CC BY
343
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №2/2016 ISSN 2410-700Х_
Традиционно, в научной литературе под специальными знаниями понимают знания, не имеющие массового распространения, знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов в какой-либо области. Главный признак специальных знаний — они являются не общедоступными и не общеизвестными. Юридические знания не относятся к специальным знаниям.
Специальные знания в рамках расследования дорожно-транспортного происшествия могут быть использованы в различных формах:
1. Не процессуальная форма проявляется в виде устной или письменной консультации, предварительного исследования материалов, привлечения специалистов к осуществлению оперативно-розыскных мероприятий и др.;
2. Процессуальная форма использования специальных знаний - это участие специалиста в следственных действиях, назначение экспертизы.
Расследования по делам, связанным с дорожно-транспортными происшествиями относятся к категории чрезвычайно сложных. Большинство вопросов, которые возникают, могут быть правильно разрешены только с помощью специалистов и экспертов автотехников. Однако, в связи с тем, что законодательно процедура привлечения данных лиц на различных стадиях расследования не достаточно урегулирована, зачастую происходит неполное установление обстоятельств дорожно-транспортного происшествия, что, в конечном итоге, приводит к нарушению прав и интересов участников.
Формирование отдельной сферы специальных знаний судебной автотехники началось с начала 1960-х годов. В 1959 году в научно-исследовательских лабораториях судебной экспертизы Юридической комиссии Совета Министров РСФСР было организовано проведение судебных автотехнических экспертиз по делам о дорожно-транспортных происшествиях. Ранее такие исследования проводились лицами, лишь косвенно связанными с автоделом.
Современный специалист, эксперт - автотехник должен обладать комплексом специальных новых знаний [3]. Во-первых, это знания, позволяющие определить возникновение, развитие, завершение дорожно-транспортного происшествия, предоставляемые техническими науками. Во-вторых, для обнаружения, закрепления, изъятия носителей информации о дорожно-транспортном происшествии в объектах материального мира, необходима интеграция автотехники с криминалистикой. Следующей категорией наук, вливающихся в область специальных знаний специалиста (эксперта) автотехника являются правовые науки: исследуя обстоятельства дорожно-транспортного происшествия, он должен иметь однозначное понимание правил дорожного движения.
Список использованной литературы:
1. Федеральный закон от 31.05.2001 N 73-Ф3 (ред. от 08.03.2015) О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. - 2001. - N 23. - Ст. 2291.
2. Постановление Правительства РФ от 23.10.1993 N 1090 (ред. от 21.01.2016) О Правилах дорожного движения // Собрание законодательства РФ. - 1995. - № 50. - Ст. 4873.
3. Замиховский М.И. Формирование судебной автотехники на основе интеграции юридических и технических наук // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. - 2008. - №1. - С. 412-414.
© Маренков А.Ю., 2016
УДК 34
Онланбекова Галия Муратовна,
соискатель ЕНУ им. Л.Н. Гумилева [email protected]
ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ В ПЕРИОД КАЗАХСКОГО ХАНСТВА
Аннотация
В статье проводится анализ общетеоретических и методологических основ содержания казахстанской
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №2/2016 ISSN 2410-700Х_
судебно-правовой системы, история формирования казахского общества и казахского ханства, а также взаимодействие мировой правовой системы, которая служит высоким стандартом правосудия, чтобы обогатить, одухотворить процесс становления судебной системы республики.
Annotation
The given article shows common theoretical and methodological bases which depicts be essence of State authorities, in which energies common characteristics different from other different kinds of social power. The role of government as concentrated activities of will and power of the State.
Ключевые слова Суд-биев, судебно-прецедентное право, государственное управление и судебная система казахского ханства.
