CC BY
86
ИСТОРИЯ ЗОИ КОСМОДЕМЬЯНСКОЙ В РЕТРОСПЕКТИВЕ ПАТРИОТИЧЕСКОГО ВОСПИТАНИЯ
В.В. Помогаев
Pomogayev V.V. The story of Zoya Kosmodemyanskaya in the retrospective view of patriotic education. The article looks back at the story of this heroine and analyses her role in patriotic education in the Russia of today.
«Зоя» занимала в советском патриотическом пантеоне «Делать бы жизнь с кого» почетное место. Поэтому при переходе от тоталитаризма к демократии, сопровождавшемся «дегероизацией» всего советского, ее не обошли вниманием. С поворотом к стабилизации, укреплению постсоветской государственности патриотизм снова оказался востребованным. И развернулась, то затухая, то вспыхивая с новой силой, полемика о том, что произошло в деревне Петрищево близ подмосковного города Вереи 26 ноября 1941 года.
Такого рода дискуссии за отсутствием надежной источниковой базы бесконечны и непродуктивны - предмет спора постепенно мельчает. Так ли важно безоговорочно установить личность казненной девушки, воссоздать детали последних дней ее жизни? Куда более интересно проследить формирование и эволюцию канонической версии истории «Зои» - такой анализ позволяет понять, меняется ли российская государственность по существу, или только по форме. Потому что изменения сути государства начинаются с ответов на вопросы: кто для кого существует -государство для человека или человек для государства; взаимны или односторонни обязательства государства и граждан; где предел того, что возлюбленное отечество может требовать от своих патриотов, входит ли в этот перечень жизнь; можно ли считать государство высшей ценностью - выше права и морали. Разумеется, данная статья не претендует дать исчерпывающий ответ на эти вопросы. История «Зои» - частный случай, -один из симптомов, совокупность которых позволяет поставить диагноз.
Итак, все началось 27 января 1942 года, когда корреспондент «Правды» Петр Лидов опубликовал очерк «Таня», не подозревая, что рядовой публикации предстоит стать
знаменитой. Лидов вступил в партию в 1928 году, с 1937 года работал в «Правде» и прекрасно понимал партийную линию - всенародная борьба на основе ненависти к врагу. Ведь советским людям десятилетиями внушали, что германский пролетариат - передовой отряд революционного движения, в моде были юнгштурмовки, тельманки со значками Ротфронта, песни Эрнста Буша. Теперь, когда представители «передового отряда» стояли под Москвой, а самолеты с черными крестами на крыльях сбрасывали листовки, разъяснявшие, что борьба идет за освобождение русского народа от евреев и коммунистов, требовалось обосновать лозунг «Убей немца».
В рамках партийной линии в детали миссии юной партизанки Лидов не углублялся, ограничился краткой информацией: партизаны помогали Красной Армии изматывать врага, Москва отбирала добровольцев-смельчаков и отправляла за линию фронта для помощи партизанским отрядам. Небольшая, окруженная лесом деревня Петрищево «была битком набита немецкими войсками», здесь, «пожирая сено, добытое трудами колхозников, стояла кавалерийская часть». Однажды ночью кто-то перерезал телефонные провода и поджег конюшню с семнадцатью лошадьми. На следующую ночь поджигатель попытался поджечь конюшню с двумястами лошадями, но немцы были начеку и схватили его. Оказалось, что это восемнадцатилетняя девушка.
Далее Лидов, не скупясь на подробности, живописует «фашистских варваров». Сначала за партизанку взялись солдаты: били кулаками, а минут черед двадцать босую, в одной сорочке повели в штаб. На все вопросы девушка отвечала: «Нет», «Не знаю», «Не скажу», после чего четверо офицеров сняли ремни и нанесли ей более 200 ударов. Потом
солдаты опять били кулаками, подносили к подбородку зажигалку, провели по спине пилой, водили босиком по снегу. Утром пришли офицеры, у которых ночью возник еще один вопрос: где находится Сталин. «Сталин находится на своем посту», - ответила Таня, и ее повели к построенной солдатами виселице. Перед смертью девушка прокричала: «Мне не страшно умирать, товарищи. Это счастье - умереть за свой народ!». Тело висело месяц, солдаты проходящих немецких частей развлекались, «тыкая в тело палками и раскатисто гогоча». А в ночь под Новый год перепившиеся фашисты окружили виселицу, стащили с повешенной одежду, искололи штыками, изрезали кинжалами.
