CC BY
162
— д-р ист. наук, профессор Нижневартовского государственного гуманитарного университета
ИЗ ИСТОРИИ ВОЦАРЕНИЯ БОРИСА ГОДУНОВА (СКОЛЬКО РАЗ И КОГДА ЕМУ «ЦЕЛОВАЛИ КРЕСТ»?)
АННОТАЦИЯ. В статье аргументируется вывод о том, что подданные присягнули царю Борису вскоре после его избрания на Земском соборе. Высказанная рядом ученых мысль о вторичном «крестоцеловании» новому государю, которое состоялось в «пору жатвы» 1598 г., представляется неоправданной.
The article contains a reasoned conclusion that Tsar Boris’ subjects swore allegiance to him shortly after his enthronement by Zemsky Sobor. The idea of a number of scholars about a repeated oath of allegiance to the new monarch that took place during the 1598 harvest time is proven to be unfounded.
Немало проблем первого в русской истории «государева обиранья» доныне остаются дискуссионными. В частности, не вполне ясно, однажды либо же еще раз и в какое время подданные присягнули Борису Федоровичу.
По словам Н.М.Карамзина, с возвращением бывшего правителя, а теперь государя, из Новодевичьей обители в Москву {26 февраля 1598 г.) ему «с усердием целовали крест» [13. Стлб. 2]. Л.Е.Морозовой тоже думается, что Борису Годунову принесли присягу сразу после избрания на трон [25. С. 73]. В представлении С.П.Мордовиной «собор целовал крест» новому самодержцу в феврале — марте 1598 г., о чем говорится в составленной спустя несколько месяцев «Утверженной грамоте» {далее — УГ): «Борису Федоровичу ... в разрядных и земских делах кручины не приносити ... по прежней целовальной записи» [23. С. 131]. На взгляд Н.Ф.Дробленковой, армия присягнула занявшему накануне «верх царския всеа высоты» [7. С. 74] во время «апрельского похода под Серпуховом» [9. С. 96; 10. С. 166]. Сведениями об этом мы, однако, не располагаем, да и поход нового московского «скипетроносца» {правившего страной еще с 1586 г. [2. С. 54; 12. С. 205; 39. С. 205. Ср. С. 181, 373, 375]) на берега Оки, предпринятый с целью отразить возможное нашествие крымцев, относится к 7 мая — 2 июля [12. С. 226, 227; 31. С. 215] {но не 11 мая — 30 июня, как утверждает В.Н. Козляков [16. С. 19, 35]).
В «какое время присягали на верность новому царю», неизвестно, — констатировал С.М.Соловьев, но отмечал, что к 1 августа 1598 г., когда патриарх Иов созвал народ, «кре-стоцелование» уже состоялось [53. С. 342, 344—345].
С точки зрения С. Ф.Платонова, Москва стала присягать наиболее видному из Годуновых вскоре после его согласия «взять престол» (21 февраля), «в исходе» этого месяца и «в первые дни (до 9. — Я.С.) марта», но подкрестная запись от 15 сентября, сделанная в Соли Вычегодской, заставила исследователя предполагать, что совершалась и «вторичная присяга ..., повторенная, быть может, по случаю венчания Бориса на царство (3 сентября. — Я.С.)»; ее принесли, как утверждал ученый, вследствие угрозы для нового самодержца со стороны Симеона Бекбулатовича «в мае и позднее», — если верить «слогателю» «Временника» дьяку Ивану Тимофееву, в пору жатвы [29. С. 247; 38. С. 154, 155; 39. С. 312—315, 317, и др.].
