CC BY
112
Б01 10.24411/2223-0564-2019-10204 М.В. Кирчанов УДК 930
ИТАЛЬЯНСКИЙ ОРИЕНТАЛИЗМ В ПЕРИОД ФАШИЗМА В 20-Е ГОДЫ ХХ ВЕКА
Аннотация
Автор анализирует исторические предпосылки и особенности развития итальянского ориентализма. Предполагается, что Италия, как и другие европейские страны, имеет свои традиции востоковедения. Специфика итальянского ориентализма стала последствием особенностей географического положения Италии в регионе Средиземного моря и контактов с различными восточными культурами, цивилизациями и религиями. Академический ориентализм в Италии возник позднее, чем в других европейских странах, в истории которого фашизм стал важным политическим, интеллектуальным и социальным фактором. Итальянские интеллектуалы, включая востоковедов, оперативно отреагировали на запросы властей идеологизировать науку и подчинить ее решению политических задач. Востоковедные исследования в Италии в ХХ веке развивались под влиянием фашизма как итальянской версии правого политического авторитаризма. Фашисты стремились подчинить востоковедение решению внешнеполитических задач и легитимации экспансии, поэтому Ливия и Эфиопия стали интеллектуальными лабораториями итальянского ориентализма. Итальянские исследователи в период между двумя мировыми войнами были ответственны за идеологизацию и политизацию востоковедения. Идеологизация ориентализма содействовала его трансформации в одну из форм легитимации территориальной экспансии. Автор полагает, что, несмотря на политизацию и идеологизацию, итальянский ориентализм в условиях фашистского режима получил первый реальный академический опыт и достиг некоторых успехов. Во второй половине ХХ века он был подвергнут деидеологизации. Современный ориентализм в Италии развивается как совокупность нескольких дисциплин, включая египтологию, ассириологию и проч.
Ключевые слова: Италия, ориентализм, интеллектуалы, идеология, фашизм, наука и политика, ответственность
Maksym W. Kyrchanoff
ITALIAN ORIENTALISM DURING FASCISM IN THE 20 s OF THE XX CENTURY
Abstract
The author analyses the historical backgrounds and features of the development of Italian Orientalism. It is assumed that Italy as other European countries has its own traditions of Oriental studies. The specificity of Italian Orientalism became a consequence of the peculiarities of the geographical position of Italy in the Mediterranean region and contacts with various Oriental cultures, civilizations and religions. Academic Orientalism in Italy emerged later than in other European countries. Fascism became an important political, intellectual and social factor in the history of Italian Orientalism. Italian intellectuals, including Orientalists, quickly responded to the requests of the authorities in their attempts to ideologize science and subordinate it to the solution of political problems and tasks. Oriental
Кирчанов Максим Валерьевич, доктор исторических наук, доцент кафедры регионоведения и экономики зарубежных стран факультета международных отношений Воронежского государственного университета (Воронеж), e-mail: maksymkyrchanoff@gmail.com
Maksym W Kyrchanoff, Dr.Sc. (History), Associate Professor, Department of Regional Studies and National Economies, Faculty of International Relations, Voronezh State University (Voronezh), e-mail: maksymkyrcha-noff@gmail.com
© Кирчанов М.В., 2019
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2019/2 (84)
studies in Italy in the 20th century developed under the influence of fascism as the Italian version of rightist political authoritarianism. Therefore, Libya and Ethiopia became the intellectual laboratories for Italian Orientalism. Italian Orientalists in the period between the two world wars were responsible for the ideologization and politicization of Oriental studies. The Italian fascists sought to subordinate Oriental studies to the solution of tasks of foreign policy and the legitimation of territorial expansion. The ideologization of Orientalism inspired its transformation into one of the forms of legitimization of territorial expansion. The author presumes that despite the politicization and ideologization Italian Orientalism under the conditions of fascist regime received the first real academic experience and achieved some successes. Italian Orientalism was deideologized in the second half of the 20th century. Modern Orientalism in Italy develops as a combination of several disciplines, including Egyptology, Assyriology, etc.
