CC BY
45исторические науки и археология
history and archaeological studies
DOI: 10.12731/2077-1770-2016-2-2-7-36 УДК 94
IV КОНГРЕСС КОМИНТЕРНА О ВОЙНЕ И МИРЕ
Емельянова Е.Н.
Цель. В статье рассматривается проблема войны и мира в документах IV конгресса Коммунистического Интернационала. Этот форум был призван выработать научно-обоснованную стратегию мирового коммунистического движения в условиях завершения становления Версальско-Вашингтонской системы международных отношений. Анализируется не только сложившийся в начале 1920-х годов мировой порядок, но и теоретические и тактические установки IVконгресса по вопросу «империалистических», национально-освободительных, революционных и гражданских войн, а также проблема сохранения мира и создания Соединенных Штатов Европы и Азии.
Методологическую основу исследования составляют принципы объективности, историзма, критического подхода к использованным источникам и всестороннего анализа поставленной проблемы.
Результаты. В статье прослеживается взаимосвязь теоретических представлений руководства Коминтерна о войне и мире с
идеей мировой революции; отмечается, что отказ от нее и поворот «вправо» в решениях IV конгресса связан с внешнеполитическими интересами Советской России; анализируются два различных сценария развития событий, предложенных теоретиками Коммунистического Интернационала. «Правым» лидерам Коминтерна, ориентированным на интеграцию Советской России в мировую экономическую систему, удалось одержать на конгрессе временную победу над «левыми», нацеленными на новое «революционное наступление». Была предпринята попытка сближения с европейской социал-демократией. Выдвинут лозунг «единого фронта».
Область применения результатов. Результаты работы могут быть использованы для дальнейших исследований в области истории и политологии, а также в ходе преподавания этих дисциплин в вузе.
Ключевые слова: история; внешняя политика; Россия; Коминтерн; политические партии; теория международных отношений.
THE IV CONGRESS OF THE COMMUNIST INTERNATIONAL ON WAR AND PEACE
Emelyanova E.N.
Purpose. The article deals with the problem of war and peace in the documents of the IV Congress of the Communist International. The forum was launched to develop a science-based strategy to the world communist movement in the conditions of the completion of the formation of the Versailles-Washington system of international relations. The author analyzes not only the world order formed in the early 20-ies, but also the theoretical and tactical setup of the IV Congress on "imperialist", national-liberation, revolutionary and civil wars, as well as
the problem of the preservation of peace and the establishment of the United States of Europe and Asia.
The methodological basis of the study comprises the principles of objectivity, historicism, a critical approach to the sources used and comprehensive analysis of the problem.
Results. The article traces the correlation of the Comintern leadership 's theoretical concepts on war and peace with the idea of world revolution. It notes that the rejection of the revolution and turn "right" in decisions of the IV Congress was linked to foreign policy interests of the Soviet Russia. Two different scenarios proposed by the theoreticians of the Communist International are analyzed. In general, during the Congress, "right" leaders of the Comintern, oriented on integration of the Soviet Russia into the global economic system, managed to temporary win over the "left", aimed at a new "revolutionary offensive". Attempt of rapprochement with the European social democracy was made nominated by the slogan of "united front."
Practical implications. The results of the analysis can be used for further research in the field of history and political science, as well as in the teaching of these subjects in institutes of higher education.
Keywords: history; foreign policy; Russia; the Comintern; the political parties; the theory of international relations.
Проблема войны и мира на протяжении веков волновала человечество. Свою трактовку данного вопроса дал и Коминтерн - организация, призванная выработать научно-обоснованную стратегию прихода коммунистов к власти. Хотя идеологические установки Коммунистического Интернационала давно устарели, его теоретические разработки в области международных отношений интересны и сегодня. Их изучение позволит понять, как ослабленной и разоренной в ходе гражданской войны Со-
ветской России удалось не только выстоять, но и укрепить свои позиции в мире.
В современной российской историографии проблема войны и мира в документах IV конгресса Коминтерна не ставилась. А историки советского периода по идеологическим соображениям акцентировали свое внимание только на вопросе о борьбе Коммунистического Интернационала с «империалистическими» войнами и поддержке национально-освободительных движений, тема взаимосвязи политики ВКП(б) с идеей мировой революции не затрагивалась. Соответственно не поднимался вопрос о революционных и гражданских войнах. В данной статье предполагается рассмотреть все эти проблемы.
IVконгресс Коминтерна, проходивший в Москве с 5 ноября по 5 декабря 1922 г., в наиболее полной форме сформулировал изменение ближайших стратегических и тактических задач Коммунистического Интернационала в условиях завершения становления Версальско-Вашингтонской системы международных отношений. Этот период характеризовался стабилизацией политических отношений между великими державами и Советской Россией и заинтересованностью обеих сторон в сотрудничестве; экономическим кризисом в Европе; подъемом новой, хотя и не столь сильной как первая, волны революционных выступлений в ряде европейских стран; установлением Советской власти на большей части территории бывшей Российской империи, переходом большевиков к новой экономической политике.
Гаагская конференция не дала никаких результатов, но в ноябре 1922 г. открылась Лозаннская конференция, целью которой было урегулирование территориальных и других проблем на Ближнем Востоке и Балканах. На заседания по вопросу о черноморских проливах была приглашена и российская делегация. Таким образом,
капиталистический мир признал все же Советскую Россию де-факто. Сохранялась возможность экономического сотрудничества, а это требовало продолжения миролюбивого курса Коминтерна.
