CC BY
40СТАТЬИ
В Н. зинько V.N. ZIN'KO
ИЗ РАННЕЙ ИСТОРИИ ТИРИТАКИ FROM THE EARLY HISTORY OF TYRITAKE
Начиная в 2002 г. проект «Боспорский город Тиритака», трудно было предположить, что на столь известном, благодаря раскопкам В.Ф. Гайдукевича, в советской античной археологии памятнике можно открыть ранее совершенно неизвестные хронологические периоды и по-новому интерпретировать начальные страницы истории этого города. Однако после нескольких лет исследований в центральной части города (раскоп XXVI), когда были изучены многометровые слои Салтово-Маяцкого селища, ранневизантийского, а затем и города первых веков н.э., мы неожиданно сразу вышли практически по всей площади раскопа на жилищно-хозяйственные комплексы позднеархаического времени. И самое главное - они перекрывали самый ранний, до этого совершенно неизвестный, горизонт, связанный с основанием эллинской апойкии, который благодаря столовой керамике и амфорной таре удалось датировать в пределах второй трети VI в. до н.э. Дальнейшие раскопки на этом участке, а затем у западной крепостной стены (раскоп XXVII) принесли многочисленные материалы, которые существенно изменили представления о ранней истории этого города. В первую очередь это касается самого раннего этапа, связанного с основанием греческой апойкии и становлением градостроительной структуры полисного центра.
В центральной части Тиритаки (участок XXVI) вблизи восточного края высокой приморской террасы были впервые открыты в темном стерильном слое древней дневной поверхности ранее не известные постройки первых эллинских переселенцев , которые датируются второй третью VI в. до н.э. [Зинько, 2010, с.222 - 224; 2014, с.22, сл.]. От двух из них (полуземлянка №1 и полуземлянка №3) сохранились сооруженные в материковом суглинке котлованы овальной формы площадью от 8 до 10,4 кв.м и глубиной до 0,68-0,86 м. Судя по развалам сырца, стены были сложены из сырцовых кирпичей на высоту до 1,5 м. В северо-западном углу обеих полуземлянок находились небольшие входные тамбуры со ступеньками. Для полуземлянки №1 (рис.1) можно предполагать шатровое перекрытие, а для полуземлянки № 3 -односкатную крышу. Полуземлянка № 3 была выявлена по «проседанию» центральной части стены № 195 позднеархаического дома (CK-XXXIV 11-го строительного периода) в заполнении котлована более раннего сооружения (рис.2). Материал из заполнения характеризует время функционирования полуземлянки № 3 в пределах второй-третьей четверти VI в. до н.э. [Зинько, 2014, с.36]. Все эти постройки были
вытянуты с севера на юг вдоль восточного края высокой приморской террасы, и расстояние между ними составляло около 6 м. Вероятно, полуземлянки функционировали одновременно, однако установить, являлись ли они жилыми или хозяйственными постройками, не представилось возможным. Следует только отметить, что в них не были найдены какие-либо следы очагов или жаровень.
Третья постройка, землянка № 2, - округлое в плане сооружение, выкопанное в материковом суглинке глубиной 1,61 ми вытянутое с севера на юг на 3,25 м, а с востока на запад на 2,61 м. Глубина врезанного в материк котлована -1,61м, стенки вертикальные. В юго-западном борту ее котлована находился небольшой входной тамбур с несколькими оплывшими ступенями. Площадь землянки составляла около 8,5 кв. м и имела шатровое перекрытие. Эта землянка № 2 находится между полуземлянками № 1 и № 3 и, возможно, функционировала одновременно или несколько ранее их. Из заполнений землянки № 2 был проведен отбор палеоботанических проб объемом около 10 л каждая1. Анализ растительных остатков был проведен Г.А. Пашкевич в отделе биоархеологии Института археологии НАНУ. Во всех образцах основную массу составляют зерновки двух зерновых культур: пшеницы голозерной и ячменя пленчатого с преобладанием зерновок ячменя на дне, а зерновок голозерных пшениц - в образцах из верхнего уровня. Количество зерновок других культурных растений очень незначительно. Это лишь единичные зерновки пленчатых пшениц однозернянки и двузернянки, ячменя голозерного, проса и семян бобовых растений - вики эрвилии и чечевицы. Также найдены 13 семян винограда культурного Vitis vinifera, 1 костянка сливы Prunus sp. и несколько зерновок сорных растений. Известно, что, во время греческой колонизации в Северном Причерноморье в числе основных выращивавшихся зерновых культур были голозерные пшеницы вместе с ячменем пленчатым и этот ассортимент эллины привезли с собой. Палеоэтноботанические исследования материалов из первых построек греков-колонистов Тиритаки подтверждают эти выводы [Зинько, Пашкевич, 2010].
К западу от этих непритязательных построек находилось 5 хозяйственных ям, большинство из которых (№ 130/1, 130/2, 131, 132) имели колоколовидную форму и глубину от 1,09 до 1,72 м. Лишь яма № 133 была прямоугольной формы и небольшой глубины - 0,48 м. Керамический материал из заполнения этих ям позволяет их датировать второй третью VI в. до н.э. [Зинько, 2014, с.36-60]. Особо следует отметить, что в двух хозяйственных ямах найдено по нескольку бронзовых наконечников стрел и железный наконечник дротика. Возможно, все открытые в восточной части раскопа в центральной части Тиритаки на площади около 200 кв. м заглубленные в материк сооружения второй трети VI в. до н.э. составляли единый жилищно-хо-зяйственный комплекс греческих колонистов. В 30 м к западу от него небольшие участки слоя второй трети VI в. до н.э. сохранились в юго-западном углу раскопа
1 Всего было взято 4 пробы: верхнего, среднего уровней заполнения и дна землянки, а также из заполнения входного тамбура.