Как считает Р.Г.Скрынников, после 15 марта 1598 г. в Казань, Нижний Новгород, Смоленск, Новгород, Псков и другие города выехали эмиссары Бориса (их «посылку» многие исследователи относят к марту или апрелю [12. С. 223—224; 23. С. 135; 24. С. 133—134; 30. С. 46. Примеч. 58, С. 62. Примеч. 61, и др.]); весной присяга состоялась, но только в провинции, а не в Москве, где Боярская дума, как и в конце февраля, отказалась «целовать крест» «рабоименному» «десподу» (по определению Тимофеева). Серпуховский поход смел последние преграды на пути к общей присяге, и во время жатвы (последние дни июля — август, если не исход лета), даже в сентябре, столица признала власть «миролюбца». Недаром «список с подкрестные записи слово в слово у Соли Вычегоцкие Федора Че-редова» был сделан 15 сентября 1598 г.; посланный «из Москвы несколькими неделями раньше», этот текст отразил «июльско-августовскую присягу» [20. С. 410; 49. С. 117—120, 126, 127; 50. С. 240, 253—254; 51. С. 385; 52. С. 137, 138, 144, 200, и др.]. В глазах
А.А.Зимина, уже 17 февраля Земский собор принес Борису Годунову присягу на верность; вскоре после 21 февраля, когда Бориса нарекли царем, или 9 марта (в тот день было принято решение о составлении УГ и Иов заявил Боярской думе и освященному собору, что наступает пора коронации) «приступили к процедуре» «крестоцелования», состоявшейся в марте — апреле. По возвращении царя из Серпуховского похода «снова повсеместно проводится присяга ... во время „жатвеныя“ (как писал Тимофеев. — Я.С), т.е. поздним летом — ранней осенью» [12. С. 222—224, 227]. (Примечательно, что согласно указу от 23 июля 1641 г., «пашенное время» продолжалось с 1 апреля до 1 октября). На две присяги «поставленному» «во главу всем людем» шурину «освятованного» Федора, вторая из которых обязывала не желать трона Симеону Бекбулатовичу, указывают также А.П.Павлов и В.И. Ульяновский, хотя, по наблюдению последнего, коронация, во время которой происходило помазание на царство, считалась гораздо важнее присяги [31. С. 219—220; 56. С. 47, 136]. (Заметим, что смерть окольничего князя И.В.Великого-Гагина, посланного царем Борисом приводить «ко кресту» жителей Пскова, А.А.Зимин относил то к 22, то к 11 апреля [12. С. 224, 291. Примеч. 63. Ср. 21. С. 242]. Верной следует считать первую из этих дат [23. С. 134. Примеч. 60]).
С точки зрения В.Н.Козлякова, присягу новому царю принесли после получения окружной грамоты от 14 сентября, извещавшей о его коронации [16. С. 39].
Как видно, все исследователи, писавшие о двукратном «крестоцеловании» Борису Федоровичу, ссылаются на показание Тимофеева, хотя в приурочивании свидетельства дьяка отнюдь не единодушны.
В главе «Временника» «О крестном целованье Борису» читаем, что оно «по многи (в переводе О.А.Державиной несколько, что следует признать ошибкой. — Я.С.) дни тво-рящеся, дондеже все безсчислие людское клятве подложиша, день дне, в жатвеныя до де-вятаго часа и вящще неисходно молву в церкви продолжающе»; в Москве присяга приносилась в Успенском соборе, «и по градом такоже сия клятва во святилищах (храмах. —
