CC BY
196
УДК 93 (571.6)
Н.Н. Крадин*
ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ АРХЕОЛОГИИ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ**
Рассматриваются основные достижения в области археологического изучения древнейших этапов истории Дальневосточного региона, полученные за последние десятилетия. Автор отмечает следующие тенденции в развитии археологической науки: превращение в естественную науку и активное развитие сотрудничества с представителями естественных наук, отказ от однолинейных объяснительных интерпретаций прошлого, признание многолинейного характера социальной эволюции, рост внимания к изучению культурных заимствований и миграций. Перспективы дальневосточной археологии автор видит в развитии междисциплинарных связей и её интеграции в мировое археологическое пространство.
Ключевые слова: археология, академические учреждения, методы датирования, социальная эволюция, вождество, неолитизация, обмен, миграции.
Archaeology in the Russian Far East: results and prospects. NIKOLAY N. KRADIN (Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences, Far Eastern Federal University).
The article discusses the main achievements in the field of archaeological studies of the earliest stages of the Far Eastern history during the past decades. The author notes the following trends in the development of modern archaeology: its transformation into the natural science and active cooperation with the representatives of natural sciences, recognition of multilinear nature of social evolution, growing attention to the study of cultural exchange and migrations. The author sees the prospects of the archeology of the Russian Far East in the development of interdisciplinary relations and integration into the global archaeology.
Key words: archaeology, academic institutions, dating methods, social evolution, chiefdom, neolitization, exchange, migrations.
У всяких юбилейных мероприятий помимо разного рода хлопотных и иногда даже приятных сторон есть еще одна важная составляющая - обязанность подвести итоги. Это стимулирует осмысление пройденного пути и заставляет задуматься о том, что впереди. С этой точки зрения «Год истории» сыграл важную роль в деятельности историков. Он заставил нас в очередной раз обратиться к обобщению выполненных результатов и постановке перспектив на будущее.
В данной работе будут показаны основные достижения в области изучения древнейших этапов
истории Дальневосточного региона, полученные за последние десятилетия. Понятно, что в рамках одной небольшой статьи невозможно рассказать обо всех достижениях археологов, которые рассредоточены в организациях различных ведомств
- научно-исследовательских институтах, вузах, музеях, органах охраны памятников истории и культуры и др. При этом наиболее сильные кадры, как правило, сосредоточены в академических учреждениях. Поэтому я сосредоточусь в основном на работе этой группы исследователей. Сначала будут показаны некоторые общие тенденции последнего
*КРАДИН Николай Николаевич, член-корреспондент Российской академии наук, доктор исторических наук, заведующий кафедрой всеобщей истории, археологии и антропологии Школы гуманитарных наук Дальневосточного федерального университета, заведующий центром политической антропологии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН.
E-mail: kradin.nn@dvfu.ru © Крадин Н.Н., 2013
**Статья впервые опубликована в журнале: «Вестник ДВО РАН». 2013. № 1. С. 10-20.
Работа выполнена в рамках проекта ДВО РАН № 12-III-A-11-216.
времени, затем я обращусь к новейшим тенденциям в той проблематике, которая мне особенно близка,
- изучению средневековых цивилизаций в регионе. Археологическое изучение Дальневосточного региона началось в середине XIX в. В этот период происходило становление археологических исследований в регионе. Научной деятельностью в основном занимались краеведы-энтузиасты, для которых археология и древняя история являлись во многом увлечением в свободное от работы время. Среди них такие выдающие исследователи, как П.И. Кафаров, Ф.Ф. Буссе, В.К. Арсеньев и многие, многие др. Их усилиями был заложен важный фундамент для последующего изучения древностей Дальневосточного региона.
Следующий этап условно можно отсчитывать с 1953 г., когда начала действовать Дальневосточная археологическая экспедиция под руководством акад.
А.П. Окладникова, приступившая к крупномасштабным исследованиям древних и средневековых дальневосточных культур. Особенно интенсивно исследования стали проводиться после создания Института истории, филологии и философии СО АН СССР в Новосибирске (1966 г.) и Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВНЦ АН СССР во Владивостоке (1971 г.). Это привело к формированию основных научных школ, занимающихся изучением региона: сначала в Новосибирске (А.П. Окладников и после него А.П. Деревянко), затем во Владивостоке (Ж.В. Андреева и Э.В. Шавкунов) и Магадане (Н.Н. Диков).
В ходе многолетних археологических исследований была сформирована широкая источниковая база, что позволило приступить к созданию фундаментальных монографических работ, в которых были показаны основные этапы исторической динамики дальневосточных культур региона и раскрыты отдельные важные аспекты данной проблематики. Основные достижения этого периода нашли отражение в первых томах таких фундаментальных коллективных работ, как «История Сибири»(1968 г.) и «Истории Дальнего Востока» (1989 г.).
Нынешний этап можно отсчитывать с начала 1990-х гг., когда устанавливается активное сотрудничество с зарубежными учеными. Это привело к нескольким важным изменениям. На первых порах по объективным причинам отчасти сократились объемы вскрываемых площадей и география исследований. В то же время исследования стали вестись более тщательно. Тесные контакты с зарубежными коллегами стимулировали взаимное обогащение новыми методиками и идеями, что привело, в ко-
нечном счете, к появлению публикаций, в которых частично пересматриваются полученные ранее выводы, а также ставятся совершенно новые проблемы. Это совпало с важными изменениями в мировой археологии. Если в XIX-XX столетиях археологию рассматривали как часть истории или антропологии, то в результате широкомасштабной научной революции в последние десятилетия прошлого века она стала стремительно превращаться в естественную науку.
В середине ХХ в. для археологов были доступны только радиоуглеродное датирование, ряд химических анализов, трасологическое изучение артефактов и статистические методы обработки массового материала, то в последнее время ситуация резко изменилась: новые методы датирования, различные химические и физические методы анализа артефактов, костей животных, экофактов, методы палеопатологии болезней, генетики, геоинформационные технологии и т.д. - все это позволило получить совершенно новые результаты, которые были недоступны при классических методах работы археолога.
Это можно проиллюстрировать одним из наиболее выдающихся открытий археологов последнего времени, которое по итогам 2012 г. оказалось на втором месте в десятке научных достижений года по оценке журнала «Science”. Речь идет о феномене денисовского человека, открытого сибирскими археологами под руководством акад. А.П. Деревянко. Уже факт находки костей столь древнейшего человека представлял собой редкое явление. Однако только после лабораторных исследований генетиков оказалось, что мы должны пересмотреть наши представления об эволюции человека и первоначальных ареалах его расселения [18].
Дрейф археологии от истории нашел отражение в ряде институциональных изменений. Косвенно это отразилось даже на номенклатуре научных специальностей. С 2009 г. отрасль наук, по которой археологам присуждают ученые степени, называется «исторические науки и археология». Стоит отметить, что в Америке археология не считается исторической наукой. Она входит вместе с лингвистикой, культурной и физической антропологией в число «четырех столпов» антропологии.
