CC BY
638
УДК 364(470X091X045) И.К. Высотских
ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ В РОССИИ
В СОВЕТСКИЙ И ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОДЫ (ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)
Анализируется отечественная историография проблемы благотворительности в России советского и постсоветского периодов. Показана трансформация понятия «благотворительность», смысловое наполнение которого существенно менялось в зависимости от идеологической ситуации в стране. Дается историографический анализ вопросов: развития благотворительности и социальной помощи как на общероссийском, так и на региональном уровне; основных направлений, видов, форм и технологий осуществления благотворительной деятельности; исторической преемственности и внедрения новых видов и форм благотворительности и социальной помощи; смены субъектов и объектов благотворительной деятельности; значения благотворительности общественного характера, пришедшей на смену филантропии; роли благотворительности как регулятора социального кризиса. Рассматривается основная аргументация научной полемики по вопросу определения перспектив развития российской благотворительности либо на основе собственных дореволюционных традиций, либо на внедрении новых западных технологий.
Ключевые слова: благотворительность, общественная организация, трудовая помощь, беспризорность, проституция, безработица.
В исторической перспективе благотворительность в России претерпевала значительные изменения: менялись цели, задачи, мотивы, субъекты и объекты благотворительности, а также политика государства по отношению к благотворительной деятельности. В своем историческом развитии благотворительность приобретала различные виды и формы - от милостыни до институционализированной системы общественного призрения. Если в дореволюционный период основными видами благотворительной деятельности являлись филантропия и меценатство, то в постсоветский период доминирующими становятся общественные виды благотворительности. В первой половине XIX в. способность к благотворительности расценивалась как неотъемлемое качество нравственного человека, в соответствии с чем благотворительность являлась показателем душевной и духовной зрелости, однако впоследствии благотворительность утрачивает характер нравственной обязанности и становится проявлением доброй воли. Изменяется изначальный смысл понятия «благотворительность»: от «благотворения», предполагающего благодеяние, добродейство или делание добра, до современных трактовок, включающих даже понятие «спонсорство». Данные изменения нашли отражение в отечественных исследованиях, посвященных изучению истории благотворительной деятельности и социальной помощи. В данной статье анализируются два периода развития благотворительной деятельности -советский и постсоветский, научный интерес к которым обусловлен радикальной трансформацией понятия «благотворительность». Если в советский период благотворительная деятельность не описывалась в терминах, свойственных благотворительности, а значит, и не воспринималась, как имеющая к ней отношение, то в постсоветский период происходит возврат к дореволюционной трактовке благотворительной деятельности.
Советский период. В советский период для официальной научной литературы существовал фактический запрет на изучение вопросов благотворительности как идеологически неприемлемых в условиях монополии марксистско-ленинской доктрины, согласно которой бедность - это результат социальных отношений в капиталистическом обществе и выражение его противоречий. Этот запрет нашел отражение в энциклопедических и толковых словарях, издаваемых в СССР, из которых понятие «благотворительность» либо было полностью изъято, либо получило следующую трактовку: «В условиях буржуазного общества: оказание частными лицами материальной помощи бедным из милости, унизительной для человеческого достоинства. Частная благотворительность - одно из средств маскировки эксплуататорской природы буржуазии». В словаре иностранных слов, изданном в 1954 г., понятие «филантропия» трактуется как одно из средств буржуазии маскировать свой паразитизм и свою эксплуататорскую сущность посредством лицемерной, унизительной «помощи бедным» в целях отвлечения их от классовой борьбы. Благотворительность, широко представленная в дореволюционной России, в советский период стала рассматриваться в качестве буржуазного пережитка, кроме то-
2014. Вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
го, исследования истории благотворительности неизбежно привели бы к исследованиям истории российского предпринимательства, что абсолютно исключалось за границы поля научных изысканий советских ученых. Постепенно из научной терминологии и повседневного обихода исчезли категории, свойственные этому виду социальной активности общества: «пожертвования», «милосердие», «меценатство» и т. д. В этот период тема благотворительности исчезает из исторических наук, большинство исследователей после 1917 г. отрицают само ее существование.