Курс на мирное сосуществование, который взяло советское правительство, имел под собой не только внутреннюю (необходимость перехода к НЭПу), но и внешнеполитическую основу. Уже в 1922 г. намечался возможный приход к власти в ведущих европейских странах левых пацифистских правительств, благожелательно относящихся к Советской России. Л.Д. Троцкий на IV конгрессе вновь говорил об этом в своем докладе: «Во Франции неизбежно предстоит пышный расцвет пацифизма и реформизма, если только его не предотвратит непредвиденный взрыв революции. После увлечения войной, после опьянения победой во Франции получат перевес либерально-буржуазные иллюзии пацифизма и реформизма» [11, л. 59]. «То же самое можно сказать и об Англии. Неизвестно каков будет исход выборов. Если у кормила власти вновь встанут консерваторы и национал-либералы, то такая идиллия долго продолжаться не будет. В Англии неизбежна смена консервативной ориентации пацифистской демократической. Попробуйте представить такую картину: во Франции - левый блок, то есть пацифистски-демократическое правительство, а в Англии правительство рабочей партии в союзе с независимыми либералами ... В Германии для социал-демократов очищается широкое поле деятельности» [11, л. 59], «получится новое издание Версализма, пересмотренное и дополненное» [11, л. 60]. История показала, что Троцкий оказался прав. Уже в январе 1924 г. в Англии у власти оказалось первое лейбористское правительство, и в том же году на парламентских выборах во Франции победил "левый блок" (союз социалистов и радикалов). В Германии 1923 г. социалисты ненадолго вошли в состав коалиционного правительства. Таким обра-
зом, поддерживая пацифистские круги, можно было рассчитывать на признание Советской России де-юре.
С другой стороны, сохранялась опасность военных конфликтов. Конгресс уделил большое внимание обсуждению проблем, заложенных в Версальской системе. Этот вопрос стоял отдельным пунктом в повестке дня форума. Насколько устойчив новый мировой порядок? Какова вероятность новой войны? Кто может быть союзником Советского государства и Коминтерна в сложившейся обстановке? Как в связи с этим должны поменяться идеологические лозунги Коминтерна? Эти вопросы стояли в центре обсуждения.
Доклад о Версальском мире делал М. Кашен. Он указал на крайнюю зыбкость сложившейся международной системы, на несправедливость и «империалистический» характер договоров, заключенных союзными державами с побежденными государствами, на силовые методы решения международных проблем. Франция, по утверждению Кашена, стремилась решить свои внутренние экономические проблемы за счет выколачивания репараций с Германии и подготовки к оккупации левого берега Рейна и незанятой еще французами части Рура. Те же принципы использовались в отношениях между победителями и Австрией. Навязав австрийскому государству грабительский Женевский договор, Антанта обещала ему кредиты лишь при условии установления над страной экономического и политического контроля в лице представителя Лиги Наций, парламент при этом распускался на два года, сокращалась армия. Все это вызвало возмущение в стране, и толкало австрийское правительство к налаживанию контактов с Советской Россией. Амстердамский Интернационал профсоюзов выступил с инициативой созыва в Гааге рабочего конгресса против войны. На него были приглашены русские профсоюзы и кооперативы [20, с. 9-17].
Так принцип «международную политику диктует сильнейший» порождал сопротивление со стороны побежденных, толкал на объединение и объективно создавал предпосылки для новой войны. IV Конгресс вновь подтвердил, что корни будущих международных конфликтов - в самой Версальской системе. Были названы три очага военной опасности: Рурская область, Балканы и Дальний Восток.
В сложившейся ситуации СССР стремился найти политических союзников в лице стран Центральной Европы, с одной стороны, и в лице пацифистских кругов стран-победительниц, с другой. То есть большевистское правительство шло на открытое сотрудничество с буржуазными государствами, чего коммунистическое сознание принять ранее не могло. IV Конгресс призван был теоретически обосновать этот поворот в коммунистической идеологии. Прежде всего, признавалась возможность военно-политического союза с некоторыми европейскими державами. Таким образом, мировое коммунистическое движение готовили к заключению военно-политического союза России с европейскими государствами. В него, видимо, должны были войти Германия, Австрия, возможно, Турция. Во всяком случае, именно этим правительствам конгресс обещал свою поддержку в борьбе с Антантой.
Конгресс провозгласил лозунг Федерации Советских Соединенных Штатов, отметив, что он особенно актуален для Центральной Европы и Балканских стран [18, с. 22]. Реальное воплощение эта идея нашла в созданном в декабре 1922 г. Союзе Советских Социалистических Республик. Был также выдвинут лозунг Социалистических Соединенных Штатов Европы и Азии. Данный тезис представлял собой революционную формулировку тех деклараций, которые советская делегация подписала в Генуе. Россия позиционировала себя как государство, способное экономически
объединить Запад и Восток, стать транзитным путем из Европы в Азию. Следовательно, этот лозунг, с одной стороны отражал представления теоретиков коммунизма о перспективах развития «мировой революции», а с другой, мог послужить основой для налаживания экономических и политических отношений и со странами Антанты, поскольку совпадал с лозунгом II Интернационала, ведущие партии которого либо уже были во власти, либо стояли у ее порога.
Как видно, учитывался и военный, и мирный вариант развития событий.
Советское руководство укрепляло свое положение, играя на противоречиях между государствами-победителями и странами, потерпевшими поражение в Первой мировой войне. Пыталось сотрудничать и с теми, и с другими, не забывая при этом о своих национальных интересах. Коминтерн должен был способствовать внешнеполитическому курсу советского правительства.
Защита социалистического отечества от империалистической агрессии оставалась главной задачей мирового пролетариата. Это положение даже было внесено в проект программы Коминтерна. Н.И. Бухарин, выступая по программному вопросу, говорил: «Когда буржуазия говорит об обороне страны, она понимает под этим защиту буржуазного государственного аппарата - мы же говорим о защите пролетарского государства. Поэтому мы хотим ясно установить в программе, что пролетарское государство должно защищаться не только пролетариатом этой страны, но пролетариатом всех стран» [17, с. 12].
