CC BY
61
Кравцева Н.А. Из истории высшего образования в Сибири: Анатолий Васильевич Луначарский и Сибирская сельскохозяйственная академия. 1923 год // Электронный научно-методический журнал Омского ГАУ. - 2016. -№4 (7) октябрь - декабрь. - URL http://e-journal.omgau.ru/index.php/2016-god/7/32-statya-2016-4/503-00248. - ISSN 2413-4066
УДК 378.663(09)(571.13) Кравцева Наталья Андреевна
Специалист по учебно-методической работе I категории отдела образовательных инноваций управления методической работы, образовательных инноваций, дополнительного образования и профессионального обучения ФГБОУВО Омский ГАУ, г. Омск na.kravtseva@omgau.org
Из истории высшего образования в Сибири: Анатолий Васильевич Луначарский и Сибирская сельскохозяйственная академия. 1923 год
Аннотация. В связи с 95-летием со дня посещения Сибирской сельскохозяйственной академии 26-29 мая 1923 г. Народным комиссаром просвещения А.В. Луначарским автор статьи приводит и цитирует ряд материалов, освещающих это событие. Выступления Луначарского перед студентами, сотрудниками и преподавателями Академии, несомненно, повлияли на её дальнейшую деятельность: визит был связан как с целью сохранения вуза, так и с задачей пропаганды курса большевиков в отношении высшей школы, прежней и новой профессуры, студенчества, целей, задач и методов работы вуза.
Ключевые слова: А.В. Луначарский; Сибирская сельскохозяйственная академия; цели и задачи высшей школы; просвещение; интеллигенция.
В 2018 г. исполняется 95 лет со дня посещения Анатолием Васильевичем Луначарским (11 [23] ноября 1875г., Полтава, Российская империя — 26 декабря 1933 г., Ментона, Франция) - советским государственным деятелем, писателем, критиком, искусствоведом, с 1917 - нарком просвещения РСФСР и СССР, с 1929 — председателем
Ученого комитета при ЦИК СССР, с 1930 г. - академиком АН СССР Сибирской сельскохозяйственной академии (Сибаки) [1, с. 10]. Настоящая статья посвящена визиту Наркома Луначарского в Омск в 1923 г. и тем идеологическим и методическим вопросам, которые он ставил перед высшей школой, студенчеством и преподавателями, поскольку Анатолий Васильевич представлял не только интересы Наркомпроса, но и интересы революции, интересы партии большевиков. Этот методический и методологический посыл продержался в системе высшего образования СССР вплоть до 1991 г.
Что касается источников, то нам следует отметить их недостаток именно в освещении визита Анатолия Васильевича в Сибаку (Сибирскую сельскохозяйственную академию; сегодня - Омский ГАУ) и некоторую путаницу в датах этого посещения. По идеологическим и методическим вопросам в отношении целей и задач высшей школы, поднятым в своё время Луначарским, в том числе в Омске, Томске и Новониколаевске (с 1926 г. Новосибирске) вполне достаточно публикаций, как в прессе, так и в электронных СМИ. К сожалению, воспоминаний ветеранов и выпускников Сибаки о визите Луначарского не сохранилось. В Народном музее истории ФГБОУ ВО Омский ГАУ (преемнике Ордена Ленина ОмСХИ им. С.М. Кирова) хранится фотография, запечатлевшая встречу общественности Сибаки с наркомом Луначарским у входа в главный корпус в мае 1923 г. (см. Рис. 1) [2].
Ч
Рис.1. А.В. Луначарский перед главным корпусом Сибаки. 1923 г. Оригинал. Архив Народного музея истории Омского ГАУ.
На основании весьма обобщённой информации целью визита Луначарского в Сибаку было сохранение её существования. 1921-1924 гг. были одними из самых трудных в кадровом и финансовом отношении вуза (помощь Наркомпроса была недостаточной), не смотря на постановление Совета Народных Комиссаров и пп. 4, 5 и 18 постановления VIII Всероссийского съезда Советов о мерах укрепления и развития сельского хозяйства 1922 г. [3, с. 37-48], как, например, и Омского медицинского института, что и было подчёркнуто Третьим Сибирским ректорским совещанием 30 декабря 1923 г.: «Признать существующую сеть вузов Сибири отвечающей её потребностям [...]» [4, с. 143-144].
Председатель музейного совета при Народном музее истории ОмСХИ им. С.М. Кирова историк и историограф Сибаки В.Н. Червоненко в своих «Очерках...» (1994 г.) писал следующее: «В мае 1923 г. Академию посетил Народный комиссар просвещения РСФСР, один из соратников Ленина А.В. Луначарский. Нарком выступил перед студентами и сотрудниками вуза, дал советы по работе академии, посетил кабинет минералогии, где познакомился с поэтом профессором Петром Людовиковичем Дравертом. Супруга наркома Н.А. Луначарская-Розенталь, сопровождавшая его в поездке, в своей книге «Память сердца» пишет, что Анатолий Васильевич «часто повторял стихи уже пожилого поэта-геолога, прошедшего вдоль и поперёк самые глухие таёжные места Сибири [...]», ссылаясь, в том числе, и на «Воспоминания» Н.А. Луначарской-Розенталь [в ряде источников - Луначарской-Розенель] (Луначарская-Розенталь Н. Память сердца. Воспоминания. - М.: Искусство, 1969. -С. 19) [1, с. 10; 5, с. 21, 26]
Заведующий Народным музеем истории Омского ГАУ (преемника Народного музея истории ОмСХИ им. С.М. Кирова) О.А. Милищенко и член музейного совета Л.И. Шишкина уточняют, что Сибирскую сельскохозяйственную академию Луначарский посетил, приехав из Омска на автомобиле, в период между 27-29 мая 1923 г. Здесь он выступил перед студентами, преподавателями и служащими академии в аудитории № 303 (бывшая аудитория №102). Затем состоялся краткий митинг у входа в главный (первый) учебный корпус академии. Об этом свидетельствует надпись в четыре строки на памятной мраморной доске, укреплённой возле аудитории на третьем этаже: «Здесь выступал 30 мая 1923 года / Нарком просвещения / РСФСР / А.В. Луначарский» [6; 7].
Обратим внимание, что на упомянутой доске выбита дата «30 мая 1923 г.» (!). Это ещё раз свидетельствует о «разрыве исторической памяти»: не сохранились или ещё не найдены вузовские архивные документы или мемуары той поры.
Универсальный краеведческий календарь «Знаменательные и памятные даты Омского Прииртышья» в 1998 г. по материалам омской прессы и работам краеведов [Луначарский в Омске. - Омск, 1923. - 36 с.; Тов. А. В. Луначарский в Омске// Рабочий путь (Омск). -1923. - 31 мая, 1, 2 июня; А.В. Луначарский в Омске// Рабочий путь (Омск). - 1928. - 18 дек.; Палашенков А.Ф. А.В. Луначарский в Омске// Памятники и памятные места Омска и Омской области/ А. Ф. Палашенков. - Омск , 1967. - С. 194-195; Таскаев И. (Посещение Омска А.В. Луначарским)// Доктор П.П. Тимохина/ И. Таскаев. - Омск, 2004. - С. 55-58] сообщал о посещении Омска советским государственным деятелем, первым Наркомом просвещения РСФСР А.В. Луначарским в 1923 г.: «Луначарский Анатолий Васильевич -первый народный комиссар просвещения РСФСР, один из создателей социалистической культуры, писатель, критик, искусствовед. Первый раз посетил Омск проездом из Ново-Николаевска (Новосибирска). В городе пробыл три дня с 26 по 29 мая 1923 г., выступил на митингах в клубе им. Лобкова, в драматическом театре, во Дворце молодой гвардии, посетил Сибакадемию, ветеринарный и медицинский институты, библиотеку им. А.С. Пушкина и другие учреждения» [8].
Для уточнения даты посещения Сибаки и содержания выступления Луначарского в вузовской аудитории мы обратимся к главной книге, свидетельствующей о пребывании А.В. Луначарского в Омске в 1923 г. - «Луначарский А.В. в Омске» [9]. Этот сборник состоит из подборки интервью с А.В. Луначарским Георгия Андреевича Вяткина (13 (25) апреля 1885 г., Омск — 8 января 1938 г., Новосибирск) - русского и советского прозаика, поэта, драматурга, публициста, активного участника литературных процессов в Сибири, подписывавшегося под репортажами «Г. Вяткин, Г.В.» и репортажей ряда других журналистов под псевдонимами и аббревиатурами «Л. Я., М. Либинид, Влад. Л-ов., Мир». По данным этого сборника Анатолий Васильевич Луначарский прибыл на поезде в Омск 26 мая, а убыл из Омска в Екатеринбург 29 мая (среди провожающих его на поезд был упомянутый выше Вяткин) [10; 11]. Поэтому, скорее всего, в текст памятной доски вкралась досадная ошибка. По нашему мнению, это могло быть вызвано двумя причинами: 1) не сохранилось свидетелей, непосредственно принимавших участие во встрече с Луначарским в Сибаке; 2) свидетельства
после смерти Анатолия Васильевича в 1933 г. старались не публиковать из-за того, что по данным ОГПУ-НКВД Луначарский примыкал к так называемому «правому уклону» в ВКП (б) (его сторонники выступали «за эволюционный переход к буржуазно-демократическому строю, за отмену внешней монополии, поддержку зажиточной части крестьянства и реставрацию НЭПа с постепенным отказом от преследования частной инициативы и привлечение частного капитала в промышленность»), наряду с М.И. Калининым, Н.И. Бухариным, А.П. Смирновым, А.И. Рыковым, В.В. Куйбышевым и М.П. Томским (Ефремовым), что не устраивало сторонников «центристов» во главе с И.В. Сталиным, и подтверждалось слежкой НКВД за Луначарским в Сибири [12].
В беседе с Г.А. Вяткиным 29 мая 1929 г., в вагоне наркома на станции Омск, перед отъездом в Екатеринбург, Луначарский отметил: «Из местных высших учебных заведений я должен, прежде всего, упомянуть о сельскохозяйственной академии и медицинском институте. Относительно академии двух мнений быть не может, да и не могло. Являясь крупным рассадником агрономических сил, академия тем самым отвечает острейшей и насущнейшей потребности Сибири в сельскохозяйственных специалистах и тут должно быть только одно: помогать всеми силами и средствами» [11, с. 36].
