CC BY
49
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.
2017. No. 4
УДК 930.23(141.45:165.19)
DOI 10.23683/0321-3056-2017-4-82-88
Приглашаем к дискуссии
ИЗ ИСТОРИИ «ВЕЧНОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ»: АТЕИЗМ И КЛЕРИКАЛИЗМ В СОВЕТСКО-РОССИЙСКОМ СОЦИУМЕ
© 2017 г. К.А. Юдин а
а Ивановский государственный университет, Иваново, Россия
FROM THE HISTORY OF «ETERNAL CONFLICT»: ATEISM AND CLERICALISM IN THE SOVIET-RUSSIAN SOCIUM
Рассматриваются атеизм и клерикализм как феномены советско-российской действительности, а также проблемы их сосуществования в историко-философской ретроспективе. Предпринята попытка коснуться гносеологического потенциала научно-атеистической парадигмы, осуществить экспертизу ее ценности, очищенной от идеологических и политических искажений, целенаправленных фальсификаций.
Анализируются особенности государственно-церковных отношений и восприятия атеистического и клерикального мировоззрений на разных исторических этапах развития общественной мысли, каждый из которых может быть представлен как определенная веха «вечного противостояния». Оно принимало формы идейно-теоретической и социально-политической конфронтации, проходившей как на общегосударственном уровне в виде ин-ституализированного антагонизма противоположных элементов политико-информационного пространства, так и в ходе межличностной оппозиции клериалов и атеистов.
Особое внимание уделяется проблеме сущности атеизма, дается авторская концептуальная дефиниция. В соответствии с ней, атеизм рассматривается как научный и идеологический феномен. Раскрывая амбивалентность советского атеизма, критически оценивая инициированные государством антирелигиозные кампании и практики, автор приходит к твердому убеждению о высокой общей гносеологической, историографической и гуманистической ценности атеизма как парадигмы, опирающейся на научные знания и результаты исследований.
Это позволяет прийти к выводу о ее объективной прогрессивности, перспективности как идейно-мировоззренческой основы, способной выступать достойной альтернативной клерикальной идентичности и социальной организации, являющейся в современных условиях главным коллективным субъектом-актором реидеологизации, узурпировавшим право на конструирование гражданского общества.
Ключевые слова: атеизм, клерикализм, религия, наука, реидеологизация, государственно-церковные отношения, антирелигиозные кампании, гражданское общество.
The article is devoted to atheism and clericalism as the phenomena of the Soviet-Russian reality, the problems of their co-existence in the history of philosophy retrospect. The author attempts to touch the epistemological potential of scientific and atheistic paradigm to implement expertise of its value, free of ideological and political distortions, targeted falsifications.
For this purpose, the features of state-church relations and the perception of atheistic and clerical worldviews at different historical stages of development of social thought are analyzed, each of which can be considered as a definite milestone of «eternal confrontation». It took the form of ideological, theoretical and socio-political confrontation, which took place both at the national level in the form of institutionalized antagonism of opposing elements of the political and information space, and during the interpersonal opposition of clericals and atheists.
Particular attention is paid to the problem of the essence of atheism, the author's conceptual definition is given. In accordance with it, atheism is regarded as a scientific and ideological phenomenon. Disclosing the ambivalence of soviet atheism, critically assessing the anti-religious campaigns and practices initiated by the state, the author comes to
а
K.A. Yudin а
Ivanovo State University, Ivanovo, Russia
а
Юдин Кирилл Александрович -кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории России, Ивановский государственный университет, ул. Ермака, 39, г. Иваново, 153025, Россия. E-mail: [email protected]
Kirill A. Yudin -
Candidate of History, Associate Professor,
Russian History Department,
Ivanovo State University,
Ermaka St., 39, Ivanovo, 153025, Russia.
E-mail: [email protected]
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
a firm conviction about the high general epistemological, historiographical and humanistic value of atheism as a paradigm based on scientific knowledge and research results.
This allows us to come to the conclusion that it is objective progressive, promising as an ideological and ideological basis capable of acting worthy of an alternative clerical identity and social organization, which in modern conditions is the main collective actor of re-ideologization that usurped the right to design civil society.