Так что, если для коммунистов других стран ставилась задача борьбы против лозунга «защиты своего отечества», для России, как социалистического государства, все обстояло совершенно иначе. В представлениях теоретиков Коминтерна мировой пролетариат в
союзе с другими политическими силами должен был встать на защиту Социалистического Отечества против своих правительств. Исключение также делалось для возможных союзниц России в новой войне. Последнее положение прослеживается в резолюциях по тактике немецких, австрийских, турецких коммунистов. Но теоретическое обоснование оно получило, пожалуй, только на VII конгрессе Коммунистического Интернационала в 1935 г.
В целом, признавая де-факто Версальскую систему, Коминтерн не исключал того, что она может быть ликвидирована.
На конгрессе основной спор между правыми и левыми сводился к вопросу о способах прихода к власти, о том, как будет осуществлен переход к социализму: через гражданскую войну или мирным путем?
В соответствии с политическими интересами России Исполнительным Комитетом Коминтерна (ИККИ) была выработана тактика, по-разному определяющая задачи пролетариата в той или иной стране. Выдвигался новый лозунг - создание рабочего правительства. Но содержание его для различных европейских стран было неодинаковым. В Англии под ним подразумевалось лейбористское правительство, и коммунисты должны были поддерживать партию Д. Макдональда на предстоящих выборах. Во Франции и Германии к власти могли прийти коалиционные правительства, в состав которых должны были войти социалисты. В этом случае рабочие правительства могли быть избраны через парламент. Но задачей максимум для французских и немецких коммунистов была цель самим войти в рабочее правительство в коалиции с социал-демократами. И здесь, в зависимости от ситуации, был возможен как мирный, так и вооруженный путь [7, с. 66-70]. Для Чехословакии и Болгарии, где революционная ситуация, казалось, налицо, левые в ИККИ предлагали лозунг рабоче-крестьянского правительства,
что в переводе с языка коммунистической теории означало ориентацию на вооруженное восстание и гражданскую войну. И, наконец, высшим типом рабочего правительства, к которому должно было стремиться коммунистическое движение всех стран, была власть, осуществляемая коммунистической партией [9, с. 302].
Задачи рабочего правительства были следующими: введение госкапитализма, замена милитаризма милиционной системой, организация связи с Советской Россией [13, с. 21]. Эти положения были определены в книге Л.Д. Троцкого "Новый этап", и с ними были согласны даже левые. Таким образом, переходный период в экономическом развитии от капитализма к социализму (НЭП) признавался необходимым во всех странах. Разногласия между «правыми» и «левыми» в Коминтерне касались лишь вопроса о власти. «Правые» (правое крыло норвежской партии, Л. Фроссар во Франции, Э. Мейер в Германии, В.И. Ленин в России и др.) считали предпочтительным борьбу за коалиционное правительство коммунистов с социал-демократами и мирный способ прихода к власти. При этом, конечно, не отрицали и путь вооруженного восстания и гражданской войны, все зависело от политической ситуации. Но парламентский путь в мирных условиях был предпочтительнее, так как, вероятнее всего, не вызвал бы интервенции капиталистических стран в новые социалистические государства, а следовательно, и не потребовалось бы военного вмешательства Советской России. На практике это означало бы существование, пусть недолгое, коалиционного правительства коммунистов и социал-демократов в условиях буржуазно-демократической республики. «Левые» же полагали, что путь врастания капиталистической экономики в социалистическую через НЭП возможен лишь при условии установления диктатуры пролетариата. Н.И. Бухарин в докладе по программному вопросу говорил: «Можно утверж-
дать, что потребуется продолжительный органический процесс или, выражаясь по принятому, процесс действительного врастания в социализм. Но различие между нами и ревизионистами в установлении срока для такого врастания. Ревизионисты, которые не хотят никакой революции, утверждают, что этот процесс врастания совершается уже в лоне капитализма. Мы же утверждаем, что он начинается лишь вместе с установлением диктатуры пролетариата» [17, с. 9]. На самом конгрессе ориентация на мирный путь развития не только не была поддержана «левыми», но и клеймилась как ревизионистская. «Левые» вообще сомневались в необходимости рабочего правительства из представителей рабочих партий. В проекте программы Коминтерна о нем не говорилось ни слова. Многие на конгрессе ссылались на опыт России, где коалиции партий была противопоставлена коалиция масс, то есть выступали за создание рабоче-крестьянского правительства под руководством коммунистов. Тот же Г.Е. Зиновьев заявил, что в странах с развитым капитализмом, скорее всего, переход к диктатуре будет не через рабочее правительство, а через гражданскую войну. И не нужен будет длительный переходный этап [14, с. 10]. В частности он говорил: «Рабочее правительство - это путь, по всей вероятности менее всего возможный. В странах с развитой буржуазией мы завоюем власть не иначе, как в гражданской войне, а если мы устраним буржуазию путем гражданской войны, то едва ли нам удастся в течение сколько-нибудь значительного периода времени иметь дело с промежуточной ступенью» [14, с. 10].
Большинство выступающих во главе с Н.И. Бухариным и Г.Е. Зиновьевым утверждали, что рабочее правительство вовсе не отменяет гражданской войны, и она, в конечном счете, неизбежна. «Каков будет ход развития революции?» - спрашивал Зиновьев в заключительном слове по своему докладу о деятельности ИККИ.
И отвечал: «Мы склонны будем сказать, что она пройдет через стадии рабочего правительства, коалиционного правительства и гражданской войны» [14, с. 10].
Данная точка зрения была преобладающей на конгрессе и получила свое отражение в тезисах по тактике, где было записано: «Само собой разумеется, что создание подлинно рабочего правительства, дальнейшее удержание такого правительства на почве революционной политики должно вести к борьбе или даже к гражданской войне с буржуазией» [9, с. 301]. Таким образом, сила инерции «революционного наступления» в головах делегатов съезда была настолько велика, что, по мнению IV конгресса, даже парламентский путь прихода к власти должен был привести, в конечном счете, к гражданской войне.