Возможно, очерк остался бы незамеченным среди множества описаний немецких зверств, но комсомолка-партизанка пришлась кстати. Официально объявили, что это москвичка Зоя Космодемьянская, ей первой из женщин присвоили звание Героя Советского Союза, посвятили песни и поэмы. Уже в годы войны «Зоя» стала одним из официальных символов советского патриотизма, а после войны - одной из самых пропагандируемых советских героинь. Ее именем называли улицы, пионерские дружины, множились памятники, школьные музеи, биографию скрупулезно изучали, и потребовалась каноническая версия, отвечающая критериям патриотического воспитания
С этой точки зрения очерк Лидова имел досадные недостатки. Прежде всего, автор описал поджигателя-одиночку. Москва посылает через линию фронта для помощи партизанам добровольцев-смельчаков: «вот тогда-то в Верейском районе и появилась Таня». Кто она, партизаны не знали. «Незадолго до разыгравшейся в Петрищеве трагедии один из верейских партизан встретил эту девушку в лесу. Они вместе грелись в потаенной партизанской землянке. Девушка назвала себя Таней. Больше местные партизаны не встречали ее, но знали, что где-то здесь, неподалеку, заодно с ними действует отважная партизанка Таня». Получается, достаточно назвать себя Таней, чтобы оказаться в потаенной партизанской землянке. Где же бдительность, о которой твердили на каждом шагу? Если смельчаков послали на помощь партизанам, им надлежало явиться по назначению, выполнять приказы командования, а
не действовать «заодно неподалеку». Где руководящая и направляющая роль партии?
Да и перерезанные телефонные провода, подожженная конюшня с семнадцатью лошадями на Героя Советского Союза не тянули. Уже в поэме Маргариты Алигер «Зоя» (1942 год) героиня видит «над Петрищевом -три огневых петуха». Поэтесса уточняет, что партизанка вернулась в деревню не просто так - согласно приказу, поджечь «конюшни и склады». То есть речь идет о солидной диверсии. Возможно, именно от этих складов зависело немецкое наступление на Москву.
Наконец, рассказывая о зверствах оккупантов, Лидов впал в противоречие. Немецкие солдаты и офицеры выведены патологическими садистами, двуногими зверями, потерявшими человеческий облик. Казалось бы, логично в деревне, «битком набитой войсками», где «в каждой избе было размещено по десять-двадцать солдат», выгнать расово неполноценных русских из домов на мороз. Но автор ссылается на рассказы местных жителей, которых, оказывается, немцы из домов не выгнали: «хозяева домов ютились на печке или по углам». В штабе, куда Таню привели допрашивать, «хозяевам было велено уйти в кухню» - откуда они слышали ее «громкие и дерзкие ответы». Затем изба, в которой девушка провела ночь перед казнью: хозяева «Василий и Прасковья Кулик, лежа на печи, наблюдали за арестованной». Более того, «хозяева просили немцев не мучить девушку». И немцы их не били, не расстреляли за сочувствие поджигательнице. Утром пришли офицеры, но допроса хозяева не слышали, «им велели выйти из комнаты и впустили обратно, когда допрос был уже окончен». Как объяснить это хлынувшим в Петрищево экскурсантам?
Хорошо, что партия, комсомол контролировали и направляли патриотическое воспитание. По версии Лидова, комсомолка Таня не упомянула, обращаясь перед смертью к крестьянам, Великого вождя. При сооружении памятника в Петрищево ее слова подкорректировали: «С нами Сталин, с нами весь народ. Всех не перевешаете». После «разоблачения культа личности» надпись зачистили, вернулись к варианту Лидова -без Сталина.
Навели порядок и с экскурсиями. В Центральном архиве ВЛКСМ сохранился «сиг-
нал» бдительных посетителей Петрищево: «Экскурсии сопровождает Воронина Е.П., 72 лет, в доме которой размещался штаб, где допрашивали и пытали Зою, и гражданка Кулик П.Я., у которой находилась Зоя до казни. В своих объяснениях о действиях Зои по заданию партизанского отряда они отмечают ее смелость, мужество, стойкость. В то же время говорят: «Если бы она и дальше продолжала к нам ходить, то принесла бы много убытка деревне, сожгла бы много домов и скота». По их мнению, этого бы Зое, пожалуй, не следовало делать. Такое объяснение не способствует правильному воспитанию молодежи». Экскурсоводов «поправили» и они стали говорить то, что должны слышать советские дети.
