CC BY
68
References
Akimushkin O.F. (2007)"K istorii formirovaniia fonda musulmanskich rukopisei Sankt-Peterburg-skogo filíala Instituía vostokovedeniia" [From the History of the Formation of the Islamic Manuscripts Fund Owned by the St. Petersburg Branch of the Institute for Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences], Pismennyepamiatniki Vostoka, no. 1 (6), pp. 208—229.
Bakmeisterl. (1779) Opyt o Biblioteke i Kabinete redkostei i istorii natural'noi Sankt-Peterburgskoi imperatorskoi Akademii nauk [Experiment about Library and Cabinet for Curiosities of the Saint-Petersburg Imperial Academy of Sciences], St.Petersburg: Tipografiia morskogo shliakhetskogo kadetskogo Korpusa.
Biome R.L., Flint V.E. (1994) Piatiiazychnyi slovar nazyanii zhivotnych. Ptizi. Latinskii, russkii, angliiskii, nemetskii, frantsuzskii [Dictionary of animal names in five languages. Birds (Latin, Russian, English, German, French)], Moscow: RUSSO, Russki Iazyk.
Burrow G.N. (1975) "Clot-Bey: founder of western medical practice in Egypt", Yale Journal of Biology and Medicine, vol. 48, no. 3, pp. 251—257.
Clot A. (1830) Compte Rendu des Travauz de l'Ecole de Medicine d'Abou-zabel, Marseille: Feissat.
Clot-Bei A.B. (1843) Egipet vproshlom i nyneshnem svoiom sostoianii (v dvukh chastiakh) [Egypt at past and present one's state (in two parts)], St. Petersburg: V. Poliakov.
Ducruet J. (2006) "France and medical education under the Ottoman Empire", Medicographia, vol. 28, no. 3, pp. 293-300.
Garanin V.I. (2001) "EduardAleksandrovich Eversmann: 1794—1860" [EdvardA. Eversmann: 1794— 1860], Kazan': Izd-vo Kazan, un-ta.
GliazerG. (1965) Dramaticheskaia meditsina. Opytyvrachei na sebe. Izdanievtoroye [Dramatic medicine. Experiments of doctors at one's. Publication secondly], Moscow: Molodaia gvardiia.
Kazarian H.G. (1990) Reformy Mukhammeda Ali i ikh rol' vsotsialno-economicheskoi zhizni Egipta v peivoipolovine XlXveka (Avtoref. diss, na soiskanie uch. stepeni kand. istor. nauk) [Reforms of Mohammed Ali and their role in socio-economic life of Egypt at first half XIX century (abstract of dissertation for the degree of historical sciences)], Moscow.
Khartanovich M.F. (1999) "Mezhdunarodnye sviazi Rossiiskoi Imperatorskoi Akademii nauk (1825—1850)" [International contracts of the Russian Imperial Academy of Sciences], Vestnik Rossiiskoi Academii nauk, vol. 69, no. 7, pp. 585—593.
Mohammad M.R., Al-RammahiH.M., Lahony S.R (2013) "Lhe first record ofthe thick-billed lark Rhamphocoris clotbey (Bonaparte, 1850) for Iraq", Bulletin ofthe Iraq Natural History Museum, vol. 12, no. 3, pp. 37-41.
Naumov D.V. (1980) Zoologicheskii muzei ANSSSR. Kratkaia istoriia i opisanie ekspozitsii [Zoological museum AN SSSR. Brief history and description of exposition], Leningrad: Nauka.
Serebriakov A.E. (1936) "Zoologicheskii kabinet Kunstkamery" [Zoological cabinet of curiosities], Trudy instituía istorii nauki i tekhniki, vol. 1, no. 9, pp. 69—128.
Shelley G.E. (1872) A handbook to the birds of Egypt, London: John Van Voorst.
Spencer S.L., Pilcher C., Cowan P.J. (2007) "Lhe first breeding record of thick-billed lark Rampho-coris clotbey in Kuwait and concomitant behavioral observations", Sandgrouse, vol. 29, no. 2, pp. 205—208.
Shtraukh A.A. (1889) "Zoologicheskii muzei Imperatorskoi Akademii nauk. Piatidesiatiletie ego sushchestvovaniia" [Zoological Museum ofthe Imperial Academy of Sciences. Its fiftieth existence], Zapiski Imperatorskoi Akademii nauk, vol. 61, suppl. 3.
Vorontsov N.N. (1999) Razyitie evoliutsionnych idei v biologii [Lhe development of Evolution Idea in Biology], Moscow: Progress-Lraditsiia.
История ухода академика A.A. Рихтера из Института физиологии растений АН СССР
Я.А. Рихтер1, Т.Я. Рихтер2
1 Кафедра общей геологии и полезных ископаемых, Геологический факультет, Саратовский государственный университет, Саратов, Россия; erratol9@gmail.com 2 Независимый исследователь, Филадельфия, США
Статья посвящена рассказу о полузабытых и неизвестных страницах биографии выдающегося учёного — ботаника и физиолога растений A.A. Рихтера, создавшего свою научную школу физиологов растений. После избрания в Академию наук он организовал на базе Лаборатории биохимии и физиологии растений новый Институт физиологии растений (ИФР) и стал его директором. Однако вскоре его независимое поведение и принципиальность в научных вопросах стали неугодными для власти, продвигавшей в науку своих ставленников, таких как известный Т.Д. Лысенко. С помощью «общественности» и партийной организации в институте была организована кампания клеветы и травли A.A. Рихтера, выплеснувшаяся на страницы главной партийной газеты «Правда» в виде письма «группы товарищей» (26.07.1938). Это письмо было открытым доносом, послужившим для власти сигналом к началу расправы.
Ключевые слова: физиология растений, «яровизация», письмо в редакцию, «лженаучные методы», газета «Правда».
В биографии выдающегося учёного — ботаника и физиолога растений A.A. Рихтера остались неосвещёнными ныне полузабытые и неизвестные страницы, относящиеся к временам его деятельности в Академии наук. Он известен как организатор и первый директор академического Института физиологии растений (ИФР), но история его ухода из института до сих пор не изучена. Внешнее впечатление достигнутого успеха и благополучия в конце пройденного A.A. Рихтером жизненного пути не может скрыть драматизма тех событий, которые привели его к катастрофе и вынужденному уходу из института. В обстановке склоки и травли, развязанных беспринципными противниками в институтской среде, поощряемыми извне, он оказался бессилен в попытках восстановить истину и справедливость, отстоять своё честное имя. Постараемся сделать это теперь.
В основу нашего сообщения положены документы и свидетельства о событиях 1938 г., приведших A.A. Рихтера к уходу с поста директора ИФРа. В полной мере они иллюстрируют известное положение, что одним из приёмов «научных дискуссий» сталинской эпохи были публичные доносы, широко применявшиеся Т.Д. Лысенко и его последователями (Колчинский, 2015).
Научная и педагогическая деятельность A.A. Рихтера, её основные результаты были освещены в ряде работ, появившихся в конце 1940-х гг. (Чайлахян, 1948; Максимов, 1949; Сухоруков, 1949) и позднее (Чайлахян, 1972). Они принадлежат его ученикам и поэтому представляют особую ценность как свидетельства современников. В этих работах были намечены основные черты творческой личности и стиля научной работы Рихтера, показана его активная роль в общении с учениками как с коллегами, в создании научных школ и новых направлений исследований. По словам одного из его учеников,
Андрей Александрович Рихтер принадлежит к числу тех учёных, научная деятельность которых не нашла себе полного отражения в опубликованных ими печатных произведениях. Относясь строго критически к каждой научной публикации, Андрей Александрович не менее,если не более, строго относился и к собственным работам, и очень многое из того, что было им сделано, так и не увидело света в виде печатных статей и лишь обогатило новыми фактами и идеями как его самого, так и работавших вместе с ним его учеников и сотрудников (Максимов, 1949, с. 10).
На протяжении всей жизни важнейшее место в исследованиях A.A. Рихтера занимала фундаментальная проблема фотосинтеза, и мы можем присоединиться в оценке значения одной из его работ к мнению другого ученика:
Исследование A.A. Рихтера занимает в обширной научной литературе по фотосинтезу совершенно особое место. Автору этой работы удалось путем применения строгих количественных методов получить столь близкие соответствия значений поглощенной энергии и произведенной фотосинтетической работы, как это, пожалуй, не удавалось никому другому. Поэтому работа A.A. Рихтера давала основания для выводов более широкого значения, выводов, интерес и ценность которых стали очевидными лишь через 25-30 лет после публикации его исследования (Сабинин, 1955, с. 292).
В 1930-е гг. XX столетия, на новом этапе развития и строительства Академии наук, в полной мере проявилась и другая сторона личности A.A. Рихтера — его незаурядная натура научного лидера, а также способности организатора научных исследований и руководителя крупных научных коллективов. Свойственная ему в молодости активность в общественной жизни была уже несвоевременной в событиях тридцатых годов, но и в них мы узнаём присущие черты характера, его непримиримость и принципиальность в конфликтах с противниками. Некоторая «недосказанность» и просто умолчание в отношении причин, приведших к уходу A.A. Рихтера из Института физиологии растений понятны в связи с дальнейшим развитием событий и общим давлением господствующих политических сил того времени1. В последующие годы в обзорах развития советской физиологии растений мы находим в лучшем случае упоминание его имени среди других достойных имен, и многие поколения учёных не имели о нём и его деятельности представления. Лишь в последние два десятилетия положение изменилось, и появились публикации, содержащие новые материалы (Манойленко, 2008; Рихтер, 2009; Романов, 2012). Интерес к личности A.A. Рихтера и его трудам, уже полузабытым, возрождается. Всё это позволяет надеяться, что появление его научной биографии — дело недалёкого будущего.