Еще одним спорным вопросом между правыми и левыми был вопрос о союзниках коммунистов и о сущности тактики единого фронта. «Правые» рассматривали эту тактику как попытку совместно с лидерами социал-демократии мирным парламентским путем прийти к власти в ведущих капиталистических государствах (Англии, Франции, Германии и т.д.), как стремление заставить верхушку II и П'Л Интернационалов, влияющую на политику своих правительств, сотрудничать с Коминтерном, то есть с Москвой. К. Радек в своем докладе о наступлении капитализма говорил, что II и П'Л Интернационалы заявили о своей готовности сотрудничать с Коммунистическим Интернационалом только при условии легализации партий эсеров и меньшевиков. Фактически это подразумевало под собой возвращение к демократической республике. Советское правительство в нынешних условиях, по словам К. Радека, на это пойти не могло, так как легализация партий, выступающих за возвращение к буржуазной демократии, приведет к потерям завоеваний Октябрьской революции. Но коммунисты, организуя единый
фронт с социал-демократами своих стран, на национальном уровне, могут заставить, в конце концов, лидеров Социалистических Интернационалов пойти на единый фронт с Коминтерном. Намеренье продолжать переговоры со II и II/ Интернационалами было также зафиксировано в тезисах IV конгресса: «Вожди II и II/ Интернационалов своим поведением до сих пор доказали, что когда вопрос идет о практических действиях, они на деле отказываются от своего лозунга единства... Вожди II, II/ и Амстердамского Интернационалов ... предпочитают единство с буржуазией единству с революционными рабочими ... Оставаясь, например, в Международном бюро Труда при Лиге Наций, тем самым оказываются составной частью Вашингтонской империалистической конференции, вместо того, чтобы организовать борьбу против империалистического Вашингтона и т.п. Но отказ вождей II, II/ и Амстердамского Интернационалов от такого или иного практического предложения Коминтерна не побудит нас отказаться от намеченной тактики, которая имеет глубокие корни в массах, и которую мы должны суметь развить систематически и непременно» [9, с. 309].
Такая позиция сотрудничества с верхушкой II Социалистического Интернационала, принципиально выступающего против диктатуры пролетариата в данных условиях и против гражданской войны, характеризует намерение «правых» в Коминтерне и ВКП(б) как можно дольше продержаться в условиях мира, чтобы иметь возможность подготовить советскую экономику и армию к новой войне, которая, как они считали, станет неизбежным результатом распада Версальской системы.
«Левые», напротив, рассматривали тактику единого фронта, как подготовку уже в ближайшем будущем к революционным боям. Представитель Австрийской компартии Штерн, призвав к аннулированию Женевского договора заявил, что если раньше так-
тикой единого фронта прикрывалось отступление, то теперь она должна подготовить наступление [16, с. 12]. И это было мнение большинства делегатов конгресса. Вообще в атмосфере самого форума ощущалось предчувствие нового революционного подъема. Г.Е. Зиновьев открыто заявил, намекая на обострившийся рурский конфликт, что до решительных событий в Германии может быть очень близко [14, с. 16]. О том же говорили и другие делегаты. Таким образом, перспективы революции связывались руководством ИККИ с началом новой войны Франции и Германии. Революция могла стать ее следствием.
Была ли ситуация в Европе в 1922 г. революционной? В 1922 г. -нет, но в ряде стран шло брожение, которое в случае новой европейской войны могло перерасти в революционный взрыв. Во многих странах, особенно Восточной Европы, установились реакционные режимы. В Италии к власти пришли фашисты. Конгресс указал на опасность установления фашизма в Чехословакии, Венгрии, почти всех Балканских странах, в Польше, Германии и даже Америке и Норвегии. Но в целом, коммунисты еще недопонимали опасности и прочности фашистского режима. Более того, Г.Е. Зиновьев уравнял социал-демократию с фашизмом, отметив, что социальную базу обеих составляет мелкая буржуазия. Оба течения стремятся играть роль силы, контролирующей все общество от капиталистов до рабочих, и «... установить новую национальную гармонию во имя труда» [21, с. 12]. Лидер ИККИ «забыл» отметить, что цели их различны. У социал-демократов на нынешнем этапе - демократическая республика, у фашистов - установление диктатуры. Вообще фашизм рассматривался как кратковременный этап в развитии европейских стран. Коммунисты полагали, что террор, применяемый фашистскими властями, лишь обострит классовую борьбу и быстрее поднимет пролетариат на революцию. В.И. Ленин, говоря о перспекти-
вах мировой революции, заметил: «Как это произойдет, этого я не знаю. Может быть, нам окажут большие услуги, например фашисты в Италии, тем, что разъяснят итальянцам, что они еще недостаточно просвещены и, что их страна еще не гарантирована от черной сотни. Может быть, это будет очень полезно» [10, с. 293]. То, что фашизм может стать инициатором агрессии против Советской России руководство ИККИ еще не осознало. В 1922 г. этого можно было не опасаться. Пока фашисты в Италии довольно благосклонно относились к большевистской власти в Советской России. И не столь резкая оценка этого явления в документах IV конгресса объяснялась, скорее всего, тем, что Муссолини сразу же после прихода к власти заявил о готовности установить дружеские отношения с Советской Россией и признать Советскую страну де-юре [5, с. 688].
И все же в Европе назревал военный конфликт. И Коминтерн готовился к новым революционным боям. В связи с этим возникает вопрос, как IV конгресс относился к революционной войне.