В современный период облик казахстанской судебно-правовой системы формировался в плоскости новой и новейшей истории, она во многом заимствована, стандартизирована, интегрирована в мировую правовую систему. Но было время в истории казахского народа, когда на огромном пространстве средневековой государственности казахов сформировалось и просуществовало не одно столетие уникальное по своей сути и предназначению древнее казахское право, которое достойно того, чтобы и сегодня служить высоким стандартом правосудия, обогатить, одухотворить процесс становления судебной системы республики. В этой связи хочется обратиться к истории казахского общества и казахского ханства, в недрах которого возник и развивался такой уникальный институт, как суд биев. Его в полном смысле можно характеризовать как институт правового государства и гражданского общества, поскольку, как пишет академик Зиманов С.З., понятие «суд биев» в эпоху его общественного признания и расцвета ассоциировалось с понятием поиска правды в любом конкретном тяжебном деле и справедливостью, составляющей основу судебного решения. Бием-судьей мог стать только такой человек, который воспринимал эти идеи не как установки, навязываемые извне, а как естественные нормы должного поведения. Би-судья должен был обладать рядом приобретенных качеств, необходимых для реализации целевых идей бийского судопроизводства. К таким качествам относятся мудрость, справедливость, красноречие, умение вести диалог с равными себе соперниками, знание обычно-правовых, судебно-прецедентных норм, а также установленных или введенных ханами норм законодательства. И сколько было нужно веков направленного развития, и через какие стадии общественного транса нужно было пройти, чтобы воспитать, вырастить людей с такой идейной ориентацией? {1, c.6}
Анализируя роль суда биев, профессор Мами К.А. подчеркивал, что значение института суда биев в формировании государственности и правовой культуры казахстанского общества трудно переоценить. Великие казахские бии оставили нам богатое духовное наследие, которое не утратило своей актуальности и по сей день. Чего, например, стоит одно только высказывание известного русского исследователя Х!Х века В. Григорьева, который писал: «...у них (казахов. — К. Мами.) возникли такое превосходное судопроизводство и такие порядки следственного и судебного процесса, каким могут позавидовать многие издавна цивилизовавшиеся народы». Немало лестных отзывов о казахском суде биев и биях мы найдем в работах и других русских обозревателей Степного края. И эти утверждения имеют место быть, поскольку сформировавшееся в недрах кочевого общества казахское правосудие в силу своей уникальности снискало всеобщее признание и заслуженно получило звание «Золотого века правосудия». В памяти народа Золотой век связан именно с периодом расцвета правосудия биев и торжества законности, пришедших на время царствования Тауке-хана. Суд биев стал важнейшим институтом казахского государства, его опорой, играя консолидирующую роль в жизни кочевого общества. И это стало мощным фактором сохранения государства, обеспечения единства казахских кочевников {2}.
Как известно, казахское государство (1465—1847) на территории современного Казахстана и сопредельных с ним государств образовалось в процессе распада Золотой Орды. При Касым-хане казахское ханство достигло наивысшего расцвета. После его смерти началась гражданская война, но уже при Хак-Назар-хане ханство было восстановлено в прежних границах. В XV—XVI веках, в результате сопротивления внешней агрессии ханство разделилось на жузы — Старший (Улы жуз), Средний (Орта жуз) и Младший
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №2/2016 ISSN 2410-700Х_
(Киши жуз) {3}. При Абылай хане три жуза признали его ханом Казахского ханства. После его смерти ханство вновь распалось на жузы, но уже хан Кенесары был провозглашён общеказахским ханом восстановленного Казахского ханства{4}.
Хотя общее управление в казахском ханстве традиционно оставалось за чингизидами, всевозрастающую роль в решении важнейших государственных дел играли авторитетные представители племен и родов. Эти зачатки степной демократии сохранялись кочевниками с древнейших времен, и именно на них опирались казахские правители-чингизиды, понимавшие, что максимальное сосредоточение власти в одних руках чревато недовольством и протестом степной вольницы. Поэтому они первую очередь старались заручиться поддержкой племенных и родовых вождей и учрежденного совета биев, через авторитет которых можно было гасить очаги недовольства и вспышки внутриродовых обид. В конечном счете, это играло на усиление консолидации Великой Степи.