В наиболее тиражной книге о Зое, написанной ее матерью Л.Т. Космодемьянской (Повесть о Зое и Шуре), дается уже сложившаяся версия подвига девушки. «Она подожгла занятые немцами избы и конюшню воинской части. Через день она подкралась к другой конюшне на краю села, там стояло больше двухсот лошадей. Достала из сумки бутылку с бензином, плеснула из нее и уже нагнулась, чтобы чиркнуть спичкой, - и тут ее сзади схватил часовой... Хозяева дома -Воронины, сидели на кухне, но все же могли слышать, что происходит в комнате. Офицер задавал вопросы и Зоя (тут она и назвалась Таней) отвечала на них без запинки, громко и дерзко» [1].
Для советской системы воспитания подробности подвига не имели значения. Главное - готовность выполнить любой приказ родины даже ценой жизни. Готовиться к этому нужно с малолетства. Н.А. Борисов, автор книги «Будем как Зоя» писал: «Рыцари без страха и упрека - вот каким вырисовывается облик людей, совершавших бессмертные подвиги» [2]. В школьных музеях экскурсоводы приписывали героине все мыслимые советские добродетели. Юные пионеры рассказывали, что в детстве она была послушной, мыла руки, слушалась родителей, комсомольцы подчеркивали любовь к родине, которая проявлялась абсолютно во всем.
Но ситуация в стране, пусть медленно, менялась, утверждались реалии индустриального общества: росли образовательный уровень, информированность населения и, соответственно, критическое восприятие
действительности. Традиционные героические сюжеты вызывали не умиление, а вопросы. Почему советское государство считает себя вправе наплевательски относиться к жизни граждан? За что заплачена цена «великой победы»? Разорительные гонка вооружений, поддержка «антиимпериалистических сил» при мрачных очередях везде и за всем, продовольственных «талонах», дефиците элементарных товаров и услуг уже не компенсировались традиционными обещаниями «светлого будущего».
Упрощенная пропаганда перестала «срабатывать», люди требовали разговора всерьез, а для этого нужны факты, набор которых практически не менялся. Уже упоминавшийся
Н.А. Борисов в книге «С именем Зои», изданной в 1975 году, вновь приводит каноническую версию событий, сетуя на недостаток документов: доступным оказалось только донесение командира Зои Б. Крайнова от 1 декабря 1941 года, в котором он писал, что Космодемьянская и ее товарищ Клубков ушли в Петрищево и не вернулись [3]. Конечно, документы, свидетели были, только для публикации требовались визы ЦК КПСС, КГБ, Главного разведывательного управления Генерального штаба, военной цензуры, бдив-ших за незапятнанностью героических биографий.
В 1966 году журналисту Ю. Дмитриеву знакомый сотрудник КГБ дал почитать «неприметную серую папочку с грифом «Совершенно секретно». Из документов папки следовало, что Зою предал товарищ, с которым она пошла в Петрищево - Василий Клубков, изобличенный и расстрелянный в 1942 году. Дмитриев заинтересовался, нашел свидетелей, служивших в Особом отделе Западного фронта, подготовил статью, ...которая дальше редакционного портфеля не пошла [4].
В 1978 году журналист В. Лавров взял интервью у А. Спрогиса, легендарного советского разведчика, в 1941 году - одного из руководителей диверсионной работы в немецких тылах под Москвой. Для «Зои» он стал своеобразным «крестным» - принял ее в отряд, послал на задание, после того, как очерк Лидова сделал девушку знаменитой, на запрос Московского горкома партии сообщил, что «Таня» - Зоя Космодемьянская.
Спрогис утверждал, что в Петрищево дислоцировалась станция немецкой радиоразведки, которая перехватывала советские радиопереговоры, устраивала эфирные помехи. Накануне контрнаступления советское командование приказало вывести станцию из строя. Посылали несколько групп, но они задания не выполнили, понесли потери. Не пробилась к тщательно охраняемому объекту и группа, в которую входила Космодемьянская. Командир приказал возвращаться, девушка отказалась, вернулась в деревню. С ней пошел комсомольский активист, комсорг отряда, который оказался предателем, выдал Зою, согласился сотрудничать с немцами.