Ссылаясь на мнение французского академика химика К. Бер-толле, который говорил, что « во все времена истории вооруженным конфликтам принадлежала огромная и страшная привилегия помочь кровью и железом рождению новых эпох, как в области науки, так и в области социально - политической жизни»[11, л. 4849], соглашаясь с ним, Л.Д. Троцкий заявил: «... Войны, особенно, те из них, которые выдвигали новый исторический принцип, имели великое прогрессивное значение... Вооруженные конфликты, вызывающие разрушения, означают в то же время нарождение новых эпох. Поэтому можно утверждать, что расходы на революцию отнюдь не являются напрасными ...» [11, л. 48-49].
Советская Россия, в конечном счете, была кровно заинтересована, в победе революции на Западе. И при благоприятных условиях, при победе вооруженного восстания в европейских странах,
должна была оказать им военную помощь [8, с. 1331-1354]. Этот тезис даже нашел свое отражение в проекте программы Коминтерна, а впоследствии и в самой программе, принятой на VI конгрессе в 1928 г. Н.И. Бухарин по программному вопросу заявил: «...Мы должны оговорить еще один тактический вопрос: право на красную интервенцию. Этот вопрос является проблемным камнем для всех коммунистических партий. Повсюду слышны крики о красном милитаризме. Мы должны установить в программе, что наше пролетарское государство имеет право на красную интервенцию. В «Коммунистическом манифесте» сказано, что пролетариат должен завоевать весь мир, но ведь это не сделаешь движением пальца. Тут необходимы штыки и винтовки. Да, распространение Красной Армии является распространением социализма, пролетарской власти, революции. На этом основывается право красной интервенции на таких условиях, когда она чисто технически облегчает осуществление социализма» [17, с. 12].
Таким образом, речь шла не столько о превентивном ударе и экспорте революции, сколько о военной помощи ей. Одним из важнейших условий революционной войны был предварительный захват власти пролетариатом и обращение рабочего правительства к правительству социалистического государства. Такая тактика была отработана еще в период гражданской войны в России. Поэтому перед коммунистическими партиями и ставилась задача расширения социальной базы движения, завоевания власти через рабочее правительство или через вооруженное восстание. Ориентацией на близкую революционную войну объясняется и радикальность позиции Г.Е. Зиновьева и других членов ИККИ по вопросам о приходе коммунистов к власти и едином фронте с социал-демократией. Недаром на конгрессе был принят лозунг борьбы за Социалистические Соединенные Штаты Европы. Об этом говорили многие
участники: Б. Шмераль (Чехословакия), С. Радич (Югославия) и др. А в резолюции конгресса было записано: «Америка поработит капиталистическую Европу, если европейский рабочий класс не захватит политической власти, не очистит землю от развалин мировой войны и не начнет строить Федеративную Советскую республику Европы» [9, с. 295]. Но это, по мнению большевистского руководства, задача будущего, а сейчас необходима подготовка.
Из трех стран, наличие революционной ситуации в которых В.И. Ленин на III конгрессе называл как необходимое условие победы европейской революции, а именно: Германия, Чехословакия, Италия, - ситуация революционной оставалась пока лишь в Чехословакии и могла обостриться, в связи с рурским конфликтом, в Германии.
Занимающие на конгрессе правые позиции В.И. Ленин, К. Ра-дек, Л. Фроссар и др. стремились удержать международное коммунистическое движение в рамках мирного прихода к власти и рассчитывали на достаточно длительный мирный отрезок развития во взаимоотношениях между СССР и ведущими европейскими странами. «Левые» же (Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин, Б. Шмераль, Л.Д. Троцкий), учитывая обострение революционной ситуации в ряде стран (Чехословакии, Болгарии, возможность ее осложнения в Германии и Италии) «рвались в бой» и готовились к новой революционной войне, ставя пролетарский интернационализм выше национальных интересов России. Однако программа Коминтерна, написанная Н.И. Бухариным с радикальных позиций, так и не была принята конгрессом под предлогом необходимости доработать национальный вопрос.
Изменилась ли трактовка Коммунистическим Интернационалом национально-освободительных войн? Было ли у ИККИ в 1922 г. намеренье начать революционную войну на Востоке?
Положение в Азии оставалось не менее противоречивым, чем в Европе. Здесь усилилось противостояние Англии и Советской России, проявившееся в том, что под нажимом Великобритании Советское государство не было допущено на Лозаннской конференции к решению восточных проблем. С другой стороны, конференция урегулировала вопрос о границах на Ближнем Востоке, и, следовательно, продвижение революции в этом регионе должно было быть приостановлено. Поэтому в Передней и Центральной Азии Коминтерн теперь делал ставку на поддержку национальной буржуазии и движение панисламизма, выступавших против господства Англии в этом регионе [6, с. 2433-2443].
По признанию представителя Голландской Индии Т. Малаки, вначале движение панисламизма опиралось на религиозный постулат о том, что ислам силой оружия должен овладеть всем миром, но в конкретных исторических условиях 20-х гг. XX в. панисламизм представлял собой лишь форму национально-освободительного движения. В силу своей религиозной идеи он мог объединить все исламские народы, враждебно относящиеся к английскому империализму. Это могло стать грозным оружием в условиях, когда по сообщению докладчика по восточному вопросу Фан-Равенстейна, вожди ислама только и ждали благоприятного момента для начала «священной войны». «Духовные вожди ислама не торопятся, - говорил официальный докладчик, - они дожидаются удобного момента. Когда он настанет, то они, можно сказать с уверенностью, обрушатся на того или иного из своих врагов всеми доступными им средствами. В этой всемирной исторической борьбе за политическое освобождение Ислама долг революционного пролетариата оказать этой борьбе наивысшее, доступное ему влияние, равно как и моральную и политическую поддержку... Самый могущественный враг, как пролетариата, так и восточных, особенно мусульман-
ских народов - это Британская империя, чей охватывающий весь мир империализм покоится на господстве в Индии, в Средиземном море и Индийском океане. Во власти мусульманских народов уничтожить опору, на которой покоится британский империализм» [18, с. 22]. Докладчик призвал поддержать восстание индийских мусульман против английских властей. Заявление лидера индийских коммунистов М. Роя о контрреволюционности индийской буржуазии, а также его предложение о ставке на индийскую коммунистическую организацию не были поддержаны конгрессом, что свидетельствует о том, что ведение революционной войны в этом районе Коминтерн в ближайшее время не планировал.