В этой связи исследователь А. Дандыгулов отмечает, что секрет успешного функционирования казахского ханства заключался в том, что элементы абсолютной власти ханов сочетались с глубокими демократическими устоями кочевой цивилизации казахов. Опираясь на историю и обычаи народа, в языке которого местоимению «мы» отведено гораздо больше места, чем «я», великие степные властители смогли дать фору монархической Европе: классическому «L'etat c'est moi!» («Государство - это я!») казахи противопоставили антитезу «Кептщ цолы квкке жетед1» («Народ встанет - до неба достанет»). Лишь скрупулезно изучив и успешно освоив тонкие механизмы участия широких слоев единокровников в жизни всего клана, будущий хан получал карт-бланш для возвышения на белой кошме. Поддержка элитами его кандидатуры обретала в этом случае буквальный смысл - брось кто-нибудь край белой кошмы в торжественный момент, и рухнет тщеславный властолюбец вниз с кошмы под всеобщий смех и улюлюканье. Ханы, бии и султаны бережно сохранили эти основы народовластия, и семя дало благодарные всходы: сегодня именно власть народа мы подразумеваем под понятиями «демократия» и «парламентаризм» {5}.
В годы правления Тауке-хана кочевая форма государственности казахов достигает наивысшего расцвета, когда демократические принципы управления, в том числе такие, как «право народа на восстание» формулировались через красноречивые народные выражения: «Квл толцыса - жар цулайды, квп толцыса -хан цулайды» («Озеро бушует - берега сокрушит, люди бушуют - хана сокрушат»).
Учитывая роль народа в осуществлении власти, Тауке-хан смог упорядочить племенные и родовые отношения, установив относительное равновесие между различными группировками. И помогали ему в этом переговоры с биями-родоправителями и биями-судьями по актуальным вопросам политики и хозяйства, которые он поставил на регулярную основу и сделал доброй традицией: «Эти, как бы мы сказали сегодня, консультации с лидерами элит навеки оставили след и в устном народном творчестве: «Култебетц басында кунде кецес» («На Куль-Тобе держат совет каждый день»). При непосредственном участии Тауке-хана была заложена правовая система. Эти преобразования оставили неизгладимый след в дальнейшей жизни всего казахского общества. В историческом плане это можно воспринимать как начало зарождения правового государства»{6, c. 2}.
Говоря о значении деятельности Тауке-хана в формировании государственного управления и судебной системы казахского ханства, известный русский востоковед XIX века А.И.Левшин писал: «Было время, говорят благоразумнейшие из киргизов Меньшей орды, когда и наш народ жил в покое, было время, когда и у нас существовал порядок, были законы и правосудие. Сей Золотой век, по котором вспоминают они со вздохами, есть царствование знаменитого хана Тявки (Тауке - Г. Онланбекова), который, был действительно в своем роде гений, и в летописях казачьих должен стоять наряду с Солонами и Ликургами. Усмирив волновавшиеся долго роды и поколения, он не только ввел в них устройство, порядок, но и дал им многие законы» {7, с. 169-170}.
По мнению В.А. Моисеева, суд биев оформляется в самостоятельный институт государственной власти именно в период правления Тауке- хана {8, c. 22-26}. Критикуя данный подход в вопросе возникновения института суда биев, К.Алимжан отмечает: «Трудно сказать, к какому времени следует отнести возникновение суда биев. Во всяком случае, думаем, что приписывать создание этого института реформаторской деятельности Тауке-хана, как это делает, к примеру, В.А. Моисеев было бы явной ошибкой.
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №2/2016 ISSN 2410-700Х_
Суды биев как таковые существовали задолго до правления Тауке-хана (после 1652 до 1680 - ок. 1715)» {9, c.78}.
А. Оразбаева усматривает корни судебной власти казахского ханства в далеком прошлом, отмечая наличие биев, обладающих судебными полномочиями, еще у древних уйгуров в VIII в., являвшихся предками для многих кочевых тюркских народов современности {10 c.100}. Российский ученый Почекаев Р.Ю., возражая против такого подхода, видит истоки судебной власти казахского ханства в древнемонгольском обществе XI-XII вв., подчеркивая, что «своеобразным предшественником казахского суда биев являлся суд монгольских племенных старейшин, носивших титул «бэки». В монгольском обществе до конца XII в. именно эта категория знати обладала монополией на правовое знание, которое передавалось из поколения в поколение в устной форме. В «Тайной истории монголов» содержится несколько сообщений, косвенно свидетельствующих о наличии у бэки такой функции» {11, c. 51}. Именно бэки имели право толковать право, а, следовательно, - и осуществлять суд в возглавляемых ими родах и племенах {12, c. 536-537}.
