CC BY
3УДК 94 (47).083
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-2-126-133
Дата поступления (Submitted) 24.01.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 11.02.2024
Из опыта взаимоотношений государства и научных обществ
по сохранению и популяризации культурного наследия в Российской империи в период становления конституционной
монархии
ЛЕВА АЛЕКСАНДРОВИЧ КАРАПЕТЯН
доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории, культурологии и музееведения Краснодарского государственного института культуры 350072, Россия, Краснодар, ул. 40-летия Победы,33 e-mail: leva. karapetyan. 53@mail. ru
МИХАИЛ АЛЕКСЕЕВИЧ МЕРИНОВ
аспирант кафедры истории, культурологии и музееведения Краснодарского государственного института культуры 350072, Россия, Краснодар, ул. 40-летия Победы,33 e-mail: М.А.Меринов montalbo@ mail.ru
Аннотация. Реализация положений Манифеста 17 октября 1905 г. привела в 1906 г. включению в государственный механизм России парламента с ограниченными возможностями. Тем не менее, он сократил законодательные полномочия царя. Манифест от 19 октября 1905 г изменил статус Совета министров, превратив его в коллегиальный исполнительный орган власти. Предоставленная система гражданских и политических свобод активизировала и научно-исследовательскую деятельность подданных, прежде всего, ученой интеллигенции путем создания общероссийских и региональных научных обществ общеисторического и специализированного профилей как субъектов памятникоохранной сферы. В сфере охраны культурного наследия взаимоотношения научных обществ, экспертного сообщества, Госдумы и правительства, в первую очередь в лице МВД (Министерства внутренних дел) и МНП (Министерства народного просвещении), складывались по-разному. Они эффективно взаимодействовали при решении вопросов дополнительного ежегодного и единовременного финансирования данной области. Однако бюджетное финансирование принципиально не изменилось по сравнению с додумским периодом. Существенные разногласия имели место при формировании материальных норм в ходе обсуждения в Госдуме законопроекта МВД «Об охране древностей», который так и не был принят.
Ключевые слова: культурное наследие, сохранение и популяризация, научное общество, Государственная дума, правительство
From the experience of relations between the state and scientific societies on the preservation and popularization of cultural heritage in the Russian Empire during the formation of the
constitutional monarchy
LEVA ALEKSANDROVICH KARAPETYAN
Doctor of Historical Sciences, Professor, Professor Departments of History, Cultural Studies and Museum Studies
Krasnodar State Institute of Culture 350072, Russia, Krasnodar, st. 40th anniversary of theVictory, 33
e-mail: leva. karapetyan. 53@mail. ru
MIKHAIL ALEKSEEVICH MERINOV
Postgraduate student of the Department of History, Cultural Studies and Museum Studies
Krasnodar State Institute of Culture 350072, Russia, Krasnodar, st. 40th anniversary
of the Victory, 33 e-mail: montalbo@ mail.ru
Abstract. The implementation of the provisions of the Manifesto of October 17, 1905 led in 1906 to the inclusion of a parliament with limited capabilities in the state mechanism of Russia. However, he reduced the king's legislative powers. The Manifesto of October 19, 1905 changed the status of the Council of Ministers, turning it into a collegial executive body of power. The provided system of civil and political freedoms also intensified the research activities of citizens, primarily the scientific intelligentsia, through the creation of all-Russian and regional scientific societies of general historical and specialized profiles as subjects of monument protection. In the field of cultural heritage protection, the relationships between scientific societies, the expert community, the State Duma and the government, primarily represented by the Ministry of Internal Affairs (Ministry of Internal Affairs) and the MNP (Ministry of Public Education), developed differently. They interacted effectively in resolving issues of additional annual and one-time funding for this area. However, budget financing has not changed fundamentally compared to the pre-Duma period. Significant disagreements occurred during the formation of material norms during the discussion in the State Duma of the Ministry of Internal Affairs bill "On the Protection of Antiquities," which was never adopted.
Keywords: cultural heritage, preservation and popularization, scientific society, State Duma, government
Исследуемый период - это время, когда общество начинает принимать участие в законотворческой работе и расширяется деятельность научных обществ. В государственном механизме России произошли важные изменения. В новую редакцию Основных государственных законов от 23 апреля 1906 г. вошли положения, определившие движение России от абсолютной к конституционной монархии. Речь идет о двухпалатном (Госдума и Госсовет) парламенте, ограничившем законодательную власть императора, новом статусе Совета министров, главе «О правах и обязанностях российских подданных», состоящей из 15 статей. Однако ни одна из статей прямо не говорила о правах и обязанностях в области культуры в общем, и культурного наследия в частности. Эта сфера затрагивалась лишь в контексте ст. 35, провозглашавшей неприкосновенность собственности. Принудительное отчуждение недвижимого имущества для государственной или общественной пользы допускалось только за справедливое и приличное вознаграждение. Следует назвать и ст. 39 о свободе вероисповедания, с которой связано и религиозное наследие [1, с.458-459].
