CC BY
86УДК 391
Из истории костюма тюркских народов Евразии: этнокультурные параллели в традиционной одежде волго-уральских и крымских татар
Светлана Суслова
(Институт истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан)
Аннотация: Кросскультурный синхронный и диахронный анализ структурных элементов народного костюма волго-уральских и крымских татар показал следующее. Наибольшее количество аналогий в типах верхней и нижней одежды, головных уборов, украшений содержится в материалах степной группы крымских татар, астраханских татар, южной группы мишарей, некоторых групп волго-уральских кряшен. Степной ансамбль крымско-татарского костюма несет в себе черты, выработанные в среде многих кочевых народов Евразии - в Средней Азии (казахи, киргизы), на Кавказе (ногайцы, кумыки и др.). Это в значительной степени объясняется присутствием кыпчако -ногайского компонента в этнокультурной истории этих народов, восходящего, вероятно, к традициям Золотой Орды. Ряд близких аналогий наблюдается в костюме крымских татар городской горно-прибрежной группы и городских казанских татар. Через посредство бахчисарайской знати заметное влияние на формирование стиля одежды городского казанско-татар-ского костюма оказали культурные традиции Османской империи.
Ключевые слова: крымские татары, волго-уральские татары, традиционный костюм, синхронный анализ, Золотая Орда.
Этнографами Института истории им. Ш. Марджани АН РТ при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ 2003 г., проект № 03-01-18010е) была осуществлена экспедиция в Крым. Тема исследования - «Крымские татары:
традиционная культура и современные этносоциальные, этнокультурные процессы». В рамках этого проекта автором публикации изучалась тема «Народное декоративно-прикладное искусство». Особое внимание было уделено сбору фактического материала по традиционной одежде и, связанным с ее производством видам художественного народного творчества (ткачеству, вышивке, золотому шитью, ювелирным украшениям). Материал собирался с целью создания базы данных для современных кросскультурных, этногенетических исследований в области традиционной культуры тюркских этносов Евразии [16].
Формирование средневековых тюрко-татарских государственных объединений ХУ-ХУ1 веков (Казанское, Астраханское, Сибирское, Крымское ханства), как известно, в значительной степени было связано с распадом Золотой Орды - мощной средневековой этнополитической общности Евразии. Однако это обстоятельство, как отмечают исследователи, не означало взаимной изоляции этих родственных объединений. Они продолжали сохранять многочисленные этнополитические, этнокультурные связи. В частности, крымские татары, начиная с эпохи Золотой Орды, и особенно в период Крымского ханства, созданного в первой половине XV века, играли важную посредническую роль транслятора культурных традиций между византийским миром, восточными тюрко-исламскими цивилизациями и евразийскими тюрками (особенно волго-уральскими татарами).
Крымские татары, как известно, делятся на две основные этнические группы - степную и горно-прибрежную. Степная группа формировалась на основе собственно степных татар и кочевавших в степной части Крыма ногайцев. В антропологическом типе степных татар преобладает, как и у ногайцев, монголоидный компонент, язык, как и у ногайцев, относится к кыпчако-поло-вецкой подгруппе кыпчакской группы тюркских языков. Современные исследователи считают, что в основе формирования ногайцев, вошедших в группу крымских степняков, стояли в основном кыпчакские и кыпчакизированные племена.
Группу горно-прибрежных татар сформировали в основе своей земледельческие народы, принадлежавшие к европеоидному (кавказско-балканскому антропологическому типу). Этническую основу горно-прибрежной группы составили греки, пересе-
лявшиеся на южный берег Крыма в результате нескольких волн колонизаций (в эллинистическое, византийское, новое время). Диалект языка этой группы очень близок турецкому (огузо-сельджукской подгруппе огузской группы тюркских языков). И это не случайно. С конца XV века Крым и Крымское ханство находились под протекторатом Османской империи, а южный берег Крыма стал фактически турецкой провинцией.
