальный фильтр» легализовал фактические преимущества правящей политической партии «Единая Россия», которая имеет в среднем по стране более 65% депутатов и глав местного самоуправления. Депутат Государственной
ш И. В.
Думы, секретарь ЦК КПРФ В. Соловьев признал, что на первых выборах губернаторов в октябре 2012 г. коммунистам «приходилось вести серьезные переговоры с представителями партии власти, чтобы они разрешили своим депутатам поставить свои подписи за наших кандидатов» [8]. Что интересно, региональные власти охотно шли навстречу оппозиции, поскольку прекрасно понимали, что выборы не могут быть безальтернативными и лишенными созтя-зательности, а потому начали страховать своих кандидатов поддержкой оппозиции. А всего-то следовало не задирать до максимума процентный уровень муниципальной помощи.
Эта главная мысль, содержащаяся в Постановлении Конституционного Суда РФ от 24 декабря 2012 г.: конкретизация процентной «вилки» в избирательном законодательстве субъектов РФ должна исходить из «конкретных условий развития партийно-политических отношений» в том или ином регионе, исключать возможность «создания искусственных препятствий выдвижению других кандидатов» [9]. «Муниципальный фильтр» необходимо соотносить с уровнем зрелости партийно-политических отношений, - комментировал вывод Суда судья-докладчик Н.С. Бондарь, - а не устанавливать везде, под одну гребенку, предельное требование 10% от числа выборных лиц местного самоуправления» [10].
Таким образом, Конституционный Суд защитил «муниципальный фильтр» в принципе. Его внедрение в избирательную материю вовсе не противоречит Конституции РФ, более того, по мнению автора, «муниципальный фильтр» есть не что иное, как новая форма поддержки кандидата наряду с давно существующим в нашем избирательном законодательстве сбором подписей избирателей. Потому ничего предосудительного в нем нет, что и подтвердил Конституционный Суд. А в имеющих место перегибах повинны субъекты Федерации, не умеющие найти правильный баланс между нео-
правданно высоким процентом требуемой муниципальной поддержки и расстановкой политических сил в регионе.
Заметим, правда, что неудовлетворенные таким выводом люди все равно остались. Они никак не могут согласиться с решением Суда, хотя бы потому, что органы местного самоуправления не входят в систему государственной власти, а значит, на них нельзя было возлагать государственные полномочия в виде обязательного сбора подписей муниципальных глав и депутатов. Сейчас, когда прошла новая волна губернаторских выборов, оппозиция высказывает новые претензии, она, например, называет результаты победы глав регионов - представителей «Единой России» «не выборами, а согласованием назначенных кандидатур с населением». Имеется в виду высокий уровень поддержки избирателей (как правило, более 80% голосов) [11].
За кадром осталась еще одна проблема губернаторских выборов. Конституционный Суд ее вообще не рассматривал, а между тем вопрос, по нашему мнению, не исчерпан. Дело в том, что федеральный законодатель предусмотрел возможность самовыдвижения претендентов на должность руководителя субъекта Федерации, но с оговоркой, что перспективу его применения определяют все-таки законы субъектов РФ. На деле большинство российских регионов просто отвергло самовыдвижение. К примеру, в первых пяти регионах, где проводились выборы губернаторов в октябре 2012 г., ни в одном самовыдвижение не предусматривалось. В субъектах Федерации в составе Уральского федерального округа самовыдвижение кандидатов принято только в Тюменской области.
Получается, что федеральный законодатель санкционировал право субъектов РФ учреждать институт самовыдвижения, а воспользуются ли они этим правом - не его забота. Целесообразность и полезность самовыдвижения кандидатов следует доказывать в самих регионах. Это в корне невер-
ный подход, поскольку Федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав уже предусмотрел самовыдвижение в качестве обязательного способа появления кандидатов как таковых. А потому, учитывая базовый статус данного законодательного акта, принимая во внимание императивность самовыдвижения как одного из трех возможных вариантов заявить о себе в качестве кандидата, судьба этого института никак не должна зависеть от усмотрения субъектов Федерации. Она уже решена, и решена в его пользу.
Весьма спорным положением российского избирательного законодательства является норма об участии или, напротив, неучастии в выборах лиц, имевших в прошлом судимость. Разумеется, речь идет о реализации права быть избранным. В настоящее время вопрос этот стал отдельной историей, основные вехи которой связаны с корректировкой самого предмета правового регулирования.