В дальневосточной археологии также активно идет сотрудничество с представителями естественных наук. Еще, начиная с 1970-х годов, под руководством
В.Д. Ленькова в ИИАЭ ДВО РАН было создано структурное подразделение, которое занималось применением естественнонаучных методов в археологии. Можно выделить такие традиционные
формы совместной деятельности археологов и естественников, как изучение черной и цветной металлургии, трасологические исследования каменных орудий, изучение петрографии керамики [36, 37]. Большое внимание всегда уделялось реконструкции древнейшего климата и природной среды [9, 27], осуществлялось моделирование древнейших систем хозяйства и адаптации прибрежного и континентального населения в эпоху первобытности [12, 40]. В последнее время учеными ИХ ДВО РАН созданы способы химической консервации артефактов из металла [44], проводятся активные геофизические исследования на археологических памятниках совместно с ТОИ ДВО РАН. Была разработана методика подобных исследований применительно к геологическим особенностям нашего региона. Это позволило полностью обследовать ряд средневековых городищ и предположительно реконструировать местонахождение залегаемых в земле объектов [6]. В результате археологи получили возможность более точно планировать будущие исследования. Однако это направление необходимо наращивать, и здесь, в первую очередь, есть большие перспективы для сотрудничества внутри ДВО РАН.
В последние десятилетия происходит последовательный пересмотр теорий и отказ от однолинейных объяснительных интерпретаций прошлого. Археологи все больше и больше предпочитают говорить не о жестких границах между периодами, а о серии различных постепенных изменений, которые приводят к трансформации «количества в качества» только через длительное время. Если раньше исследователи уверенно говорили об отличиях между «палеолитом» и ранним «неолитом», то сейчас они предпочитают говорить о феномене «неолитизации»[38].
Это можно показать на примере одного из важнейших открытий в дальневосточной археологии
- исследовании древнейшей керамики. Традиционно было принято считать, что открытие человеком свойств глины и возможности изготовления из нее различных предметов с последующим обжигом происходит в эпоху неолита. Палеолитическому человеку керамика известна не была. Между тем в последние несколько десятилетий в ряде регионов мира появились свидетельства того, что использование глины началось еще в верхнем палеолите. В частности, в Дальневосточном регионе были найдены памятники с древнейшей керамикой (Сикачи-Алян, Хумми, Громатуха в Приамурье, Устиновка-3, Чер-ниговка-1 в Приморье и др.), которые хронологически примерно вписываются в промежуток между 14000-9000 л. н. [21].
В русле этих дискуссий находится еще одно значимое достижение последних лет - уточнение вре-
мени появления раннего земледелия в Приморье в эпоху неолита. Длительный период времени по данному вопросу между исследователями велись дискуссии. Однако в результате исследований на памятнике Кроуновка 1 были получены новые данные, свидетельствующие о культивации населением зайсановского времени обычного проса 4600 л.н. Кроме того, получены представительные палеоботанические данные касательно распространения различных зерновых культур последующих исторических периодов включительно до эпохи Средневековья [42].
Исследователи последних десятилетий все больше склоняются к тому, что социальная эволюция имела многолинейный характер. Еще недавно, даже во второй половине ХХ столетия, были распространены однолинейны схемы социальной эволюции (Э. Сервис, М. Фрид), предполагающие эгалитарный характер групп охотников собирателей и появление социальных рангов, а затем вождеств и стратификации только с переходом к производящему хозяйству. С течением времени этнографы выявили значительную вариативность степеней сложности в разных обществах. У охотников-собирателей, например, в одних случаях была социальная организация с равенством его членов (бушмены), тогда как в других обществах (аборигены Австралии) существовало гендерное и возрастное неравенство. Это привело к возникновению в археологии концепций «эгалитарных» и «трансэгалитарных» обществ. Данные идеи нашли свое применение в отношении культур охотников собирателей Приморья [43].
Однако общества высокоспециализированных оседлых рыболовов и охотников на морских животных могли создавать формы общества с развитой иерархией, наследственной властью вождей (индейцы Северо-Западного побережья Америки, оседлые рыболовы Флориды, предки остяков Западной Сибири и пр.). Причина этого кроется в наличии стабильных источников существования (например, гарантированный вылов лососевых) и изобретении методов длительного хранения запасов пищи. Надежная ресурсная база береговых обществ на территории Дальнего Востока создавала возможности для формирования так называемых сложных или комплексных обществ (охотская культура и айны на Сахалине, культуры пережиточного неолита Камчатки и т. д.). Эта тематика заслуживает дальнейшей разработки применительно к обществам эпохи позднего неолита и палеометалла в Приморье и Приамурье.
Если говорить о времени раннего железного века, то здесь определенно можно фиксировать скла-дываниие так называемых вождеств. Вождество понимается как общество с развитой социальной
иерархией, которое предшествует появлению государства. Основными археологическими признаками вождества являются наличие иерархии поселений и развитая стратификация в погребальном обряде. По археологическим данным можно предположить существование вождеств у населения кроуновской и польцевской культурных общностей [29].
Однако многолинейный характер эволюционных процессов предполагал, что помимо вождеств существовали иные формы сложных обществ, для которых было характерно более умеренное накопление богатств элитой, распределение власти между несколькими полюсами, универсализирующая космология. Такие общества обычно называют «гетерархическими». Их примерами могут служить греческие полисы и более поздние торговые города-государства. Тем не менее, по всей видимости, могло существовать достаточное большое количество различных промежуточных форм и вариаций. Насколько эти вводы могут быть применимы в отношении различных культур Дальнего Востока, еще предстоит выяснить [29].
Одну из важнейших тенденций нашего времени представляет глобализация. Развитие средств передвижения и коммуникаций, глобальные перемещения людей и последствия данных процессов способствовали возникновению мир-системного анализа, стимулировали у историков и антропологов интерес к подзабытым диффузионистским интерпретациям исторических процессов, а также привлекли внимание к изучению миграций людей и распространению технологических инноваций и идей [15, 17].
Можно отметить следы различных видов контактов народов Дальнего Востока со своими соседями фактически с глубокой древности. Биологические антропологи отмечают сходство физического облика населения Сибири и Дальнего Востока еще в эпоху камня. Помимо этого взаимодействие народов проявляется в диффузии технологий производства каменных орудий, возникновении и распространении гончарства, культивируемых растений, одомашнивания животных, бронзолитейного производства, черной металлургии и т. д.
По сути дела, начиная с момента происхождения человека, люди всегда перемещались по планете. Применительно к Дальневосточному региону, в первую очередь речь идет об освоении огромных пространств Северо-Восточной Азии и заселении Америки. Процесс исхода в Новый Свет начался примерно 15-13 тыс. л.н. Его начальные этапы изучались выдающимся дальневосточным археологом
Н.Н. Диковым [19]. В последние десятилетия исследование данной темы получило новый импульс в трудах Ю.Е. Березкина. Вкратце суть его выво-
дов, полученных на основе огромного количества мифов, сводится к тому, что при их картографировании определенные сюжеты выстраиваются в два независимых фольклорно-мифологических пучка. Первый связывает Центральную Евразию и Новый Свет. Второй идет от Восточной Индии к Австралии и Южной Америке [4]. Это является отражением путей освоения древнейшим человеком различных частей Ойкумены.