Поскольку у нас нет возможности восстановить текст выступления Луначарского в Сибаке, мы можем попытаться «восстановить» его, гипотетически, исходя из того факта (а примеры приводятся ниже), что Анатолий Васильевич выступал открыто, импровизационно, с логическими и концептуальными повторами, хотя основные идеи и текст, в тезисах, могли быть записаны и проштудированы заранее. Добавим к этому широкую и глубокую эрудицию и политический опыт выступавшего.
На основании публикаций в сборнике «Луначарский в Омске», а также при ознакомлении с текстом декрета, «От народного комиссара по просвещению» (29 октября ст. ст. 1917 г.), подписанного Анатолием Васильевичем, нарком А. В. Луначарский призывает к борьбе с неграмотностью. Говорит о школе, доступной для каждого, в которой будут устроены санитарные кабинеты. Кусок мыла в каждую школу - для 1917-го это был смелый лозунг (см. Приложение 1) [13, с. 299-302; 14, с. 296-299], мы получаем представление о целях и задачах большевистского просвещения, вообще, и о целях, методах, программах и задачах высшего образования, вузов в РСФСР (а затем и в СССР), в частности.
В ночь с 25 на 26 октября ст. ст. 1917 г., в ночь «штурма Зимнего дворца», по рекомендации В.И. Ульянова (Ленина), в Смольном институте - ставке Военно-Ревлюционного Комитета (ВРК) большевиков и левых эсеров - II Всероссийский съезд Советов утвердил Анатолия Васильевича Луначарского на должность первого руководителя Народного комиссариата по просвещению. На этом месте он трудился в течение 12 лет. Для объективности изложения основ новой политики, политики большевиков и диктатуры пролетариата следует привести свидетельства человека, современника и участника событий - Джона Рида.
Джон Сайлас Рид (англ. John Silas Reed; 22 октября 1887 г., Портленд, США — 19 октября 1920 г., Москва), обладавший «острым чувством истории», в первом наброске предисловия к «Десяти дням, которые потрясли весь мир» (1919 г.), будучи сначала сторонним свидетелем Русской революции, а затем и одним из её публицистов, историков, документалистов и репортёров о ней, показавшим «всенародный размах революции», удостоенным быть похороненным у Кремлёвской стены, записал следующее: «Если бы меня спросили, что я считаю самым характерным для русской революции, то я бы ответил: глубочайшую естественность её хода. Подобно самой русской жизни, запечатлённой Толстым и Чеховым, подобно самому движению русской истории, революция воплощала ту неторопливую неизбежность, с какой весной выступает сок на деревьях и настаёт пора прилива на море. Французская революция в своих причинах и проявлении всегда казалась не делом рук человеческих, в чём-то интеллектуальной и театральной; русская же, напротив, воплощением самих законов природы...». Позже Рид конкретизировал, что революция «направлялась волей большевиков» [15, с. 333].
Нам стоит лишь добавить, что события Русской революции разворачивались с такой быстротой, что реальное состояние экономики Российской империи и правосознания её подданных не поспевали за возрастающими потребностями и чаяниями последних, что и привело к радикальным действиям революционеров. Назначенный Военно-Революционным комитетом первый нарком просвещения Российской республики - РСФСР - СССР А.В. Луначарский [15, с. 351], будучи соратником В.И. Ленина, был одним из выразителей этой воли. Этим человеческим качеством определялись все его мысли, устремления и действия, декларированные им впервые в [декрете] «От народного комиссара по просвещению» в Петрограде 29 октября 1917 г. (11 ноября нов. ст.) [14, с. 296-299].
Учитывая постоянство взглядов А.В. Луначарского на вопросы просвещения и высшей школы, восстанавливая основные аспекты, поднятые Луначарским перед студентами и преподавателями Сибаки, мы обратимся снова к сборнику статей «Луначарский А.В. в Омске».
Автор, репортёр, подписавшийся «М. Либинид», сообщает о выступлении А.В. Луначарского в Омском драмтеатре 26 мая 1923 г. с докладом «Основные задачи народного образования в Республике» [16, с. 14-21]: «Известие о приезде Луначарского быстро разнеслось по городу, и спустя два часа после приезда Наркома гостеатр был уже битком набит работниками просвещения, студенчеством, комсомольцами и ответственными работниками. Многолюдное собрание открыл завгубоно В. Полюдов, представивший тов. Луначарскому слово для доклада. Появление на сцене Народного Комиссара по просвещению было встречено бурной овацией всего зала. Не смотря на усталость, т. Луначарский сделал более чем полуторачасовой доклад, в котором осветил все отрасли народного образования в Республике» [16, с. 14]. Осветил вопрос о «подлинной и ложной демократии», резюмировав, что «без народного образования истинная демократия невозможна», рассказал «о светском, коммунистическом характере» образования. «После временного отступления мы опять начинаем наступать на 3-м фронте» [в 1918-1921 г. не хватало средств на содержание учреждения народного просвещения и т. д. - здесь и далее прим. Н.А. Кравцевой] [16, с. 18]. Свою речь он связал с докладом на Х-м съезде советов [X-й Всероссийский съезд Советов состоялся в Москве 23-27 декабря 1922 г.] Далее Анатолий Васильевич перешёл в речи к отдельным отраслям народного просвещения, говорил о «задачах в школьном деле, о ликвидации неграмотности в период НЭПа, с прицелом на 1930 год». «Касаясь преподавания древних языков, А.В. говорит, что эта вещь ненужная. Школа должна обучать лишь тому, что пригодится в практической жизни» [16, с. 18]. «Переходя далее к высшей школе, тов. Луначарский указывает, что основная задача провести в ней реформу, программа которой уже выработана государственным учёным советом. Сеть ВУЗов последнее время урезана безжалостно за недостатком средств. Но всё же при существующей сети высшая школа может дать относительно достаточное количество инженеров и медиков, но ничтожное количество учителей и агрономов, (последних 10-15 проц. потребности). Сеть с.-х. школ развита слишком слабо, и здесь стоят громадные задачи в деле расширения с.-х. образования. Оплата труда профессоров и преподавателей улучшилась. Во всяком случае, положение их лучше, чем положение учёных в Германии. На содержании Укубу находится 7000 учёных».
«Касаясь студенчества, А.В. указывает, что недавно перед Наркомпросом стоял такой парадокс. Имевшиеся в ВУЗах 200.000 студентов сплошь были нашими врагами. В московских ВУЗах было по 5-6 коммунистов, представлявших собой затравленных зверей. Но спецы нужны были до крайности, и некем было их заменить. Мы рассуждали так: если мы в армию взяли кадровое офицерство, которое каждому студенту дает по 10 очков по черносотенству, то какого-нибудь врачишку, педагогишку, мы перемелем, сумеем взять в руки. Но вместе с тем мы взялись за подготовку нового студенчества в рабфаках. Профессора смотрели на рабфак, как на самое горькое лихо, которое когда-то существовало в мире. Положение рабфаковцев было чрезвычайно плохое. Один рабфаковец, старый коммунист, побывший на каторге, сказал мне: «здесь хуже, чем на каторге». Рабфаковцы
героически учились, грызли гранит науки, но только гранит науки и не более. При помощи колоссального упорства они пробили себе дорогу. Теперь положение рабфаковцев лучше. Выпуски рабфаковцев стали уже вливаться в высшую школу. Теоретически новое студенчество менее подготовлено, но в практической работе, лабораторной, оно стоит гораздо выше старого. Надо поднимать теоретическую подготовку нового студенчества. Вместе с тем надо лекционную систему превращать в семинарии и групповые занятия.
Переходя к профессуре, т. Луначарский указывает, что в политическом отношении это совершенно невежественная группа, ни бе, ни ме в социальных явлениях непонимающая. На счёт политики у них тугонько. Юристы ещё хуже других учёных. Те ничего не знают, а эти знают много, но неверного. Но всё же мы должны профессуру очень ценить, не раздражать её, ухаживать за ней. Они ценнее золотых самородков. Но надо подходить к учёным так, чтобы они не задирали нос, а прислушивались к тому, что стране от них нужно. На минимуме можно с учёными легко сойтись; в Томске мы сговорились с ними легко» [16, с. 19-20].
Затронул Луначарский и тему «о политпросвещении в деревне среди крестьян» (эссе «Кум Самойло») [16, 20]. В теме «Союз Науки и Труда» «А.В. указывает, что Советская власть оказывает крупную поддержку и чисто научной работе, отправляя научные экспедиции (Карская, экспедиция Козлова в Тибет и др.) и поддерживая всякие научные работы. С верхами учёных - говорит тов. Луначарский - у нас большой контакт. Открытие курской магнитной аномалии ярко указывает на союз науки и труда. Это открытие указывает, что Россия имеет блестящее будущее. Но для того, чтобы подойти к будущему надо продвинуть дело народного образования.
- Я рад буду - заканчивает свою речь А.В. - если этот мой отчёт даст, вам работникам просвещения и учащимся, импульс, чтобы в этой великой стране в великий исторический час работать на почве своего социалистического отечества и всего трудящегося человечества.
Окончание речи покрывается бурными долго не смолкающими аплодисментами. Тов. Луначарскому устраивается бурная овация. Все встают и поют Интернационал» [16, с. 20].
Особое отношение у Анатолия Васильевича было к роли интеллигенции в революции. Репортёр, подписавшийся «Влад. Л-ов» присутствовал на лекции Луначарского «Интеллигенция и революция», прочитанной наркомом 26 мая 1923 г. во Дворце Молодой Гвардии (см. Приложение 2) [17, с. 26-35]. В этой лекции Луначарский говорил о Западе, о «чистой науке», математике, о функциях интеллигенции, о старой интеллигенции, об империалистической войне, о «мещанском хламе и искрах социализма», о германской профессуре, о буржуазии, о художниках и писателях, о меньшевиках, об «обиде интеллигенции на Октябрьскую революцию», о молодой интеллигенции («лучшая часть старой интеллигенции пошла к нам.») [17, с. 34].