Приведём здесь необходимые краткие биографические сведения. Андрей Александрович Рихтер (рис. 1) родился 15 августа (нов. ст.) 1871 г. в имении отца Куровском Перемышльского уезда Калужской губернии. Его отец — Александр Александрович (1836—1898), из семьи российских немцев, заслуживших потомственное дворянство. После окончания Александровского лицея он поступил на службу в Министерство внутренних дел, где участвовал в сборе материалов и разработке документов реформы 1861 г. по освобождению крестьян, затем участвовал в проведении реформы в качестве мирового посредника. В 1874—1898 гг. он служил в Министерстве финансов, где был ближайшим сотрудником Н.Х. Бунге и С.Ю. Витте.
1 Кратко хроника событий представлена в виде отчетов в официальном органе — «Вестнике Академии наук СССР» (1938. № 7-8. С. 5571).
Рис. 1. Академик A.A. Рихтер, 1940 г. Фотография из личного архива Я.А. и Т.Я. Рихтер Fig. 1. Academician A.A. Richter, 1940. From the Richter family archive
Андрей Александрович после окончания гимназии с золотой медалью поступил в 1889 г. в С.-Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета. Его учителями были A.C. Фаминцын и И.П. Бородин. В 1893 г. он с отличием окончил курс и был оставлен при кафедре физиологии растений для подготовки к профессорскому званию, занимал должность хранителя ботанического кабинета. С 1903 по 1917 гг. — приват-доцент С.-Петербургского университета. В 1917—1923 гг. — профессор Пермского университета, его ректор (1921—1923), профессор Саратовского университета (1924-1931), член-корреспондент АН СССР (с 1929 г.), профессор Московского университета (1931—1932). В конце марта 1932 г. на общем собрании Академии Наук СССР A.A. Рихтер был избран её действительным членом. Он возглавил Лабораторию биохимии и физиологии растений (ЛАБиФР). После переезда в Москву на её основе было создано два института — Институт физиологии растений (ИФР) и Институт биохимии. Директором первого стал A.A. Рихтер, второго — АН. Бах.
Здесь нужно отметить, что в начале 1930-х годов A.A. Рихтер вступил в коммунистическую партию, очевидно, понимая, что без этого шага дальнейшая научная карьера становилась невозможной. В Академии наук ещё в конце 1920-х гг. была создана своя «партячейка», в которую вошли ещё очень немногочисленные тогда академики — члены ВКП(б). Даже к началу 1938 г., когда произошла интересующая нас история, в ней состояло всего 11 академиков, и среди них был A.A. Рихтер. Видимо, созданная специально для академиков парторганизация не оправдала надежд партийного руководства, и было решено её упразднить. И по явно инспирированному сигналу — письму в ЦК ВКП(б) на имя В.М. Молотова — было быстро, через два дня, 18 января 1938 г., принято решение о роспуске («упразднении») партгруппы академиков и о прикреплении их к парторганизациям по месту основной работы. Основания были изложены в письме-доносе некоего Веселовского: «...партгруппа не способна идейно-политически сплотить академиков и мобилизовать их на выполнение решений ЦК партии. Партийные организации отдельных учреждений АН не встречают поддержки партгруппы академиков в борьбе за оздоровление Академии». И ещё: «Партгруппа академиков не возглавляет
борьбы за привлечение Академии Наук к решению научных проблем, стоящих перед народным хозяйством СССР, она превратилась в центр политиканства некоторых академиков — членов партии». К письму был приложен список членов этой партгруппы, в котором под пунктом три значился академик A.A. Рихтер. Любопытно, что само решение было записано на второй странице этого письма рукой В.М. Молотова и подписано: «За — Ворошилов, Андреев и Ежов», а также пометы, что «Калинин, Чубарь, Микоян — за. Молотов», ниже его же рукой добавлено «За — (Сталин)»2.
A.A. Рихтер осуществлял общее руководство научной работой своего института, так как первые годы по штату ещё не было заместителя директора по научной работе, так же как и постоянного учёного секретаря. В институте Андрей Александрович возглавлял отдел воздушного питания растений, в котором проводил свои работы по фотосинтезу. Основное его внимание было сосредоточено на разработке методов определения интенсивности фотосинтеза и изыскании способов его форсирования. Одновременно в те же годы (1932—1938) Андрей Александрович организовал полевые экспедиции в Нижнее Поволжье и Заволжье для изучения вопросов засухоустойчивости злаковых культур и перспектив развития орошаемого земледелия. Оранжерея Института физиологии растений была полностью занята опытами по различным проблемам исследований, в том числе по управлению процессами цветения и плодоношения растений. Здесь же проводились опыты по яровизации озимой ржи и озимого рапса на непрерывном свету без воздействия пониженной температуры и многие другие исследования. В институте были намечены перспективные планы развития исследований по важнейшим направлениям теоретической и прикладной физиологии растений.
В 1936—1937 гг. в планомерном развитии научных исследований института начались сбои, а затем институт оказался на «крутом переломе». Первые осложнения начались в конце 1937-го — начале 1938-го гг. с выяснения отношений между директором института A.A. Рихтером и «представителями общественности» при так называемой «проверке выполнения решений актива 1937 г.» по кадровым вопросам. Институт, ещё совсем недавно организованный и обосновавшийся на новом месте, только налаживал работу в лабораториях, полевых экспедициях. Естественно, что приходилось проводить необходимые структурные перестройки, расширять ряды сотрудников за счёт привлечения новых молодых научных сил. Нет ничего удивительного, что при этом обнаруживалась недостаточная подготовка и низкий научный потенциал некоторых из них. Дирекции приходилось принимать решения, персонально касавшиеся этих «некоторых», переводить их из одной лаборатории в другую, поручать выполнение новых заданий, менять планы, а в отдельных случаях и увольнять с работы как профессионально непригодных. Обстановка в институте стала накаляться, особенно благодаря активности партийных функционеров и «представителей общественности», большей частью состоявшей из «обиженных» и недовольных. Этим воспользовались могучие внешние силы, ждавшие благоприятного момента за пределами стен института. На заседании Совнаркома в мае 1938 г. В.М. Молотов при обсуждении академических дел спросил вице-президента АН СССР А.Е. Ферсмана, «как он терпит во главе института такого директора, как Рихтер»'.
2 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 163. Д. 1180. Л. 162-164.
3 Об этом разговоре В.И. Вернадский записал со слов А.Е. Ферсмана. См.: Вернадский, Дневник 1938 года. Архив Российской академии наук (АРАН). Ф. 518. Оп. 2. Д. 19. Л. 2 об. — 3.
Здесь важно напомнить, что Андрей Александрович ещё в начале 1930-х гг. заинтересовался проблемой яровизации семенного материала, значение которой стало выявляться после работ тогда ещё простого агронома Т.Д. Лысенко. Вскоре Андрей Александрович опубликовал первые результаты опытов по методике диагностики яровизированных семян и разработке практического метода их отличия от неяровизирован-ных (Рихтер и др. 1933, Рихтер, 1934). В какой-то мере это было первой научной проверкой результатов Т.Д. Лысенко, начавшего пропаганду соответствующих агроприёмов под именем «яровизации». На западе, среди европейских учёных, это «новое слово» советской науки также наделало шуму. Один из крупнейших учёных-биологов Хуго Де Фриз, организатор очередного Международного Ботанического конгресса, обратился в январе 1935 г. к Н.И. Вавилову с просьбой посодействовать приезду на конгресс A.A. Рихтера, так как он «приглашён прочитать доклад по теме "Яровизация"». И далее он писал:
Поскольку Максимов и Рихтер работали в этой области, было бы крайне желательно, чтобы эти исследователи смогли присутствовать на конгрессе и принять участие в дискуссиях по этой и другим темам. Не могли бы Вы использовать Ваше влияние, чтобы способствовать участию обоих учёных в Конгрессе? Мы хотели, чтобы поставленные на обсуждение темы были как можно лучше освещены и по ним состоялись широкие дискуссии. Жаль, если русская сторона не внесет в это свой вклад (Вавилов, 2001, с. 321).
Не стоит здесь объяснять, что поездка академика A.A. Рихтера на этот конгресс не состоялась по не зависящим от него и Н.И. Вавилова причинам: в стране устанавливался жёсткий режим ограниченного общения с заграничными организациями и гражданами. Сам Андрей Александрович это понял ещё раньше и не строил иллюзий.
В то же время A.A. Рихтер не скрывал своего отношения к новациям Лысенко, позволяя себе на людях «критиковать и высмеивать его бредни». (Романов, 2012). Экспериментальная проверка результатов яровизации 1932—34 гг., а также статья «Физиологические перспективы в деле управления урожаем» (Рихтер, 1935), вызвали раздражение Т.Д. Лысенко, к 1938 г. ставшего «всенародным академиком» и всё более и более стремившегося монополизировать селекционную науку, а затем и всю биологию. В дальнейшем, видимо, у Т.Д. Лысенко появилось ещё больше оснований для недовольства. Ему лишь оставалось выбрать подходящий момент, чтобы начать войну против физиологов растений, сохранявших «независимость» в своём академическом институте.
