CC BY
34
История семантики праславянских лексем *едтъ и *эатъ
Михаил Николаевич Саенко
Институт славяноведения РАН, Москва, Россия
History of the Semantics of the Proto-Slavic Lexemes *Edinu and *Samu
Mikhail N. Saenko
Institute for Slavic Studies of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia
Резюме
Согласно наиболее обоснованной точке зрения, в праиндоевропейском языке *sem- означало 'unus', а *HoiH--'solus'. В статье подробно разбираются аргументы за и против такой гипотезы. В праславянском мы наблюдаем распределение, обратное праиндоевропейскому: *эатъ, опосредованно восходящее к *sem-, значило 'solus', а *edinb, продолжающее *HoiH-, имело значение 'unus'. В данной статье рассматривается, как именно в праславянском *somHos (> *эатъ) 'idem' расширило значение сначала на 'ipse', а затем на 'solus'. Хотя в индоевропейских языках более распространённой является противоположная ситуация ('ipse' приобретает значение 'idem'), определённую параллель для такого перехода мы находим в истории древнегреческого аитод.
Ключевые слова
праславянский язык, праиндоевропейский язык, числительные, местоимения
Abstract
According to one of the most well-founded hypotheses, in the Proto-Indo-European language *sem- meant 'unus,' whereas *HoiH- meant 'solus.' In this article arguments for and against this hypothesis are examined in detail. In Proto-Slavic the reverse distribution is observed: *sam^ indirectly originating from *sem-, meant 'solus,' whereas *edira, going back to *HoiH-, meant 'unus.' This article is an attempt to determine how *somHos (> *samb) 'idem' in Proto-Slavic extended its
a This is an open access article distributed under the Creative —1 Commons Attribution-NoDerivatives 4.0 International
meaning first to 'ipse' and then to 'solus' and to analyze exactly how it happened. Although for the Indo-European languages the reverse situation is more common ('ipse' acquires the meaning 'idem'), a similar pattern for such a shift in meaning can be found in the history of Ancient Greek aùxoç.
Keywords
Proto-Slavic, Proto-Indo-European, numerals, pronouns
1. Данная статья ставит перед собой задачу описания процесса изменения семантики праславянских лексем *е&пъ 'unus' и *8ашъ 'idem, solus, ipse', история которых неотделима друг от друга.
Поскольку эти слова были многозначны, то для корректного решения поставленной задачи нам понадобится нечто вроде семантической карты, включающей в себя сферу основных значений этих лексем. При составлении такой карты мы будем применять следующий формальный критерий: выделение оппозиции значений проводится только в том случае, если в каком-нибудь языке данная оппозиция выражается в противопоставлении отдельных лексем [ЕльмслЕВ 2006: 75-78] (графическое представление см. в [Haspelmath 2014: 237-238]).
Классификация значений, полученная при помощи такого метода, является более объективной, чем классификации, построенные на менее строгих основаниях и вследствие этого имеющие значительный элемент произвольности.
Для построения карты привлекались данные польского, чешского, болгарского, литовского, латышского, французского, итальянского, английского, немецкого, финского и венгерского языков. Использовались материалы двуязычных словарей, а также параллельных текстов (современных переводов Библии и параллельных подкорпусов Национального корпуса русского языка).
Поскольку для целей данной статьи такая семантическая карта является вспомогательной, мы выстроили лишь упрощённую модель, учитывающую только самые базовые значения и не принимающую во внимание многие нюансы. Так, классификации значений русского сам могут быть очень сложными и охватывать множество значений [Борисова 1990: 118-119; Кибрик, Богданова 1995; Кибрик 1996; Янко 2001: 286-287], то же относится и к его аналогам в других языках, однако нас в данном случае интересует только прототипическая для данного слова группа значений.
Согласно полученным данным, русскому один соответствуют следующие значения: 1) указание на количество предметов (У тебя два яблока или одно?); 2) неопределённое местоимение (Он встретил одного
друга); 3) определительное местоимение (Они живут в одном (и том же) доме); 4) показатель единичности субъекта, о котором идёт речь, причём здесь следует выделить три подзначения: 4а) других сущностей, кроме субъекта, нет (Он живёт один), 4б) других сущностей, кроме субъекта, нет (У них [в семье] одни мальчики), 4в) другие сущности есть, но выбрана данная (Только он / один он может сделать это).
Русскому сам соответствуют такие значения: 5а) = 'лично' ([В прошлый раз он попросил друга, теперь] он сделал это сам); 5б) = 'без чужой помощи' ([В прошлый раз ему помогли, теперь] он сделал это сам); 5в) = 'по своему желанию' ([В прошлый раз его заставили, теперь] он сделал это сам).
Таблица 1. Соответствия русским лексемам один и сам в некоторых европейских языках
рус. пол. чеш. болг. лит. jTm.
1 один jeden jeden един vienas viens
2 один jeden jeden един vienas viens
3 один (и тот же) jeden jeden / stejny един (и същ) vienas (ir tas pats) viens (un tas pats)
4а один sam sam сам vienas viens (pats)
4б один / только sam / tylko sam само (tik) vienas / tik viens / vien
4в один / только jeden / tylko jediny / jenom само (tik) vienas / tik viens pats
5а сам sam sam сам pats pats
5б сам sam sam сам pats pats
5в сам sam sam сам pats pats
ит. англ. нем. фин. венг.
1 un uno one ein yksi egy
2 un uno one ein yksi / eräs egy
3 le même lo stesso one / the same ein / derselbe yksi / sama egy
4а seul solo / da solo alone / by oneself allein yksin egyedül
4б seul solo only nur yksin / ainoastaan egyedül
4в seul da solo alone / only allein / nur ainoastaan egyedül / csak
5а même stesso oneself selbst itse maga
5б même da solo / da sé oneself selbst itse maga
5в même da sé oneself selbst itse maga
Как видно из таблицы, значения 5а-в часто характеризуют одно и то же слово, из выбранных языков только итальянский использует разные лексемы (литературный синоним слова stesso — medesimo французского происхождения [Patota 2002: 138] не учитывался). Далее мы увидим, что это немаловажно для понимания сдвигов в семантике интересующих нас праязыковых лексем.
2.1. Для праиндоевропейского традиционно реконструируются два корня со значением «один»: *sem- и *HoiH-. Первый в основном значении 'один' сохранился только в греческом (ele, 'один' (< *sems), gen. ¿vóe; ^ía 'одна' (< *smih2), gen. £v 'одно' (< *sem), gen. ¿vóe [Beekes 2010: 394]), армянском (mi 'один' (изначально форма ж. р.) [Martirosyan 2010: 467468]) и тохарском (тох. B se 'один, тот же самый', тох. A sat- выступает только в словосложениях), при этом в тохарском формы косвенных падежей образованы от основы *som- [Adams 2013: 721-722]. Против реконструкции nom. sg. masc. в виде *sem [Ringe 2006: 52-53] или *söm [Matasovic 1997: 171] с законом Семереньи говорит греческая форма.