Он подчеркнул следующее: «Но как не важна и не дорога нам старая интеллигенция, мы не откажемся никогда от мысли создать новую, молодую. Перед нами стоит задача убедить молодёжь, что она должна очень много и усиленно трудиться. Вся старая наука, за исключением ядовитых её сторон, представляет на 90 проц. Чисто объективные знания. Усвоить, осилить её - работа колоссальная. И ещё колоссальнее она становится от того, что её нужно пропустить через призму марксистской критики. Выработка интеллигента из человека, взятого от сохи и станка, - страшно трудна. Мы ликуем, что молодые всходы так обильно покрыли наши российские поля, мы приветствуем огромную жажду и алчность молодёжи к получению знания, приветствуем её энтузиазм, но это не значит, что всё уже сделано. Надо работать ещё много и сильно.
Придёт время, когда не нужно будет никакой особой интеллигенции. Это будет в социалистическом, совершенном обществе. Но сейчас - нужна она. И в кадры новой интеллигенции мы с радостью примем всякого старого интеллигента от знаменитого профессора до студента, желающего работать с нами» [17, с. 34]. Анатолий Васильевич подчеркнул «желание интеллигенции возродить нашу промышленность и хозяйство» и «переход пролетариев в ряды интеллигенции» [17, с. 34-35]. «Создание молодой
интеллигенции из рядов пролетариата необходимо, но связано с колоссальнейшей работой затяжного характера. «Да здравствует союз пролетариата с интеллигенцией», заканчивает под рукоплескания свою лекцию тов. Луначарский», - комментирует репортёр [17, с.35].
Вполне возможно, что Луначарскому на встрече в Сибаке с мест задавали вопросы и об отношении к религии, и о международном положении. Ведь студенты Сибаки были на встречах с ним и в драмтеатре и во Дворце Молодой гвардии.
Репортер, подписавшийся «Л. Я.» присутствовал на встрече Луначарского с омским крестьянством на тему «Марксизм и христианство», где «выслушав приветствия крестьян, в ответной речи нарком подчеркнул, что «христианство и марксизм происходят из одного и того же корня», привёл «Легенду о золотом веке», объяснил, «откуда появились боги» и «почему мы боремся с христианством», «чему учит марксизм», заключив речь темой «Страшный суд начался» [18, с. 22-25].
Следует отметить, что уже по приезду в Омск Анатолий Васильевич выступил перед собравшейся аудиторией 26 мая 1923 г. в клубе имени З.И. Лобкова с речью «О международном положении в России» [19, С. 4-10], где коснулся таких вопросов как «Об отношениях с Польшей, с Великобританией», прокомментировал «ответ Советского пр-ва на английскую ноту (меморандум) лорда Керзона», сообщил «об опасности новой интервенции со стороны Мурманского побережья», вставив фразу, что «В Троицын День нельзя заниматься ограблением России», отметив «Пять заслуг Лорда Керзона перед Революцией», «разобрал» английскую буржуазию, считавшую, что «Если мы не раздавим Россию, то она раздавит нас!» и закончил мысль словами «Да здравствует навсегда глубокое единение трудящихся всей Советской России!» [19, с. 4-10].
Вполне возможно, что не осталась за рамками встреч тема, поднятая Г.А. Вяткиным в беседе с А.В. Луначарским в вагоне поезда в воскресенье, 27 мая 1923 г., 10.00 утра, после прибытия наркома из Томска («Беседа с А.В. Луначарским. Вагон Наркома») [20, с. 11-13]. Здесь нарком высказал свои «Общие впечатления о Сибири», обратил внимание на «состояние просвещения в Сибири (Томск, Н.- Николаевск)»: «Сибирь переживает оживление просветительской работы.». Он отметил, что и в Европейской России ведётся активная работа «в детских домах, школах, студенческих марксистских кружках, красноармейских клубах.». Выразил своё отношение к «педагогам и профессуре» и «впечатления о сибирском учительстве» (в политическом и культурном отношении), выделил особо г. Томск как культурный центр. Также отозвался и о «настроении учащихся». Сказал также, что недавняя «чистка студентов [по классовому принципу] была проведена слишком строго»: «Вообще же говоря, я считаю чистку совершенно необходимой. Если мы тщательно чистим собственную партию и беспощадно выбрасываем из неё все непригодные элементы, то конечно, оставить высшие учебные заведения без чистки мы не можем», -подчеркнул Нарком [20, с. 13].
Далее репортер, отметив эрудицию и таланты Анатолия Васильевича, привёл обзор его текущей литературной работы, обратив внимание, например, на сатирическую пьесу «Медвежья свобода», на постановки других произведений в Московских Малом и Художественном театрах, публикации «прежних сочинений по литературе, философии и театру в столичных газетах и журналах». «На этом наша беседа закончилась и т. Луначарский поехал на парад», - завершает статью журналист Вяткин. [20, с. 13].
Следует также отметить, что А.В. Луначарский встречался с профессурой и студенчеством не только в Омске, но также в Томске и Ново-Николаевске [21; 22]. Например, Л. Кузменкова в сообщении «Две поездки в Сибирь. 90 лет со времени первого визита в Новониколаевск (1923) народного комиссара просвещения Анатолия Васильевича Луначарского» отмечает: «В мае 1923 года наркому просвещения воочию удалось увидеть этот суровый край, встретиться с теми, кто проводил политику Наркомпроса на самых дальних окраинах Советской республики. По всему пути следования поезда население городов и деревень радостно приветствовало наркома. Люди выходили с плакатами, оркестром, цветами, речами. Как вспоминала жена Луначарского, на некоторых плакатах
было написано: «Горячий привет командиру 3-го фронта [культурный фронт. - Л. Кузменкова] товарищу Луначарскому!» Таким образом, Анатолия Васильевича, уроженца Полтавы, превратили в коренного сибиряка» [21]. Далее мы ссылаемся на выдержки из этой статьи. Прибыв в Ново-Николаевск [Новосибирск] в ночь на 19 мая 1923 г. Анатолий Васильевич, прежде всего «поехал в Рабочий Дворец (ныне театр «Красный факел»), чтобы принять участие в совещании заведующих губернскими отделами народного образования Сибири (Новониколаевской, Томской, Енисейской, Иркутской губерний и Якутской области)». «В своем выступлении «Основы просветительной политики Советской власти» нарком осветил практические задачи, стоящие перед учителями, разъяснил новые установки, касающиеся народного образования. Он отметил одновременно и достижения, и недостатки, и трудности культурного строительства. Например, ему очень понравилось, что в Сибири широкий размах получили дошкольное воспитание и издательское дело, одобрительно отзывался о педагогической прессе: «Сибирский педагогический журнал», «Призыв», «Наши задачи», «Педагогическая правда». По журналу («Сибирский педагогический журнал») видно, что «педагогическая мысль в Сибири не спит», говорил Луначарский». Из Ново-Николаевска Анатолий Васильевич поехал в Томск, где тоже провел несколько дней [21; 22].
В другой публикации «А.В. Луначарский: две поездки в Сибирь», также описываются поездки Луначарского в Сибирь в 1923 и 1928 гг., включая Ново-Николаевск [даётся ссылка на источник: ГАНО. Ф. Р-15. Оп. 1. Д. 25. Л. 5], но больше внимания уделено его посещению Томска. «22 мая 1923 года нарком просвещения побывал в Томском Губернском Архивном Бюро. Его заинтересовали рукописи XVII века о служилых людях Томска, документы по рабочему вопросу в Томском крае в первой половине XIX века и дела архива Томского университета, относящиеся к быту профессоров и студентов. А.В. Луначарский обратил внимание на большое количество архивных фондов, сосредоточенных в Губархбюро, и на сложность предстоящей их группировки» [ссылки на источник: ГАНО. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 57. Л. 21]. Также было отмечено: «После Томска последовало трехдневное пребывание в Омске, которое включало посещение школ, детских учреждений, сельскохозяйственной академии, Пушкинской библиотеки, собрания, беседы, освещение вопросов, касающихся международного положения, основных задач народного образования в республике, лекции на темы: «Марксизм и христианство», «Интеллигенция и революция».
Когда Луначарский уезжал из Омска, его спросили, намерен ли он еще посетить Сибирь.
«Да, непременно побываю, - ответил он, - тогда я поеду в Иркутск, Кузбасс и на Алтай» [22].
Следует привести также свидетельства соратника Луначарского по революции Льва Давыдовича Троцкого (Лейбы Давидовича Бронштейна; 26 октября [7 ноября] 1879 г., село Яновка, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния, Российская империя (ныне Береславка, Кировоградская область, Украина) — 21 августа 1940 г., Койоакан, Мехико, Мексика) [23]. Троцкий отмечал, что «со школьной скамьи Луначарский поражал разносторонней талантливостью. Он писал, разумеется, стихи, легко схватывал философские идеи, прекрасно читал на студенческих вечеринках, был незаурядным оратором, и на его писательской палитре не было недостатка в красках. Двадцатилетним юношей он способен был читать доклады о Ницше, сражаться по поводу категорического императива, защищать теорию ценности Маркса и сопоставлять Софокла с Шекспиром. Его исключительная даровитость органически сочеталась в нем с расточительным дилетантизмом дворянской интеллигенции, который наивысшее свое публицистическое выражение нашел некогда в лице Александра Герцена. С революцией и социализмом Луначарский был связан в течение сорока лет, т.-е. всей своей сознательной жизни. Он прошел через тюрьмы, ссылку, эмиграцию, оставаясь неизменно марксистом. За эти долгие годы тысячи и тысячи прежних его соратников из того же круга дворянской и буржуазной интеллигенции перекочевали в лагерь украинского национализма, буржуазного либерализма или монархической реакции. Идеи революции не были для Луначарского увлечением молодости: они вошли к нему в нервы и кровеносные сосуды. [...] Было бы, однако, неправильным представлять себе
Луначарского человеком упорной воли и сурового закала, борцом, не оглядывающимся по сторонам. Нет. Его стойкость была очень, - многим из нас казалось, слишком — эластична. Дилетантизм сидел не только в его интеллекте, но и в его характере. Как оратор и писатель, он легко отклонялся в сторону. Художественный образ не редко отвлекал его далеко прочь от развития основной мысли. Но и как политик, он охотно оглядывался направо и налево. Луначарский был слишком восприимчив ко всем и всяким философским и политическим новинкам, чтобы не увлекаться и не играть ими. Несомненно, что дилетантская щедрость натуры ослабила в нем голос внутренней критики. Его речи были чаще всего импровизациями и, как всегда в таких случаях, не были свободны ни от длиннот, ни от банальностей. Он писал или диктовал с чрезвычайной свободой и почти не выправлял своих рукописей. Ему не хватало духовной концентрации и внутренней цензуры, чтоб создать более устойчивые и бесспорные ценности. Таланта и знаний у него было для этого вполне достаточно.
