CC BY
122
жизни главных героев (первый эпизод первого действия). Завязкой конфликта произведения, как и в олонхо, служит похищение красавицы Айталы Куо Тойоном Дуоланом. Идея борьбы главного героя за свободу всего народа также перекликается с художественной концепцией олонхо. Кроме этого, в поэме весьма значительна смысловая функция дерева Аал дууп. В именах главных персонажей также наблюдаем заимствования из фольклора: Уолан Эрилик - в олонхо Юрюнг Уолан, Айталы Куо - в олонхо Айталыын Куо. Описания быта, жизни отдельных героев (Арылыас Баай, Тойон Дуолан, Айала) сделаны в гиперболическом стиле олонхо. Вместе с тем в поэме «Уолан Эрилик» авторское внимание главным образом сосредотачивается на одном герое, которым является Уолан Эрилик. Сталкивая своего героя в борьбе против богатства, гнета и с другими жизненными явлениями, автор прослеживает динамику этого образа в социально-историческом ракурсе. Например, борьба героя против байского гнета, царского ясака и других несправедливых законов относится к дореволюционному времени в жизни народа. Период жизни героя, где он уходит на Север и находится в плену у тунгусского племени (три года) характеризуется как переломный момент: он переживает большую личную трагедию, с одной стороны, а с другой - ждет созревания народного самосознания для борьбы за свободу. В этом плане герой поэмы может восприниматься как предвестник революции.
Литература
1. Григорьева Л.П. Особенности композиционной структуры поэмы Таллан Бюрэ «Уолан Эрилик» // Максимова П.В., Григорьева Л.П. Композиционный анализ поэмы (на материале якутской литературы): учеб. пособие. - Якутск: Изд-во Якут. гос. ун-та, 2009.
2. Григорьева Л.П. Е.С. Сивцев-Таллан Бурэ «Уолан Эрилик» поэматын тиэкикин айыллыытын исто-рията: текстологическай чинчийии // Наследие А.Е. Кулаковского в контексте духовной культуры России: Современные аспекты исследования: материалы всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием. - Новосибирск: Наука, 2011.
3. Гришунин А. Л. Исследовательские аспекты текстологии. - М: Наследие, 1998.
4. Ильин П. «Уолан Эрилик» ис дьи4э // Чолбон. - 1994. - № 6.
5. Краткий толковый словарь якутского языка / под ред. П.С. Афанасьева. - Якутск, 1994.
6. Таллан Бюрэ. Кв4ул Боотур // Таллан Бурэ. ХоИооннор. - М.: Якут. гос. изд-во, 1937.
7. Таллан Бюрэ. Уолан Эрилик // Хотугу сулус. - 1941. № 1-2.
8. Таллан Бюрэ. Уолан Эрилик: КьЛы44ы дойвох. - Якутскай, 1944.
9. Таллан Бюрэ. Уолан Эрилик // Таллан Бюрэ. YчYгэй влувнэ: поэмалар. - Якутскай: Кинигэ изд-вота,
1963.
10. Таллан Бюрэ. Уолан Эрилик // Таллан Бюрэ. 9лYвнэ очуостара: ХоИооннор, поэмалар. - Дьокуускай,
1971.
11. Таллан Бюрэ. Уолан Эрилик // Таллан Бюрэ. Байвалиада: хоИооннор, поэмалар. - Дьокуускай; Би-чик, 1999.
12. Харитонов П.Н. Е.С. Сивцев-Таллан БYрэ айымньыта. - Покровскай, 1996.
Григорьева Людмила Павловна, доцент кафедры якутской литературы Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, кандидат филологических наук. Тел.: +79142245829; e-mail: grigormi-la@mail.ru
Grigoreva Liudmila Pavlovna, associate professor, department of Sakha literature, North-Eastern Federal University, candidate of philological sciences.
УДК 82.0(470.47)
Т.Г. Басангова
Из истории изучения и публикации калмыцких народных трехстиший
Рассматриваются вопросы истории и современного состояния исследований калмыцких народных трехстиший, особенности их поэтики как одного из жанров афористической народной поэзии.
Ключевые слова: калмыки, народные трехстишия, публикации, поэтика.
T.G. Basangova
History of study and publication of the Kalmyk folklore tercets
The article reviews the questions of history and modern state of the Kalmyk folklore tercets, especially their poetics as one of the aphoristic genres of folk poetry.
Keywords: Kalmyks, folklore tercets, publications, poetic.