Основными источниками публикации (кроме местной краеведческой и научной литературы) явились музейные материалы. Нам удалось ознакомиться с крымско-татарскими коллекциями четырех музеев Крыма. Изучение музейных коллекций и имеющейся по теме научной литературы проводилось на фоне типологических и картографических материалов Историко-этнографиче-ского атласа татарского народа [13].
Самыми внушительными в плане типологического разнообразия элементов костюма, техники и орнаментации элементов декора (ткачество, золотное шитье, ювелирные украшения) представляются экспозиция и фонды Бахчисарайского музея истории и культуры крымских татар. Внушительны они и по широте диапазона хронологических рамок (XVШ-XX вв.). Важными для кросскультурного анализа являются рисунки О. Федорюк, представляющие собой варианты научной визуально-художественной реконструкции этнолокальных комплексов крымско-татарской одежды XIX в. Реконструкции, что важно, выполнены по материалам и зарисовкам первого директора музея, известного в Крыму ученого и знатока крымско-татарской культуры У. Бода-нинского. Не менее значима и коллекция этнографических зарисовок (118 единиц хранения) орнаментальных композиций крымско-татарской вышивки, выполненная в начале XX в. художницей В.В. Контрольской. Значительная часть материалов Бахчисарайского музея отражает искусство и материальную культуру степной этнической группы крымских татар.
Костюм горно-прибрежной этнической группы в большей степени отражают коллекции Ялтинского государственного объединенного историко-литературного музея. Его фонды формировались на основе дворцовых коллекций Крымского побережья и частных собраний известных крымских коллекционеров (Айвазовских, З.Г. Тугендхольда, А.Л. Бертье-Делагарда). В них представ-
лены различные виды тканей домашнего производства атма, а также женские головные покрывала марама, мужские пояса учкъ-ур и др. Преобладающая техника вышивки - татар эшлеме - эт-носпецифическая крымско-татарская глухая двухсторонняя гладь без предварительного настила. Особую ценность Ялтинского музея составляют предметы золотного шитья, представляющие собой детали костюма (манжеты женского платья эль къап, девичьи головные покрывала шербенти, подвязки для чулок чорап баги) и связанные с ним аксессуары (кисеты, сумочки для миниатюрного Корана касиде), а также шитая золотом верхняя одежда. Шитье выполнялось по однотонным дорогим тканям (бархату, атласу, кисее) серебряной или позолоченной (пряденой или сканой) нитью с использованием жемчуга, кораллов, бисера, металлических блесток. По материалам золотного шитья (технике, архаике орнамента), применяемых в декоре крымско-татарского костюма, угадываются близкие параллели с золотным шитьем астраханских, сибирских татар, южной группой (кузнецко-хвалынской) татар-мишарей, а также с русским шитьем южнорусских губерний. В частности, специалисты [9, с. 66; 18] предполагают, что импорт шитых золотом тканей из Греции на Русь начался еще в дохристианские времена, а если учесть, что этот импорт шел через Крым, то в тюрко-татарских регионах с Византийским золотным шитьем могли познакомиться даже раньше, чем в России. Неслучайны, видимо, одинаковые узоры прикрепа и характер шитья на предметах вышивки византийского, древнерусского, крымско-татарского и южно-мишарского золотного шитья.
Фонды Республиканского Крымско-татарского музея искусств (г. Симферополь) включают более четырехсот предметов народной одежды и декоративно-прикладного искусства. В основу фондов легли уникальные коллекции известного коллекционера, актера крымско-татарского ансамбля «Хайтарма» Аблямита Умерова и его супруги Хатидже Добра, вывезенные, дополненные и сохраненные ими в годы депортации в г. Ташкенте.
Определенный интерес вызывают и материалы Крымского этнографического музея (г. Симферополь), созданного на базе коллекций Крымского краеведческого музея. Этнография крымских татар здесь представлена более пятьюстами экспонатами, включающими и интересующие нас разделы: одежда, вышивка,
ткачество. Среди экспонатов этого музея хранятся ранние изобразительные материалы, в частности, копии с рисунков середины XIX века художников Раффе, Паули, фотографии крымских татар в традиционной одежде, относящиеся к началу XX века.
