CC BY
105
УДК 82-312.7821
Курицева К. Е.
История текста и публикации романа Б. Пильняка «Двойники.
11 глав классического повествования» (по материалам РГАЛИ)
В статье анализируется процесс создания Б. Пильняком романов «Двойники» (1933) и «Одиннадцать глав классического повествования» (1935), а также рассматривается история публикации данных произведений. Поэтика монтажа играет ключевую роль в создании произведений автором, что позволяет рассматривать вариации текстов под призмой их бесчисленных сопоставлений.
The article analyses creation's process of the novels «Twins» (1933) and «The 11 chapters of classical narration» (1935) by B. Pilnyak and examines difficult history of publication these novels. Assembly poeticsplays a vital part in creation of these texts by author. This fact allows to consider variations of texts under a prism of their uncountable comparisons.
Ключевые слова: поэтика, сюжет, монтажность, композиция, роман, двойниче-ство, антиномии.
Key words: poetics, plot, editing, composition, novel, double-ganger, contrary.
Рукопись романа «Двойники», первоначально названного «Одна глава», затем «Два двойника», не сохранилась. Впервые роман упоминается в письме Бор. Пильняка к американскому публицисту и писателю Дж. Фримену, датируемом 1 сентября 1931 года [4, с. 246], в котором он просит коллегу не переводить ранее опубликованные повести «Заволочье» и «Иван Москва», потому как он работает над созданием нового произведения.
Но в советском издательстве роман не приняли, и тогда Б. Пильняк, «надеясь обойти стену, воздвигнутую перед ним на родине» [1, с. 8], обращается к польскому другу-поэту и революционеру Вл. Броневскому с просьбой перевести и опубликовать роман в Варшаве. Роман на польском языке печатается в 1935 году. Затем Пильняк просит Броневского передать польский перевод в Копенгаген также для датского перевода [1, с. 8].
На основании материалов РГАЛИ [10] можно сделать вывод, что Пильняк в том же 1935 году отредактировал роман, дав ему название «11 глав классического повествования». Этот вариант готовился к изданию (об этом свидетельствует вычитка редактором машинописи романа с последующими исправлениями, гранки с продолжающейся корректурой и подписанная верстка [10]). Все эти свидетельства датируются 1936 годом.
В 1983 году М. Геллер реконструировал русский текст романа на основе польского перевода, то есть сделал обратный перевод. Впоследствии в статье «Исчезнувший роман» он написал, что большая часть текста -прямое заимствование из трех произведений, составляющих роман «Двой-
© Курицева К. Е., 2015
41
ники» (90%), вольность перевода - 10% [1, с. 9]: это проявляется в концовках писем корреспондентки из Таджикистана, переходных пассажах изменения сюжетов.
Верстка была опубликована впервые в 1988 году в журнале «Памир». Вторым изданием на польском языке роман вышел в 1959 году, в 1972 - на сербском и в 1998 - на немецком в переводе Д. Кассек [4, с. 261].
В 2003 году исследователь Д. Кассек подготовила для издания роман «Двойники. Одиннадцать глав классического повествования», соединив два названия, что подчеркивает непростую историю текста произведения. Текст романа 2003 года, как было выяснено автором статьи, основан на тексте верстки в сопоставлении с текстом машинописи. Машинописный текст (РГАЛИ, Ф. 613, опись №3, ед.хр. 56), датируемый 1933-1935 годами, частично склеен, на многих страницах остается много пустого места (половина или 2/3 листа), нумерация страниц сбита, но восстановлена от руки. Все это доказывает продолжающуюся работу над романом 1933 года.
Части романа живут самостоятельной жизнью и допускают разные комбинации их соединения и разделения так же, как протокол состоит из параграфов, которые вовсе могут быть не связаны. Хаотичность, монтаж-ность текста, постоянные смены ракурсов повествования, совмещение несовместимого, создание целостной концепции на основе образов-лейтмотивов - все то, что создает художественный мир в романе «Двойники» [2, с. 206].