Революционное нетерпение проявляли также коммунисты стран Дальнего Востока. И на то были определенные причины. Япония выводила свои войска с Дальнего Востока под дипломатическим давлением США, но не собиралась пока освобождать русский северный Сахалин. В результате Вашингтонской конференции Япония лишилась союзника - Англии, которая вынуждена была отказаться от своего соглашения с японским правительством. Таким образом, в борьбе за преобладающее влияние на Тихом океане Япония оставалась один на один с экономически более сильным противником - Соединенными Штатами Америки. В этой ситуации она вынуждена была налаживать отношения с Советской Россией. С другой стороны интересы России и Японии сталкивались в Китае. Российское влияние росло в этой стране, русские войска находились в Монголии. Спорным оставался вопрос о Маньчжурии, по которой проходила КВЖД, в то время контролируемая белогвардейцами под покровительством японских властей. Конечно, Россия была заинтересована в разрешении этого вопроса. И весьма вероятным мог оказаться военный поход Красной Армии в этот регион. Таким образом, на Дальнем Востоке еще сохранялась
возможность революционной войны, на что так надеялись азиатские коммунисты.
С сообщением о положении в Китае выступил китайский коммунист Лю Чен-Чин. Из его выступления следовало, что в Китае существовало три национальных правительства. На севере - прояпонски ориентированное правительство Чжан Золиня; в центральном районе - официальное правительство У Пейфу, пользующееся поддержкой США и Англии; и на юге - правительство Сунь Ятсена, надеющееся на помощь России. Все три правительства стремились к сотрудничеству с китайскими коммунистами. Таким образом, благодаря поддержке России, коммунистическая партия Китая и на севере, и на юге занимала значительные политические позиции. Принятые на IV конгрессе тезисы «Задачи Китайской коммунистической партии» носили левый характер. Они ставили перед китайской партией задачу осуществления демократической революции и национального объединения страны. При этом коммунистическая партия должна была входить в контакт с буржуазно-демократическими силами Китая, заключать с ними союз, но не растворяться в их структуре. В резолюции не было требования подчинения КПК Гоминьдану Сунь Ятсена или какой-либо иной демократической организации. Напротив, в ней говорилось: «Коммунистическая партия Китая не должна подчиняться ни одному из этих центров, создающихся китайской буржуазией, даже если руководители этих центров имеют полу демократический или даже народнический характер. Борясь между собой за власть, все представители этих групп входят в связь с тем или иным империалистическим правительством и, пытаясь использовать его, на деле очень часто подчиняются их реакционным влияниям. Если Чжан Золинь является вассалом Японского империализма, чем вызывает к себе
вражду всех национально-революционных элементов Китая, то нельзя ни на один момент забывать о том, что бывший глава демократического правительства Юга - Сунь Ятсен находился и находится в союзе с Чжан Золинем, и что потому поддержка, оказываемая Сунь Ятсену в борьбе против У Пейфу, является поддержкой не только определенного реакционера Чжан Золи-ня, но и японского империализма. Следует также помнить, что и У Пейфу со своей стороны связан с американским империализмом, и всякая поддержка его есть поддержка американского империализма в Китае» [4, с. 150].
КПК сама должна была стать руководящей силой национального объединения. В союзе с буржуазной демократией и интеллигенцией она обязана была стремиться к созданию единой Китайской народной республики и установлению политического союза с Советской Россией.
Что касается Кореи, то этот вопрос обсуждался в комиссии. Была принята секретная резолюция, из которой следовало, что в Корее Коминтерн и Советское правительство не могут опираться на правительственные круги, ориентирующиеся после мартовского 1919 г. восстания на Японию. Здесь также как и в Китае ставка была сделана на коммунистическое движение. С этой целью было принято решение об усилении коммунистических организаций в Корее путем слияния двух корейских коммунистических организаций в Иркутске и Шанхае, и создание на этой основе единой коммунистической организации Кореи [12, л. 1-6], подчиняющейся корейскому бюро, связанному с ИККИ. Из такой постановки вопроса следовало, что гражданские и революционные войны можно было ждать и в Корее, и Китае в самом ближайшем будущем.
В Японии существовала революционная ситуация. Это признал даже К. Радек, занимавший на IV конгрессе правые позиции. Он
отмечал: «Как в Японии, так и в Индии уже существует сильный рабочий класс; в обеих странах царит сильный социальный кризис, происходит борьба за власть между различными слоями буржуазии и дворянства» [19, с. 16].
Если учесть, что Красная Армия в это время занимала освобожденные японцами территории Приморья и Владивосток, что Советское правительство намеревалось освободить территорию Маньчжурии, контролируемую белогвардейцами, что оно поддерживало партизанское движение в Маньчжурии, что Советское правительство получило предложение о совместных военных действиях с китайской армией от У Пейфу и Сунь Ятсена, то не покажется странным, что индийские и японские коммунисты ожидали революционной войны и поддержки Красной Армией революционных восстаний в Индии и Японии. С. Катаяма, представитель КПЯ, заявил на конгрессе: «Важность Японии в международном коммунистическом движении обусловлена тем, что в ближайшем будущем японские рабочие могут восстать против капиталистов... Все мы знаем, и мне нет нужды повторять это, что мы должны защищать русскую революцию. Японский империализм угрожает Советской России ... Япония представлена на конгрессе для того, чтобы ускорить наступление всемирной социалистической революции» [18, с. 27-28].
