CC BY
391
История залога в России History of pledge in Russia
Кольцова О.Р.
Студентка 2-го курса магистратуры Факультета права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) Россия, г. Москва
Koltsova O.
The second year student of Master's programme "Financial, Tax and Customs Law " National Research University Higher School of Economics (HSE) E-mail: okoltsova95@gmail.com
Шичанин М.А.
Студент 2-го курса магистратуры Факультета права Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) Россия, г. Москва e-mail: mashichanin@mail.ru
Shichanin M.
The second year student of Master's programme "Financial, Tax and Customs Law" National Research University Higher School of Economics (HSE) E-mail: mashichanin@mail.ru
Аннотация.
Статья посвящена истории залога в России. Annotation.
The article is devoted to the history of pledge in Russia.
Ключевые слова: залог, история залога, гражданское законодательство.
Key words: pledge, history of pledge, civil law.
Чтобы понять правовую природу залога, а также особенности его функционирования на современном этапе, нужно проследить историю его развития. Формирование института залога в России имеет длительную историю.
На Руси долгое время использовалось закупничество, то есть самозаклад, как средство обеспечения исполнения обязательства. Первое упоминание о залоге появляется лишь в Псковской судной грамоте. В данном нормативном правовом акте объемом 120 статей, 10 статей посвящены залогу. Так, в ст. 30 Псковской судной грамоты закреплялось следующее: «Разрешается давать в долг деньги без заклада или без [формальной] записи в сумме до рубля включительно. Денежные же займы на большую сумму без заклада или без [формальной] записи не допускаются. Если же кто-нибудь предъявит иск в денежной ссуде свыше рубля по [простой] доске, не обеспеченной закладом, то такой доски не принимать ко взысканию, а ответчик, [не признающий долга], выигрывает дело» [1]. Цивилист А.С. Звоницкий сделал обоснованный вывод о том, что норма ст. 30 Грамоты
«имеет великое значение, ...она раскрывает генезис залога. В её запрещении давать больше рубля в заем без заклада отразился тот исторический процесс, которым институт залога был вызван к жизни» [2, С. 16-20].
Из статьи 31 следует, что факт передачи движимой вещи в залог освобождал должника от дальнейшей ответственности, даже если стоимость вещи не являлась достаточной. Если кто-нибудь предъявит ко взысканию доску, обеспеченную вещественным закладом - платьем, или вооружением, или конем, или чем-либо иным из движимого имущества, причем стоимость заклада будет меньше искомой долговой суммы, и ответчик от него откажется, говоря: «я у тебя этого не закладывал и ничего не брал у тебя в долг», - то в таком случае заклад пусть переходит в собственность истца, а ответчик освобождается от взыскания.
В древнерусском праве существовало два вида залога: залог без передачи вещи во владение и заклад.
Анализируя труды русского цивилиста Д.И. Мейера, российский юрист, Министр народного просвещения Российской империи, Л.А. Кассо указывал, что ст. 104 Псковской судной грамоты так же прямо касается залога: «Если несколько истцов представят [в суд] заложенные умершим [в обеспечение займа] грамоты [две, или три, или пять], удостоверяющие право собственности на один земельный участок, или на воду, или на один двор, или на одну кладовую, причем у одних истцов, помимо заклада, окажутся еще и записи, [оформляющие договор займа], у других же будет только заклад в виде грамот, а записей не найдется, то [последних] привести к присяге, а затем, если родственники умершего захотят выкупить грамоты на заложенную недвижимость, то полученную от выкупа сумму поделить между истцами пропорционально размерам денежного займа, сделанного у каждого из них умершим. Истцы же, представившие в суд вместе с закладом и формальные записи, от присяги освобождаются».
В ст. 104 разъясняется, что если после смерти должника объявляется истец с подтверждающими факт займа, а так же удостоверяющими его право на заложенный должником участок земли документами, то его иск подлежал удовлетворению и без присяги.