Понимание значения культурного наследия как неотъемлемой части культуры, влияющей и формирующей национальное самосознание общества, его патриотическое воспитание, как основы суверенитета и безопасности страны, её дальнейшего развития по пути преобразований было, как в государственных структурах, так и в научном сообществе. Сам П.А. Столыпин (председатель правительства и глава Министерства внутренних дел (МВД) в 1906-1911гг.) в выступлениях в парламенте с программой реформирования страны высоко оценил в этом процессе роль культуры, имея в виду и культурное наследие. Известны его слова, адресованные радикальным депутатам Госдумы 10 мая 1907 г.: «Им нужны великие потрясения, нам нужна великая
Россия». Величие страны ему виделось не в игнорировании исторического опыта и культурных традиций,а в их сохранении и распространении. Выступая в Государственном Совете 8 июня 1908 г. по поводу новых правовых актов о Финляндии, он заметил, что Россия не культурогаситель, она не только воспринимает чужие культуры, но сама движется вперед по пути совершенствования, являющегося залогом успеха [2, 13, 122].
Большинство депутатского корпуса, как в пленарных заседаниях, так и в думских комиссиях также исходили из того, что без сохранения и использования исторического наследия, включая и культурные традиции разных народов, невозможно эволюционное развитие страны.
Более активно проявили себя в указанное время представители ученой и творческой интеллигенции, составлявшие большинство членов научных обществ. По данным А.М. Разгона, до 1917 г. в России было 120 исторических обществ. Их число быстро росло в пореформенный период, особенно после 1905 г., когда возникло 40 обществ, состоявших из историков профессионалов и любителей [3, с. 548-551]. А.Д. Сте-панский был не согласен с таким определением, как расплывчатым и неполным, не отражающим специфики исторических обществ и их многообразия. Он предлагал различать исторические общества и научно-исторические общества. Вторых было 61, из которых 26 были образованы в 1905-1915 гг. Их организационное устройство и деятельность регламентировалось уставами, которые утверждались до 1906 г. главным образом министром народного просвещения, а впоследствии на основе временного положения об обществах и союзах 1906 г. регистрировались губернскими присутствиями. По содержанию деятельности им выделялись универсальные (общеисторические) и специализированные. Первые состояли при высших учебных заведениях, а вторые организационно не были связаны
с вузами и занимались разработкой отдельных вопросов [4, с. 39-41].
Вопросы охраны культурного наследия в предлагаемой постановке проблемы, пока остаются наименее изученными в отечественной историографии. Одновременно она является менее полемичной по сравнению с социально-политическими и экономическими вопросами. Кроме того, в контексте актуализации проблемы укажем и на её практическое значение в современных условиях становления многополярного мира и противостояния цивилизаций. Государственная культурная политика России большое значение придает сохранению историко-культурного наследия, без которого невозможна историческая память, формирующая самосознание гражданина и общества как основы национального суверенитета. Источниковой базой проблемы являются протоколы заседаний и отчеты научных обществ; нормативные материалы пленарных заседаний парламента и её профильных комиссий; принятое законодательство, включая бюджетное; делопроизводственные документы МВД и МНП.
Цель статьи - выяснить на отдельных конкретных примерах характер взаимоотношений научного сообщества, Государственной думы и правительства в сохранении и популяризации культурного наследия, прежде всего, в контексте его финансирования как важнейшей меры государственной охраны. Поскольку общее проявляется через частное, мы используем конкретно-исторический подход для анализа действий указанных субъектов в памятникоохранной сфере применительно к разным видам финансирования. Речь идет о частной коллекции В.С. Голе-нищева, деятельности ГУАК (губернские ученые архивные комиссии), бюджетных расходах МВД и МНП в подведомственных им организациях культуры различной формы.