Афористическая поэзия калмыков разножанровая и самобытная, представлена пословицами, поговорками, загадками. Одной из разновидностей загадки являются трехстишия или триады. Калмыцкое название трехстиший "рчлцгин hурвнтс" в переводе означает "есть в мире нечто по три" - по три предмета, явления, качества и т. д., обладающих одной общей особенностью. Число три лежит в основе вертикальной модели мира, которая отражена в текстах калмыцких трехстиший, определяющей пространственно-временные координаты в мировоззрении калмыков.
Данный жанр, как видно из его названия, покоится на числе три, которое, как известно, символизирует собой целостность, тройственную природу мира, его разносторонность, триединство созидающих, разрушающих и сохраняющих сил природы - примиряющее и уравновешивающее их начало, счастливую гармонию, творческое совершенство и удачу. Триады мира («орчлцгин hурвнтс»), одна из разновидностей калмыцкой загадки, построены на общности определенных трех понятий, явлений, предметов.
Тематика загадок триад разнообразна: быт, хозяйственная деятельность, материальная культура, природа, семейно-родственные отношения, этика. Число три встречается в калмыцком фольклоре и фразеологических оборотах, например: тулhин hypeH шиир болн хззсн - три ножки тагана и котел, [Калмыцкие народные пословицы и поговорки, с. 45]; колын hypeH щирмэхэ секх - жить впроголодь; мал уга болад, яду-хоосн бээх, гесэн тещэх хот-хол уга болад, mYPY-3YdY YJx [Пюрбеев, с. 34]. В калмыцких астрологических названиях Долан Бурхн означает созвездие Большая Медведица, hypeн Марл (букв. Три марала) - Орион. Число три лежит в основе многих эпических сюжетов и эпизодов эпоса «Джангар»: hypeн чиндмн - три волшебных камня чиндамани, исполняющие все желания, hypeн hалep зандн уласн - три волшебных огненно-красных тополя, тецгрин hypeн куукн - три небесные девы, hypeн му заятн - три несчастных, hypeн ик хаалh - три большие дороги, hypeн толhа - три холма. [Пюрбеев, с. 7]. В.Л. Котвич, в 1896 г. побывавший в калмыцких степях Астраханской губернии и записавший там некоторое количество калмыцких пословиц и загадок, отмечал: «особенно они популярны среди детей, которые щеголяют знанием большого числа загадок, устраивая даже в знании их и умении отгадывать состязания» [Котвич, с. 7]. Первой научной публикацией, в которую вошли трехстишия, был сборник В.Л. Котвича «Калмыцкие загадки и пословицы». Автор относит триады к числовым загадкам, они даются в его работе под номерами 189-192 [Котвич, с. 7]. Это образцы «Что в мире не достает», «Что в мире есть красное», «Что в мире есть белое», «В мире три вещи темны», позже они вошли в один из сборников [Хальмг улгурмуд болн тээлвртэ туульс, с. 40-43].
Т.Г. Борджанова в ряде статей и публикаций дала теоретическую оценку этому жанру афористической поэзии калмыков [Борджанова, 1984, с. 138-140]. Тексты трехстиший приводились в двух изданиях данного жанра, ставшего популярными в народе, в предисловии к изданиям дан перевод образцов [Калмыцкие трехстишия]. Так, образцы трехстиший на калмыцком языке опубликованы фольклористом Б. Б. Оконовым [Антология детского фольклора калмыков, с. 30-39]. Тексты трехстиший в переводах Н.И. Гребнева (переводчика первого издания трестиший) также вошли в антологию калмыцкого фольклора, составленного Н.Ц. Биткеевым [Калмыцкое устное поэтическое творчество, с. 261-265].
Во втором издании трехстиший изменен в некоторой степени состав публикуемых образцов и дан их филологический перевод. Они вошли в разные издания - антологии фольклора, учебники. Двадцать образцов трехстиший из Фонда Д.С. Сальмина опубликованы А.Ш. Кичиковым [Кичиков, с. 168-171]. Также им было написано небольшое предисловие к публикациям текстов.
А.А. Бурыкин сосредоточил свое внимание на типологических характеристиках такой редкой фольклорной формы, как трехстишия и бурятские четырехстишия. Им была отмечена необходимость поиска новых образцов данной формы, и в конце концов в ходе этих поисков удалось найти сотый образец трехстиший в тексте эпоса "Джангар". Оказалось, что такие формы встречаются в древних книжных памятниках, в частности в одной из книг Ветхого завета [Бурыкин,
Борджанова, с. 146-150]. Формы, аналогичные калмыцким триадам, обнаружены А.А. Бурыки-ным в корпусе марийских загадок, что по-новому оттеняет прагматику этого жанра у калмыков, монголов и бурят [Бурыкин, Басангова, с. 46-48]. А. А. Бурыкиным также опубликована рецензия на второе издание калмыцких трехстиший [Бурыкин, с.192-193].