Принимая во внимание факт отсутствия в советской историографии вопроса благотворительности, следует учитывать то обстоятельство, что социальные проблемы, на решение которых традиционно была направлена благотворительная деятельность, не только не исчезли, но чрезвычайно обострились после революции. В первое послереволюционное десятилетие само понимание благотворительности изменяется, наполняясь новыми смыслами. В новой реальности благотворительность перестает быть выражением доброты, сострадания и милосердия, она становиться демонстрацией классовой сознательности строителя социализма. Благотворительность приобретает классовый характер, так как с идеологической точки зрения можно и нужно было помогать исключительно представителям трудящихся масс - пролетариата и советского крестьянства. Такое понимание благотворительности отражено в законодательных актах, делопроизводственных и статистических документах, периодической печати, публицистических и литературных источниках 1920-х гг. Для борьбы с голодом и его последствиями, детской беспризорностью, проституцией, оказания помощи инвалидам войны и труда, семьям красноармейцев принимается целый ряд декретов и указов советского правительства, что позволяет изучить законодательную базу тех мероприятий, которые были направлены на решение социальных проблем. Пропаганда благотворительной деятельности активно ведется в средствах массовой информации, даже незначительные ее проявления начинают широко освещаться в периодической печати. Показательно, что в периодике 1920-х гг. по инерции еще использовались такие традиционные категории благотворительности, как «милосердие», «пожертвования», «сострадание», «благотворительный», «жертвователь».
К первому юбилею революции был выпущен сборник, темами которого стали состояние, успехи и трудности социального обеспечения в РСФСР, а также обозначились приоритетные направления государственной социальной помощи [75]. Особая роль отводится крестьянским комитетам взаимопомощи, которые выполняют функцию оказания социальной помощи. Как полагает И. Н. Ксенофон-тов, комитеты используют самообложение крестьянства налогом как источник формирования финансовых и натуральных фондов [45]. Казалось бы, само понятие «налог» предопределяет обязательность его взимания с граждан, однако, учитывая тот факт, что сами члены коллектива добровольно брали на себя обязательства безвозмездно отчислять некий процент денежного и продуктового довольствия в пользу голодающих, позволяет утверждать благотворительную сущность самообложения. Организация социальной помощи в деревне непосредственно связывается с работой крестьянских комитетов общественной взаимопомощи [56].
Детская беспризорность и связанные с ней бродяжничество и детская преступность, чрезвычайно обострившиеся в 1920-е гг., становятся темой исследования не только таких историков, как А. Д. Калинина [39], В. И. Куфаев [47], но и педагогов Н. К. Крупской [44], А. С. Макаренко [53] и государственных деятелей. Народный комиссар государственного призрения А. М. Коллонтай, которая занималась, в частности, проблемой проституции в РСФСР, рассматривала это явление в качестве пережитка буржуазного прошлого и выявляла социальные причины его настоящего [41]. Первые советские педагоги, стоявшие у истоков новой концепции воспитания будущего поколения социалистического государства, пытались определить социальные корни беспризорности и методы борьбы с нею, в том числе через создание коммун. Практика работы с детьми-беспризорниками наиболее полно представлена в работах М. И. Левитиной [49], Е. Лившица [51], Б. С. Утевского [81]. Проблема детской преступности актуализирует юридические аспекты борьбы с правонарушениями несовершеннолетних в СССР. Занимаясь изучением проблем детской и подростковой преступности в Советском Союзе, Е. В. Болдырев обращается к историческому опыту и анализирует те меры по ликвидации беспризорности как источника правонарушений, которые принимались в 1920-е гг. Помимо статистических данных о количестве беспризорных в РСФСР после революции, Е. В. Болдырев приводит сведения о деятельности социальных инспекций, специально созданных для ликвидации детской беспризорности и действовавших на добровольных началах при государственных комиссиях по делам несовершеннолетних [17]. Деятельность социальных инспекторов по своей сути являлась одной из форм благотворительности - волонтёрством, а именно добровольным выполнением обязанностей
по оказанию безвозмездной социальной помощи лицам и группам населения, оказавшимся в сложной жизненной ситуации.
