CC BY
138
археологических и этнографических исследований за 1970 г.: Тез. докл. Тбилиси, 1971.
21. Сидоров А.И. Житие преподобного Максима Исповедника (жизнь, дела и подвиги преславного и блаженнейшего отца нашего и исповедника Максима и двух учеников его) // Ретроспективная и сравнительная политология: Публикации и исследования. Вып. 1. М., 1991.
22. Воронов Ю.Н. Древности Военно-Сухумской дороги. Сухуми, 1977.
23. Бетрозов Р.Ж. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. Нальчик, 1991.
24. Кузнецов В.А. Христианство в Алании до Х в. // ИЮОНИИ. Вып. 23. 1979.
25. Воронов Ю.Н. О дате оборонительной системы Апсилии // Изв., 13. Тбилиси, 1985.
26. Лурье (иеромонах Григорий) // st-elizabet.narod.ru/raznoe/grr/filos.htm
27. Кузнецов В.А. Очерки истории алан. Орджоникидзе, 1984.
28. Кузнецов В.А. Алано-осетинские этюды. Владикавказ, 1993.
29. Прокопенко Ю.А. Дипломатические отношения северокавказских народов и восточноевропейских кочевников с Византией. Северная ветвь Великого шелкового пути в VI-VIII вв. // Древние и средневековые цивилизации и варварский мир: Сб. науч. статей. Ставрополь, 1999.
30. Гунба М.И. Абхазия в первом тысячелетии н.э. (социально-экономические и политические отношения). Сухуми, 1989.
31. Чачхалиа Д. Абхазская православная церковь. Хроника. Прибавления. М., 1997.
32. Макарий, архиепископ Харьковский. История христианства в России до равноапостольного Князя Владимира: 2-е изд. СПб., 1868.
Ставропольский государственный педагогический институт 6 июля 2006 г.
© 2006 г. Т.М. Шавлаева
ИЗ ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ ТКАЦКОГО РЕМЕСЛА ЧЕЧЕНЦЕВ
Носители северокавказской культуры издавна занимались домашним ткачеством, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки на древних поселениях, а именно: проколки, шилья, гребни, пряслица, отпечатки тканей на глиняных сосудах [1].
В отличие от простого сучения и плетения, ткачество является более сложным производством, основанным на принципе переплетения нитей основы и уточной. В нем участвует совокупность приспособлений, составляющих ткацкий стан.
В конце ХК в. промыслы народов Северного Кавказа становятся объектом внимания со стороны передовой интеллигенции России, по этой причине тема нашего исследования отчасти нашла отражение в работах О.В. Маркграфа, А. С. Пиралова, Г. А. Вертепова. Некоторые сведения о ткацком ремесле чеченцев находим в монографии по вайнахской женской одежде этнографа Л.М. Гарсаева. Непосредственное отношение к проблеме
имеет плановая работа С.М. Хасиева «Шерстяное и суконное производство чеченцев и ингушей».
Цель данной статьи - изучить ткацкое ремесло чеченцев в конце Х1Х -начале ХХ в. Источником статьи является этнографический материал, собранный автором в районах Чечено-Ингушетии, а также ранее изданная литература исследователей Х1Х-ХХ вв.
Чеченцы, как и другие народы Северного Кавказа, рано приобщились к ткацкому ремеслу, что доказывает богатая терминологическая база, обслуживающая промысел. Термины имеют ярко выраженную нахскую этимологию и относятся к глубокому пласту нахских языков. Все процессы и приемы производства системно отработаны. Зафиксированы ткацкие станы двух видов, один из которых относился к ряду универсальных. На нем чеченские женщины ткали сукно, а также паласы, в том числе безворсовые ковровые полотна, и ремни разных назначений.