В Псковской судной грамоте, кроме материальных норм, содержались так же и нормы процессуальные. Ст. 31 посвящена процедуре отказа должника от заложенной им вещи и последствиям, которые влекло за собой несоответствие стоимости заложенной суммы сумме долга: «Хто на ком имет ссуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит на него платной или доспех, или конь, или иное щто назрячее и животное, а тот заклад того серебра не судит, чего ищет, отопрется своего закладу, а молвит так: у тебе есми того не закладал, а у тебе есми не взимал ничего ж, ино кто ищет тому человеку тем закладом владети, а тот прав, на ком сочат». Речь здесь идет о договоре займа, так как ссуду «серебра» иначе, как заем, понять нельзя.
Как видно, в древности существовала достаточно гуманная по отношению к должнику норма на тот случай, когда кредитор изначально согласился принять в залог вещь, а впоследствии решил, что она не окупает сумму долга. В этом случае должник освобождался от дальнейшей ответственности перед кредитором.
Д.И. Мейер утверждал, что вплоть до XVIII в. русское право исходило из того, что закладываемая вещь всегда должна была переходить в собственность кредитора. При этом он отрицал значение тех актов, в которых говорится о залоге без указания об изъятии вещи у залогодателя. Такая позиция была обусловлена тем, что древнерусское право не было развито достаточно для того, чтобы выделить правомочие владения из права собственности и не мыслило одного без другого [3, С. 6].
На практике залог как способ обеспечения обязательств не получил широкого распространения в России. По мнению правоведа, профессора К.П. Победоносцева, до XVIII в. «главным средством для удовлетворения взысканий было обращение их не на имущество должника, а на личность его. В таком виде право кредитора и истца, с одной стороны, представляется полным, резким, определительным правом, как власть над личностью
83
должника или ответчика, зато с другой стороны, представляется вовсе не обеспеченным в материальном отношении, в том именно, что должно составлять существенную цель всякого взыскания» [4, С 341].
Если условно разделять развитие залога на этапы, то вторым этапом стал акт, содержащий гражданско -правовые нормы - Соборное уложение 1649 г. Согласно ст. 33 главы XVIII Уложения 1649 г., «просроченные закладные» рассматривались в качестве «купчих». Если должник в установленный срок не мог выполнить свое обязательство, кредитор просто присваивал себе вещь, которая являлась предметом залога. При этом, у кредитора не возникало обязанности продать вещь.
Императрица Анна Иоанновна изменила положение дел: Указом от 1 августа 1737 г. она установила обязательную продажу вещи. Кредитор по общему правилу не имел больше права оставить вещь за собой, он мог лишь возместить себе сумму долга из суммы, полученной при продаже. Однако из данного правила существовало исключение: если на торгах максимальная предложенная сумма будет ниже, чем сумма долга, залогодержатель мог оставить вещь в своей собственности.
В этом случае возникала проблема возврата оставшейся части долга. Здесь Указ следовал отечественной традиции, заложенной еще в Псковской судной грамоте, согласно которой создавался «щадящий» режим для должника. Должник отвечал по своим обязательствам перед кредитором только в пределах стоимости заложенной вещи. Если кредитор изначально был согласен принять данную вещь в качестве предмета залога, он должен был осознавать, что если впоследствии выяснится несоответствие стоимости заложенной вещи сумме долга, то должник после продажи (перехода) вещи в собственность кредитора в дальнейшем не обязан погашать остаток долга.
Указ 1737 г. встретил протест со стороны кредиторов-залогодержателей, усмотревших в нововведениях Указа значительное ухудшение своего положения, в том числе необходимость «терпеть еще канцелярскую волокиту, достигавшую въ 18 веке ужасающихъ размеровъ» [5, С 140]. Многие кредиторы отказывались выдавать заем под залог земельных участков, так как не могли в течение длительного времени добиться ни денег, ни заложенного имущества. В затруднительное положение попали также собственники имений, нуждающиеся в кредите. Они с большими трудностями находили деньги взаймы, чем до введения в действие Указа 1737 г. Под давлением залогодержателей и залогодателей этот Указ был отменен через 7 лет после его принятия Указом от 11 мая 1744 г., и была восстановлена прежняя система удовлетворения по закладным, введенная Соборным уложением 1649 г., отменена обязательная продажа вещи, служившей предметом залога, залогодержателю было дано право присвоения в собственность заложенного имущества залогодателя.