Хронологические рамки статьи в целом определяются временем работы Госдумы третьего созыва, единственной Думы, функционировавшей пять лет, предусмотренный законом. В ней были представлены шесть партийных фракций и пять групп (фракции: октябристы -153 депутата, умеренно-правых и примыкающих к ним - 70, кадетов - 54, правых и примыкающих к ним - 49, прогрессистов и мирнообновленцев - 28, социал-демократов - 20; группы: национальная - 26, трудовая и примыкающие к ней - 13, польское коло - 11, мусульманская - 8, польско-литовско-белорусская - 7) [5, с. 425-435]. Видно, что самой многочисленной являлась фракция октябристов. В многопартийных думских (народному образованию, бюджетной, законодательных предпоожений) комиссиях, в которых рассматривались интересующие нас законопроекты, также преобладали октябристы, которые совместно с поддерживавшими их умеренно-правыми составляли большинство.
Для общей оценки деятельности научных обществ отметим их существенный вклад в разработку ряда теоретико-методических па-мятникоохранных вопросов: понятийно-терминологический аппарат; программы и методические рекомендации по выявлению, учету, регистрации, изучению, классификации памятников; консервационно-реставрационная методика [6, с.50-55,57-58,175-181]. Наиболее активно в этом направлении с недвижимым и движимым материальными объектами работали, например, Московское археологическое общество (МАО) и РАО (Русское археологическое общество). В изучении, сохранении и актуализации документального письменного наследия значительным был вклад ГУАК. Их появление, прежде всего, было связано с плачевным состоянием губернских архивов.
Во взаимоотношениях парламента, правительства и научных обществ в вопросах охраны культурного наследия имели место, как совпадение взглядов, так и дискуссии и противоречия. Последние были связаны с законопроектами, вводившие новые материальные регулятивные нормы. Например, так и не был принят законопроект МВД «Об охране древностей», внесенный в Думу в октябре 1911 г. На всех этапах его подготовки и обсуждения с критическим замечаниями и предложениями выступали и научные общества. Лучше обстояло дело с финансовыми законопроектами правительства по культурному наследию. Единство действий, чаще всего, имело место в ходе обсуждения и принятия решений по ежегодному и единовременному финансированию отдельных коллекций, музеев, недвижимых памятников, издания письменных документов и трудов научных экспедиций как формы выявления, учета и изучения памятников. В данном контексте несколько подробнее остановимся, например, о роли РАО, научных экспертов, взаимоотношениях правительства и Госдумы, которые проявились в отношении судьбы коллекции египтолога В.С. Голенищева. Известный русский ученый формировал свое собрание в течение 30 лет в ходе неоднократных поездок в Египет в последней четверти XIX - начале XX вв. и проводимых там археологических раскопок. Он сотрудничал с руководителями Египетского музея и Службы древностей с археологами Франсуа Мариетт и, особенно, с его преемником Гасто-ном Масперо (1881-1886, 1899-1914 гг.) и внес свой вклад в развитие Египетского музея [7, с. 47]. Говоря о коллекции В.М. Голенищева, С.А. Овсянникова писала: «По своему значению конкурировала с собраниями Каирского и Берлинского музеев и давала возможность проследить все важнейшие этапы истории Древнего Египта» [8, с. 75]. В.С. Голенищев создал свой частный музей. Он предполагал завещать коллекцию из 5 тыс. ед. одному из отечественных музеев. Однако материальные обстоятельства вынуждали
продать ее. Возникла угроза покупки собрания иностранцами и вывоза за границу. В таких условиях Императорское русское археологическое общество на своем собрании, заслушав мнение известных специалистов, профессоров Тураева, Ростовцева, фон-Лемма о важности коллекции для изучения истории древнего Египта, а также греко-римской и древнехристианской культур, пользы русского просвещения и науки, повышения национального самосознания ходатайствовало перед императором о приобретении коллекции в собственность государства. Императором вопрос был передан на рассмотрение Совета министров, который 29 апреля 1908 г. принял положительное решение, одобренный 24 мая 1908 г. Николаем II. Исполняя волю императора, Министерство народного просвещения в лице министра организовало проведение научной экспертизы. Экспертная комиссии в составе академика Кондакова, помощника директора Императорской публичной библиотеки Лихачева, профессора С-Петербургского государственного университета Тураева, ст. хранителя Эрмитажа Придика, ст. хранителя Азиатского музея фон Лемма, и специалиста по ассироло-гии В.Н. Никольского высоко оценила научную и художественную ценность коллекции. Эксперты отметили, что она единственная систематизированная в России и одна из лучших в Европе. В ней немало уникальных и редких предметов. В собрании преобладал ценный археологический материал. Значительным было количество скульптур и надгробных плит. Имелась большая коллекция фаюмских портретов, написанных восковыми красками. Уникальными являлись около ста папирусных рукописей. В географическом отношении коллекция включала в себя, помимо египетских, материалы древневосточные (вавилонские, ассирийские, эламские, капа-докийские), древнеримские и древнегреческие. С именем В.С. Голенищева связано изучение ка-падокийской клинописи, где он был пионером, а последующие исследования базировались на его труде [9, с.2-3]. По поводу стоимости коллекции комиссия указала, что ее детальная оценка требует времени. Кроме того, это дело и трудное, поскольку имеете место большой спрос на памятники Древнего Востока в западной Европе и Америке. Со ссылкой на мнение директора Берлинского музея профессора Эрмана отмечалось, что цены на египетские древности выросли более чем в 5 раз. Сам В.С. Голенищев, которому было 53 г. за коллекцию со всем музейным оборудование хотел получить 350 тыс. руб. единовременно либо в виде ежегодной пожизненной ренты в 24 тыс. руб. Экспертная комиссия считала эту сумму весьма умеренной, поскольку она могла быть продана за границу на более выгодных для него условиях.