В романе автор стремится наиболее целесообразно подвести итоги своей жизни и своего века. В романе Пильняк предстал как художник и очевидец событий. В письмах корреспондентки-незнакомки протоколируется только установленное, только достоверное (Пильняк ездил в Среднюю Азию), так же дело обстоит и с повестью «Заволочье», рассказывающей о полярной экспедиции, в которой участвовал сам автор в 1925 году. «Документы-подлинники» иллюстрируют как фигуры героев, так и тему произведения.
В романе «Двойники» и «11 глав классического повествования» Пильняк соединил повесть «Заволочье» (январь-март 1925), «Иван Москва» (февраль-март 1927) и очерк «Таджикистан - седьмая советская» (7 ноября 1930 года). Также фрагменты романа, определенные ситуации, например, как обокрали героя повести «Иван Москва» Обопыня, описываются в рассказе «Об особой ветви» (Пильняка самого обокрали в Москве на вокзале в тот период времени, как узнаём мы по письмам).
Михаил Геллер во вступительной статье к роману говорит о включении в него также сюжета повести «Чертополох (февраль-март 1921) [1, с. 9], но анализ произведения данного года издания показал отсутствие сюжетной и персонажной связей с интересующим романом. Таким образом, Пильняк объединил разнородные по сюжету, времени и месту действия произведения.
42
Встречающиеся в тексте повести «Заволочье» герои (биолог, профессор и коммунист Николай Кремнев и художник Борис Лачинов) заменены в исследуемом романе соответственно братьями Николаем и Александром Лачиновыми. В химичку Елизавету Алексеевну влюбляется гидролог Вернер (в романе Александр Лачинов), в них стреляет Николай Кремнев /Борис Лачинов, убивая ее/оставляя в живых. Остальные персонажи предстают без изменений: большая часть текста «Заволочья» практически без редактуры включена в первую рукопись романа, отданного в перевод на польский язык, исключается лишь из текста история топонима Заволочье, а также художник Лачинов и профессор Кремнев оба остаются в живых.
В повести «Иван Москва» профессор истории и истории искусств Александр Васильевич Чаадаев, купивший в Египте мумию, в «Двойниках» становится артистом Александром Лачиновым; зырянин по национальности Иван Петрович Москва, участник гражданской войны, директор радиевого завода на Урале - революционером Николаем Лачиновым; зырянин Следопыт, пришедший на завод к Ивану Москве - зырянином Иваном Москвой. Появляется в повести женщина - врач Александра, влюбленная в Ивана Москву, но от которой тот отрекается, проводя аналогию с распадом энергии атома радия, единственно возможным, после чего наступает его смерть. А Иван Москва хочет жить дальше!!!
Произведение «Мать» Горького, читаемое пареньком в период отдыха, заменяется в «Двойниках» «Азбукой коммунизма». В «Двойниках» не к Ивану (как в повести), а к Обопыню пристали бандиты-грабители. Обо-пынь в «Двойниках» частично играет роль Ивана Москвы, увидевшего в мумии образ Ангелины Андреевны, корреспондентки из Таджикистана в «Двойниках»/ Александры из повести. В повести Иван Москва возвратился на завод к своей любимой Александре, а в «Двойниках» Николай Лачинов пишет телеграмму с приглашением в Полюдову лощину Елизавете Алексеевне и Ангелине Андреевне, которая в «Двойниках» - умерла, а в «11 главах классического повествования» - ушла от мужа.
В повести автор уже указал роли героев: Чаадаев «не имеет никакого отношения к повести», а Иван Москва - главный герой. Иван Москва погибает в повести вместе с Обопынем в авиакатастрофе. В повести Пильняк беспощадно убивает революционера, ориентируясь на ужасы революции и гражданской войны: бесконечные мучения и смерти, в романе - погибает в авиакатастрофе его брат, артист-созерцатель Александр Лачинов.