Кросскультурный сравнительно-типологический анализ материалов по народному костюма крымских татар показал следующее.
По утверждению Л.И. Рославцевой, ведущего исследователя в области крымско-татарского костюма, традиционный покрой женской рубахи у крымских татар в целом связан с турецкими традициями, особенно это касается горных районов Крыма [9, с. 19]. В то же время, некоторые исследователи [3, с. 115] находят в крое крымско-татарских рубах отличия, не связанные с турецкими традициями. Например, наличие ластовиц и подкройных бочков в ту-никообразных рубахах прибрежных районов. Это дает возможность строить концепцию об определенной общности в покрое традиционных рубах крымских, волго-уральских, астраханских и сибирских татар, связанной с туникой тюркских народов Евразии, завуалированной сильным воздействием турецкой культуры.
Особого рассмотрения в плане аналогий заслуживает выходная плечевая женская одежда крымских татарок фередже (у горно-прибрежных), перандже (у степных). Сюда фередже пришла, очевидно, из Турции, где носилась в рукава, будучи уличной одеждой женщины-мусульманки. На побережье Крыма со II половины XIX в. фередже стала использоваться и как головная накидка мусульманки. В.Ф. Миллер в 1860-е годы писал: «при выходе из дому, сверх всего, надевают еще фередже, суконную накидку розового или зеленого цвета с короткими рукавами. При недальних отлучках со двора фередже набрасывают на голову вместо чадры или покрывала» [6, с. 81]. Типологически близкий элемент верхней одежды под названием жилэн был известен и волго-уральским татарам, например, в Бугульминском, Бугурус-ланском уездах Самарской губ. [13, с. 124]. Халатообразный жи-лэн в качестве выходного головного покрывала жен священнослужителей сохранялся у казанских татар вплоть до начала XX века. Его использовали как покрывало-накидку на голову при выходе на улицу, причем пожилые женщины накидывали на голову жилэн таким образом, что пройма рукава изнутри приходи-
лась на голову, а молодые покрывались им симметрично [13, с. 124].
Любопытными являются аналогии в покрое верхней демисезонной и зимней одежды. Это наличие трапециевидных подкрой-ных бочков в одежде у крымских и волго-уральских татар (главным образом у кряшен, особенно заказанско-западно-закамских и нагайбаков). Подобный покрой характерен и для астраханских татар-карагашей. Исследования в этой области С.Ш. Гаджиевой [1], Е.Н. Студенецкой [10], Л.И. Рославцевой [9] позволяют эту особенность кроя назвать ногайской.
При сравнительно-историческом синхронном и диахронном анализе головных уборов важным было дифференцировать древ-нетюркские и ранне-исламские традиции. Внешнее и конструктивное сходство мусульманской чалмы и древнетюркского тюрбано-образного головного убора может служить основанием для неверной историко-генетической интерпретации. К примеру, у тюркских и других народов Средней Азии, женские чалмообразные (тюрбанообразные) головные уборы существовали, как утверждают исследователи, задолго до принятия Ислама [5, с. 13-17]. Комплекс женского тюрбанобразного головного убора (волосник-чехол для кос, специальное покрывало, закрывающее шею и грудь, полотенцеообразная чалма) был характерен для крымско-татарских степняков и тех групп волго-уральских татар, в одежде которых раннетюркские кипчако-ногайские черты проявлялись ярче и сохранялись дольше. Так, до начала ХХ в. тюрбанообразный убор бытовал в традиционных костюмных комплексах отдельных групп кряшен (заказанско-западно-закамских, например), никах не связанных с культурными традициями Ислама, у сергачских мишарок Нижегородской губ. Отдельные его рудементы замеченыны у ми-шарок и касимовских татарок Окско-Сурского междуречья, у татарок степного Оренбужья и Западной Сибири.