Мотиву «трех сожалений», своеобразной триаде, посвящена статья Л.Б. Олядыковой [Оля-дыкова, с. 172-176]. Ранее «три сожаления» были определены в текстах монголо-ойратского героического эпоса. «Три сожаления» совпадают с мотивом богатырского поединка [Борджанова, 1979, с. 8]. А.Г. Салдусова в одной из статей проанализировала трехстишия с точки зрения отражения в них метафоричности, которая определяется следующим образом: калмыцкие трехстишия - это оформленное выражение мировоззрения народа, его философии [Салдусова, с. 213-219].
Как было сказано, интенсивную работу по записи и публикации калмыцких трехстиший проделал Д.С. Сальмин [Архив КИГИ РАН. Ф. 10. Ед.хр. 5]. Образцы трехстиший были записаны исследователем в предвоенные годы у чабанов совхоза «Улан хееч» Черноземельского улуса Калмыцкой АССР. Ценность рукописного сборника Д.С. Сальмина заключается в том, что материал, сосредоточенный в нем, чрезвычайно интересен по существу и в достаточной степени представляет еще один жанр афористической поэзии калмыков. Образцы калмыцких трехстиший тематически сходны с образцами этого жанра у других монгольских народов [Клюева; Хамаганов; Олзийхутаг].
Рассказывание и отгадывание триад у калмыков носило ритуальный характер. Существовало мнение, что количество триад достигает девяноста девяти образцов, т. е. число их канонизировано. При сеансе отгадывания триад знатоком этого жанра собирались слушатели, и, видимо, сам процесс отгадывания триад носил характер соревнования. В предисловии к своему собранию трехстиший Д. С. Сальмин описывает обряд произнесения калмыцких трехстиший, который, по преданию, бытовал среди ойратов. В описании обряд начинается с момента, когда внук просит деда рассказать трехстишия. При этом внук старательно набивает табаком дедовскую трубку, отделанную серебром, и торжественно подносит ее деду. На протяжении сеанса устного воспроизведения трехстиший, а также в начале и в конце его старик курит трубку. Характерно, что у монгольских народов перед исполнением героического эпоса сказители - рапсоды также раскуривают трубку. Дым, идущий из трубки, согласно народным представлениям, воспринимается как жертва небу, которое благословляет сказителя.
У.Э. Эрдниев вспоминал: «...калмыки, в первую очередь дети, страстно увлекались ими. Это было своеобразное развлечение молодежи в нерабочее время, упражнения в сообразительности и в умении сравнивать и сопоставлять явления, какие людям приходилось наблюдать в окружающем их мире» [Эрдниев, с. 215]. Загадка-триада состоит из двух частей. Первая часть - это загадка в собственном смысле слова, представляющая собой вопрос, вторая же часть - это отгадка триединой загадки, она была сложнее по композиции и своей содержательности, требовала от отгадывающей ее публики сообразительности и наблюдательности. Но, видимо, постепенно ответ на первую часть триады становился традиционным, т.е. постоянным, неизменным. Так, например, традиционными являются ответы на триады, называющие цвет: цаЬан, улан, хар (белый, красный, черный).
В трехстишиях большое значение придается цвету и его символике. Многозначным словом цаЬан (белый) характеризуются вещи и явления с положительной стороны. У монгольских народов новогодний праздник называется ЦаЬан сар (Белый месяц), в свадебном обряде был обычай, когда в дом невесты заносили цаЬан идэн - белый (молочный) продукт. В противоположность белому определялся черный цвет, который ассоциировался с темными силами. Образы загадок-триад, связанных с этим цветом, также имеют отрицательный характер. Синий цвет воплощает в себе вечность неба и природы: небо синее, дым костра в степи синий, милой Волги воды сини. Кстати, в триаде «Ьурвн йорал уга» - «три бездонных» также встречается образ синего неба, оно характеризуется как «бездонное». Красный же цвет священен, он ассоциируется с вечным, животворным лучом солнца. Тема загадки-триады раскрывается в отгадке, а называется в загадке-вопросе: понятия, обозначающие недостаток - Ьурвн дуту (три недостающих), полноту - Ьурвн дYYPЦ (три полных), пространственные понятия - Ьурвн хол(три далеких), Ьурвн еерхн (три близких), природные явления - сарул (светлый), салькта (ветреный), моральная оценка явления -му (плохой), сэн (хороший). Отгадки загадок-триад отражают кочевое хозяйство калмыков, особенности быта, ремесла.