XXVI, где в материке было оконтурено подпрямоугольное пятно с темнозолистым заполнением. Под золистым пятном, уже в бело-желтом предскальном мергеле, была обнаружена небольшая канавка, которая уходила северной частью под стену № 230 II строительного периода, а южная была уничтожена поздней ямой. Предназначение канавки установить не удалось в связи с небольшой площадью исследования. Судя по стратиграфии, канавка была сооружена где-то во второй трети VI в. до н.э., в самый первый этап освоения греками Тиритаки. Позднее, в последней трети VI в. до н.э., здесь начинается строительство сырцово-каменной постройки - CK-XXXVII [Зинько, 2014, с.63-64].
Итак, для первых трех десятилетий жизни Тиритакского поселения пока известны только небольшие заглубленные постройки, которые использовались довольно непродолжительное время. Культурные напластования I строительного периода по всей площади раскопа в центральной части Тиритаки отчетливо не выделяются, лишь в отдельных местах зачищены небольшие участки. В целом этот горизонт представлен заглубленными в материк объектами: полуземлянками и хозяйственными ямами, фиксируемыми лишь с уровня предматерикового слоя - в темном стерильном слое погребенной почвы. Помимо многочисленных обломков амфор и столовой посуды [Буйских, 2014], в засыпи этих заглубленных сооружений были выявлены лишь единичные мелкие фрагменты лепной керамики. Этот материал настолько незначителен и фрагментарен, что делать какие-либо этнокультурные выводы на нем практически не представляется возможным. Можно лишь заключить, что для I строительного периода Тиритаки присутствие варварского населения среди эллинских колонистов не фиксируется [Зинько, 2012, с.4]. Это подтверждается и материалами палеоботанических исследований из ранних построек поселения.
Небольшие, частично заглубленные в материк постройки - полуземлянки в «северопричерноморской» терминологии, в настоящее время открыты на всех самых ранних поселениях Европейского Боспора, основанных первой волной греческих колонистов [Зинько, 2011]. Подобные сооружения известны для начального периода греческой урбанизации и на большинстве поселений Северного Причерноморья2, но есть исследователи, отрицающие факт существования подобных сооружений, включая и раскопанные полуземлянки на Тиритакском поселении [Кузнецов, 2018]. Однако полученные археологические материалы о первых эллинских поселениях на Европейском Боспоре свидетельствуют об их практически одинаковой хаотичной застройке на первоначальном этапе заглубленными в грунт сооружениями, а также небольшими наземными постройками, расположенными на довольно ограниченной территории. Даже Пантикапей, по мнению В.П.Толстикова, до начала последней четверти VI в. до н. э. своим обликом мало напоминал настоящий город [Толстиков, 2001, с.90]. Лишь через несколько
2 Последнюю сводку по этому вопросу см. Чистов, 2020; там же и библиография этого вопроса.
десятилетий после основания колонии начинается планомерная застройка сырцо-во-каменными домами с внутренними дворами. Причем первоначальные постройки забрасываются и территория нивелируется. Это явление можно рассматривать в качестве второго этапа развития апойкий, который был подготовлен как внутренними причинами, так и не в последнюю очередь притоком новых эмигрантов в ходе второй волны эмиграции на Боспор.
Становления градостроительной структуры происходит в боспорских апойки-ях не единовременно. Для Тиритаки начало этого этапа (II строительный период) можно датировать 540 - 530 гг. до н.э. Еще В.Ф.Гайдукевичем в западной части Тиритаки были открыты два многокамерных сырцово-каменных дома [Гайдукевич, 1952, с.74 - 86] и остатки еще одной 2-х, 3-камерной постройки на восточной окраине [Гайдукевич, 1958, с.178-179]. Основываясь на этих находках, исследователь сделал заключение о широком заселении всего верхнего плато городища в поздне-архаическое время [Гайдукевич, 1958, с.179]. Это предположение было подтверждено моими раскопками 2007 -2010 гг., когда в центральной части Тиритаки были исследованы остатки ранней застройки, состоящей из сырцово-каменных построек. Здесь открыто шесть городских усадеб, которые состояли из нескольких помещений и внутреннего двора.
В планировочном отношении раскопанные на участке XXVI позднеархаические дома являются многокамерными, с одно- (дом 6), двух- (дом 2 фаза 11-А, дом 5) и трехсторонним (дом 2 фаза 11-Б, дом 4) расположением крытых помещений вдоль внутреннего двора и открывающихся в него (рис.3). Постройки были одноэтажными и перекрывались одно- или двускатной саманной кровлей. Вход в дом установлен только в одном случае - в доме 6, он находился в южной части и вел через небольшой проулок к улице. В остальных случаях можно только предполагать, что он находился или в южной (дома 1, 3, 5), или западной части зданий. Во всех домах в некоторых помещениях имелись открытые очаги, а в доме 1 и доме 4 иссследованы, для поздней строительной фазы 11-Б, помещения с большими сырцово-каменными печами, которые, вероятно, имели и какие-то технологические функции. Так, в печи № 1 дома 4 (рис.4) на момент разрушения обжигались большие дисковидные лепные грузила, а в развале печи № 2 дома 1 найден фрагмент каменной литейной формы для изготовления бронзовых изделий [Зинько, 2014, с.305-306].
В позднеархаических тиритакских домах использован равнозначно-параллельный принцип планировки (рис.5). Следует присоединиться к заключению С.Д.Крыжицкого, что такие дома представляли собой четко спланированные наземные безордерные многокамерные постройки типичной схемы, характерной для раннего периода Греции [Крыжицкий, 1982, с.60]. Размеры тиритакских построек сравнительно невелики: от 170-180 кв.м (дом 6) до 275 кв.м (дом 2), а площадь внутреннего двора колеблется от 25-30 % (дом 6) до 50 % (дом 5) от всей площади застройки. В то же время типы ранних домов были неустоявшимися, о чем свидетельствует расположение дворов в ряде случаев (дома 5 и 6) в северных частях со-
оружений. Планировка зданий в основном прямоугольная, но с многочисленными отклонениями, обусловленными как небрежностью разбивки на местности самих домов, так и вероятной нечеткостью планировки городских кварталов в целом. Все дома, исследованные в центральной части верхнего города Тиритаки, вероятно, составляли единый квартал, ориентированный, как и здания, углами по сторонам света (рис.6). К сожалению, на участке раскопок не удалось выявить следы позднеархаиче-ских улиц и поэтому можно лишь предполагать, что одна из них должна проходить у юго-восточных стен домов 5 и 6. Другая улица, вероятно, должна находиться у северо-восточных стен домов 4 и 6 [Зинько, 2014, с.306]. Учитывая результаты прежних раскопок, площадь города в позднеархаическое время могла составлять не менее 5 га. За вычетом улиц и сооружений общественного назначения жилая застройка равнялась около 3 - 3,6 га. Поэтому общую численность городского населения Тиритаки в последней трети VI - первой четверти V в. до н.э. можно определить в пределах около 3 тысяч жителей [Зинько, 2014, с.310].