У степной (кочевой) группы крымских татар, тесно связаной с ногайцами, изображение тюрбанного комплекса головного убора видим на известном рисунке из книги И.Г. Георги (1770 г.). Со второй половины XIX в. у крымских степнячек роль полотенце-образной чалмы (тюрбана) выполнял платочный комплекс головного убора [9. с. 43]. Заметим, что аналогичное рудиментарное сохранение тюрбана, но хронологически для более позднего вре-
мени - вплоть до середины ХХ в. - было характерно и для окско-сурских мишарей (способ повязывания платков кукеш чыгарып), и для сибирских татар.
Несомненный интерес в плане взаимосвязей крымских татар и волго-уральских тюрков вцелом представляют собой и женские волосники - один из наиболее архаичных и в то же время устойчиво сохраняющихся элементов. Синхронный анализ сюжетов, связанных с этим элементом показывает, что в начале - середине
XIX в. у волго-уральских татар (особенно мишарей Окско-Сурского междуречья), башкир, ногайцев, астраханских, а также сибирских татар существовал, по сути, единый комплекс женского головного убора, состоящий из волосника-чепца или повязки (сарауц, салауц, соловес, шлауш, хараус) и большого полотенце-образного или треугольного покрывала тастар, кыйик тастар, кыекча [14, с. 114-126]. У крымских татарок степной группы также существовали, схожие с ногайскими, треугольные традиционные покрывала дастар. Их надевали с волосниками-чепцами или специальными функционально идентичными нижними платками как у тех ногайцев шляуш [1, с. 150] или астраханских та-тар-карагашей [12, с. 80-89] шлауш.
Известно, что металлические, в том числе ювелирные, украшения в силу своей нетленности и ёмкости, заключающейся в них информации (технико-технологические параметры, орнамент, конструкция и форма изделий) представляют собой важнейший историко-этнографический источник. Значительный интерес в плане сравнительно-исторического анализа представляют собой два архаичных типа крымско-татарских женских украшений. Это шейно-височное ожерелье из предгорий восточного побережья Крыма под названием «серьга и бунджак». Оно представляет собой две серьги, соединенные между собой проходящей под подбородком ниткой бисера, на которую подвешивались монеты [9, с. 41]. Близкие аналогии этому украшению имеется в материалах украшений волго-уральских татар. Серьги сырга, соединенные цепочкой, лентой или тесьмой сырга бавы в начале
XX в. были известны у крещеных татар (кряшен). В более раннее время, они имели распространение в головных уборах мишарей Окско-Сурского междуречья, особенно у ч-окающей (южной) их группы, у периферийных групп казанских татар (например, в
Пермской губернии), у казанских татар основной этнической территории [13, 201-203]. Аналогичное старинное украшение из фондов Национального музея республики Татарстан (инв. 10202) любопытно тем, что представляет собой наиболее развитую форму этого украшения. Выполненное в традиционной казанско-татарской технике скани, оно, несомненно, принадлежало знатной городской казанской татарке.
Этот тип украшений известен у большинства тюркских народов Евразии - башкир сырга, каракалпаков халхап сырга, ногайцев, узбеков халкаб сырга, казахов саукелини сыргасы, киргизов сойко жебуроочи др [11, с. 26]. Известно оно сопредельным бурятам и монголам. Данный круг народов объединяет, как известно, присутствие в их этнической истории «мощного» кипча-ко-ногайского пласта, восходящего, вероятно, к этнокультурным традициям Золотой Орды. Не случайно, заметное сходство в структуре традиционного костюма тюркских этносов Евразии отмечает в своих трудах Н.П.Лобачева [4, с. 69-97].
