CC BY
252
УДК 940.5
ИТАЛЬЯНСКАЯ АГРЕССИЯ ПРОТИВ АБИССИНИИ И ПЛАН ХОРА-ЛАВАЛЯ
© Анастасия Александровна Кравченко
Рязанский государственный университет им. С.А. Есенина, аспирант кафедры всеобщей истории и международных отношений, e-mail: vitanova@mail.ryazan.ru
В статье выявляются мотивы, побудившие Великобританию и Францию к разработке соглашения с фашистской Италией во время итало-эфиопской войны. Определяется влияние неудачной попытки подобного соглашения на дальнейшее развитие международных отношений и политику фашистских государств в мировом масштабе.
Ключевые слова: международные отношения; фашистская Италия; итало-эфиопская война; план Хора-Лаваля.
Международные отношения времен ита-ло-эфиопской войны имеют весьма противоречивую оценку в отечественной и зарубежной историографии. Неясной представляется позиция западных держав - Великобритании и Франции - по отношению к итальянской агрессии в Эфиопии. Наиболее ярким показателем политики этих государств было соглашение, называемое в литературе «планом Хора-Лаваля». В советской историографии этот план расценивался традиционно как сговор двух капиталистических государств, покровительство агрессору [1]. В ряде зарубежных исследований, а также в современной отечественной литературе дается попытка объяснить причины подобных действий со стороны Франции и Великобритании, представлен анализ международной ситуации в тот период [2-4]. Цель данной работы - выявить мотивы, побудившие Францию и Великобританию к выработке подобного предложения, и позицию Италии по отношению к разработке этого плана. Дается попытка определить, насколько предложения Хора-Ла-валя соответствовали интересам Италии, а также роль указанного плана в развитии европейских международных отношений середины 1930-х гг.
Итальянское вторжение в Эфиопию началось 3 октября 1935 г. без объявления войны. Дальнейшее военное продвижение зависело от развития европейской дипломатии, хотя в Италии существовал военный план полного захвата Абиссинии [3, р. 125] (как часто называли тогда Эфиопию). 7 октября Совет Лиги Наций признал, что Италия прибегла к войне в нарушение обязательств, данных в ст. 12 Версальского договора [5]. Статья предусматривала представление го-
сударствами-членами Лиги всех спорных вопросов в международный арбитраж. Данное решение было ратифицировано Ассамблеей Лиги 11 октября. Не поддержали его только государства, которые фактически находились в орбите итальянской внешней политики, - Австрия, Венгрия и Албания [6]. В соответствии со ст. 16 Версальского договора ассамблея создала координационный комитет («комитет 18-ти») с целью рассмотрения вопроса об установлении санкций против Италии. Комитет рекомендовал членам Лиги осуществить следующие действия: 1) наложить эмбарго на экспорт оружия в Италию; 2) не предоставлять Италии займов и кредитов; 3) прекратить импорт итальянских товаров; 4) наложить эмбарго на экспорт в Италию ряда стратегических товаров (дерево, уголь, железо и др.); 5) оказывать поддержку друг другу в применении санкций [1, с. 620]. Нефть, имеющая важнейшее значение для военной экономики Италии, была исключена из списка товаров, подлежащих санкциям. Это ставило под вопрос решимость Лиги Наций противодействовать итальянской агрессии. Впоследствии, уже накануне Мюнхенской конференции, Муссолини признался Гитлеру: «Если бы Лига Наций... в абиссинском споре распространила экономические санкции на нефть, мне пришлось бы убраться из Абиссинии через неделю. Это было бы для меня непредвиденным бедствием» [7]. Следует отметить, что Италия делала упор на то, что Эфиопия, будучи членом Лиги Наций, оставалась феодальной страной, где существовало рабство, пытки и бесправие [8]. Европейские страны рассматривали это африканское государство в значительной степени как объект приложения своей политики.
На Великобританию и Францию была возложена задача в рамках Лиги Наций договориться об условиях решения конфликта до введения в действие санкций 18 ноября.