Этот момент настал, когда газета «Правда», орган ЦКВКП(б), начала весной 1938 г. кампанию против Академии наук СССР, стремясь полностью подчинить её государственному и партийному контролю под лозунгом служения интересам «социалистического строительства». 8 мая Совнарком заслушал вопрос о деятельности и плане работ Академии наук на 1938 г. Были приглашены президент Академии В.Л. Комаров, члены её президиума. На заседании председатель Совнаркома В.М. Молотов, народный комиссар путей сообщения Л.М. Каганович и другие выразили крайнее неудовлетворение работой Академии, упрекая её в «теоретизировании», отрыве от практических нужд «социалистического строительства» и т. п. План работы Академии правительство не утвердило, потребовав его коренной переработки. 11 мая состоялось заседание президиума Академии наук, посвящённое «проработке» и выводам, из неё вытекающим. В этот же день «Правда» опубликовала передовую статью «Советская наука» с теми же претензиями, что были высказаны на заседании Совнаркома, а также с новыми нападками. В ней, например, заявлялось:
Лжеучёные и вредители, окопавшиеся в ряде научных институтов, всячески старались убить побольше сил и средств на никчемную возню с никому не нужными «темами». Уроки вредительства до сих пор ещё учтены в совершенно недостаточной степени, ликвидация вредительства протекает крайне медленно4.
Генеральный секретарь ВКП(б), И.В. Сталин выступил 17 мая 1938 г. на приёме в Кремле участников Всесоюзного совещания работников высшей школы с более завуалированными, но теми же «установками». На следующий день «Правда» вышла с передовой статьей «За передовую революционную науку!», в которой, между прочим, сообщила, что «славная советская разведка разгромила вражеские гнёзда в вузах»5.
В этой чрезвычайно напряжённой обстановке ход событий в Институте физиологии растений принял вполне предсказуемый оборот. О них мы узнаём из сохранившегося в Архиве АН СССР (АРАН) письма A.A. Рихтера от 7 июля 1938 г. в партком биогруппы Академии наук и президенту Академии и его давнему другу B.JT. Комарову о положении в институте6. Как отмечает в начале письма Андрей Александрович: «...в Институте действительно уже несколько месяцев замечается напряжённая атмосфера склоки, клеветнических обвинений ведущих сотрудников Института» со стороны группы сотрудников во главе с A.A. Исаковой и парторгом института И.Н. Коноваловым. В этой группе активно действовали такие «мало способные, но с большими претензиями», «весьма мало успевающие» сотрудники, как Б.М. Голуш и H.A. Шарина.
Одним из вопиющих примеров этой <...> склоки является травля бывшего аспиранта, ныне зав. Лабораторией управления развитием растений М.Х. Чайлахяна, весьма даровитого исследователя, пробивающего новые пути в научной работе, напечатавшего в качестве докторской диссертации обширное экспериментальное исследование над внутренними причинами перехода растений в состояние цветения и плодоношения7.
A.A. Рихтер подчеркнул, что эта кампания была подхвачена и раздута в политический вопрос парторгом института Коноваловым, «разукрашена совершенно нелепыми обвинениями Чайлахяна в антидарвинизме, противодействии акад. Лысенко, научном плагиате...»8. Далее он изложил историю событий: «Постановлением Парткома 5-го мая 1938 г. на основании этих склочных сведений и несмотря на все мои разъяснения я был обязан воспрепятствовать защите работы Чайлахяна в качестве докторской диссертации, что я выполнил письмом к академику Вавилову, в котором снимал свое представление диссертации Чайлахяна»9. Однако, как писал Андрей Александрович, вместо сорванной таким образом защиты состоялось научное совещание в кабинете Н.И. Вавилова в Институте генетики, в котором приняли участие съехавшиеся в Москву оппоненты — члены-корреспон-денты АН СССР профессора И.А. Иванов и H.A. Максимов, профессора Ф.И. Крашенинников и С.Д. Львов, давшие положительные отзывы на ранее вышедшую книгу диссертанта «Гормональная теория развития растений». Присутствовали также
"Передовая статья «Советская наука» // Правда.11 мая 1938 г. № 128 (7453). С. 1.
5 Передовая статья «За передовую революционную науку» // Правда. 18 мая 1938 г. № 135 (7460). С. 1.
6АРАН. Ф. 277. Оп. 3. Д. 38. Л. 8. (письмо А.А. Рихтера В.Л. Комарову от 7 июля 1938 г.).
'Там же.
8Там же.
9Там же.
академики Т.Д. Лысенко, Н.И. Вавилов, М.М. Завадовский, A.A. Рихтер, чл.-корр. АН H.H. Исаченко, профессор И.К. Писарев и др. Как вспоминал М.Х. Чайлахян, первое слово было предоставлено Т.Д. Лысенко, выступившему с резкой критикой «теории флоригена» (названного так Чайлахяном фермента — гормона, управляющего цветением растений).10 В обрывистых коротких и жёстких фразах, часто не связанных одна с другой, стремясь доказать полную несостоятельность книги, Лысенко говорил о том, что теория флоригена — это то же, что теория флогистона Средних веков и повышенным тоном безоговорочно заключил, что автор книги не заслуживает не только докторской, но даже степени кандидата наук. Оппоненты в своих выступлениях, напротив, дали высокую оценку диссертации, резко протестуя против срыва её защиты. В заключительном слове Н.И. Вавилов предложил диссертанту внести исправления в книгу и после этого представить вновь диссертацию учёному совету Института генетики.
На заседании вёлся протокол, и выдержки из него были позднее приведены Андреем Александровичем в письме к В.Л. Комарову, в частности, что «вопрос о плагиате был снят самим сотрудником ВИР-а Мошковым, вопрос о противодействии акад. Т.Д. Лысенко был отвергнут самим акад. Лысенко, вопрос об антидарвинизме не был даже поднят в виду его явной бессмысленности»11. Сам Чайлахян впоследствии вспоминал, что все без исключения обвинения в его адрес были отвергнуты, а диссертация была признана вполне заслуживающей присуждения докторской степени (Чайлахян, 2012).
Через два месяца, 5 июля 1938 г., на состоявшемся партсобрании биогруппы Академии наук, в адрес директора были выставлены прямые обвинения в создании «нерабочей атмосферы нервного напряжения» в институте, неисполнении постановления парткома относительно защиты диссертации М.Х. Чайлахяна, в нежелании привлекать в институт «крупных работников, корифеев науки», в невнимательности к работе над подготовкой кадров и, прежде всего, коммунистов. На собрании неоднократно утверждалось, «как партийцами — сотрудниками института, так и лицами, посторонними ему, что институт под моим руководством "катится вниз", что никакого развития физиологических проблем институт на себя не принимает, что институт замкнулся на работе в 4-х стенах и не участвует в разработке народно-хозяйственных проблем».
На этом же собрании Андрей Александрович услышал и лично против него направленные обвинения — от секретаря парткома биогруппы АН СССР тов. Р.Л. Дозорце-вой, в том, что «со мною до сих пор няньчились», что теперь ясно, «что я больше академик, чем партиец», что «я предпочитаю посидеть в Президиуме с Комаровым, чем придти на Партсобрание» и вообще, «когда Партийное заседание — то Рихтер болен»12.
В итоге на этом собрании было принято постановление: «предложить Президиуму АН СССР снять акад. Рихтера с должности директора Института физиологии растений за развал работы в этом институте, а затем и постановление, принятое большинством 15 против 12 об исключении академика Рихтера из рядов Партии»1'. Именно после этого Андрей Александрович и обратился с цитируемым письмом в вышестоящие инстанции, в том числе к президенту АН СССР В.Л. Комарову. Он мотивировал своё обращение тем, что
10 Впоследствии, через много лет, его работы были признаны как крупный вклад в науку, и сам М.Х.Чайлахян был избран в действительные члены АН СССР.
"АРАН. Ф. 277. Оп. 3. Д. 38. Л. 8. (письмо A.A. Рихтера В.Л. Комарову от 7 июля 1938 г.).
12Там же.
"Там же.
означенное постановление является обоснованным на ложных, клеветнических, вытекающих из личной заинтересованности показаниях группы сотрудников института физиологии растений и совершенно незаслуженно чернит меня, заканчивающего 45-й год своей научно-иссле-довательской и педагогической деятельности, в течение которой я сформировал целый ряд лабораторий, кафедр и институтов, выпустивших многочисленных выдающихся работников науки и практики14.
Рихтер просил назначить «компетентное обследование положения в Институте физиологии растений АН СССР», и заключил письмо следующими словами (рис. 2):
8 f
нравильжуа яолитжчесхув линяв.Меня ж* упрекали в том,что я олабо Лосева»
собрания,ве участвув а кружках повмвежия политической сознательности.Секретарь Парткома т.Дозоржева укаэыва а «же,что 'во мвой до скх пор няньчвхись, чтотеперь ясно, "что я больве академик,чем вартже*",что "я предпо4нта» по-1 схяеть в Президиуме о Комаровмм,чем врвдтв яа Партсобрание".Последний упрек вполне обоснован,так как,действвтехьчо,в дев» назначенного Яартсображн! я бия вызвав Президентом,акд.КОиароввм в заседание Президиума,пакончивжеес« около в-ти часов;а затем я,совермевно больной,принужден был уехать домов, где лежа» я следувцмй день.Вцрочем,* моему #нвичеокому ооетоянн»,отмечевно| совервенно о#фицыальнмм свядетельством врачей,тов.Яозоржева отнеслась без той чуткости,которая требовалась бж во отмовеимв ко всякому товэрнщу,а представила меня чуть лн ве сжмужяетом,укиаа,что "когда Партийные заседа-^ няя - то ?ихтер болен".
Представляя в предыдущем ряд моментов мяэвн Жжотитута *жзжо огни растений,а также в Партчасти всей биогруппы,считав,что я могу и обязан отметить, что в жизни их намечается не мало жездоровмх явлений,устранить которж!