В связи с этим научный интерес представляет исследование мер, направленных на борьбу с безработицей в 1920-е гг. в РСФСР, и оказание трудовой помощи нуждающимся. Система социального обеспечения, реализованная в первые годы Советской власти, и борьба с безработицей исследуются в работах Л. С. Рогачевской [69] и В. А. Бабкина [7]. Инициирование государством и партийными органами политической и социальной активности населения Советской России в 20-е годы выразилось в создании массовых добровольных обществ, главной задачей которых являлась консолидация сил, направляемых на восстановление разрушенного хозяйства, борьбу с голодом и беспризорностью. В 1920-е годы появляются первые работы, посвященные добровольным массовым обществам и союзам (Б. Ф. Мовчановский [58], Г. М. Португалов [67]). Актуализируется роль добровольных общественных организаций послереволюционного периода, таких как «Друг детей», «Долой неграмотность», «Смычка», МОПР (Международная организация помощи борцам революции) и т. д. В чрезвычайно тяжелых условиях, сложившихся в стране после революции и гражданской войны, когда катастрофически не хватало ресурсов на решение собственных, внутригосударственных экономических и социальных проблем, в декабре 1922 г. на X Всероссийском съезде Советов было решено создать организации МОПР в губерниях и городах СССР и проводить сбор средств на местах в Фонд красной помощи. МОПР становится самой массовой организацией, материальные и финансовые ресурсы которой пополняются за счет членских взносов и сборов добровольных пожертвований населения (Л. Г. Бабиченко [6], Л. И. Деревнина [32], Б. П. Шиферсон [85]). Анализируя эффективность деятельности общества «Друг детей», образованного для содействия Комиссии по улучшению жизни детей (КУЖД) и представляющего собой форму проявления социальной активности общества в деле ликвидации беспризорности, авторы констатируют тот факт, что только благодаря совместным усилиям Общества и КУЖД данную проблему удалось решить уже к началу 1930-х гг. (Н. И. Зубов [37]).
Изредка публиковались отдельные работы, в которых затрагивались некоторые аспекты добровольной социальной помощи, например, «Женщины России в медицинской школе и на войне до XX в.» и «Первые женщины-медики России» А. А. Шибкова, где автор пишет о женском медицинском образовании, в том числе об истории общин сестер милосердия [84]. Эти работы носят описательный характер, поскольку автор не дает анализа деятельности подобных общин и лишь поверхностно раскрывает их роль в деле помощи больным и раненым. Данное обстоятельство можно объяснить двумя причинами. Во-первых, основной целью автора, по-видимому, являлось воссоздание некой цельной картины развития женского медицинского образования в России и СССР в историческом контексте. Во-вторых, известно, что общины сестер милосердия были, как правило, объединениями религиозного характера, существовали при церковных епархиях, что уже само по себе накладывало запрет на подробное освещение этой темы. Естественно, что в 1950-1960-е гг. общины не могли стать самостоятельным объектом изучения. Более интересна с точки зрения исследования феномена благотворительности работа И. Д. Страшуна, в которой автор пишет о деятельности Всероссийской лиги борьбы с туберкулезом [76]. Работа Главполитпросвета как органа идеологической пропаганды в массах, его роль в борьбе с голодом и проведении кампаний по сбору пожертвований анализируется в работах Л. Ф. Морозова [59].