Key words: Italy, Orientalism, intellectuals, ideology, fascism, science and politics, responsibility
Вопросы генезиса и ранней истории национальных школ в востоковедении относятся к числу дискуссионных проблем в современной историографии. Предполагается, что ориентализм возник как политически и идеологически мотивированная попытка Запада вообразить и изобрести Восток. Триумф и прогресс капиталистической ментальности в странах Западной Европы вдохновил их самостоятельно конструировать свои собственные коллективные представления о Востоке как о враждебном, покоренном или экзотическом Ориенте. Социальные и культурные скорости воображения Востока как культурно и политически чуждого Ориента и его интеграции в идентичности западных наций были различны. Франция и Великобритания были среди лидеров изобретения идеологически мотивированного ориентализма с практическими целями контроля восточных колоний. Другие страны были не столь успешны в строительстве колониальных империй, но тем не менее внесли свой вклад в развитие востоковедения. Германия и Российская империя, например, стали теми европейскими странами, где возникли свои академические традиции изучения Востока, хотя интеллектуальные тактики и стратегии колонизации, воображения и изобретения Ориента в значительной степени отличались.
Устремления больших европейских наций в целом и их академические формы, в частности, определяли основные векторы и траектории развития ориентальных образов в западной культуре - от историографии до литературы и живописи, но несколько национальных традиций ориентализма оказались практически невидимыми и игнорируемыми в международных контекстах академического британского, французского, российского или немецкого ориентализмов. Итальянский ориентализм принадлежит к числу этих мало исследуемых версий востоковедения, хотя некоторые отдельные попытки изучения его
национальных школ имели место в российской историографии [14].
Итальянский ориентализм практически невидим в тени своих более успешных западных конкурентов, несмотря на то, что Италия исторически была предрасположена к генезису и развитию собственного национального ориентализма. Некоторыми современными европейскими интеллектуалами подчеркивается, что «сегодня необходимо продолжать деконструировать - критиковать и заново определять те смыслы, которые нами теряются в результате деполитизации политического мира, через декультурализацию культуры и нигилизацию мышления в новейшем обществе» [1]. В подобной интеллектуальной ситуации общим фактически стало признание того, что «изобретение прошлого и традиции как культурного продукта настоящего неизбежно связано с необходимостью подвергать сомнению связь между историей и мифом» [12]. История востоковедения, в особенности национальных школ, нуждается в качественно другой рефлексии и новом взгляде. Целью автора является анализ исторических, политических и культурных особенностей итальянского ориентализма в период фашизма.
Исторические основания и истоки итальянского ориентализма разнообразны: предки итальянцев начали контактировать с Ориентом в эпоху Римской республики. Пунические войны, которые закончились победой Рима и поражением Карфагена, стали первой серьезной исторической проверкой политической природы Запада, потому что Рим и Карфаген актуализировали две различные и взаимно исключающие политические тенденции [2]. Вероятная победа Карфагена могла стать стимулом для преждевременной ориентализации Европы, но его фактическое поражение стало стимулом для завоевания и дальнейшей романизации Северной Африки и ее интеграции в римский канон исторического,
географического и политического воображения. Рим в этой интеллектуальной ситуации стал одновременно первым форматором и конструктором Ориента как части не-Европы, несмотря на то, что политика романизации была относительно эффективной и содействовала интеграции неевропейских и азиатских провинций в римские культурные контексты и социальные и политические пространства гражданства и политической культуры. Победа Рима над Карфагеном стала стимулом для исторического воображения интеллектуальных традиций европейского ориентализма, которые присутствовали в исследованиях европейских авторов, актуализировавших политические мифы и стереотипы, порожденные успехом Рима как Запада в его противостоянии с Карфагеном, воображенным как не-Запад.
Современная итальянская историография интегрировала эти сюжеты в национальную идентичность, и Карфаген стал синтезированным образом «другого» в итальянском национальном воображении, еще одним поводом для изобретения образов Ориента как топоса классической и неинтегрируемой инаковости. История итальянского ориентализма в этом контексте, с другой стороны, развивалась как история хронологических провалов и разрывов [4]. Средневековые тексты фиксировали единичные восточные мотивы в контексте образов «другого», Ренессанс стимулировал интерес к Ориенту, интеллектуалы Просвещения актуализировали восточные в визуальных формах (ориентализм как направление в живописи [9]) и нарративных измерениях (самые разнообразные восточные мотивы в литературе), и только политическая консолидация Италии в XIX веке поставила задачи академической ин-ституционализации итальянского ориентализма, потому что новая страна имела не только политические, но и научные амбиции, стремилась не уступать своим более успешным соседям.