Первоначально законодательство впустило в сферу избирательных правоотношений всех желающих без какой-либо необходимой оглядки или оправданной осторожности на этот счет. А они, конечно, уместны в данном случае, поскольку избрание открывает прямой путь в органы публичной власти, требования к которой при любой системе власти и в любых политических условиях должны быть повышенными. Так вот, изначально кандидатами могли быть граждане, имевшие судимость, сведения о которой (номер и наименование статьи УК РФ) они вправе и не указывать, если та оказалась снятой или погашенной. В противном случае о факте судимости следовало сообщить в отдельных избирательных документах (например, в подписном листе, официальной информации о кандидате, размещаемой на избирательных участках, в избирательном бюллетене).
Такая степень либерализации избирательного законодательства вызывала серьезные нарекания, поскольку не то что не
предотвращала от проникновения во власть лиц с криминальным прошлым, но, напротив, как будто даже поощряла их. В стране было зафиксировано несколько громких, получивших общественный резонанс случаев, связанных с избранием на высокие выборные должности людей, которых нельзя было допускать к власти, что называется, на пушечный выстрел. Федеральные органы, фактически и юридически допустившие это, не знали, как поступить: то ли запретить всем когда-либо осужденным избираться, что, наверное, стало бы чрезмерным ограничением конституционного права, то ли найти приемлемое решение в виде избирательных ограничений для отдельных категорий граждан, осужденных, скажем, за преступления против личности.
В итоге Федеральный закон от 5 декабря 2006 г. № 225-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» [12] установил следующее. Он зафиксировал, что осужденные к лишению свободы за совершение тяжких (наказание за которые превышает 5 лет лишения свободы) и (или) особо тяжких преступлений (наказание за которые превышает 10 лет лишения свободы), не имеют права быть избранными вообще, если на день голосования судимость за данные преступления не снята и не погашена. В эту же группу отнесли тех, кто был осужден за преступления экстремистской направленности, и на тех же условиях - если судимость не снята и не погашена.
В мае 2012 г. с принятием Федерального закона № 40-ФЗ [13] соответствующая конструкция претерпела очередное изменение. Пассивного избирательного права отныне лишались граждане, осужденные когда-либо вообще к лишению свободы за совершение тяжких (особо тяжких) преступлений, за исключением случаев, когда в со-
ш И. В.
ответствии с новым уголовным законом эти деяния перестают считаться таковыми. На этот раз возобладал самый жесткий (фактически пожизненный) вариант ограничения права быть избранным в органы государственной и муниципальной власти. Однако просуществовал он совсем недолго, поскольку уже на выборах в сентябре 2012 г. конституционность новых дискриминационных мер была поставлена под большое сомнение.
Рассматривавший данный вопрос Конституционный Суд РФ принципиально решил, что совершение когда-либо в прошлом тяжкого или особо тяжкого преступления является обстоятельством, влияющим на оценку избирателями репутации претендента на выборную должность. Исходя из этого, ограничение пассивного избирательного права, по мнению Суда, есть мера, необходимая и целесообразная, направленная на предотвращение подрыва социальной поддержки и легитимности органов публичной власти, преследующая конституционно значимые цели повышения конституционной ответственности и действенности принципов правового демократического государства, предупреждения криминализации власти.
Казалось бы, данными выводами все и ограничится. Но нет, Суд пустился в витиеватые рассуждения относительно того, что вводимые законом ограничения никак не могут быть несоразмерными, т.е. не препятствующими свободному волеизъявлению народа и отдельных категорий граждан, его образующих (в т.ч. осужденных). Соответствующую правовую позицию Конституционный Суд обильно сдабривал ссылками на мнение Европейского суда по правам человека о соразмерности ограничения пассивного избирательного права, которая достигается его дифференциацией в зависимости от характера и категории преступления. Автоматическое же и недифференцированное лишение избирательных прав группы лиц независимо от срока наказания, харак-
тера или тяжести совершенного преступления, заключил Суд, несовместимо с международно-правовыми документами, постановлениями ЕСПЧ, вынесенными им по конкретным делам.
Вот почему Конституционный Суд признал «бессрочное и недифференцированное ограничение пассивного избирательного права в отношении граждан, осужденных к лишению свободы за тяжкие и особо тяжкие преступления», в сформулированном законом виде не соответствующим Конституции РФ [14].
Данное обстоятельство повлекло за собой очередное изменение нормативной конструкции. Теперь осужденные за совершение тяжких преступлений, судимость которых снята или погашена, не допускаются к участию в выборах только до истечения десяти лет со дня снятия или погашения судимости. Соответственно, осужденные за особо тяжкие преступления (судимость которых снята или погашена) лишены пассивного избирательного права до истечения пятнадцати лет со дня снятия или погашения судимости.
