CC BY-NC-ND
169
Л.П. Афанасьева
ИЗ ИСТОРИИ ОППОЗИЦИОННОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ В СССР (1950-е - первая половина 1980-х годов)
В статье изучаются основные направления независимой общественной мысли СССР периода существования диссидентского движения: неомарксизм, западничество, русское национальное движение (почвенничество). Предметом рассмотрения являются как политические программы, выдвинутые представителями этих направлений, так и философские основы их мировоззрения на основе анализа публицистики и периодики самиздата.
Ключевые слова: общественная мысль, диссидентство, неомарксизм, почвенничество, западничество, самиздат.
Диссидентское или демократическое движение совсем недавно отошло в область истории. Большинство исследователей общественной мысли - как политологов, так и историков обходят период 1950-1980-х годов как «темные века». Идеи участников движения рассматриваются в эмигрантской публицистике, дискуссионных сборниках1. Западные советологи2 и представители современной российской историографии3 рассматривают прежде всего оппозиционную политическую деятельность диссидентства, а не его программы и идеи. Между тем «великая духовная эпоха семидесятых годов» (по выражению Г.О. Павловского) ознаменовалась не только культурным подъемом, но и плодотворным этапом в развитии общественной мысли. Проблемы, ставшие предметом независимых дискуссий 1950-1980-х годов, связывают искания русской мыслящей интеллигенции XIX-XX вв. с мироощущением современного человечества «эпохи предкатастроф» (по выражению М.Я. Гефтера).
Один из видных диссидентских публицистов, А.А. Амальрик, подводя итог развитию независимой общественной мысли
© Афанасьева Л.П., 2012
1950-1960-х годов, писал: «Можно сказать, что за последние три десятилетия выкристаллизовались, по крайней мере, три идеологии, на которые опиралась оппозиция. Это "подлинный марксизм-ленинизм", "христианская идеология", предполагающая, что необходимо перейти в общественной жизни к христианским нравственным принципам, которые толкуются в духе славянофильства, с претензией на особую роль России. И, наконец, либеральная идеология, которая, в конечном итоге, предполагает переход к демократическому обществу западного типа, с сохранением, однако, принципов общественной и государственной собственности. Эти доктрины не имеют четких границ и, зачастую, перекликаются одна с другой»4. При этом Амальрик отмечал, что общей целью всех участников движения остается охрана правопорядка, основанная на охране прав человека.
Наиболее раннее направление общественной мысли Амальрик определяет как «истинный марксизм-ленинизм». Однако более точным, на наш взгляд, будет определение данного направления как «неомарксизма», так как спектр идейных поисков вышел далеко за пределы как ортодоксального марксизма, так и ленинизма. Неомарксизм зародился во второй половине 1940-х годов. Хотя наиболее мощный толчок получило это направление в период «малой оттепели» 1954 г. и после XX съезда КПСС. Организационными формами данного движения было создание подпольных групп и кружков, как правило, студенческой молодежи, распространение программного документа группы и листовок, переводов из восточноевропейской (польской, венгерской, чехословацкой) и западной коммунистической и социал-демократической печати. Со становлением в 19651966 гг. правозащитного движения подпольные неомарксистские группы, как правило, возникали в провинции. В 1982-1987 гг. роль подпольных групп снова возрастает в связи с жестким подавлением властью любых открытых общественных выступлений. Материалы групп почти не распространялись в самиздате, особенно до второй половины 1960-х годов, отдельные документы редко выходили за пределы организаций. По мнению А.Ю. Даниеля, «подполье в России с 1920-х годов не составляло отдельной связной среды», состояло из отдельных кружков, поэтому их произведения можно скорее отнести к кружковой литературе5.
Характерные для начального этапа постулаты были, например, выражены в работе членов ленинградской группы «Колокол» В.Е. Ронкина и Д.С. Хахаева «От диктатуры бюрократии к диктатуре пролетариата» (1962 г.), названной в приговоре по делу группы «программой». Работа была посвящена анализу эволюции власти в стране с 1917 по 1953 гг. и тенденциям развития современного За-
пада. Авторы пришли к мысли, что переход власти от трудящихся к бюрократическому аппарату - общемировая тенденция второй половины XX в. Преодолеть кризис предлагалось путем установления «истинной диктатуры пролетариата» и плюралистического общественного устройства6. В том же духе была написана работа М.М. Молоствова «Статус-скво». В ней говорилось, что в СССР «есть советская власть, но нет власти советов, есть власть партии, а партии в ленинском понимании нет», выдвигались требования гласности, реабилитации жертв сталинского террора и покаяния его виновников, выборности партийных органов. Ленинградская группа Р.И. Пименова - Б.Б. Вайля (1954-1957 гг.) в большей степени занималась распространением политических текстов, чем их созданием. Группа размножала широкий круг литературы - от записи доклада Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС с собственными комментариями до переводов из европейской прессы.