мокно будет 'линь путем тщательного компетентного обследования. в /
Что же касается лично меня,го,ве отряжая свохх ожибок и недостатков,
полагаю.что вся моя прежняя в настоящая работа едва ли заслуживает такой оценки,которую ей дало Партсображие я прожу отменить режение его как в области снятия меня с долкноожи Директора "за развал Института",так н восстановить меня в рядах Партии.
/ у/г.
Рис. 2. Последняя страница письма директора института акад. A.A. Рихтера в партком биогруппы Академии Наук и президенту Академии B.JI. Комарову, 7 июля 1938 г. Fig. 2. The last page from the academician A.A. Richter letter to the Biogroup Party Committee of the Academy of Sciences and the President of the Academy V.L. Komarov, July 7, 1938
14Там же.
STUDIES IN THE HISTORY OF BIOLOGY. 2017. Volume 9. No. 4
Что же касается лично меня, то, не отрицая своих ошибок и недостатков, полагаю, что вся моя прошлая и настоящая работа едва ли заслуживает такой оценки, которую ей дало Партсобрание и прошу отменить решение его как в области снятия меня с должности Директора «за развал Института», так и восстановить меня в рядах Партии15.
Однако остановить эту враждебную кампанию не удалось. Сил и возможностей для этого у президента Академии B.JI. Комарова не нашлось, к тому же он в это время находился на санаторном лечении. В Президиуме Академии его замещал вице-пре-зидент Г.М. Кржижановский. В новом письме B.JI. Комарову 10.07.1938 A.A. Рихтер прямо и откровенно говорит (рис. 3):
Как развернется дело далее, не знаю, но Гл(еб) Макс(имилианович) советует мне не падать духом и со спокойствием ждать результатов обследования, назначенного Президиумом под председательством Дм. Ник. Прянишникова. Впрочем, я и не очень реагирую на ту безмерную гадость и пошлость, которую на меня выплеснули в собрании 5 июля, и с нетерпением жду освобождения от академических обязанностей, но, конечно, не «за развал И-тута». Жалею только, что Вы не отпустили меня ранее16.
АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК ИНСТИТУТ ФИЗИОЛОГИЯ РАСТЕНИЙ иеяа К. А. ТИМИРЯЗЕВА
dbhpirvvx* ^^m^W^S ejLlS*-
fa&tii -
^Лъл^кЛ cr™
sT^. ru
¿¡^ / Тыл ' ¿T7L-
Л.
* at^Cc^/
'^^гт^с^с^г^^
О .rf
■yv^^u^f j (гиЛ iis—ejyrr^rKj ■nf^A™
ал^лл/) .^¿с^ил ^ 'гс^х^йл.^
■fr
А
-»г—
t
Рис. 3. Письмо A.A. Рихтера B.JI. Комарову, 10 июля 1938 г. Fig. 3. A.A. Richter letter to V.L. Komarov, July 10, 1938
15 Там же.
16 АР АН. Ф. 277. On. 4. Д. 1246. JI. 115-116. (письмо A.A. Рихтера B.JI. Комарову от 10 июля
1938 г.).
ИСТОРИКО-БИОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. 2017. Том 9. № 4
26 июля 1938 г. в газете «Правда» появляется письмо в редакцию группы сотрудников Института физиологии растений под названием «Лженаучные методы академика Рихтера»17. По существу это был открытый донос, возможно инспирированный (рис. 4). Несмотря на бездоказательность выдвинутых обвинений и откровенно кле-
ОРОЖНИКА»
I ремонта
сганани Тайны 2' in пп плану ПО ГРУ
ной дороге выдпи-7 дрло ВолхОвСТРОЯ 8Ц0 ОН IfDOftC.I СО
Е'ыбягнгое поезд яе-vч>мев 1.900 тонн, авизована колонна •кого дарила тов.
Письма в редакцию
ЛЖЕНАУЧНЫЕ МЕТОДЫ АКАДЕМИКА РИХТЕРА
Великий пени!» физиолог К.
А. Тимиря-
1ПЫТ
>айогы. Машинист кпию о то*, как ювоа. Ингпежгор поносе и Реутский ЬГ-аи: надо готовить
КЗ*».
в подготовке к творожников. 22 раз'ехал ись ы помочь додго-
КОВ
тп помощником вчеысо провел со чяск BoeJi весом в 2.200 тонн). | токарный поеад |ный сверх иор-
ЗСВ, ИМИ .......... /7'/Ч> ,. ПЯ»Р
гяи ре доний Академия нэуп СССР. п ряи блестят и г по форме и глубоких по научному обосяовАяяю пабот и публичных пистИ плений доказывал, что физиология растений—»то одна из важнейших основ р.щио-ня.тьпого земледелия.
Этот чрезвычайно важный участок обшей проблемы повышения производительности сельского хозяйства разрабатывается н системе Академии наук Институтом физиологии растений, директором 'которого состоит академик А. А. Рихтер. Что же представляет собой научная деятельность академика Рихтера я возглавляемого им института?
За б лет, истекших со времени избрания Рихтера действительны« членом Академии наук ССОР (в 1932 г.), ям были опубликованы. не считая 1—3 статей отчетного характера, всего 3 нзучяьгх работы, обшей сложностью около 16 печатных страниц.
В 1934 г. академик опубликовал свой первый «академический труд», результат двухгодичной работы, под гро-мким названием «Практическое разрешение вопроса диагностики яровизированного семенного материала»,
В этой работе доводилось до всеобщ его »ведения, что усилиям академика и его сотрудников разрешен вощмс о сущности пропесса яровизации, открытого блестящими работами Т. Л. Лысенко, и «разработан простой, «полевой» метод диагноза, позволяющий различать семена, закрепившие яровиза нвовяый импульс, от иелровивиро-взиныхя.
Со ютш «т&июмшм Я"» >« 1 М «пистоЯ, Его!
Пи ТТ ими» —м пвяипятл. ... »""«"« « я сам» иягпгггте,
»рымно, я ияспяие „».
у
сведущих, просто смех,
ьжлятс
■¡Я»" ** Т™*^® в «1932 г. . '1Н г- "пгбяяиивл ряд работ. В
™ "^яаему»
«г-алку растений нтитш ааегаой пггем I Первых сроков полива (ДЕ ГиМы* МЯ урожайности росте-
Нв 1935 г. академик Рихтер опубликовал [работу, и которой излагает перспективу Физиологии растений в деле управление урожаем («Известил ЛИ СССР». 1935, Л? ])_ Он рекомендует нашему социалистическому [сельскому хозяйству «укра-влен-ие урожае* в положительную сторону при помощи отрицательных факторов—и «достатка вла-гл», т. е. предлагает бороться с засухой засушливых районе® Заволжья при помощи засухи!
Эти вредные установки тянули поливное хозяйство Заволжья » сторону сухого зепле-др.тия, вопреки всем решениям пятим * правительства о превращении этих районов в базу высоких и устойчивых урожаев.
Другая «теории», которой институт пытается «обогатить» советскую науку, зто— так называемая «гормональная теория раз-пития растений». Не развивает сотрудник института М. X. Чайлахян под покровительством академика Рихтера.
Эта, с позволения сказать, теория тянет науку о развитии растений лет на 50— 60 назад, к эпохе Сакса, который различные явления п развитии растений (метение, млотиепие и др.) об'яснял образованием особых веществ. Но существу «гор-моиалшая теория» является плохо замаскированной попыткой отвлечь нагну науч-яо-исслеяовотельскую мысль от передовой н прогрессивной теории стадийного развития растений, разрабатываемой атидеканом Т. Д. Лы-сеико.
Лженаучным направлениям в духе теорий «закалки растений к засухе при я мощи самой засухи* и «гормональной теории развития растений» академик Рихтер уделяет все свое »нимание и создает дли них наиболее благоприятные условия; все же попытки постановки действительно на-учной работы либо не встречаю* его иол-дер жки, либо сталкиваются с прямым сопротивлением.
Институт, призванный по слоем у поло-' жепию возглавлять п а учно- исследовательскую мысль в области Физиологии растений и направлять эту мысль на разработку актуальных для сельскего хозяйства вопросов, в действительности является рассадником отсталых и лженаучных идей.
Аклдекин наук хпрогао осве-д ,лея 0 положении в институте, но реальных мер к улучшем» не принимает. Доктор биологических наук,
профессор А. И. ПОТАПОВ. Квидидлти биологических наук: КОВА г и ^-' А А- "ел-
н г ПРТШ1ЛН Самохвалов,
Н. С. ПЕТИИОВ, Ю. В. РАКИТИН И. Н. КОНОВАЛОВ. Б.М.ГС¡¡ГЖ
? НЕКОЛХОЗНОГО СКОТА
Рис. 4. Газета «Правда», 26 июля 1938 г. Fig. 4. Newspaper "Pravda", July 26, 1938
,3*1
ri f*
Ш
¿3s«
|C1
Я i»*
Гики »Jil jjlffll!»»" |щ«Ш В"
„«ШЯ » yjripiaBorE (VIA Bwpw
_ uwiiwi I iMCinKi J ядаи tuepi
I m к to«
mm * й
Ч г, (К.Ш1 Ey
^»W» i, ■ Wl, II
«Wttfi о •»•fame, ¿1» le,0 ■ "nun
i,?» ati
is
о №
"Письмо в редакцию «Лженаучные методы академика Рихтера» // Правда. 1938. 26 июля. №204 (7529). С. 2.
ветнический характер, это письмо сыграло свою роль и послужило отправным пунктом для начала расправы. Группа подписавших письмо состояла из восьми человек. Назовем их в том порядке, как они подписались: профессор А.И. Потапов18, кандидаты биологических наук В.М. Катунский, A.A. Исакова, Г.К. Самохвалов, Н.С. Петинов, Ю.В. Ракитин, И.Н. Коновалов, Б.М. Голуш.