Второй корень (варианты реконструкции: *oinos [Семереньи 2002: 237]; *oy-kwo- [IEN 1992: 370]; *oj-no-, *oj-ko-, *oj-wo- [Watkins 1998: 67]; *Hoi(H)nos [Beekes 2011: 237]; *h:oi-no-s [Adams, Mallory 2006: 308]; *h:oy [Blazek 1999: 157]; *h3eyno- [Matasovic 2009: 305]) в значении 'один' распространён значительно шире. Балто-славянский акут указывает на наличие второго ларингала. Р. Матасович считает, что этого основания недостаточно, однако развёрнутой аргументации не приводит [ibid.: 305]. Ф. Кортландт и Р. Дерксен здесь видят влияние форманта -ín as [Derksen 2015: 501].
В разных ветвях на эту основу были наращены три элемента: *-n-(греч. olvr¡ / oivóe 'очко на игральной кости», арх. лат. oinos 'один', пра-кельт. *oinos 'один' [Matasovic 2009: 304-305], прагерм. *ainaz 'один' [Kroonen 2013: 11], алб. njé 'один' (< *ainja) [Orel 1998: 304-305], п.-сл. *edin^ лит. víenas, лтш. viens, прус. ains); *-k- (др.-инд. ékah) и *-w- (греч. oloe 'один, единственный, одинокий', авест. aeuuö 'один' (< *aiwá- [ЭСИЯ, 1: 134-136]); санскр. evá 'так, едва, только, именно'). Существует вероятность, что этот корень присутствует и в анатолийской группе. Х. Айх-нер считает, что хеттское '1' можно читать как *а- (< *oyo- или *oiyo-). Другими авторами предлагается чтение *sanna- и *asma- [IEN 1992: 34]. Хеттск. 1-anki 'однажды' Айхнер толкует как образованное от *äm (nom.-acc. n.) или от *änt- [ibid.: 42-43]. Пухвел и Клукхорст читают его как änki и возводят к *Hoionki [Kloekhorst 2008: 181-182].
Имеется также и третий корень — *si-, восстанавливаемый на основании хеттск. sia- 'один' и гомеровского la 'одна'. Р. Бекес полагает, что в прагреческом *sem было формой мужского рода, а *sih2 — женского, и
приводит в качестве параллели санскритские формы дат. п. tasmai 'ему' и tasyai 'ей', где в элементах -sm- и -sy- он усматривает формы числительного 'один' [KLOEKHORST 2008: 751]. Пино относит сюда же тохарские формы именительного падежа [Pinault 2006]. Если эта гипотеза верна, то *si- может быть раннепраиндоевропейским числительным 'один', впоследствие вытесненным новым корнем *sem-.
2.2.1. А. Мейе считал *sem- основным обозначением числа '1', а *oi-он приписывает прототипическое значение 'seul' [Meillet 1949: 410]. Эту гипотезу поддержал Арумаа [Arumaa 1985: 188-189]. К близкому, но не идентичному мнению склонялся О. Семереньи, рассматривавший *sem- как 'один' в значении совместности, единства, а *oi- как 'einzig, allein' [Семереньи 2002: 237]. Р. Коулман тоже полагает, что корень *oi-имел значение 'isolation, separateness', в то время как *sem— 'inclusion, togetherness', а суффикс *-no-, по его мнению, обозначал 'completeness of a state' [IEN 1992: 389]. Э. Зилер присоединяется к этому мнению, постулируя основное значение *oy- как 'one-alone', а *sem- как 'one-together' [Sihler 1995: 388]. Д. Адамс также определяет *sem-s как 'united as one, one together', однако основным обозначением 'одного' в праиндоевропей-ском он считает *hjoi- [Adams, Mallory 2006: 309-310]. В. Блажек проводит разграничение иначе: *sem- он определяет как 'one = unity, togetherness', а *Hjoy как 'one [of two]' [Blazek 1999: 157].
Очевидно, что некоторые из этих авторов смешивают 'один' как числительное, служащее для обозначения количества ("ты видишь там одну овцу или две?", значение 1 в нашей семантической карте), и 'один' как местоимение или прилагательное (значения 2-4). Даже если не выделять числительные в отдельную часть речи, как поступает ряд европейских грамматистов в отношении своих языков, нужно строго различать эти две вещи. Сложно себе представить, чтобы 'один' в плане количества обозначался двумя словами, различающимися семантически ('один-вместе' и 'один-порознь'). Как будет показано ниже, такое представление о семантике этих корней проистекает в первую очередь из дериватов, где подобная разница действительно возможна: ср. греч. ^ovo-nouç 'одноногий' и à-SsX^oç 'брат' (внутренняя форма: 'со-маточный', то есть вышедший из одной матки).
Таким образом, только одно из этих слов могло употребляться как числительное, а второе имело изначально какое-то другое значение, со временем его изменив.
В пользу большей архаичности корня *sem- приводят следующие аргументы: географическое распределение; большая морфологическая архаичность *sem-; большая распространённость *sem- в дериватах; этимологическая непрозрачность *sem- при наличии у *HoiH- этимологии [Sihler 1995: 405].
222. Географическое распределение действительно говорит в пользу того, что в позднепраиндоевропейском в роли числительного 'один' скорее выступало слово *sems, а *HoiHs стало приобретать это значение уже на этапе распада праязыка, после чего заняло большую часть индоевропейского ареала, не сумев вытеснить старый корень только на двух не связанных между собой островках (греко-армянском и тохарском). Тем не менее теоретически такое распространение можно списать на независимые инновации в отдельных группах, поэтому большое внимание следует уделить и другим аргументам.
223. Атематическое склонение *sems, противопоставленное более новому тематическому склонению дериватов *HoiH-, иногда рассматривается как показатель архаичности первого корня и инновативно-сти второго [Sihler 1995: 405].
Однако есть все основания полагать, что *HoiH- также изначально было свойственно именно атематическое склонение. Так, балто-славян-ская форма с другой ступенью аблаута (*einos) говорит о наличии в склонении *HoiH- чередования по аблауту в корне, наиболее характерного именно для атематических основ. Перевод при помощи различных суффиксов из атематического склонения в тематическое при помощи различных суффиксов чрезвычайно распространён в индоевропейских языках как у существительных, так и у местоимений.