По своему качеству и степени распространенности суконный промысел чеченцев в дореволюционной литературе занимает четвертое место после дагестанского, осетинского и кабардинского и поставлен выше, чем у кочевников, русских переселенцев и казаков. Особо выделены Грозненский округ и Кумыкская плоскость (с центром Хасав-Юрт), поставлявшие сукно, главным образом, Затеречному и Сунженскому казачеству, а горское население этих мест сами производили сукно для собственного потребления [2]. Популярное название домашнего сукна - «маша» - переводится как паутина, что совпадает с его общепринятым сравнением, намекая на качественный момент. Но в селах обществ Итум-Кале и Галанчож было зафиксировано еще и другое, на наш взгляд, более древнее название, относящееся к тканым изделиям из шерсти - «я1 т1арг1а», переводимое как что-то из сученых нитей. Большим спросом пользовалось серое сукно, так как преобладало в горском костюме, а серой шерсти явно не хватало. В таком случае смешивали белое и черное сырье в самостоятельном процессе первичной обработки шерсти, - «хор дар», т.е. соединять, смешивать - который был известен чеченцам еще с древних времен. При этом соединяли грубую шерсть с мягкой, звериную - с овечьей, а также - разных цветов. Такое сырье называлось - «хорру», а лучшая часть, что шла в производство, -«хоррути».
Позднее допускалось и окрашивание сукна, и то в женском костюме. А в период активного проникновения фабричных товаров присутствие в костюме домотканого сукна являлось признаком принадлежности к бедным слоям. Стараясь эстетировать этот момент, женщины красили сукно в разные приглушенные тона: коричневый, синий, зеленый.
С усилением имущественной дифференциации выделились богатые семьи, к которым нанимались мастерицы из бедных семей и ткали изделия, необходимые в хозяйстве: накидки для пастухов, мешки и красочные ремни разных назначений.
Один товарный кусок сукна, поставляемый на общий рынок, представлял собой 16 аршин (в разрезанном виде) при ширине 10 вершков. Но на внутренних рынках местного значения прослеживается другая ситуация: стандартные размеры кусков, обычно устанавливаемые с расчетом на мужскую черкеску и женское платье, были разные при одинаковой ширине. В обществах Чаберлоя и Ведено - 16 аршин, Шароевском - 16-17, в Итум-Кале, Хилдехарой, Т1ерла, Б1авла - 18 аршин. Если в первом случае мастерицы заготавливали на один кусок сукна шесть веретен пряжи, то в третьем - семь и более, из нее выходило соответственно - более 11 м (16 арш. х 0,71 м) и около 13 м сукна. Разница, примерно, была в 1,5 м. Видимо, согласно антропологическим данным, в этом выражалась разница в росте и ширине плеч жителей этих обществ.
Ткачиха заготавливала для сукна одинарную пряжу, предпочитая лучшую для основы, называемой - «тха», худшую - для уточной нити - «1а» в одинаковом количестве. Причем при тканье раннего вида сукна «я1 т1арг1а» основа называлась - «1у». Этот термин в древних промыслах чеченцев имеет смысл активного начала действия с логическим продолжением. Термин «1а» (уток) тоже означает действие, но не активное, а пассивное. Вот это устойчивое отношение «1у - 1а», как «активное - пассивное» нашло отражение и в раннем искусстве чеченцев. Обозначение основы «тха» введено в ткацкое производство с появлением качественно настриженной шерсти, чтобы зафиксировать этот прогресс.
Предварительно заготовленные нити переносили в два слоя на ткацкий стан, который размещали под навесом. Предпочитали, чтобы одну зарядку нитей, длиной в 30-40 локтей, соткала одна мастерица, не меняя свой стиль. Женщины одной семьи старались выработать один почерк и общие навыки при тканье, чтобы избежать самого заметного недостатка, который невозможно было скрыть и уваливанием, - неоднородность. По этой причине не принято было устраивать вечер взаимопомощи - «белхи». За один рабочий день поздней осенью хорошая ткачиха могла соткать 7-8 локтей сукна. Отношение к своей работе у нее было настолько серьезное, что присутствие плохого человека и ленивой женщины было не желательно, их под любым поводом старалась проводить, или ткачиха на некоторое время откладывала работу.