Интересно, на наш взгляд, в плане этнокультурных взаимосвязей волго-уральских и крымских татар шейно-нагрудное украшение в виде воротниковой застежки с подвесками. В развитом виде это украшение яка чылбыры - национальное и совершенно оригинальное украшение казанских татарок, могущее служить и этническим показателем. Воротниковая пряжка с подвесками была распространена у зажиточной части казанских татар в уездах Казанской, Самарской, Уфимской, Вятской, Пермской губ. Бытовало это украшение в костюмных комплексах молодых горожанок из среды касимовских татар [13, с. 219], а также у сибирских татарок [15, с. 210-229]. Так, например, бытовавшие у касимовских и сибирских татар воротниковые застежки выполнены, как правило, в специфической для казанской ювелирной школы спиральной техники скани и с характерным для неё декором - самоцвет, обрамлённый розеткой бирюзы. То, что эти украшения не являются местными говорят и тесемки, прикрепленные к пряжке, которыми, очевидно, украшение завязывалось на шее сзади [15, с. 210-229]. Как известно, у казанских татар яка чылбыры крепилось иначе - к воротнику-стойке традиционной рубахи. Украшение в виде воротниковой застежки с подвесками - marnY-um бытовало и у крымских татар [9, с. 41]. В качестве крымско-татарского аналогичное
украшение нам встречалось и в фондах Российского этнографического музея (инв. 7484-70). Сложно и неоднозначно происхождение этого украшения. За отсутствием фактического материала мы не можем точно установить время его появления. Скажем только, что исследователи XVIII в. - И. Лепехин, И. Георги, М. Невзоров не отмечают яка чылбыры у казанских татар, хотя не заметить столь эффектного украшения было бы трудно. В середине XIX в. об этом украшении пишет К. Фукс [17, с. 15]. Позднее, в 70-е годы XIX столетия упоминают его у кряшен Чистопольского уезда и у магометанок Тетюшского уезда Казанской губернии и другие исследователи [11, с. 36]. Прототипы яка чылбыры известны у древних булгар и финно-угорских народов Поволжья (шейная гривна с подвесками из блях и монет) [11, с. 36]. Синхронные же этнографические параллели находим в аналогичном женском украшении гердан из Дунайской Болгарии, этнокультурная история которой связана, как известно, с булгарами. Некоторая восточная помпезность в облике болгарских гердан и отдельных вариантов татарских яка чылбыры не исключает влияния и ювелирных традиций Османской империи на искусство не только подвластной ей Болгарии [2, с. 113-117], но, и, безусловно, единоверцев-татар через посредство крымских татар, находившихся у нее в вассальной зависимости.
Большинство исследователей крымско-татарского костюма в качестве нагрудного женского украшения отмечают кокслюк, надевавшийся поверх платья и закрывавший вырез. Матерчатая основа нагрудника зашивалась монетками или стилизованно расшивалась золотной нитью кружочками «под монеты». Аналогичные верхние монетные матерчатые нагрудники под разными наименованиями чрезвычайно широко бытовали у всех групп вол-го-уральских татар, особенно у кряшен, у южной группы мишарей, у казахов, киргизов известны и нагрудники, шитые золотом [16, с. 157-159].
Одним из наиболее оригинальных нагрудных украшений волго-уральских татарок является перевязь. Это украшение состояло из блях, монет, раковин-каури, пуговиц, различных ювелирных поделок, которые нашивались на плотную простеганную в несколько слоев полосу материи. Драгоценные экземпляры перевязей изготовлялись из различной формы сканых позолочен-
ных блях, скрепленных между собой шарнирами блях. Перевязь одевалась через левое плечо под правую руку и, плотно облегая грудь и спину, застегивалась под мышкой или на спине. В силу своей самобытности это украшение отмечается всеми авторами, которые хотя бы вскользь касались татарских украшений. Нередко перевязь была снабжена амулетом в виде раковины «каури» или специальным «карманцем, куда кладут мелко писаный алкоран, но часто... и кусок деревца» [17, с. 17].
При всем типологическом разнообразии перевязей (по назначению, особенностям формы и декоративного оформления) [13, с. 230-231] у волго-уральских татар четко вырисовывается два этнокультурных ареала их преимущественного распространения.