Все они были приняты в институт A.A. Рихтером, многие зачислены в докторантуру, а перед этим защитили кандидатские диссертации. Например, Ю.В. Ракитин — первый докторант ИФРа с 1 февраля 1935 г., доктор наук с 1940 г., член-корреспондент АН СССР с 1962 г., специалист в области физиологии дозревания плодов. И.Н. Коновалов занимался вопросами яровизации растений и их семян при пониженных температурах и был принят в докторантуру в январе 1936 г. Возглавлявший список подписантов проф. А.И. Потапов был приглашён A.A. Рихтером ещё в 1932 г. в ЛАБиФР как специалист в области физиологии минерального питания растений, с 1937 г. — заведующий лабораторией этого направления. Некоторые из них считались учениками A.A. Рихтера — Н.С. Петинов, Ю.В. Ракитин, Б.М. Голуш.
Андрей Александрович пытался бороться, оказавшись, по существу, в одиночестве. Он написал письмо в редакцию газеты «Правда», оставшееся неопубликованным, но дошедшее до нас в копии, направленной президенту АН СССР В.Л. Комарову (и сохранившейся в его фонде в Архиве АН СССР)19. В этом письме Андрей Александрович разоблачал авторов письма в редакцию «Правды» как клеветников, извращающих истину, сплошь и рядом допускающих передержки и прибегающих к нелепым инсинуациям; на конкретных фактах он опровергает их измышления, указывает на их беспринципность.
Основной упор обвинений авторов письма в редакцию «Правды» был сделан на упомянутую нами работу A.A. Рихтера 1934 г. В издевательском тоне авторы «письма» сообщают, что он опубликовал
...свой первый «академический труд», результат двухгодичной работы, под громким названием «практическое разрешение вопроса диагностики яровизированного семенного материала». В этой работе доводилось до всеобщего сведения, что усилиями академика и его сотрудников разрешен вопрос о сущности процесса яровизации, открытого блестящими работами Т.Д. Лысенко...
И далее:
...прошло 4 года, но «простой» метод института нигде — ни в производстве, ни в лабораторной практике— не применяется. Он не применяется и в самом институте, директором которого Рихтер состоит. Вышло это потому, что работа была выполнена абсолютно неграмотно, и некоторые её положения вызывают у людей, мало-мальски сведущих, просто смех20.
Как на это обвинение отреагировал сам A.A. Рихтер? В своём письме он отмечал, что
18Секретный сотрудник НКВД (Романов, 2012).
19АРАН. Ф. 277. Оп. 3. Д. 38. Л. 913. (неопубликованное письмо А.А. Рихтера в редакцию «Правды», цитируемое по копии для В.Л. Комарова, после 26 июля 1938 г.).
20Письмо в редакцию «Лженаучные методы академика Рихтера»... С. 2.
...работа эта предлагала действительно простые методы обнаружения различий в физико-химическом состоянии семян в зависимости от предпосевной обработки. Никаких возражений против примененной методики и даже замечаний никто не делал до сего дня, и указания на то, что работа выполнена «абсолютно неграмотно» и «положения её вызывают смех» объясняются лишь беспринципностью подписавших письмо, не могущих, очевидно, помимо хлестких выражений, привести каких-либо доказательств.
И далее он продолжает:
...идеей, положенной в основу работы по диагностике яровизованных семян, было представление об изменении состояния белковых веществ в отношении их так называемой изоэлек-трической точки. Совершенно такие же представления проводятся теперь в работах подписавшей «письмо» Б.М. Голуш и ее сотрудницы Шариной. Выходит, в конце концов, что писавшие «письмо» смеются сами над собой21.
Второе обвинение, носящее уж совершенно демагогический характер, касалось рекомендаций А.А. Рихтера, опубликованных в статье 1935 г. «Физиологические перспективы в деле управления урожаем» и в передаче авторов сформулированных следующим образом: Рихтер «...предлагает бороться с засухой засушливых районов Поволжья при помощи засухи!». Тут же, без разбора статьи по существу, наклеивался ярлык: «Эти вредные установки тянули поливное хозяйство Заволжья в сторону сухого земледелия, вопреки всем решениям партии и правительства о превращении этих районов в базу высоких и устойчивых урожаев»22. Далее авторы письма объявляют эти исследования «лженаучным направлением». Что мог сказать в свою защиту Андрей Александрович? Он ответил на это обвинение спокойно и подробно. В частности, он подчеркнул, что
...явление закаливания сухостью, начиная с семени— с последующей повышенной жизнедеятельностью организмов общеизвестно; необходимо лишь вместо того, чтобы отрицать их огульно, суметь применить их в большом масштабе, чтобы при всех случайностях перемены погоды и т.п. получить высокие урожаи. Считаю, что этот подход не только не вреден, но и диалектически правилен. Прибавлю, что одна из подписавших «письмо» — Б.М. Голуш (член Партии) специально работает над закаливанием растений сухостью, очевидно не считая свою работу вредной и противоречащей установкам Партии и правительства2'.
Третье обвинение, в той же степени голословное, что и предыдущие, было направлено по адресу появившейся в институте новой концепции, получившей название «гормональной теории развития растений», и её автора, молодого учёного М.Х. Чайлахяна, работавшего, как пишут авторы письма, «под покровительством академика Рихтера». Здесь А.А. Рихтеру достается как научному руководителю — за то, что «по существу "гормональная теория" является плохо замаскированной попыткой отвлечь нашу научно-исследовательскую мысль от передовой и прогрессивной теории стадийного развития растений, разрабатываемой академиком Т.Д. Лысенко»24. Становится совершенно ясно, кому было необходимо такое погромное выступление, кто «заказывал музыку». В заключение авторы «письма» заяв-
21АРАН. Ф. 277. Оп. 3. Д. 38. Л. 9-13.
22 Письмо в редакцию «Лженаучные методы академика Рихтера»... С. 2.
23 АРАН. Ф. 277. Оп. 3. Д. 38. Л. 9-13.
24 Письмо в редакцию «Лженаучные методы академика Рихтера»... С. 2.
ляли, что Институт <«...> в действительности является рассадником отсталых и лженаучных идей»25. «...Если бы здесь была хоть крупица правды, — отвечал в своём письме A.A. Рихтер, — виновны и все подписавшие "письмо", как входящие в Совет Института и никогда не поднимавшие в нём подобных чудовищных обвинений»26.
О беспринципности соавторов «письма» свидетельствует эпизод, о котором недоумением рассказал A.A. Рихтер. Оказывается,
... А.И. Потапов был намечен мною, по инициативе и согласованию с Г.К. Самохваловым, как профоргом и И.И. Коноваловым, как парторгом, к увольнению как не отвечающий своему назначению слабый работник, проводящий исключительно свои, весьма спорные идеи по обезвреживанию алюминия в почве громадными дозами фосфора и не желающий считаться с жизненными задачами нашей агрофизиологической действительности. Теперь же оба товарища, приходившие ко мне, как к Директору с настойчивыми требованиями снять проф. Потапова и предлагавшие мне для сего различные методы, объединились воедино под общим флагом "доктора биологических наук". Этот поворот для меня в особенности непонятен и тяжел, так как в обоих товарищах по Институту я имел как в членах Партии постоянную поддержку27.
Теперь понятно, что А.И. Потапов был использован его партийными коллегами для намеченной акции по ошельмованию неугодного кому-то директора.
Через три дня, 29 июля 1938 г., в той же газете появилась передовая статья под характерным названием-лозунгом: «Науку — на службу стране». В ней высказывались как не подлежащие сомнению следующие истины:
Чем, как не косностью и рутиной в ряде институтов, можно объяснить то обстоятельство, что годами оставались неразоблачёнными антинаучные бредни академика Алексеева, о которых недавно писалось в «Правде»? До последнего времени не подвергались критике лженаучные откровения академика Рихтера. До сих пор еще встречают либеральное к себе отношение трюки академика Лазарева, отдающие весьма скверным душком.
И далее в качестве противопоставления объявлялось:
Кто в СССР не знает академика А.Н. Баха, старейшего учёного-революционера, неутомимо ведущего научную работу большого практического значения? Или академика Т.Д. Лысенко, крестьянского сына, в небывало короткий срок ставшего крупнейшим мировым учёным, чьи труды обильным урожаем расцветают на колхозных и совхозных полях?28
После появления письма в «Правде» Президиум Академии наук образовал комиссию по обследованию Института физиологии растений под председательством акад. Д.Н. Прянишникова. В её состав были включены акад. АА. Шмук29, проф. O.A. Вальтер'0,
25 Там же.
26 АР АН. Ф. 277. Оп. 3. Д. 38. Л. 9-13.
27 Там же.
28 Науку — на службу стране // Правда. 1938. 29 июля. № 207 (7532). С. 1.
29 Специалист в области прикладной биохимии, до того работавший во Всесоюзном институте табачной промышленности в г. Краснодаре и перешедший затем в Институт биохимии АН СССР.
,0 Работал в Ленинграде, в институте прядильных культур; был приглашен A.A. Рихтером в 1932 г. при реорганизации ЛАБиФРа, где руководил бригадой по минеральному питанию, однако при переводе лаборатории в Москву остался в Ленинграде.
проф. И.М. Васильев", проф. Д.А. Сабинин'2, доктор с. — х. наук Б.А. Рубин". Остальные члены комиссии — доктора наук A.B. Соколов, М.Н. Мейсель, кандидат наук АП. Щербаков'4 и И.И. Иванов — в эти годы работали в Институте биохимии А.Н. Баха.