В дальнейшем, после принятия Указа от 1 августа 1747 г., развитие залогового права в России представляло собой череду однообразных изменений в законодательстве. По сути, чередовались две формы обращения взыскания на предмет залога: (а) отчуждение предмета залога в собственность кредитора и (б) продажа предмета залога с публичных торгов с удовлетворением требований кредитора из полученной суммы. Лишь к XIX в. положение дел стабилизировалось.
И.В. Родионова в качестве принципиально важного акта, с помощью которого была сформирована стабильная и эффективная система обращения взыскания, выделяет Банкротский устав от 19 декабря 1800 г.: «с принятием Банкротского устава... залог стал рассматриваться как обеспечение осуществления кредитором права требования на причитающийся ему долг из стоимости имущества своего должника. Принципы, утвержденные Банкротским уставом, легли в основу российского законодательства о залоге как движимого, так и недвижимого имущества, начиная со времен принятия Устава 1800 года и до революции 1917 года» [6, С 19].
Стоит отметить, что в гражданском законодательстве России до первой половины XIX в. залог рассматривался как разновидность вещных прав. Профессор Казанского и Московского университетов, Г.Ф. Шершеневич отмечал, что залоговым правом признается право на чужую вещь, принадлежащее верителю в обеспечение его права требования по обязательству и состоящее в возможности преимущественного удовлетворения из ценности данной вещи. Оно является вещным правом, относящимся к группе прав на чужую вещь. «Объектом залогового права, как вещного, может быть только вещь в материальном смысле слова. Обязательства не могут быть признаны объектом залогового права, потому что они не дают вещного права... При так называемом залоге обязательств отсутствует, кроме вещного свойства, и другой существенный признак залога -возможность продажи заложенной вещи и удовлетворения из ее ценности. Если бы даже закон признал за кредитором право просить суд о предоставлении ему взыскивать по заложенному документу, то все-таки здесь была бы принудительная передача прав, а не продажа» [7, С. 314].
Л.А. Кассо сделал интересный вывод о том, что залоговое право необходимо относить не к вещным правам, а к более общей категории - правам абсолютным. «Залоговое право, как право, создающее в пользу залогодержателя исключительное положение по отношению к известной части чужого имущества, может быть отнесено к той категории правомочий, которые романисты называют вещными правами. Но среди последних оно тем не менее занимает обособленное место ввиду того, что оно в отличие от них не имеет целью ни пользование, ни обладание вещью, а только получение известного размера ее стоимости и что, кроме того, с осуществлением этого правомочия залогодержателя связано прекращение самого залогового права» [8, С. 2].
Вместе с тем русские юристы также обсуждали и вопрос о возможности залога прав (требований). К примеру, Л.А. Кассо писал о затруднениях в формировании определения залога, «вытекающих из самой истории римского залога, с вещного обеспечения, а впоследствии распространившегося на права и требования... Одни называют залог правом на известный объект, считая при этом, что, когда заложено право, объектом залога являются те предметы, на которые простирается правомочие, служащее обеспечением требованию. Другие, наоборот, считают залог всегда правом на право, полагая, что при залоге телесной вещи предметом обеспечения является право собственности, которое имеет на нее должник. Наконец, третьи стараются в этом отношении занять промежуточное место, давая одну характеристику залога, составленную в таких общих выражениях, что легко в нее те отдельные определения, которые применимы к залогу вещей и к залогу прав» [9, С. 397].
Следующим этапом развития стал вступивший в силу 1 января 1835 г. Свод законов Российской империи. Нормы, относящиеся к залогу, располагались в главах 3, 4 части 1 тома X Свода законов, однако, отсутствовало определение залога.
Как отмечал российский государственный деятель, учёный-правовед К.П. Победоносцев, разница между ними заключалась в том, что «название залога применяется к недвижимому; в движимом бывает заклад. Сущность заклада состоит также в приобретении права на заложенную вещь» [10, С. 552].
К.П. Победоносцев при исследовании предмета заклада отмечал, что предметом заклада могут быть не только вещи. При этом в случаях, «когда предметом заклада служит не вещь, а кредитная или долговая бумага, тогда по свойству имущества осуществление закладного права должно отличаться некоторыми особенностями, но закон у нас не устанавливает особых правил по этому предмету. Без особых правил здесь, однако, обойтись трудно. Долговая бумага не есть натуральная вещь, следовательно, к ней не всегда подходит понятие о продаже как способе удовлетворения» [11, С. 552].