Практически без изменений в роман «Двойники» вошел очерк (и материалы к роману, как указано в названии) «Таджикистан - седьмая советская» [7] в виде писем корреспондентки из ТаджССР, яро
поддерживающей революцию, которые даны не в прямой последовательности, а с некоторой перетасовкой в сюжетной линии романа. Очерк разделен на 9 частей, писем в романе также девять. Первый параграф очерка называется «Справки, взятые с географической карты» - письмо первое (в нумерации, присвоенной Пильняком в романе, хотя фактически это второе
43
по счету письмо, встречающееся в романе). Далее - второй параграф «Се-миганджская библия и Гиссар» - письмо второе. Третий параграф «Ветер Афганец» частично включен во все письма. Четвертый параграф «Вода! Вода!» - письмо третье. «Таджикистан долинный» - письмо четвертое. «Таджикистан горный» - письмо шестое (с перестановкой текста в романе). «Басмачи и пограничники» - письмо пятое. «Столица Сталинабад» -предпоследнее письмо из Таджикистана в девятой главе. Последний параграф очерка, который носит название «Таджикские ключи», - письмо в первой главе.
Дополнительно Пильняк написал прощальное письмо корреспондентки Александру Лачинову из Арктики. Изменения в тексте писем прослеживаются в редакции романа цензором в 1936 году при подготовке к печати, который безжалостно вычеркивает целые страницы текста.
Помимо информационной нагрузки в публицистическом жанре очерка раскрывается личность автора, мыслителя. Документальность дополняется авторской оценочностью. Очерк, включенный в анализируемый роман, является взглядом изнутри на советскую действительность 1930-х годов.
В четвертом письме незнакомки есть описание милиционера в розовых трусиках, встреченного ею в Курган-Тюбинской долине. В «Дневниковых записях. Отрывках», датируемых 1923 годом читаем: «Эти трусики -поистине идиотизм. Эти трусики - присказка. Когда я вижу глупость человеческую и пошлость, я говорю себе: "Трусики!"» [11].
Роман в редакции 1935 года подвергся правке редактора, вычеркивающего фразы и целые страницы, не соответствовавшие политическому моменту. Редактор убирает вольные, а порой и неприличные, с моральной точки зрения того времени, словосочетания и фразы, вписывая часто неточно отражающие творческую интенцию автора. В тексте «11 глав классического повествования» наблюдаем следующие изменения: слово
эрэсэфэсерский заменено на «русский», а иногда просто зачеркивается редактором в 1936 году [4, с. 253]. Однако, выверив текст машинописи [10], можно сказать, что осталось «РСФСР», хотя в первоначальном тексте -«СССР», таким образом подчеркнута связь с Великой Октябрьской революцией. В романе «Двойники» здание храма Христа Спасителя было разрушено, в редакции 1936 года - редактор вычеркнул слово «развалины», но тем самым меняется время действия, здание храма Христа Спасителя было разрушено в разгар сталинской реконструкции города 5 декабря 1931 года. Меняют свое название и Пречистенские Ворота (называвшиеся так до 1924 года), ставшие после Кропоткинскими.
Хотя все же встречаются и более приемлемые для ситуации изменения редактора: например, фраза «У Лачинова не было слов» заменяется на «Лачинов потерял себя». В этом случае редакторской правки репрезентируется главная мысль о том, Александр Лачинов постоянно искал себя («как актера»), при этом растрачивал себя как личность, впервые в Арктике у него появилось чувство раздвоения, потери самого себя, значит, он
44
впервые стал ощущать себя без актерской маски. Именно в шторм, в момент наиболее критичный, он захотел сохранить самого себя. Ведь много раз упоминаются случаи раздвоения Лачинова: в поезде в Москву он ощущал себя едущим, при этом видел все со стороны глазами другого Лачинова. В момент смерти метеоролога Саговского Лачинов был самим собою, он это осознал и очень не хотел потерять себя снова. Бессознательное превратилось в сознательное. Также примером раздвоения Александра Лачинова служит то, как он характеризовал «химичку» Елизавету Алексеевну: «рождена моржами и университетами», при этом воспылал к ней страстью, которая привела к столкновению братьев.