Таким образом, на основе краткого обзора истории вопроса благотворительности советского периода можно говорить о том, что исчезновение понятийного аппарата не означает отсутствие самого феномена благотворительности. В этот период преобладающим видом является общественная благотворительность, которая использует формы, характерные для дореволюционного периода. Субъектами благотворительной деятельности становятся те категории населения, которым традиционно оказывалась благотворительная помощь. Государственные структуры, занимавшиеся вопросами идеологии, формировали мощную мотивацию к благотворительности у населения. Эта мотивация основывалась на политизации сознания, когда идея гражданской солидарности, причастности к государственным делам становилась средством побуждения социальной активности общества к решению государственных проблем, а участие в безвозмездной помощи нуждающимся становилось одной из общественных норм. В результате благотворительный акт из личного действия, каким он был традиционно, стал публичным, политическим, с явной классовой направленностью.
Постсоветский период. В исторической науке России понятие «благотворительность» вновь вводится в научный оборот на рубеже 1980-90-х гг., что вызывает новый научный интерес к данной теме. Можно говорить о том, что изучение истории благотворительности в отечественной историогра-
140_И.К. Высотских_
2014. Вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
фии начинается в 1990-х гг. Однако потребность в осмыслении исторических традиций благотворительности, ее форм и перспектив развития обусловила научный интерес исследователей к трудам дореволюционных авторов. Актуализируется тема законодательного регулирования деятельности дореволюционных российских благотворительных организаций и анализируются причины неэффективного функционирования благотворительных объединений дореволюционной России (Е. А. Абросимова [1], Л. А. Булгакова [20]). Деятельность Императорского Человеколюбивого общества анализируется в работе Л. Г. Рогушиной [70]. Корпоративная благотворительность, охватывавшая определенные социальные слои общества, представлена в работе В. Е. Зубова [36]. Вопросы церковной благотворительности исследуются Г. В. Гусевым [31], Н. М. Ивановой [38] и др. Земская благотворительная деятельность рассматривается в работах Г. А. Герасименко [26], Г. Д. Курмановой [46]. Благотворительность в области здравоохранения исследуется С. А. Касановым [40], А. В. Постернак [68] и др.
Кризисная ситуация, сложившаяся в России в годы перестройки и повлекшая за собой массу негативных последствий социального характера, в том числе социальное сиротство, обусловила нарастание интереса исследователей к проблеме беспризорности. Пытаясь в прошлом найти ответ на вопрос о том, как бороться с детской беспризорностью в настоящем, специалисты обращались в своих исследованиях как к дореволюционному периоду, так и к первому послереволюционному десятилетию. Созданию принципиально нового для дореволюционной России типа учреждений для детей-сирот посвящена работа А. Ю. Веселовой [21]. Исследователь Е. А. Горшков [28] в своей работе дает общую оценку состояния детского призрения в стране, охватывая период с начала ХУШ в. до 1900 г. Автор работы подчеркивает, что те формы воспитания сирот и те типы детских учреждений, которые в настоящее время внедряются органами социальной защиты и воспринимаются как инновационные, уже давно были апробированы и давали положительные результаты. Наиболее полно история трудовой помощи представлена в работах Л. В. Бади [8]. Попечение в пенитенциарной системе рассматривается в работах Г. И. Воробьевой [23], И. П. Павловой [64], Г. В. Скачковой [72].
Благотворительным лотереям посвящена работа И. П. Павловой, в которой на российском и европейском материале автор раскрывает значение лотерей в финансировании богоугодных заведений и регламентацию их проведения [63]. Формы и методы сбора пожертвований рассматриваются в работе Н. Г. Мизь, в том числе благотворительные акции «Белого цветка», которые организовывались по инициативе Всероссийской лиги борьбы с туберкулезом в помощь больным [55]. Популярная форма сбора пожертвований в дореволюционной России - «благотворительный сезон» - является темой исследования З. В. Тикуновой, которая рассматривает «благотворительные сезоны» как основу «месячников помощи», проводившихся в 1920-е гг. [79].