Но война с Японией, как и с Англией в Индии, не входила в планы советского командования. К. Радек в своем выступлении попытался охладить разгоряченные головы восточных революционеров. Он заявил, что «мировое положение сейчас не то, что во время II конгресса. Во время II конгресса - это не было высказано, но все делегаты Востока чувствовали это - ход событий на Востоке вел к немедленному серьезному революционному восстанию. Создавшееся сейчас мировое положение, то обстоя-
тельство, что мы вступили в период, когда революция собирает свои силы, оказало свое влияние и на положение в восточных странах. И мы должны озаботиться прежде всего тем, чтобы проделать там крупную организационную и политическую работу, если мы только хотим сыграть роль в надвигающихся революционных событиях» [19, с. 17]. Он сказал, что Япония и Индия стоят перед перспективой не социалистической, а буржуазно-демократической революции, которая, добавим мы, могла бы осуществиться без военного вмешательства Советской России и привести к власти силы, во внешней политике ориентированные на Советское государство.
Поэтому резолюции на IV конгрессе по восточному вопросу были более умеренными, по сравнению со II конгрессом. Но в то же время нельзя было не учитывать настроение восточных коммунистов. И резолюции форума носили компромиссный характер. Говорилось о возможности обострения ситуации в Тихоокеанском регионе вследствие противоречий между Японией, Америкой и Англией и неизбежности в будущем новой мировой войны, которая может начаться на Востоке [9, с. 323]. Программой максимум по-прежнему оставалось установление Советской власти в восточных странах, союз с европейскими социалистическими республиками и создание международной Федерации Советских республик. «Союз с пролетариатом Запада, - говорилось в резолюции, - прокладывает путь к международной федерации Советских республик. Советский строй представляет для остальных народов наиболее безболезненную форму перехода от первобытных условий существования к высшей культуре коммунизма, призванной сменить во всем мировом хозяйстве капиталистический способ производства и распределения. Об этом свидетельствует опыт советского стро-
ительства в освобожденных колониях бывшей Российской империи. Только советская форма правления в состоянии обеспечить последовательное завершение аграрно-крестьянской революции» [9, с. 321]. Но на нынешнем этапе, при сложившейся международной обстановке антиимпериалистическая борьба с опорой на внутренние резервы без помощи извне, встает на первое место. А это значит, что коммунистическому движению необходимо пойти на союз с буржуазно-демократическими партиями и, соответственно, переориентироваться первоначально на буржуазно-демократическую революцию, не забывая при этом одновременно готовиться ко второму этапу - установлению советской республики [9, с. 321-322].
Лозунг единого антиимпериалистического фронта становился главным лозунгом дня. Таким образом, задача подготовки к новым гражданским и революционным войнам откладывалась на будущее, до нового революционного взрыва в Европе. Но существовала и обратная связь: активизация выступлений в колониях могла стать существенным средством давления на позиции западноевропейских правительств, что неоднократно использовалось большевиками в своей внешней политике. Недаром, «требование тесного союза с пролетарской республикой Советов» явилось «знаменем единого антиимпериалистического фронта» [9, с. 321-322].
Общий лозунг на Востоке изменился от непосредственного установления Советской власти, к борьбе за национальное освобождение и победу буржуазно-демократической революции, как промежуточного этапа на пути к победе мировой революции в Европе и Азии.
IV Конгресс Коминтерна в наиболее полной форме сформулировал концепцию войны и мира, в период когда завершалось
формирование нового послевоенного мирового порядка. Геополитической задачей в долгосрочной перспективе было объявлено создание Социалистических Соединенных Штатов Европы и Азии. На форуме был выработан мирный вариант интеграции Советской России в мировое сообщество. Союзниками в реализации этой задачи должны были стать мировое социалистическое и профсоюзное движения, европейские пацифистские политические круги, либеральное и революционное национально-освободительное движение Азии. Конгресс выдвинул лозунги, максимально приближенные к социал-демократической теории: рабочее правительство, единый фронт, Соединенные Штаты Европы. Но под напором «слева» он вынужден был сделать ряд уступок радикально настроенным европейским и азиатским коммунистическим партиям.
В целом, внешнеполитические интересы Советской России ставились выше интернациональных задач. Пока существовала возможность договориться с великими державами о политическом признании и экономической помощи, большевистское руководство стремилось удержать мировое коммунистическое движение на умеренных позициях, хотя само подвергалось давлению со стороны левых радикалов.
Это должен был быть период более или менее длительного мирного сосуществования, подготовки к новой мировой войне, которая, по мнению коммунистов, стала бы неизбежным следствием противоречий Версальской системы и привела бы к концу самого империализма. Несмотря на утопичность некоторых теоретических положений Коминтерна, часть из них актуальна и сегодня. Например, идея создания единого мирового экономического и политического сообщества, которое сумеет предотвратить глобальные военные конфликты.
Список литературы
1. Большевистское руководство. Переписка, 1912-1927 / Ин-т гос. упр. и соц. исслед. Моск. гос. ун-та им. М.В. Ломоносова и др.; Редкол.: А.В. Квашонкин и др. (с рос. стороны), А. Berelowitch и др. (с фр. стороны), Е. СтеПа и др. (с итал. стороны). М.: РОС-СПЭН, 1996. 423 с.
2. Бубер-Нейман М. Мировая революция и сталинский режим: записки очевидца о деятельности Коминтерна в 1920-1930-х гг. М.: АИРО - XX, 1995. 261 с.
3. Ватлин А.Ю. Коминтерн: Идеи, решения, судьбы. М.: РОССПЭН, 2009. 374 с.
4. ВКП(б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае. Документы: в 5 т. М.: АО «Буклет», 1994-2007. Т.1. 792 с.