Keywords: atheism, clericalism, religion, science, re-ideologization, state-church relations, anti-religious campaigns, civil society.
Прошло уже более четверти века с момента внутреннего распада и исчезновения с истори-ческо-геополитической сцены такого крупнейшего субъекта, как Советский Союз, но до сих пор еще коллективная, социальная память не только не пришла в состояние умиротворенной монологичности и общности идейно-историографического рельефа, но, напротив, продолжает пребывать в крайне угнетенном и взбудораженном состоянии.
Начавшаяся в конце 1980 - 1990-х гг. деидео-логизация, не получившая логического продолжения, была целенаправленно свернута, уступив место другому патологическому процессу - ре-идеологизаци. Его главным субъектом-актором стало все клерикальное сообщество, под которым мы понимаем и РПЦ, и весь спектр доктрин, конфессий теолого-эзотерического толка и их адептов, чья деятельность носит либо характер персональной религиозной индоктринации и модальности мировоззрения, либо организованной оккультно-сектантской практики, принимающей масштабы нового идеологического диктата и монополизма крайне агрессивно-навязчивого характера. По свидетельству В.Л. Гинзбурга, даже многие ученые в РАН уходят от ответа на вопрос о мировоззрении. «Атмосфера в обществе такова, - писал он, - что люди боятся признаваться в собственном атеизме» [1], что подтверждается данными социологических исследований, показывающих индифферентность к вопросу о мировоззрении половины респондентов и отрицательного отношения к атеистической эйдетике - со стороны трети опрошенных [2].
На причины такой косности рассудка, встречающегося даже в близкой нам научной среде, отчасти проливает свет хорошо документированная монография Г.Е. Горелика, в которой он приводит следующие мысли: «Кредо Эйнштейна: "Господь изощрен, но не злонамерен". Друга его, атеиста М. Соловина, беспокоило, что в подобных шутках слишком большая доля религии. Эйнштейн пояснял, что "не нашел лучшего слова, чем "религиозная", для уверенности в рациональном характере реальности, доступной
человеческому уму, а там, где это чувство отсутствует, наука вырождается в бескрылый эмпиризм"» [3].
Таким образом, в данном случае консервация и настойчивое воспроизведение так называемого «религиозного мышления» проистекают из почти детской фобии перед впадением в избыточный рационализм. Ссылки на «волю господа бога», «провидение» якобы представляют собой вполне невинный «технический дискурс», способный нейтрализовать позитивистский сциентизм и тем самым выполнить функцию по указанию на неисчерпаемые возможности познания и незавершенный характер полученных результатов, не всегда совпадающих с «верой» в их масштабы и горизонты. «Вера и знание сотрудничают в науке: вера определяет начало и энергию исследования, а знание - его итог» [3], - комментирует Г.Е. Горелик. В этом можно увидеть тенденцию к проявлению уже давно описанной так называемой «новой стратегии», выработанной клерикалами и с ними солидаризирующимися учеными, придерживающимися политики «двойных стандартов», заключающейся в стремлении доказать «идентичность» современной науки и религии, «эквивалентность религиозной и научной веры» [4, с. 436], что подкрепляется комплексными фальсификациями научно-атеистической парадигмы [5].
Перед нами - очередная эквивокация, когда происходит подмена прогностических ожиданий, надежды и убежденности в правильности осуществленных расчетов и соизмеряемых с ними интуитивных предположений (предчувствий) на религиозный мистицизм, «веру» в раскрытие «установленного свыше» закона природы. Получается нечто вроде «научной теодицеи» - антиномичного и взаимоисключающего сплетения познания, критического мышления и психологического самовнушения в то, что всему этому имплицитно якобы способствует некий «трансцендентальный коррелят», приподнимающий завесу тайны мироздания только человеку, верующему в их наличие. Подобный «синкретический эклектизм» [6, с. 7] по сути мало чем от-
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
личается от позиции известных мыслителей Нового времени Б. Спинозы и Г. Лейбница (а вслед за ними - Шеллинга и Фихте), решавших противоречие между разумом и верой, между реальным и идеальным предельно просто: либо с помощью произвольного паллиатива «торжества неразличимого», гарантируемого «предустановленной гармонией» (harmonía praestabilita) [7, c. 65-66], или же вербально-семантического пантеистического смешения - именования мира «богом», насилия - «правом» и т.д.