Частная благотворительность рассматривается в работах А. Н. Боханова [19]. Автор оценивает частную благотворительность как типично классовую черту буржуазии, что объясняется сохранением связи русских предпринимателей с народом, которую дворянство в свое время утратило. С точки зрения изучения филантропической деятельности крупнейших купеческих династий России представляют интерес работы М. Гавлина [24] и А. И. Аксенова [3]. Филантропии В. Н. Тенишева посвящена работа В. Л. Журавлева [35], благотворительности выходцев из купеческой династии Елисеевых - Д. Гранина [29], расцвету русского меценатства - исследования А. А. Аронова [5], Н. Г. Думовой[33]. В качестве субъектов благотворительной деятельности начинают рассматриваться такие категории населения дореволюционной России, как чиновничество, интеллигенция, мещанство, ремесленничество, крестьянство.
В современной историографии вопроса появились работы, посвященные женской благотворительности. Общим для исследований данной тематики является выделение детского попечения, помощи безработным матерям и падшим женщинам в качестве традиционных направлений женской благотворительной деятельности и ее позиционирования как способа самовыражения и самореализации женщины, выключенной за рамки общественной жизни дореволюционной России (Г. В. Скачкова [73], Г. Н. Ульянова [80], О. А. Хасбулатова [83]).
В постсоветский период возник целый массив исследований, посвященных отдельным благотворительным обществам и заведениям, написанных на региональном материале. Изучение местного аспекта благотворительности позволяет, с одной стороны, полнее представить масштаб и формы благотворительной деятельности, с другой стороны, выявить ее специфику, обусловленную экономическим и социальным развитием региона, демографическими, национальными, религиозными, духовными особенностями местного социума. История общественных благотворительных организаций Западной Сибири представлена в работах А. П. Сорокина [74], который персонифицирует историю местной филантропии посредством описания биографий купца Первой гильдии С. С. Волкова и почет-
ной гражданки М. А. Шаниной. Развитию благотворительности у татар посвящены работы З. С. Миннуллина [57], в которых автор феномен благотворительности связывает с исламской доктриной, отмечая в исламском учении о милосердии существование как светского, так и сакрального компонента. Существованием традиций родоплеменной взаимопомощи и влиянием ислама обосновывает развитие благотворительности в Кавказском регионе Г. К. Азаматова [2]. И З. С. Миннулин, и Г. К. Азаматова различают формы сбора пожертвований мусульманских и православных благотворительных обществ. Проблемы социальной защиты горнозаводского населения Урала второй половины XIX в. анализируются в работах П. А. Орлова [62]. Автор утверждает что в основе филантропической деятельности горнозаводчиков лежала не христианская добродетель, а принцип целесообразности, определяющий необходимость того или иного деяния.
Изучением частной благотворительности дореволюционной России, ее специфических характеристик, субъектов, форм и направлений в отдельных регионах империи занимались М. Ю. Белова [11], М. Л. Гавлин [25], Л. И. Глызина [27] и др. В постсоветский период возрос научный интерес к проблемам социальной помощи населению в послереволюционный период. Деятельности добровольных массовых общественных организаций послереволюционного периода посвящены работы Т. П. Бибанова [15], Е. Ю. Копотиловой [42], Т. П. Коржихиной [43] и др. Причины роста проституции в РСФСР и методы борьбы с нею рассматриваются в работах Н. Б. Лебиной [48] и С. Е. Панина [65]. В данном случае С. Е. Панин выделяет три модели борьбы с проституцией, известные в мировой практике и применяемые в России в разные периоды. Автор указывает на складывание особой «советской» модели контроля над проституцией, подключение к борьбе с нею общественности и на переход от борьбы с проституцией к борьбе с проституткой, отмечая, что советское милосердие к 1930 гг. закончилось советским террором. В работах Н. Б. Лебиной приводятся статистические данные о количестве проституток в 1920-е гг. и их дифференциация по социальным, образовательным и возрастным категориям.