Решение о санкциях имело целью припугнуть Муссолини, не порывая с ним, но эффект был достигнут обратный. То, что было тайно спланированным фашистским предприятием, благодаря оппозиции Лиги превратилось в Италии в национальное дело. Выбранная для наказания «сытым и эгоистичным» Западом «пролетарская» Италия была готова на жертвы, чтобы достичь в конце концов расплаты за «украденную победу» [9].
На протяжении осени Муссолини колебался между захватом Эфиопии и более ограниченной целью. Вначале он угрожал, что «санкции означают войну». Но когда стало понятно, что санкции все-таки будут введены, он сменил тон. Экономическое эмбарго, не распространявшееся на нефть, он мог пережить. В ответ же на вооруженные действия могла быть объявлена война. После предполагаемой быстрой победы, не дожидаясь реакции Лиги, Муссолини провозгласил бы империю. Но за фразой: «Кризис в отношениях с Британией - да, решительный разрыв - нет», -итальянский диктатор оставлял возможность заключения соглашения с Британией на итальянских условиях за спиной комитета в Женеве. Италия признала бы британские интересы в Эфиопии параллельно с обоюдной и одновременной демобилизацией в Средиземноморье [3, р. 126].
Если бы Лига прибегла к санкциям на нефть и если бы Великобритания закрыла Суэцкий канал для итальянских судов, Муссолини ответил бы объявлением войны и отводом войск с Бреннера. Ввиду постоянных заверений со стороны как Великобритании, так и Франции в том, что строгие контрмеры предприняты не будут, такое запугивание должно было сработать. Несмотря на свою военную директиву от 30 декабря 1934 г. и воинственные угрозы в разговоре с британским министром по делам Лиги Наций А. Иденом в июне 1935 г. о том, что Италия сотрет Эфиопию с лица земли, Муссолини хотел достичь контроля над Абиссинией, не отказываясь от реставрации нормальных отношений с западными державами в конце военной кампании. Дуче не хотел войны с Британией осенью 1935 г. хотя бы потому,
что итальянские армии были слишком распылены на огромной территории, а Гитлер выжидал момент, чтобы использовать ссору Италии с Лигой Наций для захвата Австрии. Таким образом, Муссолини стремился удерживать равновесие.
Первоочередной задачей Муссолини было обеспечить военную победу до введения санкций на нефть или военных мер Лиги Наций против него. Установление экономических санкций против Италии означало тяжелейший удар по и без того чрезмерно напряженной экономике страны. Важнейшей дипломатической целью было предотвратить распространение санкций на нефть, а также поддержать поставку нефти со стороны го-сударства-нечлена Лиги Наций - США, вне зависимости от действий Лиги.
Муссолини чувствовал себя достаточно уверенно, т. к. понимал, что две ведущие державы - Великобритания и Франция - связаны взаимными обязательствами. Так, министр иностранных дел Франции П. Лаваль отказался самостоятельно устанавливать жесткие санкции или предпринимать другие решительные действия против Италии. Ему была необходима твердая гарантия Британии в Европе, которая касалась бы недопущения аншлюса Австрии и германской ремилитаризации Рейнской зоны. Не получив со стороны Великобритании достойную, по его мнению, компенсацию за отмежевание от итальянских действий в Эфиопии, Лаваль не мог дать безусловного заверения в военной поддержке в случае, если Италия атакует британские вооруженные силы в Средиземном море. Франко-итальянские соглашения (в т. ч. военные), имеющие целью защиту Австрии, обеспечивали Франции безопасность в Европе. Лаваль не собирался ей жертвовать только для того, чтобы помешать Муссолини совершить «колониальное приключение» в Восточной Африке. В то же время, если бы французскому министру пришлось выбирать между Римом и Лондоном, он выбрал бы Лондон - и Женеву. Этот приоритет был продиктован кабинетом Э. Эррио, твердого сторонника Лиги Наций и откровенного критика фашистской Италии. Таким образом, Лаваль пытался совершить невозможное - поддерживать одновременно Лигу, Великобританию и Италию.