На основании сказанного выше, можно сделать два вывода:
I. несмотря на то, что заклад прав как таковых в принципе признавался русским дореволюционным правом, этот заклад касался в основном лишь прав (требований);
II. законодательство того времени не содержало каких-либо специальных правил, касающихся данного вида заклада.
О несовершенстве законодательства того времени говорит также и отсутствие правового регулирования отношений, возникающих в связи с реализацией права на залог или на заклад. Как по этому поводу писал К.П. Победоносцев, «о залоге заложенного залога или заклада наше законодательство вовсе не упоминает. Это и несогласно было бы с сущностью нашего закладного права между частными лицами, ибо у нас до последнего времени не допускались совместные права нескольких залогодержателей на одно и то же имущество» [12, С. 558].
Более глубокий анализ возможности такого вида залога в русском праве позволяет говорить о неоднозначности и даже спорности подобного института.
Подробно данный вопрос исследовал Д.И. Мейер, который, с одной стороны, соглашаясь с тем фактом, что «в законодательстве нашем и помина нет о залоге права залога», с другой стороны, указывал, что «и в практике нашей не встречается отдельно залог права залога, а обыкновенно закладывается сама претензия, обеспеченная залогом. И значение такого залога в том, что при неисправности залогодателя, верителя по договору, обеспеченному залогом, право его вместе с правом залога переходит к верителю. В случае же наступления срока долгового акта, обеспеченного залогом, прежде наступления срока договора, заключенного залогопринимателем, удовлетворение производится верителю по второму договору и получает в его руках значение заклада, заменяющего бывшую у него в закладе долговую претензию» [13, С. 553].
Д.И. Мейер более глубоко затрагивал не только вопросы, связанные с залогом права на заклад, но и вопросы залога прав в целом. Ученый сделал вывод о достаточно жестких критериях, которым должны соответствовать права, чтобы быть предметом залога. Так, не подлежит сомнению, что право пользования чужой вещью может являться предметом залога.
Значительно сложнее дело обстоит с такой категорией, как сервитут. Д.И. Мейер постулирует тот факт, что по своей природе «право проезда» может быть заложено, однако главное препятствие лежит в сфере теории, а не практики, а именно: «в самом этом свойстве права на чужую вещь, что оно не всегда может служить предметом залога, нет ничего исключительного: и вещи... не все служат предметом залога, а только вещи более ценные и не подлежащие легкому повреждению» [14, С. 551].
В качестве другого права, которое могло служить предметом залога, выделялось право на чужое действие. В качестве таковых можно отметить ценные бумаги. При этом в данном случае имело место значительное отличие от залога вещи. Дело в том, что при залоге вещи заранее неизвестно, какая сумма будет выручена за данную вещь. При залоге же права требования такая сумма известна заранее.
Д.И. Мейер указывал, что «в действительности залог долгового акта получает то значение, что при неисправности должника заложенный долговой акт переходит к залогопринимателю, т.е. последний приобретает право по акту, принадлежавшее прежде закладчику. Так что вследствие неисправности должника открывается цессия заложенного долгового акта; сумма же долга по обеспеченному договору является как бы вознаграждением за цессию» [15, С. 552].
Изменение государственного строя в нашей стране в 1917 году повлекло глобальный пересмотр всего законодательства на основе новых принципов устройства общества. Не обошли стороной эти изменения и законодательство о залоге.
Разумеется, советская правовая система возникла не из вакуума, в ней были использованы многие положения дореволюционного законодательства, труды ученых, а создателями советской правовой системы были в основном те деятели правовой науки, которые развивали науку дореволюционную. Богатый прошлый опыт не был категорически отброшен, советское законодательство унаследовало некоторые важнейшие черты законодательства дореволюционного.
Первым важнейшим советским актом гражданского законодательства, подлежащим рассмотрению с точки зрения настоящего исследования, является Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. (далее - ГК РСФСР) [16]. Данный акт отличали высокая юридическая техника и подробная регламентация отношений, связанных с залогом. Можно сказать, что даже последующие акты, принятые в СССР, не уделяли залогу столь много внимания, как ГК РСФСР.