В заключении комиссии к обвинениям авторов письма прибавились новые, в основном уже по частным вопросам, отдельным фактам, что, по-видимому, в большей степени отражало претензии «обиженных» сотрудников института. Но все эти факты подобраны так, чтобы подчеркнуть положение о негодном стиле и методах руководства институтом A.A. Рихтером. В заключении комиссии была целиком поддержана позиция авторов письма в «Правду», оно пестрело резкими обвинениями в адрес A.A. Рихтера, которые сводились к следующему:
Характеризуя Институт физиологии растений в целом, приходится отметить совершенно нездоровую атмосферу, создавшуюся в этом учреждении из-за зажима самокритики (так в тексте. — Примеч. авт.), гонения на неугодных директору людей, культа подхалимства, натравливания одних сотрудников на других и зажима общественной жизни. В Институте отсутствует научно-общественная жизнь'5.
В тексте заключения комиссии упоминались сотрудники института, якобы подвергавшиеся со стороны директора неоправданным притеснениям и гонениям: A.A. Зайцева, Н.С. Спиридонова, Е.И. Сотников, H.A. Шарина, H.A. Дорохова, Э.Х. Гербер, М.Я. Школьник, Воробьева'6, О.Ю. Соболевская. Многие из них начинали работать ещё в ЛАБиФРе, некоторые были в составе первого набора аспирантов 1930—1931 гг. (М.Я. Школьник, Е.И. Сотник), но не смогли подготовить к защите свои диссертации, как другие их товарищи по институту (это не относится к H.A. Дороховой, защитившей диссертацию в 1933 г., но пришедшей в институт несколько позже защиты). Были тому и объективные причины: например, Соболевская и Сотников не могли продолжать исследования по проблемам физиологии низших растительных организмов
" Работал в ВИРе, в лаборатории H.A. Максимова, и затем с ним же в Саратове, в Институте зернового хозяйства, изучая проблемы физиологии озимых и яровых пшениц при орошении, в 1936—1938 гг. — яровизацию у ряда бобовых растений (находясь, судя по публикациям, в русле работ направления, созданного Т.Д. Лысенко).
32 Один из наиболее известных крупных физиологов растений, ученик акад. В.И. Палла-дина, а также акад. A.A. Рихтера: начал у него работу в качестве ассистента в Пермском университете, где защитил магистерскую диссертацию (1925), после ухода A.A. Рихтера стал заведующим кафедрой, позднее переехал в Среднюю Азию, в Институт хлопководства, а оттуда — в Москву, куда его вызвал A.A. Рихтер, занявший в 1931 г. кафедру физиологии растений Московского университета; после отъезда A.A. Рихтера в Ленинград руководство этой кафедрой перешло к Д.А. Сабинину. Его ждала трагическая судьба, последние годы его жизни прошли в атмосфере травли и клеветы. Снятый с работы, лишённый возможности служить науке и средств к существованию, он покончил с собой в 1951 г. Отметим, что с ноября 1938 г. Д.А. Сабинин стал заве-дывать лабораторией минерального питания растений в ИФРе, сменив проф. А.И. Потапова.
33 Биохимик, изучал ферментативные процессы в растениях, в частности обмен веществ в хранящихся овощах и корнеплодах сахарной свеклы. В 1948 г., после увольнения Д.А. Сабинина, стал заведующим кафедрой физиологии растений МГУ, читал курс физиологии растений.
'4Секретный сотрудник КГБ (Цельникер Ю.Л., Воспоминания. М.: ГЕОС, 2008).
35 О работе Института физиологии растений им. K.A. Тимирязева // Вестник АН СССР. 1938. № 7-8. С. 59.
'6 В тексте постановления инициалов нет, и установить их не удалось.
в связи с переходом руководителя лаборатории B.C. Буткевича в Институт микробиологии и переводом соответствующей тематики. Несколько раз меняла место работы Э.Х. Гербер, начинавшая еще у проф. К.Т. Сухорукова в Саратовском университете; она перешла в ЛАБиФР в 1933 г. и участвовала в исследованиях бригады по минеральному питанию, затем, уже в ИФРе, — в работе лаборатории воздушного питания, занимаясь проблемой фотосинтеза цитрусовых. A.A. Зайцева, пришедшая в ЛАБиФР еще в 1933 г., работала в бригаде воздушного питания растений, затем в одноименной лаборатории ИФРа под руководством В.М. Катунского. Но ещё в начале своей деятельности она участвовала в работе бригады по устойчивости растений под руководством В.А. Новикова, где проводились исследования по изучению влияния засухи на пшеницу в связи со стадиями развития и по установлению критических периодов растений. И что особенно интересно, «изучение критических периодов растений позволило сформулировать теорию "борьбы с засухой посредством засухи" (И.А. Коломиец, A.A. Зайцева). <...> Отвергнутая позднее в результате дальнейших исследований института, эта концепция в свое время вызвала оживлённую дискуссию» (Клешнин, 1967, с. 46). Мы теперь знаем, какую «дискуссию» она вызвала. Но самое любопытное, что в появлении этой «теории» виноват не A.A. Рихтер, а его сотрудники, в том числе и ещё один из авторов письма в «Правду». Именно A.A. Зайцева, по свидетельству заведующего лабораторией В.М. Катунского, а также М.Х. Чайлахяна и проф. К.Т. Сухорукова, была уволена из института ввиду научной несостоятельности и неудовлетворительных результатов (в заключении комиссии об этом сказано: «с тяжелым обвинением в научной недобросовестности»)'7.
В своих выводах комиссия отметила, что институт «не стал руководящим авторитетным центром передовой советской науки», что научная продукция института «лишена выдержанных направлений и характеризуется невысоким теоретическим уровнем», среди неё «отсутствуют труды крупного теоретического и практического значения», а «отдельные работы <...> явно ошибочны, толкая научные исследования и практику в данной области на неверный путь». Далее комиссия посчитала, что «подготовка научных кадров в институте велась совершенно неудовлетворительно», что «явилось следствием неправильной линии акад. Рихтера, который: а) не обеспечил Институт высококвалифицированными работниками; б) сам совершенно недостаточно руководил сотрудниками; в) проявлял в отношении сотрудников недопустимый произвол». И наконец, «в Институте акад. Рихтером была создана атмосфера зажима самокритики и общественности» (так в тексте. — Примеч. авт.). Комиссия признала, что «необходимым условием оздоровления Института физиологии растений и обеспечения дальнейшей нормальной работы и роста является смена директора Института»'8. Дело было сделано, главный виновник определён, и он должен был уйти.
11 августа 1938 г. на Президиуме АН СССР был заслушан отчёт A.A. Рихтера о работе Института физиологии растений и доклад председателя комиссии академика Д.Н. Прянишникова. Последний после зачтения акта о результатах обследования института всё же нашел в себе силы и смог сделать заявление, по существу дезавуирующее выводы комиссии (оно было зафиксировано как особое мнение, приложенное к протоколу):
Я подписал этот документ по обязанности председателя комиссии, но как человек я не присоединяюсь к изложенному в заключении. С моей точки зрения, единственным недостатком
37 К началу работы комиссии A.A. Зайцева и уволенная «за непригодность» Э.Х. Гербер были восстановлены на работе.
'8 Вестник АН СССР. 1938. № 7-8. С. 59.
ИСТОРИКО-БИОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. 2017. Том 9. № 4
в работе акад. A.A. Рихтера на посту директора института следует считать невнимательный подбор сотрудников, которые, использовав не по назначению доверие A.A. Рихтера, создали в институте сложную обстановку39.
Но все уже было предрешено. Президиум АН СССР принял постановление, в котором утвердил заключение и выводы комиссии, отметил, что письмо группы сотрудников Института соответствует действительности и отражает создавшееся неудовлетворительное положение в состоянии и работе Института, а также принял решение: «...за лженаучные направления, за создание в Институте обстановки зажима критики и самокритики, а также в целях оздоровления и обеспечения нормальной работы института— снять акад. Рихтера с поста директора Института физиологии растений им. К.А. Тимирязева»40.
Президиум Академии по существу «проштемпелевал» предложенное решение. Слава Богу, что не определили «вредителем» — в этом случае участь Андрея Александровича была бы поистине плачевной — попавшие в этот разряд уничтожались НКВД без особых церемоний и огласки (вспомним акад. Г.А. Надсона, акад. Н.И. Вавилова и многих других). Возможно, сделанного было достаточно с точки зрения «заинтересованной стороны»: был устранён потенциально опасный противник в науке, обезглавлен научный коллектив, члены которого были деморализованы случившимся.
Как пережил эти дни Андрей Александрович, что творилось у него на душе, мы теперь знаем из его писем B.JI. Комарову, президенту АН СССР. Вечером злополучного 11 августа, после заседания Президиума, он прямо и откровенно писал (рис. 5):
сыЪуггп^ /ЪаЛХ
Jj
п
7W-
^äwiW-
Ол К. c^J, ы
ß/Ot Jy&ljrTjisot-Ja-e^j ru^-eJif*
а-^лл^- ■
—CTyv. —
^Ote^u н^зтгг^с^! JA.
^rwttijtsO - ryuJMce™
CaJZit Pfo- h-rfuie-ZU-.
Л/.ГШ.Н. j
Рис. 5. Письмо A.A. Рихтера B.JI. Комарову, II августа 1938 г. Fig. 5. A.A. Richter letter to V.L. Komarov, August ll, 1938
Hfe-
As-Za^- --no—-b-ty Срлууь^г-Ъги**-
¿zy
уши— JL,
39 Копия, сделанная с. н. с. ИФР М.В. Туркиной с оригинала, хранившегося у проф. Б.П. Строганова, в кабинете истории ИФР.