В это же время министр иностранных дел Великобритании С. Хор отказывался
предпринимать какие-либо действия по вопросу санкций без твердой поддержки Франции. Поскольку такой поддержки не предвиделось, Хор дал понять Италии, что Великобритания не намеревается ни принимать военные санкции, ни тем более закрывать Суэцкий канал [3, р. 119]. Усиление флота было исключительно мерой предосторожности. Вместо провоцирования Муссолини на войну и неуклонное отчуждение должен быть сохранен мир. Италию поддерживали как стража Бреннера от любого германского движения в сторону Австрии. Более того, английский народ был против любого вооруженного ответа на итальянскую агрессию с целью спасти далекую африканскую страну. Оставалась надежда, что перед лицом твердого англо-французского фронта Муссолини пересмотрит свои агрессивные намерения. Таковы были составляющие британского умиротворения Италии. Однако позиции английского правительства по этому вопросу не были едины. Ярым противником поощрения фашистской агрессии являлся А. Иден, который выступал за жесткие меры против Муссолини, вплоть до закрытия Суэцкого канала (это противоречило бы конвенции 1888 г. о международном статусе канала, но гипотетически могло быть проведено в жизнь как «санкция» Лиги Наций) [4, р. 849].
Лаваль попал в «перекрестный огонь» между Римом и Лондоном. Чтобы нейтрализовать Идена, ставшего в Италии символом карательных мер Лиги против Муссолини, Лаваль разработал систему смягчения санкций в надежде на то, что Великобритания поймет, что безопасность европейских границ гораздо важнее, чем замешательство Лиги по поводу «проступка» Италии в Африке. Но, не в силах избежать британского давления, Лаваль 8 октября предупредил Муссолини, что в случае обострения ситуации в Средиземном море Франция вынуждена будет встать на сторону Великобритании. Чтобы предотвратить эту катастрофу, Италии следовало пойти на соглашения и определенные уступки.
Муссолини решил выпутаться из этой «безвыходной ситуации». Между 13 и 17 октября он сообщил Лавалю свои условия решения конфликта. Италия должна была получить уже завоеванную ею территорию в Северной Эфиопии, прибрежную полосу,
соединяющую Эритрею и Сомали, мандат или другую форму администрации в периферийных зонах Эфиопии, а также торговый выход для Эфиопии через итальянский колониальный порт Ассаб. Итальянский контроль над Аддис-Абебой (посредством прямого мандата или другой формы) должен быть обеспечен требованием разоружения Эфиопии [3, р. 127]. В диалоге с Лавалем со стороны Муссолини часто звучала угроза. В случае войны Великобритании с Италией Франция оказывалась изолированной против сильного противника - Германии - при том, что Италия отведет войска от Бреннера. Дуче обеспечил себе путь к отступлению требованием, чтобы любое соглашение было преподнесено как французская инициатива. Муссолини также соглашался оставаться в Лиге, связывая соответствующее участие Италии в администрации Амхары и разоружение Эфиопии с ранее отвергнутым предложением Комитета Пяти. Пока должны были вестись переговоры, Муссолини рассчитывал на быстрое завоевание эфиопских территорий маршалом Э. Де Боно, главнокомандующим итальянскими войсками в Восточной Африке. Это позволяло усилить свой дипломатический вес.
Лаваль оказался в тупике. Он знал, что далеко не все требования Муссолини Великобритания согласится принять. В то же время он не хотел терять своих привилегированных позиций в Риме. Он успокаивал себя, что, возможно, Муссолини будет доволен таким решением, при котором остаток неза-воеванной территории Абиссинии сохранялся под властью Негуса (императора Эфиопии) Хайле Селассие. Адуа, таким образом, была бы отомщена. Посредством этого была бы достигнута договоренность с Великобританией.