Качественно новый этап в истории итальянского ориентализма [16] наступил в начале 1920-х годов, что было связано с политическими изменениями. Фашизм вошел в политическую историю Италии и в историю итальянской идентичности как травмирующая эпоха. В современной историографии высказывается мнение, что «вспоминание (или забывание) определенных мест, событий, участников истории является верным индикатором тенденций развития общества - как для источников уверенности в себе, так и для дефицита этой самооценки. Выбор па-
мяти (героической или травматической) может определить не только отношения в обществе, но и наметить механизмы его модернизации» [13]. Приход в 1922 году к власти Б. Муссолини запустил механизмы модернизации страны, которая охватила практически все сферы жизни. Итальянское востоковедение оказалось в положении подчиненного. Австрийский историк Р. Линднер полагает, что «историография может существовать в условиях конфликта между интересами исследования и требованиями текущей политики» [15], но история итальянского востоковедения в 1920-1930-е годы свидетельствует об обратном. Многие итальянские интеллектуалы восприняли установление авторитарного режима позитивно, видя возможность улучшения ситуации.
Положительному восприятию фашизма содействовало то, что Италия стала единым государством относительно поздно и не обладала продолжительным опытом политического развития в рамках демократической модели. Фашизм стал стимулом для новых культурных тактик академического сообщества, включая востоковедение [11]. Итальянские интеллектуалы 1920-х и 1930-х годов отреагировали на призыв Б. Муссолини возродить Римскую империю и попытались предложить идеологические обоснования этого проекта. Ливия и Эфиопия [6] стали жертвами агрессивной политики итальянского фашизма, превратившись в пространственные лаборатории итальянских интеллектуалов, которые занимались востоковедением [3]. Эта особенность отличала развитие итальянского ориентализма от востоковедных исследований в Великобритании и Франции: Италия была вынуждена завоевывать Восток в непосредственной близости от своих границ.
Попытки колонизации восточных территорий в итальянские политические контексты актуализировали в итальянской идентичности ценности оксидентализма и принципы ориентализма, т.к. Ливия стала регионом, где итальянские историки и археологи были активны. Государственная поддержка позволила им провести многочисленные археологические раскопки и реставрационные работы. Античные памятники на территории Ливии, которые актуализировали вклад Рима как Запада в целом и европейской цивилизации, в частности, в оксидентализацию пространства, стали изобретенными традициями итальянского ориентализма, вдохновлённого фашизмом.
Ранние исторические формы итальянского ориентализма стали элементами национального проекта и попытками укрепления и консолидации итальянской идентичности. Поэтому ранний итальянский ориентализм развивался как часть идеологии mediterraneismo [5] и стал фактически попыткой интегрировать ориентальные образы Ливии в оксидентальный, т.е. западноцентрич-ный, контекст как часть успешной итальянской идентичности. Ориент для итальянских национально мыслящих интеллектуалов был частью итальянской исторической традиции, включая средиземноморские африканские провинции Римской империи, а также более поздние политические амбиции Италии в Ливии. Итальянский национализм культивировал миф, что Италия, как наследница Римской империи, никогда не покидала этот регион, военные амбиции и экспансия в Ливии были одновременно воображены как неизбежные и легитимные действия.