После образования империи Чингис-хана родоплеменные суды заменяются системой судов-заргу, судьи которых (заргучи) назначались ханом и действовали на основании выдававшихся им ярлыков. Правовой основой их деятельности являлось уже не обычное право тюрко-монгольских племен, а имперское законодательство - Великая Яса Чингис-хана и ярлыки ханов {13, c. 222}. В юридической литературе в связи с этим отмечалось, что в условиях складывания и существования централизованного государства с четкой и разветвленной системой управления наличие неких «альтернативных» судов на основе правовых обычаев и традиций явилось бы слишком откровенным вызовом ханской власти. Однако, на наш взгляд, многие споры и разногласияв империи Чингис-хана разрешались на внутриродовом или межродовом уровне именно на основе древних обычаев (йосун у монголов и адат у тюрков), которые сохранились и даже стали в какой-то мере частью правовой системы империи Чингис-хана и выделившихся из нее впоследствии государств. Так, ханы и их чиновники не вмешивались в частноправовые (семейные, наследственные и пр.) отношения, оставляя их на усмотрение рода {14, c. 305}.
Можно вполне согласиться с Р.Ю. Почекаевым, что есть все основания полагать, что судебная власть в рамках родов и племен в период расцвета тюрко-монгольской государственности (середина XIII - середина XIV вв.) осуществлялась ad hoc, и не было каких-либо органов или лиц, наделенных официальными судебными полномочиями {15, c. 51-52}. Такой вывод подтверждается сообщением венецианского дипломата и путешественника Иосафата Барбаро, который побывал в Золотой Орде в середине XIV века: «Суд происходит во всем лагере, в любом месте и безо всякой подготовки. Поступают таким образом. Когда кто-то затевает с другим ссору, то оба, - а если их было больше, то все, - поднимаются и идут на дорогу, куда им покажется лучше, и говорят первому встречному, если он человек с каким-нибудь положением: "Господин, рассуди нас, потому что мы поссорились". Он же, сразу остановившись, выслушивает, что ему говорят, а затем решает, как ему покажется, без всякого записывания, и о том, что он решил, никто уже не рассуждает. В таких случаях собирается толпа людей, и он, высказав свое решение, говорит: "Вы будете свидетелями!" Подобные суды постоянно происходят по всему лагерю...» {16, c. 145-146}.
Как видим, такая процедура судопроизводства полностью совпадает с процессуальными отношениями, принятыми в казахском суде биев: «Бии выбирались по взаимному соглашению сторон, причем бию мог быть дан отвод, но только до начала процесса. Рассмотрение дела начиналось с обряда бросания перед судьей плетей истцом и ответчиком. Это символизировало согласие обеих сторон с составом суда и согласие, с будущим решением бия» {17}. Это означало, что официально бии не назначались и не избирались, то есть выборов, как таковых, не было. Претенденты выявлялись действующими биями, аксакалами, другими уважаемыми людьми, первоначально оказывавшими поддержку. Ч.Ч. Валиханов в «Записке о судебной реформе» подчеркивал, что гарантией правосудия служила безупречная профессиональная и нравственная репутация: «Возведение в звание бия необусловливалось у киргиз (казахов - прим. авт.) каким-либо формальным выбором со стороны народа и утверждением со стороны правящей народом власти; только глубокие познания в судебных обычаях, соединенные с ораторским искусством, давали киргизам это почетное звание» {18, c. 77}. В таком же контексте о суде биев писал и русский исследователь А.Е. Алекторов, подчеркивая, что «ордынец привык у себя, дома, разбираться по всем ссорам, судом биев.
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №2/2016 ISSN 2410-700Х_
Каждый бий при разбирательстве дела считает священным долгом оказать тяжущимся полную беспристрастную справедливость; он терпеливо выслушивает все малейшие подробности - как приносимой жалобы, так и оправдания и потом уже объявляет свое решение, принимаемое всегда беспрекословно и свято выполняемое. На суде биев всякое дело разбирается тихо, чинно, без всякой экзальтации - возвысить голос считается здесь верхом неприличия» {19, c. 2}.