Не менее важной задачей представляется изучение массовых переселений народов в эпоху Средневековья и их последствий. В частности, по письменным источникам известно, что после завоевания государства Бохай киданями в 926 г. на их территории было создано марионеточное государство Дун-дань (Восточная Кидань). Во главе государства был поставлен старший сын киданьского императора. Однако поскольку бохайцы постоянно восставали, кидани насильственно переселили почти полмиллиона бохайцев на свои земли в долины рек Шара-Мурэн и Ляохэ [30]. Как оказалось в ходе исследований киданьских археологических памятников на территории Монголии, часть бохайцев была переселена туда, за две с лишним тысячи километров от их исторической родины. Бохайцы возводили на чужбине города, обеспечивали киданьские пограничные гарнизоны продукцией земледелия и ремесла [31].
Схожая ситуация возникла после гибели чжурч-жэньских государств Цзинь и Восточное Ся в 1233-1234 гг. Чжурчжэньских мастеров переселяли в различные части Монгольской империи. Можно выявить элементы чжурчжэньской культурных традиций в столице империи г. Каракоруме, Хирхирин-ском городище и усадьбе Алестуй в Забайкалье, городище Дён-терек в Туве, в городах Золотой Орды на Волге. Сходство проявляется в дворцовой архитектуре, престижных товарах (поливная посуда и фарфор), заимствовании чжурчжэньской отопительной системы (кан) жителями монгольских городов и ее трансформации в золотоордынское время. Представляется, что изучение чжурчжэньского вклада в историю культуры Монгольской империи является одной из важнейших задач археологических исследований настоящего времени [34].
Кроме того, археологи уделяли большое внимание локальным процессам обмена в различные исторические эпохи. В частности, в совместных исследованиях дальневосточных геологов и археологов было показано на примере орудий каменного века из обсидиана, как артефакты могли перемещаться на расстояния в сотни километров: например, на памятниках Устиновской группы (р. Зеркальная) в Приморье до 300 км и на стоянке Осиновая Речка под Хабаровском более чем на 600 км [41]. Иссле-
дования специалистов по средневековой археологии показывают, что в эпоху существования государства Бохай существовали тесные связи между Приморьем и центральными районами Бохая, а также другими странами - империей Тан и Силла. Это подтверждается, в частности, находками китайских зеркал и украшений, фарфоровой и глазурованной посуды. По археологическим данным прослеживается обмен продуктами питания между континентальными и прибрежными районами Приморья [14]. Это не противоречит письменным источникам, которые свидетельствуют о внутренней хозяйственной специализации между различными областями. Так, область Шуйабинь (долина р. Раздольная) славилась своими лошадьми, а окрестности озера Мэйто (оз. Ханка) вкусными карасями.
Одной из двух значимых дат, избранных для празднования Года истории был избран 862 г. - год призвания новгородцами варягов согласно «Повести временных лет». Год стал условной датой рождения русской государственности. Несомненно, далеко не все историки согласились бы с выбором именно этой даты. Однако, как бы то ни было, это стимулировало активизацию разработки данной проблематики. Было проведено много конференций, опубликовано множество работ - от сборников статей, тематических выпусков журналов до фундаментальных монографий.
Между тем данный хронологический рубеж имел важное значение не только в российской истории. Эпоха раннего Средневековья - это время складывания ряда государственных образований на территории нашей страны, в т. ч. в Сибири и на Дальнем Востоке. Первой цивилизацией1 на территории Дальнего Востока России являлось королевство Бо-хай. Оно было создано на основе объединения ряда вождеств тунгусо-манчжурской народности мохэ.
Согласно китайским летописям, существовало семь наиболее известных и влиятельных «объединений» (кит. булэй) мохэ, которые отличались количеством выставляемых воинов. Каждое из них возглавлялось вождем, они занимали достаточно большую территорию. Помимо них известны мохские подраз-
1 Термин «цивилизация» используется в научной литературе в разных значениях. Наиболее популярными в исторической науке являются два из них: 1) цивилизация как стадия эволюции общества, отличающаяся появлением городов, письменности и ряда др. черт (Г. Чайлд и др.); 2) цивилизация - это крупная конкретноисторическая общность, которая отличается особыми самобытными культурными признаками и проходит определенный цикл развития (А. Тойнби и др.). В данной работе термин используется только в первом значении. Иногда для подобных обществ используется термин «ранние цивилизации» (Б.Триггер и др.).
деления (кит бу - традиционно этот термин переводится как «племя»). Их было гораздо больше. Власть вождя передавалась по наследству. Скорее всего, бу могли соответствовать племенам и вождествам, а булэй - сложным вождествам. Существование сложных вождеств у мохэ подтверждается археологическими данными [29]. Наиболее крупными и сыгравшими важную роль в истории были сумо мохэ, жившие на крайнем юго-западе мохэских земель, и хэйшуй мохэ - на северо-востоке, в долинах нижнего течения Сунгари, Уссури и Амура. Со временем хэйшуй мохэ разделились на 16 «поколений». Совершенно очевидно, что они представляли собой уже сложное вождество или конфедерацию вождеств.
У мохэ существовало развитое земледелие, которое давало стабильные излишки пищи. Теоретически это должно приводить к росту населения, увеличению конкуренции за ресурсы, конфликтам, формированию аппарата управления и институтов принуждения. Однако у мохэ катализатором процессов политогенеза являлось внешнее давление со стороны империи Тан, которое стимулировало внутреннюю консолидацию. В середине VII в. у сумо мохэ возникло крупное объединение с централизованной властью (в тюркских рунах оно называлось боклий-ским каганатом) [28]. В 698 г. вождь сумо мохэ Да Цзожун провозгласил создание государства (первоначально оно называлось Чжэнь, а с 713 г. Бохай).
Территория Бохая включала восточную Маньчжурию, часть Северной Кореи и юго-западные территории Приморья. Государство было разделено на 5 столиц, 15 областей, 62 округа, 125 уездов. Бохай-ские правители стремились расширить территорию страны за счет включения, главным образом, восточных и северных территорий в VШ-IX вв. Истинным расцветом Бохая было правление вана Да Циньмао (737-793), который за свой вклад в развитие образования и культуры в стране получил посмертное имя «Просвещенный». В годы его правления сложилась система пяти столиц, была сформирована система государственных институтов. В годы царствования Да Жэньсю (818-830 гг.) были частично покорены хэйшуй мохэ и территория государства достигла максимального размера. Аппарат управления Бохая копировал танскую бюрократическую модель. Чиновники делились на 8 рангов. Они носили одежду разного цвета с верительными знаками отличия. Для ведения делопроизводства бохайцы заимствовали китайскую письменность. Государственной религией был буддизм [16].
Раньше считалось, что вся территория современного Приморья и значительная часть Хабаровского края входили в состав Бохайского государства. В настоящее время можно более или менее уверенно
утверждать, что в состав Бохая входила только южная и, частично, западная часть Приморского края [13, 39].
Здесь располагались две административные единицы бохайского государства. Южная часть Приморья входила в состав округа Яньчжоу области Лунъ-юаньфу. Центром ее было Краскинское городище. Долина р. Раздольная (Суйфун) входила в состав области Шуайбинь. Многие ученые считают, что центром этой области было городище Дачэнцзы на территории КНР, неподалеку от пересечения р. Суйфун российско-китайской границы. Территория к северу от оз. Ханка, долина р. Партизанская (Сучан) и восточная часть Приморья не входили в состав государства Бохай.