40 Вестник АН СССР. 1938. № 7-8. С. 127-128.
Дорогой Владимир Леонтьевич,
Сегодня состоялось заседание Президиума, специально посвященное разбору заключения Комиссии Прянишникова по поводу Института Физиологии растений. Я слышал, что Глеб Максимилианович, под напором «общественности» И-тута, обратился к Вам и получил от Вас указание, чтобы Президиум сам разобрался в этом неприятном деле. Теперь это сделано, я наслышался досыта всяких похвальных слов от своих бывших сотрудников и снят с Директорства с присовокуплением нравоучительного поучения Председателя, что «он» (т. е., я) ещё вздумал защитительную речь произнести41.
Через пять дней, 16 августа 1938 г. директором Института физиологии растений был назначен акад. А.Н. Бах, сразу же приступивший к его «реорганизации». Теперь он — директор двух институтов, находящихся в одном здании (Б. Калужская, 33). С этого момента и до своей смерти на 89-м году жизни (в 1946 г.) А.Н. Бах контролировал Институт физиологии растений, внедряя в его планы свою тематику и переводя своих людей. Так, своим заместителем он сделал того самого А.П. Щербакова, который участвовал ещё в травле М.Х. Чайлахяна и выступал с нападками на него и его работу на упомянутом нами научном совещании, а затем — в работе комиссии Академии наук по обследованию Института физиологии растений. Ушёл ученик акад. Рихтера проф. К.Т. Сухо-руков, другие ученики снимались с постов руководителей лабораторий (М.Х. Чайлахян, H.H. Петинов), вместо них появились «пострадавшая» A.A. Исакова, а также вновь приглашённые проф. Д.А. Сабинин, проф. П.А. Генкель, член-корреспондент АН СССР H.A. Максимов (будущий, после А.Н. Баха, директор института).
11 сентября 1938 г. в Президиуме Академии наук был снова рассмотрен вопрос о плане работ на этот год и одновременно в своем постановлении Президиум был вынужден принести «покаяние»:
Несмотря на сигналы «Правды» и научной общественности, лженаучные теории, как правило, не получали своевременного отпора и оставались неразоблачёнными до конца (работы акад. Алексеева, акад. Лазарева, чл. — корр. Стрелецкого, проф. Кастерина, акад. Рихтера)42.
Есть сведения, что в последующие месяцы этого злосчастного года Андрей Александрович уехал в Ленинград, где пытался заниматься в библиотеке АН, затем получил приглашение в Ереванский ботанический институт43.
После смерти жены Веры Андреевны44 Андрей Александрович остался один, у всех его детей были семьи. Но беда пришла и к ним: один за другим арестовываются НКВД мужья его дочерей С.И. Чербов45 и К.И. Станкевич. В декабре 1937 г. была арестована и осуждена на восемь лет лагерей дочь Андрея Александровича Нина (жена С.И. Чербова). В июле 1938 г. был арестован и находился под следствием более девяти месяцев сын Андрей46. Одиночество становилось невыносимым, и в эту трудную пору
41АРАН. Ф. 277. Оп. 4. Д. 1246. Л. 117-118. (Письмо А.А. Рихтера В.Л. Комарову от 11 августа 1938 г.).
42 Вестник АН СССР. 1938. № 7-8. С. 119.
43 Сообщение с.н.с. ИФР М. В. Туркиной в письме авторам 10 мая 1994 г.
44 9 ноября 1934 г.
45 Сергей Чербов был расстрелян 30.11.1937.
46 Рихтер Андрей Андреевич (1911—1950) — энтомолог, сотрудник Зоологического института АН СССР, доктор биологических наук, профессор. Отец Я.А. Рихтера.
Андрей Александрович обрёл поддержку со стороны Татьяны Абрамовны Красносельской, которая стала его женой и спутницей до конца его дней. Знакомы они были давно, со времени её учебы на Бестужевских курсах у В.И. Палладина. Как физиолог растений, она занималась изучением проблем дыхания и брожения, водного режима и засухоустойчивости, вопросами фотосинтеза, физиологии роста и развития, а также влияния микроэлементов, историей физиологии растений. Татьяна Абрамовна, как и некоторые другие сотрудники ВИРа, попала под следствие, и только хлопоты его директора академика Н.И. Вавилова позволили ей избежать худшего. После следствия ей пришлось переехать в Саратов, по существу, это была ссылка. Она заняла место заведующего кафедрой физиологии растений и микробиологии в сельскохозяйственном институте, преподавала в местном университете. К этому времени она разошлась с мужем H.A. Максимовым, находившимся в ссылке в Саратове, и стремилась выбраться оттуда. Ей помог приехать в Москву Андрей Александрович Рихтер, и в начале сентября 1938 г. Татьяна Абрамовна заняла должность профессора, а затем заведующего кафедрой ботаники Московского педагогического института.
Наступившие нелёгкие времена не сломили Андрея Александровича. Он продолжал работать на посту редактора ботанической серии «Докладов Академии наук», участвовал в мероприятиях Академии. Борьба продолжалась. В ноябре того же года успешно прошла защита докторской диссертации М.Х. Чайлахяна «Значение гормонов в процессах развития растений» — на том же учёном совете Института генетики под председательством Н.И. Вавилова и при том же составе оппонентов. На защите Т.Д. Лысенко и лиц из его окружения не было.
В 1939 г. по решению Президиума АН СССР для A.A. Рихтера была организована Лаборатория фотосинтеза непосредственно при Отделении биологических наук Академии наук СССР; сюда он перенёс свои ранее начатые по этой проблеме исследования. Здесь он работал до конца своей жизни. Позднее эта лаборатория влилась в Институт физиологии растений, где объединённой лаборатории фотосинтеза было присвоено имя A.A. Рихтера. Лабораторией с самого начала практически стал руководить его ученик проф. A.A. Ничипорович, приглашённый им летом 1939 г. Говоря об особенностях творческой личности своего учителя, он позднее вспоминал:
Он был строг и тяжёл, но всегда мог поставить проблему. Может быть, он мог бы развернуться гораздо шире, но страшно любил точность. Он не переносил никаких спекуляций и слишком много уделял внимания проверке каких-то новых положений. Всё что-то его заставляло сомневаться <...> и это было до какой-то степени его слабостью. Вместе с тем это характеристика хорошего отношения к науке. Считал, что в ней не должно быть никакой фальши47.
Андрей Александрович Рихтер, несмотря на возраст, был полон сил и жизненной энергии, когда его настигла тяжёлая болезнь, от которой он не смог оправиться. 2 апреля 1947 г. его не стало. Более полувека занял его долгий и тернистый путь. Теперь, спустя 70 лет после его ухода из жизни, этот путь кажется нам в далекой ретроспективе спокойным и прямолинейным, благополучным и успешным. В истории науки он оставил след, его имя упоминается в энциклопедиях и исторических обзорах. И уже незаметны крутые повороты на этом пути, не раз приводившие его на край пропасти и заставляв-
47 Сообщение М.В. Туркиной в письме авторам 10 мая 1994 г.; эти воспоминания A.A. Ничи-поровича были записаны на пленку в 1989 г. проф. В.И. Кефели.
шие отступить или выбирать новую дорогу. Мы не берёмся искать А.А. Рихтеру место в ряду героев и жертв борьбы против Лысенко и его лжеучения в биологической науке. Но он всегда занимал принципиальную позицию настоящего учёного, экспериментатора, доверяющего только научным фактам и не признающего никаких спекуляций. Он был рыцарем науки, как сказал на похоронах Рихтера в 1947 г. президент Академии наук С.И. Вавилов (Сухоруков, 1949).
Многочисленные документы того времени красноречиво показывают, в какой атмосфере приходилось заниматься наукой, руководимой партией и идеологически ей подчинённой. В самих формулировках заключался ответ для каждого, к то, усвоив «принцип партийности науки», рассматривал любую научную дискуссию и любую исследовательскую работу как «особую форму классовой борьбы». И здесь можно лишь говорить о доле конформизма, вынужденно или искренне проявляемого в те годы представителями научной интеллигенции. Нонконформисты просто не могли существовать и уничтожались. Выбора, по существу, не было. Андрей Александрович Рихтер продолжал заниматься делом своей жизни — служению науке. Он верил в будущее науки в новой России. В трудные времена начавшегося в стране сталинского террора он пытался бороться с наветами, ещё до конца не сознавая свою обречённость. Он потерпел поражение и должен был уступить. Это драма российского учёного, обладавшего огромным потенциалом и пытавшегося его реализовать в условиях тоталитарного режима в нашей стране.
Литература
Вавилов Н.И. Научное наследие в письмах. М.: Наука, 2001. Т. 4. 324 с.
Клвшнин А.Ф. Возникновение и развитие физиологии растений в Академии наук СССР // История и современное состояние физиологии растений в Академии наук / Отв. ред. акад. А.Л. Курсанов. М.: Наука, 1967. С. 5-86.
Колчинский Э.И. Публичный донос как способ «научных дискуссий» // Политическая кон-цептология. 2015. № 1. С. 237-246.
Максимов H.A. Научная деятельность академика A.A. Рихтера // Памяти академика A.A. Рихтера. Труды Института физиологии растений АН СССР. 1949. Т. 6. Вып. 2. С. 10—22.
Манойленко КВ. Академик A.A. Рихтер и его роль в развитии экологической физиологии растений (к 135-летию со дня рождения) // Сельскохозяйственная биология. 2007. № 1. С. 116—126.