Спрогис входил в комиссию по эксгумации и рассказал, что мать Зои опознала тело не сразу. Зато «другая женщина» заявила, что это ее дочь - Таня. Впрочем, «лжемама-ша тут же призналась, что ей удалось из Москвы добраться до Петрищева, за самогон подкупить местных мужиков, которые подняли из земли труп и дали посмотреть этой проныре» [5]. Разрешения опубликовать сенсационные подробности, разумеется, не последовало.
Замалчивание любого «негатива» привело к тому, что патриотическое воспитание постепенно стало вестись на двух уровнях: официальном и неофициальном. Фрондерство было в моде, причастные к конфиденциальной информации не упускали случая по секрету рассказать пикантные детали. Слухи нередко оказывались эффективнее официальной пропаганды, которая упорно ограничивалась рамками дозволенных сюжетов.
Одной из последних попыток модернизировать советскую версию подвига юной героини, разъяснить хотя бы самые очевидные противоречия, стала книга В. Успенского «Зоя Космодемьянская», опубликованная в 1989 году.
В своеобразной романизированной биографии впервые признавалось, что речь шла не о «помощниках партизан» - в немецкий тыл забрасывались диверсанты. Группе, в которую входила Космодемьянская, поручили поджигать деревни, подавать пожарами сигнал советским бомбардировщикам. Петрищево имело стратегическое значение: «в вооруженных силах Германии имелась только одна кавалерийская дивизия. Использовалась она не целиком как боевое соединение,
а отдельными подразделениями и лишь там, где возникала особая необходимость. Готовя новое наступление восточнее Можайска, фашистское командование перебросило сюда несколько эскадронов: кавалеристы должны были действовать в лесисто-болотистой местности, недоступной для техники. Один из этих эскадронов расположился в Петрищеве» [6].
Хозяев из домов немцы не выгнали, потому что «фронтовой опыт научил их кое-чему. Выгнать хозяев - проще всего. А кто принесет дров, истопит печь, согреет воду? Самим заниматься этим? Хлопотно, долго, да и попробуй разберись в русском хозяйстве. Загорятся дрова в печи - изба полна дыма, хоть на мороз беги» [6, с. 219].
В первый раз Космодемьянская пошла в деревню с командиром своей группы Крайновым, она подожгла конюшню, он - избы. Но помешал снегопад: самолеты не прилетели, диверсанты потеряли друг друга. Поэтому девушка вернулась, хотя понимала, что охрана будет усилена: для сигнала самолетам отводилось несколько ночей.
К поимке Зои имел отношение местный житель: «некто Свиридов С.А. - мужичонка вздорный, считавшийся непутевым и даже вредным. Приехал он откуда-то из Белоруссии, к крестьянскому труду не приобщился, вкалывал на торфоразработках, с местными жителями почти не общался. Норовил взять, где полегче, но урвать побольше. А вредность его происходила из пристрастия к выпивке. Посули бутылку - на любую пакость готов» [6, с. 211]. Немцы посулили - за помощь в охране деревни, злодей бутылку отработал сполна: именно он заметил крадущегося к деревне человека, сообщил немецкому караулу.
Успенский подчеркнул, что неприятные нюансы не умаляют подвига Зои: «какое же чувство долга, какое мужество нужно было иметь, чтобы самой, без приказа, отправиться навстречу смертельной опасности! Цель важная, но ведь и риск очень велик! Уже одно это было высочайшим подвигом духа» [6, с. 211]. К тому же героическое поведение на допросах. Оказывается, немцы предлагали жизнь за откровенные показания, но девушка предпочла виселицу.