На территории Приморья известно несколько десятков археологических памятников государства Бохай. Наиболее изученным является Краскинское городище. Памятник расположен на самом юге Приморского края на правом берегу устья р. Цукановка (Яньчихэ) примерно в 400 м от берега Посьетского залива. Форма городища напоминает подкову, ориентированную выпуклой стороной в направление севера. Его площадь около 12.6 га. С внешней стороны и изнутри земляной вал был выложен каменными блоками. Высота вала чуть более метра с внутренней и более двух метров с внешней стороны. Имеется трое ворот (со всех сторон кроме северной). Ворота дополнительно укреплены Г-образными захабами. От южных ворот в направлении к северу проложена улица шириной до 30 м. Улица делит город на две части. Кроме этого на территории городища на возвышенных участках видны остатки административных, храмовых и др. построек: каменные базы, скопления камней. Магнитометрические исследования выявляют наличие следов кварталов, улочек между ними, отдельных усадьб [6]. Подобная планировка характерна для других крупных городов бохайского государства.
Городище представляет собой уникальный археологический объект и является эталонным памятником бохайского времени. Городище являлось городом Янь - центром одноименного округа и портом, откуда начиналась дорога в Японию. Всего за время существования Бохая было отправлено 35 бохайских посольств в Страну восходящего солнца. В составе бохайских посольств помимо официальных лиц и торговцев были поэты и музыканты. Они участвовали совместно с японскими литераторами в представлениях при императорском дворе. Из Японии за это время прибыло 13 дипломатических миссий. Недавно на Краскинском городище найдены надписи на керамике, которые, возможно, являлись японскими именами.
На протяжении уже многих лет здесь ведутся интенсивные изыскания, которые последние годы регулярно публикуются в объемных, хорошо иллюстрированных монографиях. Исследования выявили различные строительные конструкции - каменные стены, ограждавшие буддийский храмовый комплекс, печи для обжига черепицы, прямоугольную платформу храма, каменный фундамент башни, выложенный из камня колодец и т. д. Город являлся крупным центром сосредоточения ремесла - гончарства, металлургии, производства черепицы, строительного дела и др. На городище найдено много предметов престижного потребления и свидетельств развитой внешней и внутренней торговли (фарфор, глазурованная керамика, украшения). На городище также раскопаны жилища с канами - лежанками отапливаемыми горячим воздухом. Культурный слой на памятнике превышает два метра. Здесь выделено пять строительных горизонтов, связанных с различными этапами жизнедеятельности. Город существовал в течение нескольких столетий - с VIII до первой половины X вв. Верхняя хронологическая граница может быть датирована киданьским сосудом, попавшим в колодец [7, 25].
Как уже было сказано, после гибели Бохая на его землях было создано государство Дундань. Только часть Приморья входила в состав Бохая, киданьская депортация не затронула других территорий края. Можно допустить, что часть территории Приморья впоследствии могла входить в состав полузависимого от киданей политического объединения типа Динъани или Северо-Западного Бохая (несколько автономных и конкурирующих между собой «княжеств» или племенных объединений), выплачивавшего определенную дань киданьскому императору.
С этой точки зрения большой интерес вызывают раскопки Кокшаровского городища, расположенного в Центральном Приморье в 2 км от места впадении р. Кокшаровка в Уссури. По форме городище представляет собой нечто среднее между овалом и прямоугольником. В северной части памятника раскопано строение на платформе сложной конструкции с семью помещениями, разделенными между собой каменными коридорами. В каждом помещении с юга расположены входы, внутри П-образные двухканальные каны с двумя очагами. Культурная атрибутация памятника вызвала споры среди исследователей, но радиоуглеродные датировки раскопанного объекта указывают на бохайское (и, может быть, постбохайское) время. Особенный интерес вызывают неутилитарные находки (конусовидные глиняные подставки, керамическая стилизованная двухголовая фигура) [26]. Возможно, данное городище было одним из местных политических центов постбохайского времени.
С течением времени постепенно опустевшие территории были заселены чжурчжэньским населением. Данный этноним появляется с X в. Так стали называть происходившие от хэйшуй мохэ племена и вождества, расселившиеся по территории северной Маньчжурии, Приморья и Приамурья на опустевших после киданьского завоевания бохайских землях. Кидани подразделяли чжурчжэней на «мирных», которые расселялись на подконтрольных империи Ляо землях, и на «диких», которые проживали к востоку и северо-востоку от Сунгари. Чжурчжэни зависели от киданей и платили им дань пушниной, драгоценностями, лекарственными растениями, лошадьми и т.д. Особенно ценились охотничьи соколы (хайдун-цины), за которыми по требованию киданей чжурчжэни регулярно совершали походы в земли Уго (кит. «пять владений»). Последние, предположительно обитали в низовьях Сунгари, Уссури и прилегающей к ним долине Амура.
Во второй половине XI века началась консолидация чжурчжэней под предводительством рода Ваньянь. Постепенно все более или менее крупные объединения чжурчжэней оказались под их влиянием. В 1115 г. вождь чжурчжэней Агуда провозгласил создание Золотой империи чжурчжэней (по-китайски Цзинь) и принял титул императора. За десять лет чжурчжэни полностью разбили киданей и захватили всю их территорию. По иронии судьбы остатки киданей оказались в самом западном городе Чжэньчжоу (городище Чинтолгой-балгас), куда они прежде ссылали бохайцев. В 1130 г. они покинули и его, направившись в Среднюю Азию, где создали империю каракиданей (Си Ляо, кит. Западное Ляо) [31, с. 166-167].
После завоевания территории Ляо чжурчжэни взялись за подчинение Китая. Постепенно им удалось завоевать практически весь Северный Китай, а империя Южная Сун была вынуждена платить им ежегодно огромные выплаты. В период расцвета чжурчжэньское государство занимало всю Маньчжурию, южную часть Дальнего Востока России, часть Северной Кореи и большую часть территории Северного Китая. Чжурчжэни получили огромные материальные и человеческие ресурсы. Это дало им возможность быстро создать высокую цивилизацию. Уже через четыре года после провозглашения государственности чжурчжэни создали собственную слоговую письменность. В государстве получили развитие различные науки и медицина, литература и поэзия, изобразительное и декоративно-прикладное искусство, скульптура и архитектура [10, 11, 45 и др.].
На крайнем северо-востоке Цзиньской империи находились губернии Хэлань (пограничная с
Кореей и крайним югом Приморья), Хулигай (на северо-востоке Маньчжурии) и Сюйпинь (в южной и центральной частях Приморья и на востоке Маньчжурии). Кроме этого, на территории Приморья была расположена губерния Елань (долина р. Сучан и прилегающая прибрежная область) с центром в Николаевском городище. Центром еще одного административного подразделения в верховьях Уссури являлось, по всей видимости, Чугуевское городище. Возможно, локальным центром прибрежных районов юго-восточного Приморья было Новонежинское городище.
Центр губернии Сюйпинь находился в районе современного Уссурийска. В черте современного города располагались два городища, укрепленные мощными фортификационными сооружениями (Южно-Уссурийское и Западно-Уссурийское городища). К сожалению, в настоящее время эти городища полностью разрушены. На территории Уссурийска проводились неоднократные археологические исследования, которые показали наличие нескольких хронологических горизонтов чжурчжэньского времени [2].