Это, конечно, было очень удобным спекулятивным приемом, позволявшим искусственно соединить научное познание и «богопознание», проистекающих из «книги Природы» и библии, у которых якобы «один автор» [3]. Поэтому можно согласиться с Л.Н. Митрохиным, считавшим, что применительно к советско-российскому культурно-историческому пространству «ломка государственного репрессивного механизма привела к тому, что все загнанные внутрь противоречия вышли наружу, воспроизводя феодальные, а порой и родоплеменные социальные связи и обычаи, гальванизируя лишь по видимости вытесненные архаические формы сознания, психики, межличностных отношений и, естественно, - религии» [8, с. 176].
В результате началась информационная война, по сути объявленная клерикалами мировому сообществу, выражающаяся в настойчиво внедряемой когнитивной диверсии, когда атеизм, в том числе и советский, рассматривается как искусственно сконструированный идеологический дискурс, обусловленный исключительно коммунистической пропагандистской установкой на «безбожие», являющейся враждебной инсинуацией ученых-марксистов, якобы бессильных доказать отсутствие бога, «наличие» которого легко удостоверялось «методом» Квинта Септи-мия Тертуллиана - «Credo quia absurdum».
В качестве «аргументов» помимо реанимации классической позднеантичной и средневековой схоластики, распространенной и в Новое время, выводящей существование «бога» только из имени-симулякра, либо из утверждения о его («бога») тотальной имманентности (пантеизм) или, наоборот, трансцендентности (гипостаз о внешнем, персонифицированном «абсолютном духе»), а также демагогии о примате национально-конфессиональной идентичности, фигурировали факты о насильственных методах проведения атеистической политики в советский период времени.
Тем самым был создан нужный медиативный эффект, лежавший в основе постсоветского «клерикального ренессанса», обеспеченного с помощью непрерывной трансляции продукта эк-вивокации - подмены независимой экспертизы сущности атеизма и его аксиологической парадигмы тенденциозным критицизмом, перерастающим в навешивание ярлыков, обвинения атеистов в «бездуховности», а научного мышления и методологии - в совершенно не противоречащей или даже совместимой с теологией и его крайней формой - креационизмом. Мировое сообщество вступило в эпоху энтропийного релятивизма и интеллектуального анархизма, основанного на историцистических манипуляциях, руководствующихся принципом-лозунгом - «все дозволено». Ответом на подобные позиции могут выступать следующие «контрположения».
Во-первых, атеизм - это не идеология, не очередная дискурсивно-субъективная самоидентификация, не «вера» в отсутствие бога и его обличий. Это адекватная и обоснованная реакция со стороны интеллектуального сообщества и прогрессивной общественности, заключающаяся в осознанном противодействии лженаучным спекуляциям - обскурантизму, выражающемуся в неправомерной дискредитации научных знаний, подменяющихся (или что еще более аморально -смешивающихся) с религиозной догматикой и мифотворчеством усилиями их адептов, преследующих независимо от конфессиональной принадлежности единственную цель - создание корпоративной псевдоэлитарности, претендующей на информационно-идеологическую и политическую гегемонию.
Во-вторых, советский атеизм носил амбивалентный характер - был одновременно и научным, и идеологическим феноменом. Можно сказать, это был парадоксальный случай симбиотического сплетения двух уровней познаний действительности, сложного и порой трагического сосуществования, при котором идеология не только не являлась препятствием для научного поиска, тяготеющего к здравому смыслу, нахождению истины и объективной оценке действительности, но и напротив, стимулировала его силу и гносеологический масштаб, связанный с разоблачением деструктивной сущности клерикализма, глубокой патологии так называемого «религиозного мышления», основанного на страхе перед последствиями невыполнения воли вымышленных фантастических существ всевозможной разновидности (или их «представителей») «божественного пантеона».