Параллель элементу *-и- обнаруживается в греч. ^ovo? 'один'
< *monwos [Beekes 2010: 965-966] и греч. oXoc,, санскр. särvah, авест. haurva- 'весь, целый', тох. А salu 'полный, полностью', алб. gjalle 'живой'
< *sol(H)uos, лат. salvus 'целый, невредимый' < *slHu-; с другими суффиксами: хеттск. salli- 'большой' < *solH-i-, тох. В solme 'полный, полностью', хотанск. harmä 'каждый, всякий' < *solmos, лат. sollus 'целый, полный'
< *sol(H)nos [Kloekhorst 2008: 709-711; ЭСИЯ, 3: 372-373; Beekes 2010: 1072; Orel 1998: 129-130; de vaan 2008: 537, 571-572; adams 2013: 771]. Форму *solh2wos Бекес считает вторичной тематизацией *solh2-u- [Beekes 2010: 1072]. Ср. аналогичную тематизацию у праславянских существительных *doru > *derwo 'дерево' и *lendu > *l^dwo 'ляжка', а также у лит. lengvas 'лёгкий' вместо *lengus и жем. tqvas 'тонкий' вместо *tinHus (оба прилагательных с вриддхированием корня) [Smoczynski 2007: 673].
Суффикс *-k- в праславянском активно использовался для образования диминутивов. Он же участвовал в тематизации атематических существительных и прилагательных: *ablu > *abtako 'яблоко' (первоначально 'яблочко'), *sirdi > *sьrdьko 'сердце' (первоначально 'сердечко'), *sulni > *sъlnьko 'солнце' (первоначально 'солнышко'), *inzüs > *^укъ 'язык', *k(u)uons (G. *kunes) 'собака' > *souka > *suka 'сука', *owis > *owikä > *owьka, *wlkwiH > *wilki > *wьlcika 'волчица'; *^пъ (*-u-) >
*св8пъкъ 'чеснок', а также *Ь^ъкъ 'близкий' < *bleizus, *gladъkъ 'гладкий' < *glädus, *ког1ъкъ 'короткий' < *kortus, *^ъкъ 'лёгкий' < *lingus, *ш^къкъ 'мягкий' < *minkus, *пizъkъ 'низкий' < *nei zus, ^ъкъ 'узкий' < *onzus, *soldъkъ 'сладкий' < *soldus, ^ь^ькъ 'тонкий' < *tinus и др.
Встречается в этой роли и суффикс *-п-: п.-сл. *senb < *skoHi- [Derk-sen 2008: 447]. Исходное праиндоевропейское существительное реконструируется как *skéh2-ih2 (gen. *skh2-iéh2-s) [Beekes 2010: 1351] или *skoiha (gen. *skiyéhas) [Adams 2013: 773]. Интересно, что к тому же корню, скорее всего, относится образование с элементом *-w-: лат. scaevus 'левый', греч. ax.at,ó? 'левый' [de Vaan 2008: 541-542].
Любопытную параллель в использовании суффиксов *-w-, *-k- и *-n- демонстрируют производные от глагола *(H)reiH- 'течь': п.-сл. *reka 'река', лат. rívus 'ручей' [de Vaan 2008: 524-525], ср.-ирл. rían 'море, океан' < *renos [Matasovic 2009: 309]. Если допустить, что в праиндо-европейском существовало атематическое существительное *(H)reiHs 'поток', а суффикс *-к- в данном случае идентичен *-к-, о котором говорилось выше, параллель становится полной.
Эти данные позволяют предположить, что *HoiH- первоначально изменялось по корневому типу с качественным аблаутом: nom. *HoiHs, gen. *HeiHes. Затем эта основа была распространена при помощи суффиксов, использовавшихся для тематизации. Это хорошо объясняет высокую вариативность континуантов данного слова.
В качестве аналогии можно привести ситуацию из славянских языков: континуанты п.-сл. были всевозможными способами расширены в большинстве языков-потомков: русск. тот, укр., бел. той, с.-хр. maj, болг. той 'он', този 'этот', чеш., слвц., польск., н.-луж. ten, в.-луж. tón. Если бы мы располагали данными только современных языков, восстановить исходную форму без внешнего сравнения было бы не так уж легко (правда, здесь бы нам помогли формы косвенных падежей). Расширению подверглись в ряде славянских языков и формы местоимения *wьxъ 'весь': болг. всичкият (опр. форма), польск. wszystek, чеш. vsechen, vsecek (в литературном языке сохраняется и ves), слвц. vse-tok, причём если в чешском старая основа сохраняется в косвенных падежах, то в польском и словацком наращение проникло во все падежные формы. Высокая вариативность расширений очень похожа на ситуацию с праиндоевропейским *HoiH-.
Вероятно, ошибочной является гипотеза, при которой суффиксальные элементы сопоставляются с дейктическими элементами в иранских указательных местоимениях [ЭСИЯ, 1: 134-136], поскольку праиран-ские указательные местоимения (*ai-sa-, *ai-ta-, *ai-ua-, *ai-na- [Эдель-MAH 1990: 56]) не вполне параллельны в этом отношении: указательного
местоимения с основой *k- или *kw- в праиндоевропейском не было, следовательно, санскритская форма остаётся необъяснённой.
Таким образом, большая морфологическая архаичность является довольно слабым аргументом: если принять, что суффиксы *-n-, *-w- и *-k- служили для тематизации старой атематической основы, то *HoiHs оказывается ничуть не менее архаичным, чем *sems.
224. К этимологическому аргументу также следует отнестись с осторожностью: выведение *HoiHs из анафорического местоимения *Hi-(что подкрепляют наличием гомеровского la 'одна' < якобы *HiH- [Sih-ler 1995: 405]) сталкивается с серьёзной трудностью в виде наличия в праформе второго ларингала. Сходство с анафорическим местоимением может быть и случайным, особенно если учесть наличие внешних параллелей в уральских и алтайских языках [Blazek 1999: 156]. Кроме того, как уже упоминалось выше, гомеровская форма может восходить к совсем другому корню.
2.2.5. Намного большее значение имеет распространение дериватов от корня *sem-, встречающихся практически во всех ветвях индоевропейской семьи, в том числе в виде изолированных реликтов.
Среди дериватов имеются как древние и широкораспространённые, так и новые, появившиеся уже после распада праиндоевропейского языка. Один из самых распространённых дериватов — местоимение *somHos (ларингал постулируется из-за отсутствия действия закона Бругмана в санскрите). Рефлексы в отдельных ветвях см. в 3.1.
Другие распространённые дериваты — с суффиксом *-ter-: греч. sxspoç 'другой, один (из обоих), тот или другой, кто-либо из обоих' < *sm-tero- [Beekes 2010: 475]; др.-валл. hanther 'середина, половина' < п.-кельт. *santero- [Matasovic 2009: 351]; готск. sundro 'по одиночке, порознь' < п.-герм. *sundra- (есть и альтернативная этимология) [Lehmann 1986: 329; Orel 2003: 386-387]; с суффиксом *-l-: лат. similis 'похожий, подобный' < *smh2-el-i- [de Vaan 2008: 564-565], греч. ô^âXôç 'равнинный, ровный' < *semh2-l- [Beekes 2010: 1074-1075], п.-кельт. *samali- 'сходство' (др.-ирл. samail 'похожий') < *smh2eli- или *semh2li-[Matasovic 2009: 320].