Сохранилось навершие стелы на черепахе с фрагментами надписи. Сейчас эта черепаха находится около Краеведческого музея в Хабаровске. В.Е. Ларичеву удалось установить, что здесь был погребен чжурчжэньский князь Эсыкуй (Дигунай, Ваньянь Чжун). Его биография раскрывает некоторые неизвестные страницы истории Приморья. Ваньянь Чжун был одним из сподвижников первого чжурч-жэньского императора Агуды, участвовал в первых походах против Ляо, а после смерти своего брата, предводителя еланьских чжурчжэней, взял в свои руки бразды правления над Юго-Восточным Приморьем. В 1124 г. Ваньянь Чжун перенес ставку из Елани в Сюйпинь. Это было обусловлено тем, что земли Елани были не очень плодородны и «солонцеваты». Скорее всего, после переселения на новом месте был построен город, который и стал административным центром чжурчжэньской губернии Сюйпинь. Здесь он и прожил до своей смерти в 1137 г. Позднее в 1171 г. чжурчжэньский император повелел номинально объединить Еланьский и Сюйпиньский мэнъани, оставив общее название Елань [3, 35].
Особый вопрос вызывает место восточных и северных территорий Приморского края в составе чжурчжэньского государства. За последнее десятилетие здесь выявлено достаточно большое число средневековых городищ. На северо-востоке Приморья обследовано значительное количество долинных и горных городищ [20]. Получены новые данные о городищах северного Приморья [31, 32]. Однако вопросы культурно-хронологической при-
надлежности этих памятников еще нуждаются в своей разработке.
В начале XIII в. над чжурчжэньским государством нависла внешняя угроза. В 1206 г. в монгольских степях была создана держава Чингис-хана. Через четыре года монголы начали войну против Цзинь. Война имела затяжной характер и продолжалась почти четверть века. В 1215 г. командующий цзиньскими войсками в Ляодуне Пусянь Ваньну провозгласил создание государства Великое Чжэнь. После нескольких военных поражений от лояльных империи чжурчжэней и восставших киданей он решил переселить свою армию и народ в отдаленные восточные губернии чжурчжэньской империи. Здесь было провозглашено государство Восточное Ся (кит. Дун Ся). Новое государственное образование занимало территорию трех губерний Золотой империи: Хэлань, Сюйпинь и Хулигай (восточная Маньчжурия, крайний север Корейского полуострова, большая часть Приморского края). Это открытие было сделано А.Л. Ивлиевым в процессе изучения эпиграфических надписей на весовых гирьках. Оказалось, что начертанные на них девизы правления относятся не к династии Цзинь, а к государству Восточное Ся [22].
Стремясь защититься от монгольского вторжения, в кратковременный период чжурчжэни построили на территории Приморья много новых городищ. Пространственным центром государства являлся уссурийский «мегаполис» - города Кайюань и бывший губернский центр Сюйпинь. В трех километрах к югу от современного Уссурийска на противоположном берегу Суйфуна на высокой Краснояровской сопке была построена неприступная крепость. Она отождествляется исследователями с городом Кайюа-нем - столицей государства Восточное Ся. [3]. Это самое крупное городище на территории Дальнего Востока России. Его площадь 180 га. Общая протяженность валов около 7 км.
Посредством раскопок большими площадями исследовано большое количество жилищных усадьб, иных хозяйственных объектов, открыто несколько улиц. По всей видимости, город делился на несколько различных зон в зависимости от статуса и специализации их жителей - кварталы ремесленников и торговцев, других категорий населения, место расположения гарнизона. В юго-восточной части городища находился «внутренней город» площадью 35 га. Его территория разделена на несколько участков. В центральной части был так называемый «запретный город» - место, где располагались дворцовые здания. К северу от него были расположены кварталы чиновников и представителей господствующей
элиты, к югу, возможно, храм, на западе - редут размером 20 х 30 м, на востоке - государственные склады [1].
Горные приморские городища времени чжурч-жэньских государств Цзинь и Восточное Ся по своим конструктивным особенностям значительно отличаются от равнинных городищ. Как правило. для места возведения городища избирался большой распадок, в котором имелся водный источник. По гребню возводился вал, так что распадок оказывался защищенным от нападения. Более мощными фортификационными сооружениями укреплялся выход из распадка. Самым известным горным городищем такого типа является знаменитая Шайгинская крепость в Партизанском районе Приморского края. Она была открыта выдающимся дальневосточным археологом Э.В. Шавкуновым и длительное время исследовалась под его руководством. В результате многолетних раскопок удалось установить, что это был крупный ремесленный центр. На территории городища раскопано много мастерских, в которых опытные мастера занимались плавкой и кузнечнослесарной обработкой черных и цветных металлов. Мастерские концентрируются к северу от ручья, протекавшего через распадок. Склоны распадка оборудованы террасами, на которых плотно друг к другу построены жилищные усадьбы с домами каркасно-столбовой конструкции и свайными амбарами, производственные и иные комплексы. На высокий статус Шайгинского городища в политической иерархии Восточного Ся указывают находки на городище серебряной пайцзы - верительного знака должностного лица, печати чжичжуна - крупного чжурчжэньского чиновника [23, 25, 45].
Несмотря на то что периодически монголы отвлекали большие силы для походов в Среднюю Азию и на тангутов и сам Чингис-хан не дожил до крушения Золотой империи, постепенно кольцо вокруг чжурчжэней сжималось все уже и уже. Государство Восточное Ся просуществовало всего 19 лет. В 1233 г. монгольские войска вторглись на территорию Приморья и дошли до Сюйпиня и Кайюаня. Пусянь Ваньну был пленен. В 1234 г. монгольские войска окружили город Цайчжоу в современной китайской провинции Хэнань, где укрылся последний чжурч-жэньский император. Несмотря на мужество обороняющихся, город был взят. Незадолго до его падения император Айцзун повесился. Его тело сожгли. Так прекратилась история чжурчжэньской цивилизации.
***
Дальневосточная археология вошла в новое тысячелетие с неплохими результатами и перспективами
на будущее. Ее современное состояние характеризуется тесной интеграцией с естественными науками, развитием международного сотрудничества и выполнением интернациональных научных проектов, созданием более гибких интерпретаций прошлого. Поскольку территория Дальнего Востока огромна, а степень исследованности относительно невелика, по-прежнему, важными задачами остается поиск новых памятников различных исторических периодов, проведение стационарных раскопок, систематизация собранного материала, уточнение хронологии, охрана археологического наследия. Дальнейшее развитие междисциплинарных связей и интеграция в мировое археологическое пространство дадут новые импульсы региональной археологической науке и будут способствовать получению новых знаний о древнейших этапах прошлого Дальнего Востока.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Артемьева Н.Г. Итоги исследований Краснояровского городища Приморской археологической экспедицией // Актуальные проблемы археологии Сибири и Дальнего Востока. Уссурийск, 2011. С. 270-276.
2. Артемьева Н.Г., Ивлиев А.Л. Новые эпиграфические находки из Уссурийска // Российская археология.
2000. № 2. С. 165-172.
3. Артемьева Н.Г., Ивлиев А.Л. Печать Еланьского мэнъаня // Вестник ДВО РАН. 2000. № 2. С. 109-114.
4. Березкин Ю.Е. Мифы заселяют Америку. М. : ОГИ, 2007. 359 с.
5.Бессонова Е.А. Применение магниторазведки для решения археологических задач в береговой зоне залива Петра Великого (Японское море): автореф. канд. ист. наук. дис. Владивосток, 2008. 18 с.