Но как ни отклонялся Луначарский в сторону, он возвращался каждый раз к своей основной мысли, не только в отдельных статьях и речах, но и во всей своей политической деятельности. Его разнообразные, иногда неожиданные качания имели ограниченную амплитуду: они никогда не выходили за черту революции и социализма. [...] В черные годы реакции (1908 - 1912), когда широкие круги интеллигенции повально впадали в мистику, Луначарский вместе с Горьким, с которым его связывала тесная дружба, отдал дань мистическим исканиям. Не порывая с марксизмом, он стал изображать социалистический идеал, как новую форму религии, и всерьез занялся поисками нового ритуала. Саркастический Плеханов наименовал его «блаженным Анатолием». Кличка прилипла надолго! Ленин не менее беспощадно бичевал бывшего и будущего соратника. Хоть и смягчаясь постепенно, вражда длилась до 1917 года, когда Луначарский, не без сопротивления и не без крепкого давления извне, на этот раз, с моей стороны, снова примкнул к большевикам. Наступил период неутомимой агитаторской работы, который стал периодом политической кульминации Луначарского. Недостатка в импрессионистских скачках не было и теперь. [...] В качестве народного комиссара по просвещению, Луначарский был незаменим в сношениях с старыми университетскими и вообще педагогическими кругами, которые убежденно ждали от «невежественных узурпаторов» полной ликвидации наук и искусств. Луначарский с увлечением и без труда показал этому замкнутому миру, что большевики не только уважают культуру, но и не чужды знакомства с ней. Не одному жрецу кафедры пришлось в те дни, широко разинув рот глядеть на этого вандала, который читал на полудюжине новых языков и на двух древних и мимоходом, неожиданно обнаруживал столь разностороннюю эрудицию, что ее без труда хватило бы на добрый десяток профессоров. В повороте дипломированной и патентованной интеллигенции в сторону советской власти Луначарскому принадлежит не малая заслуга. Но как непосредственный организатор учебного дела, он оказался безнадежно слаб. После первых злополучных попыток, в которых дилетантская фантазия переплеталась с административной беспомощностью, Луначарский и сам перестал претендовать на практическое руководство. [Аппарат Наркомпроса действительно был очень недоволен своим наркомом как организатором. «Центральный комитет союза работников просвещения нарядил делегацию ко мне и к Ленину с ходатайством о том, чтоб я взял на себя дополнительно Комиссариат народного просвещения, подобно тому, как я в течение года руководил Комиссариатом путей сообщения», - пишет Троцкий в своей книге «Моя жизнь»]. Центральный комитет снабжал его помощниками, которые под прикрытием личного авторитета народного комиссара твердо держали вожжи в руках. Тем больше у Луначарского оставалось возможности отдавать свои досуги искусству. Министр революции был не только ценителем и знатоком театра, но и плодовитым драматургом. Его пьесы раскрывают все разнообразие его познаний и интересов, поразительную легкость проникновения в историю и культуру разных стран и эпох, наконец, незаурядную способность к сочетанию выдумки и заимствования. Но и не более того. Печати подлинного художественного гения на них нет. В
1923 году Луначарский выпустил томик «Силуэты», посвященный характеристике вождей революции. Книжка появилась на свет крайне несвоевременно: достаточно сказать, что имя Сталина в ней даже не называлось. Уже в следующем году «Силуэты» были изъяты из оборота, и сам Луначарский чувствовал себя полуопальным. Но и тут его не покинула его счастливая черта: покладистость. Он очень скоро примирился с переворотом в руководящем личном составе, во всяком случае, полностью подчинился новым хозяевам положения. И, тем не менее, он до конца оставался в их рядах инородной фигурой. Луначарский слишком хорошо знал прошлое революции и партии, сохранил слишком разносторонние интересы, был, наконец, слишком образован, чтобы не составлять неуместного пятна в бюрократических рядах. Снятый с поста народного комиссара, на котором он, впрочем, успел до конца выполнить свою историческую миссию, Луначарский оставался почти не у дел, вплоть до назначения его послом в Испанию. Но нового поста он занять уже не успел: смерть застигла его в Ментоне. Не только друг, но и честный противник не откажет в уважении его тени» [23].
Однако, в любом случае, не смотря на «дружескую критику соратников», Луначарский внёс огромный вклад в становление и развитие социалистической культуры - в частности, советской системы образования (см. Приложение 3), издательского дела, театрального искусства и кино [24, с. 8-10]. Заботился он также и о сохранении музейных собраний, подписывая распоряжения, защищавшие в первую очередь самих музейных хранителей, например, Эрмитажа [25]. Активную работу проводил А.В. Луначарский и с Наркомюстом при подготовке декрета об отделении церкви от государства. Нарком просвещения А.В. Луначарский внёс проект декрета о переходе церковно-приходских школ в ведение Государственной комиссии по просвещению. Фактически это означало начало процесса «изгнания» Закона Божьего из государственной школы. Предложение наркома приняли, оформив его в виде постановления [26, с. 120-125].
Профессор агроном И.И. Осипов, Председатель Омской окружной агрономической организации, возможный участник встречи с Луначарским в Сибаке в 1923 г., отмечал в 1928 г. в статье «Каких специалистов должна готовить сибирская высшая с.-х. школа», что из постановления Всероссийского земельного совещания 1924 г. следовало, что «Высшая агрономическая школа должна дать специалиста высокой квалификации. Агроном организатор, экономист и кооператор должны стать основным кадром выпуска этой школы» [27, с. 97].
Второй раз А.В. Луначарский посетил Омск 13-16 декабря 1928 г. проездом в Новосибирск. Принял участие в 4-й Омской окружной партконференции, встретился с сотрудниками газеты «Рабочий путь», рабочими завода «Красный пахарь», посетил Коммунистический клуб, индустриальный техникум, детский дом «Путь к труду», медицинский и ветеринарный институты, принял участие в совещании ректоров омских вузов. Во время обоих визитов читал лекции и доклады (о международном положении, состоянии народного просвещения в республике и др.)» [8; 21; 22].
Таким образом, мы пришли к следующим выводам:
- 26-29 мая 1923 г. Омск, в ходе ознакомительной, агитационной и инспекционной поездки по Сибири, посетил нарком просвещения СССР А.В. Луначарский;
- одним из мест, куда он приезжал с супругой на автомобиле, не позднее 29 мая и выступил перед аудиторией, была Сибирская сельскохозяйственная академия (Сибака), открытая на базе Сибирского института сельского хозяйства и промышленности в 1922 г.;
- не смотря на то, что не найдены (или не сохранились, не были опубликованы, по крайней мере; чем также вызвана ошибка в памятной надписи на доске) подробные письменные свидетельства о посещении Луначарским Сибаки, цель визита стояла в 1) пропаганде целей и задач высшей школы, методов их решения и достижения, соответственно; 2) сохранение вуза на государственном содержании;
- кроме того, в своих выступлениях в Омске А.В. Луначарский затронул такие темы, как международное положение, дипломатические шаги Правительства, «Основные задачи
народного образования в Республике», отношение большевиков к церкви, интеллигенции, к ликвидации безграмотности населения, к борьбе с беспризорничеством;
- Анатолий Васильевич был человеком, который не только разработал декрет новой власти «От народного комиссара по просвещению», но и чётко, прагматично сформулировавшим цели, задачи и методы просвещения, вообще, и высшей школы, в частности; человеком, который осознавал, какими должны были быть результаты этой программы; человеком, чьей несомненной заслугой является не только спасение института высшей школы, академии после войны, революции, военного коммунизма, но и отдельно взятой Сибаки, а кроме того, и защита профессоров и академиков, полезных для новой власти традиций «старой школы», даже если это и противоречило установкам партии большевиков, диктатуре пролетариата;
- имя наркома Луначарского навечно останется в истории Омского ГАУ, как яркий пример целеустремлённости, широчайшей эрудированности и открытости, доступности к диалогу, общению, полноценной методической практики.
Ссылки на источники:
1. Червоненко В.Н. Летопись Омского Ордена Ленина сельскохозяйственного института имени С.М. Кирова. К 75-летию вуза [Текст]/ В.Н. Червоненко; под ред. Н.М. Крючкова/ Омский Ордена Ленина сельскохозяйственный институт имени С.М. Кирова. -Омск: ОмСХИ, 1992. - 52 с.
2. А.В. Луначарский. 1923 г. [Фотография]// Архив Народного музея истории Омского ГАУ. Экспозиция. - Ед. хр. № 839. Оригинал.
3. Ишмаев Н.Е. Прошлое и настоящее Сибирской сельскохозяйственной академии [Текст]/ Н.Е. Ишмаев// Сибирская сельскохозяйственная академия. 1918-1923; под ред. Н.Е. Ишмаева и П.Л. Драверта/ Сибирская сельскохозяйственная академия. - Омск: Изд. Сиб. сельскохоз. академии, 1923. - С. 1-54.