Культурные напластования и сооружения II строительного периода были выявлены на всей площади раскопа в центральной части города, а также на западной окраине. Во II строительном периоде, который датируется 540 - 530 гг. - 480 - 470 гг. до н.э., отчетливо выделяются две фазы: 11-А и 11-Б, границей которых служат горизонты пожарищ и разрушений. В рамках фазы 11-А начинается строительство сырцово-каменных построек на всем исследуемом участке центральной части верхнего города, а также в западной части города, где они окружали прямоугольную площадь. Здесь на площади около 350 кв.м исследованы многочисленные ямы-ботрасы с амфорами и столовой посудой (рис.7), а также зольные пятна с фрагментами чернофигурных кубков, которые в некоторых случаях собираются в целые формы3. Весь этот участок на западной окраине города использовался в сакральных целях и, вероятно, являлся западным теменосом Тиритаки. С севера он был ограничен большой постройкой, в одном из помещений которой располагалось святилище с многочисленными сакральными предметами, исследованное еще В.Ф. Гайдукевичем. Преобладающее число находок из помещений этого здания датируется последней четвертью VI в. до н.э., хотя часть фрагментов - аттические чернофигурные кубки, амфоры, несомненно, заходят и в начало V в. до н.э. Все это позволило В.Ф. Гайдукевичу датировать это здание с 540-х до 480 - 470-х гг. до н.э. [Гайдукевич, 1952,с.85].
В южной части теменоса нами была открыта постройка (СК-УИ), датируемая последней четвертью VI - первой четвертью V в. до н.э. В настоящее время она исследована еще не полностью, открыты лишь два помещения. Особый интерес представляет помещение 1 квадратной формы с внутренними размерами 4,35 х 4,65 м. В центральной части помещения на глиняном полу сохранилось круглое красное
'Подробный анализ чернофигурной керамики из раскопок в западной и центральной частях Тиритаки см. Петракова А.Е., Букина А.Г., 2021.
прокаленное пятно от очага. Судя по находкам, слой заполнения из помещения 1 СК-УИ следует датировать концом VI - первой четверью V в. до н.э., за исключением материала из перекопов. Среди различных находок особый интерес представляет комплекс из пяти костяных плоских заготовок, а также заготовки из верхних и нижних частей рога оленя со следами спила и обработки. Кроме того, на полу в центральной части помещения 1 найдены костяные инструменты: костяная проколка длиной 9 см; инструмент из кости зайца с железным наконечником общей длиной 7см, небольшое костяное долото длиной 4,5 см; а также изделия: костяная накладка, орнаментированная на токарном станке; костяное плоское кольцо диаметром 2,1 см и толщиной 0,2 см. Различные поделки из кости и рога нередко встречаются при археологических исследованиях Тиритаки, однако впервые в одном помещении был выявлен комплекс, состоящий из орудий труда, заготовок для производства предметов, и готовые костяные изделия. Судя по находкам в этом помещении располагалась позднеархаическая косторезная мастерская, в которой работал мастер высокой квалификации, использовавший при изготовлении костяных изделий токарный станок. Это первая косторезная мастерская, открытая в городе, к тому же датируемая таким ранним временем. Среди эллинских переселенцев, прибывших в Тиритаку из Ионии, безусловно, были различные ремесленники, которые сами вели весь процесс производства. В нашем случае он начинался с распилки кости и рога. Особое внимание следует обратить на то, что тиритакский мастер использовал для работы кости и рогатолько местныхживотных [Зинько, 2018].
С западной стороны теменоса также была выявлена двухкамерная постройка ранней строительной фазы 11-А, перекрытая слоем пожара и крепостной стеной (рис.8). Ранее было известно, что при строительстве этой крепостной куртины два дома на западной окраине своими узкими сторонами были включены в раннюю оборонительную стену [Гайдукевич, 1952, с.86-87]. Нам же удалось установить, что часть ранних построек оказалась за пределами западной крепостной стены, а каменные цоколи других были ею перекрыты. Раскопки в западной части Тиритаки позволили не только повторно открыть раннюю крепостную стену города, но и впервые исследовать всю свиту культурных слоев с внешней и внутренней стороны этой куртины, а также продолжить ее исследование в южном направлении.
Древнейшая крепостная стена Тиритаки на западном участке имеет толщину 1,7-2 м. В.Ф. Гайдукевич полагал, что ранняя городская стена была рассчитана на то, чтобы воспрепятствовать неожиданному набегу и проникновению на территорию поселения конных групп степных кочевников [Гайдукевич, 1952, с.89]. Фрагменты ранней крепостной стены были также открыты в южной (нижней) части города (участки I, V, XV), и местами она состояла из включенных внешних стен домов, сложенных их сырцовых кирпичей. Судя по всему, крепостной стеной был охвачен весь город на площади более 5 га. Особо следует отметить, что до сих пор не удалось выявить северную границу позднеархаического города и поэтому его площадь может быть и несколько больше. Раскопки, проводимые нами в се-
верной окраине города (участок ХХУШ-ХХ1Х), показали, что крепостные стены и башни возводятся здесь не ранее конца IV - начала III в. до н.э., а слои и постройки позднеархаического времени были не выявлены.