Я.С.) бысть» [7. С. 67—69, 236—238]. Тимофеев мог иметь в виду не присягу в пору жатвы, а окончательное утверждение Бориса на троне [53. С. 61]. Ведь, по убеждению «списа-теля», короновавшись, Годунов «желаемому си неявлену хотению збытием конец приим». Дьяку представляется, что «державнии ... плод горести ... пожаша и в снопы связаша», родственники М.В. Скопина-Шуйского в плену «зависти своея с прочими зол жатвы рукояти прияша», а Лжедмитрий I царевну Ксению «яко несозрела класса пожат [Ср. 33. С. 524, 554; 40. С. 60, 71. Примеч. 100, 90, 117, 128, 380; 47. С. 133, 341—342, 344; 48. Стлб. 7, 34], — во мнишеская облек». Однажды жатвой во «Временнике» считается создание самой этой «хартицы» [7. С. 58, 85, 110, 116, 126, 137, 152]. (Примечательно, что как заявил имперскому дипломату Н.Варкочу посольский дьяк А.Я.Щелкалов, «мы, работники (включая Бориса Годунова. — Я.С.) сообща пожнем с Божьей помощью плоды здесь, на земле, и там — в другой жизни» [49. С. 87—88; 52. С. 114]). Судя по контексту тимофеевского упоминания о времени «клятвы» новому «мирообладателю», речь идет все же о днях жатвы. Но хотя дьяк являлся очевидцем и даже участником многих событий 1598 г. [17. С. 219. Ср. С. 54, 183; 43. С. 284], он, по мнению Р.Г.Скрынникова, «составил свои записки на склоне лет и многое забыл» [52. С. 115]. Помимо ошибочных известий «Временника», уже отмеченных исследователями [7. С. 479. Комм. 148; Ср. 467. Комм. 72; 17. С. 189, 219; 52. С. 113, 115—116; 55. С. 102—103; 56. С. 24, 236, Ср. 53, 337, и др.], укажем на сообщения знаменитого публициста о том, что «скрижаль велию на хартии с печатленьми», т.е. УГ, подписали «от первосвятитель и синглит весь, даже бо и до нарочитых», и только [7. С. 74. Ср. 14. С. 355, 357, 358, 370, 430—431; 15. С. 311—312, 323, 330—333, 341, 365; 52. С. 148—150, и др.], а до 1598 г., о чем сказано и в Пискаревском летописце (далее — ПЛ), в многолетствованиях жены и сыновья государей не упоминались [7. С. 71; 41. С. 204]. (Вопреки имеющимся данным [34. С. 160; 35. С. 106—107. Ср. 32. С. 416], Р.Г.Скрынников и В.Н.Козляков находят последнее сообщение достоверным [16. С. 33; 49. С. 107; 52. С. 127]). Во «Временнике» сказано, что «новоизбранный наш хотяй быти царь» двинулся в Серпухов, узнав от направленного Федором Ивановичем «в послании» к Гази-Гирею про отсутствие у хана замысла нападать на Русь. В действительности гонец, выехавший в Крым еще при «доброчестивом» преемнике Грозного, — И.Бунаков — вернулся от «чюжевер-ных» к берегам Оки уже с посланцем самого Бориса Л.Лодыженским [5. С. 54; 45. С. 42; 46. С. 157, 159, и др.]. Свидетельство Тимофеева, будто согласившись принять скипетр, Борис «много не отлагая, от лавры (Новодевичьего монастыря. — Я.С.) паки вниде во град (Москву. — Я.С.)», тоже нуждается в уточнении [7. С. 55, 57; 52. С. 137—139]. (Утверждение, будто Годунов окончательно перебрался в Кремль 1 апреля [26. С. 244], — явная ошибка, это случилось месяц спустя).
Напомним, что обычно новому царю присягали сразу после его вступления на трон [8. С. 141. Ср. С. 87; 11. С. 113; 16. С. 108; 36. С. 73; 40. С. 20, 64, 69; 41. С. 24, 167, 198, 201, 213—214, 219, 220, 241, 242, 256; 56. С. 46—49, 58, и др.]. В разрядной книге князей Барятинских сказано, что бояре Ф.И.Мстиславский «с товарыщи» «целовали крест» Борису сразу после его наречения царем. В одной псковской летописи читаем о мартовской присяге овдовевшей царице и майской — ее брату. Согласно Поволжскому летописцу начала XVII в., Борис Федорович сел «на государство» уже зимой 1597/98 г. В ПЛ говорится, что крест новому царю «почали целовати на Москве и по городом, и по всем местам Русские державы», причем еще до Серпуховского похода [19. С. 216; 41. С. 201; 44. С. 265; 46. С. 138. Ср.: С. 134], а не осенью.