В ходе «перестройки» накопленная о Зое информация стала достоянием гласности: изумленный народ узнал, что немцев в Пет-
рищеве не было, диверсанты жгли дома невинных колхозников, а ловили их созданные немцами из местных жителей группы самоохраны, повесили в Петрищево не Зою, Космодемьянская погибла неизвестно где и когда, но была со странностями - лечилась в психиатрической больнице. После отрезвления от «демократической эйфории» покушавшихся на память советских героев их оппоненты объявили «гробокопателями», «пасквилянтами». И нужно признать, что известная доля правды в этом есть: «желтизны» демократическим изданиям хватало. Только не следует забывать, что «мутный поток разоблачений» заполнил искусственно созданный в СССР дефицит объективной информации. Разоблачения падали на благодатную почву: востребовались пострадавшими от советской власти, молодежью, болезненно относившейся к официальной лжи и ханжеству.
В конечном счете, итог этим спорам подвел крах СССР. Разве патриотизму уделялось недостаточно внимания? С самого детства внушали: «раньше думай о родине, а потом о себе». И что? Прошедшие горнило советского воспитания встали как один на защиту системы, которой были обязаны счастливым детством и юностью? Увы, выкорчевать проклятый советской властью индивидуализм оказалось не под силу даже тоталитарному режиму.
Сегодня в России снова заговорили о воспитании патриотов, нередко забывая, что нынешнее российское государство - не модернизированное советское, а принципиально новая государственная модель, которой соответствует иное понимание патриотизма.
Тоталитарное государство дает гражданам гарантии в соответствии с им же установленными стандартами: образование,
здравоохранение, работа, жилье, пенсия, «разумные льготы». В такой системе о правах человека, если понимать под ними возможность личного выбора, не может быть речи -чтобы обеспечить гарантии, государство должно полностью контролировать производство, распределение, потребление товаров и услуг, утвердить общеобязательные нормы поведения. Таковы все тоталитарные системы, разница только в методах и степени принуждения. Главный идеолог нацистской Германии Й. Геббельс учил: «быть социалистом - значит подчинить свое «я» общему
«ты», социализм - это привнесение личного в жертву общему» [7].
Тоталитаризм определяет соответствующее содержание патриотизма: гражданин обязан государству всем, связан с ним неразрывно - ничего помимо государства у него нет и быть не может, значит, государство вправе потребовать все, включая жизнь, может совершать любые ошибки, беззакония, не неся ответственности. Даже признав преступления сталинизма, в СССР за них осудили около 30 человек, - в результате внутрипартийных «разборок» - демократическое государство гарантий не предоставляет: дает шанс, которым можно воспользоваться и не воспользоваться - на основе личного выбора. В такой системе граждане не могут быть на советский манер принудительно уравнены, полностью контролируемы - права и свободы личности приоритетны перед интересами государства, отношения между ними строятся на основе взаимных обязательств, которые граждане вправе изменить или отменить. Государство существует для граждан - обеспечивает возможности самореализации личности.
При всей очевидности этих различий правящая элита «демократической России» предпочитает вдохновляться воспоминаниями. Свидетельство тому принятая в феврале 2001 года Федеральная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005 гг.». Ее цели: «обеспечение духовно-нравственного единства общества; воспитание личности уважительно относящейся к государству, «способной успешно выполнять гражданские обязанности в мирное и военное время». Права и свободы личности в программе даже не упомянуты.
Еще более откровенно реанимирует патриотизм советского образца последняя редакция Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» (2003 год). В прежних редакциях об обязательном военнопатриотическом воспитании речь не шла. Теперь статья 14 гласит: «Правительство Российской Федерации, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления совместно с Министерством обороны Российской Федерации, федеральными органами исполнительной власти, в которых настоящим федеральным законом предусмотрена
военная служба, и должностные лица организаций обязаны систематически проводить работу по военно-патриотическому воспитанию граждан». Военное ведомство разработало концепцию патриотического воспитания, определяющую патриотизм как «любовь к Родине, преданность своему Отечеству, стремление служить его интересам и готовность, вплоть до самопожертвования, к его защите».
Не следует думать, что речь идет о временном заблуждении. Все предшествующие модели: Киевское и Московское государства, Российская империя, СССР имели основополагающую общую черту - они были бедными (если отбросить бессмысленные разговоры о «гигантском потенциале», который сам по себе ничего не дает, его нужно суметь использовать). Экономика этих государственных систем не могла развиваться на инновационной основе, и власть инстинктивно искала механизмы, обеспечивающие максимальную мобилизацию ресурсов. Чтобы обеспечивать «догоняющую модернизацию» - отвечать на «вызов Запада», чтобы правящая элита жила более-менее сыто, потребление основной части населения предельно минимизировалось. Патриотическое воспитание входило в систему мобилизующих механизмов. Как говаривали советские шутники: патриотизм выдумали, чтобы денег не платить.