Во второй половине Х1Х в. среди чеченских мастериц наблюдается специализация на ткачих и швей. Последние закупали готовое сукно и шили из него изделия - черкески, башлыки, ноговицы: из одного товарного куска шили одну мужскую черкеску или женское платье, из 3 аршин сукна - один башлык - «башлакх» (чеч.), «пачалкх» (инг.), из 1,5 аршин сукна - пару ноговиц.
О назначении сукна должны были знать мастерицы еще во время обработки шерсти и заготовки пряжи, а при тканье - тем более, даже если она не имела отношения к конечному результату и сукно уходило на рынок.
Таково было правило. Плохой приметой считалось, если сукно использовано не по назначению. Очень расстраивалась ткачиха, когда, даже по уважительной причине, приходилось переносить заряженный стан на другое место, как бы аккуратно это за нее ни сделали. А когда терялось одно из вспомогательных орудий - жди падения мастерства.
Процесс ткачества включал в себя несколько этапов, отделяющихся друг от друга на 2-2,5 аршина по длине полотна, каждый из них имел так же свое наименование, а при беседе сразу можно было определить, какая часть работы проделана. Термины имеют нахскую этимологию, как-то: «юьхь» - начало; «юьхь яьккхина» - начало покорено; «юкъе» - к середине; «юкъ» - середина; «юкъ яьккхина» - середина покорена; «берзош» - к завершению»; «дуьхьал кхочуш» - стыковка.
По свидетельству известных мастериц в прошлом Бахи Газгириевой, 1907 г. рождения, и Кесиры Чигаевой, 1889 г. рождения, из села Бамут, в селах, где проживали маьлхий, аьккхий, кей, мержой, хьархарой, ц1 ечой, были хорошие мастерицы, которые на напольном ткацком стане делали все тканые изделия. Из него выделяли - «чокхена маша» - сукно для черкески, пряжу для которой заготавливали из шерсти с «исхар уьстхий» и ягнят «тхие». Мастерицы соревновались между собой, лучшей признавали ту, чье сукно можно было протащить без особых усилий через кольцо, что носят на пальце. Из некачественного сукна делали накидки для пастухов, но такую работу хорошим мастерицам не поручали. При уваливании работали и веселились.
Профессор Н.П. Гриценко пишет, что, по утверждению А. А. Исламова, «этим видом ремесла отличались женщины горных аулов и сел Чечни -Ножай-Юрта, Ведено, Харачоя, Ингушетии - Яндиево, Базоркино [3].
Уваливание одного куска сукна завершали 10-12 работниц за одну ночь. При этом сукно садилось в длину на один локоть с десяти локтей, а в ширину уменьшалось на ширину одной ладони руки. Это обстоятельство заранее учитывалось. При уваливании сукно обливали горячей водой. Для облегчения процесса женщины прибегали к разным способам, к примеру, в Чаберлое с давних пор добавляли процеженную жижу с высоким содержанием жиро-пота - «до», припасенную еще во время стирки шерсти. Известны также и другие растворы, например сыворотка, обогащенная жиром. Стирали сукно два раза: первый раз в емкости с применением раствора из золы, а второй - в проточной воде. Щелочной раствор для стирки -«кха» - готовили из древесной золы: просеивали 1 чашку (сахь), добавляли на один кувшин кипящей воды и варили - то время, за которое можно было подоить корову. В сыворотке стирали тот кусок сукна, который предназначался для изготовления башлыка. Простиранное сукно растягивали, выпрямляли и очень туго наматывали на скалку, которую обвязывали и ставили в угол. В большой Чечне, Малой Чечне, Чаберлое это называлось «дос-тора биллар», а селах обществ Итум-Кале, частично Шарое, Ингушетии -
«гел тохар». Оба термина имеют нахскую этимологию: в первом случае указано на завершение производственных процессов, а во втором - на формовку.