Итальянские интеллектуалы психологически опирались на авторитарный режим Б. Муссолини: некоторые воспринимали его как свой, не видели в нем ничего плохого. Позитивное отношение к фашизму стало результатом того, что Италия была объективно не готова к демократии и не могла воспроизводить демократические институты и процедуры. Политический режим Муссолини только удовлетворил эти запросы на авторитаризм и консервативную стабильность, которые исходили от общества, в т.ч. и интеллектуалов, вовлеченных в востоковедные исследования. Последние были объективно заинтересованы в недемократии, потому что авторитаризм одновременно удовлетворял их финансовые и организационные запросы и потребности. Мифологизированность сознания, склонность оперировать мифами и говорить на языке мифа принадлежат к числу характерных особенностей историографии в недемократических обществах, именно поэтому политизация академических исследований была одной из особенностей итальянского ориентализма в период между двумя мировыми войнами. В этой культурной ситуации востоковеды неизбежно оказались среди той части итальянского интеллектуального класса, которая несет определенную ответственность за легитимацию внешней агрессии в отношении Востока, потому что именно ориенталисты подвели под эту политику в значительной степени мифологизированные основания. Внешнеполитические амбиции итальянского фашизма дела-
ли востоковедов востребованными, повышали их социальный статус в обществе. Формально неполитические востоковедные исследования в период фашизма фактически стали выражением признания авторитаризма как легитимной формы организации общества, а итальянские востоковеды не стеснялись проявлять идеологическую лояльность в отношении режима. История отношений итальянских востоковедов с фашистским режимом в некоторой степени опровергает предположение, что власть всегда противостоит интеллектуалу, потому что он делает ее жизнь некомфортной. История ХХ века наполнена многочисленными примерами, когда интеллектуалы и гуманитарии, включая ориенталистов, откровенно и активно могли защищать интересы власти и даже воевать за те идеологические ценности, которые власть им предлагала потому, что интеллектуалы сами непосредственно генерировали эти идеи или принимали участие в формировании идеологической повестки дня. Итальянские ориенталисты «как авторы исторического нарратива "изобретали" традиции, на которых возникли коллективные идентичности и национальные сообщества» [18]. В этой ситуации востоковедные исследования в Италии в период фашизма представляли собой научную продукцию, предназначенную преимущественно для внутреннего потребления, потому что успехи востоковедения воспринимались как вклад в развитие итальянской идентичности и решение внешнеполитических задач в Африке.
Некоторые итальянские ориенталисты, включая Пио Филиппани Ронцони, Франческо Габриэли и др. [9; 17], начинали свою академическую карьеру и делали первые шаги в востоковедении в период авторитаризма. Институт Востока и Папский институт арабских и исламских исследований были основаны в 1921 и 1926 гг. «Oriente Moderno» («Современный Восток»), один из ведущих итальянских академических журналов в востоковедении, был впервые издан в 1921 г. [8]. Фашизм в этой ситуации стал важным фактором, который существенно повлиял на индивидуальные академические траектории итальянских востоковедов, в особенности тех, кто начал свою карьеру в 1920-е годы и продолжил ее после Второй мировой войны. Например, общество терпимо относилось к сочетанию востоковедных штудий с правыми политическими предпочтениями до тех пор, пока в начале 2010-х годов не стали известны факты службы Пио Филиппани Ронцони
в Waffen-SS и не «всплыла» его военная фотография с Железным крестом, после чего СМИ прекратили сотрудничество с ним. Пио Филип-пани Ронцони стал жертвой изменения политики памяти и новых коммеморативных стратегий европейских интеллектуалов, порожденных «качественно новым историческим нарративом», предусматривающим «прямую, коллективную и личную ответственность за прошлое как единственную гарантию его неповторения» [7].
Несмотря на исторические причины и немалый опыт контактов Италии как части Запада и Европы с незападными и неевропейскими мирами, итальянский ориентализм не стал полноправным участником международного ориенталист-ского сообщества, в то время как французские, британские или российские востоковеды конструировали, воображали или изобретали свои образы Ориента. Итальянский ориентализм значительно отличался от европейских: он развивался как преимущественно национальный проект, став продуктом для внутреннего политического потребления и интеллектуального пользования. Академические тренды в итальянском ориентализме, как и в других периферийных версиях ориентализма, были вторичны в сравнении с политическими и идеологическими компонентами и задачами, которые были вынуждены решать местные востоковеды. История итальянского востоковедения как национальной школы ориентализма в целом и как частный случай трансформации востоковедного знания в условиях авторитаризма и недемократии является перспективной сферой для новых междисциплинарных исследований и нуждается в более детальном изучении.
ЛИТЕРАТУРА
1. Barkoüski P. Inteliektualny manifiest: tut i ciapier // Palitycnaja sfiera. 2013. № 21 (2). S. 93-96 (Барков-ски П. Интеллектуальный манифест: тут и теперь // Политическая сфера. 2013. № 21 (2). С. 93-96).