Однако уже на начальном этапе были высказаны и более радикальные взгляды, например, членов группы Л.Н. Краснопевцева, сложившейся окончательно в мае 1957 г. на историческом факультете МГУ. Так, в работе Л.Н. Краснопевцева «Основные моменты русского революционного движения 1861-1905 гг.» (март 1957 г.) автор делает вывод, что причиной Октября 1917 г. стал союз «белого самодержавия Романовых и красного самодержавия Нечаева-Желябова-Ленина против либерально-демократических сил России. Революционеры только заменили исторически сложившиеся самодержавие самодержавием секты». Поэтому Краснопевцев отвергал разделение марксизма на «истинный ленинизм» и «сталинские извращения», так как эти явления имеют общую природу. В послесловии к работе, однако, Краснопевцев признавал полезным применить в СССР опыт реформирования социализма на демократических началах в Польше и Венгрии.
Первой попыткой предложить теоретическую основу для консолидации оппозиции можно считать идеи христианского социализма, которые пропагандировала ленинградская подпольная организация «Всесоюзный социал-христианский союз освобождения народа» (ВСХСОН)7. Программа организации (1965 г.) состояла из преамбулы и 15 разделов. В преамбуле отмечалось, что тенденцией мирового развития является кризис коммунизма как учения и социально-политической системы и стремление государств к «мировому единству», воплотившееся, например, в создании ООН, складывании Общего рынка. Фундамент для сверхнационального единства члены ВСХСОН видели в объединяющем веянии христианства. В главе IV излагались основные принципы социал-христианства -учения панперсоналистского типа, призванного объединить общие
черты социализма и капитализма. Программа предусматривала переход к обществу с рыночной экономикой, демократическими свободами, христианизированной культурой и системой социальных гарантий для населения.
В 1980-е годы выделяется более терпимое и демократичное социал-демократическое направление движения. Так, члены группы Б.Ю. Кагарлицкого в своем памфлете «Диалектика надежды» видели базу движения в совместных действиях правозащитников, независимых профсоюзов, самиздатовских журналов, подпольных библиотек. Для объединения левых сил планировалось создать «Федерацию демократических сил социалистической ориентации».
Наиболее развернутое теоретическое обоснование «истинный марксизм» получил в монографии Р.А. Медведева, «К суду истории»8, получившей широкий резонанс в среде оппозиционной интеллигенции. В дальнейшем Р.А. Медведев развивал свои идеи на страницах самиздатовского журнала «Политический дневник».
Книгу Медведева можно условно разделить на две неравные части - чисто историческую и теоретическую. В первой части Медведев буквально захлестывает читателя внушительным потоком документальных свидетельств, как будто отстранясь от этой лавины преступлений и человеческого горя, не делая почти никаких заключений. Эта «отстраненность» проскальзывает и в названии английского издания книги «Let history judge» - автор не судья, он лишь следователь, предъявивший улики - и пусть история рассудит по справедливости. Учитывая, что большинство этих документов и свидетельств (в основном, «директивных» документов партии и источников личного происхождения) предавались гласности впервые, эмоциональное воздействие книги на читателей, действительно, было очень сильным. Вместе с тем многие читатели не принимали общей позитивной оценки Р.А. Медведевым опыта советского государства (во второй части книге, в главе «Социализм и лжесоциализм»). Ведь несмотря на все, приведенные на тысяче страниц свидетельства преступления, книга все-таки оканчивалась оправдательным приговором. Так, Медведев доказывал, что «ленинизм не был уничтожен и продолжал доказывать могучее воздействие на общественное сознание»; что сталинизм не мог остановить распространение среди советских людей «подлинно социалистической морали», что «продолжала осуществляться и крепнуть дружба народов и республик» и т. д.