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
Все это объяснялось тем обстоятельством, что цели и приоритеты марксистско-ленинской идеологии и советского режима, ее воспринявшего, рассматривавших церковную организацию одновременно и как нежелательного конкурента, претендующего на свою нишу в информационном пространстве, и как подлинно реакционный институт - носитель/источник квазидуховности -совпадали с научно-атеистической парадигмой, лежавшей, помимо всего прочего, преимущественно в русле материалистической философии, не существовавшей, как всегда признавала советская историография, «вне прогресса общественных и естественных наук» [9, с. 32].
В-третьих, исходя из этого, полагаем, что, несмотря на вышеизложенное утверждение о сущности советского атеизма, выступающего в качестве как научного, так и идеологического феномена, каждый из этих уровней получал условно относительную самостоятельность и соответственно - специфику, характер и диапазон влияния как сегмент политико-информационной работы в рамках всей системы.
Крайний идеологический фанатизм в СССР нашел свое выражение в откровенном государственном вандализме и экстремизме - физическом устранении или пожизненном преследовании служителей культа, реквизициях церковных ценностей, а также не только в закрытии в рамках «дел о прекращении колокольного звона», но даже в уничтожении монастырей как памятников архитектуры. Все эти акции стали своего рода пролегоменами к многообещающему и желанному целеполаганию - «добиться того, чтобы имя Божие в России вообще перестало упоминаться» [10, с. 190] уже к 1937 г.
Однако, как известно, в условиях Великой Отечественной войны удар безбожной «пятилеткой по религии» не только не был продолжен, но, напротив, И.В. Сталин пошел на недопустимую идеологическую капитуляцию, разрешив в 1943 г. избрание нового патриарха, а также дав санкцию на фактическую легализацию государственно-церковных отношений путем создания специализированной структуры-посредника -Совета по делам религии при Совете Министров СССР, и на признание церковной организации как юридического института, что выразилось в делегированном праве патриархии на создание банковского счета для внесение пожертвований в Фонд Обороны.
Но фактически для исторической, социальной памяти - это стало серьезной интоксикацией,
поскольку тем самым была продемонстрирована патологическая зависимость советско-российского патриотизма от клерикальной идентичности. В период нахождения у власти Н.С. Хрущева начался новый виток эскалации антиклерикализма, также приобретшего конъюнктурно-идеологический характер. Призыв, объявленный Постановлением ЦК КПСС от 04.10.1958 г. «О записке Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам "О недостатках научно-атеистической пропаганды"» с императивом придать воздействию на церковь наступательный характер концентрированной атаки против служителей культа и их корпоративного социума, можно рассматривать скорее как часть демонстративно форсированного процесса десталинизации и развития утопии по построению коммунистического общества, вдохновленного идеократическим популизмом Н.С. Хрущева.
В брежневскую эпоху это сменилось инерционной «доктриной сдерживания» информационного влияния РПЦ, а в перестройку - вся идеологическая стратегия окончательно была дискредитирована борьбой между консервативным направлением и сторонниками «нового политического мышления», либерализации отношений государства с церковью. Как отмечали М.И. Одинцов [11, с. 9] и Л.А. Королева, А.А. Королев, О.В. Мельниченко [12, с. 124], в результате религиозный вопрос везде стал заложником политических и идеологических столкновений властных элит, партийно-номенклатурных игрищ, решался зачастую в угоду «злобе дня».
Тем не менее осмелимся утверждать, что и советский атеизм, и его правопреемник в лице российского социума антиклерикалов всегда сохраняли и продолжают сохранять объективную, не-идеологизированную прогрессивную парадигму. Еще Е.М. Ярославский, выступая в июле 1924 г. перед сельскими учителями, признавал, что «антирелигиозная пропаганда заключается не в том, чтобы мы говорили против бога... а в том, чтобы добиться ясного понимания отношений человека к природе и человека к человеку». Первоочередной задачей, полагал он, была замена «религиозного миропонимания миропониманием научного характера» [13, с. 24]. С этой целью деятельность созданного в 1925 г. Союза безбожников, переименованного в 1929 г. в Союз воинствующих безбожников (СВБ) носила не узкокорпоративный, а организованный характер, и вся атеистическая пропаганда с этого момента «приобретала систематический и плановый характер» [14,
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
с. 122], опирающийся на разветвленный институциональный аппарат трансляции именно научных знаний, сохранявших самостоятельную ценность, автономию и значение даже внутри партийного дискурса.