Возможно, сюда же относится форма *sémi, которую, как правило, возводят к loc. sg. от *sems: санскр. sämi- 'полу-' [Mayrhofer, 2: 725]; лат. sémi- 'полу-', греч. 'полу-'; п.-герм. *sémi- > двн. sämi-, д.-англ. säm-'полу-' [Orel 2003: 328]. Де Ван предполагает сдвиг значений 'в одном' > 'один из двух' > 'полу-' [de Vaan 2008: 553]. Бекес считает, что первоначальным значением было 'в одной части (из двух)' [Beekes 2010: 519-520]. Айхнер полагает, что первичным значением было 'belonging to a unity, forming a whole' (ступень долготы он объясняет двойным вриддхированием:
*sm- 'one' > **semó- 'unit' > *sémí- 'forming a unit') [JEN 1992: 63]. Гамкре-лидзе и Иванов видят в *-i- не окончание местного падежа, а тематический элемент прилагательного при словосложении [Гамкрелидзе, Иванов 1984: 843]. Зилер отрицает связь этих двух корней и выводит *sémi из *seh1mi- [Sihler 1995: 406-407].
Новые дериваты: лат. semper 'всегда' < *sm-per [de Vaan 2008: 553]; лат. simplex 'простой' < *sm-plak- [ibid.: 553]; лат. simplus 'простой' < *sm-plo- [ibid.: 553]; лат. semel 'однажды, один раз' < *sm-mélom [Sihler 1995: 406]; лат. sincérus 'настоящий, неподдельный, подлинный' < *sm-keh2i-r/ so- 'целый' [de Vaan 2008: 565]; готск. simle 'однажды' < *semlom [Lehmann 1986: 304]; готск. sinteins 'ежедневно' < *sem-dey-no- [ibid.: 305]; санскр. sakH 'один раз', ав. hakdrdt 'один раз' < *sm-k(w)rt- [Mayrhofer, 2: 683]; греч. ana£ 'один раз, однажды' < *sm - + *peh2g- (n^yvu^t 'вонзаю, всаживаю, втыкаю') [Beekes 2010: 113].
Сюда же относятся балто-славянские префиксы со значением совместности: прусск. sen-, лит. sán-/sám-/sq-, прасл. *sç -^ъп-, которые со-ответсвуют ведическому предлогу sam: sam usadbhir ajäyathäh (Ригведа J: 6, 3) "Вместе с зорями ты родился" [Елизаренкова, 1: 9]; sam mägne varcasä srja samprajayä sam äyusä (Ригведа J: 23, 24) "С блеском меня соедини, с потомством, с долгой жизнью!" [ibid.: 28].
В хеттском данный корень сохранился в виде частицы -(s)san < *som, выражающей нахождение сверху чего-то, вблизи чего-то и употребля-щейся в обозначениях счёта или измерения [Kloekhorst 2008: 718]. Айхнер также возводит к этому корню хеттск. sanai- / sani- 'one and the same, a single one' [JEN 1992: 45-46], что оспаривается Клукхорстом [KloekHORST 2008: 722-723].
Представление о *sem-, выражающем совместность, единство, базируется именно на префиксе *sm-, поэтому важно отметить, что имеются примеры, в которых *sem-/*sm - выступает в значении раздельной единичности, например, санскр. sahásram 'тысяча', ав. hazaqra- 'тысяча'
< *sm ghéslom 'одна тысяча'1 [Mayrhofer, 2: 719-720]; лат. mille 'тысяча'
< *smih2 gheslih2 [de Vaan 2008: 379-380] при греч. yj\ioi 'тысяча' < gheslo-[Beekes 2010: 1633-1634]. Другим ярким примером является лат. singulus 'одиночный, единичный, отдельный, единственный' < *sem-go-lo- [Walde, HoffMANN 2: 544], где значение 'совместной' единичности совершенно не просматривается.
Это позволяет считать, что исконным числительным '1' было именно *sems, а *HoiHs имело некое близкое к нему значение. Позднее *HoiHs вытеснило *sems в значении '1' в большинстве ветвей, кроме греческой,
1 Впрочем, здесь возможна и альтернативная трактовка: не 'одна тысяча', а 'целая тысяча'.
тохарской и армянской, однако *sems широко сохранилось в виде дериватов.
Следует отметить, что в ситуации, когда на роль праиндоевропей-ского 'один' претендует целых два хорошо засвидетельствованных кандидата, причём восстанавливается картина замещения одного из них другим, было бы ошибочным отказывать праиндоевропейскому в существовании числительного 'один' вовсе, как это делает Мажюлис [1956: 54], а также Гамкрелидзе и Иванов [1984: 843-844].
2.3. Важно, что в греческом сохраняются оба корня. В Илиаде мы встречаем противопоставление elc 'один' (значение 1) — oioc 'один' (значения 4а-4в), переносимое Мейе на праиндоевропейский уровень.
Примеры на первое значение: аотар ¿^oi уграс аоих' £то(,|аааат' офра ^ aloe, // Apyeiwv ауграатос £w, ¿nei ouSs soike "Вы ж мне в сей день замените награду, да в стане аргивском // Я без награды один не останусь: позорно б то было" (перевод Н. И. Гнедича) — "But provide me with a prize of honour forthwith, lest I alone of the Argives be without one, since that would not be proper" (перевод О. Мюррея) (Илиада I: 118-119); ouk oio?, а^а тй ye Лeovтe6c oZoc 'Apnoc // utoc knepfto^oio Kopwvoo Kai-veiSao "Он предводил не один, но при нем Леонтей бранодушный, // Отрасль Ареева, чадо Кенея, Коронова сына" — "Not alone was he, but with him was Leonteus, scion of Ares, the son of Caenus' son, Coronus, high of heart" (Илиада II: 745-746).
Примеры на значение 4а-в: ат^ S' oniftev, ^avft^c Ss ко^пс £Xe П^-Xeiwva // о1'ф ^aivo^svn twv S' aXXwv ou Tic брата "Став за хребтом, ухватила за русые кудри Пелида, // Только ему лишь явленная, прочим незримая в сонме" — "She stood behind him, and seized the son of Peleus by his fair hair, appearing to him alone" (Илиада II: 197-198); noXXaKi yap aeo тсатрос ¿vi ^eyapoiaiv aKooaa // eu^o^evnc 8т' вфпа^а KeXaive^s't,' Kpoviwvi // o'n ¿v aftavaTOiaiv aeixia Xoiyov a^ovai "Часто я в доме родителя, в дни еще юности, слышал, // Часто хвалилася ты, что от Зевса, сгустителя облак, // Ты из бессмертных одна отвратила презренные козни" — "For often I have heard you glorying in the halls of my father, and declaring that you alone among the immortals warded off shameful ruin from the son of Cronos, lord of the dark clouds" (Илиада I: 396-398).