17 октября Хор вызвал итальянского посла в Лондоне Д. Гранди, чтобы сделать два заявления: во-первых, Великобритания не втянута в конфликт с фашизмом. Во-вторых, война между Англией и Италией ни в коем случае не является неизбежной. Подтверждение этого получил и Муссолини на следующий день в разговоре с британскими представителями [4, р. 847-848]. Для дуче это было прекрасным заявлением. Нападение на Эфиопию могло продолжаться безнаказанно. Хор и Гранди говорили также о разрядке на-
пряжения в отношениях двух государств путем обоюдного выведения войск из зон потенциального конфликта. Хор не сказал Гранди, что одновременно он производил сильное давление на Лаваля, вынуждая его выступить на стороне Британии [3, р. 128].
На следующий день Лаваль сдался из страха потерять Великобританию, не завоевав Италии. Он неохотно обещал военную поддержку в Средиземном море в случае, если в ответ на меры, предпринимаемые Великобританией в сотрудничестве с Лигой Наций и по соглашению с Францией, Италия начнет военные действия. Тем не менее превращение обязательства в серьезное средство военного устрашения было проблематичным. Ограниченно финансируемый британский флот, находящийся на страже дальневосточных аванпостов империи от агрессивных действий Японии, был на грани кризиса. Итальянская угроза жизненно важному пути Британской империи, проходящему через Суэцкий канал, не представляла серьезной опасности. Британский средиземноморский флот страдал от нехватки всего, и английское морское командование отнюдь не стремилось быть втянутым в конфликт с Италией [2, с. 177]. То же относилось и к французскому флоту. Кроме того, французская армия все еще рассчитывала на военное соглашение с Италией об обеспечении независимости Австрии. Франция не собиралась вступать в войну с Италией, если бы были введены санкции на нефть, или с целью остановить агрессию в Эфиопии.
Муссолини, узнав об англо-французских военных переговорах, решил, что Великобритания и Франция готовили решающий шаг в Средиземном море. Также его беспокоило и то, что западные державы усилили давление на США и Германию с целью заставить их принять установленные Лигой санкции на нефть. «Время работает против нас», - сказал Муссолини Де Боно. Поэтому дуче стремился завоевать как можно большую территорию Эфиопии в кратчайшие сроки. Опасения Муссолини оказались беспочвенными, поскольку разговоры о войне способствовали началу переговоров о перемирии. 22 октября Великобритания приняла предложение Лаваля путем переговоров достигнуть компромисса между Италией и Эфиопией.
Много участников играло секретную и важную роль в выработке конечного варианта плана такого компромисса. Муссолини послал в Лондон в качестве персонального агента генерала Э. Гарибальди, который поддерживал контакт с главой коалиционного (национального) правительства Дж.Р. Макдональдом. Гранди в это же время работал с постоянным заместителем министра иностранных дел Р.Дж. Ванситтартом, составляя план возможного соглашения. Хор своими речами в парламенте способствовал подготовке общественного мнения [4, р. 855]. Кропотливая подготовительная работа над предложениями была проделана в Париже служащим Форин Оффиса М. Петерсоном и его французским коллегой графом Р. де Сент-Куэнтеном. Ванситтарт и Хор окончательно доработали проект. 7 декабря 1935 г., в обстановке многочисленных слухов об англофранцузских маневрах в Средиземном море и напоминаний со стороны Муссолини о том, что он начнет войну в случае введения санкций на нефть, появилось соглашение Хора-Лаваля. Большая часть территории Огадена отходила к Итальянскому Сомали. Земли, недавно захваченные итальянскими войсками в Тигре, присоединялись к Итальянской Эритрее. Италии вверялось экономическое развитие обширной зоны в южной Амхаре под суверенитетом Негуса и определенной формой контроля со стороны Лиги Наций (Италии отводилась здесь «важнейшая, но не исключительная роль»). В обмен на это за Негусом сохранялся суверенитет над территориями, полностью не сданными Италии. Эфиопия также получала в качестве компенсации коридор, проходящий через Эритрею к порту Ассаб на Красном море. В дополнение к этому Эфиопия должна была принять к себе на службу итальянских советников и предоставить Италии значительные экономические привилегии [1, с. 621; 3, р. 129; 4, р. 856857]. Фактически, это был шаг на пути к ликвидации независимости Эфиопии.