4. № 72. Из отношения Сибревкома в Президиум ВЦИКа, Наркомпрос и Наркомздрав о принятии Омского медицинского института на государственное снабжение. 16 января 1924 г. [Текст]/ Председатель Сибревкома Быков, Уполнаркомпроса по Сибири Ансен, Уполнаркомздрава по Сибири Серебров, Управделами Сибревкома [подпись неразборчива]// ГИАОО, Ф.27, Оп. 1, Д. 601, ЛЛ. 71, 72 и об. Копия//Из истории Советского Омска (1917-июнь 1941 гг.): сборник документов и материалов. Глава II. Омск в период восстановления и начала реконструкции народного хозяйства (1921-1928)/ Сост. М.А. Плетнёва, О.К. Сосненко, Е.И. Тимофеева; под ред. А.К. Касьяна/ Государственный архив Омской области. Омск: Зап.-сиб. кн. изд-во. Омск. отд-е, 1975. - С.143-144.
5. Червоненко В.Н. Очерки истории Омского сельскохозяйственного института. (1918-1993) [Текст]/ В.Н. Червоненко; под ред. Г.П. Сапрыгина/ ОмСХИ. - Омск: Изд-во ОмСХИ, 1994. - 232 с.
6. Милищенко О.А. Доклад-лекция на тему «Владимир Ильич Ленин (Ульянов), Анатолий Васильевич Луначарский и Сибирская сельскохозяйственная академия (преодоление экономического кризиса 1922-1923 гг.)». К 90-летию визита Наркома просвещения СССР [Текст]/ О.А. Милищенко, Л.И. Шишкина. - 4 с.// Архив Народного музея истории Омского ГАУ.
7. План работы Народного музея истории Омского ГАУ им. П.А. Столыпина на 2012 /13 уч. Год. - 2 с.//Архив Народного музея истории Омского ГАУ.
8. Универсальный краеведческий календарь «Знаменательные и памятные даты Омского Прииртышья» [Электронный ресурс]. - С. 3/ URL: http://pandia.ru/text/77/458/16446-3.php (дата обращения: 19 сентября 2016).
9. Луначарский А.В. в Омске [Электронный ресурс]. - Омск: Изд. Омского Губоно, 1923. - 38 с./ Тематический каталог/ URL:
http://books.omsklib.ru/Knigi/2012/Lunacharskii_v_Omske_Omsk/index.html (дата обращения: 19 сентября 2016).
10. Мир. Первый день т. Луначарского в Омске [Электронный ресурс]/Мир// Луначарский А.В. в Омске. — Омск: Изд. Омского Губоно, 1923. С. 4-10/ Тематический каталог/ URL: http://books.omsklib.ru/Knigi/2012/Lunacharskii_v_Omske_Omsk/index.html (дата обращения: 19 сентября 2016).
11. Г.В. Впечатления от Омска. (Вторая беседа с Наркомом просвещения А.В. Луначарским [Электронный ресурс] / Г.В.// Луначарский А.В. в Омске. — Омск: Изд. Омского Губоно, 1923. С. 36-38/ Тематический каталог/ URL: http://books.omsklib.ru/Knigi/2012/Lunacharskii_v_Omske_Omsk/index.html (дата обращения: 19 сентября 2016).
12. Красильников С.А. Год 1928-й в восприятии сибирской интеллигенции (Специалисты Новосибирского округа глазами сотрудников ГПУ [инженер Новицкий]). Правый уклон в ВКП [Электронный ресурс]/ С.А. Красильников// Гуманитарные науки в Сибири/ Институт истории СО РАН. - Новосибирск, 1998/ URL: http://www.philosophy.nsc.ru/journals/humscience/2_97/15_KRAS.HTM (дата обращения: 16 сентября 2016).
13. Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир [Электронный ресурс]/ Джон Рид. -М.: Госполитиздат, 1957. - С. 299-302/ URL: http://www.runivers.ru/philosophy/chronograph/403906/ (дата обращения: 15 ноября 2016).
14. Приложения Джона Рида. К главе VIII. Декреты Совета Народных Комиссаров. От народного комиссара по просвещению [Текст]/ А.В. Луначарский// Рид Дж. Десять дней, которые потрясли весь мир. - М.: «Художественная литература», 1987. - С. 296-299.
15. Гиленсон Б. «Правда, преломленная через революционный темперамент» [Текст]/ Б. Гиленсон// Рид Дж. Десять дней, которые потрясли весь мир. Комментарии. - М.: «Художественная литература», 1987. - С. 332-351.
16. Основные задачи народного образования в Республике. (Доклад тов. А.В. Луначарского (26 мая) [Текст]/ записал М. Либинид// Луначарский А.В. в Омске. - Омск: Изд. Губоно, 1923. - С. 14-21/ Тематический каталог/ URL: http://books.omsklib.ru/Knigi/2012/Lunacharskii_v_Omske_Omsk/index.html (дата обращения: 19 сентября 2016).
17. Интеллигенция и революция. (Лекция т. Луначарского во «Дворце Молодой Гвардии» 28 мая)/ записано Влад. Л-овым// Луначарский А.В. в Омске. - Омск: Изд. Губоно, 1923. - С. 26-35/ Тематический каталог/ URL: http://books.omsklib.ru/Knigi/2012/Lunacharskii_v_Omske_Omsk/index.html (дата обращения: 19 сентября 2016).
18. Марксизм и христианство [Электронный ресурс]/ записал Л. Я.// Луначарский А.В. в Омске. - Омск: Изд. Губоно, 1923. - С. 22-25/ Тематический каталог/ URL: http://books.omsklib.ru/Knigi/2012/Lunacharskii_v_Omske_Omsk/index.html (дата обращения: 19 сентября 2016).
19. Т. Луначарский о международном положении России. (Доклад 26 мая 23 года в клубе имени Лобкова) [Электронный ресурс]/ записал Влад. Л-ов// Луначарский А.В. в Омске. - Омск: Изд. Губоно, 1923. - С. 4-10/ Тематический каталог/ URL: http://books.omsklib.ru/Knigi/2012/Lunacharskii_v_Omske_Omsk/index.html (дата обращения: 19 сентября 2016).
20. Вяткин Г. Беседа с А.В. Луначарским. Вагон Наркома. (27 мая, воскресенье, 10.00 утра) [Электронный ресурс]/ Г. Вяткин// Луначарский А.В. в Омске. - Омск: Изд. Губоно, 1923. - С. 11-13/ Тематический каталог/ URL: http://books.omsklib.ru/Knigi/2012/Lunacharskii_v_Omske_Omsk/index.html (дата обращения: 19 сентября 2016).
21. Кузменкина Л. Две поездки в Сибирь. 90 лет со времени первого визита в Новониколаевск (1923) народного комиссара просвещения Анатолия Васильевича
Луначарского [Электронный ресурс]/ Людмила Кузменкина/ URL: http://bsk.nios.ru/content/dve-poezdki-v-sibir (дата обращения: 13 ноября 2016).
22. А.В.Луначарский: две поездки в Сибирь [Электронный ресурс]//Документ из ИПС «Кодекс»/ URL: http://termika.ru/issao?print&nd=941750034&LogLength=12523&LogNumDoc=941750034&nh= 0 (дата обращения: 12 ноября 2016).
23. [Л.Т.] Анатолий Васильевич Луначарский. 1-го января 1934 г. [Электронный ресурс]/ Лев Троцкий// Лев Троцкий. Портреты революционеров: Сборник/ Ред.-сост. Ю. Г. Фельштинский.- М: Московский рабочий, 1991. - 365 с.// Троцкий о Луначарском/ URL: https://sites.google.com/site/lunacharskyfund/bio/trockij-o-lunacharskom (дата обращения: 16 ноября 2016).
24. Анатолий Васильевич Луначарский [Электронный ресурс/URL: http://www.novsu.ru/dept/1330/i.842616/?id=453434 (дата обращения: 13 ноября 2016).
25. Соломаха Е. Приказ по бывшему Министерству Двора от 6 ноября 1917 года. Сотни жизней и множество реликвий Зимнего дворца спас в феврале и октябре 1917 года князь Иван Дмитриевич Ратиев [Текст]/ Елена Соломаха// Родина. - ноябрь, 2016. - C. 8-10.
26. Сорокин А. «Закон божий нам негожий!». Как большевики строили светское государство в октябре-декабре 1917 года/ Андрей Сорокин// Родина. - ноябрь, 2016. - С. 120125
27. Осипов И.И. Каких специалистов должна готовить сибирская высшая с.-х. школа [Текст]/ И.И. Осипов//Научный сборник к десятилетию высшей сельскохозяйственной школы Сибири/ Сибирский институт сельского хозяйства и лесоводства. - Омск: Изд-е Сиб. ин-та сельск. хоз-ва и лесоводства, 1928. - С. 191-198.
Приложения
Приложение 1. 1917 год. 29 октября
От народного комиссара по просвещению
Граждане России!
Восстанием 25 октября трудящиеся массы впервые достигли подлинной власти. Всероссийский Съезд Советов временно передал эту власть Исполнительному Комитету и Совету Народных Комиссаров.
Волею революционного народа я назначен народным комиссаром по просвещению. Дело общего руководства народным просвещением, поскольку таковое остается за центральной государственной властью, поручается впредь до Учредительного Собрания государственной комиссии по народному просвещению, председателем и исполнителем которой является народный комиссар.
На какие же основные положения будет опираться государственная комиссия? Как определяется круг ее компетенции?
Общее направление просветительной деятельности
Всякая истинно демократическая власть в области просвещения в стране, где царит безграмотность и невежество, должна поставить своей первой целью борьбу против этого мрака. Она должна добиться в кратчайший срок всеобщей грамотности путем организации сети школ, отвечающих требованиям современной педагогики, и введения всеобщего обязательного и бесплатного обучения, а вместе с тем устройства ряда таких учительских институтов и семинарий, которые как можно скорее дали бы могучую армию народных педагогов, потребную для всеобщего обучения населения необъятной России...
Обучение и образование
Следует подчеркнуть разницу между обучением и образованием. Обучение есть передача готовых знаний учителем ученику. Образование есть творческий процесс. Всю жизнь «образуется» личность человека, ширится, обогащается, усиливается и совершенствуется.