Стратиграфически нами установлено, что западная куртина строится после первого пожара города около 520-510 гг. до н.э., а слой следующего, второго пожара, датируемого 480-470 гг. до н.э., уже непосредственно соприкасается с каменной кладкой этой стены (рис.9) [Зинько, 2015, с.318]. Пожар и разрушения в Тиритаке на рубеже последних десятилетий VI в. до н.э. следует связывать с какими-то военными событиями на побережье Боспора Киммерийского, которые были вызваны, из известных письменных источников, морскими экспедициями персов к северному побережью Понта [Зинько, 2013, с.198-199]4.
В «Персидской истории» Ктесия Книдского сообщается о пленении брата скифского царя Марсагета во время морской экспедиции на 30 пентеконтерах каппадо-кийского сатрапа Ариарамна [О^аэ Сшё., 16]. Ближайшие к этой южнопонтийской области скифы обитают на Боспоре. В свое время еще Б.А. Рыбаков, основываясь на том, что Каппадокия имела выход к Черному морю между устьями рек Галиса и Ириса, находившимися напротив Боспора Киммерийского, полагал, что «эскадра Ариарамна переправилась прямо на север к Боспору» [Рыбаков, 1979, с.170]. Эта экспедиция была предпринята на 3 году правления Дария и датируется 520 или 519г. до н.э., после чего Боспор вошел в орбиту Персидской империи [Яйленко, 2010, с.10]. Маловероятно, что Ариарамн в завершении своего похода мог оставить в боспор-ских городах какие-либо воинские отряды, а скифы оставили бы без ответа вероломные действия. Не только в Тиритаке, но и во всех городах Европейского Боспора отмечены следы пожаров и вооруженных столкновений конца VI в. до н.э. [Зинько, 2013, с.197-198]. Все это можно обоснованно связывать с враждебными действиями скифов, которые и ранее были довольно частыми [Зинько, 2013, с.195-196]. Однако эти пожары и столкновения не останавливают начавшийся в последней трети VI в. до н.э. процесс урбанизации этих городов, а даже в какой-то степени являются их катализатором. В Тиритаке, а также ряде других городов начинается быстрое возведение крепостных стен. Как отмечалось выше, в случае с Тиритакой, эти куртины строятся непосредственно на слое пожара и включают в оборонительную систему и стены ранее возведенных построек. Происходило ли это строительство в рамках подготовки грандиозного скифского похода Дария 513-512 гг. до н.э. или тиритакцы, как и жители других боспорских полисов, обходились своими силами, утверждать затруднительно. Однако вряд ли можно сомневаться, что строительство городских укреплений в Тиритаке происходило в предпоследнем десятилетии VI в. до н.э.
Окруженный крепостными стенами город активно строится (фаза 11-Б 11-го строительного периода), расширяются и перестраиваются городские усадьбы, открытые
4 Подробный анализ письменных источников о влиянии Ахеменидской Персии на ранний Боспор был сделан В.П. Яйленко [Яйленко, 2010, с.7-11]. Там же см. библиографию вопроса.
в центральной части Тиритаки, продолжает функционировать теменос, защищенный от степи возведенной западной крепостной стеной. Скифский поход Дария 513-512 гг. до н.э., согласно подробному описанию Геродота [Н&., IV, 98], Боспора не коснулся, однако в Понт была введена эскадра из 600 кораблей под командой ионийских тиранов. Охраняла ли она только дунайский мост или часть кораблей курсировала вдоль Северного побережья и входила в Боспор Киммерийский, без письменных источников представить сложно.
При исследовании слоев и построек Тиритаки последней трети VI - первой четверти V в. до н.э. были найдены в подавляющем большинстве многочисленные фрагменты привозных амфор и столовой посуды. Среди тары для вина и оливкового масла преобладали такие центры, как Хиос, Лесбос, Северная Эгеида, Клазомены, другие же - Фасос, Аттика, Милет, Коринф представлены незначительным количеством фрагментов. Столовая посуда содержит находки расписной керамики различных южно- и североионийских центров Аттики, а также простых сероглиняных сосудов [Буйских, 2014]. На нескольких десятках обломков привозных сосудов встречены граффити. Наряду с т.н. бытовыми граффити найдены фрагменты чернолаковой посуды с остатками посвящений, свидетельствующих, по заключению А.С. Русяевой, о частном почитании божеств, среди которых предположительно установлен Аполлон Дельфиний, верховный покровитель Милета и милетских колонистов. На некоторых фрагментах аттических кубков полностью сохранились имена жителей Тиритаки, среди которых редкие греческие имена Антее и Пифоман. Кроме того, выделяются отдельные граффити в виде перекрещивающихся линий и символических знаков, а также нечитаемого набора букв и схематических рисунков, которые обычно связываются с магическими представлениями эллинов. Они относятся к наиболее ранним на Боспоре и в значительной степени пополняют эту разновидность сакральных граффити новыми типами. Исключительное место в аспекте изучения магических представлений боспорских эллинов занимает граффити с надписью и разнообразными схематическими рисунками и наколами на специально изготовленном для этой цели остраконе из донца чернолакового килика начала V в. до н.э. Интересна также и лигатура ДЕ на обломке горла лесбосской амфоры, которую, помимо иных значений, А.С. Русяева предположительно относит к обозначению общественной собственности по аналогии с афинскими граффити и считает, что торговцы из Лесбоса могли привозить амфору пробного вина и для демоса Тиритаки [Русяева, 2014, 487 - 490].
По палеографии все граффити соответствуют датировке керамики последней трети VI - первой четверти V в. до н. э. и связаны с исследованными строительными комплексами. С одной стороны, они свидетельствуют как о грамотности жителей ранней Тиритаки, так и о желании в той или иной форме запечатлеть умение писать; а с другой - небрежное отношение к начертанию даже одной или двух букв, а также к магическим знакам и рисункам. Лишь на предполагаемых посвящениях божествам тиритакцы более старательно и аккуратно прочерчивали слова.