Один круг перевязей хаситэ, хасильтз, хасиля - в виде сплошной полосы материи шириной 5-10 см, приходившейся на грудь, был связан с расселением казанских татар, включая и их периферийные группы, а также кряшен (девэт). Эти перевязи наряду с декоративной функцией зачастую исполняли роль и своеобразного языческого оберега (что особенно заметно у периферийных групп казанских татар и кряшен), либо мусульманского амулета 6emY, что характерно было для татар города и районов Заказанья.
Другой круг перевязей - в виде узкой полосы материи шириной 2-3 см или тесьмы, в нижней части которой (под рукой на боку) прикреплялся специальный карманец-мешочек, территориально увязывается с культурой южной «ч-окающей» группы мишарей Окско-Сурского бассейна. Эта перевязь также украшалась монетами, иногда в сочетании с тамбурной вышивкой, или зо-лотным шитьем и называлась главным образом чапук. Прямые аналоги этим украшениям-амулетам татар-мишарей находим в фондах Астраханского государственного историко-архитектур-ного музея-заповедника, в коллекциях, собранных у астраханских татар, в том числе у карагашей, во время экспедиций В.И. Трофимова в 1929-1930 гг. Эти позументные или шитые золотом су-мочки-карманцы для хранения оберегов, судя по ранним изобразительным материалам того же музея, носились по типу мишар-ских чапук через левое плечо под правую руку [12, с. 80-89].
Крымско-татарский исследователь Э. Озенбашлы отмечает: «На ремешке через плечо крымские татарки носят сумочку с молитвой из Корана (дува), которая делается из серебра или сафьяна» [7, с. 31]. Украшенные золотным шитьем сумочки-амулет-ницы касидэ в большом количестве хранятся в крымско-татарских музейных коллекциях. Интерес в связи с этим представляют собой и упомянутые выше рисунки О. Федорюк - реконструкции крымско-татарской одежды XIX в. Согласно этим рисункам крымские татарки носили нагрудные амулеты-украшения также через левое плечо под правую руку.
Как видим, наибольшее количество прямых аналогий содержится в материалах одежды степной этнографической группы крымских татар, астраханских татар, южной (кузнецко-хвалын-ской) группы татар-мишарей, некоторых групп волго-уральских кряшен, в частности заказанско-западно-закамской. Степной ансамбль крымско-татарского костюма несет в себе черты, выработанные в среде многих кочевых народов Евразии: отсутствие нижней одежды, конструктивные особенности покроя и декора одежды и форм головных уборов, традиционных украшений. По материалам костюма устанавливаются тесные взаимосвязи степной группы с народами Средней Азии (казахами, киргизами и др.), с ногайцами и другими тюркскими народами Северного Кавказа. Это в значительной степени объясняется присутствием значительного кипчако-ногайского этнического субстрата в этногенезе и этнической истории этих народов, восходящего к этнокультурным традициям Золотой Орды и постзолотоордынских тюрко-татарских государств.
Ряд близких аналогий наблюдается в костюме крымских татар горно-прибрежных районов - привилегированной (городской) части крымско-татарского общества и городских казанских татар. Некоторая восточная величавость в облике отдельных вариаций городского костюма казанско-татарской знати особенно высшего духовенства не исключает и влияния этнических традиций Османской империи через посредство именно крымских татар (горно-прибрежной и бахчисарайской знати). Это, например, некоторые виды распашной верхней одежды, турецкие типы мужских и женских золотошвейных головных уборов (наподобие фес), использование в средневековом костюме знати филигран-
ных турецких и крымско-татарских поясных пряжек, драгоценных амулетниц, женских нагрудных украшений и др. И это не случайно. В одежде царствующих династий и их городского окружения у разных этнических общностей Евразии, например, у татар и русских [8, с. 125-213], а тем более, в родственных средневековых тюрко-татарских ханствах, имелось много общего.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гаджиева С.Ш. Материальная культура ногайцев в XIX - начале XX в. М.: Наука, 1976. 245 с.
2. Етнография на България, Т. 2. Материална култура. София, 1983. 258 с.