Постсоветская Россия столкнулась с затяжным структурным кризисом, не имеющим аналогов в мировой истории. Чтобы его преодолеть, не утратить экономическую независимость, политический суверенитет, необходимы огромные средства - на восстановление промышленного потенциала, сельского хозяйства, инфраструктуры, систем жизнеобеспечения. Положение усугубляется коррупцией, уходом от налогообложения, оттоком капиталов за границу, мизерностью иностранных инвестиций, ограниченностью энерго-сырьевых запасов. И вновь у государства нет иного выхода, кроме мобилизации ресурсов, вот почему на сцену, наряду с другими мобилизующими механизмами, выходит отброшенный в ходе «демократических преобразований» советский патриотизм -платить нечем.
Соответственно возрождаются и методы советского патриотического воспитания. Тамбовская область, где родилась Зоя Кос-
модемьянская, лидирует в увековечении ее памяти. После «безвременья», как окрестили журналисты 90-е годы прошлого века, все возвращается на круги своя. В 2001 году премия имени Зои Космодемьянской, учрежденная администрацией Гавриловского района (там село Осиновые Гаи - малая родина Зои), была вручена журналисту В. Кожемяко, за «хорошую, убедительную отповедь» очернителям памяти героини.
Торжественно отмечалось 80-летие Зои в 2003 году: митинг у памятника, прочувствованные речи, духовой оркестр, почетный караул, салют. На этот раз диплом лауреата премии имени Зои Космодемьянской вручил глава администрации области - коллективу областной детской библиотеки. Здесь в «массовых программах для детей жизни и подвигу Зои Космодемьянской уделяется особое внимание». Как будто пришли из советского детства «мероприятия»: читательские конференции по книге «Повесть о Зое и Шуре», уроки мужества «Уходила девочка в бессмертную дорогу», «Звезда по имени Зоя», музыкально-литературный вечер «Только раз я погибла».
Почему не предложено ничего нового, адекватного современной ситуации? Потому что - платить нечем. В тоталитарном государстве это не важно - патриотическое воспитание «работает» в системе мобилизующих механизмов, изначально гарантирующих его результаты: в армию пойдут служить все, кого призовут, от советской системы деваться некуда. Поэтому о «работе по патриотическому воспитанию» отчитывались количеством мероприятий, для которых профессионализм не требуется - достаточно зачитать спущенный «сверху» текст, дискуссии не будет.
В демократическом государстве механизмов принуждения нет, критерий любого воздействия на общество, личность - результат. Не важно, сколько мероприятий проведено, важно, убедили ли они детей тех, кто не пошел защищать «великую советскую родину», добровольно пойти в терроризированные «дедами» казармы, под пули чеченских боевиков. А где взять квалифицированных пропагандистов на зарплату ниже официального прожиточного минимума, который, в свою очередь, в два - четыре раза ниже научно обоснованных норм питания?
Приходится отдавать «дело воспитания подрастающего поколения» на откуп нищим учителям, библиотекарям, ветеранам. И потом смотреть по телевидению, как дважды в год сотрудники военкоматов с помощью милиции отлавливают молодых патриотов для выполнения воинского долга.
К тому же утверждение патриотизма советского образца наталкивается на серьезное препятствие: плюрализм мнений, обилие и доступность материалов, которые противоречат советским каноническим версиям. СССР, чтобы выкорчевать «негатив», потребовались годы. В России он пока доступен, причем опубликованы не только «домыслы», но и документы, кардинально меняющие устоявшиеся оценки, в том числе событий в Петрищево.
Выяснилось, что комсомольцы-добровольцы, в том числе Зоя Космодемьянская, были призваны выполнить приказ Ставки Верховного главнокомандования № 0428 от 17 ноября 1941 года: лишить «германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом». С этой целью «разрушать и сжигать все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 километров в глубину от переднего края и на 20-30 километров вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить истребительную авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью».