В отличие от построек I строительного периода в домах II строительного пе-
риода было найдено уже и незначительное количество обломков лепных сосудов - не более 2-4 %. Они обычно достаточно невыразительны, но среди них можно выделить фрагменты различных видов горшков, ковшей, кружек, кубков и мисок. Незначительное количество обломков лепной керамики украшены вдавленным орнаментом на внешней стороне венчика и прочерченным орнаментом на тулове. В столь же малых количествах лепная керамика была ранее найдена в позднеархаических постройках и слоях В.Ф.Гайдукевичем [Кастанаян, 1952, с.251, рис.2-3]. Аналогичные группы лепной керамики была выявлены О.Д.Чевелевым и при исследовании небольшого раннего сельского поселения к западу от Тиритаки, которое датируется последней четвертью VI - первой четвертью V в. до н.э. [Зинько, 2007, с.57 - 59]. Однако в количественном отношении лепной керамики по сравнению со столовой посудой здесь встречено несколько больше, чем в аналогичный период в городских слоях. Целый кизил-кобинский лощеный сосуд с геометрическим орнаментом известен и в одном из ранних варварских погребальных комплексов тиритакского некрополя. Это таврское погребение С.С. Бессонова, датирует второй половиной VI - началом V в. до н.э. [Безсонова, 1972, с.106].
Изменился на втором этапе и состав выращиваемых зерновых культур. Так, из помещения 1 большого тиритакского дома (СК-ХХХШ) были взяты пробы с уровня пола и из слоя пожара, связанного с разрушением комплекса на рубеже первой-второй четверти V в. до н.э. В образце из слоя пожара среди черной пылеватой массы преобладали зерновки пленчатой пшеницы однозернянки ТгШсит топососсит и почти втрое меньше здесь зерновок голозерной пшеницы. Несущественную примесь составляют зерновки пшеницы двузернянки, ячменя голозерного, проса. В образце, отобранном на полу, были семена вики эрвилии (основная масса) и единично - гороха и чечевицы, зерновок пшеницы голозерной и пленчатого ячменя. Таким образом, основу находок в помещении! составляют зерновки пленчатой пшеницы однозернянки с примесью (около 30%) зерновок пшеницы голозерной и семена вики эрвилии [Зинько, Пашкевич, 2010, с.72 - 74]. Выше уже говорилось о том, что на начальном этапе греческой колонизации в Северном Причерноморье в числе основных выращивавшихся зерновых культур были голозерные пшеницы вместе с ячменем пленчатым и что этот ассортимент греки, вероятнее всего, привезли с собой. Появление значительного количества обугленных зерновок пшеницы однозернянки в слое пожара в помещении 1 можно объяснить, очевидно, налаживанием активных контактов с ближайшим местным населением. Это могли быть или скифы, или меоты, или тавры. Причем в отличие от кочевых скифов меоты и тавры, как известно, занимались земледелием. Те скромные данные, которые имеются в настоящее время, свидетельствуют, что эти племена использовали иной, чем греки, состав растений. Судя по археологическим материалам, тири-такцы, вероятно, могли заимствовать пшеницу однозернянку для своих посевов
у представителей кизил-кобииских племен, издревле небольшими общинами проживавших в удаленных районах восточно-крымского холмогорья.
В целом можно предполагать появление лишь во II строительном периоде (последняя треть VI - первая четверть V в. до н.э.) среди эллинского населения Тиритаки небольших групп представителей варварских племен, пользующихся лепной керамикой, характерной для той или иной археологической культуры. Среди этого туземного населения можно выделить, судя по лепной керамике, представителей кизил-кобинской культуры, скифской культуры, в меньшей степени меотской и, возможно, фракийской культуры. Это определенным образом отличает Тиритаку от близлежащих эллинских колоний, где изначально констатируется присутствие варваров [Зинько, 2011а].
Возведенные в Тиритаке дома с некоторыми перестройками просуществовали до 480-470 гг. до н.э., когда и погибли в результате очередного военного катаклизма, сопровождавшегося сильным пожаром. В результате все стены домов в прилегающих к западной крепостной стене кварталах были просто утыканы бронзовыми наконечниками скифских стрел. В первой четверти V в. до н.э. гибнет в пожаре и раннее сельское поселение к северо-западу от Тиритаки [Зинько, 2007, с. 59]. Все это, вероятно, можно связывать с появлением в конце VI - начале V в. до н.э. в степном Крыму новой волны близкородственных скифам номадов, известных по письменным источникам как сколоты или «царские» скифы [Алексеев, 1992, с.38]. С начала V в. до н.э. на территории городского некрополя Нимфея и его сельской округе появляются курганные погребения скифского облика. Так на нимфейском некрополе было выделено до десятка захоронений со скифскими чертами в обряде, самое раннее из которых, по мнению Л.Ф. Силантьевой, датируется первой половиной V в. до н.э. [Силантьева, 1959, с.87, сл.]. Прекращаются погребения с несомненно скифскими чертами на некрополе Нимфея в начале последней четверти V в. до н.э. [Зинько, 2003, с.109]. Однако в ближайших окрестностях города Тиритака, в отличие от территории южного соседа - Нимфея, отсутствуют какие-либо археологические объекты, в первую очередь курганы, которые могли бы свидетельствовать о присутствии здесь скифов-номадов в V в.до н.э.
Последующие события в Тиритаке, связанные с правлением Археанактидов, без письменных источников установить сложно, так как сохранившихся археологических комплексов, датированных второй третью V в. до н.э., выявить пока не удалось. Вероятно, этот ранее независимый полис вошел в военный союз во главе с Пантикапеем. Косвенным подтверждением этому может служить голова с диадемой, найденная при раскопках в 1936 г. в Тиритаке. Эта скульптура из известняка, созданная в эпоху Археанактидов, входит в один ряд с другими, найденными в Пантикапее, и отражает зарождение боспорской скульптуры, где наряду с несомненными греческими чертами следует констатировать и местные элементы [Иванова, 1952, с.353, рис.1].