3. Курылев В.П. Хозяйство и материальная культура турецкого крестьянства. М.: Наука, 1976. 142 с.
4. Лобачева Н.П. Особенности костюма народов Среднеазиатско-Казахстанского региона // Среднеазиатский этнографический сборник. Вып. IV. М.: Наука, 2001. С. 69-97.
5. Мешкерис В.А. Женские чалмообразные головные уборы на ку-манских статуэтках // Костюм народа народов Средней Азии. М., 1979. С. 13-17.
6. Миллер В.Ф. Систематическое описание коллекций Дашковско-го этнографического музея. Крымские татары. Том. I. М., 1887. 171 с.
7. Озенбашлы Э. Крымцы // Сборник работ по истории, этнографии и языку крымских татар. Симферополь, 1997. С. 28-36.
8. Рабинович М.Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М.: Наука, 1988. 309 с.
9. Рославцева Л.И. Одежда крымских татар конца XVIII - начала ХХ в. Историко-этнографическое исследование. М.: Наука, 2000. 149 с.
10. Студенецкая Е.Н. Одежда народов Северного Кавказа XVIII-ХХ вв. М.: Наука, 1989. 288 с.
11. Суслова С.В. Женские украшения казанских татар середины XIX -начала XX в. Историко-этнографическое исследование. М.: Наука, 1980. 125 с.
12. Суслова С.В. Костюм астраханских татар XIX - начала ХХ вв. (по материалам музейных коллекций) // Астраханские татары. Казань, 1992. С. 80-89.
13. Суслова С.В., Мухамедова Р.Г. Народный костюм татар Поволжья и Урала (середина XIX - начало XX вв). Историко-этногра-фический атлас татарского народа. Казань: Изд-во «Фэн», 2000. 311 с.
14. Суслова С.В. Западносибирские «сарауцы» как историко -этнографический источник // Сибирские татары. Казань: Институт истории АН РТ, 2002. С. 114-126.
15. Суслова С.В. Сибирско-татарская коллекция ювелирных украшений Тобольского музея как историко-этнографический источник // Татарская археология. Казанское и другие татарские ханства: археология, эпиграфика, искусство. № 1-2 (10-11). Казань: Институт истории АНТ, 2004. С. 210-229.
16. Суслова СВ. История костюм тюркских народов (этнографическое исследование татарской народной одежды). Астана: Изд-во «Сары-арка», 2011. 286 с.
17. Фукс К.Ф. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях. Казань, 1844. 130 с.
18. Чепурина П.Я. Орнаментное шитье Крыма. М.-Л.: Всесоюзное кооперативное объединенное издательство, 1938. 63 с.
Сведения об авторе: Светлана Владимировна Суслова - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела этнологии Института истории им. Ш. Марджани АН РТ (420014, Кремль, подъезд 5, Казань, Российская Федерация); sv_suslova@mail.ru
History of Costume of the Turkic peoples of Eurasia:
ethno-cultural parallels in the traditional clothing
of Volga-Ural and Crimean Tatars
Svetlana Suslova
(Sh. Marjani Institute of History,
Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan)
Abstract: The article informs about the cross-cultural synchronic and diachronic analysis of the structural elements of Volga-Ural and the Crimean-Tatar national costumes. These elements allowed making the following conclusions: a great number of similarities in the types of traditional clothing, headwear, and jewelry are used by steppe Crimean Tatars, Astrakhan Tatars, Mishar southern group, some groups of Volga-Ural Kryashens. The Crimean Tatar Costume of Steppenwolf ensemble includes many features which were developed by the Turkic nomadic people of Eurasia. It depends largely on the
Kypchak-Nogai ethnic and cultural component in the ethnic history of these people that go back to the ethnic and cultural traditions of the Golden Horde.
Keywords: Crimean Tatars, Volga-Ural Tatars, traditional Costume, synchronic analysis, the Golden Horde.