5. Документы внешней политики СССР / М-во иностр. дел СССР; Д-р экон. наук А.А. Громыко и др. Т. 4. М.: Политическая литература, 1960. 836 с.
6. Емельянова Е.Н. Национально-освободительное движение в Индии и политика Советской России в Азии // В мире научных открытий. 2015. № 11.7 (71). С. 2433-2443.
7. Емельянова Е.Н. Несостоявшаяся революция 1923 г. в Германии // Клио. 2015. № 10 (106). С. 66-70.
8. Емельянова Е.Н. РСФСР и Советская Венгрия: попытки военного сотрудничества // В мире научных открытий. 2015. № 7.4 (67). С.1331-1354.
9. Коммунистический Интернационал в документах. 1919-1932. М.: Партийное издательство, 1933. 1022 с.
10. Ленин В.И. ПСС. Изд. 5-е. М.: Политическая литература, 1978. Т. 45. С. 293.
11. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 491. Оп. 1. Д. 111.
12. РГАСПИ. Ф. 491. Оп. 1. Д. 238(a).
13. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 3.
14. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 5.
15. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 11.
16. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 13.
17. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 14-15.
18. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 19.
19. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 20.
20. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 24.
21. IV конгресса Коммунистического Интернационала. Бюллетень. М., 1922. № 1-32. № 30.
22. Carr E. The Bolshevik Revolution. 1917-1923. London: Macmillan, 1953. Vol.3. 352 p.
23. Kevin Mc Dermott. The Comintern: A history of intern. communism from Lenin to Stalin. London: Macmillan press, 1996. 304 р.
References
1. Bol'shevistskoe rukovodstvo. Perepiska, 1912-1927 [The Bolshevik leadership. Correspondence, 1912-1927]. Institute of state management and social researches of Moscow state university of M.V. Lomonosov: edit. board of A.V. Kvashonkin and other (Russian part), A. Berelowitch (French part), E. Cinella (Italian part). Moscow: ROSSPEN Publ, 1996. 423 p.
2. Buber-Neyman, Margarete (1901-1989) Mirovaja revoljucija i stalinskij rezhim: zapiski ochevidca o dejatel'nosti Kominterna v 1920-1930-h gg. [Global revolution and Stalin's regime: eyewitness's notes about Comintern's activity in 1920-1930]. Moscow: AIRO - XX Publ, 1995. 261 p.
3. Vatlin A.U. Komintern: Idei, reshenija, sud'by [Comintern: Ideas, resolutions, destinies]. Moscow: ROSSPEN Publ, 2009. 374 p.
4. VKP(b), Komintern i natsional'no-revolyutsionnoe dvizhenie v Ki-tae. Dokumenty [VKP(b), the Comintern and the national-revolutionary movement in China. Documents]. Moscow: JSC «Booklet» Publ, 1994-2007. Vol. 1. 792 p.
5. Dokumenty vneshnej politiki SSSR [Documents of Soviet foreign policy]. Ministry of foreign. Affairs of the USSR; Dr. Econ. Sciences A.A. Gromyko, etc. Vol. 4. Moscow: Politicheskaja literature Publ, 1960. 836 p.
6. Emel'yanova E.N. Natsional'no-osvoboditel'noe dvizhenie v Indii i politika Sovetskoy Rossii v Azii [The national liberation movement in India and policy of Soviet Russia in Asia]. Vmire nauchnykh otkrytiy, 2015, no 11.7 (71): 2433-2443.
7. Emel'janova E.N. Nesostojavshajasja revoljucija 1923 g. v Germanii [Cancelled revolution of 1923 in Germany]. Klio, 2015, no 10 (106): 66-70.
8. Emel'janova E.N. RSFSR i Sovetskaja Vengrija: popytki voenno-go sotrudnichestva [RSFSR and the Soviet Hungary: attempts to military cooperation]. Vmire nauchnyh otkrytij, 2015, no 7.4 (67): 1331-1354.
9. Kommunisticheskij Internacional v dokumentah. 1919-1932 [The Communist International in the documents. 1919-1932]. Moscow: Partijnoe izdatel'stvo Publ, 1933. 1022 p.
10. Lenin V.I. Polnoe sobrante sochinenij. Izdanie 5-e. [V.I. Lenin. Full composition of writings. 5th Edition] Moscow: Politicheskaja literatura, 1978. V. 45.
11. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGAS-PI) [Russian State Archive of Socio-Political History (RGASPI)]. Fund 491. Description 1. File 111.
12.Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGASPI) [Russian State Archive of Socio-Political History (RGASPI)]. Fund 491. Description 1. File 238(a).
13. IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 3.
14.IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 5.
15.IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 11.
16.IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 13.
17.IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 14-15.
18.IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 19.
19.IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 20.
20.IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 24.
21.IV kongressa Kommunisticheskogo Internacionala. Bjulleten'. [IV Congress of the Communist International. Bulletin] Moscow, 1922, no 1-32, no 30.
22. Carr E. The Bolshevik Revolution. 1917-1923. London: Macmillan, 1953. Vol. 3. 352 p.
23. Kevin Mc Dermott. The Comintern: A history of intern. communism from Lenin to Stalin. London: Macmillan press, 1996. 304 р.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ Емельянова Елена Николаевна, доцент кафедры философии, истории, политологии и права, кандидат исторических наук Государственный социально-гуманитарный университет (Коломна)
ул. Зеленая, 30, г. Коломна, Московская обл., 140410, Российская Федерация [email protected]
DATA ABOUT THE AUTHOR Emelyanova Elena Nikolaevna, Associate Professor at Department of Philosophy, History, Political Science and Law, Candidate of Historical Sciences
State University of Social and Humanitarian Science
0, Zelenaya Str., Kolomna, 140410, Moscow Region, Russian
Federation
SPIN-code: 2887-4198
ORCID: 0000-0002-6394-1364
ResearcherID: C-2241-2015