6. Бессонова Е.А., Ивлиев А.Л. Результаты применения магниторазведки в исследованиях Краскинского городища // Вестник ДВО РАН. 2007. № 5. С. 46-56.
7. Болдин В.И., Гельман Е.И., Ивлиев А.Л., Никитин Ю.Г. “Интеграция” на Краскинском городище: 4 года исследований // Вестник ДВО РАН. 2001. № 3. С. 74-89.
8. Бохай: история и археология (в ознаменование 30-летия с начала раскопок на Краскинском городище). Владивосток : ИИАЭ ДВО РАН, 2010. 105 с.
9. Верховская Н.Б. О растительности южного Сихотэ-Алиня в средневековье // Ботанический журнал. Т. 75. 1990. № 11. С. 1555-1564.
10. Воробьев М.В. Чжурчжэни и государство Цзинь (X в.
- 1234 г.). М. : Наука, 1975. 448 с.
11. Воробьев М.В. Культура чжурчжэней и государства Цзинь (X в. - 1234 г.). М.: Наука, 1983. 368 с.
12. Вострецов Ю.Е. Приморские охотники-собиратели и земледельцы бассейна Японского моря: адаптация и взаимодействие в среднем и позднем голоцене (6500-1800 лет назад): автореф. д-ра ист. наук. дис. СПб., 2010. 63 с.
13. Гельман Е.И. Взаимодействие центра и периферии в Бохае // Российский Дальний Восток в древности и средневековье // отв. ред. Ж.В. Андреева. Владивосток : Дальнаука, 2005. С. 476-516.
14. Гельман Е.И. Центр и периферия в Северо-Восточной части государства Бохай // Россия и АТР. 2006. № 3. С. 39-47.
15. Головнев А.В. Антропология движения. Екатеринбург : УрО РАН, 2009. 496 с.
16. Государство Бохай (698-926 гг.) и племена Дальнего Востока России. отв. ред. Э.В. Шавкунов. М. : Наука, 1994. 219 с.
17. Даймонд Д. Ружья, микробы и сталь: История человеческих сообществ. М. : АСТ, 2009. 604 с.
18. Деревянко А.П., Шуньков М.В. Новая модель формирования человека современного физического вида // Вестн. Российской академии наук. 2012. Т. 82, № 3. С. 202-212.
19. Диков Н.Н. Азия на стыке с Америкой в древности. СПб. : Наука, 1993. 304 с.
20. Дьякова О.В. Военное зодчество центрального Сихотэ-Алиня в древности и средневековье. М. : Восточная литература, 2009. 245 с.
21.Жущиховская И.С. Древнейшая керамика: пути
технологической инновации // Вестник ДВО РАН. 2011. №1. С. 101-110.
22. Ивлиев А.Л. Письменные источники об истории Приморья середины I - начала II тысячелетий н.э. // Приморье в древности и средневековье // отв. ред. А.М. Кузнецов. Уссурийск, 1996. С. 30-34.
23. Ивлиев А.Л. Шайгинская пайцза в свете данных японской летописи // История и археология Дальнего Востока. К 70-летию Э.В. Шавкунова // отв. ред. Н.Н. Крадин, А.А. Крупянко, В.В. Совавстеев. Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 2000. С. 181-184.
24. Ивлиев А.Л. О печати чжичжуна и статусе Шайгинского городища // Вестник ДВО РАН. 2006. № 2. С. 109-113.
25. Ивлиев А.Л., Болдин В.И. Исследования Краскинского городища и археологическое изучение Бохая в Приморье // Россия и АТР. 2006. № 3. С. 5-18.
26. Клюев Н.А., Ким Дон Хун, Якупов М.А., Малков
С.С. Городище Кокшаровка-1: итоги и перспективы исследований // Новые перспективы изучения истории Когурё и Бохая. Владивосток, 2011. С. 185-206.
27. Короткий А.М. Особенности развития природной среды Дальнего Востока в позднем плейстоцене -голоцене // Российский Дальний Восток в древности и средневековье. Отв. ред. Ж.В. Андреева. Владивосток : Дальнаука, 2005. С. 15-58.
28. Крадин Н.Н. Тюркские руны и проблема образования бохайского государства // Международная конференция Фонда Когурёских исследований: Когурёская история и культура. Сеул : Kogure Research Foundation, 2005. С. 218-222.
29. Крадин Н.Н. Вождества в первобытной археологии Приморья // Приоткрывая завесу тысячелетий: К 80-летию Жанны Васильевны Андреевой. Владивосток: ООО “Рея”, 2010. С. 210-223.
30. Крадин Н.Н., Ивлиев А.Л. Результаты археологических исследований киданьских городов в Монголии // Вестник ДВО РАН. 2011. № 1. С. 111-121.
31. Крадин Н.Н., Ивлиев А.Л., Очир А. и др. Киданьский город Чинтолгой-балгас. М. : Восточная литература, 2011. 173 с.
32. Крадин Н.Н., Никитин Ю.Г. Некоторые результаты исследований городища Новопоковское-2 // Традиционная культура Востока Азии. Вып. 2. Благовещенск : Изд-во АмГУ, 2001. С. 82-90.
33. Крадин Н.Н., Никитин Ю.Г. Средневековые городища Северного Приморья // Традиционная культура Востока Азии. Вып.6. Благовещенск, 2010. С. 164-180.
34. Крадин Н.Н. Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. М. : Восточная литература, 2006. 557 с.
35. Лариричев В.Е. Навершие памятника князю Золотой империи // Материалы по истории Сибири. Древняя Сибирь. Вып. 4. Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск, 1974. С. 205-225.
36. Леньков В.Д. Металлургия и металлообработка у чжурчжэней в XII в. Новосибирск: Наука, 1974. 172 с.
37. Методы естественных наук в археологическом изучении древних производств на Дальнем Востоке СССР // отв. ред. В.И. Леньков. Владивосток : ДВНЦ АН СССР, 1986. 148 с.
38. Неолит и неолитизация бассейна Японского моря:
человек и исторический ландшафт: материалы
междунар. конф. // отв. ред. А.Н. Попов. Владивосток : Изд-во Дальневосточного университета, 2008. 255 с.
39. Никитин Ю.Г. Тан, Бохай и “восточные варвары” (Восточная периферия Бохая) // Российский Дальний Восток в древности и средневековье // отв. ред. Ж.В. Андреева. Владивосток : Дальнаука, 2005. 517-541.
40. Первые рыболовы в заливе Петра Великого. Природа и древний человек в бухте Бойсмана // отв. ред. Ю.Е. Вострецов. Владивосток : Дальнаука, 1998. 390 с.
41. Попов В.К., Клюев Н.А., Слепцов И.Ю., Доелман Т., Торренс Р., Кононенко Н.А., Вайт П. Гиалокластиты Шкотовского базальтового плато (Приморье) -важнейший источник археологического обсидиана на юге Дальнего Востока России // Приоткрывая завесу тысячелетий: к 80-летию Ж.В. Андреевой // отв. ред. Н.А. Клюев, Ю.Е. Вострецов. Владивосток : Рея, 2010. С. 295-314.