Приведенные параллели позволяют нам утверждать, что истоки судебной власти в казахской государственности в форме института суда биев восходят к древним тюркским обществам и государствам времен Тюркских и Уйгурского каганатов, наполняются новым содержанием в эпоху Золотой Орды и в период возникновения Ак Орды, а его институционализация происходит через Жеты-Жаргы в период Казахского ханства.
Этот факт подтверждают и российские ученые, отмечая, что суд биев представлял собой юридически совершенный институт системы правосудия, который подтверждается наличием не только судей-биев, но и целого аппарата, обеспечивающего организацию и проведение суда, а также исполнение его решений. В частности, для вызова представителей сторон в суд к ним направлялись специальные гонцы, обладавшие определенным иммунитетом (за их оскорбление и, тем более, причинение вреда на виновного налагались штрафы). Суд биев привлекалк разбору дела свидетелей, причем таковыми могли являться далеко не все -не могли свидетельствовать дети до 15 лет, «люди дурного поведения», работники или слуги представителей сторон, а также дававшие прежде ложные показания {20, c. 38-43}. Если не находилось достоверных свидетельств вины подсудимого, то бии прибегали к присяге - в качестве поручителя мог выступить уважаемый представитель рода. Впрочем, присяга, как уже тогда прекрасно понимали, являлась крайним случаем и означала своего рода «брак» в работе суда - недаром в казахском обществе даже сложилась поговорка «Плох тот судья, который решает дело присягой» («Жаман би жанга салар») {21, c. 53}.
Таким образом, институционализация института суда биев посредством его включения в свод законов Тауке-хана привела к тому, что народный суд биев официально стал составной частью системы государственной власти Казахского ханства. Об этом пишет и А.Дандыгулов, подчеркивая, что именно при хане Тауке, в нарушение вековой традиции, когда ханской опорой всегда были чингизиды-султаны, произошло официальное признание ведущей роли биев в политической жизни казахского общества. Тауке-хан, претендовавший на всеказахский трон в сложные для общества годы и распространявший свое влияние на все три казахских жуза, в своей деятельности всецело опирался на биев, периодически созывал съезды биев, рассматривал на них важнейшие вопросы внутренний и внешней политики {22}. Таким образом, до установления «Жеты-Жаргы» в компетенции суда биев было рассмотрение преимущественно частноправовых споров и мелких преступлений простых представителей родов и племен, более серьезные дела передавали на рассмотрение вышестоящего правителя {23, c. 169-178}. После принятия законов Тауке-хана бии получают право судить даже казахских султанов, представителей белой кости - рода Чингисхана. Следовательно, установлением Тауке хана отменялись действовавшие в степи древние нормы Яссы, согласно которым султаны-чингизиды были неподсудны каким-либо судам кроме суда ханского совета, что регламентировалось биликом самого Великого Кагана: «Если кто-нибудь из нашего уруга (рода - прим. автора) единожды нарушит ясу, которая утверждена, пусть его наставят словом. Если он два раза (ее) нарушит, пусть его накажут согласно билику, а на третий раз пусть его сошлют в дальнюю местность Балджин-Кульджур. После того, как он сходит туда и вернется обратно, он образумится. Если бы он не исправился, то да определят ему оковы и темницу. Если он выйдет оттуда, усвоив адаб (нормы поведения -прим. автора), и станет разумным, тем лучше, в противном случае пусть все близкие и дальние (его) родичи соберутся, учинят совет и рассудят, как с ним поступить» {24, c. 228}.
Ярким фактом бийского суда над чингизидами-торе является судебное преследование в 1748 году в отношении султана Барака, претендента на трон Младшего жуза, убившего хана Абулхаира. Судьями являлись бии Олжебай из рода баганалы племени найман, Караток из рода торткара, Козанай и Мамет-аталык из рода каракесек поколения алимулы Младшего жуза, которые оправдали султана {25, c. 327}.