Со сменой власти в 438 г. до н.э. в Пантикапее и приходом династии Спартокидов,
вероятно, следует связывать наиболее позднюю из открытых ям-ботросов с ритуальным жертвоприношением коней, совершенным в восточной части тиритакского теменоса у западной крепостной стены. Здесь в 2012 г. в яме-ботросе №19 были найдены остовы 4 коней: жеребенок; самка полувзрослая, примерно 4 лет; взрослая самка 10-летнего возраста; старый самец (примерно 17-20 лет) (рис.10). В аллегорической форме здесь имитируется состав всего табуна: молодняк, взрослые самки молодого и зрелого возраста и матерый самец-вожак. В целом кости лошадей, обнаруженные в яме, являются остатками ритуального жертвоприношения коней, о котором говорит положение в землю лишь головы, нижних отделов четырех конечностей и грудной реберной стенки. По заключению А.К. Каспарова, комплекс жертвоприношения коней на западном теменосе Тиритаки идентичен такому же жертвоприношению коня, обнаруженному в Пантикапее в 2010 г., где тоже имелась голова, правая грудная стенка и четыре конечности. Это ритуальное жертвоприношение коня степной породы было совершено в непосредственной близости от главного храма Пантикапейского полиса и других сакральных сооружений [Толстиков, 2011, с.58]. На основании анализа А.К. Каспаров утверждает, что три лошади из принесенных в жертву в Тиритаке были, видимо, весьма дороги и престижны по тем временам. Такое ритуальное захоронение престижных по своим качествам коней косвенно может говорить о том, что данное место имело для жертвователей довольно большое значение. Вместе с остатками лощадей в яме-ботросе были найдены три чернолаковые аттические чаши третьей четверти V в. до н.э. (рис.11).
По результатам новейших исследований Тиритака предстает как один из ранних городов европейского побережья Боспора Киммерийского, который уже в предпоследнем десятилетии VI в. до н.э. был укреплен крепостными стенами. Находясь в общебоспорском объединении во главе со Спартокидами, Тиритака до конца V в. до н.э. остается важнейшим южным крепостным форпостом боспорского государственного образования на европейском побережье Боспора Киммерийского.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Алексеев А.Ю. Скифская хроника (Скифы в VI - I вв. до н.э. Историко-археологический
очерк). СПб., 1992. 206 с. Безсонова С.С., Таврське поховання з некрополя Прггаки // АДУ Вип. IV Киев, 1972. С.106-107. Буйских А. В. Амфоры и столовая посуда // Тиритака. Раскоп XXVI. Том II. Археологические комплексы У1-У вв. до н. э. Киев: АДЕФ, 2014. -С.318 - 445. Гайдукевич В.Ф. Раскопки Тиритаки в 1935 - 1940 гг. //МИА. № 25. М.-Л., 1952. С.15 - 134. Гайдукееич В.Ф. Раскопки Тиритаки и Мирмекия в 1946 - 1952 гг. // МИА. № 85. М.-Л., 1958. С.149-218.
Зинько В.Н. Нимфейский полис и скифы в VI - V вв. до н.э. // Материалы IV Боспорских чтений. Боспор Киммерийский и варварский мир в период Античности и Средневековья. Керчь, 2003. - С. 103 - 112.
Зинько В.Н. Хора городов европейского побережья Боспора Киммерийского (VI - I вв. до н.э.) // БИ. - Вып.ХУ. Симферополь-Керчь, 2007. - 336 с.
Зинько В.Н. Основание и становление Тиритаки //ДБ. Вып.14. М., 2010. - С.220 - 232.
Зинько В.Н. Эллинская колонизация Восточного Крыма //БИ,- Вып.ХХУ. - Симферополь-Керчь, 2011.-С.З- 18.
Зинько В.Н. Греки и варвары на берегах пра-Чурбашского залива в VI-V вв. до н.э. //Материалы XII Боспорских чтений «Боспор Киммерийский и варварский мир в период Антич-ностииСредневековья. - Керчь,2011а.-С.133 - 139.
Зинько В.Н. Военно-политическая история Европейского Боспора (в свете новейших археологических открытий) //Материалы XIV Боспорских чтений. Боспор Киммерийский и варварский мир в период Античности и Средневековья. Керчь, 2013. - С.195 - 199.
Зинько В.Н. Тиритака. Раскоп XXVI. Том II. Комплексы VI - V вв. до н.э. Киев: АДЕФ, 2014. - 596 с.
Зинько В.Н. Городские стены позднеархаической Тиритаки IIС Митридата дует ветер. Боспор и Причерноморье в Античности. К 70-летию В.П. Толстикова. М., 2015. - С.137 - 140.
Зинько В.Н. Косторезная мастерская в боспорском городе Тиритака //ПИФК. - 3(61). М,-Магнитогорск-Новосибирск, 2018. - С.73 - 79.
Зинько В.Н., Пашкевич Г.А. Палеоботанические материалы ранних комплексов Тиритаки II БИ. - Bbin.XXIV. - Симферополь-Керчь, 2010. - С.65 - 83.
Иванова А.П. Голова из известняка, найденная в Тиритаке //МИА. № 25. М.-Л., 1952. С.348 - 356.
Кастанаян Е.Г. Лепная керамика Мирмекия и Тиритаки IIМИА. №25. М.-Л., 1952. С.249-288.
Крыжицкий С.Д. Жилые дома античных городов Северного Причерноморья (VI в. до н.э. -IV в. н.э.). Киев, 1982.
Кузнецов В.Д. Домостроительство северного Понта (эпоха архаики) II Материалы по археологии и истории Фанагории. Вып.4, М., 2018. - С.117 - 135.
Петракова А.Е., Букина А.Г. Аттическая чернофигурная и чернолаковая керамика Тиритаки. Санкт-Петербург - Керчь, 2021 -312 с.
Силантьева Л.Ф., Некрополь Нимфея II МИА. № 69., М.-Л., 1959. С.5 - 107.
Толстиков В.П. Ранний Пантикапей в свете новых археологических исследований II Древности Боспора. -2001,- Вып. 4. - С.385 - 426.
Толстиков В.П. К проблеме «взаимовлияния» эллинской и варварской культур на Боспоре bVT - V вв. до н.э. II Боспорский феномен: население, языки, контакты. СПб., 2011. -С.54- 58.
Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия. Историко-географический анализ. М., 1979, 248 с.