42. Сергушева Е.А. Культурные растения на археологических памятниках Приморья по палеоэтноботаническим данным // Cultivated Cereals in Prehistoric and Ancient Far East Asia. Kumamoto: University of Kumamoto, 2005. P. 29-42
43. Табарев А.В. Престижные технологии, промысловые ритуалы и комплексные общества эпохи камня, Дальний Восток России // Неолит и неолитизация бассейна Японского моря: человек и исторический ландшафт: материалы междунар. конф. // отв. ред. А.Н. Попов. Владивосток : Изд-во Дальневосточного университета, 2008. С. 218-224.
44. Цыбульская О.Н., Буравлев И.Ю., Юдаков А.А., Никитин Ю.Г. Сохранение археологического металла: учеб. пособие. Владивосток : Дальнаука, 2012. 90 с.
45. Шавкунов Э.В. Культура чжурчжэней-удигэ XII-XШ вв. и проблема происхождения тунгусских народов Дальнего Востока. М. : Наука., 1990. 282 с.
REFERENCES
1. Artem'eva, N.G., 2011, Itogi issledovanij Krasnojarovskogo gorodishha Primorskoj arheologicheskoj jekspediciej [The results of the Primosky archeological expedition’s research in Krasnojarovskoe settlement]. In: Aktual'nye problemy arheologii Sibiri i Dal'nego Vostoka, Ussurijsk, pp. 270-276. (in Russ.)
2. Artem'eva, N.G., Ivliev, A.L., 2002, Novye epigraficheskie nahodki iz Ussurijska [New epigraphical findings from Ussurijsk], Rossijskaja arheologija, no. 2, pp. 165-172. (in Russ.)
3. Artem'eva N.G., Ivliev A.L., 2002, Pechat' Elan'skogo menanja [The seal of the Elan’s mengan], Vestnik DVO RAN, no. 2, pp. 109-114. (in Russ.)
4. Berezkin, Yu.E., 2007, Mify zaseljajut Ameriku [Myths populating the Americas], Moskwa: OGI. (in Russ.)
5.Bessonova, E.A., 2008, Primenenie magnitorazvedki dlja reshenija arheologicheskih zadach v beregovoj zone zaliva Petra Velikogo (Japonskoe more) [Application of magnetometric studies to solving archaeological problems in the coastal zone of the Peter the Great Gulf (Sea of Japan)], Kand. diss., Vladivostok. (in Russ.)
6. Bessonova, E.A., Ivliev, A.L., 2007, Rezul'taty primenenija magnitorazvedki v issledovanijah Kraskinskogo gorodishha [Results of application of magnetometric studies on Kraskinskoe settlement], Vestnik DVO RAN, no. 5, pp. 46-56. (in Russ.)
7. Boldin, V.I., Gel'man, E.I., Ivliev, A.L., Nikitin Yu.G.,
2001, “Integratsija” na Kraskinskom gorodishhe: 4 goda issledovanij [“Integration” on Krasninskoe settlement: 4 years of research], Vestnik DVO RAN, no. 3, pp. 74-89. (in Russ.)
8. Boha: istorija i arheologija (v oznamenovanie 30-letija s nachala raskopok na Kraskinskom gorodishhe) [Bohai: history and archaeology], 2010, Vladivostok: IIAJE DVO RAN. (in Russ.)
9. Verhovskaja, N.B., 1990, O rastitel'nosti juzhnogo Sihote-Alinja v srednevekov'e [The vegetation of the southern Sikhote Alin in the middle ages], Botanicheskij zhurnal, no. 11, pp. 1555-1564. (in Russ.)
10. Vorob'ev M.V., 1975, Chzhurchzhjeni i gosudarstvo Czin' (X v. - 1234 g.) [The Jurchens and Jin state (X-1234)], Moskwa: Nauka. (in Russ.)
11. Vorob'ev, M.V., 1983, Kul'tura chzhurchzhjenej i gosudarstva Czin' (X v. - 1234 g.) [The culture of Jurcnens and Jin state], Moskwa: Nauka. (in Russ.)
12. Vostretsov, Yu.E., 2010, Primorskie ohotniki-sobirateli i zemledeltsy bassejna Japonskogo morja: adaptacija i vzaimodejstvie v srednem i pozdnem golocene (6500-1800 let nazad) [Hunter-gathers and agriculturists of the coastal regions of Primorye: adaptation and interaction in late Holocene (6500-1800 BC)], Dokt. diss, Sankt-Pereburg. (in Russ.)
13. Gel'man, E.I., 2005, Vzaimodejstvie centra i periferii v Bohae [The interaction between the center and the provinces in Bohai] In: Rossijskij Dal'nij Vostok v drevnosti i srednevekov'e, Vladivostok: Dal'nauka, pp. 476-516. (in Russ.)
14. Gel'man, E.I., 2006, Centr i periferija v Severo-Vostochnoj chasti gosudarstva Bohaj [Center and the provinces in the northeast Bohai], Rossija i ATR, no. 3, pp. 39-
15. Golovnev, A.V., 2009, Antropologija dvizhenija [Anthropology of movement], Ekaterinburg: UrO RAN. (in Russ.)
16. Shavkuniv, E.V., ed, 1994, Gosudarstvo Bohaj (698-926 gg.) i plemena Dal'nego Vostoka Rossii [Bohai state and the peoples of the Russian Far East], Moskwa: Nauka. (in Russ.)
17. Diamond, D., 2009, Ruzh'ja, mikroby i stal': Istorija chelovecheskih soobshhestv [Guns, microbes and steel: the history of people’s societies], Moskwa: AST. (in Russ.)
18. Derevjanko, A.P., Shun'kov, M.V., 2012, Novaja model' formirovanija cheloveka sovremennogo fizicheskogo vida [New model of formation of modern people], Vestnik Rossijskoj akademii nauk, no. 3, pp. 202-212. (in Russ.)
19. Dikov, N.N., 1993, Azija na styke s Amerikoj v drevnosti [Asia and Americas in ancient times], Sankt-Peterburg: Nauka. (in Russ.)
20. D'jakova, O.V., 2009, Voennoe zodchestvo central'nogo Sihote-Alinja v drevnosti i srednevekov'e [Military architecture of the central Sikhote Alin in ancient and medieval times], Moskwa: Vostochnaja literatura. (in Russ.)
21. Zhushhihovskaja, I.S., 2011, Drevnejshaja keramika: puti tehnologicheskoj innovacii [The ancient ceramics: the ways of technological innovation], Vestnik DVO RAN, no. 1, pp. 101-110. (in Russ.)
22. Ivliev, A.L., 1996, Pis'mennye istochniki ob istorii Primor'ja serediny I - nachala II tis. n.e. [Written sources about the history of Primorye I - II millennium BC], Primorye v drevnosti i srednevekov'e, Ussurijsk, pp. 30-
34. (in Russ.)
23. Ivliev, A.L., 2000, Shaiginskaja paiza v svete dannyh japonskoj letopisi [Paiza of Shaiginskoe settlement in the light of Japanese chronicles] In: Istorija i arheologija Dal'nego Vostoka. K 70-letiju E.V. Shavkunova, Vladivostok: Izd-vo dal'nevost. un-ta, pp. 181-184. (in Russ.)
24. Ivliev, A.L., 2006, O pechati zhizhonga i statuse Shajginskogo gorodishha [The seal of zhizhong and the status of Shaiginskoe settlement], Vestnik DVO RAN, no. 2, pp. 109-113. (in Russ.)