По традиции, правовые нормы, регулирующие залоговые отношения, были расположены в разделе, посвященном вещным правам (глава III раздела «Вещные права» называлась «Залог имущества» и включала ст. 85-105). При этом, в ГК РСФСР не использовались привычные для дореволюционного права понятия «ипотека» и «заклад», уступив свое место единому понятию залога.
В соответствии с ГК РСФСР кредитор в случае неисполнения должником своих обязательств имел право получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества, но никак не оставить данное имущество в своей собственности. В качестве лица, которое имело право предоставить имущество в залог, указывался только собственник имущества, при этом заложить данное имущество мог как сам должник, так и третье лицо.
Основаниями возникновения залога служили договор и закон. Предъявлялись определенные требования и к форме залога. По общему правилу, договор о залоге должен был быть совершен в письменной форме, а в случаях залога строения и залога права застройки - «в нотариальном порядке с последующей регистрацией в подлежащем коммунальном отделе». Залогодержателю в этом случае выдавался залоговый акт (ст. 90 ГК РФСФР).
Согласно ст. 91 ГК РСФСР существенными условиями договора о залоге являлись: «наименование и местожительство должника кредитора, описание заложенного имущества, оценка и местонахождение его, существо и размер обеспечиваемого залогом требования, срок исполнения. Сверх того, могут быть включены другие, не воспрещенные законом условия».
По общему правилу предмет залога передавался залогодержателю. Моментом возникновения права залога считалась либо передача предмета залога залогодержателю (для индивидуально определенных вещей), либо момент заключения договора (для вещей, определенных родовыми признаками). Важнейшей обязанностью кредитора в случае передачи ему имущества было содержание заложенного имущества в надлежащем виде. В случае же гибели заложенного имущества залогодержатель имел право преимущественного удовлетворения из страхового вознаграждения. По сравнению с дореволюционным законодательством, в ГК РСФСР был ужесточен порядок взыскания с должника долга, оставшегося в случае недостаточности суммы, полученной от продажи предмета залога. В таком случае недостающая сумма могла быть получена из имущества должника, которое не было предметом залога.
Важнейшее значение имел тот факт, что в ст. 87 ГК РСФСР признавалась возможность, в том числе, и залога прав: «Предметом залога может быть всякое имущество, не изъятое из оборота, в том числе долговые требования и право застройки». Перечень имущества, которое могло служить предметом залога, законом не ограничивался и потенциально включал не только обязательственные, но и вещные, а также исключительные
права. Таким образом, именно с этого момента можно говорить о возможности залога исключительных прав в России.
Однако на первом плане в то время, как и ранее, были права требования. Как отмечает И.В. Родионова, «чаще всего залог прав осуществлялся путем залога ценных бумаг, которые воплощали эти права. Могли быть заложены векселя и книжки сберегательных касс... Широкое распространение на практике получил залог облигаций государственного займа» [17, С. 24]. «Авторское право, патент на изобретение... могли служить предметом залога, но порядок осуществления этого вида залогового права был никак не регламентирован» [18, С. 25]. Нужно отметить, что этот недостаток ГК РСФСР относился не только к исключительным правам. Так, правовые нормы, регулирующие реализацию заложенного имущества, отсутствовали в ГК РСФСР как таковые, что являлось одним из основных его недостатков в части правовой регламентации залоговых правоотношений.
Ст. 94 допускала возможность залога имущества нескольким кредиторам, но при этом у залогодателя возникала обязанность уведомления всех последующих залогодержателей об обременениях. Принцип старшинства залогодержателей регламентировался ст. 99 ГК РСФСР.
Перечень причин прекращения залога указан в ст. 104 ГК: 1) прекращение обеспеченного залогом права требования; 2) продажа заложенного имущества с публичных торгов.
В первом случае имущество возвращалось обратно залогодателю, во втором случае кредитор удовлетворял свои требования за счет вырученной суммы, однако, если суммы, полученной с продажи имущества на торгах было недостаточно, то кредитор имел право получить недостающую сумму за счет иного имущества должника.