Основываясь на мнении экспертной комиссии, министр просвещения поставил вопрос о
финансировании перед Министерством финансов и Государственным контролером. Он получил согласие на одобрение кредита в законодательном порядке из казны в сумме 24 тыс. руб. пожизненной ренты в контексте расходной сметы МНП с 1909 г. 27 августа 1908 г. министр народного просвещения внес в Госдуму законопроект о приобретении в государственную собственность египетских и восточных древностей статского советника В.С. Голенищева. В сопроводительном письме он вкратце изложил мнение экспертов о научной, исторической, художественной значимости коллекции. Кроме того, отметил необходимость обеспечения ее сохранности и доступности для посетителей с консультационным и экскурсионным обслуживанием, для чего предлагал поместить ее в одном из учреждений: Академии наук, Эрмитаже, Музее изящных искусств при Московском университете. Госдума постановлением от 18 октября 1908 г. передала законопроект на рассмотрение многопартийной по составу комиссии по народному образованию под председательством октябриста В. Анрепа. Комиссия, готовясь к обсуждению законопроекта, назначенного на 18 ноября 1908 г., выделила группу лиц во главе с М.Я. Капустиным для подробного ознакомления с собранием и мнением экспертов. Самостоятельное представление о коллекции и изучение экспертных оценок убедили членов думской комиссии в том, что «значение и ценность коллекции Голенище-ва не только не преувеличены в представлении министра, но скорее недостаточно ярко выражают тот огромный научный интерес и то образовательное значение, которое может иметь такое собрание памятников древнейшей культуры человечества для всех средне образованных людей, не говоря уже об учащихся и специалистах». Комиссия единогласно постановила согласиться с представлением министра о приобретении в государственную собственность коллекции на указанных условиях. При рассмотрении вопроса, где и какую пользу может принести коллекция для просвещения учащихся и для удовлетворения научной любознательности широких слоев общества комиссия пришла к выводу, что наиболее подходящим местом является Музей изящных искусств при Московском университете. Аргументировалось это тем, что, во-первых, музей имеет необходимое помещение для принятия коллекции, во-вторых, коллекция при музее университета делает ее полезной для учащихся и молодых ученых, в-третьих, находясь в Москве, она будет более доступной для населения из разных частей страны. Комиссия предложила на одобрение Думы следующий законопроект: 1) приобрести в государственную собственность коллекцию Голенищева с выдачей ему пожизненно в уплату по 24 тыс. руб. в год, 2) на покрытие расхода отпускать из средств государственного казначейства, начи-
ная с 1909 г. по 24 тыс. руб. в год [9, с. 5]. 18 марта 1909 г. положительное заключение дала бюджетная комиссия под руководством октябриста М. Алексеенко [9, с. 5]. Единство мнений проявилось и на обсуждении законопроекта в общем собрании Госдумы 10 апреля 1909 г., представленной докладчиком от комиссии по народному образованию октябристом М.А. Капустиным. Он вкратце обозначил научное, художественное, историческое и просветительное значение коллекции и ходатайствовал о признании проекта срочным [10, с. 1723-1726]. Важно отметить, что выступившие в прениях представители противоположных фракций: социал-демократической - Сурков (депутат от Костромской губернии) и правых - граф Бобринский 1-й (депутат от Киевской губернии) поддержали докладчика и высказали пожелание о доступности конкретной коллекции и в целом музеев населению [10, с. 1727-1731]. Законопроект был признан срочным и принят без поправок во втором и третьем чтениях [10, с. 1732]. Т.е. в отношении коллекции В.С. Голенищева имело место инициатива РАО об обязательном его приобретении, высокая оценка экспертного сообщества, взаимопонимание правительства и Госдумы относительно его значимости для России. Начиная с 1909 г. и в последующие годы указанная сумма была включена в смету расходов МНП.