Реалистичное отражение в триадах получили представители животного мира. В триаде «Ьурвн альвн» - «три в мире шаловливых» человек отразил результаты своего наблюдения за повадками животных, сделав вывод, что среди зверей лиса в большей степени обладает таким качеством. В триадах очень часто упоминается образ коня, так как конь был другом и помощником в трудной жизни кочевника. С ним связывались самые радостные события, например, во время свадебного обряда для жениха седлали и украшали самого красивого коня. Это нашло отражение в триаде «Ьурвн ке» - «три нарядных»: нарядны невеста, жених и скакун, которого седлают для жениха. Трехстишия имеют органичную связь с народным бытом. В них отразились народные этические и эстетические представления. Это кладезь народной мудрости, в них - наблюдательность и оригинальность взгляда кочевников на окружающий мир.
Триады калмыков связаны с их бытом, хозяйственной деятельностью, с материальной культурой. Особое отражение в триадах получил пейзаж калмыцкой степи - ее животный и растительный мир. Например: бичкн Ьолын усн хар - маленькой реки вода чиста; хагссн Ьазр хурт хандг уга - не насыщается дождем высохшая земля; нур дундан хун сээхн - красив лебедь на середине озера; хаврин тег ноЬан - зелена степь весной; уулд урЬсн саглр модн ендр - растущее на горе раскидистое дерево высоко. Большое значение придавалось калмыцким родственным отношениям, они косвенно получили отражение в трехстишиях: ээж - аавдан Yрн эрк, ачнр - ^ичнр уз^эх ээ^ эрк - ласково дитя с родителями, ласкова бабушка при виде внуков и правнуков. Урдэн геесн эк Ьундлта - достойна жалости мать, потерявшая детей; сурЬуль угаЬар ессн урн сулхн - безволен ребенок, выросший без поучений.
Тема воспитания детей также отражена в триадах: ухата эцкин кYYкн ДYYвр - горда дочь умного отца; эк-эцкэн ^ндлдг уга урн туукэ - нехорош ребенок, не почитающий родителей. Но по народным представлениям, а также согласно тексту трехстиший дочь богатого человека высокомерна и заносчива. Народные представления об учении, знаниях также известны триаде: сурЬуль уга кYYнэ чее^ харцЬу - темна душа человека без знаний; номарн туурсн номт - бек -ученый, прославившийся знаниями, богатырь; берк номтын нерн мецк - имя настоящего ученого вечно.
Тематически трехстишия составляют своеобразный этический кодекс. В них содержатся и представления о нравственной красоте: хорош тот, кто помог уставшему; хорош тот, кто дал подаянье нищему; хорош тот, кто поднял упавшего. В основе своей они несут утверждение положительных человеческих качеств и осуждение отрицательных. Высшим проявлением положительного идеала является, согласно триадам, патриотизм, а также стремление народа к просвещению. Приведем несколько образцов трехстиший, посвященных патриотическим чувствам: эврэ биш Ьазрт бээх кун енчн - человек, оказавшийся на чужбине, сирота; нутг тевкнун болхла - байр -радостно, когда страна пребывает в мире; ор^ ирсн дээсиг дархла - байр - радостно, когда победишь напавшего внезапно врага; терскн нутгтан тус эс кургхлэ му йор - грешно не приносить пользу родному Отечеству. В калмыцких трехстишиях-триадах, передаваемых из поколения в поколение многие века, выражается восхищение красотой окружающей природы, воздается похвала положительным качествам людей мудрости, доброте, щедрости, правильному воспитанию, жестко осуждаются отрицательные качества людей - жадность, глупость. Иногда в них звучат нотки мягкого юмора или ядовитой насмешки, если того заслуживает предмет.