Так, существовавшие в СВБ отделы - агитационно-массовый, межрабсвязи, инфосектор, нацот-дел, школьно-пионерский - находились под постоянным контролем и руководством со стороны «профессиональных» атеистов, подготовку которых обеспечивали курсы антирелигиозников исторического отделения факультета языкознания и материальной культуры Ленинградского государственного университета, в 1930 г. при Коммунистической академии возникло Общество педагогов-марксистов [15, с. 32]. В 1947 г. было образовано Всесоюзное общество «Знание», а в 1964 г. - для координации научной работы по атеизму был создан специализированный Институт научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС. Его печатной трибуной стал издававшийся с 1966 по 1989 г. журнал «Вопросы научного атеизма», перед которым были поставлены фундаментальные цели - «исследование философских проблем теории научного атеизма, освещение истории религии и атеизма, критика современной религиозной идеологии, обобщение опыта научно-атеистического воспитания» [16, с. 3]. С 1959 г. и до сих пор издается журнал «Наука и религия». За годы существования этих научно-атеистических учреждений и периодических изданий была проделала огромная работа, связанная с конструктивным преодолением религиозных предрассудков и мировоззрения как такового. Об этом говорит широкий спектр проблем, поднимавшихся в указанных изданиях, а также специализированных библиографических сборниках [17].
Советские исследователи поднимали вопросы о происхождении, сущности религиозного сознания и культовых практиках в историко-философской и психологической ретроспективах. Они разоблачали многочисленные попытки фальсификации научного атеизма и естествознания, связанные со стремлением клерикалов замаскировать свои догматы в наукообразный дискурс, в частности с помощью отождествления биологической эволюции с идеей «творческой эволюции», проистекающей из «божественного замысла», раскрывающегося за 6 дней не как календарных единиц, а многомерных, совпадающих со всей историей биосферы этапов раскры-
тия «воли творца» [18, с. 155], либо путем рассмотрения атеизма как прикладной «чистки умов» от идейных наслоений, приводящих не к безбожию, а к правильному пониманию «истин религии» [9, с. 3].
Большое внимание традиционно уделялось проблемам соотношения светской и религиозной этики, демонстрации суррогатного, вторичного и искусственного характера последней, основанной на ханжеском морализме, подчиненном исключительно внешнему стимулу-императиву - страху наказания за «неправедное поведение», либо корыстному расчету на «божественное воздаяние».
Важным направлением научно-атеистической историографии всегда выступало изучение организованной преступно-экстремистской деятельности клерикалов - церковной инквизиции [19], а также пагубное влияние религиозного мифотворчества на молодежь, особенно на несовершеннолетних, не обладающих еще должным уровнем интеллектуальной дееспособности, чтобы решить вопрос о мировоззрении. Разрабатывались и изучались способы-методики преодоления религии как идейного «вируса», поражающего сознание с раннего возраста [20, с. 389-405].
Таким образом, научный атеизм в советско-российском социуме обладает солидным гносеологическим потенциалом и перспективами, а все его наследие актуально и в настоящее время. Думается, что именно гуманистическая интеграция различий, осуществленная в ходе идейно-мировоззренческой «перезагрузки» на научно-атеистической основе, должна выступать фундаментом подлинного гражданского общества, свободного от бессмысленного столкновения и конфронтации, которые принимают новый импульс [21], на почве верности архаичным формам идентичности религиозного типа.
Литература
1. Гинзбург В. Страна просто погружается в мракобесие. URL: http:// www.atheism.ru/ Hbrary/Ginzburg_10.phtml (дата обращения: 24.06.2017).
2. Баёв П.А. Атеизм и атеисты в современной России // Аналитика культурологии. 2011. Вып. 20. С. 124-130.