Несколько иными были, например, взаимоотношения правительства и Госдумы по вопросу о деятельности ГУАК, возникших по инициативе академика Н.В. Калачова. 13 апреля 1884 г. императором в виде опыта было утверждено временное положение Комитета министров «Об учреждении губернских исторических архивов и ученых архивных комиссий» в губерниях Тверской, Тамбовской, Рязанской, Орловской, предложенное министром внутренних дел [11, с. 226]. Наряду с прямыми обязанностями по разбору документов и организацией архивов, комиссии наделялись правом выявления и изучения других памятников старины. То есть, они выполняли роль исторических обществ на местах. Научное руководство ими осуществлял Археологический институт. Это означало тесную связь с археологической наукой. О «кровном родстве археологии с архивными комиссиями» писали, в частности, некоторые руководители комиссий. Так, председатель Тамбовской комиссии А.Н. Нор-цов выделял три направления работы: организация исторических архивов (архивное); публикация документов (археографическое); раскопки, изучение древностей своего края (археологическое) [12, с. 91]. Каким было положение ГУАК через четверть века, и как складывались взаимоотношения депутатского корпуса с правительством в этом вопросе? Ответим на вопрос, основываясь на отношение депутатов Думы к правительству через призму обсуждения законопроекта министра внутренних дел «Об ассиг-
новании из казны денежных средств на выдачу губернским ученым архивным комиссиям ежегодных пособий», представленный 23 сентября 1908 г. Постановлением Госдумы от 18 октября 1908 г. проект был передан в комиссию по направлению законодательных предположений, которая рассмотрела его 29 ноября того же года. Прежде всего, думская комиссия оценила организационно-правовые, материальные основы и результаты деятельности комиссий, которые функционировали на тот момент в 25 губерниях (к 1917 г. было 40 комиссий). ГУАК санкционировались министром внутренних дел по представлениям местных губернаторов и согласованию с директором Императорского археологического института. В их состав входили лица, интересующиеся местной стариной, как из регионов, так и университетских центров. ГУАК не финансировались государством и не являлись административными структурами, а были частными учеными обществами с соответствующими методами и способами работы по охране памятников. Главной целью комиссий являлись научная обработка материалов, находящихся в архивах различных учреждений. Они также наделялись правом поиска и изучения памятников старины. Комиссии ежегодно были обязаны представлять отчеты директору Императорского археологического института, через которого информация поступала в Академию наук (АН).
В разнообразной деятельности ГУАК депутаты отметили наиболее важные направления работы. 1. В местных архивах, комиссии разобрали огромное количество дел и документов, выделили и спасли от гибели наиболее ценные в историческом отношении материалы. Выделялись Владимирская, Рязанская, Ярославская комиссии. Кроме того, работа ГУАК не ограничивалась границами своей губернии, а распространялась и на соседние территории, где не было комиссий. Некоторые из комиссий успешно помогали и архивам духовного ведомства. 2. При ГУАК были созданы музеи древностей, открытые для посещения. Наиболее интересными считались музеи комиссий в Воронеже, Костроме, Нижнем-Новгороде, Рязани, Симбирске, Симферополе, Тамбове, Твери, Ярославле. 3. Комиссии формировали собственные библиотеки с ценными книгами, особенно по археологии и истории. 4. Комиссии наблюдали за сохранением памятников старины, особенно церковными, изучали их и по поручению Императорской археологической комиссии (ИАК) участвовали в разрешении вопросов реставрации. 5. С помощью ИАК комиссии проводили археологические раскопки. 6. Отмечали многочисленные научные издания комиссий. Выделялись Тверская и Рязанская комиссии, издавшие соответственно 112 и 117 выпусков. 7. Проводили областные археологические съезды и издавали их труды (1903 г. - Ярославль, 1904 г. - Тверь, 1906 г. - Вла-