В контексте истории российского Красного Креста начинает более внимательно и объективно изучаться история и деятельность общин сестер милосердия, действовавших во время революционных событий и гражданской войны. Предметом исследования ряда авторов становится участие РКК в ликвидации голода и его последствий. В этом отношении представляют несомненный научный интерес работы П. В. Власова [22], в которых рассматриваются история общин сестер милосердия и деятельность РКК, в том числе в 1920-е гг., когда Красный Крест был единственной организацией, обеспечивавшей медицинскую помощь Красной Армии. Борьбе с детской беспризорностью посвящены работы Т. Бирюковой [16]. Детская беспризорность, ее причины и методы борьбы с нею в РСФСР в послереволюционный период рассматриваются в работах А. М. Нечаевой [60], Е. Г. Слуцкого [73] и др. Детская беспризорность в РСФСР в 1920-х гг. анализируется в работах Л. А. Жуковой и Г. Н. Ульяновой [34]. Современное состояние благотворительности в России, перспективы ее развития рассматриваются в работах Т. Д. Бачинской [10], Н. Ю. Беляевой [12], Н. А. Гульковой [30].
В аспекте изучения региональных особенностей проблемы безработицы в 1920-х гг. и оказания трудовой помощи нуждающимся, в том числе инвалидам, представляет интерес исследование А. И. Суханова [78]. Автором приводятся статистические данные о количестве безработных в ВАО, указываются причины роста безработицы и методы борьбы с нею (путем создания коллективов безработных и организации общественных работ). А. И. Суханов пишет о проведении в августе 1925 г. «месячника помощи» безработным г. Ижевска, в рамках которого было собрано пожертвований на сумму 600 рублей, которые и были направлены на организацию коллективов безработных. Участие ижевских рабочих в деятельности Международного общества помощи борцам революции (МОПР) путем сбора пожертвований нашло отражение в работах В. И. Русанова [71]. В частности, автор статьи приводит факт оказания материальной помощи ижевскими рабочими бастующему английскому пролетариату путем сбора добровольных пожертвований и взятия шефства над двумя дивизиями РККА. Факт участия общественности в борьбе с эпидемией тифа в 1920 г. на территории Удмуртии рассматривается в работах А. А. Александрова [4].
Развитию торговли и предпринимательства на территории Удмуртии в годы НЭПа посвящены работы Л. Н. Бехтеревой, в которых автор рассматривает отдельные факты проявления благотворительности коммерсантов [14]. Проблема голода и борьба с его последствиями исследуется в работах О. Н. Леконцева, где приводятся статистические данные о числе голодавших, масштабах эпидемий, а также анализируется налоговая политика государства в условиях голода и формы помощи крестьянству [50]. Кроме того, автором констатируются факты проявления благотворительности в форме сбора пожертвований в помощь голодающим.
2014. Вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Региональный аспект изучения благотворительной деятельности и социальной помощи в Удмуртии осуществляется в границах основных направлений и тенденций, заданных общероссийскими исследованиями. В изучении регионального аспекта благотворительной деятельности в Удмуртии несомненный интерес представляют работы по церковной благотворительности дореволюционного периода Е. М. Берестовой [13]. Автором анализируются основные направления социальной работы православной церкви во второй половине XIX - начале XX в.: материальная помощь нуждающимся и социально-нравственная деятельность (работа с осужденными, алкоголиками, нищими). Автор подробно останавливается на источниках средств для финансирования деятельности попечительств о бедных духовного звания, православных братств для вспомоществования нуждающимся учащимся, церковно-приходских попечительств. При этом Е. М. Берестова отмечает, что в основном социальная деятельность церкви была направлена на само духовенство и членов их семей, работа же с остальным населением ограничивалась помощью церкви в сборе и распределении средств «на помощь голодающим», «на помощь раненным воинам» и т. д. В конце XIX в. священники состояли членами различных благотворительных обществ, работали в учреждениях императрицы Марии Федоровны, являлись инициаторами открытия домов трудолюбия, таким образом оказывая трудовую помощь населению. Приоритетным направлением в социально нравственной работе была борьба с пьянством среди населения. Как правило, во главе трезвеннического движения стоял местный священник. Автором также отмечается просветительская деятельность церкви, ее роль в распространении начального и среднего образования в Удмуртии. Указывая на идеологическую и финансовую поддержку православной церкви со стороны государства, Е. М. Берестова подчеркивает ее превращение в послушный инструмент государственной политики.