Тимофеев, саркастически изображавший обстоятельства воцарения Бориса [17. С. 182], не упоминал о двух «крестоцелованиях» «новоизбранному» «рабоцарю», хотя уверял, что тот — злой властолюбец, сам «крестопреступный в клятве» (вероятно, Грозному и его «блаженному» преемнику) — собирался «твердее же и преждебывших его царей крестную ему в людех утвердити клятву во утвержении царства», «связал всех клятвенною узою»,
«страхом привед всех с принуждением х клятве», впервые распорядился приносить ее в храмах, дополнил «клятвописание» «прилогом», губительным «человеческим душам», велел составить УГ — «миролюбовную хартию», посредством которой и других «прехитрых коварств» и «утвержашеся сам» [7. С. 26, 31, 52, 66—72, 74. Ср. С. 35, 39, 42, 81, 106, 144]. Что касается сохранившейся в широко известном Строгановском сборнике крестоцеловальной записи, сделанной в Соли Вычегодской 15 сентября, то в этот день мог быть сделан список с текста ранней присяги. (В той же рукописи отложилось «соборное определение» (далее — СО) об избрании Бориса на царство. Р.Г.Скрынников не прочь датировать этот документ — в его оценке текст общей присяги новому государю — первыми днями после 15 января 1598 г., когда царица Ирина приняла постриг, во всяком случае временем до 17—21 февраля [52. С. 118, 128, 129. Ср. С. 140]). Известно, что «тетрати в коже» — «положение Никиты Строганова» в сольвычегодский Благовещенский собор — содержали произведения «о царьском молении о благоверном царе и великом князе Борисе Федоровиче всея Руси, о поставлении и о (точнее, с. — Я.Г.) подкрестной снимок (вероятно, список. — Я.С.) и со утвержение грамоты список» [17. С. 133. Примеч. 98]. Осталось неотмеченным, что Ф.В.Чередов — один из самых видных в конце XVI — начале XVII вв. галич-ских выборных дворян [4. С. 150, 215. Ср. 27. С. 91, 92]. Стало быть (вопреки мнению Р.Г.Скрынникова), он не скопировал подкрестную запись в Соли Вычегодской [52. С. 200. Примеч. 89], а привез ее туда. Это могло случиться еще весной, ибо 15 сентября, как думал еще С. Ф.Платонов, — дата списка, поскольку «трудно допустить, чтобы так долго не требовали присяги» [2. С. 85. Примеч. 2; Ср. 33. С. 150].
В оценке Л.В.Черепнина имеющаяся в СО присяга Борису Годунову, его жене и детям (с обязательством «не хотеть» иного государя) — по-видимому, «крестоцеловальная запись от имени земского собора», воспроизводящая аналогичную «клятву» Грозному и «заготовленная», «вероятно, к акту венчания» (состоявшегося, напомним, лишь 3 сентября). Ученый полагал, что текст присяги был принят уже на первом заседании Земского собора, а 9 марта члены освященного собора и Боярской думы обсуждали вопрос о коронации Бориса и «крестоцеловании» ему [57. С. 136, 143, 144].
По донесению оршанского старосты А.Сапеги литовскому гетману Х.Радзивиллу, Борис Федорович узнал о намерении части бояр избрать в цари бывшего «великого князя» Симеона Бекбулатовича, когда стало известно о вторжении татар, и уговорил враждебных ему представителей знати отказаться от этого замысла, ссылаясь, в частности, на то, что Симеон живет в Сибири. В действительности прежний касимовский царевич проживал тогда в селе Кушалино [51. С. 62]. (Оно располагалось в Кашинском уезде [6. С. 187; 28. С. 262], а не в Тверском, как часто утверждается [14. С. 285; 18. С. 121, 196, и др.]). По версии Сапеги, в апреле ряд бояр вознамерился противопоставить Борису почти забытого в Москве Симеона (его сослали в Кушалино не в 1598 г. [55. С. 136—137], а раньше) то после выступления «новоизбранного» государя в Серпухов, то еще накануне. Эти неточности, как и уже привлекшие внимание С.Ф.Платонова и А.П.Павлова [29. С. 155; 30. С. 58, 59; 39. С. 317, 385], заставляют с осторожностью воспринимать показания оршанского старосты.
Известно, что подданные не раз «целовали крест» Ивану IV Однажды это произошло в 1554 г., после рождения царевича Ивана. Ему же, но позднее, принесли клятву на верность вместе с самим Грозным [39. С. 314—315; 56. С. 119], возможно, после того, как «яростивый» государь «свел» Симеона Бекбулатовича с «великого княжения» и формально вернул себе полноту власти. Василию Шуйскому повторно принесли присягу в период тушинской осады Москвы [40. С. 82].