3. Горелик Г. Кто изобрел современную физику? Гл. 4. URL: http://ggorelik.narod.ru/ Gloria/GGorelik_Kto_Izobrel_TOC_1-4.htm#4 (дата обращения: 05.04.2017).
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
4. Карлюк А.С. Очерки по научному атеизму. Минск : Изд-во АН БССР, 1961. 575 с.
5. Юдин К.А. Эпистемологическая критика фальсификаций научного атеизма или метаморфозы «религиозного ренессанса» в современной России // Вестник СПбГУ. Философия и конфликтология. 2017. Т. 33, № 1. С. 85-97.
6. Шопенгауэр А. Собр. соч. : в 6 т. СПб. : Республика, 2011. Т. 4. 398 с.
7. ЛейбницГ.Ф. Соч. : в 4 т. М. : Мысль, 1989. Т. 4. 554 с.
8. Митрохин Л.Н. О религиозной ситуации в России // Уч. зап. Рос. гос. соц. ун-та. 2005. № 3. С. 170-178.
9. Кантеров И.Я. Факты против вымысла. Критический анализ «новейших» фальсификаций научного атеизма. М. : Политиздат, 1979. 78 с.
10. Федирко О.П. Общественная организация «Союз безбожников» в СССР // Вестник Академии. 2011. № 2. С. 188-191.
11. Одинцов М.И. Вероисповедные реформы в Советском Союзе и России. 1985-1997. М. : Древо жизни, 2010. 444 с.
12. Королева Л.А., Королев А.А., Мельниченко О.В. Эволюция советской государственно-конфессиональной политики в отношении русской православной церкви в 19851987 гг. // Социум и власть. 2012. № 4 (36). С. 119-124.
13. Ярославский Е. Задачи и методы антирелигиозной пропаганды. М. : Изд-во газеты «Безбожник», 1925. 36 с.
14. Гераськин Ю.В., Додурова О.А. Антирелигиозная пропаганда советской власти: формы и методы на примере Рязанской губернии (19281933 годы) // Проблемы современной науки. 2015. № 16. С. 116-122.
15. Маторин Н. Кузница безбожников // Антирелигиозник. 1929. № 1. С. 30-32.
16. Вопросы научного атеизма. Вып. 1. М. : Мысль, 1966. 472 с.
17. Боги не умирают сами: Что читать о религии и атеизме. Рекомендованный библиограф. указатель / под науч. ред. М.П. Новикова. М. : Книга, 1981. 112 с.
18. Вопросы научного атеизма. Вып. 2. М. : Мысль, 1966. 439 с.
19. Грекулов Е.Ф. Православная инквизиция в России. М. : Наука, 1964. 167 с.
20. Вопросы научного атеизма. Вып. 7. М. : Мысль, 1969. 471 с.
21. Следственный комитет России возбудил уголовное дело об оскорблении чувств неверующих. URL: https://pravo.ru/news/view/145217/ (дата обращения: 19.10.2017).
References
1. Ginzburg V. Strana prosto pogruzhaetsya v mrakobesie [The Country Simply Plunges into Obscurantism]. Available at: http://www.atheism.ru/li-brary/Ginzburg_10.phtml (accessed 24.06.2017).
2. Baev P.A. Ateizm i ateisty v sovremennoi Ros-sii [Atheism and Atheists in Modern Russia]. Anali-tika kul'turologii. 2011, Iss. 20, pp. 124-130.
3. Gorelik G. Kto izobrel sovremennuyu fiziku? [Who Invented Modern Physics?]. Ch. 4. Available at: http://ggorelik.narod.ru/Gloria/GGorelik_Kto_ Izobrel_TOC_1-4.htm#4 (accessed 05.04.2017).
4. Karlyuk A.S. Ocherki po nauchnomu ateizmu [Essays on Scientific Atheism]. Minsk: Izd-vo AN BSSR, 1961, 575 p.
5. Yudin K.A. Epistemologicheskaya kritika fal'sifikatsii nauchnogo ateizma ili metamorfozy «religioznogo renessansa» v sovremennoi Rossii [Epistemological Criticism of Falsifications of Scientific Atheism or Metamorphosis of the "Religious Renaissance" in Modern Russia]. Vestnik SPbGU. Filosofiya i konfliktologiya. 2017, vol. 33, No. 1, pp. 85-97.