У каждого народа Кавказа в этом плане, наряду с общим приемами, бытовали свои особенности. Лезгины сукно тщательно мыли теплой водой, затем опускали в кипящую воду, т.е. они мыли сукно до вяления [4]. Лакцы совмещают два процесса, производя «дарклан»: в корыте с водой кусок сукна мяли двое мужчин, тем самым его стирали и уплотняли [5]. Абхазские мастерицы сукно держали в кипятке, затем снимали и топтали, это продолжалось до тех пор, пока материя не принимала желаемой плотности [6].
По приблизительным расчетам О.В. Маркграфа, в трех округах Дагестана, в селениях осетин, кабардинцев, чеченцев и кумыков занята производством сукна была 51 тыс. рабочих. Они производили в год 272 тыс. кусков сукна на 2 млн 151 тыс. р. Тот же автор подчеркивает, что при производстве чеченского сукна интенсивное разделение труда на прях, ткачих и швей наблюдается выше, чем у осетин. Однако исследователь С. Хасиев считает, что нет точных данных по количеству производимого и продаваемого сукна так называемого чеченского рынка. «Безусловно, ясно одно, -уточняет он, - что производили сукна гораздо больше, чем выносилось на рынок» [7]. Исследователи игнорировали внутренний рынок, а учитывали только то количество сукна, которое поставляли Терскому и Сунженскому казачеству. Не учтены такие моменты, как специализация и дифференциация занятий, имевшие место внутри кумыко-чеченского рынка, которые в конечном итоге приводят к торговле.
Расцвет домашнего суконного производства приходится на середину Х1Х в., со второй половины начинается его спад. Интересно отметить, что домашнее сукно было вытеснено, прежде всего, из женского платья, затем - нижней одежды мужчин, а потом - постельных принадлежностей. Наконец, из него стали шить только одежду для пастухов.
Стеганые одеяла из грубого сукна, заправленные шерстяными отходами, в изучаемый период являлись не столь широко популярными в быту, как, например, матрацы и одеяла из паласов. Тем не менее, они представляют интерес. Сукно, как и паласное полотно, разрезали по три аршина и сшивали по длине, образуя большое полотно. На одной части распределяли шерсть, покрывали второй частью и обшивали по периметру суровой нитью. Дальше делали узловые укрепления, чтобы шерсть не расходилась. Это занятие называлось «лолли дар», а результат этой работы - одеяло -«т1арг1им», что переводится как покрывающий или защищающий. «Лол-лами» могло быть и подобие рисунков, в которых нужно видеть попытку стилизованного осмысления окружающей действительности. Рисунки во многом отличаются от орнамента войлочных ковров и стеганых одеял, относящихся к более позднему периоду: они не составляют на полотне еди-
ной композиции, а также очевидна их архаичность. Впрочем, эти рисунки -знаки на «т1арг1имах» - еще неоцененное достоинство этих изделий.
Дольше всех домашнее сукно для одежды было представлено, как это ни странно, в башлыке. Ни одна фабричная ткань не подходила так удачно назначению повседневного ходового башлыка, как сукно «маша». Башлык согревал уши, шею, пояс. Когда его надевали поверх шапки в непогоду, влага стекала по ворсинкам на косицу бурки. Ингушские женщины носили нарядные башлыки из козьего пуха - «петара пачалкх», которые они заимствовали у осетин. В Чечне и Дагестане это в моду как-то не вошло.
Накидки для пастухов не утратили своей значимости в хозяйстве горцев плоть до начала 30-х гг. прошлого столетия из-за своей практичности. Наемный пастух всегда имел личную накидку, которой его обеспечивал хозяин баранты, заказав у наемной мастерицы, оплачивая ее труд шерстью или овцой. Кроме того, в любом хозяйстве всегда были под рукой 1 - 2 изделия такого рода.
Разновидности мешков разных размеров - «т1оьрмиг», «гали», «маш-ти» - сшивали из грубого сукна или паласного материала. Потребность в таких мешках в овцеводческом хозяйстве горцев оставалась всегда высокой и насчитывалось от 2 до 10 штук в каждом.