димир, 1909 г. - готовится в Костроме) с целью обмена опытом и успешной научной деятельности. 8. Комиссии являлись единственными учреждениями, на которых лежало тяжелое бремя охраны, описания и изучения памятников местной старины. ГУАК, не ограничиваясь архивным делом, распространяют свою деятельность на все виды памятников, в том числе церковных. 9. На безвозмездной основе они оказывали помощь ИАК, на которую законом возложена охрана вещественных памятников старины [13, с. 2]. Наряду с этим комиссия Госдумы выделила и основные факторы, сдерживающую их работу. Это отсутствие закона и недостаточность материальных средств. Относительно правовой стороны вопроса депутаты отметили, что 25-летний опыт показал недостаточность первого временного Положения. Неясным был организационно-правовой статус комиссий. Они зависели одновременно от МВД, директора Археологического института, АН. Комиссии, открываемые МВД с согласия Археологического института, находящегося в составе МНП, не отчитывались перед МВД. Поэтому оно не располагало сведениями о составе и деятельности комиссий. Первым Положением не определялся состав комиссий, отсутствовали правила об утверждении их должностных лиц, не регламентировались права и полномочия комиссий по охране памятников местной старины. Т.е. их задачи формально определялись очень узко. Следовало привести их в соответствие с реальностью. Указанные недостатки должны быть исключены из нового Положения. МВД предписывалось разработать его в кратчайшие сроки и внести на обсуждение Госдумы [13, с. 3]. Однако решение только правового аспекта проблемы было недостаточным для выхода из сложившихся обстоятельств. Указывалось, что без государственного финансирования усилить работу ГУАК не представлялось возможным. Среднегодовой бюджет комиссий, складывающийся за счет незначительных взносов членов комиссий, органов самоуправлений и редкими частными пожертвованиями, составлял в среднем около 800 руб. По скромным же подсчетам депутатской комиссии ежегодно необходимо не менее 2 тыс. руб. для успешного выполнения своих функций отдельной комиссией. И это при том, что члены комиссий не получают зарплаты. Для целесообразного расходования денег комиссиями предлагался следующий механизм. Каждая комиссия в начале года сообщает в МВД о своих потребностях, которые будут рассмотрены и для каждой комиссии будут определены конкретные суммы субсидий. В конце года по отчетам комиссий МВД определить правильность расходования денег [13, с. 4]. Поэтому представление министра внутренних дел в Госдуму об ассигновании ГУАК ежегодных пособий в размере 200 руб. каждой, т.е. всего 5тыс. руб. 25 губернским комиссиям думская ко-
миссия 12 декабря 1908 г. сочла недостаточной и предложила выделить в 1909 г. 5200 руб., а 1910 г. - 15 тыс. руб. Однако бюджетная комиссия 18 апреля 1909 г. ограничилась пока только выделением на 1909 г. 5200 руб. Но судя по вышеуказанным бюджетным расходам на 1910-1912 гг. они несколько выросли. В итоге обсуждения министерского обращения думская комиссия была не удовлетворена правовым и финансовым положением ГУАК и указывала правительству на необходимость срочного исправления ситуации, и обязывала МВД внести в Госдуму новый законопроект, расширяющий и улучающий правовой и материальный статус ГУАК [13, с. 6]. Следует отметить, что к этому времени МВД работало над законопроектом по охране древностей в целом. В нем нашли отражение и отдельные аспекты проблемы ГУАК, включенные в общий контекст защиты культурного наследия.
Относительно бюджетного финансирования сферы охраны культурного наследия следует иметь в виду то, что оно в думский период принципиально не изменилось по сравнению с додумским. Об этом, например, свидетельствует сравнительный анализ выделяемых сумм на охрану движимых памятников, сосредоточенных в подведомственных учреждениях МВД и МНП в додумском бюджете 1906 г. и бюджетах 1908-1912 гг., принятых с участием Госдумы. Так, В рамках МВД финансирование объектов культурного наследия проходило по нескольким статям. В параграфе 11 «Разные расходы по управлению» имелась специальная ст.4 - содержание памятников, сооружений и зданий, имеющих историческое значение. В 1908-1910 гг. на них выделялось по 14392 руб., 1911 г - 14092 и 1912 г. - 16068. В параграфе 15 «Пособия по учебной и художественной частям», состоящий из 9 статей, прямое отношение к охране памятников имели статьи 2, 3, 5, 6, 9. За 1908-1912 гг. ежегодные расходы по ним составляли: по ст.2 - Казанскому обществу археологии, истории и этнографии по 300 руб.; ст. 3 - Обществу ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III - соответственно 3000, 4300, 3000, 3000,3000 руб.; ст. 5 - Публичным библиотекам - 4300, 4300, 3500, 3500, 3500 руб.; ст. 6 - Музеям - 2100 руб.; ст. 9 - Ученым архивным комиссиям - 5200, 5400, 5400, 5800 руб. [14, с. 140; 67, 70-71; 55, 58-59; 55, 58-59; 65, 69-70; 65, 69-70]. Эти показатели говорят об отсутствии кардинальных изменений. Расходы по указанным параграфам составляли чуть более 0,5 % от расходов МВД по общей части, а в пределах всех расходов по министерству - чуть более 0,3 %.