После распада праязыка в отдельных группах стали возникать новые слова для обозначения 'alone'. Сюда относятся греческое ^ovoc
< *monwos < *men- 'маленький' [Beekes 2010: 965-966]; алб. veteme 'alone'
< vete 'сам' (< *swe-) [Meyer 1891: 468]; класс. арм. miaynak 'alone' < mi 'один' [Martirosyan 2010: 467].
В латыни появилось слово solus, образованное от того же корня *slH-, что sollus 'целый, полный' и salvus 'целый' [de Vaan 2008: 573]. В языке
Плавта solus употребляется в значении 4а, при этом в значениях 4б-в используется unus: hic soli sumus "мы одни" (Poenulus, 891); PAMPH. Solus cenabo domi? GEL. Non enim solus: me vocato "ПАМФИЛИПП: Одному обедать дома? ГЕЛАСИМ: Нет, не одному: меня пригласи" (Sticchus, 599-600); est illic mi una spes cenatica "надежда на обед одна мне там" (Captivi, 496); Te unum ex omnibus amat "Тебя она единственного любит" (Truculentus, 186). Немаловажно, что у Плавта solus употребляется также в значении 5б: dimidiam partem nationum usque omnium subegit solus intra viginti dies "И половину всех как есть народностей — за двадцать дней все это покорил один" (Curculio, 447-448).
В готском ains употребляется и как числительное и как местоимение (в значениях 4а-в): Jah anaks insafhandans nipanaseips Hsu ainana mip sis [wright 1966: 246] "x.ai ¿^aniva тсгрфАгфа^01 ouksti ouSsva stSov aXXa xbv i^aouv ^¿vov sauTÖv" — "И, внезапно посмотрев вокруг, никого более с собою не видели, кроме одного Иисуса" (Мк 9:8); nibäi kaurnö häiteisgadriusandö in airpa gaswiltip, silbö ainata aflifnip [ibid.: 279] "¿av ^ 6 kökkoc, toö aixoo nsawv sic x^v y^v änoftav^, abxbc ^¿vo? ^svsi" — "если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно" (Ин 12:24). Позднее в германских языках появился новый способ выражения значения solus — из словосочетания 'весь один': нем. allein, датск. alene, англ. alone.
В древнеирландском oin/oen также употребляется не только как числительное, но и в значениях 4б-в, ср.: Mad uathad dochanat form, // ni airfitiud nach n-oenchorn "Wenn es wenige sind, die für mich ertönen, // ein einzelnes Horn ist kein Ergötzen!" — "Few make music here for me, // Joy I've none in single horn"; Senfocul so srethaib cland, // ni lassamain cech n-oenchrand "Ein altes Wort dieses in Reihen von Geschlechtern: // Kein Flammen jedes einzelne Scheit!" — "This old saying, ages old: // Single log gives forth no flame" [Windisch 1905: 320-321; Dunn 1914: 173]. В значении 4а употребляется словосложение oenar 'один человек': M'oenuran dam ar eitib // acht nis leicim nis etaim, // atu im ulc, nim fuil im maith, // m'oenur dam ar ilathaib "Allein muss ich sein bei den Herden, // lass ich sie auch nicht, so bekomme ich sie (doch auch) nicht! // Es geht mir schlecht, nicht geht es mir gut, // allein ich an den vielen Furten!" — "I alone these cattle guard, // Leave them not, yet hold them not. // Ill my plight, no hope for me, // Thus alone on many fords!" [Windisch 1905: 320-321; Dunn 1914: 173].
Напротив, в Ригведе, как кажется, все значения выражаются словом ekah: ko asya susmam tavism varäta eko dhanä bharate apratitah (Ригведа V: 32, 9) "Кто удержит его ярость, (его) силу? // Тот, кому нет равных, один уносит награды" [Елизаренкова, 2: 33]; ya ekas carsaninäm vasünäm irajyati indrah panca ksitinäm (Ригведа I: 7, 9) "Кто один над людьми, //
Над богатствами царствует, // Индра — над пятью поселениями (племен)" [ibid., 1: 11]; sthiram manas cakrsejäta indra vesïdekoyudhaye bhüyasas cit (Ригведа V: 30, 4) "Едва родившись, ты закалил (свой) дух, о Индра. Ты стремишься один побороть даже превосходящих (врагов)" [ibid., 2: 30].
В прабалтославянском *óinos, как и в большинстве других ветвей, вытеснило *sems в качестве числительного, при этом в праславянском и правосточно-балтийском в корне была обобщена ступень аблаута 'e'.
В литовском и латышском víenas и viens используются во всём спектре значений 1-4. Однако для позднего праславянского слову *ed^ можно приписывать только значение 'one', в качестве 'alone' служило слово *sam^ производное от корня *sem-, то есть в праславянском корни *sem- и *HoiH- как будто поменялись местами.
3.1. Праиндоевропейское *somHos хорошо представлено в различных ветвях: тох. В somo 'одну' (acc. sg. f.), seme 'одного' (acc. sg. m.) [Adams 2013: 722]; санскр. samáh 'равный, одинаковый, подобный'; ав. hama- 'тот же самый' [Mayrhofer, 2: 733]; греч. ô^ôç 'один и тот же, одинаковый, равный, общий, один' < *som-h2-ó- [Beekes 2010: 1079]; п.-герм. *sama(n)- > готск. sama, д.-сканд. samr, sami, д.-в.-н. samo (все означают 'тот же самый') [Lehmann 1986: 294-295; Orel 2003: 317-318; Kroonen 2013: 425], дериват: *samjanan > готск. samjan 'стараться угодить', д.-сканд. semja 'приводить в порядок; расставлять' [Lehmann 1986: 295; Orel 2003: 317]; п.-кельт. *somo- > др.-ирл. -som эмфатическое местоимение 3-го лица [MatasoviC 2009: 351]; прасл. *samъ 'сам, один'. Сюда же относится *sinHos > п.-герм. *suma- > гот. sums, д.-сканд. sumr, д.-анг. sum, д.-в.-н. sum (все означают 'some(one)') [Lehmann 1986: 328-329; Orel 2003: 385386; Kroonen 2013: 491], санскр. samah 'каждый, любой' [Mayrhofer, 3: 436-437]. Зилер рассматривает эту форму как тематизацию двойственного числа (*semh1) от *sem- с этимологическим значением 'пара' [Sihler 1995: 406]. Наличие этих слов заставляет Гамкрелидзе и Иванова считать, что числительное *sems — местоименного происхождения [Гамкрелидзе, Иванов 1984: 842-843]. Однако куда вероятнее, что про-изводно именно местоимение, имеющее в своём составе суффикс.