В конце 1970-х годов разногласия в стане инакомыслящих не могли не вызвать тревогу у многих представителей движения. На этом этапе «марксизм» снова вернулся на страницы самиздата, но уже на новой основе. Неосоциалисты считали необходимым не
только очистить марксизм от догмы, но и соединить идеи общечеловеческих ценностей и национального возрождения. Носителями этих взглядов стала группа участников диссидентского движения, сплотившаяся вокруг самиздатовского журнала «Поиски»9. Часть авторов тяготела к неосоциалистическому направлению общественной мысли (Р.Б. Лерт, П.М. Абовин-Егидес), другие выступали с либеральных западнических позиций (В.В. Сокирко). На страницах журнала предоставлялось слово почвенникам, анархистам.
Член редакции журнала историк М.Я. Гефтер стремился найти научное обоснование для диалога различных направлений общественной мысли. Можно выделить его работы «Россия и Маркс», «Накануне»10, «Классика и мы», «Будущее прошлого», «От ядерного мира к миру предкатастроф», многочисленные эссе и открытые письма.
В эссе «Россия и Маркс»11, пытаясь найти объяснение противоречиям эпохи, Гефтер рассматривает проблему закономерностей в истории. Стремясь преодолеть догматическое понимание марксизма, он возвращается к источникам марксистской историософии - философии истории Гегеля. Его точка зрения опирается на положения диалектики Гегеля о борьбе противоположностей в истории. Гефтер пишет, что основным законом истории «до поры до времени» остается «выпрямление»12. Выпрямление - это выбор из многих вариантов исторического развития единого. Однако для того, чтобы прогресс-выбор стал осуществимым, необходимо «рождение альтернатив». Альтернативы выражают себя в разно-направленности человеческого развития. Благодаря им выпрямление не носит абсолютного, фатального характера в масштабах всего человечества, как считают марксисты-догматики, провозгласившие на все времена истинным один путь развития. Однако, раз возникнув в качестве намека на будущее, альтернативы истории не умирают после того, как выбор сделан. Они могут быть использованы в будущем.
Для России в статье «О проекте Конституции 1977 г.»13 Гефтер предложил возрождение идеи «общественного договора» между властью и народом, которая реализуется в институте собраний граждан, действующих одновременно с Советами. Сам автор призывал к новому витку общественного сознания, к взаимопониманию разных миров, первый уровень которого - мир человека.
1960-е годы можно считать периодом возрождения русского западничества. Представители этого направления в качестве альтернативы уродливому тоталитарному обществу своей страны провозгласили идеи межнационального единства, которое должно со временем связать в единое целое все человечество.
Одним из первых в диссидентской публицистике выразителями этих идей стал Г.С. Померанц в эссе «Квадрильон», «Человек из ниоткуда», «Сны земли», «Нравственный облик исторической личности» и других. На фоне поощряемых властями великодержавных настроений взгляды Померанца были более чем авангардными. Сам автор в послесловии к тамиздатовскому сборнику «Неопубликованное» уточняет, что его произведения - попытка поднять «против прянично-погромного почвенничества чистое знамя космополитизма, не захватанное никакими подонками»14. В стоящем на грани гибели мире национальные традиции, культура, религия, все это уходит из-под ног, все становится зыбким. Померанц считает, что опору нужно искать в первичных основах бытия, в подсознании. Это некий дух, нашедший свое отражение в христианстве и других религиях - единый образ духа для всех континентов. Понятие о духе единства лежит в основе этической теории прогресса Померанца. Общество существует и развивается, пока в нем есть нравственность - субстанция, берущая начало в абсолюте. Человек, как и целые цивилизации способны отступать от нравственного закона. Но есть предел безнравственности, за которым наступает гибель общества. Чтобы этого не случилось, необходима солидарность членов общества. Без выхода на новый уровень солидарности современные проблемы неразрешимы. Пути осуществления этой задачи автор видит в диалоге со всеми мировыми религиями и мировыми культурами. Он выступал как против проповеди национальной исключительности, так и против исключения отдельных народов из мирового круга добра. В «Квадрильоне» им была нарисована впечатляющая картина национального упадка: «Народа больше нет, есть масса, сохраняющая смутную связь с тем, что когда-то было народом и несло в себе Бога, однако сейчас совершенно пустая»15.