До того, как предложения Хора-Лаваля были представлены Муссолини, они стали известными в Париже 9 декабря (предположительно, это сделали противники фашистской Италии в Кэ д’Орсэ). Публикация соглашения в популярных английских и французских газетах вызвала в обеих странах резкий протест против поощрения итальянской
агрессии. Все же Лаваль настаивал на немедленном и положительном ответе Италии. Поскольку Муссолини хотел вначале оценить шумиху, поднявшуюся вокруг этого предложения, которое ему к тому же не особенно нравилось, он сказал Лавалю, что ни одно решение не может быть принято, пока не соберется Большой фашистский совет 18 декабря. Не желая ни безоговорочно принимать, ни резко отказывать, дуче предпочел прозондировать британскую и французскую стороны на предмет больших уступок: дополнительной территории, более точного определения экономической экспансии, точно взятых с Эфиопии обязательств разоружиться. Когда изнуренный Лаваль ответил. что большего он сделать не мог, Муссолини продолжил затягивать соглашение, будучи уверенным, что обязательно последует еще одна отсрочка введения санкций на нефть. Но, поскольку все итальянские дипломаты считали предложение Хора-Лаваля честным, и военные, оказавшись в ходе смены командования в Эфиопии между маршалами
Э. Де Боно и П. Бадольо, выжидали, Муссолини склонялся к принятию предложения. Незадолго до созыва Большого фашистского совета Муссолини, явно охваченный сомнениями в способности своих войск опережать действия Лиги Наций, составил план коммюнике, в котором говорилось о принятии предложения Хора-Лаваля в качестве основы для последующих переговоров. Это было как раз то, к чему стремились Хор и Лаваль. Но раньше, чем заявление Муссолини попало в прессу, взрыв общественного мнения в Лондоне заставил палату общин отклонить проект. Хор был вынужден подать в отставку. Его коллеги отступили перед бурной реакцией англичан. Как только проект соглашения в Лондоне был похоронен, Муссолини тут же разорвал свое коммюнике. На последовавшем 20 ноября заседании Большого Фашистского Совета он выступил с осуждением Великобритании за неопределенные действия, которые оставили только трещину в дальнейших возможных соглашениях. Речь содержала также яростные нападки на Лигу Наций и ее политику [4, р. 858].
Настроение в Риме было тяжелым. Цены росли, бросать вызов миру казалось уже не столь привлекательным. Росла военная тревога, на фронте был беспокоящий застой,
вызванный эфиопским «Рождественским наступлением». На дипломатическом фронте облегчения не было. С 15 декабря Лига Наций пыталась выйти из крайне неблагоприятной и осложнившейся ситуации, возникшей в связи с проектом Хора-Лаваля (ведь Великобритания и Франция играли в Лиге ведущую роль, и соглашение Хора-Лаваля планировалось именно в рамках Лиги Наций). Дипломаты Лондона и Парижа выдвинули идею применения нефтяных санкций в полном их объеме [2, с. 179]. Заместитель министра иностранных дел Италии Ф. Сувик находил в это время Муссолини «обескураженным и охваченным фатализмом», представитель Италии в Совете Лиги Наций П. Алоизи расценивал международную ситуацию как «абсолютно неопределенную, запутанную и не имеющую направления». В письме к дуче от 22 декабря Лаваль упрекал его за затягивание с принятием плана: «исход мира в Европе находится в руках Италии». Муссолини три дня спустя написал успокаивающий ответ, обещая не делать ничего, что могло бы привести к непоправимому разрыву с Францией [3, р. 130]. В январе Лаваль был смещен, сопровождаемый бурной критикой за потакание итальянской агрессии. Новое правительство, возглавленное А. Сар-ро, и министр иностранных дел П.-Э. Флан-дэн не проявили ничего, кроме предупреждений, что итальянская бомбардировка железной дороги Аддис-Абеба-Джибути может быть воспринята во Франции как оскорбление и привести к расторжению соглашений Муссолини-Лаваля 7 января 1935 г. Из Лондона также поступали плохие новости. 22 декабря премьер-министр С. Болдуин дал А. Идену, противнику Муссолини, пост министра иностранных дел, который тот принял 2 января 1936 г.