Академик С. Зиманов, характеризуя период правления Тауке хана, когда была окончательно сформирована судебная власть казахского ханства, отмечал, что «казахский суд биев формировался в недрах
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №2/2016 ISSN 2410-700Х_
развитой кочевой гражданской и правовой культуры, для которой были характерны свободолюбие, народовластие и этноконсолидирующая духовность, а также сила поэтики, словесности и искусства красноречия. Поэтому этот древний институт судебной системы имеет общекультурную ценность» {26, с. 9}.
Незыблемость вердиктов биев была важна казахским ханам при поддержании внутригосударственной стабильности и для сохранения традиционной системы казахского общества в целях справедливого управления народом. Чтобы принудить к исполнению вердикта, к силовым методам вовсе старались не обращаться: авторитета биев было уже достаточно. А как можно охарактеризовать отношение народа к суду биев во взаимосвязи его с ханской властью? Отвечая на данный вопрос, русский исследователь А.Леонтьев приводит в пример пословицы: «А^ с^цкардан хан болса, алтын т^гур би болар», т.е. если хан - белый сокол, то золотым седалищем ему должен быть бий, « Бидщ билш ж^рттьщ бiрлiгi - халыктыц бiрлiгi ханныц •прлш», т.е. биправосудие у биев послужит единогласием народа, от единогласия народа зависит существование хана. Анализируя данные меткие выражения, А.Леонтьев утверждал, что в них отражено отношение народа к значению суда биев и ханской власти {27, c. 90}.
О консолидирующей роли биев в жизни казахского общества, об обеспечении ими народного единства пишет и И. Ли, отмечая, что бии являлись опорой ханской власти, выступая в качестве советников, и в некоторых случаях многое зависело от их деятельности {28}.
Критерий истинности результатов правоприменительной деятельности суда биев большинство ученых видит в справедливости. Академик Зиманов С.З. по этому вопросу пишет, что в любом социально-культурном обществе такие понятия, как справедливость и правда являются основополагающими во взаимоотношениях людей, групп и сообщества. Однако в отношениях управления и власти эти понятия нередко могут быть и декларативными, и формальными. Суды биев публично и официально объявляют понятия справедливость основными критериями, которым они следуют и которыми они руководствуются в судебном процессе и при вынесении решений. Более того, принцип справедливости получает в изречениях биев форму правовых установлений, тем самым интегрируясь в систему обычного права как главенствующий институт, влияющий на весь процесс применения норм обычного права: «Ак пен караны шындык айырар» - «Только правда способна различать, что черно и что бело», «Соз шынына токтайды, пышак кынына токтайды»- «Если найдена правда, слова заканчивают свой путь», или «Слово служит для выражения правды» {29, c. 16}.
Правообразующая и правопреобразовательная деятельность биев очень ярко прослеживается и при анализе ереже - малых кодексах обычно-правовых норм. Говоря о значении Ереже как результат деятельности суда биев профессор Е.Б. Абдрасулов правильно подчеркивает, что можно смело проводить параллель норм Ереже с нормативными постановлениями Верховного Суда Казахстана, которые разъясняют нормы законодательства по вопросам их применения, одновременно являясь действующим правом на территории Республики {30, c./ 79}.
Список использованной литературы:
1. Зиманов С.З. Казахский суд биев - уникальная судебная система. Алматы. 2008. С.6.
2. Мами К. Суд биев // http://sud.gov.kz/rus/content/sud-biev
3. Жампеисов М. Новый взгляд на историю. Старший жуз - юрт великомонгольского происхождения, Средний - ойрат-калмакского, Младший - тюркского // http://www.ia-centr.ru/expert/6227/
4. Абиль Е. История государства и права Казахстана. - Караганда, 2005. 3-е изд. стр.114-115.
5. Дандыгулов А. Власть: артефакты и атрибуты // Новая газета. 2011. 3 ноября.
6. Дандыгулов А. Указ.соч. С.2.
7. А.И. Левшин Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей. Санкт-Петербург: типография Карла Крайя, 1832. Часть, 3. С.169-170.