Специально введены дополнительные нормы, уточняющие потенциальные избирательные возможности осужденных. К примеру, если срок действия ограничений пассивного избирательного права истекает в период избирательной кампании до дня голосования на выборах, гражданин, пассивное право которого в связи с судимостью было ограничено, может быть выдвинут кандидатом на этих выборах. Если деяние в связи с принятием нового уголовного закона перестает быть тяжким или особо тяжким, действие ограничений избирательного права прекращается со дня вступления в силу этого уголовного закона.
По-прежнему не имеют права быть избранными граждане, осужденные к лишению свободы за тяжкие (особо тяжкие) преступления, преступления экстремистской направленности, если на день голосования у них неснятая и непогашенная судимость.
Удивительна поспешность, с которой Конституционный Суд рассмотрел данное дело, объединив жалобы шестерых бывших осужденных граждан в одно производство. В перечне преступлений, которые они в свое время совершили: кража, грабеж, вымогательство и даже покушение на убийство. При всем при этом им очень хотелось стать депутатами или главами муниципальных образований! Без этого порыва, без этого демонстративного стремления к публичности они, по всей видимости, обойтись не могли или же считали свою жизнь недостаточно яркой.
Сторону таких людей принял высший орган конституционного надзора. По его мнению, ограничения пассивного избирательного права не позволяют проследить между совершенным преступлением и дальнейшим запретом на занятие любой выборной публичной должности иную связь, кроме предположения о том, что лицо, когда-либо осужденное к лишению свободы, недостойно осуществлять публичные властные и управленческие функции. А разве это не так?! И разве этого мало?!
Но Конституционный Суд идет еще дальше: «нелимитированное по времени ограничение федеральным законом пассивного избирательного права не может быть оправдано одним фактом судимости», «такое ограничение не может быть необратимым, оно всего лишь временная мера», диктуется «гуманизацией уголовных наказаний и предоставлением осужденным за преступления возможности исправления». Примеры других категорий граждан, для которых установлен пожизненный запрет на занятие должностей в разных сферах государственной деятельности в связи с имеющейся или имевшейся судимостью (государственные гражданские и муниципальные служащие, судьи, прокурорские работники, сотрудники полиции и следственного комитета, лица, осуществляющие трудовую деятельность в сфере образования, вос-
питания несовершеннолетних), Конституционный Суд не смущают. «Бессрочное же лишение гражданина права быть избранным представляет такое ограничение данного права, - переходит на пафос Конституционный Суд, - которое затрагивает само его существо, делает невозможным осуществление права как такового ни в какой форме на протяжении всей жизни гражданина и после отбытия наказания».
Впрочем, цитировать выводы Конституционного Суда можно до бесконечности, пусть читатели сами решат, что правильнее. Автору же представляются суждения Суда спорными, кажется, что комментируемое Постановление написано больше в угоду Европейскому суду по правам человека.
В перечне нормативных конструкций, продолжающих вызывать споры, остается досрочное голосование избирателей. Оно то вводилось в самом широком объеме, то урезалось; в настоящее время вновь расширено до максимума. Дело в том, что Федеральный закон от 5 мая 2014 г. [15] вернул возможность досрочного голосования всем избирателям, которые в день голосования по уважительной причине будут отсутствовать по месту своего жительства и не смогут прибыть в помещение для голосования, на котором они включены в избирательные списки. Законодатель не поленился назвать причины участия в досрочном голосовании: отпуск, командировка, режим трудовой и учебной деятельности, выполнение государственных и общественных обязанностей, состояние здоровья, иные уважительные основания. Словом, в досрочном голосовании потенциально может принять участие любой избиратель, оказавшийся в ситуации, когда голосовать надо, но нет возможности сделать это непосредственно в день выборов.
Досрочное голосование распространяется также на избирателей, находящихся в труднодоступных или удаленных местностях, на судах, находящихся в день голосования в плавании, на полярных станциях и тому подобных экстремальных местах.
ш И.В.
Изначально досрочное голосование адресовалось самому широкому контингенту избирателей, что находило отражение в российском избирательном законодательстве. Но к этому институту выборов часто и, к сожалению, обоснованно предъявлялись претензии относительно злоупотребления им недобросовестными кандидатами, организующими досрочное голосование в свою пользу. Подобного рода нарушения стали непременными спутниками многих избирательных кампаний. Федеральный законодатель в целях предотвращения злоупотреблениями старался ужесточить требования к процедуре и участникам досрочного голосования, не отменяя ее в принципе. Например, если число проголосовавших досрочно превышает один процент от общего числа избирателей на участке, на оборотной стороне «досрочных» бюллетеней ставится печать участковой комиссии. Информация о досрочно проголосовавших избирателях передается участковыми комиссиями в вышестоящий избирком для осуществления контроля за этим процессом. Бюллетени досрочно проголосовавших хранятся в специальных непрозрачных конвертах, словом, целая система мер, направленных на воспрепятствование нарушениям закона о выборах.