Аналогично обстояло дело в МНП. В расходной части его сметы выделялся подраздел «Просвещение, науки и искусства» и соответствующие параграфы: 4 «Содержание ученых учреждений» и 5 «Пособия ученым обществам на ученые предприятия, издания и командиров-
ки» (в бюджете 1906 г. - это параграфы 16 и 17). Абсолютные цифры расходов министерства по отмеченным параграфам показывают незначительный рост. Если же определять их место среди всех расходов МНП, то видно сокращение ассигнований на эти цели. Так, если в 1906 г. они составили 3,5 %, то в 1908 г. - 3,01 %, 1909 г. - 2,7%, 1910 г. - 2,2%, 1911 г. -1,8%, 1912 г. - 1,78%. Это связано с увеличением расходов по другим параграфам, в частности на аппарат министерства [14, с. 149;115-116; 91-92;91-92; 109-111; 109-111]. Итак, в целом парламенту не удалось кардинально изменить ситуацию в этом вопросе и отойти от принципа остаточного финансирования.
Подводя промежуточные итоги, следует отметить следующее. 1. Указанные субъекты памятникоохранной сферы были едины во мнении о необходимости сохранения и использования культурного наследия в образователь-
Литература и источники
ных, воспитательных, просветительных целях. 2. Обсуждение и принятие решений в Госдуме свидетельствует о взаимодействии депутатов и правительства чаще в вопросах ежегодного и единовременного финансирования объектов культурного наследия. Но бюджетные расходы на эти цели по сравнению с додумским периодом кардинально не изменились. 3. Менее продуктивными были взаимоотношения по принятию новых материальных норм в области охраны памятников. 4.Проблема в основном рассматривалась через призму взаимодействия депутатов с МВД и МНП с учетом мнения специализированных исторических обществ и экспертов. Она нуждается в дальнейшем исследовании с расширением субъектного состава и хронологических рамок. 5. Знание и использование исторического опыта важно для оценки проблемы в настоящее время и минимизации ошибок в будущем.
1.Полное собрание законов Российской Империи (ПСЗРИ). Собрание третье. Т. XXVI. 1906. Отд. 1. № 27805. -СПб.: Государственная типография, 1909. - 1141 с.
2.Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия. Самые знаменитые речи и письма. - М.: АСТ, 2013. - 416 с.
3.Разгон А.М. Исторические общества в России и СССР. // Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская Энциклопедия, Т. 6. 1965.-. 1022 стб.
4.Степанский А.Д. К истории научно-исторических обществ в дореволюционной России. //Археографический ежегодник за 1974. - М.: Наука, 1975. - С. 38-55.
5.Приложения к стенографическим отчетам Государственной Думы. Третий созыв. Сессия I. 1907-1908 гг. Т.1 (№№ 1-350). - СПб.: Государственная типография, 1908. - 2024 с.
6.Карапетян Л.А. Охрана культурного наследия в пореформенной Российской империи через призму деятельности парламента начала ХХ в. - Краснодар. Экоинвест, 2023. - 286 с.
7.Густерин Павел. Египетский музей. История создания //Мир музея. - 2011. № 6 (286). -С. 46-47. 8.Овсянникова С.А. Частное коллекционирование в России в пореформенную эпоху. //Очерки истории музейного дела в России. Выпуск II - М.: Советская Россия, 1960. - С. 66-145.
9.Приложение к стенографическим отчетам Государственной Думы. Третий созыв. Сессия II. 1908-1909 гг. Т. II. (№№ 220-469). - СПб.: Государственная типография, 1909. - № 289.
^.Государственная Дума. Стенографические отчеты. 1909 г. Сессия вторая. Часть III. - СПб.: Государственная типография,1909. - 2956 с.
11.ПСЗРИ. Собрание третье. Т. IV. 1884. Отд. 1. № 2149. - СПб. Государственная типография, 1887. - 471 с.
12.Размустова Т.О. Губернские ученые архивные комиссии и изучение памятников археологии в дореволюционной России//Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры. - М.: НИИ культуры, 1990. - 89-104.
13.Приложение к стенографическим отчетам Государственной Думы. Третий созыв. Сессия II. 1908-1909 гг. Т. II. (№№ 220-469). - СПб.: Государственная типография, 1909. - № 362.
14.Общая Государственная роспись доходов и расходов на 1906,1908-1912 гг. [Электронный ресурс]. -URL: https://historylib.minfin.ru (Дата обращения: 05.03. 2020).