В представлении Р.Г.Скрынникова текст летней присяги Борису, воспрещавший «сноситься» с «царем» Симеоном и «думать» о передаче ему престола, разительно отличается от мартовского [49. С. 126—127; 50. С. 253—254, и др.]. Такое суждение должно считаться
явным преувеличением. О кандидатуре Симеона известно по письму А.Сапеги от 6 (16) июня, предыдущее же из сохранившихся его донесений Х.Радзивиллу датировано 13 (23) февраля 1598 г. Стало быть, эту кандидатуру, не исключено, противники «Большого» Годунова (так называется Борис Федорович в сибирской «Книге записной» [42. С. 140]) выдвинули еще ранней весной, тем более, что Симеон ранее, пусть номинально и менее года, властвовал «на Москве», да и считался единственным в России царем помимо «великого государя» [40. С. 47, 68. Ср. 7. С. 12, 410; 19. С. 213; 33. С. 358—361; 41. С. 192, 226]. Иначе говоря (как думал еще К.Н.Бестужев-Рюмин), запрет «дружиться» с прежним касимовским царевичем, по прихоти Ивана IV сделавшегося «великим князем», возможно, содержался уже в раннем варианте «клятвы» «прелукавому» (в оценке Тимофеева) венценосцу [1. С. 243; 2. С. 85. Ср. 17. С. 167]. К тому же эта присяга требовала от подданных Бориса не желать на трон и детей Симеона, и «иного никого» [3. С. 8, и др.]. (По мысли А.С.Мельниковой, «княжеско-боярская партия» выдвинула кандидатуру Симеона, когда Земский собор решил возвести на трон «изрядного правителя» [21. С. 65; 22. С. 340]). Напомним, кстати, что известно два варианта присяги Михаилу Федоровичу — краткий и пространный [16. С. 485. Примеч. 42].
В 1627 г. в посольском архиве хранилась «свяска, а в ней записи целовальные царю Федору Ивановичю и царю Борису ... всяким людем по чином, и записи шертовальные по чином иноземцом» [28. С. 316], но какого времени, определить вряд ли возможно.
В.И. Ульяновский убежден в том, что избрание Годунова царем «предполагало также и низложение, как то всегда было в Новгороде» [56. С. 8]. Напоминание о порядках боярской республики не кажется нам уместным хотя бы потому, что там с князем заключали соглашение, а допущение некоторых историков об ограничении власти государя, который собирался сделаться основателем новой династии, подобно С. Ф.Платонову следует считать маловероятным.
Таким образом, Борису Федоровичу подданные, видимо, присягнули уже вскоре после наречения (со времени которого он полновластно управлял страной [30. С. 59; 31. С. 211. Примеч., и др.]), и повторное «крестоцелование» оказалось ненужным, не говоря уже о том, что аннулируя предыдущее, оно могло усугубить наступивший в 1598 г., по определению М.Перри, кризис «династической легитимности» [37. С. 233].
ЛИТЕРАТУРА
1. Бестужев-Рюмин К.Н. Борис Федорович (Годунов) // Русский биографический словарь (далее — РБС). СПб., 1908. Т. Бетанкур — Бякстер.
2. Бестужев-Рюмин К. Обзор событий от смерти царя Иоанна Васильевича до избрания на престол Михаила Федоровича Романова (Глава X из «Русской Истории») // Журнал Министерства народного просвещения. 1887. № 7. Отд. 2.
3. Болотина Н.Ю. «Дела всякие делати и судити вправду» // Исторический архив. 1998. № 5—6.
4. Боярские списки последней четверти XVI — начала XVII в. и роспись русского войска 1604 г. М., 1979. Ч. 1.
5. Буганов В.И., Бурдей Г. Д., Корецкий В.И. Из истории русского города XVI — начала XVII веков (Серпухов и Серпуховский край). Саратов, 1981.
6. Воскобойникова Н.П. Описание древнейших документов архивов московских приказов XVI — нач. XVII в. М., 1994.
7. Временник Ивана Тимофеева. М.; Л., 1951.
8. Горсей Джером. Записки о России: XVI — начало XVII в. М., 1990.
9. Дробленкова Н.Ф. Борис Федорович Годунов // Словарь книжников и книжности Древней Руси (далее — СККДР). Л., 1988. Вып. 2. Ч. 1.
10. Дробленкова Н.Ф. «Грамота Утвержденная» // СККДР. Вып. 2. Ч. 1.
11. Зенченко М.Ю. Южное российское порубежье в конце XVI — начале XVII в. (Опыт государственного строительства). М., 2008.
12. Зимин А. А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России. М., 1986.
13. Карамзин Н.М. История Государства Российского. М., 1989. Кн. 3. Т. 11.
14. Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. М., 1988. Т. 2.
15. Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. М., 1990. Т. 8.
16. Козляков В. Смута в России: XVII век. М., 2007.
17. Корецкий В.И. История русского летописания второй половины XVI — начала XVII в. М., 1986.
18. Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая Крестьянская война в России. М., 1975.
19. Корецкий В.И., Морозов Б.Н. Летописец с новыми известиями XVI — начала XVII в. // Летописи и
хроники: 1984. М., 1984.
20. Лихачев Д.С., Вагнер Г.К., Вздорнов Г.И., Скрынников Р.Г. Великая Русь: История и художественная культура: X—XVII века. М., 1994.
21. Мельникова А.С. Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого: История русского денежного обращения с 1533 по 1682 год. М., 1989.
22. Мельникова А.С. События 1598 года и монеты Бориса Годунова // Исторические записки. М., 1983. Т. 109.
23. Мордовина С.П. К истории Утвержденной грамоты 1598 г. // Археографический ежегодник за 1968 год. М., 1970.
24. Мордовина С.П., Станиславский А.Л. Смоленская крестоприводная книга 1598 г. // Источники по истории русского языка. М., 1976.
25. Морозова Л.Е. Борис Федорович Годунов // Вопросы истории. 1998. № 1.
26. Морозова Л.Е. Два царя: Федор и Борис. М., 2001.
27. Народное движение в России в эпоху Смуты начала XVII века: 1601—1608: Сб. док. М., 2003.
28. Опись архива Посольского приказа 1626 года. М., 1977. Ч. 1.
29. П-ов С. Борис Федорович (Годунов) // РБС.
30. Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584—1605 гг.). СПб., 1992.
31. Павлов А.П. Соборная утвержденная грамота об избрании Бориса Годунова на престол // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1978. Т. 10.
32. Памятники литературы Древней Руси (далее — ПЛДР): Вторая половина XVI века. М., 1986.
33. ПЛДР: Конец XVI — начало XVII веков. М., 1987.
34. ПЛДР: Середина XVI века. М., 1985.
35. Парфентьев Н.П. О деятельности строгановской мастерской книжно-рукописного искусства XVI— XVII вв. // Культура и искусство в памятниках и исследованиях. Челябинск, 2007. Вып. 5.
36. Перевалов В.А., Коновалов Ю.В. Крестоприводные книги Верхотурского уезда XVII в. (Проблемы изучения и публикации) // Культурное наследие российской провинции: история и современность: К 400-летию г.Верхотурья: Тез. докл. и сообщ. Всерос. научно-практ. конф. Екатеринбург, 1998.
37. Перри М. Избранный царь и прирожденные государи: Михаил Романов и его соперники // Государство и общество в России XV — начала XX века: Сб. ст. памяти Николая Евгеньевича Носова. СПб., 2007.
38. Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве в XVI—XVII вв. (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время). 5-е изд. М., 1995.
39. Платонов С.Ф. Смутное время. СПб., 2001.
40. Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). М., 1965. Т. 14.
41. ПСРЛ. М., 1978. Т. 34.
42. ПСРЛ. М., 1987. Т. 36.
43. Полосин И.И. Социально-политическая история России XVI — начала XVII в. М., 1963.
44. Псковские летописи / Под ред. А.Н.Насонова. М., 1955. Вып. 2.
45. Разрядная книга 1475—1605. М., 1994. Т. 4. Ч. 1.
46. Разрядная книга 1550—1636 гг. М., 1976. Т. 2. Вып. 1.
47. Ромодановская Е.К. Избранные труды: Сибирь и литература: XVII век. Новосибирск, 2002.
48. Русская Историческая Библиотека. СПб., 1909. Т. 13.
49. Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М., 1978.
50. Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М., 2003.
51. Скрынников Р.Г. История Российская: IX—XVII вв. М., 1997.
52. Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». М., 1981.
53. Соловьев С.М. Соч.: История России с древнейших времен. М., 1989. Кн. 4. Т. 7—8.
54. Солодкин Я.Г. Иван Тимофеев и его русские современники о воцарении Бориса Годунова (к истории
земского собора 1598 г.) // Историография: Источниковедение: История России X—XX вв.: Сб. ст. в честь
Сергея Николаевича Кистерева. М., 2008.
55. Солодкин Я.Г. О судьбе патриаршего экземпляра «Утверженной грамоты» 1598 г. (К комментированию одного известия «Временника» Ивана Тимофеева) // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2007. № 3 (29).
56. Ульяновский В. Смутное время. М., 2006.
57. Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI—XVII вв. М., 1978.