По свидетельству информатора Х. Ибрагимова, родом из села Ц1еса (Шарой), в тот период, когда хорошее сукно для одежды уже не пользовалось спросом, на рынке, наоборот, цены на грубое сукно возросли - с одной овечки до двух баранов за один кусок.
Свои традиции ткацкое ремесло лучше сохранило в таких разновидностях тканых изделий, как паласные ткани, ремни и ковровые полотна, иначе именуемые безворсовыми коврами. Первые два вида из них изготавливались на том же горизонтальном ткацком стане, что и сукно. Разница состояла лишь в том, что в этих видах изделий применяемая пряжа была более грубой, предварительно сдвоенной и окрашенной в разные цвета, в зависимости от их назначения. По этой причине они подразделялись на простые и декоративные изделия. Безворсовые ковры производили на вертикальном ткацком стане. В принципе, техника тканья и способы заготовки пряжи оставались одинаковыми, но станы отличались размерами и расположением.
Паласами устилали пол, украшали стены. Сшивали их в постельные принадлежности: матрацы - «гоь», «велтеш» (Итум-Кале), одеяла -«т1арг1им», а также переметные сумы - «таьлсаш», потники - «ишкап», большие прочные мешки - «маштай».
Тканые ремни представлены двух видов: ходовые и нарядные, последние входили и в состав приданого невесты. Из них также сшивали мешочки-кисеты.
Если взять четыре общества - Веденское, Ножай-Юртовское, Итум-Калинское и Чабирлоевское, то в начале ХХ в. (примерно, 1910 г.) семья из
категории «юкъара нах», т. е. со средним достатком, имела: палас напольный - 2 шт., настенный - 2, матрацы и одеяло - до 10, ремни - 4, мешки паласные - 6, переметные сумы - 2, конские потники - 2 шт., итого 28 предметов. На производство такого количества изделий требуется более 132 веретен пряжи, для ее окрашивания - менее 20 наперстков красителя. Все это - свидетельство значимости в хозяйстве такого рода изделий. По декоративности они уступали художественным войлочным коврам, а по своей практичности были востребованы на уровне широкого потребления.
Чеченцы, как и другие народы Кавказа, ткали на станах архаичной формы. К сожалению, их образцы не сохранились ни в одном селе, последние из них исчезли даже из музейного фонда в 50-х гг. прошлого столетия по известной причине. В начале 90-х гг. был реконструирован универсальный вариант ткацкого стана чеченцев по эскизам, составленным по многочисленным информациям наших старожилов. Универсальный ткацкий стан чеченцев был горизонтальным и состоял из 16 основных и вспомогательных предметов, соединяемых между собой во время установки пряжи. Все детали стана и вспомогательные орудия обозначены терминологией с ярко выраженной нахской этимологией. Четыре больших кола - «г1ораш» -служили для укрепления основы стана. На две перекладины - «кегий г1 ораш» - наматывали нити, при этом к нижней перекладине прикладывали тростинку. Две детали - «гажарш» - имели вид перевернутых рогаток, соединенных перекладиной, на которой, закрепляя узлами, сооружали сплетение из суровой нити. В качестве прикладного элемента при этом служила так же тростинка, прикрепляемая к перекладине. Сплетение, в котором происходило перекрещивание нитей основы, называлось «толлу». Этимология слова связана с такой формой хозяйственной деятельности, как охота. «Толлу» сучили из нитей сухожилий, женских волос или грубой длинной косицы шерсти на массивном веретене - «г1ери урчукх». Куда желательней было для этой цели использовать молодую конскую гриву, но мужчины категорически запрещали подобным образом оскорблять достоинство коня. Применение грубой косицы приходилось на период расцвета ткацкого ремесла, когда явно не хватало двух первых видов сырья. Деталь «дест» служила для образования зева, что и отразилось в ее названии. В своей эволюции прошла три этапа: от легкого бруска прямоугольной формы до рамки с прикрепленными ручками, которые уменьшали расстояние между мастерицей и бердом. Благодаря ручкам мастерице не приходилось так сильно наклоняться или часто смещать основу, что повышало производительность труда. Устанавливали «дест» между раздвоенными нитями основы. К вспомогательным приспособлениям следует отнести прежде всего орудие - «хьани1», его длина соответствовала ширине основы, применялось для того, чтобы не сворачивалась сотканная часть основы. Претерпело ряд изменений: от тонкой тростиночки до планки с раздвижным устройством в середине. Название восходит к названию шкуры скотины -
«ние1», которая служила так называемой дверью в жилище, а посередине ее всегда держали палку для растяжения, чтобы не сворачивалась. «Дверь» открывали, поднимая шкуру вверх - «хьала». Деталь «хьани1» по значимости приравнивалась к основным деталям ткацкого стана.