Диверсионным группам П. Проворова и Б. Крайнова поручили за пять - семь дней сжечь десять населенных пунктов: Анашки-но, Грибцово, Петрищево, Усадково, Илья-тино, Грачево, Пушкино, Михайловское, Бу-гайлово, Коровино (Зоя входила в группу Проворова). Группы попали в засаду, потеряли несколько человек, объединились. В Петрищево пошли Крайнов, Клубков, Космодемьянская. Зое удалось поджечь три дома, не найдя товарищей, она вернулась, чтобы выполнить приказ: «сжечь населенный пункт Петрищево».
После освобождения деревни, следствие военного трибунала войск НКВД Московского округа выяснило, что, узнав о поимке поджигательницы, местные жительницы, в том числе хозяйки сгоревших домов, пришли посмотреть на нее, при этом ругали, оскорбляли, несколько раз ударили, бросили в нее чугун с помоями. Наряду с предателем Свиридовым их приговорили к высшей мере наказания. Семью Свиридова репрессировали.
Как объяснить подобную государственную жестокость, нетерпимость? В 2003 году журнал «Отечественная история» опубликовал статью М.М. Горинова, который анализирует историю Зои Космодемьянской с учетом новых фактов. Не обошел он и «скифской тактики», практиковавшейся советским руководством в Великой Отечественной войне: уничтожать на оккупированной территории все, что может быть использовано врагом, в том числе приказ Ставки № 0428 от 17 ноября 1941 года, и попытался ее оправдать. По его мнению, «местных жителей, которые после поджога их домов среди зимы оставались без крова, можно только пожалеть. Но не нужно забывать, что гитлеровцы ставили задачу уничтожить русскую государственность и превратить всех оставшихся в живых русских в бесправных рабов арийской расы» [8]. Знакомая советская логика: государство вправе приносить в жертву граждан по своему усмотрению. Вопрос в том, признает ли такую логику современная молодежь, не считающая себя «пред родиной в вечном долгу». Поверит ли, что от уничтожения населенных пунктов страдали немцы, которые имели массу возможностей согреться, а не местные жители, практически обрекаемые на гибель. Согласится ли с тем, что жертвам правящей элиты достаточно посочувствовать, ответственность, выплата полноценных компенсаций по-прежнему не предполагаются.
Кроме того, постсоветская Россия признала нормы международного права, присоединилась к международным соглашениям по правам человека, приняла в 1993 году Конституцию демократического правового государства, в которой зафиксированы отсутствие государственной идеологии, уважение права родителей воспитывать детей. Изучение прав человека предусмотрено школьными и вузовскими программами. Молодежь
знает, что Устав Международного военного трибунала в Нюрнберге - действующий документ, квалифицирующий уничтожение населенных пунктов, собственности гражданского населения как военное преступление, которое не оправдывается выполнением приказа. Эти положения закреплены Женевскими конвенциями 1949 года, дополнительными протоколами к ним. Немецкие адвокаты в Нюрнберге обращали внимание Международного трибунала на нарушение одного из основополагающих принципов права: закон не имеет обратной силы. Их мнение проигнорировали, в значительной степени под давлением СССР. Но раз с советской точки зрения обратную силу закону придавать можно, действия Зои в отношении мирных жителей попадают под определение военного преступления, воспитывать на ее примере подрастающее поколение демократического государства, по меньшей мере, странно.
Эти парадоксы неразрешимы: невозможно до бесконечности пытаться сочетать несочетаемое - тоталитаризм и демократию. Рано или поздно придется сделать выбор.
Вполне реально свернуть институты гражданского общества, восстановить советские структуры, для начала в несколько завуалированной форме, даже реабилитировать сталинизм. Соответствующие тенденции прослеживаются. В 1991 году, отвечая на вопрос, «Кого из деятелей СССР, России будут вспоминать через десятки лет?», меньше одного процента респондентов назвали Сталина. В марте 2003 года роль Сталина в жизни страны сочли в целом положительной 53 процента опрошенных [9]. Приходится признать, что большинство россиян не выдержали испытания рыночной экономикой, не смогли адаптироваться к реалиям не только постиндустриального, даже полноценного индустриального общества, тяготеют к полунатуральному хозяйству. По оценкам социологов, 68 процентов населения изыскивают средства существования, возделывая огороды.