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №2/2016 ISSN 2410-700Х_
8. Моисеев В.А. К вопросу о государственности у казахов накануне и в начальный период присоединения Казахстана к России // Восток. 1995. № 4. С. 22-26.
9.Алимжан К. Суд биев как институт обычного права. Мысль. 1999. № 6.С. 78.
10. Оразбаева А. Историческая роль и социальное значение института бийства в истории казахского народа (К постановке проблемы) // Саясат. 1997. № 5. С. 100.
11. Почекаев Р.Ю. Основные этапы эволюции казахского суда биев (XV - начало ХХ вв.). // Зангер. 2008.№ 4(81). С. 51.
12. Почекаев Р.Ю. Эволюция торе в системе монгольского средневекового права // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2004. С. 536-537.
13. Суд и правосудие в Золотой Орде // Правоведение. 2004. № 2. С. 222.
14. Тюркские народы России и Великой степи. М., 2006. С. 305.
15. Почекаев Р.Ю. Основные этапы эволюции казахского суда биев (XV - начало ХХ вв.). // Зангер. 2008.№ 4(81). С. 51-52.
16. Барбаро И. Путешествие в Тану // Барбаро и Контарини о России / Пер., коммент. Е. Ч. Скржинской. М., 1971.С. 145-146.
17. Ибраев С.И. Институт биев как источник по истории судебного делопроизводства в Казахстане.// http: //e -history .kz/ru/contents/view/1612
18. Валиханов Ч.Ч. Записка о судебной реформе. Собрание сочинений. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985. Т. 4. С. 77.
19. Алекторов, А.Е. Киргизы-казаки: истор. очерк / А.Е. Алекторов // Оренб. листок. - 1889. — 23 июля. — С. 2.
20. Материалы по казахскому обычному праву и положения на них Омского временного комитета, 1824 г. // Материалы по казахскому обычному праву. Алматы, 1998. С. 38-43.
21. Крафт И. Судебная часть в Туркестанском крае и степных областях // Из истории казахов. Алматы, 1999. С. 343.; Почекаев Р.Ю. Основные этапы эволюции казахского суда биев (XV - начало ХХ вв.). // Зангер. 2008.№ 4(81). С. 53.
22. Дандыгулов А. Власть: артефакты и атрибуты // Новая газета. 2011. 3 ноября.
23. А.И. Левшин Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей. Санкт-Петербург: типография Карла Крайя, 1832. Часть, 3. С.169-178.
24. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. В 3-х т. Т. I. Ч. 2 / Пер. с перс. О. И. Смирновой. Примеч. Б. И. Панкратова и О. И Смирновой. Ред. А. А. Семенова. М.; Л., 1952. С. 263-264; см. также: Почекаев Р. Ю. Суд и правосудие в Золотой Орде. С. 228.
25. Ерофеева И. В. Хан Абулхаир: полководец, правитель и политик. Алматы, 1999. С. 301-302; Журналы и служебные записки дипломата А. И. Тевкелева по истории и этнографии Казахстана (1731-1759 гг.) // История Казахстана в русских источниках. Т. III. Алматы, 2005. С. 409. Ср.: Валиханов Ч. Ч. Записка о судебной реформе. М., 1986. С. 327.
26. Зиманов С.З. Казахский суд биев - уникальная судебная система. Алматы. 2008. С.9.
27. Леонтьев А. Обычное право киргиз. Судоустройство и судопроизводство. // Юридический вестник. 1890. №6. С.90.
28. Ли И. Отражение судебного процесса по обычному праву казахов в пословицах //. http://repository.enu.kz/bitstream/handle/123456789/3790/otrajenie_sudebnogo_procesa.pdf
29. Зиманов С.З. Состояние и задачи разработки проблем обычного права. Проблемы казахского обычного права. Алма-Ата, 1989. С.16.
30. Абдрасулов Е.Б. Роль суда биев в совершенствовании норм обычного права. // Материалы международной научно-практической конференции «Суд биев - уникальная судебная система», прошедшей 25 мая 2008 года в г. Алматы. В книге: Древний мир права казахов. Алматы, 2008.Т.10.С.79.
© Онланбекова Г.М, 2016