References
1.Polnoe sobranie zakonov Rossiyskoy Imperii (PSZRI). Sobranie tretye. T. XXVI. 1906. Otd. 1. № 27805. [Complete collection of laws of the Russian Empire (PSZRI). Third meeting. V. XXVI. 1906. Dept. 1. No. 27805.] St. Petersburg, Gosudarstvennaya tipografiya Publ. 1909. 1141 p.
2.Stolypin P.A. Nam nuzhna velikaya Rossiya. Samye znamenitye rechi i pisma. [We need a great Russia. The most famous speeches and letters]. Moscow, AST Publ 2013. 416 p.
3.Razgon A.M. Istoricheskie obshchestva v Rossii i SSSR. [Historical societies in Russia and the USSR]. Moscow, Sovetskaya Entsiklopediya Publ. 1965. V. 6. 1022 p.
4.Stepanskiy A.D. K istorii nauchno-istoricheskikh obshchestv v dorevolyutsionnoy Rossii. // Arkheograficheskiy ezhegodnik za 1974. [On the history of scientific-historical societies in pre-revolutionary Russia. // Archaeographic Yearbook for 1974]. Moscow, Nauka Publ. 1975. pp. 38-55.
5.Prilozheniya k stenograficheskim otchetam Gosudarstvennoy Dumy. Tretiy sozyv. Sessiya I.1907-1908 gg. T.1 (№№ 1-350) [Appendices to verbatim reports of the State Duma. Third convocation. Session I.1907-1908 V.1 (No. 1-350)]. Gosudarstvennaya tipografiya Publ. 1908. 2024 p.
6.Karapetyan L.A. Okhrana kulturnogo naslediya v poreformennoy Rossiyskoy imperii cherez prizmu deyatelnosti parlamenta nachala KhKh v. [ Protection of cultural heritage in the post-reform Russian Empire through the prism of the activities of parliament in the early twentieth century]. Krasnodar. Ekoinvest Publ. 2023. 286 p.
7.Gusterin Pavel. Egipetskiy muzey. Istoriya sozdaniya [Egyptian Museum. History of creation]. Museum World. 2011. No. 6 (286). pp. 46-47.
8.Ovsyannikova S.A. Chastnoe kollektsionirovanie v Rossii v poreformennuyu epokhu // Ocherki istorii muzeynogo dela v Rossii. Vypusk II [Private collecting in Russia in the post-reform era. // Essays on the history of museum affairs in Russia. Issue II]. Moscow, Sovetskaya Rossiya Publ. 1960. pp. 66-145.
9.Prilozhenie k stenograficheskim otchetam Gosudarstvennoy Dumy. Tretiy sozyv. Sessiya II. 1908-1909 gg. V. II. (№№ 220-469) [Appendix to verbatim reports of the State Duma. Third convocation. Session II. 1908-1909 V. II. (No. 220-469)]. St. Petersburg, Gosudarstvennaya tipografiya Publ.1909. no. 289.
KapanewH H.A., MepuHOB M.A.
133
10.Gosudarstvennaya Duma. Stenograficheskie otchety. 1909 g. Sessiya vtoraya. Chast III [State Duma. Verbatim reports. 1909 Session two. Part III]. St. Petersburg, Gosudarstvennaya tipografiya Publ.1909. 2956 p.
11.PSZRI. Sobranie tretye. T. IV. 1884. Otd. 1. № 2149. [PSZRI. Third meeting. V. IV. 1884. Dept. 1. No. 2149]. St. Petersburg, Gosudarstvennaya tipografiya Publ.1887. 471 p.
12.Razmustova T.O. Gubernskie uchenye arkhivnye komissii i izuchenie pamyatnikov arkheologii v dorevolyutsionnoy Rossii [Provincial scientists archival commissions and the study of archaeological monuments in pre-revolutionary Russia] [Issues of protection and use of historical and cultural monuments]. Moscow, NII kultury Publ, 1990. pp. 89-104.
13.Prilozhenie k stenograficheskim otchetam Gosudarstvennoy Dumy. Tretiy sozyv. Sessiya II. 1908-1909 gg. T. II. (№№ 220-469). [Appendix to verbatim reports of the State Duma. Third convocation. Session II. 1908-1909 V. II. (No. 220-469)]. St. Petersburg, Gosudarstvennaya tipografiya Publ.1909. no. 362.
14.Obshchaya Gosudarstvennaya rospis dokhodov i raskhodov na 1906, 1908-1912 gg. [General State list of income and expenses for 1906, 1908-1912]. Available at: https://historylib.minfin.ru (accessed: 03/05/2020).
© «K^MO», 2024 © KapaneTAH .n.A., MepuHOB M.A., 2024