Однако с течением времени ситуация улучшилась. Санкции продолжали носить несистематический характер, а решающий вопрос - введение эмбарго на нефть - был отложен комиссией экспертов на неопределенный срок. Бадольо отразил эфиопское «Рождественское наступление» и готовился перейти в атаку. Генерал Р. Грациани, командующий Южной армией в Сомали, продвигался к Харрару через пустынные скалистые земли Огадена. Застой в соглашениях дал Муссолини возможность развивать воен-
ное наступление, не будучи связанным дипломатией или действиями Лиги Наций.
Таким образом, план Хора-Лаваля сыграл важнейшую роль не только в европейских международных отношениях периода итало-эфиопской войны, но и в международной политике последующих лет. При заключении соглашения Хор и Лаваль исходили из интересов своих государств, рассчитывая ценой уступок в колониальных вопросах (как они расценивали Абиссинскую войну) сохранить мир в Европе, который к тому времени становился все более хрупким. Муссолини, который в своей политике всегда стремился просчитывать возможные варианты развития событий, в целом был готов пойти на сотрудничество с западными державами. Несмотря на провал соглашения Хора-Ла-валя, действенные меры против фашистской агрессии так и не были предприняты. Общее направление европейской политики оставалось тем же. Это дало Муссолини возможность, не порывая полностью с западными державами, реализовывать свои захватнические планы. В свою очередь, первый удачный опыт фашистской агрессии оказал влияние на всю дальнейшую политику фашистских государств. Стремясь сохранить мир в
Европе, западные державы в конечном счете способствовали реализации фашистских замыслов в мировом масштабе.
1. История дипломатии / под ред. А. А. Громыко и др. М., 1965. Т. 3. С. 621.
2. Севостьянов Г.Н. Москва, Вашингтон и ита-ло-эфиопская война. По новым документам // Новая и новейшая история. 1999. № 3.
3. Burgwin H.G. Italian Foreign Policy in the Interwar Period. Westport, 1997.
4. Salvatorelli L., Mira G. Storia d’ltalia nel periodo fascista. Torino, 1971.
5. Documents on British Foreign Policy. L., 1976. Ser. 2. V. XV. Р. 41.
6. Rumi G. L’imperialismo fascista. Milano, 1951. Р. 76.
7. Шмидт П. Переводчик Гитлера / пер. с англ. Смоленск, 2001. С. 76.
8. Бенито Муссолини. Новые факты. Редкие документы. Уникальные фотографии / под ред. Д. Лормье; пер. с фр. М., 1999. С. 76.
9. Муссолини Б. Мемуары 1942-1943 // Библиотека FictionBook.ru. URL: http://www.fiction book.ru/author/mussolini_benito/memuariy_194 2_1943.html (дата обращения: 14.01.2010).
Поступила в редакцию 29.01.2010 г.
UDC 940.5
ITALIAN AGGRESSION AGAINST ABYSSINIA AND THE HOARE-LAVAL AGREEMENT Anastasiya Aleksandrovna Kravchenko, Ryazan State University named after S.A. Esenin, Postgraduate Student of the World History Department, e-mail: vitanova@mail.ryazan.ru
The article reveals the motives of working out an agreement with Fascist Italy during the Italo-Ethiopian war. It defines the influence of the unsuccessful attempt of making such agreement on the subsequent development of international relations and the policy of the fascist states on a world scale.
Key-words: international relations; Fascist Italy; Italo-Ethiopian war; Hoare-Laval agreement.