2. Bartolom R. Le guerre puniche: Roma contro Cartagine. Firenze: Giunti, 2006. 126 р. (Бартолини Р. Пунические войны: Рим против Карфагена. Флоренция: Джиунти, 2006. 126 с.).
3. Bertarelli L.V. Guida d'Italia: Possedimenti e colonie. Milano: Touring Club Italiano, 1929. 852 р. (Бертарелли Л.В. Путеводитель по Италии: владения и колонии. Милан: Итальянский туристический клуб, 1929. 852 с.).
4. Burke E., Prochaska D. Genealogies of Orientalism. History, Theory, Politics. Lincoln: University of Nebraska Press, 2008. 460 р. (Берк Э., Прохаска Д. Генеалогии ориентализма. История, теория, политика. Линкольн: Университет Небраски, 2008. 460 с.).
5. De Donno F. Routes to Modernity: Orientalism and Mediterraneanism in Italian Culture, 1810-1910 // California Italian Studies. 2010. Vol. 1. No 1 (Де Дон-но Ф. Маршруты к современности: ориентализм и средиземноморство в итальянской культуре, 18101910 гг. // Калифорнийские итальянские исследования. 2010. Т. 1. № 1). URL: https://escholarship.org/uc/ item/920809th (дата обращения: 10.01.2019).
6. Di Lalla F. Le italiane in Africa Orientale. Stone di donne in colonia. Chieti: A.O.I. Solfanelli, 2014. 334 р. (Ди Лалла Ф. Итальянские женщины в Восточной Африке. Истории женщин в колонии. Кьети: А.О.И. Сольфанелли, 2014. 334 с.).
7. Enev Z. Za polzite i vredite ot "istorijata" // Liberalen pregled. 2013. 16 septemvri (Энев З. О пользе и вреде истории // Либеральное обозрение. 2013. 16 сентября).
8. Franci G.R. Contributi alla storia dell'orientalismo. Roma: CLUEB, 1985. 376 p. (Франчи Г.Р. Вклад в историю ориентализма. Рим: CLUEB, 1985. 376 с.).
9. Gabrieli Fr. Gli Arabi in Italia: Cultura, contatti e tradizioni. Roma: Scheiwiller, 1985. 614 p. (Габриэ-ли Фр. Арабы в Италии: культура, контакты и традиции. Рим: Шейвиллер, 1985. 614 с.).
10. Gaillarde E., Walter M. L' orientalismo e le arti. Roma: Mondadori Electa, 2010. 240 p. (Гайард Э., Уол-тэр М. Ориентализм и искусство. Рим: Мондадори Электа, 2010. 240 с.).
11. Gregor J. Mussolini's Intellectuals: Fascist Social and Political Thought. Princeton: Princeton University Press, 2006. 280 p. (Грегор Дж. Интеллектуалы Муссолини: фашистская общественно-политическая мысль. Принстон: Изд-во Принстонского университета, 2006. 280 с.).
12. Ivanova E. Izgubenata istorija // Liberalen pregled. 2015. 25 april (Иванова Е. Потерянная история // Либеральное обозрение. 2015. 25 апреля).
13. Ivanova E. Konsensusi na bWgarskata pamet // Liberalen pregled. 2012. 29 mart (Иванова Е. Консенсусы болгарской памяти // Либеральное обозрение. 2012. 29 марта).
14. KyrchanoffM.W. Oriental Studies in Latvia between cultural origins, the Soviet displacement and actual forms of national Orientalism // Acta Orientalia Voron-ensia. Voronezh: Voronezh State University - Center of Oriental Studies, 2017. P. 29-82 (Кирчанов М.В. Востоковедение в Латвии между культурными истоками,
советским замещением и актуальными формами национального ориентализма // Воронежские труды по востоковедению. Воронеж: Воронежский государственный университет - Центр восточных исследований, 2017. С. 29-82).