REFERENCES
1. Gadzhieva S.Sh. Material'naya kul'tura nogaytsev v XIX - nachale XX v. Moscow, Nauka, 1976. 245 p.
2. Etnografiya na B"lgariya, vol. 2. Materialna kultura. Sofiya, 1983. 258 p.
3. Kurylev V.P. Khozyaystvo i material'naya kul'tura turetskogo kres-t'yanstva. Moscow, Nauka, 1976. 142 p.
4. Lobacheva N.P. Osobennosti kostyuma narodov Sredneaziatsko-Kazakhstanskogo regiona. Sredneaziatskiy etnograficheskiy sbornik. Vyp. IV. Moscow, Nauka, 2001, pp. 69-97.
5. Meshkeris V.A. Zhenskie chalmoobraznye golovnye ubory na kumanskikh statuetkakh. Kostyum naroda narodov Sredney Azii. Moscow,
1979, pp. 13-17.
6. Miller V.F. Sistematicheskoe opisanie kollektsiy Dashkovskogo etno-graficheskogo muzeya. Krymskie tatary. Vol. I. Moscow, 1887. 171 p.
7. Ozenbashly E. Krymtsy. Sbornik rabot po istorii, etnografii i yazyku krymskikh tatar. Simferopol', 1997, pp. 28-36.
8. Rabinovich M.G. Ocherki material'noy kul'tury russkogo feodal'nogo goroda. Moscow, Nauka, 1988. 309 p.
9. Roslavtseva L.I. Odezhda krymskikh tatar kontsa XVIII - nachala XX v. Istoriko-etnograficheskoe issledovanie. Moscow, Nauka, 2000. 149 p.
10. Studenetskaya E.N. Odezhda narodov Severnogo Kavkaza XVIII-XXvv. Moscow, Nauka, 1989. 288 p.
11. Suslova S.V. Zhenskie ukrasheniya kazanskikh tatar serediny XIX -nachala XX v. Istoriko-etnograficheskoe issledovanie. Moscow, Nauka,
1980. 125 p.
12. Suslova S.V. Kostyum astrakhanskikh tatar XIX - nachala XX vv. (po materialam muzeynykh kollektsiy). Astrakhanskie tatary. Kazan, 1992, pp. 80-89.
13. Suslova S.V., Mukhamedova R.G. Narodnyy kostyum tatar Po-volzh'ya i Urala (seredina XIX- nachalo XX vv). Istoriko-etnograficheskiy atlas tatarskogo naroda. Kazan, Fen Publ., 2000. 311 p.
14. Suslova S.V. Zapadnosibirskie «sarautsy» kak istoriko-etnografi-cheskiy istochnik. Sibirskie tatary. Kazan, Institut istorii AN RT, 2002, pp. 114-126.
15. Suslova S.V. Sibirsko-tatarskaya kollektsiya yuvelirnykh ukra-sheniy Tobol'skogo muzeya kak istoriko-etnograficheskiy istochnik.
Tatarskaya arkheologiya. Kazanskoe i drugie tatarskie khanstva: arkheo-logiya, epigrafika, iskusstvo, no 1-2 (10-11). Kazan, Institut istorii ANT, 2004, pp. 210-229.
16. Suslova SV. Istoriya kostyum tyurkskikh narodov (etnograficheskoe issledovanie tatarskoy narodnoy odezhdy). Astana «Saryarka» Publ., 2011. 286 p.
17. Fuks K.F. Kazanskie tatary v statisticheskom i etnograficheskom otnosheniyakh. Kazan, 1844. 130 p.
18. Chepurina P.Ya. Ornamentnoe shit'e Kryma. Moscow-Leningrad: Vsesoyuznoe kooperativnoe ob"edinennoe izdatel'stvo, 1938. 63 p.
About the author: Svetlana Vladimirovna Suslova - Ph.D. in History, senior research fellow of the Department of Ethnology, Sh. Marjani Institute of History, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan (420014, Kremlin, entrance 5, Kazan, Russian Federation); sv_suslova@mail.ru