В чешском "Этимологическом словаре славянских языков" *samъ пытаются вывести из праиндоевропейского *s(e)w(o) [ESSJ, 2: 594], однако при наличии хорошо реконструирующегося *somHos и выводимости значений 4 и 5 из 3 (см. ниже) такая этимологизация является избыточной.
По всей видимости, исходным значением *somHos было 'тот же самый, одинаковый, равный' (значение 3). Об этом говорит схожее употребление этого слова в Ригведе и у Гомера: samau cid dhastau na samam
vivistah sammatara cin na samam duhate yamayos cin na sama viryanijnati cit santau na samamprnitah (Ригведа X: 117, 9) "Две руки, хоть и одинаковы, не делают одинаковой работы. Две коровы, хоть и от одной матери, неодинаково доятся. Даже у близнецов силы не одинаковы. Неодинаково дарят двое даже кровных родных" [Елизаренкова, 3: 175]; ou yap tcAvtov ^ev ¿^6? ftpooc ouS' la y^puc, // aXXa yXwaaa ^¿^ikto, noXu-kX^oi S' saav avSpec "крик сей и звук их речей не у всех одинаковы были, // но различный язык разноземных народов союзных" — "for they had not all like speech or one language, // but their tongues were mingled, and they were a folk summoned from many lands" (Илиада IV, 437-438); ^ |iav a^фoтгpolalv ¿^6v ysvoc ^S' la niOEpn, // aXXa Zeuc ^p^epo? yeyovei Kai nXetova ^Sn "Оба они и единая кровь и единое племя; // Зевс лишь Кро-нион и прежде родился и более ведал" — "Both the twain verily were of one stock and of one parentage, but Zeus was the elder born and the wiser" (Илиада XIII, 354-355).
Параллели для такого словообразования мы находим не только в русск. 'один' > 'одинаковый', но и в лтш. viens 'один' > vienads 'одинаковый, равный'.
В "Этимологическом словаре славянских языков" слову *samъ пытаются приписать конкретное значение 'человек (как член семьи)' [ESSJ, 2: 594], однако у такой этимологизации нет никаких фактических оснований (значение 'глава семьи, муж' у *samъ явно вторично).
Фонетически *samъ (< *somos) выводится из *somHos с точностью до вокализма корня. При этом в авестийском наряду с hama- мы находим также вариант hama- [Bartholomae 1904: 1803]. Существует мнение, что долгота в авестийском может быть ошибочным чтением графики среднеперсидских писарей [Machek 1968: 537; de Vaan 2003: 71]. Даже если согласиться с этим спорным утверждением, мы всё равно должны будем постулировать для праиндоиранского дублетную форму с долгим вокализмом из-за пали samam 'сам', панджаби sava, sama 'равный, ровный', фарси hamUn 'равнина' [Mayrhofer, 3: 437]. Таким образом, долгий гласный в п.-сл. *sаmъ появился ещё в допрасла-вянскую эпоху.
3.2. В праславянском данное слово должно было расширить сферу своего значения с 3 на 4 и 5. Так, в "Этимологическом словаре украинского языка" предлагают следующую цепочку изменений: подобный > такой же > не иной > не другой > именно этот > только этот > один, сам [ЕСУМ, 5: 171]. Однако подобную цепочку можно придумать для любых двух произвольно взятых слов, и реконструкция праязыковой семантики, конечно, должна осуществляться на более строгих основаниях.
Если же попытаться доказать возможность такого сдвига данными других языков, то мы столкнёмся с тем, что очень часто встречается обратное расширение значений: 'сам' (значение 5) > 'тот же самый' (значение 3). Например, во французском même означает 'сам; тот же самый', но первично значение 'сам', поскольку même восходит к нар.-лат. *metipsimus, производного от *metipse — сложения met 'сам' и ipse 'сам'. То же относится и к итальянскому stesso 'сам (5а); тот же самый', этимологически iste 'этот' + ipse 'сам'.
Параллель к расширению значения 'сам' (значение 5) > 'один' (значение 4а) мы также находим в английском, где by oneself 'сам' может употребляться в качестве синонима слова alone: But Bosch said he was going by himself if Edgar didn't come in "Но Босх сказал, что если Эдгар не поедет, то он отправится туда сам" (M. Connelly, City Of Bones); He mostly was by himself "Он почти все время проводил в одиночестве" (M. Connelly, City Of Bones; цитируется по Национальному корпусу русского языка: http://ruscorpora.ru/).
Точкой перехода в случае с французским, вероятно, является значение 5а (= 'лично'), а с английским — 5б ('сам = без чужой помощи').
Ещё один хороший пример мы находим в албанском: vetëmë 'alone' < vetë 'сам' (< *swe-) [Meyer 1891: 468].
Тем не менее определённую параллель праславянскому семантическому изменению можно найти в древнегреческом, в котором aùxôç означало 'сам, один (alone), тот же самый' (значения 5, 4, 3), в последнем случае с артиклем — ó aùxôç, стяжённая форма — aùxôç: àAy^aaç oSúv^at,, ^éaw S' ¿vi x^ßßaA' ó^íAw, // aùxèç Sé xAáy^a? татгто nvoi^ç àvé^oio "змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья; // сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра" (Илиада XJJ: 206-207); TuSsÎS^ç S' aùxôç тар ¿wv xpo^á^otatv ¿^х^П "но Диомед, и один оставаясь, вперед устремился" (Илиада VJJJ: 99); où kóo^w napà vaö^iv ¿Asuaó^sft' aùxà xlAsufta "но от судов не в устройстве мы тем же путем возвратимся" (Илиада XJJ: 225).
Данное слово возводят к слиянию a5 'снова' и tóv 'это' [Beekes 2010: 173]. Если эта этимология верна, то первоначальным значением данного слова должно было быть 'тот же самый', а 'сам' и 'один (alone)' появились позже. В таком случае, возможно расширение значения не только в направлении 5 > 4, 3, но и в обратном, что, по всей видимости, и произошло в праславянском.
3.3. Таким образом, для исследуемой группы значений в праиндо-европейском, прабалтийском и праславянском можно восстановить следующую картину:
Таблица 2. Соотношение праиндоевропейских, прабалтийских и праславянских слов для 'unus', 'idem', 'solus' и 'ipse'
значения поздне-праиндоевр. прабалт. позднепраслав.