Выбор тем для трехстиший строится и на противопоставлениях: плохой - хороший, темный - светлый, пустой - полный, богатый - бедный. Текст отгадки самой триады построен на параллелизме - природные явления сопоставляются с явлениями из жизни человека. Третья строка зачастую отличается от первых двух, ибо могла быть сочинена сказителем во время исполнения. Возможно, поэтому многие образцы триад имеют несколько вариантов, а третья строка чаще всего заключает в себе мысль оригинальную, иногда парадоксальную и звучит более метафорично. Темы могут быть взяты произвольно - в основном из человеческой жизни, из богатой палитры природных явлений: три острых - у голодающего зубы остры, у умирающего взгляд остер, остер луч солнца меж облаками; три быстрых - осенний ветер в поле быстр, быстр бег выносливого коня, быстры мысли седого мудреца; три богатых - семья богата детьми, богат ученый, обладающий знаниями, богат человек без долгов. Мифопоэтическое наследие калмыков, отраженное в трехстишиях, определяет основные космогонические принципы. В калмыцких трехстишиях отражены и представления народа о мироздании. В них сохранились древнейшие представления наших предков о вселенной, ассоциирующейся с образом «тенгри» - неба. Это, в первую очередь,
триадная модель мироздания небо - земля - подземный мир (пространственная структура), прошлое - настоящее - будущее (временная структура) и центральная вертикальная ось мира в виде Мирового древа или Мировой горы. Данная космическая модель выражена в материальной и духовной культуре кочевников, в частности, у калмыков в структуре традиционного жилища - юрты гер, которую можно интерпретировать как миниатюрную модель Вселенной. Верхняя часть юрты соотносится с Верхним миром (как небесный свод), а центр юрты (Средний мир) соединен с Небом и Нижним миром через опорный шест бахн - эквивалент Мировой Оси. В традиционном мировоззрении калмыков очаг, огонь является посредником, связывающим три мира - верхний, нижний и средний.
Трехстишия как фольклорный жанр имеют тематическую связь со сказкой, выполняют в ее композиции определенную роль. В качестве примера можно привести сюжет сказки из сборника "Седклин кюр". Некогда жил хан по имени Сурмзал, и, наконец, настала пора ему жениться. В волшебной книге вышло, что живет на свете девушка красоты неписаной - дочь хана по имени Тал. Доставить ее может только Оодэ Мерген на белом коне, его и посылают за ней. Прибыв в ханство Тала, Оодэ Мерген со своими друзьями три недели живет там. Хан, узнав о цели их приезда, ставит перед ними три задачи. Оодэ Мерген успешно выполняет их. Хан Тал вынужден отдать дочь, но решает оставить у себя Оодэ Мергена и усыновить. Тот не хочет жить у него и, стремясь избавиться от плена, притворяется больным. Никто не может его вылечить, тогда он просит хана приготовить для него лекарство: сожгите сандаловое дерево и золой наполните человеческое сердце, зарежьте овцу, возьмите кровь из желудка и наполните ею человеческое сердце, наполните золотом оболочку человеческого глаза. Хану не удается изготовить эти лекарства. Тогда Оодэ Мерген говорит о своем желании умереть в степи. Хан Тал отпускает его в сопровождении двух воинов. Оодэ Мерген подпаивает их и убегает к себе на родину. Из дому он посылает гонца к хану Талу с письмом, в котором сказано: «Вы не знали, что не бывает золы от сандалового дерева. Вы не знали, что не бывает крови в желудке овцы. Вы не знали, что не насытятся золотом человеческие глаза». В послании Оодэ Мергена и содержится триада "Ьурвн уга" - "три невозможных": не бывает золы от сандала, не бывает крови в желудке овцы, не насытятся золотом глаза человека.
В другой сказке хан дает своему помощнику, который прослужил ему шесть лет, три задания с целью проверить его ум. Эти задания в данном сюжете носят характер загадки-триады. Нужно найти и назвать три плохих в мире: самого плохого из людей, самую плохую пищу у людей, самую плохую пищу у скота. Герой сказки считает, что плохо одетый бедняк, имеющий чет-верых-пятерых детей, является самым плохим из людей. Тонкая лепешка из черного хлеба - самая плохая пища у людей. Гнилая травинка - это самая плохая пища у скота. Ответы героя, по мнению хана, неверны. Хан сам решает эту задачу: самый плохой человек - бездельник, всю ночь пьющий водку, ворующий, а в полдень встав, любующийся собой в зеркало, развлекающийся со своей тенью и не помышляющий утруждать себя работой. Рис - самая плохая пища, он растет в воде и не очень питателен (по представлениям героев сказки). Самая плохая пища у скота - молодой камыш, растущий в воде [Седклин кюр, 1960, с. 6].