Негативное отношение к русской исторической традиции прослеживается и в работах А.А. Амальрика16, по мнению которого русскому народу совершенно непонятна идея самоуправления, равного для всех закона и личной свободы, связанной с этим ответственности. Причина в том, что Россия не пережила эпохи Ренессанса и связанного с ней культа человеческой личности. Ни православие, ни общечеловеческие понятия о добре и зле не имеют уже никакой ценности. Амальрик не сомневается в гибели этой «восточнославянской империи, созданной германцами, византийцами и монголами» и стоящей на пути нормального развития человечества.
Примерно в то же время были написаны первые публицистические работы А.Д. Сахарова, в которых он попытался «включить» Россию в процесс мирового развития, не оставляя ее своеобразной «черной дырой» посреди мирового прогресса. В его концепции на-
шли свое отражение взгляды А. Эйнштейна и Н. Бора, высказанные в споре об интерпретации квантовой механики - плюрализм мнений, необходимость диалога, а также идеи о национальном альтруизме, планетарном разуме и всемирном правительстве. Основными произведениями ученого и правозащитника, в которых изложена его программа, можно считать эссе «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе (1968 г.)17, открытом письме «Памятная записка» (1971 г.)18, нобелевской лекции «Мир, прогресс, права человека» (прочитанной Е.Г. Боннэр в Осло 10 декабря 1975 г.), публицистических произведениях «О стране и мире» (июнь 1975 г.)19, «Тревога и надежда» (1977 г.)20, ряде обращений и полемических статей. Сахаров выступает, вслед за Д. Гилбрейтом21 и П. Сорокиным, с обоснованием теории конвергенции. Он постулирует два основных тезиса: 1) разобщенность человечества грозит ему гибелью, перед лицом которой любое действие, увеличивающее разобщенность, любая проповедь несовместимости мировых идеологий и наций - безумие и преступление; 2) лишь всемирное сотрудничество в условиях интеллектуальной свободы отвечает интересам современного человечества. Сахаров доказывает, что принципиальных различий между социализмом и капитализмом нет как в структуре общества, так и в сфере распределения и потребления. Поэтому неизбежно сближение двух систем, при котором они будут черпать друг у друга лучшие черты.
Основу надежды для человечества Сахаров видел в эволюции к гибкости, терпимости, которая должна проходить в несколько этапов. Первый: в социалистических странах борьба неосталинистов и маоистов с левыми коммунистами и левыми западниками оканчивается победой последних. Второй: в капиталистических странах происходит победа левого, реформистского крыла. Третий: СССР и США приходят к соглашению и совместно спасают бедную половину человечества - третий мир от голода и нищеты (с этой целью Сахаров предлагал ввести налог «на развитые страны» в сумме 20% от их национального дохода по протяжении 15 лет в пользу развивающихся стран)22. Четвертый: на последнем этапе происходит сглаживание различий между социальными структурами, интеллектуальная свобода, обмен информацией, создание мирового правительства, объединение сил человечества для преобразования Земли и Вселенной.
Развернутая программа внутренних преобразований была предложена А.Д. Сахаровым в «Памятной записке», направленной в 1971 г. Л.И. Брежневу.
Политическая позиция Сахарова со временем стала более радикальной. В публицистике конца 1960-1970-х годов Сахаров высту-
пает сначала с позиций «истинного марксизма», затем - с позиций «левого западничества». Это проявляется, в частности, в изменении оценки ученым итогов «реального социализма». Ученый приходит к выводу, что при условии проведения социальных реформ капиталистические, но демократические государства ближе к истинно человеческому обществу, чем любые тоталитарные режимы23. Более радикальной выглядит и программа реформ: полная экономическая, производственная, кадровая самостоятельность предприятий, частичная денационализация всех видов экономической и социальной деятельности, вероятно, за исключением тяжелой промышленности, тяжелого транспорта и связи, деколлективизация сельского хозяйства и поддержка частного сектора, валютная реформа, ограничение монополии внешней торговли, закон о свободе забастовок, многопартийная система.
Расцвет публицистики русского национального движения приходится на начало 1970-х годов. Важнейшую роль в его формировании сыграли публицистические произведения писателя А.И. Солженицына (его письмо «Вождям советского союза», статьи в сборнике «Из-под глыб», написанные в полемике с Г. Померанцем и другими «западниками», выступления), а также взгляды, высказанные в исторической эпопее «Красное колесо» и других художественных произведениях.