1, 2 *sems *ainas ~ *einas *edinb
3 *somHos *ainas ~ *einas / *tas subas *edinb / *tb samb
4 *Hoi Hs *ainas ~ *einas *samb
5 *su e- *subas *samb
При этом реконструируется следующая история семантических переходов:
а) В большинстве диалектов позднепраиндоевропейского конти-нуанты *HoiHs расширяют сферу своей семантики, вытесняя *sems в значениях 1 и 2. Аналогичная инновация впоследствии произошла в русском, причём она носит не всеобщий характер: 'сам' в значении 4 фиксируется в русских говорах [СРНГ, 36: 72]. Поэтому стремления отказать слову *samъ в значении 'solus' [ESSJ, 2: 590; Rejzek 2001: 560-561] беспочвенны.
б) В праславянском *samъ расширяет значение с 3 на 5, а затем и на 4. Попытка перечисления значений *samъ в славянских языках сделана в [ESSJ, 2: 589-592].
в) В прабалтийском континуанты *somHos утрачиваются.
г) В восточно-балтийском инновативное pats (от *patis 'хозяин', ср. авест. xvaepati- 'сам' < *xvai-pati- 'сам (себе) хозяин' [ЭСИЯ, 3: 427] и противоположное изменение у лат. ipse 'сам' > 'сам, хозяин') вытесняет старое *subas, восстанавливаемое на основании прусск. sups 'сам, (тот же) самый' [Stang 1966: 238] в значениях 3 и 5.
4. Заключение
Произведённый в статье анализ позволяет сделать следующие выводы:
а) Индоевропейский материал подтверждает предположение Мейе, согласно которому *sems изначально выступало в роли числительного 'unus', а *HoiHs было местоимением 'solus'. Попытки приписать им значения вроде 'one-alone' и 'one-together' необоснованны и базируются на неполном учёте данных словообразования. Исконная семантика этих лексем сохранилась в древнегреческом. Впоследствии в большинстве ветвей индоевропейской семьи *HoiHs расширило свою семантику, вытеснив *sems в значении 'unus'.
б) Есть основания полагать, что *HoiHs изначально было корневой основой с качественным аблаутом в корне.
в) Дериват *sems — *somHos первоначально означал 'idem'. В праславянском он расширил своё значение на 'ipse' (где исконным было *su e-), а затем и на 'solus'. Параллель для такого перехода мы находим в истории греческого aùxoç.
г) В прабалтийском *somHos, напротив, утратилось, зато в виде *subas сохранилось п.-и.-е. *su e 'ipse'. Затем, уже в истории правосточ-нобалтийского, в этом значении возникло новообразование *pats.
Библиография
Борисова 1990
Борисова Е. Г., "Отражение коммуникативной организации высказывания в лексическом значении", Вопросы языкознания, 2, 1990, 113-120. Гамкрелидзе, Иванов 1984
Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс., Индоевропейский язык и индоевропейцы, Тбилиси, 1984.
Елизаренкова, 1-3
Елизаренкова Т. Я., Ригведа, 1-3, Москва, 1999. Ельмслев 2006
Ельмслев Л., Пролегомены к теории языка, Москва, 2006. ЕСУМ, 1-6
Етимологiчний словникукратськогмови, 1-6, Кшв, 1982-2012. Кибрик 1996
Кибрик А. Е., "Связанные употребления лексемы САМ (системно-когнитивный анализ)", т: Русистика. Славистика. Индоевропеистика: Сборник к 60-летию Андрея Анатольевича Зализняка, Москва, 1996, 494-509. Кибрик, Богданова 1995
Кибрик А. Е., Богданова Е. А., "Сам как оператор коррекции ожиданий результата", Вопросы языкознания, 3, 1995, 28-47.
Мажюлис 1956
Мажюлис В. П., "Индоевропейская децимальная система числительных", Вопросы языкознания, 4, 1956, 53-59. Семереньи 2002
Семереньи О., Введение в сравнительное языкознание, Москва, 2002. СРНГ, 1-48
Словарь русских народных говоров, 1-48-, Москва, 1965-2015-. Эдельман 1990
Эдельман Д. И., Сравнительная грамматика восточноиранскихязыков, Москва, 1990. ЭСИЯ, 1-4
Этимологический словарь иранских языков, 1-4-, Москва, 2000-2007-. Янко 2001
Янко Т. Е., Коммуникативные стратегии русской речи, Москва, 2001.
Adams 2013
Adams D. Q., A Dictionary of Tokharian B, Amsterdam, New York, 2013. Adams, Mallory 2006
Adams D. Q., Mallory J. P. The Oxford Introduction to Proto-Indo-European and the Proto-Indo-European World, Oxford, 2006.
Arumaa 1985
Arumaa P., Urslavische Grammatik, 3: Formenlehre, Heidelberg, 1985. Bartholomae 1904
Bartholomae Chr., Altiranisches Wörterbuch, Strassburg, 1904. Beekes 2010
Beekes R., Etymological Dictionary of Greek, Leiden, Boston, 2010. --2011
Beekes R., Comparative Indo-European Linguistics, Amsterdam, Philadelphia, 2011. Blazek 1999
Blazek V., Numerals, Brno, 1999. Derksen 2008
Derksen R., Etymological Dictionary of the Baltic Inherited Lexicon, Leiden, Boston, 2008. Dunn 1914
Dunn J., The Ancient Irish Epic Tale Tain Bo Cüalnge, London, 1914. ESSJ, 1-2
Etymologicky slovntk slovanskych jazykû, 1-2, Praha 1973-1980. Haspelmath 2014
Haspelmath M., "The geometry of grammatical meaning: Semantic maps and cross-linguistic comparison," in: The New Psychology of Language, 2, Hove, 2014, 211-242. IEN 1992
Indo-European Numerals, Berlin, New York, 1992. Kloekhorst 2008
Kloekhorst A., Etymological Dictionary of the Hittite Inherited Lexicon, Leiden, Boston, 2008. Kroonen 2013
Kroonen G., Etymological Dictionary of Proto-Germanic, Leiden, Boston, 2013. Lehmann 1986
Lehmann W., A Gothic Etymological Dictionary, Leiden, 1986. Machek 1968
Machek V., Etymologicky slovntkjazyka ceského, Praha, 1968. Martirosyan 2010
Martirosyan H. K., Etymological Dictionary of the Armenian Inherited Lexicon. Leiden, Boston, 2010. Matasovic 1997
Matasovic R., Kratkaporedbenopovijesnagramatika latinskoga jezika, Zagreb, 1997. --2009
Matasovic R., Etymological Dictionary of Proto-Celtic, Leiden, Boston, 2009. Mayrhofer, 1-4
Mayrhofer M., Kurzgefaßtes etymologisches Wörterbuch des Altindischen, 1-4, Heidelberg, 1956-1980. Meillet 1949
Meillet A., Introduction à l'étude comparative des langues indo-européennes, Paris, 1949.