Орудие «тур» служит для уплотнения уточной нити, действительно напоминает меч, но только имеет две рукоятки. Отполированный до блеска грубым войлоком, при спешке он мог служить и для разрядки нитей. Орудие «карс» имело специальное назначение - разряжать нити, оно зафиксировано двух видов. Первый представлял собой кисточку, наподобие той щетки, что над копытами у лошади. Материалом для изготовления второго вида служил маленький рожок козленка. Рожок очищали, во внутрь загоняли мягкий легкий кусочек дерева и полировали. Название имеет нахскую этимологию и состоит из двух слов: «ко» (рог) + «арс»(кривая плоскость), образующих «карс», что переводится как «кривой рог». Гребень «ехк» служил для выравнивания нитей основы. Частота зубцов соответствовала плотности нитей. Сверху имел закругленную форму, удобную для выполнения функциональной операции. Таким образом, двенадцать основных и четыре вспомогательных предмета участвовало в ткацком производстве. Более того, они имели соответствующие пропорции и, соединенные между собой «без винтиков и болтиков», а только лишь пряжей, составляли единый механизм, образуя ткацкий стан (рисунок).
Общий вид и детали ткацкого станка чеченцев
В процессе ткачества мастерица работала на коленях, подложив под них мягкую подушечку - «миндар». Многое зависело от ее опыта и старания. Мастерицы ткали с такой быстротой, что глазу трудно было уловить движения рук. Лучше всех по этому поводу сказал один из исследователей кустарных промыслов Кавказа А.С. Пиралов: «При описании техники местных промыслов возникают особые затруднения ясно и точно описать
самые процессы обработки; это затруднительно потому, что весьма многие результаты достигаются неуловимыми движениями рук, ног и всего корпуса» [8].
По образному выражению С.Ш. Гаджиевой, некоторые кавказские ткацкие станы походили друг на друга. Ткацкий стан кумыков напоминал осетинский или станок, широко известный в литературе под названием дагестанского ткацкого стана. Ногайский ткацкий стан был похож на кумыкский, осетинский или черкесский станки [9].
Изученный вариант ткацкого стана чеченцев напоминает многие горизонтальные станы народов Кавказа, в частности даргинцев, арчинцев, аварцев и лакцев. Впрочем, и ткацкие станы народов Средней Азии и Казахстана не удивляют своим отличием (к примеру, узконавойный ткацкий стан казахов) от кавказских станов, не говоря о вспомогательных инстру-ментариях, которые, по сути, идентичны.
Вертикальный ткацкий стан чеченцев представлял собой массивную раму прямоугольной формы. Боковые брусья назывались «дохьорш», а те, что составляли нижнее и верхнее основания - «г1ораш». На них наматывали нити. На верхней перекладине делали узловые переплетения для прохождения нитей основы. Между раздвоенными нитями основы помещали распорку. Прокладывали уточную нить, которую затем уплотняли. Вертикальный ткацкий стан чеченцев мог быть эксплуатируемым и как горизонтальный стан, имел он свои большие и уменьшенные варианты. Универсальный ткацкий стан, в отличие от вертикального, был практичным и долгое время популярным по той причине, что на нем можно было производить все виды тканых изделий.