РусяеваА.С. Каталог граффити Тиритаки II Тиритака. Раскоп XXVI. Том II. Археологиче-скиекомплексы VI-V вв.дон.э. Киев:АДЕФ,2014. - С.481 - 512.
Чистов Д.Е. Землянки, хижины, дома: заметки о начальном периоде греческой урбанизации Северного Причерноморья. Археологические вести II Вып.29. СПб., 2020. С.111 - 128.
Яйленко В.П. Тысячелетний боспорский рейх. История и эпиграфика Боспора VI в. до н.э. -Vb. н.э. М.: Гриф и К, 2010. - 740 с.
REFERENCES
AlekseevA.Yu. Skifskaya hronika (Skifi v VI -1 w. do n.e. Istoriko-arheologicheskiji ocherk) Spb., 1992. 206 p.
Bezsonova S.S. Tavrs'ke pohovannja z nekropolja Tyritaki // ADU. Vol.IV Kiev, 1972. Pp.106 - 107.
Bujuskih A.V. Amfory I stolovaja posuda // Tyritake. Raskop XXVI. Vol.II. Arheologicheskie kompleksy VI - V w. do n.e. Kiev: ADEF, 2014., pp. 318 - 445.
Gaidukevich V.F. Raskopki Tiritakiv 1935 - 1940 //MIA. № 25. M.-L.,1952., pp. 15 - 134.
Gaidukevich V.F. RaskopkiTiritakiiMirmekiiav 194ÓMl952//MIA.№85.M.-L.,1958,pp. 149-218.
Zin'ko V.N. Nymfeyskiji polis I skify v VI - V w. do n.e. II Materialy IV Bosporskih chteniji. Bospor Kimmerijiskiji I varvarskiji mir v period antichnosti I srednevekov'ja. Kerch, 2003., pp.103- 112.
Zin'ko V.N. Hora gorodov evropejiskogo poberezh'ja Bospora Kimmerijiskiji (VI-I w, do n.e.) II BI. Vol.XV. Simferopol-Kerch, 2007. 336 p.
Zin'ko V.N. Osnovanie I stanovlenie TyritakiIIDB. Vol.14. M., 2010. Pp.220 - 232.
Zin'ko VN. Ellinskajakollonizacija VostochnogoKrymaIIBI. Vol.XXV. Simferopol-Kerch, 2011. Pp.3 - 18.
Zin'ko V.N. GrekiI varvary naberegahpra-Churbashskogo zalivavVI-Vw. don.e. IIMaterialy XII Bosporskih chteniji. Bospor Kimmerijiskiji I varvarskiji mir v period antichnosti I srednevekov'ja. Kerch, 2011a, pp.133 - 139.
Zin'ko V.N. Voenno-politicheskaja istorija evropejiskogo Bospora (v svete novejishih apheologicheskih otkrytiji) II Materialy XIV Bosporskih chteniji. Bospor Kimmerijiskiji I varvarskiji mirvperiod antichnosti I srednevekov'ja. Kerch, 2013, pp.195 - 199.
Zin'ko V.N. Tyritaka. RaskopXXVI. Vol.II. Komkleksy VI- Vw. do n.e. Kiev: ADEF, 2014. 596 p.
Zin'ko V.N. Gorodskie steny posdnearhaicheskoji Tyritaki II S Mitridata duet veter. Bospor I Prichernomor'e v antichnosti. K 70-letiyu V.P, Tolstikova. M., 2015, pp.137 - 140.
Zin'ko V.N. Kostereznaaja masterskaja v bosposkom gorode Tyritake II PIFK. - 3(61). M., 2018, pp.73 - 79.
Zin'ko V.N., Pashkevich G.A. Paleobotanicheskie materialy rannihkompleksov Tyritaki IIBI. Vol. XXIV. Simferopol-Kerch, 2010, pp.65 - 83.
IvanovaA.P. Golovaizizvestnjaka, najidennajav Tyritake//MIA. № 25. M.-L.,1952, pp. 348- 356.
Kastanajan E.G. Lepnaja keramika Mirmekija i Tyritaki II MIA. № 25. M.-L.,1952, pp. 249 - 288.
Kryzhickiji S.D. Zhylye doma antichnyh gorodov Severnogo Prichernomor'ja (VI v. do n.e. - IV v. n.e.). Kiev, 1982.
Kuznesov VD. Domostroitel'stvo severnogo Ponta (epoha arhaikiO II Materialy po arheologii I istorii Fanagorii. Vol.4.. M.,2018, pp. 117 - 135.
Petrakova A.E., Bukina A.G. Atticheskaja chernofigurnaja I chernolakovaja keramika Tyritaki. Sank-Peterburg - Kerch, 2021, 312 p.
Silant'eva L.F. Nekropol Nimfeja II MIA. № 69. M.-L., 1959., pp. 5 - 107.
Tolstikov V.P. Ranniji Pantikapeji v svete novyh arheologicheskih issledovaniji II DB. Vol.4. M., 2001, pp.385 - 426.
Tolstikov VP. K probleme "vzaimovlijaniji" ellinskoji I varvarskoji kul'tur naBospore II Bosporskiji fenomen: Naselenie,jazyki, kontakty. SPb., 2011, pp.54 - 58.
Rybakov B.A. Gerodotova Skifija Istoriko-geograficheskiji analiz. M., 1979, 248 p.
Rusjaeva A.S. Katalog graffiti Tyritaki II Tyritake. Raskop XXVI. Vol.II. Arheologicheskie kompleksy VI-Vw. do n.e. Kiev: ADEF, 2014, pp. 481 - 512.
Chistov D.E. Zemljanki, hizhiny, doma: zametki o nachal'nom periode grecheskoji urbanizacii II
Arheologicheskie vesti. Vol.29. SPb., 2020, pp.111 - 128. Jajilenko VP. Tysjacheletniji bosporskiji rejih. Istorija I epigrafika Bospora VI v.do n.e. -V v. n.e.
M.: GrifIK.,2010, 740 p.