В работах А. М. Субботиной исследуется роль земского самоуправления в развитии просвещения и профессионального образования, в борьбе с эпидемиями в регионе, анализируется земская система продовольственной помощи крестьянам, осуществлявшаяся в неурожайные годы [77]. Автор отмечает сохранение традиций взаимопомощи внутри крестьянской общины, свойственных архаическому периоду развития благотворительности, так как сохранялся сам принцип общинных отношений. В работе приводятся данные по оказанию безвозмездной помощи земства крестьянам в виде выдачи натуральных и денежных пособий в особенно тяжелые годы, а также рассматриваются формы земской социальной поддержки крестьянства в годы Первой мировой войны: оказание помощи семьям призванных на фронт, помощь в осуществлении сельхозработ, организация яслей-приютов, медицинская помощь раненым и беженцам.
Благотворительная деятельность купеческих династий Вятской губернии наиболее полно представлена в работах Н. П. Лигенко, которая анализирует роль вятского купечества в развитии просвещения и образования, медицинской помощи населению, в сфере призрения нуждающихся, в благоустройстве городов региона [52]. Помимо констатации фактов филантропии, Н. П. Лигенко анализирует ее мотивацию, побуждающую предпринимателей к совершению богоугодных дел.
Из исследований регионального уровня необходимо отметить работу И. А. Гай, в которой рассматриваются история возникновения, источники финансирования и содержание работы Ижевского и Можгинского Ольгинских приютов [25]. Истории общественных организаций г. Сарапула Вятской губернии посвящены работы И. В. Пастухова [66].
Активная роль женщин в истории Удмуртии представлена в работах Г. В. Мерзляковой [54]. Проблема подготовки руководящих кадров из работниц и крестьянок в Совпартшколах в первые годы Советской власти (1917-1925 гг.) анализируется в работе К. В. и В. Н. Фоминых [82]. Вопрос женского просветительского движения в Удмуртии в 20-30-е гг. представлен в работе Т. Л. Никулиной [61]. История женской безработицы в Удмуртии в 20-30-е гг. рассматривалась в работе Л. В. Баталовой [9]. Специфике современной благотворительной деятельности в регионе посвящена работа О. А. Борисовой и А. С. Борисова, которые выделяют четыре основные традиции российской благотворительности: христианскую, общественную, петровскую и смешанную, и считают, что на современном этапе идет процесс возрождения христианской традиции [18]. Однако необходимо отметить, что факты, приводимые в работах региональных исследователей, носят фрагментарный характер и не дают полного представления о масштабах благотворительности, ее субъектах и механизмах осуществления в послереволюционный период.