Для повышения эффективности патриотического воспитания от «негатива» придется избавиться: перекрыть каналы независимой информации, лишив население возможности сопоставить различные точки зрения, делать осознанный выбор. Это рубеж, за которым демократия теряет смысл. Нет альтернативы - нет демократии. Последствия из-
вестны: правящая элита во главе с культовым лидером объявляет себя носителем абсолютной истины, исключающей споры и сомнения, государство срастается с правящей партией, полностью контролирует общественную жизнь. Граждан, обладающих неотъемлемыми правами, в таком государстве нет, есть подданные, обреченные служить и исполнять. Схема, проверенная 75-летней реализацией, завершившейся национальной катастрофой.
Если же правовое государство, демократия - окончательный выбор России, придется принять принципиальные изменения отношений в системе государство - личность, переориентироваться на новую систему ценностей, как это сделали в Германии после второй мировой войны. К. Аденауэр сумел понять главную проблему своей страны: немцы слишком уважают государство, а должны уважать закон, и определил исходя из этого «новый курс» - приоритет личности перед государством, благоприятные условия ее самореализации. Прогнозы «великого канцлера» оправдались - утверждение прав личности как основы развития общества и государства сплотило и возродило Германию.
Россия воспринимает демократические принципы медленно и трудно. Народ традиционно пассивен и не способен стать естественным противовесом власти. Осуществить демократические преобразования можно только через политическую элиту, которая сплотит вокруг себя другие элиты (экономическую, интеллектуальную), естественных сторонников таких преобразований. Но условие сплочения элит - изменение отношения государства к народу: оно должно покровительствовать «не тому, что есть в нем худшего, а тому, что есть лучшего, не раболепству и угодничеству, а здоровым и независимым элементам», - писал Б.Н. Чичерин накануне XX века. Российская власть, которая «ученых советчиков» традиционно не любит, к нему не прислушалась, советская и постсоветская правящие элиты также не сделали должных выводов. Обошлось это дорого -XX век страна «потеряла»: столетие катаклизмов, «исторических экспериментов», невиданных в истории жертв и ни одной решенной «человеческой» проблемы - продовольственной, жилищной, бытовой.
Таким образом, альтернатива проста. Вариант первый: по-прежнему идти на поводу у «электората» - части общества, с низкой социальной конкурентоспособностью, не способной самостоятельно удовлетворить свои потребности, ориентированной жить на подачки государства, которое взамен требует лояльности по схеме советского патриотизма. Прежние методы приведут к прежним результатам: равенству в нищете под лозунгом социальной справедливости, унизительной зависимости от чиновников - и очередной возможности убедиться, какова цена вынужденной лояльности.
Вариант второй: переориентироваться на людей успешных, обладающих высокой социальной конкурентоспособностью. Их меньшинство, но именно они развивают науку, культуру, экономику, потребляют современные товары, услуги, создают новые рабочие места. Они определяют уровень цивилизованности общества. Таких граждан не нужно учить патриотизму, это «естественные патриоты» государственной системы, которая помогает, или хотя бы не мешает, самореализоваться, чувствовать себя людьми, жить как люди. В других странах ориентация на активную часть населения дала результа-
ты - в виде «экономического чуда», «благосостояния для всех». Возможно, и Россия с их помощью, наконец, будет жить не светлым будущим, а приличным настоящим. Тогда безысходность, зависть, злоба перестанут определять общественные отношения и бурные дискуссии, политические спекуляции вокруг Зои Космодемьянской прекратятся сами собой. Безвременно погибшей мучительной смертью девушке будут искренне, по-человечески, сочувствовать.
1. Космодемьянская Л. Т. Повесть о Зое и Шуре. М., 1961. С. 167, 168.
2. Борисов Н.А. Будем как Зоя. М., 1966. С. 117.
3. Борисов Н.А. С именем Зои. М., 1975. С. 22.
4. Дмитриев Ю. // Труд. 1991. 28 нояб.
5. Лавров В. // Моск. комсомолец. 1991. 17 дек.
6. Успенский В.Д. Зоя Космодемьянская. М., 1989. С. 214.
7. Цит. по: Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1995. С. 195.
8. Горинов М.М. // Отечественная история. 2003. № 1. С. 80.
9. Дубин Б. // Правозащитник. 2003. № 1. С. 87, 93.
Поступила в редакцию 25.08.04.