Национальная идея в публицистике Солженицына тесно связана с идеей раскаяния. Нацию он воспринимает как единый организм, который может быть спаян чувством всеобщей вины. «Мы понимаем, что ныне мы, русские, не во славе сияющей несемся по небу, но сидим потерянные на обугленном духовном пепелище»24.
Солженицын указывает на две глобальные опасности, грозящие России - экологическая катастрофа и угроза войны с Китаем, которая может привести к 60 000 000 жертв. Писатель предложил руководителям СССР следующую программу: 1) «отделение марксизма от государства», отказ от идеологического лидерства - «отдайте им (китайцам. - Л. А.) эту идеологию! Пусть китайские вожди погордятся этим короткое время. И за то взвалят на себя мешок неисполнимых международных обязательств, и кряхтят и тащат, и воспитывают человечество, и оплачивают все несуразные экономики, по миллиону в день одной Кубе, и содержат террористов и партизан южных конти-нентов»25. В идеологии необходимо вернуться к стержню, поддерживавшему русское государство в течение тысячелетия - патриотизму и православию, к институту общины, разрушенной большевиками; 2) изменение целей экономической политики - отказ от экономики «постоянного развития», бездумных попыток достичь западного прогресса, возвращение к экономике «постоянного уровня», цель
которой - не увеличение, а сохранение национальных богатств. Поставить задачу освоения русского Северо-Востока (европейского Севера, Сибири) общинами добровольцев, отдать им освободившиеся ресурсы государства, создать для них возможность высоких доходов от хозяйственной деятельности.
Острую дискуссию в самиздате вызвали предложения Солженицына о преобразованиях в сфере политической системы. С одной стороны, писатель призывает власти «отказаться навек от психиатрического насилия, от негласных судов, и от... жестокого и безнравственного мешка лагерей», допустить свободу совести, свободное искусство, литературу и свободное проведение философских, нравственных, экономических и социальных исследований. С другой стороны, критикуя современную западную демократию, Солженицын убежден, что авторитаризм, возможно, на данном этапе неизбежен в России и обусловлен ее историческим развитием. Поэтому писатель считает возможным сохранение однопартийной системы («отдельная сильная замкнутая партия») при условии отказа от диктата идеологии, сохранение партийно-государственного контроля над армией, милицией, промышленностью, сохранение монополии внешней торговли, принудительного курса26.
После публикации обращения Солженицына, Сахаров выступил с обращением «О письме А.И. Солженицына "Вождям Советского Союза"» (3 апреля 1974 г.), где изложил основные возражения против программы национального покаяния и национального возрождения в рамках тоталитарного государства. Точка зрения Солженицына на марксизм как на пагубное западное течение, исказившее здоровую русскую линию развития, по мнению Сахарова, не соответствовала истине, так как современное общество отличает идеологическая индифферентность и прагматизм. Сахаров также критикует «национальный изоляционизм» патриотов, который в современных условиях ведет к гибели. Сахаров не приемлет авторитарной власти, поддерживающей, якобы, веками «здоровый дух» в русском народе. Он видит путь развития в принципах демократии и интеллектуальной свободы.
В самиздатовской периодике в поддержку позиции Солженицына выступил редактор журнала «Вече» В.Н. Осипов. Его передовые статьи в «Вече» и несколько «Эссе» носят полемический характер. Осипов считает, что XX в., век прогресса науки и техники, стал веком морального падения человечества, потому что люди стали равнодушны в погоне за прибылью к духовным сокровищам прошлых столетий. Осипов, как и Солженицын, враждебно относится к идее прогресса. «Этот прогресс - сущее дитя
дьявола - уже вырыл яму человечеству. Осталось свалиться в нее и прекратить историю. Вполне естественно, что академик Сахаров обожествляет науку, - пишет Осипов, - но науку нельзя доверять ученым. Не в губительном прогрессе нужно искать спасения, а в сохранившейся у русского народа традиции - уважения к другим народам, в всемирности русского человека, на которую указывал еще Ф.М. Достоевский».
Вопрос о миссии России и пути ее возрождения был центральным вопросом в публицистике другого теоретика неославянофильского направления - И.Р. Шафаревича. Историософским проблемам посвящена его монография «Социализм как явление мировой истории»27, статьи и очерки «Русофобия», «Есть ли у России будущее?», «Обособление или сближение?», «Русский вопрос»28.