Meyer 1891
Meyer G., Etymologisches Wörterbuch der albanesischen Sprache, Strassburg, 1891. Orel 1998
Orel V., Albanian Etymological Dictionary, Leiden, Boston, Köln, 1998. -2003
Orel V., A Handbook of Germanic Etymology, Leiden, Boston, 2003. Patota 2002
Patota G., Lineamenti digrammatica storica dell'italiano, Bologna, 2002. Pinault 2006
Pinault G.-J., "Retour sur le numéral «un» en tokharien," Indogermanische Forschungen, 111, 2006, 71-97.
Rejzek 2001
Rejzek J., Cesky etymologicky slovntk, Brno, 2001. Ringe 2006
Ringe D., From Proto-Indo-European to Proto-Germanic, Oxford, 2006. Sihler 1995
Sihler A., New Comparative Grammar of Greek and Latin, New York, Oxford, 1995. Smoczynski 2007
Smoczynski W., Stownik etymologiczny jçzyka litewskiego, Wilno, 2007. Stang 1966
Stang Chr. S., Vergleichende Grammatik der Baltischen Sprachen, Oslo, Bergen, Tromsö, 1966. de Vaan 2003
de Vaan M., The Avestan Vowels, Amsterdam, New York, 2003. --2008
de Vaan M., Etymological Dictionary of Latin and the Other Italic Languages, Leiden, Boston, 2008.
Walde, Hofmann, 1-2
Walde A., Hofmann J., Lateinisches etymologisches Wörterbuch, 1-2, Heidelberg, 1938-1954. Watkins 1998
Watkins C., "Proto-Indo-European: Comparison and Reconstruction," in: The Indo-European Languages, London, New York, 1998, 25-73. Windisch 1905
Windisch E., Die altirische Heldensage Tain Bo Cüalnge, Leipzig, 1905. Wright 1966
Wright J., Grammar of the Gothic Language, Oxford, 1966.
References
Adams D. Q., A Dictionary of Tokharian B, Amsterdam, New York, 2013.
Adams D. Q., Mallory J. P. The Oxford Introduction to Proto-Indo-European and the Proto-Indo-European World, Oxford, 2006.
Arumaa P., Urslavische Grammatik, 3: Formenlehre, Heidelberg, 1985.
Beekes R., Etymological Dictionary of Greek, Leiden, Boston, 2010.
Beekes R., Comparative Indo-European Linguistics, Amsterdam, Philadelphia, 2011.
Blazek V., Numerals, Brno, 1999.
Borisova E. G., "The Communicative Structuring of the Utterance as Reflected in the Lexical Meaning," Voprosy Jazykoznanija, 2, 1990, 113120.
Derksen R., Etymological Dictionary of the Baltic Inherited Lexicon, Leiden, Boston, 2008.
Edel'man D. I., Sravnitel'naia grammatika vos-tochnoiranskikh iazykov, Moscow, 1990.
Gamkrelidze T. V., Ivanov Viach. Vs., Indoevro-peiskii iazyk i indoevropeitsy, Tbilisi, 1984.
Haspelmath M., "The geometry of grammatical meaning: Semantic maps and cross-linguistic comparison," in: The New Psychology of Language, 2, Hove, 2014, 211-242.
Hjelmslev L. T., Prolegomena to a Theory of Language, Moscow, 2006.
Kibrik A. E., "Sviazannye upotrebleniia leksemy SAM (sistemno-kognitivnyi analiz)," in: Rusistika. Sla-vistika. Indoevropeistika, Moscow, 1996, 494-509.
Kibrik A. E., Bogdanova E. A., "Russian 'Sam' as an Operator of Correction of the Hearer's Expectations," Voprosy Jazykoznanija, 3, 1995, 28-47.
Kloekhorst A., Etymological Dictionary of the Hittite Inherited Lexicon, Leiden, Boston, 2008.
Kroonen G., Etymological Dictionary of Proto-Germanic, Leiden, Boston, 2013.
Lehmann W., A Gothic Etymological Dictionary, Leiden, 1986.
Machek V., Etymologicky slovntk jazyka ceského, Praha, 1968.
Martirosyan H. K., Etymological Dictionary of the Armenian Inherited Lexicon. Leiden, Boston, 2010.
Matasovic R., Kratka poredbenopovijesna grama-tika latinskogajezika, Zagreb, 1997.
Matasovic R., Etymological Dictionary of Proto-Celtic, Leiden, Boston, 2009.
Mayrhofer M., Kurzgefaßtes etymologisches Wörterbuch des Altindischen, 1-4, Heidelberg, 19561980.
Maziulis V., "Indoevropeiskaia detsimal'naia sistema chislitel'nykh," Voprosy Jazykoznanya, 4, 1956, 53-59.
Meillet A., Introduction à l'étude comparative des langues indo-européennes, Paris, 1949.
Orel V., Albanian Etymological Dictionary, Leiden, Boston, Köln, 1998.
Orel V., A Handbook of Germanic Etymology, Leiden, Boston, 2003.
Patota G., Lineamenti di grammatica storica dell'italiano, Bologna, 2002.
Pinault G.-J., "Retour sur le numéral «un» en tokharien," Indogermanische Forschungen, 111, 2006, 71-97.
Rejzek J., Cesky etymologicky slovntk, Brno, 2001.
Ringe D., From Proto-Indo-European to Proto-Germanic, Oxford, 2006.
Sihler A., New Comparative Grammar of Greek and Latin, New York, Oxford, 1995.
Smoczynski W., Siownik etymologiczny jçzyka litewskiego, Wilno, 2007.
Stang Chr. S., Vergleichende Grammatik der Baltischen Sprachen, Oslo, Bergen, Tromsö, 1966.
Szemerényi O. J. L., Introduction to Indo-European Linguistics, Moscow, 2002.
de Vaan M., The Avestan Vowels, Amsterdam, New York, 2003.
de Vaan M., Etymological Dictionary of Latin and the Other Italic Languages, Leiden, Boston, 2008.
Walde A., Hofmann J., Lateinisches etymologisches Wörterbuch, 1-2, Heidelberg, 1938-1954.
Watkins C., "Proto-Indo-European: Comparison and Reconstruction," in: The Indo-European Languages, London, New York, 1998, 25-73.
Wright J., Grammar of the Gothic Language, Oxford, 1966.
Yanko T. E., Kommunikativnye strategii russkoi rechi, Moscow, 2001.
Михаил Николаевич Саенко, канд. филол. наук
Институт славяноведения РАН, научный сотрудник
Отдела славянского языкознания
11991 Москва, Ленинский проспект, д. 32А
Россия/Russia
Received June 3, 2016