Арктика встретила творческую натуру Александра Лачинова (а соответственно и писателя Бориса Пильняка, как указывается в письмах 1925 года), как и других членов экспедиции, множеством испытаний. Но в то же время, просторы Севера привлекали его своей красотой. «Мир исполнен был тишиной и солнцем, - писал он в «Заволочье», затем в «Двойниках»: «... Кругом ползали айсберги необыкновенных, прекрасных форм, ледяные замки, ледяные корабли, ледяные лебеди» [5, с. 69]. А вот другой пример, свидетельствующий о том, что холодная Арктика не оставила Александра Лачинова (и Бориса Пильняка) равнодушным: «Ночь, арктическая, многомесячная ночь. Быть может, горит над землей северное сияние, быть может, метет метель, быть может, светит луна, такая, что все, все земли и горы начинают казаться луной» [5, с. 107].
На протяжении всего романа подчеркивается, что Александр постоянно тянется к брату, волнуется перед встречей, хочет «разговора в два сердца», Николай же холоден и безразличен даже после гибели брата. Большую любовь питал к своим делам, в частности, в Полюдовой лощине, считал разложение энергии радия «земными чудесами». Главная воля Николая Лачинова - хотеть, а артиста Александра Лачинова - видеть. В отличие от Николая в тексте 1935 года, который остается с Елизаветой и корреспонденткой, Николай в первоначальном варианте романа «Двойники» остается один, как замечает Д. Кассек [4, с. 255]. Писатель изобразил тип нового советского человека в лице Николая Лачинова, родившегося в начале века и прошедшего через революцию.
Раздвоенность характерна не только для главных героев, но также и для второстепенных: кинооператора Обопыня, польки Ядвиги Фелициа-новны.
Помимо сюжетных антиномий (Субтропики - Арктика, и т.д.), антиномии реальности пропитывают все повествование романа, особенно в текстах писем: бедность средневековья в эпоху революции, индустриализации, старое - новое (замок - европейские новые белые здания), закон и бесчинство (ситуация с ссыльным по воле ГПУ инженером Владимировым, без которого СССР не мог обойтись в дальнейшем, поэтому предо-ставилему работу по поиску нефти, строительства нефтяной
промышленность в Таджикистане).
45
Перечисленные примеры подтверждают, что творчество Б. Пильняка отличается «поэтикой художественного соединения противоположностей», как считает исследователь А.П. Ауэр [3, с. 277]. Повествование строится на основе столкновения главной оппозиции: смерти и рождения нового. Эта антиномия становится неотъемлемой частью внутренней драмы разде-ленности человеческой личности и самой культуры [4, с. 258]. Эту мысль иллюстрирует и сама история текстов исследуемого романа.
«Человек - существо не только природное, но и социальное; тогда и возникает раздвоенность, когда он попадает в общество: человек метается между разумом и духом, отрицая или принимая философию, строй, мораль...» [3, с. 265]. Только такое высокое чувство, как настоящая любовь, воссоздает всецело человека (соединяет души и тела).
Необходимо отметить, что новизна темы двойничества Б. Пильняка состоит в том, что она разворачивается до геополитических историософских масштабов.
Список литературы
1. Геллер М. Исчезнувший роман // Пильняк Б. Двойники. - London, 1983. - С. 7-19.
2. Гофман В. Место Пильняка // «Младоформалисты»: Русская проза. - СПб.: Петрополис, 2007. - С. 205-229.
3. Грякалова Н. Ю. Борис Пильняк. Антиномии мира и творчества // Пути и миражи русской культуры. - СПб.: Северо-запад, 1994. - С. 264-283.
4. Кассек Д. «Двойники» Б. Пильняка - роман-двойник // Пильняк Б. А. Двойники. Одиннадцать глав классического повествования. - М.: Аграф, 2003. - С. 242-264.
5. Пильняк Б. А. Двойники. Одиннадцать глав классического повествования. -М.: Аграф, 2003.
6. Пильняк Б. А. Повести и рассказы. 1915-1929. - М.: Современник, 1991.
7. Пильняк Б. А. Таджикистан - седьмая советская: Очерки. Материалы к роману. -Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1931.
8. Пильняк Б. Двойники. - London, 1983.
9. Пильняк Б. Одиннадцать глав классического повествования // Памир. - 1988. -№ 10-12.
10. РГАЛИ, ф. 613. Оп.3, ед. хр. 56 (машинопись), 57 (гранки), 58 (верстка).
11. РГАЛИ, ф.1692. Оп. 2, дело 4.
46