Данный сказочный сюжет наглядно показывает, как загадка-триада вводится в сюжет и становится его неотъемлемой частью, не теряя своих жанровых признаков и особенностей, выполняя в сказке присущую загадкам функцию и участвуя в развитии сюжета. Можно привести в качестве примера немало сказок, включающих загадки-триады, сюжеты которых во многом схожи. Все это говорит о том, что триады пользовались в народе такой же популярностью, как пословицы и поговорки. Калмыцкие трехстишия соединяют в себе отточенность и краткость формы, таинство загадки и мудрость обобщения разных сущностей и явлений природы.
Говоря о поэтической форме загадки-триады, следует сказать, что стихи, как правило, аллитерированы - смежные стихи начинаются с одних и тех же звуков. Созвучие стихов усиливается этим приемом, встречается и сплошная аллитерация. Такое стихосложение создает особый стихо-творно-мелодический ритм, присущий калмыцкой устной поэзии. Звуковая выразительность трехстиший, исполнявшихся в основном публично, усиливала их художественно-эстетическое воздействие на слушателей. Таким образом, тройственные образы, отраженные в поэтическом жанре афористической поэзии - калмыцких трехстишиях, имеют определенное значение в традиционном мировоззрении.
Литература
1. Антология детского фольклора калмыков / сост. Б. Б. Оконов. - Элиста, 1990.
2. Архив КИГИ РАН. Ф. 10. Ед. хр. 5.
3. Борджанова Т.Г. Проблемы поэтики монголо-ойратского героического эпоса: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М.,1979.
4. Борджанова Т.Г. Триада - традиционный жанр калмыцкой поэзии // Фольклор народов РСФСР. -Уфа, 1984.
5. Бурыкин А.А., Борджанова Т.Г. Об одном возможном книжном источнике жанра трехстиший-триад и четырехстиший у калмыков, монголов и бурят // Юдинские чтения-2002. Слово и образ: материалы всерос. науч. конф. - Курск, 2002.
6. Бурыкин А.А., Басангова Т.Г. К типологической характеристике формы и жанра трехстиший в системе малых жанров калмыцкого фольклора и в процессах интержанрового и интерэтнического взаимодействия // Монголоведение в изменяющемся мире: перспективы развития: междунар. науч. конф., посвящ. 95-летию Н.О. Шаракшиновой. - Mongolia, Ulaanbaatar: MUBIS, 2010.
7. Бурыкин А. А. Девяносто девять жемчужин / рец. на кн.: Борджанова Т.Г. Калмыцкие народные трехстишия. - 2-е изд. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 2001. - 63 с. // Монголоведение. № 1. - Элиста, 2002.
8. Калмыцкие трехстишия (Орчлагин Иурвнтс) / сост., вступ. ст. Т.Г. Басанговой. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1987.
9. Калмыцкие пословицы и загадки. - Элиста,1982.
10. Клюева В. Н. Монгольские триады // Учен. зап. Монг. гос. ун-та. Т. 2. Вып. 1. - Улан-Батор, 1946.
11. Котвич В.Л.Калмыцкие загадки и пословицы. - Элиста,1972.
12. Олядыкова Л.Б. Калмыцкий фольклор в поэзии Д. Кугультинова: мотив богатырского сожаления // Кавказский текст: национальный образ мира как концептуальная поликультурная система: материалы между-нар. науч.-практ. конф. - Пятигорск: Пятигор. гос. лингв. ун-т, 2005.
13. Пюрбеев Г.Ц. Фразеологический словарь калмыцкого языка. - Элиста,1993.
14. Салдусова А.Г. Триады (пространственная модель мира) // Мир фольклора в контексте истории и культуры монгольских народов. - Иркутск, 2006.
15. Хамаганов М. П. Очерки бурятской афористической поэзии. - Улан-Удэ, 1959.
16. Эрдниев У.Э. Калмыки. - Элиста,1985.
17. Олзийхутаг Ц. Ертонцийн гурав. - Улан-Батор, 1957.
18. Седклин кюр, Барт белдснь Букшан Бадм. - Элст, 1960.
19. Хальмг улгурмуд болн тээлвртэ туульс / сост. Б. Букшаев и И. Мацаков. - Элиста, 1960.
Басангова Тамара Горяевна, ведущий научный сотрудник отдела фольклора и джангароведения Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН, доктор филологических наук. Е-mail: basango-va49@yandex. ru
Basangova Татага, leading research, department of the folklore and Dzhangar studies, Kalmyk Institute for gumanities of the RAS, doctor of philologycal sciences.