Передовая статья «Советская наука» // Правда. 1938. 11 мая. № 128 (7453). С. 1.
Передовая статья «За передовую революционную науку!» // Правда. 1938. 18 мая. № 135 (7460). С. 1.
Передовая статья «Науку — на службу стране» // Правда. 1938. 29 июля. № 207 (7532). С. 1.
Письмо в редакцию «Лженаучные методы академика Рихтера» // Правда. 1938. 26 июля. № 204 (7529). С. 2.
О работе Института физиологии растений им. К.А. Тимирязева // Вестник АН СССР. 1938. Т. 8. №7-8. С. 55-61.
Рихтер A.A., Пеккер М.З., Ранцан В.А. К вопросу о контроле «яровизации» // Доклады АН СССР. 1933. № 2. С. 72-77.
Рихтер A.A. Практическое разрешение вопроса диагностики яровизируемого семенного материала // Природа. 1934. № 2. С. 43-46.
Рихтер A.A. Физиологические перспективы в деле управления урожаем // Вестник АН СССР. 1935. Т. 5. № 1. С. 27-38.
Рихтер Я.А. Академик АА. Рихтер — профессор Саратовского университета // Известия Саратовского университета. Новая серия. 2009. Т. 9. 30 с.
Романов I.A. Михаил Христофорович Чайлахян: судьба учёного под знаком флоригена // Физиология растений. 2012. Т. 59. № 4. С. 483-490.
Сабинин Д.А. Физиологические основы питания растений. М.: Изд-во АН СССР, 1955. 514 с. Сухорукое KT. Академик Андрей Александрович Рихтер // Памяти акад. A.A. Рихтера. Труды Института физиологии растений АН СССР. 1949. Т. 6. Вып. 2. С. 3—9. Хроника // Вестник АН СССР. 1938. Т. 8. № 7-8. С. 119, 127-128.
Чайлахян М.Х. Памяти академика A.A. Рихтера // Известия АН СССР. Сер. биол. 1948. № 1. С. 3-10.
Чайлахян М.Х. Академик A.A. Рихтер как один из основоположников отечественной физиологии растений и основатель института физиологии растений (к 100-летию со дня рождения) // Известия АН СССР. Сер. биол. 1972. № 6. С. 918-926.
Чайлахян М.Х. Взойти на костер. Воспоминания // Life and Florigen discovery / Ed. by V. Kefeli, G. Romanov, M. Chailakhyan, A. Baziyan. Pittsburg, USA: Uni-Press, 2012. По материалам сайта http://lev2010.ru/Book_0.htm
The History of Academician A.A. Richter Ousting from the Plant Physiology
Institute USSR AS (RAS)
Ya.A. Richter T. Ya. Richter 2
1 Department of General Geology and Mineral Resources, Saratov State University, Saratov, Russia: erratol9@gmail.com 2 independent researcher, Philadelphia PA, USA
The article uncovers some nearly forgotten and unknown events in the life of the outstanding scientist, botanist and plant physiologist A.A. Richter, who created his own scientific school of plant physiologists. After his election to the Academy of Sciences, he organized a new Institute of Plant Physiology (IPP RAS) on the basis of the Laboratory of Biochemistry and Plant Physiology, and became its first director. Soon his independent behavior and scientific integrity turned out to be unacceptable for the authorities which promoted their henchmen such as the infamous Lysenko. Richter suggested the diagnostic method for vernalized seeds and published experimental results thereof (1933, 1934). It was the first scientific test of Lysenko's data, which had begun to promote the well-known agricultural methods under the name of "vernalization". The organizers of the 1935 International Botanical Congress invited Richter with presentation on the topic. This never worked out. Defamation campaign directed against A.A. Richter was organized in the IPP RAS by the local "public activists" and communist party organization. It was splashed on the pages of the communist party newspaper "Pravda" as a letter of a "group of comrades" (26.07.1938). This was the libel that set off the official chastisement and persecution. Despite the obvious falsehood and absurdity, the commission of the Academy of Sciences presidium supported the accusations and proposed to remove Richter from the position of the Institute director. The presidium approved the commission findings at its meeting on 11.08.1938. Many leading scientists and Richter's followers had left the Institute. The development of scientific directions proposed by academician Richter had been slowed down for many years. The personal drama of the scientist was not accidental; it was characteristic for many Russian scientists who tried to realize their scientific potential under the totalitarian regime.
Keywords: plant physiology, vernalization, letter to the editor, "pseudoscientific methods", newspaper "Pravda".
References
Chailakhian M.Kh. (1948) "Pamiati akademika A.A. Richtera" [In memory of academician A.A. Richter], Izvestiia AN SSSR, Ser. bio!., no. 1, pp. 3-10.
Chailakhian M.Kh. (1972)"Akademik A.A. Richter kak odin iz osnovopolozhnikov otechestvennoi fiziologii rastenii i osnovatel' Instituta fiziologii rastenii (k 100-letiiu so dnia rozhdeniia)" [Academician A.A. Richter as one of the pioneers of Russian plant physiology and founder of the Institute of Plant Physiology (To his 100th birth anniversary)], Izvestiia AN SSSR, Ser. biol., no. 6, pp. 918—926.
Chailakhian M.Kh. (2012) "Vzoiti na koster. Vospominaniia" [Ascend the fire. Memories], in: KefeliV., Romanov G., Chailakhyan M., Baziyan A. (eds.) Life and Florigen discovery, Pittsburg: Uni-Press, From http://lev2010.ru/Book_0.htm
Kleshnin A.F. (1967) "Vozniknovenie i razvitie fiziologii rastenii v Akademii nauk SSSR" [The emergence and development of plant physiology in the Academy of Sciences of the USSR], in: Kursanov A. L. (ed.) Istoriia i sovremennoe sostoianie fiziologii rastenii v Akademii nauk [History and current state of plant physiology in the Academy of Sciences], Moscow: Nauka, pp. 5-86.
"Khronika" [Chronicle] (1938), Vestnik AN SSSR, vol. 8, no. 7-8, pp. 119, 127-128.
Kolchinskii E.I. (2015) "Publichnyi donos kak sposob "nauchnykh diskussii" [Public denunciation as a method of "scientific debate"], Politicheskaia kontseptologiia, no. 1, pp. 237—246.
Maksimov N.A. (1949) "Nauchnaia deiatel'nost' akademika A.A. Richtera" [Scientific activity of academician A.A. Richter], Trudy Instituta fiziologii rastenii AN SSSR, vol. 6, no. 2, pp. 10—22.
Manoilenko K.V. (2007) "Akademik A.A. Richter i ego rol' v razvitii ekologicheskoi fiziologii rastenii" (k 135-letiiu so dnia rozhdeniia) [Academician A.A. Richter and his role in the development of the ecological plant physiology (To his 135th birth anniversary)], Sel'sko-khoziaistvennaia biologiia, no. 1, pp. 116-126.
"O rabote Instituta fiziologii rastenii im. K.A. Timiriazeva" [About the work of the Institute of Plant Physiology named after K.A. Timiryazev] (1938), Vestnik AN SSSR, vol. 8, no. 7-8, pp. 55-61.
Peredovaia stat'ia "Sovetskaia nauka" [Editorial "Soviet science"], Newspaper "Pravda", 11 May 1938, no. 128 (7453), p. 1.
Peredovaia stat'ia "Za peredovuiu revoliutsionnuiu nauku!" [Editorial "For the leading revolutionary science!"], Newspaper "Pravda", 18 May 1938, no. 135 (7460), p. 1.
Peredovaia stat'ia "Nauku — na sluzhbu strane" [Editorial "Science — to the service of the country"], Newspaper "Pravda", 29 July 1938, no. 207 (7532), p. 1.
Pis'mo v redaktsiiu "Lzhenauchnye metody akademika Richtera" [Letter to the editorial board "Pseu-doscientific methods of academician Richter"], Newspaper "Pravda", 26 July 1938, no. 204 (7529), p. 2.
Richter A.A., PekkerM.Z., RantsanV.A. (1933) "K voprosu o kontrole "iarovizatsii" [On the issue of "vernalization" control], Doklady AN SSSR, no. 2, pp. 72—77.
Richter A.A. (1934) "Prakticheskoe razreshenie voprosa diagnostiki iaroviziruemogo semennogo materiala" [Practical solution of the vernalized seed material diagnostics problem], Priroda, no. 2, pp. 43-46.
Richter A.A. (1935) "Fiziologicheskie perspektivy v dele upravleniia urozhaem" [Physiological perspectives in crop management], Vestnik AN SSSR, vol. 5, no. 1, pp. 27—38.
Richter Ia.A. (2009) Akademik A.A. Richter— professor Saratovskogo universiteta [Academician A.A. Richter — professor at Saratov university], Saratov: Izvestiia Saratovskogo universiteta (Novaiaseriia).
Romanov G.A. (2012) "Mikhail Khristoforovich Chailakhian: sud'ba uchenogo pod znakom flori-gena" [Mikhail Khristoforovich Chailakhian: the fate of the scientist under the florigen sign], Fiziologiia rastenii, vol. 59, no. 4, pp. 483-490.
Sabinin D.A. (1955) Fiziologicheskie osnovy pitaniia rastenii [Physiological basis of plant nutrition], Moscow: Izdatel'stvo AN SSSR.
Sukhorukov K.T. (1949) "Akademik Andrei Aleksandrovich Richter" [Academician Andrei Alek-sandrovich Richter], Trudy Instituta fiziologii rastenii AN SSSR, vol. VI, no. 2, pp. 3—9.
Vavilov N.I. (2001) Nauchnoe nasledie vpis'makh [Scientific heritage in letters], Moscow: Nauka.