25. Ivliev, A.L., Boldin, V.I., 2006, Issledovanija
Kraskinskogo gorodishha i arheologicheskoe izuchenie Bohaja v Primor'e [The study of Kraskinskoe settlement and archaeology of Bohai in Primorye], Rossija i ATR, no. 3, pp. 5-18. (in Russ.)
26. Kljuev, N.A., Kim Don Hun, Jakupov, M.A., Malkov, S.S., 2011, Gorodishhe Koksharovka-1: itogi i perspektivy issledovanij [The research on Koksharovka-1 settlement]
In: Novye perspektivy izuchenija istorii Kogurjo i Bohaja, Vladivostok, pp. 185-206. (in Russ.)
27. Здесь в русском варианте ошибка - «в дальнем востоке» написано Korotkij, A.M., 2005, Osobennosti razvitija prirodnoj sredy Dal'nego Vostoka v pozdnem plejstocene - golocene [The main features of the development of the environment in the Russian Far East in the late Pleistocene - Holocene period] In: Rossijskij Dal'nij Vostok v drevnosti i srednevekov'e, Vladivostok: Dal'nauka, pp. І5-58. (in Russ.)
28. Kradin, N.N., 2005, Turkskie runy i problema obrazovanija bohajskogo gosudarstva [Turkic runes and the problem of the establishment of Bohai state] In: Mezhdunarodnaja konferencija Fonda Kogurjoskih issledovanij: Kogurjoskaja istorija i kul'tura. Seoul: Kogure Research Foundation, pp. 2І8-222. (in Russ.)
29. Kradin, N.N., 20І0, Vozhdestva v pervobytnoj arheologii Primor'ja [Chiefdoms in prehistoric archaeology of Primorye] In: Priotkryvaja zavesu tysjacheletij, Vladivostok: Reja, pp. 2І0-223. (in Russ.)
30. Kradin, N.N., Ivliev, A.L., 20ІІ, Rezul'taty
arheologicheskih issledovanij kidan'skih gorodov v Mongolii [The results of archaeological research of Khitan cities in Mongolia], Vestnik DVO RAN, no. І, pp. ІІІ-І2І. (in Russ.)
31. Kradin, N.N., Ivliev, A.L., Ochir, A., 20ІІ, Kidan'skij gorod Chintolgoj-balgas [Khitan city Chintolgoj-balgas], Moskwa: Vostochnaja literatura. (in Russ.)
32. Kradin, N.N., Nikitin, Yu.G., 200І, Nekotorye rezul'taty issledovanij gorodishha Novopokovskoe-2 [Some results of the research on Novopokovskoe-2 settkement] In: Tradicionnaja kul'tura Vostoka Azii, Vol. 2, Blagoveshhensk: Izd-vo AmGU, pp. 82-90. (in Russ.)
33. Kradin, N.N., Nikitin, Yu.G., 20І0, Srednevekovie gorodishha Severnogo Primor'ja [Settlements of middle ages in northern Primorye] In: Tradicionnaja kul'tura Vostoka Azii, Vol. б, Blagoveshhensk, Izd-vo AmGU, pp. 164-180. (in Russ.)
34. Kradin, N.N., Skrynnikova, T.D., 2006, Imperija Chingis-hana [The Empire of Genghis Khan], Moskwa, Vostochnaja literatura. (in Russ.)
35. Laririchev, V.E., І974, Navershie pamjatnika knjazju Zolotoj imperii [The head of the tombstone of Jin empire prince] In: Materialy po istorii Sibiri. Drevnjaja Sibir', Vol. 4, Novosibirsk, pp. 205-225. (in Russ.)
36. Len'kov, V.D., І974, Metallurgija i metalloobrabotka u chzhurchzhjenej v XII v. [Metallurgy and metalworking in Jurchen state in the XII century], Novosibirsk: Nauka. (in Russ.)
37. Len’kov, V.I., ed, І986, Metody estestvennyh nauk v arheologicheskom izuchenii drevnih proizvodstv na Dal'nem Vostoke SSSR [Methods of the natural sciences in the archaeological study of the ancient manufacturing in the Far East of the USSR], Vladivostok: DVNC AN SSSR. (in Russ.)
38. Popov, A.N., ed, 2008, Neolit i neolitizatsija bassejna Japonskogo morja: chelovek i istoricheskij landshaft [Neolith and neolitization on the coast of the Sea of Japan:
a man and a historic landscape: conference proceedings] Vladivostok: Izd-vo Dal'nevostochnogo universiteta. (in Russ.)
39. Nikitin, Yu.G., 2005, Tang, Bohaj i “vostochnye varvary” (Vostochnaja periferija Bohaja) [Tang, Bohai and the “eastern barbarians” (eastern provinces of Bohai)] In: Rossijskij Dal'nij Vostok v drevnosti i srednevekov'e, Vladivostok: Dal'nauka, pp. 517-541. (in Russ.)
40. Vostrecov, Yu.V., ed, 1998, Pervye rybolovy v zalive Petra Velikogo. Priroda i drevnij chelovek v buhte Bojsmana [First fishermen in the Peter the Great Gulf. Nature and the ancient people in the Boisman Bay], Vladivostok: Dal'nauka. (in Russ.)
41. Popov, V.K., Kljuev, N.A., Sleptsov, I.Yu., Doelman, T., Torrens, R., Kononenko, N.A., White, P., 2010, Gialoklastity Shkotovskogo bazal'tovogo plato (Primor'e)
- vazhnejshij istochnik arheologicheskogo obsidiana na juge Dal'nego Vostoka Rossii [Hyaloclastites of Shkotovsky basalt plateau (Primorye) - the main source of archaeological obsidian in the southern Far East of Russia] In: Priotkryvaja zavesu tysjacheletij, Vladivostok: Reja, pp. 295-314. (in Russ.)
42. Sergusheva, E.A. Kul'turnye rastenija na arheologicheskih pamjatnikah Primor'ja po paleojetnobotanicheskim dannym [Cultivated plants in the archeological sites of Primorye basing on paleoetnobotanical data] In: Cultivated Cereals in Prehistoric and Ancient Far East Asia, Kumamoto: University of Kumamoto, 2005, p. 2942 (in Russ.)
43. Tabarev, A.V., 2008, Prestizhnye tehnologii, promyslovye ritualy i kompleksnye obshhestva epohi kamnja, Dal'nij Vostok Rossii [Prestigious technologies, fishing rituals
and complex societies of the Stone Age in the Russian Far East] In: Popov, A.N., ed, 2008, Neolit i neolitizatsija bassejna Japonskogo morja: chelovek i istoricheskij landshaft, Vladivostok: Izd-vo Dal'nevostochnogo
universiteta. (in Russ.)
44. Tsibul'skaja, O.N., Buravlev, I.Yu., Yudakov, A.A., Nikitin, Yu.G., 2012, Sohranenie arheologicheskogo metalla [Conservation of the archaeological metals], Vladivostok: Dal'nauka. (in Russ.)
45. Shavkunov, E.V., 1990, Kul'tura Jurchenei-udege XII-XIII vv. i problema proishozhdenija tungusskih narodov Dal'nego Vostoka [The culture of Jurchen-Udege in XII-XIII centuries and the problem of the Tungus people origins in the Russian Far East], Moskwa: Nauka. (in Russ.)