И, тем не менее, претензии к досрочному голосованию не прекращались. В итоге в 2010 г. его сохранили только для отдельных групп избирателей, скажем, находящихся на полярных станциях, в иных труднодоступных и удаленных местностях или за пределами территории России. Досрочное голосование с этого времени стало уделом ограниченного круга лиц. Однако уже в апреле 2014 г. Конституционный Суд РФ посчитал, что законодательные ограничения лишили значительную часть граждан возможности реализовать свое активное избирательное право. Инициаторы обращения в Конституционный Суд из Законодательного Собрания Владимирской области особо настаивали на том, что единый день голо-
сования (второе воскресенье сентября) приходится на период отпусков, а это резко увеличивает число избирателей, которые не смогут проголосовать на участках.
Думается, что у Конституционного Суда не было иного выхода, как вернуть досрочное голосование в его прежнем (широком) виде [16]. «Действующая редакция оспариваемой нормы, - посчитал Суд, - ограничивает активное избирательное право тех, кто по уважительным причинам не могут в день голосования прибыть на избирательный
участок. Это ограничение в системе действующего правового регулирования не компенсируется иными установленными избирательным законодательством гарантиями».
Итак, досрочное голосование возвращено, а с ним вернулись и споры относительно целесообразности его существования. Проводившиеся в сентябре 2014 г. выборы в органы государственной власти субъектов РФ и органы местного самоуправления только подтвердили это.
ЛИТЕРАТУРА
1. Федеральный закон от 2 апреля 2014 г. № 51-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ. 2014. № 14. Ст. 1543.
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2013 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности статей 3, 4, пункта 1 части первой статьи 134, статьи 220, части первой статьи 134, стать 220, части первой статьи 259, части второй статьи 333 ГПК РФ, подпункта «з» пункта 9 статьи 30, пункта 10 статьи 75, пунктов 2 и 3 статьи 77 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ», частей 4, 5 статьи 92 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ» в связи с жалобами граждан А.В. Андронова, О.О. Андроновой, О.Б. Белова и других, Уполномоченного по правам человека в РФ и регионального отделения политической партии Справедливая Россия в Воронежской области» // СЗ РФ. 2013. № 18. Ст. 2292.
3. Послание Президента Д.А. Медведева Федеральному Собранию Российской Федерации от 22 декабря 2011 г. // Российская газета. 2011. 23 декабря.
4. Выдрин И.В. Выборы глав субъектов Российской Федерации в системе народовластия // Право в современном мире: Материалы Международной научно-практической конференции. Екатеринбург, 7 декабря 2012 г. В 2 ч. Часть 1. Екатеринбург: Уральский институт - филиал РАНХиГС при Президенте РФ. 2012. С. 69.
5. Между выборами и вертикалью. За четыре года стало ясно, за что увольняют губернаторов, но осталось непонятно, за что их назначают // Коммерсант. 2012. 18 мая.
6. Постановление Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2005 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. 2006. № 3. Ст. 336.
7. Борисова М.М., Дудко И.Г. Конституционно-правовой статус субъекта Российской Федерации. М., 2010. С. 78.
8. И фильтр на радость. Конституционный Суд узнал, как выбрать губернатора // Российская газета. 2012. 14 ноября.
9. Постановление Конституционного Суда РФ от 24 декабря 2012 г. № 32-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных орга-
Выдрин И.В.
нов государственной власти субъектов Российской Федерации» и Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // СЗ РФ. 2012. № 53 (ч. 2). Ст. 8062.
10. Свобода на гарантии. Конституционный Суд вполне доволен выборами губернаторов // Российская газета. 2012. 25 декабря.
11. Выбор Президента одобрен. В УрФО избраны три губернатора // Коммерсант. 2014. 16 сентября.
12. СЗ РФ. 2006. № 50. Ст. 5303.
13. Федеральный закон от 2 мая 2012 г. № 40-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // СЗ РФ. 2012. № 19. Ст. 2274.
14. Постановление Конституционного Суда РФ от 10 октября 2013 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности подпункта «а» пункта 3.2 статьи 4 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», части первой статьи 10 и части шестой статьи 86 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Г.Б. Егорова, А.Л. Казакова, И.Ю. Кравцова, А.В. Куприянова, А.С. Латыпова и В.Ю. Синькова» // СЗ РФ. 2013. № 43. Ст. 5622.
15. Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 95-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // СЗ РФ. 2014. № 19. Ст. 2300.
16. Постановление Конституционного Суда РФ от 15 апреля 2014 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 65 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // СЗ РФ. 2014. № 16. Ст. 1922.