15. Lindner R. New directions in Belarusian Studies besieged past: national and court historians in Lukashenka's Belarus // Nationalities Papers. 1999. Vol. 27. No 4. P. 631-647 (Линднер Р. Новые направления в белорусской науке осажденного прошлого: национальные и придворные историки в лукашенковской Беларуси // Исследование национальностей. 1999. Т. 27. № 4. C. 631-647).
16. Proglio G. Orientalismi: nuove prospettive interpretative // Altre Modernita. 2012. No 8. P. 1-13 (Про-лио Дж. Ориентализм: новое перспективное толкование // Другая современность. 2012. № 8. С. 1-13).
17. Ronconi P.F. Avviamento allo studio del pensiero orientale. Napoli: Pironti, 1959. 98 р. (Ронцони П.Ф. Введение в изучение восточной мысли. Неаполь: Пи-ронти, 1959. 98 с.).
18. Sahanovic H. Palitycny mif u histarycnaj pamiaci i historyjapisanni // Bielaruski Histarycny Ahliad. 2012. T. 19. No 1-2 (36-37). S. 213-238 (Саганович Г. Политический миф в исторической памяти и историонапи-сании // Белорусское историческое обозрение. 2012. T. 19. № 1-2 (36-37). С. 213-238).
REFERENCES
1. Barkoйski, P. Inteliektuainy manifiest: tut i ciapier. Palitycnaja sfiera. 2013. No. 21 (2). S. 93-96 (in Bel.).
2. Bartoloni, R. Le guerre puniche: Roma contro Cartagine. Firenze: Giunti, 2006. 126 р. (in Ital.).
3. Bertarelli, L.V. Guida d'ltalia: Possedimenti e colonie. Milano: Touring Club Italiano, 1929. 852 р. (in Ital.).
4. Burke, E., Prochaska, D. Genealogies of Orientalism. History, Theory, Politics. Lincoln: University of Nebraska Press, 2008. 460 р.
5. De Donno, F. Routes to Modernity: Orientalism and Mediterraneanism in Italian Culture, 1810-1910.
California Italian Studies. 2010. Vol. 1. No 1. URL: https://escholarship.org/uc/item/920809th (Accessed January 10, 2019).
6. Di Lalla, F. Le italiane in Africa Orientale. Stone di donne in colonia. Chieti: A.O.I. Solfanelli, 2014. 334 p. (in Ital.).
7. Enev, Z. Za polzite i vredite ot "istorijata". Liberalenpregled. 2013. 16 septemvri (in Bulg.).
8. Franci, G.R. Contributi alla storia dell'orientalismo. Roma: CLUEB, 1985. 376 p. (in Ital.).
9. Gabrieli, Fr. Gli Arabi in Italia: Cultura, contatti e tradizioni. Roma: Scheiwiller, 1985. 614 p. (in Ital.).
10. Gaillarde, E., Walter, M. L'orientalismo e le arti. Roma: Mondadori Electa, 2010. 240 p. (in Ital.).
11. Gregor, J. Mussolini's Intellectuals: Fascist Social and Political Thought. Princeton University Press, 2006. 280 p.
12. Ivanova, E. Izgubenata istorija. Liberalen pregled. 2015. 25 april (in Bulg.).
13. Ivanova, E. Konsensusi na bulgarskata pamet. Liberalen pregled. 2012. 29 mart (in Bulg.).
14. Kyrchanoff, M.W. Oriental Studies in Latvia between cultural origins, the Soviet displacement and actual forms of national Orientalism. Acta Orientalia Voronen-sia. Voronezh: Voronezh State University - Center of Oriental Studies, 2017. P. 29-82.
15. Lindner, R. New Directions in Belarusian Studies besieged past: national and court historians in Lukashenka's Belarus. Nationalities Papers. 1999. Vol. 27. No 4. P. 631-647.
16. Proglio, G. Orientalismi: nuove prospettive interpretative. Altre Modernita. 2012. No 8. P. 1-13 (in Ital.).
17. Ronconi, P.F. Avviamento allo studio del pensiero orientale. Napoli: Pironti, 1959. 98 p. (in Ital.).
18. Sahanovic, H. Palitycny mif u histarycnaj pamiaci i historyjapisanni. Bielaruski Histarycny Ahliad. 2012. T. 19. No 1-2 (36-37). S. 213-238 (in Bel.).