Анализ развития современных социалистических государств побудил математика Шафаревича предпринять исследование роли социалистических учений и государств в мировой истории. Результатом исследования стал объемный труд, большая часть которого носит описательный характер. В этой книге сформулирована своеобразная эсхатологическая теория социализма. Шафаревич считает, что претворение в жизнь основных принципов социализма (всеобщего равенства, уничтожения частной собственности, семьи, религии и т. д.) ведет к разрушению духовной структуры общества -культуры, религии, мифологии. Если же социалистический идеал полностью воплотился бы во всем мире, это окончательно привело бы к вымиранию всего человечества. Большинство социалистических учений и движений пропитано настроением гибели и разрушения. Так, Шафаревич приходит к определению эсхатологического значения социализма. Вслед за Фрейдом и Маркузе он утверждает, что в истории человечества действует некое «коллективное бессознательное» - инстинкт смерти, разрушения. Это скрытый инстинкт, рядящийся в тогу религий, государственных учреждений, социальной справедливости, разума. Это инстинкт смерти и есть сущность социализма.
Итак, возрождение независимой общественной мысли в СССР ознаменовалось появлением и столкновением на страницах самиз-датской публицистики и периодики множества идейных течений.
Общими чертами, характерными для всех направлений общественной мысли можно назвать ретроспективность (обращенность в прошлое, в частности, к истории русского революционного движения, к дискуссиям западников и славянофилов), почти полное игнорирование экономической тематики и современной экономической науки и вместе с тем - восприятие и развитие идей правового государства, международной интеграции в решении глобаль-
ных проблем, открытого общества, диалога культур. Важнейшим аспектом, который стал предметом осмысления на страницах самиздата, стала нравственная компонента исторического процесса (нравственность как критерий прогресса, покаяние, нравственный выбор).
Примечания
1 См., напр.: Панин Д. Вселенная глазами современного человека. Турин, 1966; Панорама гуманитарных знаний. Нью-Йорк, 1982; Самосознание. Нью-Йорк, 1976; Демократические альтенативы. Франкфурт-н/М, 1976.
2 Riddaway P. Uncensored Russia. L., 1972; Loeber G. Samizdat under Soviet law // Contemporary Soviet law. Hague, 1974.
3 См.: Прищепа А.И. Инакомыслие на Урале (сер. 1940-х - сер. 1980-х). Сургут,
1998; Безбородов А.Б. Феномен академического диссидентства в СССР. М., 1998; и др.
4 Амальрик А.А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? Амстердам, 1969. С. 8.
5 Даниэль А.Ю., Жаворонкова Н.В. Границы самиздата: Доклад на конференции ЦДНА «Духовное противостояние 1950-80-х годов» 1992 г. (ЦДНА. На правах рукописи. С. 4).
6 Песков Н. Дело «Колокола» // Память. Нью-Йорк, 1978. Вып. 1. С. 269.
7 См.: ВСХСОН: Программа. Суд. В тюрьмах и лагерях. Париж, 1975.
8 Медведев Р.А. К суду истории: Генезис и последствия сталинизма. Нью-Йорк, 1974.
9 Поиски: Свободный московский журнал. Нью-Йорк, 1979; Поиски. Париж, 1980-1984. Вып. 1-8.
10 Поиски. 1980. № 8.
11 Гефтер М.Я. Россия и Маркс // Гефтер М.Я. Из тех и этих лет. М., 1990.
С. 38.
12 Гефтер М.Я. Из тех и этих лет. С. 39.
13 Там же. С. 73.
14 Померанц Г.С. Неопубликованное: Большие и маленькие эссе. Публицистика. Б.м., 1969. С. 324.
15 Там же. С. 352.
16 Амальрик А.А. Нежеланное путешествие в Сибирь. Нью-Йорк, 1970. С. 50-55; Он же. Статьи и письма, 1967-70 гг. Амстердам, 1971.
17 Сахаров А.Д. Тревога и надежда. М., 1990. С. 11-48.
18 Там же. С. 48-63.
19 Там же. С. 86-151.
20 Там же. С. 173-185.
21 Там же. С. 22.
22 Там же.
23 Сахаров А.Д. О стране и мире. Нью-Йорк, 1975. С. 35.
24 Солженицын А.И. Публицистика. Ярославль, 1995. С. 64.
25 Там же. С. 157.
26 Там же. С. 184.
27 Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории. Париж, 1977.
28 Шафаревич И.Р. Есть ли у России будущее? М., 1991.