РЕЗЮМЕ
Проводимые археологические исследования Тиритаки дали много новых результатов об этом раннем боспорском полисе. В центральной части города были впервые открыты ранее не известные постройки первых эллинских переселенцев, которые датируются второй третью VI в. до н.э. Культурные напластования I строительного периода в центральной части Тиритаки отчетливо не выделяются, лишь в отдельных местах зачищены небольшие участки. В целом этот горизонт представлен заглубленными в материк объектами: полуземлянками и хозяйственными ямами.
Начало становления градостроительной структуры (II строительный период) Тиритаки можно датировать 540 - 530 гг. до н.э. В центральной части города было исследовано 6 городских усадеб, которые в планировочном отношении были многокамерными, с расположенными вдоль внутреннего двора помещениями. Постройки были одноэтажными и перекрывались одно- или двускатной саманной кровлей. Учитывая результаты прежних раскопок, площадь ранней Тиритаки могла составлять не менее 5 га, а общая численность городского населения в последней трети VI - первой четверти V в. до н.э. была около 3 тысяч жителей. Во II строительном периоде, который датируется 540 - 530 гг. - 480 - 470 гг. до н.э., отчетливо выделяются две фазы - II-A и 11-Б, границей которых служат горизонты пожарищ и разрушений. В рамках фазы II-A начинается строительство сырцово-каменных построек на всем исследуемом участке центральной, а также западной части города, где они окружали прямоугольную площадь. Здесь на площади около 350 кв.м исследованы многочисленные ямы-бо-трасы с амфорами и столовой посудой, а также зольные пятна с фрагментами чернофигурных кубков. Весь этот участок на западной окраине города использовался в сакральных целях и являлся западным теменосом Тиритаки. Стратиграфически нами установлено, что западная крепостная стена Тиритаки строится после первого пожара около 520 -510 гг. до н.э., а слой следующего, второго пожара, датируемого 480 - 470 гг. до н.э., уже непосредственно соприкасается с этой стены. Первый пожар и разрушения в Тиритаке следует связывать с морской экспедицией персов к побережью Боспора Киммерийского. Возведенные в Тиритаке дома просуществовали до 480 - 470 гг. до н.э., когда и погибли в результате очередного военного катаклизма, сопровождавшегося сильным пожаром.
С приходом династии Спартокидов следует связывать наиболее позднюю из открытых ям-ботросов с ритуальным жертвоприношением коней, совершенным в восточной части ти-ритакского теменоса. Находясь в боспорском объединении, Тиритака до конца V в. до н.э. остается важнейшим южным форпостом боспорского государственного образования на европейском побережье Боспора Киммерийского.
Ключевые слова: Боспор Киммерийский, Тиритака позднеархаический период, первые постройки колонистов, городские дома, крепостная стена, теменос.
Summary
The ongoing archaeological research of Tyritake gave many new results about that early Bosporus polis. In the central part of the city, previously unknown buildings of the first Hellenic settlers were discovered for the first time. They are dated back to the second third of the VI century ВС. The cultural strata of the first construction period in the central part of Tyritake are
not clearly distinguished. Only small areas have been cleaned out in some places. In general, objects buried in the mainland: semi-dugouts and utility pits represent this horizon.
The beginning of the formation of the town-planning structure (second construction period) of Tyritake can be dated back to 540-530 ВС. Six city estates have been investigated in the central part of the city. They were multi-chamber in terms of planning, with premises located along the courtyard. The buildings were single storey and were covered with a shed or saddle adobe roof. Considering the results of previous excavations, the area of early Tyritake could have been at least five hectares. The total urban population in the last third of the VI - first quarter of the V centuries ВС had about three thousand inhabitants. In the second construction period, which may date back to 540-530 -480-470 ВС, two phases are clearly distinguished - II-A and II-B. Their boundaries are the horizons of fires and destruction. As part of Phase II-A, the construction of mud brick and stone buildings began on the entire study area of the central, as well as in the western part of the city, where they surrounded a rectangular square. There, on an area of about 350 square meters, numerous pits - bothroi with amphorae and tableware, as well as ash spots with fragments of black-figure cups have been investigated. That entire site on the western outskirts of the city was used for sacred purposes. It was the western temenos of Tyritake. We used stratigraphic method and have established that the western fortress wall of Tyritake was built after the first fire around 520-510 ВС and the layer of the next, second fire dating back to 480-470 ВС was in the direct contact with the wall. The first fire and destruction in Tyritake should be associated with the Persian naval expedition to the coast of the Cimmerian Bosporus. The houses erected in Tyritake existed until 480-470 ВС, when they collapsed because of another military cataclysm, accompanied by a strong fire.
The latest of the discovered pits-bothroi with the ritual sacrifice of horses, performed in the eastern part of the Tyritake temenos, should be associated with the advent of the Spartocidae dynasty. Being in the Bosporan unification, Tyritake remained the most important southern outpost of the Bosporus state formation on the European coast of the Cimmerian Bosporus until the end of the V century ВС.
Key words: Bosporus Cimmerian, Tyritake, late archaic period, the first colonists' buildings, town houses, fortress wall, temenos.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Зинько Виктор Николаевич, д.и.н., ведущий научный сотрудник, Крымский федеральный университетим. В.И. Вернадского, Научно-исследовательский центр истории и археологии Крыма.
295007, г. Симферополь, проспект Академика Вернадского, 4. zinko@bf-demetra.ru
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR Viktor N. Zin'ko, DSc, leading Researcher,
V.I. Vernadsky Crimean Federal University, Research center ofHistory and Archaeology ofthe Crimea Prospekt Vernadskogo, 4, 295007, Simferopol, Russian Federation. zinko@bf-demetra.ru
Рис.З. Дом 2 на раскопе XXVI, вид с юго-запада.
Рис.4. Печь № 1 на раскопе XXVI, вид сверху.
Рис. 9. Слой пожара и сырца под основанием западной крепостной стены. Вид с запада.
Рис. 10. Комплекс жертвоприношений коней в яме-ботросе № 19. Вид сверху.
Рис.11. Чернолаковые аттические чаши из ямы-ботроса№ 19.