6. Shopengauer A. Sobr. soch. [Col. works]: in 6 vol. Saint Petersburg: Respublika, 2011, vol. 4, 398 p.
7. Leibnits G.F. Soch. [Works]: in 4 vol. Moscow: Mysl', 1989, vol. 4, 554 p.
8. Mitrokhin L.N. O religioznoi situatsii v Rossii [On the Religious Situation in Russia]. Uch. zap. Ros. gos. sots. un-ta. 2005, No. 3, pp. 170-178.
9. Kanterov I.Ya. Fakty protiv vymysla. Kritich-eskii analiz «noveishikh» fal'sifikatsii nauchnogo ateizma [Facts against Fiction. A Critical Analysis of the "Latest" Falsification of Scientific Atheism]. Moscow: Politizdat, 1979, 78 p.
10. Fedirko O.P. Obshchestvennaya organi-zatsiya «Soyuz bezbozhnikov» v SSSR [Public Organization "Union of Atheists" in the USSR]. Vestnik Akademii. 2011, No. 2, pp. 188-191.
11. Odintsov M.I. Veroispovednye reformy v So-vetskom Soyuze i Rossii. 1985-1997 [Religious Reforms in the Soviet Union and Russia. 1985-1997]. Moscow: Drevo zhizni, 2010, 444 p.
12. Koroleva L.A., Korolev A.A., Mel'nichenko O.V. Evolyutsiya sovetskoi gosudarstvenno-konfes-sional'noi politiki v otnoshenii russkoi pravoslavnoi tserkvi v 1985-1987 gg. [Evolution of the Soviet
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
State-confessional Policy Concerning the Russian Orthodox Church in 1985-1987.]. Sotsium i vlast'. 2012, No. 4 (36), pp. 119-124.
13. Yaroslavskii E. Zadachi i metody antireligi-oznoipropagandy [The Tasks and Methods of Anti-religious Propaganda]. Moscow: Izd-vo gazety «Bezbozhnik», 1925, 36 p.
14. Geras'kin Yu.V., Dodurova O.A. Antireligi-oznaya propaganda sovetskoi vlasti: formy i metody na primere Ryazanskoi gubernii (1928-1933 gody) [Anti-religious Propaganda of Soviet Power: Forms and Methods on the Example of the Ryazan Province (1928-1933)]. Problemy sovremennoi nauki. 2015, No. 16, pp. 116-122.
15. Matorin N. Kuznitsa bezbozhnikov [Forge of Atheists]. Antireligioznik. 1929, No. 1, pp. 30-32.
16. Voprosy nauchnogo ateizma [Questions of Scientific Atheism]. Iss. 1. Moscow: Mysl', 1966, 472 p.
17. Bogi ne umirayut sami: Chto chitat' o religii i ateizme [The Gods do not Die Themselves: What to Read about Religion and Atheism]. Recommended Bibliography Guidebook. Ed. by M.P. Novikov. Moscow: Kniga, 1981,112 p.
18. Voprosy nauchnogo ateizma [Questions of Scientific Atheism]. Iss. 2. Moscow: Mysl', 1966, 439 p.
19. Grekulov E.F. Pravoslavnaya inkvizitsiya v Rossii [Orthodox Inquisition in Russia]. Moscow: Nauka, 1964, 167 p.
20. Voprosy nauchnogo ateizma [Questions of Scientific Atheism]. Iss. 7. Moscow: Mysl', 1969, 471 p.
21. Sledstvennyi komitet Rossii vozbudil ugolov-noe delo ob oskorblenii chuvstv neveruyushchikh [The Investigative Committee of Russia Started a Criminal Case on Insulting the Feelings of Unbelievers]. Available at: https:// pravo.ru/news/view/ 145217/ (accessed 19.10.2017).
Поступила в редакцию / Received 19 октября 2017 г. / October 19, 2017