Основным способом применения залога до 1930-х годов являлся коммерческий кредит, однако после его отмены, а также запрета обращения взыскания на основные фонды предприятий, залог потерял свой основной смысл. Единственной сферой применения залога оставалось кредитование населения.
Следующим этапом развития стал законодательный акт, регламентирующим институт залога в России, а именно Гражданский кодекс РСФСР от 11 июня 1964 г. [19]
Значение залога к этому времени несколько снизилось, а сфера залога, по сути, сводилась только к деятельности ломбардов. Изменения коснулись также структуры размещения норм о залоге в Гражданском кодексе РСФСР от 11 июня 1964 года (далее - ГК 1964 г.). Эти нормы содержались всего в 11 статьях (с 192 по 202), которые, в свою очередь, были расположены в главе 17 «Обеспечение исполнения обязательств». При этом предметом залога, согласно ст. 194 ГК 1964 г., могло быть «всякое имущество, за исключением того, на которое не может быть обращено взыскание в силу ст. ст. 98, 101, 104 настоящего Кодекса». Речь в указанных статьях по сути шла о зданиях, сооружениях, оборудовании и другом имуществе, относящихся к основным средствам (фондам) государственных организаций, колхозов, иных кооперативных организаций, их объединений, профсоюзных и других общественных организаций.
Примерный перечень объектов гражданских прав, относящихся к имуществу, в Кодексе 1964 г. приведен не был. По смыслу же норм Кодекса 1964 г., в которых упоминалось слово «имущество», под имуществом понимались вещи - предметы материального мира. Уместно в качестве иллюстрации процитировать ст. 10 Кодекса 1964 г., регламентирующую содержание правоспособности граждан: «Граждане могут в соответствии с законом иметь имущество в личной собственности, право пользования жилыми помещениями и иным имуществом, наследовать и завещать имущество, избирать род занятий и место жительства, иметь права автора произведения науки, литературы и искусства, открытия, изобретения, рационализаторского предложения, промышленного образца, а также иметь иные имущественные и личные неимущественные права». Как видно,
88
понятия «произведение науки, литературы и искусства», «изобретение», «промышленный образец», а также категория «имущественные права» в Кодексе 1964 г. не были охвачены понятием «имущество». В связи с этим нет оснований не соглашаться с О.В. Белой, отметившей, что «дальнейший анализ законодательства в его историческом развитии в России позволяет сделать выводы, что в нормах Кодекса 1964 г. не содержалось указание на возможность предоставления в залог исключительных прав, поскольку в ст. 193 Кодекса 1964 г. определялось, что залогодателем может быть лицо - собственник имущества, либо лицо, обладающее имуществом на праве оперативного управления. Обладатель исключительного права был исключен из числа возможных субъектов залоговых правоотношений» [20, С 78].
Однако, несмотря на такое «скудное» регулирование, «при отсутствии норм, регулирующих залог прав требования, на практике (в области внешнеторговых сделок при банковском кредитовании) залог прав все-таки использовался. При реализации этого вида залога происходила уступка залогодателем заложенного права требования залогодержателю: залогодержатель получал право требования от должника исполнения заложенного требования и из уплаченной суммы покрывал обеспеченное залогом требование (как и при всяком залоге, преимущественно перед другими кредиторами); возможный остаток передавался залогодателю» [21, С 27].
Одной из главных новелл Кодекса 1964 г. стало расширение перечня вещных прав, на основании которых должник имел право передавать вещь в залог. К праву собственности добавилось также право оперативного управления, что косвенно подтверждает возможность залога исключительных (имущественных) прав казенных предприятий в соответствии с Кодексом 1964 г.
Таким образом, Кодекс 1964 г. значительно отличался от Кодекса 1922 г. как по содержанию, так и по объему регулирования отношений, связанных с залогом. Вместе с тем, Кодекс 1964 г. воспринял и некоторые существенные черты ранее действовавшего законодательства. Так, «аналогичным образом определяет Кодекс 1964 г. объем требований, обеспеченных залогом. Согласно ст. 192 Кодекса 1964 г., залог обеспечивает требование в том объеме, какой оно имеет к моменту удовлетворения: в частности, проценты, возмещение убытков, причиненных просрочкой исполнения, неустойку (штраф, пеню), а также возмещение расходов по взысканию. Существенными условиями договора о залоге по Кодексу 1964 г. являются наименование и место жительства (места нахождения) сторон, опись, оценка и место нахождения закладываемого имущества, существо, размер и срок исполнения обязательства, обеспечиваемого залогом...Форма договора так же не претерпела существенных изменении» [22, С 42].