Трудовые народные массы - рабочие, солдаты, крестьяне - жаждут обучения грамоте и всяким наукам. Но они жаждут также и образования. Его не может дать им ни государство, ни интеллигенция, ни какая бы то ни была сила вне их самих. Школа, книга, театр, музей и т. д. могут быть здесь лишь помощниками. Народные массы будут сами вырабатывать свою культуру сознательно или бессознательно. У них имеются свои идеи, созданные их общественным положением, столь отличным от положения творивших до сих пор культуру господствующих классов и интеллигенции, свои идеи, свои чувства, свои подходы ко всем задачам личности и общества. Городской рабочий по-своему, сельский труженик по-своему будут строить свое светлое, проникнутое классовой трудовой мыслью миросозерцание. Нет явления более величественного и прекрасного, чем то, свидетелями которого и участниками будут ближайшие поколения, - построение трудовыми коллективами своей общей богатой и свободной души.
Обучение явится тут важным, но не решающим моментом. Здесь важнее критика и творчество самих масс, ибо наука и искусство лишь. в некоторых своих частях имеют общечеловеческое значение: они претерпевают существенные изменения при каждом глубоком классовом перевороте.
Повсюду в России, среди городских рабочих в особенности, а также и среди крестьян, поднялась кипучая волна культурно-просветительного движения, множатся без числа рабочие и солдатские организации этого рода: идти им навстречу, всемерно поддерживать
их, расчищать путь перед ними - первейшая задача революционного и народного правительства в области народного просвещения.
Децентрализация
Государственная комиссия по народному просвещению отнюдь не является центральной властью, управляющей учебными и образовательными учреждениями. Наоборот, все школьное дело должно быть передано органам местного самоуправления. Самостоятельная работа самочинных классов - рабочих, солдатских, крестьянских, культурно-просветительных организаций должна обладать полной автономией как по отношению к государственному центру, так и по отношению к центрам муниципальным.
Дело государственной комиссии - служить связью и помощницей, организовать источники материальной, идейной и моральной поддержки муниципальным и частным, особенно же трудовым и классовым просветительным учреждениям в государственном общенародном масштабе.
Государственный комитет по народному образованию
Целый ряд ценных законопроектов был разработан с начала революции Государственным комитетом по народному просвещению, довольно демократическим по своему составу и богатым опытными специалистами. Государственная комиссия искренно желает планомерного сотрудничества с этим Комитетом.
Она обратится в бюро Комитета с просьбой немедленно созвать экстренную сессию комитета для выполнения следующей программы:
1. Просмотр норм представительства в Комитете в духе еще большей его демократизации.
2. Пересмотр прав комитета в духе их расширения и превращения его в основной государственный институт по выработке законопроектов для полной реорганизации народного обучения и образования в России на демократических началах.
3. Пересмотр уже созданных Комитетом законопроектов совместно с новой государственной комиссией, требуемый тем обстоятельством, что при редактировании их Комитет считался с буржуазным духом предшествовавших министерств, тормозивших их, впрочем, и в этом обуженном виде.
После такого пересмотра законопроекты будут проведены в жизнь без всякой канцелярской волокиты, в революционном порядке.
Педагоги и общество
Государственная комиссия приветствует педагогов на арене светлого и почетного труда просвещения народа - хозяина страны.
Ни одна мера в области народного просвещения не должна приниматься какой бы то ни было властью без внимательного извещения голоса представителей педагогического мира.
С другой стороны, решения отнюдь не могут приниматься исключительно корпорацией специалистов. Это относится также к реформам учреждений общего образования.
Сотрудничество педагогов и сил общественных - вот что будет преследоваться комиссией и при составлении ее, и в Государственном комитете, и во всей ее деятельности.
Первейшей задачей своей комиссия считает улучшение положения учителей, и прежде всего самых обездоленных, едва ли не самых важных работников культурного дела -народных учителей начальных школ. Их справедливые требования должны быть удовлетворены немедленно и во что бы то ни стало. Пролетариат школ тщетно требует
повышения заработка до 100 руб. в месяц. Было бы позором держать дольше в нищете учителей огромного большинства российских детей.
Учредительное собрание
Несомненно, что Учредительное собрание начнет свои работы вскоре. Лишь оно длительно установит порядок государственной и общественной жизни в нашей стране, в том числе и общий характер организации народного просвещения.
Но теперь, с переходом власти к Советам, истинно народный характер Учредительного собрания обеспечен. Линия, которую поведет Государственная комиссия, опираясь на Государственный комитет, вряд ли может существенно изогнуться под влиянием воли Учредительного собрания. Не предрешая ее, новое, народное правительство считает себя вправе и в этой области проводить в жизнь ряд мероприятий, имеющих целью обогатить и осветить как можно скорее духовную жизнь страны.
Министерство
Текущие дела должны пока идти своим чередом через министерство народного просвещения. О всех непосредственно необходимых изменениях в его составе и конструкции будет иметь суждение Государственная комиссия, избранная Исполнительным комитетом Советов, и Государственный комитет. Окончательно порядок государственного руководства в области народного просвещения будет, разумеется, установлен Учредительным собранием. До тех пор министерство должно играть роль исполнительного аппарата при Государственной комиссии по народному просвещению и Государственном комитете по народному образованию.
Залог спасения страны - в сотрудничестве живых и подлинных демократических сил ее. Мы верим, что дружные усилия трудового народа и честной просвещенной интеллигенции выведут страну из мучительного кризиса и поведут ее через законченное народовластие к царству социализма и братства народов.
Народный комиссар по просвещению А. В. Луначарский Петроград, 29 октября 1917 года
Публикуется по тексту, приведенному в книге: Джон Рид, Десять дней, которые потрясли мир, М., Госполитиздат, 1957, стр. 299-302/ URL: http://www.runivers.ru/philosophy/chronograph/403906/ (дата обращения: 16 ноября 2016).
Приложение 2.
Интеллигенция и революция. (Доклад т. Луначарского во «Дворце Молодой Гвардии 28 мая [1923 г. в Омске])// А.В. Луначарский в Омске. Омск, 1923. с. 26-35.
[с. 26]
Товарищи! Человеческое общество, в особенности та форма его, которая господствует и сейчас в Западной Европе и от которой мы отошли к другому общественному типу, с точки зрения рационально-разумной оценки представляет больную, крайне нелепую организацию. За исключением наиболее бессовестных апологетов буржуазного строя, никто не станет этого отрицать. Если спросить любого христианина, что представляет из себя общество, он скажет, что оно лежит во зле, не соответствует слову божию. Из христиан даже любой архиерей ответит так. Если вы спросите обывателя, правильно ли построено общество, он скажет, что в человеческом обществе жить очень скверно: ложь, невежество, чванство -царят в нем, жизнь складывается ужасно. Бросается в глаза и то ненормальное явление, что верхушки человеческого общества пользуются всеми радостями жизни, хотя эти люди — ни трудом, ни чем другим, не заслужили этого. Каково положение общества с испокон веков. Если мы спросим, отчего произошло такое общество, то должны будем ответить: оттого, что оно не росло по плану, а как толкала его природа. Росло стихийно, как растет лес и оттого оно в очень малой степени соответствует потребностям человечества. Если бы общество строил не господь бог (за отсутствием специалистов мы, конечно, склонны воспользоваться менее квалифицированными работниками), а просто разумный законодатель, то он старался бы создать такое общество, в котором бы возможно наибольше было счастья. Ему предстояла бы задача: вот тебе миллионы людей и вот тебе определенные материалы, которые надо размножить и особенно надо размножить человеческий разум. Он построил бы общество, [с. 27] как разумный инженер: рассчитал бы наличность материалов и сказал бы, что надо как можно больше ввести равенства. Нелепо, чтобы один получал в 100 раз больше, чем другой. Конечно нельзя определить счастье так точно, как аптечную меру. Нельзя ввести абсолютного равенства, ибо различны природные задатки и наклонности людей. Пришлось бы установить, чтобы общество считалось с индивидуальными особенностями так, чтобы труд был наиболее благоприятен. Но никогда нельзя освободить от труда, не трудящийся да не есть! Такие простейшие принципы, ясные для всякого разумного существа, вложил бы всякий разумный законодатель в организацию разумно-идеального общества. Но ни такого планирования общества, ни такого разумного строителя - не было. Правда и в старой и новой истории принято думать, что какой-то высший, мудрый законодатель установил законы общества. Но существует только классовое общество: хищнические племена стали враждовать меж собой, а затем распались на отдельные хозяйственные слои. Ясно, что в обществе, расслоившемся на внутренние хищнические слои, законодатели должны были выходить из той или другой общественной группы. И во всех законодательствах мы встречаем отражение на законодательстве интересов господствующих классов. Законы индийского Ману носят намек на законную привилегированность для той или другой группы. Возьмем революционных общественных деятелей. Они тоже преследуют интересы класса. Я говорю это к тому, товарищи, что таким путем мы априорно подойдем к понятию и определению интеллигенции. Предположим, что человеческое общество есть как раз такое общество, которое добивается обеспечения возможно большего для всех людей счастья. Что будет представлять из себя, например, врач в таком обществе? Врач будет одним из членов общества, имеющим цель охранять здоровье общества. Так было бы в обществе, представляющем форму сотрудничества людей. Но если мы имеем классовое общество, мы будем иметь совершенно другое понятие о враче. Здесь он вовсе не является общественным органом, а в большинстве - является мелким производителем, ремесленником. Что мог бы сказать такой врач, приведенный на какую-либо фабрику? Он должен был бы сказать, что надо изменить условия труда, чтобы люди были здоровы. Но за это его выг- [с. 28] нали бы,
как это сделали с врачом Эйнсманом. И вот врач в капиталистическом обществе начинает лечить животы, или дам, или выдуманные болезни. Каждый врач поставлен в положение: надо угождать богатым, власть имущим. Конечно, можно было бы быть и врачом для бедных, но лишь на началах благотворительности. Возьмем и другой пример инженерию. Инженер в обществе, представляющем сотрудничество людей должен был бы стремиться к грандиознейшей задаче: каким образом с наименьшей затратой сил и здоровья человека произвести максимум полезных для общества продуктов. Может так рассуждать инженер в современном нам обществе. Нет, Тэйлор — замечательный изобретатель. Но его система не может быть применена сейчас в современном обществе. Здесь она явилась бы безумием, так как истрепала бы каждого рабочего уже к 40 годам жизни.