Ткацкие станы чеченцев удачно вписываются в семью кавказских ткацких станов. В то же время мы находим некоторые особенности, в частности, распорка («дест») имеет прикрепленные ручки, орудие для выравнивания сотканной части сукна «хьание1» снабжено регулирующим устройством, сплетение для пересечения нитей - «толлу» - скручено из женских волос, а для разрядки нитей служат козлиный рожок или кисточка -«карс». Особо следует подчеркнуть, что все приспособления и орудия имеют обозначения с ярко выраженной нахской этимологией.
Таким образом, ткацкое ремесло чеченцев в изучаемый период играло важную роль в экономической жизни, в нем ярко отразилась многосторонняя деятельность народа.
Литература
1. Археолого-этнографический сборник. Т. 2. Грозный, 1968. С. 96; Козенко-ва В.И. Кобанская культура на территории Чечено-Ингушетии: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1969. С. 18.
2. Маркграф В.О. Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства. М., 1882. С. 60, 67, 103.
3. ГриценкоН.П. Горский аул и казачья станица. Грозный, 1972. С. 197.
4. Агиширинова С.С. Материальная культура лезгин Х1Х-ХХ вв. М., 1978. С. 66.
5. Булатова А. Лакцы. Махачкала, 1971. С. 63.
6. Инал-Ипа Ш.Д. Абхазы. Сухуми, 1965. С. 263.
7. Хасиев С.А. Шерстяное и суконное производство чеченцев и ингушей: Плановая годовая работа за 1980 г. // Архив ЧИНИИИСФ. Оп. 1, д. 65.
8. Пиралов А.С. Краткий очерк кустарных промыслов Кавказа. СПб., 1913. С.58.
9. Гаджиева С.Ш. Кумыки. М., 1961. С. 78.
10. Гаджиева С.Ш. Материальная культура ногайцев в Х1Х-ХХ вв. М., 1976. С. 35; Махачкала, 1960. С. 98-99.
11. Шиллинг Е. Кубачинцы и их культура. М., 1949.
12. Гарсаев Л.М. Вайнахская женская одежда (конец Х1Х-ХХ в.). Грозный, 2005.
13. Этнографический материал автора, собранный в ЧИАССР (1983-1991).
Чеченский государственный университет, г. Грозный 20 июня 2006 г.
© 2006 г. О.В. Мосенцова
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ ДЕТЯЕЛЬНОСТЬ ДОНСКИХ УЧИТЕЛЕЙ ВО 2-й ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX в.
Социокультурная ситуация в российской провинции, и в частности на Дону, отличалась многообразием форм и проявлений. Важной ее составляющей стала деятельность общественных организаций, охватывающих практически все сферы социально-культурной жизни: науку, просвещение, искусство.
Отсутствие материальной поддержки государства не мешало стабильной и эффективной работе обществ. В несомненном успехе просветительской политики войсковых властей немалая заслуга принадлежит демократической интеллигенции Дона. Она постоянно стремилась всеми силами содействовать просвещению народа, объединяясь в благотворительные и просветительские общества.
Целью данной статьи является анализ благотворительной деятельности донских учителей во 2-й половине XIX - начале XX в. В этот период важнейшей составляющей культурной жизни была деятельность добровольных общественных неполитических организаций. Создание этих объединений представляло собой явление вполне закономерное, поскольку государственная власть отдала «на откуп» обществу такие важные сферы, как внешкольное просвещение и организация культурного досуга. Возникновению добровольных обществ способствовала и естественная потребность людей в интеллектуальном общении, в реализации собственного творческого потенциала. Деятельность общественных организаций непосредственно влияла на развитие культурной сферы, формирование духовных ценностей, стабилизировала обстановку в обществе. Благотворительность яв-