Последним законодательным актом советского периода, содержавшим правовые нормы о залоге, являлись Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 года [23]. Данным законодательным актом залог регламентировался крайне незначительно, всего шесть предложений в п. 4, 5 ст. 68 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 года (далее - «Основы гражданского законодательства СССР 1991 г.»), которая называлась «Обеспечение исполнения обязательств», и состояла из семи пунктов, регулировала отношения по неустойке, залогу, поручительству (гарантии) и задатку. Такое положение в принципе невозможно объяснить с точки зрения планируемого в то время перехода к рыночной экономике и соответствующего усиления роли «горизонтальных» отношений между хозяйствующими субъектами. В.Н. Кастальский также отмечает: «непонятно, чем руководствовался законодатель, когда в Основах гражданского законодательства СССР 1991 г. уделил залогу всего два пункта статьи».
Наиболее важно в контексте настоящего исследования выделить тот факт, что согласно п. 5 ст. 68 Основ гражданского законодательства СССР 1991 г. «предметом залога могло быть любое имущество, включая имущественные права», «однако требования, предъявляемые к данному виду имущества, не устанавливались».
89
При этом в данную формулировку вполне укладывались и имущественные права на объекты интеллектуальной собственности.
Таким образом, в советском законодательстве прочно утвердилась позиция по поводу допустимости залога исключительных прав, которая позже нашла свое отражение и развитие в современном законодательстве Российской Федерации. Специальное правовое регулирование данный вида залога получает гораздо позднее.
На основании вышеизложенного можно сделать вывод о довольно обширной истории залога как правовой категории. Правовое регулирование отношений, связанных с использованием и применением залога, берет свое начало в дореволюционном законодательстве и продолжает развиваться и по сей день, порождая новые коллизии и новые выводы. Это представляется логичным, поскольку развитие любой правовой категории или правового института не может обойтись без появления новых правовых проблем и поиском их решения.
Список используемой литературы:
1. Здесь и далее ссылки на нормативный правовой акт даются с учетом перевода на современный русский язык по изданию: Псковская Судная Грамота // Исторические записки. Т. 6. М., 1940;
2. Звоницкий А.С. О залоге по русскому праву. Киев, 1912. С. 16-20;
3. Мейер Д.И. Древнее русское право залога. Казань, 1855. С. 6;
4. Победоносцев К.П. Курс гражданского права: в 3 т. Том 1. М.: Зерцало, 2003. С. 341;
5. Мейер Д.И. Указ. соч. С. 140;
6. Родионова И.В. Залог прав. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 19;
7. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Изд. Бр. Башмаковых, 1911. С. 314;
8. Кассо Л.А. Понятие о залоге в современном праве. М.: Статут, 1999. С. 2;
9. Кассо Л.А. Указ. соч. С. 397;
10. Победоносцев К.П. Курс гражданского права: в 3 томах. Т. 1. М.: Зерцало, 2003. С. 552;
11. Победоносцев К.П. Курс гражданского права: в 3-х томах. С. 552;
12. Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 558;
13. Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 2. М.: Статут, 2000. С. 553;
14. Мейер Д.И. Указ. соч. С. 551;
15. Мейер Д.И. Указ. соч. С. 552;
16. Собрание узаконений РСФСР. 1922, № 71. Ст. 904;
17. Родионова И.В. Указ. соч. С. 24;
18. Родионова И.В. Указ. соч. С. 25;
19. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1964, № 24. Ст. 407;
20. Белая О.В. Залог имущественных прав: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 78;
21. Родионова И.В. Указ. соч. С. 27.
22. Кастальский В.Н. Залог исключительных имущественных прав и его особенности, применительно к исключительным имущественным правам унитарных предприятий: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 42;
23. Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР. 1991, № 26. Ст. 733.