Основа современной инженерии - это как бы при современном положении вещей выжать из массы рабочих максимум барыша. Правда, уже сейчас существует масс грандиозных и великих проблем, направленных к благосостоянию и благополучию масс. Но кто согласится дать денег на осуществление их, понести убытки? Могут возразить, что и в капиталистическом обществе существует, так называемая - чистая наука. Дают же возможность капиталисты заниматься такой чистой наукой, как математика. Да. Но это делается потому, что в конце концов выводы этой «чистой науки» делаются прикладными знаниями, идущими на потребу капитализму. Современное классовое общество содержит интеллигенцию на потребу себе, на потребу капитализма, и содержит так, чтобы деятельность интеллигенции не шла в разрез с желаниями и требованиями капитализма. Если мы подойдем к понятию об интеллигенции с точки зрения ее функций, то получим, приблизительно, следующую картину.
Представим общество, где нельзя давать высокую квалификацию исключительно всем. И вот, такое общество выделяет группу высокообразованных людей: ученых, инженеров, художников и т.д. Если мы возьмем их совокупность, то придем к выводу, что это — всегда познающая и информирующая часть общества, а иногда и организующая. Ведь преимущественно интеллигенция работает по распространению знаний, по [с. 29] популяризации их, по размножению знаний. Ею захватывается не только область науки, но и область искусства, различных художеств. Интеллигент-художник обыкновенно тоньше, чем другие, видит, воспринимает. Он может свои впечатления путем соответствующей обработки сделать доступными массе, способными влиять на нее. Простой человек не имеет того, что называется даром, талантом, он не обладает соответствующей технической подготовкой, позволяющей обработать впечатления так, чтобы они стали доступны пониманию большинства. С этой точки зрения интеллигенцию можно сравнивать с головой. Все общество - это огромное тело, огромный организм, а интеллигенция - голова ее. Отдели тело от головы, тело перестанет думать и жить. Выбрось интеллигенцию из страны, - страна станет невежественной и темной. Но надо помнить, что и голова, отделенная от туловища -жить не может. Это две, взаимно в друг друге нуждающиеся части одного целого.
Помимо функций информирующих и познающих, интеллигенция имеет также функции и организующие. Но это не всегда. Правда, отдельные представители ее разрабатывают иногда известные проблемы политическо-административного характера, но есть еще выборные, чиновники работающие под непосредственным наблюдением и контролем массы. В идеальном обществе всего этого не должно бы быть. Труд в нем - легкий и обязательный для всех. Все будут в этом обществе высококвалифицированными работниками, все будут пополнять своей работой работу друг друга, но квалификационной разности не будет. Как физический, так и умственный труд будет равноценен, ибо будет приносим одному целому, обществу. В таких условиях интеллигенции, как особой группы, не будет, да она и не будет нужна.
Но при переходных условиях, хотя бы, как и сейчас у нас, когда общество представляет сотрудничество людей, но когда не все еще одинаково хорошо подготовлены для того, чтобы быть одинаково квалифицированными работниками,— интеллигенция нужна. Тов. Бухарин
как-то упомянул: «Весь вопрос, - добьется ли пролетариат своей победы - зависит от того, сумеет ли он выдвинуть свою интеллигенцию». [с. 30].
Старая интеллигенция в глубине вещей играла тоже роль органа общества. Но так как общество насквозь больное, базируется не на сотрудничестве людей, а на конкуренции, на частной собственности, то и интеллигенция искажалась, теряя свое истинное лицо. Художник пишет картины не потому, что чувствует потребность массы эстетически насладиться, а потому, что надо ее продать, взять за нее деньги. Это будет возможно, если он угодит вкусу покупателей. Получается не искусство, а рынок. В погоне за ним художник дает взятку журналисту за то, чтобы он расхвалил его картину, или продает картину какому-нибудь купцу. Получается подчинение искусства рынку. Не только художник, всякий интеллигент поставлен в капиталистическом обществе в подобное положение, даже если он служит в качестве государственного чиновника, так как нет ни одного государства, которое бы не принуждало. Яркий пример подчиненности и зависимости интеллигенции от правительства и господствующего класса — буржуазии представляли те же германские профессора, прославившиеся своими шовинистическими, живоглотскими статьями в период империалистической войны.
Интеллигент, работающий на вольный рынок, становится перед дилеммой: потерять душу или быть отщепенцем, оставшись верным своей творческой идее. Сделать первое, значит уйти от правды. В дьявольском соблазне: «Уйди от правды!» — звучит голос господствующего класса. Когда же он протестует: «Я правды хочу» — в нем говорит голос органа общества. Несмотря на все это, если мы возьмем интеллигента классового общества, если хорошенько поскоблим его, то под слабохарактерностью, душевной дряблостью, женственностью - (в любой кусочек минерала он вложит всю свою жизнь и нет ему дела ни до чего другого: крайняя степень своеобразной ограниченности) - мы вдруг открываем особое внутреннее зерно. Оно есть в каждом интеллигенте. Вы увидите, что есть в нем какая-то маленькая искорка социализма, ибо в самой сущности интеллигентского труда есть социальный мотив, есть социальное зерно. Интеллигент является и может быть скептиком, но он и в этом случае может признать возможность работы для общества. «Да-а! - скажет иной интеллигент,— социализм это, знаете ли, утопия, неосуществимая на земле вещь!» Но когда начнете доказывать [с. 31] ему возможность социализма, он пожалуй скажет: «Ну да, если вот все люди проникнутся сознанием работать только для общества, тогда пожалуй»... Из мещанина - проглянет настоящий человек. Конечно, «каждая душа - социалистична». При умелом обращении с человеческой душой всегда можно отыскать социалистический элемент. Но есть группы, среди которых это сделать трудно: лавочники, купцы, буржуазия. Некоторые из них откровенно говорят: «Я люблю общество, где все имеют огромные кулаки и тузят ими друг друга!» Таких можно запрячь или только в физический труд или поступить с ними как поступают с хищниками. В интеллигенте - социалистическую душу отыскать легче. Социалистическое чувство в нем есть, но оно лежит на дне его души под ворохом мещанского хлама. Но ведь это и по отношению не только интеллигенции можно сказать. В отношении некоторой части пролетариата это тоже верно. Не все пролетарии могут быть коммунистами. Вспомним хотя бы наши партийные чистки. Склока, эгоизм и собственнические наклонности - вот причина чистки. Разве это не тот же мещанский хлам? Но только в пролетариате, как в классе, ярче чем во всех других, выражается социалистическая сущность.
Старая интеллигенция имеет в себе черты, заставляющие думать, что при значительном повороте жизни в сторону коммунизма, она пойдет к нему. Даже будет рада ему. Но только интеллигенция напоминает часто евреев, ведомых по пустыне к земле обетованной: «Ах, ты слишком долго ведешь нас! Идем, идем - и нет конца дороги. Вернемся к мясным египетским котлам!»
Интеллигенция полна недоверия к коммунизму. В чем причина такого недоверия? В том, что интеллигент не человек коллективного производства.
Если мы возьмем верхи интеллигенции, то обнаружится ясно связанность этих верхов с буржуазией. Буржуазия, сознавая силу интеллигенции, ее значение - стремится заслужить доверие интеллигенции, приблизить по условиям жизни и быта к себе, поставить ее даже наравне с собой, показать, что нет де существенной разницы между ними. В конце жизни интеллигент - становится даже сам капиталистом: имеет обстановку, дачи, виллы. Это омещанивает его. Гейне зло шутил над собой: «Я купил севрский фарфор - с этого момента я больше не революционер. Какой-ни- [с. 32] будь художник, писатель - видит, что все его богатство несправедливо, добыто неправильными путями. Его творческая мысль, может быть, парит над всем этим мещанством. Тот же Гейне упоминал о том, что «к ногам великого Рубенса привязано несколько пудов сыру и тем не менее он все же сумел воспарить в воздух своими орлиными крыльями». Но надо иметь слишком сильные крылья, чтобы преодолеть тяжесть этого привязанного к ногам сыра и оторваться от мещанства. К ногам почти каждого интеллигента привязано по нескольку пудов сыра.
Возьмем другую часть интеллигенции, средней. Интеллигенту страшно вредит то, что он специалист. За своей специальностью он забывает общее, общее. Он достигает высшей степени ограниченности, зная одну лишь свою узкую специальность. Проснувшийся, пробужденный пролетарий поражает огромным живым интересом ко всему живому. Интеллигент заскакивает в свою специальность, поразительно невежествен, мало читает. Вся его жизнь «обывательские будни»: взять хотя бы игру в карты, вместо игры во всю жизнь, яркую, разнообразную, цветную.
В живой жизни интеллигенции мы встречаем другую тяжелую болезнь — индивидуализм. И чем интеллигент талантливее, тем сильнее этот индивидуализм. Делает ли он удачную операцию, нарисует ли хорошую картину, он никогда не скажет «мы», а всегда «я». «Я» — хорошо сделал операцию, «я» хорошо нарисовал картину. Постоянно — выпячивание своего таланта, индивидуальности. Постоянно — топорщится личность. Отсюда всяческая забота о бессмертии. Вечность человечества, грандиозный размах коллектива никак ни в какой степени не удовлетворяет интеллигента. Герцен мог говорить такие чудовищные слова, как «личность не может служить навозом для будущих поколений». Здесь, в сопоставление с этой мещанской идеологией интеллигенции, невольно вспоминается о самураях революции, военных комиссарах из рабочего класса, идущих на верную смерть для того, чтобы положить душу свою за други своя. В них не возникала мысль о том, что они идут превращаться в навоз для будущих поколений.
Интеллигент, очутившись в пролетарской среде, нередко создает тип анархоида. Он вносит с собой анархические тенденции, вносит в ряды пролетариата [с. 33] дезорганизацию: «Подчинение личности партии? Узкие партийные рамки? Не могу!» Часто такой интеллигент несет с собой страшно много диких идей, нелепых предрассудков, хотя бы тот же антисемитизм. Особенно опасны различные футуристы от революции. На их удочку попадает много пролетарской молодежи. Прежде всего, они склонны отрицать все буржуазное культурное наследство: литературу, науку, искусство. Начинает молодой пролетарий грызть гранит какого-нибудь тяжелотомного труда. Жестковато. В результате — два сломанных зуба. Сейчас же подумает: «Кой - чорт! Уже не в самом ли деле эта наука буржуазна?» А пролетарствующий интеллигент тут как тут: «Чего изволите? Пролетарскую научку? Самоновейшая - на восьми страничках - все!» Все такие интеллигентные грибы с патентами нового изобретательства - очень вредная фауна и флора!»
Далее, т. Луначарский дает еще один тип интеллигента - меньшевика - «костоеда рабочего класса», «проститутки, по свидетельству К. Маркса, которой нет хуже в мире». По этому понятно, почему мы чистим партию от интеллигентов, в своей массе являющихся проводником чуждых пролетариату идей.
Но это не значит, что интеллигент не может быть полезным пролетариату. При чистке партии проводится тенденция: вычистить партию от интеллигентов с интеллигентской подоплекой, вступивших в партию с корыстными, карьеристскими целями. Но каждый усыновленный пролетариатом интеллигент нам дорог.
Переходя к вопросу о роли интеллигенции в России, тов. Луначарский говорит: Она для нас чрезвычайно драгоценна, дороже золота.
В октябрьскую революцию она почувствовала себя обиженной: нет белой булки, не печатается порядочных газет, да вдобавок еще пролетарий хочет залезть в чистую, просторную квартиру. На октябрь интеллигенция смотрела через призму февраля, считая, что она сделала февральскую революцию и ей приуготовлена вся власть над страной. В интеллигенции, в большей ее части, закипает неистовая ненависть к пролетариату.
Поскольку интеллигенция объявляла себя врагом в этот, решающий всю судьбу пролетариата момент, миндальничать мы не могли. Враг, так враг — как с врагом и поступать будем. [с. 34] Коммунисты всегда, с первых дней октября, говорили: интеллигенты нам нужны. Но на приглашение сотрудничать с нами — мы получили злостный саботаж. Поскольку мы были бедны и нищи — мы не могли поставить их в такие условия, когда они остались бы довольны. Однако в этот период лучшая часть интеллигенции пошла к нам и с нашей стороны делалось все, чтобы поставить ее в относительно лучшие условия. Теперь, при переходе на мирное строительство, намечается возможность единого фронта с интеллигенцией, да и мы стали немного лучше материально обеспечены и могли поставить интеллигенцию в лучшие материальные условия. Не будет времени, когда бы мы не нуждались в старой интеллигенции. Слишком невежественна, некультурна и дика наша страна. Работы хватит и для молодой и для старой интеллигенции.
Но как ни важна и не дорога нам старая интеллигенция, мы не откажемся никогда от мысли создать новую, молодую. Перед нами стоит задача убедить молодежь, что она должна очень много и усиленно трудиться. Вся старая наука, за исключением ядовитых ее сторон, представляет на 90% чисто объективные знания. Усвоить, осилить ее — работа колоссальная. И еще колоссальнее она становится от того, что ее нужно пропустить сквозь призму марксистской критики. Выработка интеллигента из человека, взятого от сохи и станка,— страшно трудна. Ведь из него надо сделать универсалиста. Мы ликуем, что молодые всходы так обильно покрыли наши российские поля, мы приветствуем огромную жажду и алчность молодежи к получению знаний, приветствуем ее энтузиазм, но это не значит, что все уже сделано. Надо работать еще много и сильно. Придет время, когда не нужно будет никакой особой интеллигенции. Это будет в социалистическом, совершенном обществе. Но сейчас — нужна она. И в кадры новой интеллигенции мы с радостью примем всякого старого интеллигента от знаменитого профессора до студента, желающего работать с нами.
В заключение тов. Луначарский резюмирует свой доклад. Интеллигенция в значительной своей части представляет очень важный орган человечества, внутренне пораженный и погубленный старым капиталистическим обществом. [с. 35]
Преодолевая эти препятствия, некоторая часть интеллигенции пришла к пролетариату.
Октябрьская революция совершалась без интеллигенции (в ее массе). Первое время сотрудничеству пролетариата с интеллигенцией мешала взаимная озлобленность.
Затем, по мере улучшения материального и укрепления Советской власти — наметилась возможность единого фронта с интеллигенцией.
С одними - благодаря возможности улучшить их материальное положение.
С другими - на почве желания возродить нашу промышленность и хозяйство.
С третьими - на почве их прозрения и частичного осознания правильности и справедливости стремлений пролетариата.
С четвертыми - на почве их полного перехода в ряды пролетариата.
Создание молодой интеллигенции из рядов пролетариата необходимо, но связано с колоссальнейшей работой затяжного характера.
«Да здравствует союз пролетариата с интеллигенцией!» — заканчивает под рукоплескания свою лекцию тов. Луначарский.
Публикуется по тексту, приведенному в книге: Интеллигенция и революция. (Доклад т. Луначарского во «Дворце Молодой Гвардии 28 мая [1923 г. в Омске])// А.В. Луначарский в Омске.: Интеллигенция и революция. (Доклад т. Луначарского во «Дворце Молодой Гвардии 28 мая [1923 г. в Омске])// А.В. Луначарский в Омске. Омск: Изд. Губоно, 1923. - С.
26-35/ Ц^: http://www.liveinternet.ru/community/lj_ru_history/post398972172/ (дата обращения: 16 ноября 2016).
Приложение 3.
Библиография статей, докладов и выступлений А.В. Луначарского за 1923 г.
«82. Вновь к старым задачам. - «Нар. просвещение», 1923, № 3, с. 3-5. О единой трудовой школе.
83. Задачи партии на третьем фронте. - «Пролетарий». Пермь, 1923, № 6, с. 8-18. То же. См. № 2, 6.
84. Значение самообразовательной работы. — «Помощь самообразованию», 1923, № 1, с. 3-4. То же. См. № 3, 6.
85. Народное просвещение в РСФСР. - В кн.: Вся Россия. Справочная и адресная книга на 1923 г. М., [1923 г.], стб. 293-318.
86. Наши текущие задачи. (Из речи на Всерос. съезде завгубсоцвосов). - «Нар. просвещение», 1923, № 4-5, с. 3-20. То же. См. № 3.
87. Новая экономическая политика и Наркомпрос. - В кн.: Луначарский А. В. Проблемы народного образования. М., 1923, с. 183-188. То же. См. № 6.
88. О едином фронте просвещения в Союзе Советских Республик. - «Нар. просвещение», 1923, № 8, с. 3-6.
89. О схемах программ I и II ступени. (Речь на Всерос. съезде завгубсоцвосами 11 марта 1923 г.). - «На путях к новой школе», 1923, № 3, с. 3-7. То же, под загл. «Значение новых программ». См. № 3.
90. О школе рабочей молодежи. - В кн.: Луначарский А. В. Проблемы народного образования. М., 1923, с. 143-150. То же. См. № 6.
91. Основные задачи народного образования в Республике. - В кн.: А. В. Луначарский в Омске. Омск, 1923, с. 14-21.
92. Основы просветительной политики Советской власти. - «Сиб. пед. журн.», Новониколаевск, 1923, № 2, с. 3-15. То же. Отд. изд. М., 1924; «Работник просвещения». Изд. 2-е. М., 1925.
93. Политика Народного Комиссариата по просвещению за 5 лет. - В кн.: Луначарский А. В. Проблемы народного образования. М., 1923, с. 170-182.
94. Положение народного образования на шестой год революции. - «Ком. революция», 1923, № 3, с. 7-12.
95. Речь на II Всероссийском съезде совпартшкол 11 апреля 1923 г. - Второй Всерос. съезд совпартшкол. Вып. I. М., 1923, с. 3-9. То же, под загл. «Значение совпартшкол и их место в системе народного образования». См. № 1.
96. Речь на общем собрании членов Союза Работпрос и Рабис в Томске. - В кн.: Нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский в Томске. 22-24 мая 1923 г. Томск, 1923, с.
27-42. То же, под загл. «Философия школы и революция». См. № 4.
97. Студенчество и контрреволюция. - В кн.: Высшая школа в РСФСР и новое студенчество. Пг., 1923, с. 11-18. То же. См. № 1, 6.
98. Студенчество и революция. Речь на сходке-митинге студентов томских ВУЗ 23 мая. -В кн.: Нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский в Томске. 22-24 мая 1923 г. Томск, 1923, с. 5-16. То же. См. № 4.
99. Тов. Ленин о задачах просвещения. — «Известия», 1923, 5 янв., с. 1. То же. - В кн.: В. И. Ленин о воспитании и образовании. Изд. 3-е. М., 1973, с. 604-607».
Публикуется по тексту: 1923 [Электронный
ресурс]//Библиография//http://lunacharsky.newgod.su/lib (дата обращения: 16 ноября 2016).
Natalya Kravtseva
The Department of Educational Innovation at the Management of methodical work, educational innovation, extracurricular education and professional training at Omsk State Agrarian University n.a. P.A. Stolypin FSBEI HE Omsk SA U, Omsk
MENTION OF THE HISTORY OF HIGH EDUCATION IN SIBERIA: ANATOLY VASILYEVICH LUNACHARSKY AND THE SIBERIAN ACADEMY OF
AGRICULTURE IN 1923
Abstract. In view of the 95 years after the visit of People's commissar of education A.V. Lunacharsky to the Siberian academy of agriculture, the author adduces and cites some materials elucidating upon that event. It is undoubtedly that Lunacharcky's speeches and orations to students, professors and employees at the academy had an influence upon its subsequent activity. The People's commissar connected his visit with an aim of averting of that high school closing and with a purpose of propaganda of the Bolsheviks' policy with respect to the high school, the former and new professorate, the students, aims and purposes, ways and methods of the high school's work.
Keywords: A.V. Lunacharsky; the Siberian academy of agriculture; aims and purposes of the high school; education; the intellectuals.