В результате анализа современной историографии вопроса благотворительности можно прийти к следующим выводам: во-первых, в современной научной литературе отсутствует единое мнение о роли благотворительности, ее субъектах, объектах и т. д. Во-вторых, исчезает единое понимание фе-
номена благотворительности. В современных исследованиях у одних авторов отсутствует различие между благотворительностью и спонсорством, другие авторы не выявляют специфики меценатства и филантропии. В-третьих, присутствует многообразие представлений о том, на что должна ориентироваться современная российская благотворительность: на опыт западных стран или на дореволюционные традиции России, и что является более перспективным - благотворительность или спонсорство, основанное на взаимовыгодных для обеих сторон условиях. Современная историография вопроса позволяет утверждать факт возвращения к тому осмыслению понятия «благотворительность», которое имело место быть в конце XIX в., как к факультативной деятельности, форме выражения доброй воли, а указанные разногласия подтверждают необходимость дальнейшей разработки понятийного аппарата и концептуальных подходов в изучении феномена благотворительности.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абросимова Е. А. Исторические аспекты законодательного регулирования деятельности российских благотворительных организаций // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
2. Азаматова Г. К. Культурно-исторические традиции благотворительности в жизни кабардинцев и балкарцев (региональный аспект): XIX-XX вв. // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
3. Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества XVIII. М., 1988.
4. Александров А. А. В борьбе и труде. Ижевск в период Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны. Ижевск, 1972.
5. Аронов А. А. Золотой век русского меценатства. М., 1995.
6. Бабиченко Л. Г. Первый этап деятельности МОПРа // Вопросы истории. 1970. № 10.
7. Бабкин В. А. Советская система социального обеспечения. М., 1971.
8. Бадя Л. В. Благотворительность и меценатство в России: краткий исторический очерк. М., 1993.
9. Баталова Л. В. Женщины и производство: 20-30-е гг. // Тез. докл. 3-й Рос. унив.-акад. науч.-практ. конф. Ч. 1. Ижевск, 1997.
10. Бачинская Т. Д. Социально ответственный бизнес и СМИ: проблемы взаимодействия // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
11. Белова М. Ю. Почетное гражданство как одна из форм признания государством благотворительной деятельности горожан (на примере почетных граждан города Ярославля конца XIX - начала XX в.) // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
12. Беляева Н. Ю. Закон о фондах как способ аккумулирования средств для благотворительности // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
13. Берестова Е. М. Православная церковь в Удмуртии (вторая половина XIX - начало XX в.). Ижевск, 2005.
14. Бехтерева Л. Н. Торговля и предпринимательство Удмуртии в период новой экономической политики (1921 - 1929 гг.). Ижевск, 2008.
15. Бибанов Т. П. Общество «Друг детей» // Вопр. истории. 1985. № 12.
16. Бирюкова Т. И. И вы живы будете // Домашний очаг. 1998. № 12.
17. Болдырев Е. В. Меры предупреждения правонарушений несовершеннолетних в СССР. М., 1964.
18. Борисова О. А., Борисов А. С. Современное состояние благотворительной деятельности (на примере г. Ижевска): гендерный аспект // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
19. Боханов А. Н. Коллекционеры и меценаты в России. М., 1989.
20. Булгакова Л. А. Неудавшиеся попытки созыва съездов по общественному призрению в начале XX в. // Россия в XIX-XX вв. СПб., 1998.
21. Веселова А. Ю. Воспитательный дом в России и концепция воспитания И. И. Бецкого // Отечественные записки. 2004. № 3.
22. Власов П. В. Обитель милосердия. М., 1991.
23. Воробьева Г. И. Общество попечительное о тюрьмах в пенитенциарной системе // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
24. Гавлин М. Российские медичи. Портреты предпринимателей. М., 1996.
25. Гай И. А. Из истории детского призрения в Вятской губернии конца XIX - начала XX в. // Женщины российской провинции: сб. ст. Вып. 1. Ижевск, 1997.
26. Герасименко Г. А. Земское самоуправление в России. М., 1990.
27. Глызина Л. И. Благотворительность кирилловских купцов конца XIX - начала XX в. // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
28. Горшков Е. А. Воспитательные дома и приюты в Российской империи // Педагогика. 1995. № 1.
29. Гранин Д. Братья Елисеевы // Огонёк. 1989. № 23.
2014. Вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
30. Гулькова Н. А. Грантовые программы как эффективный механизм реализации благотворительности: опыт, результаты // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
31. Гусев Г. В. Социальная педагогика православной церкви (на примере трезвеннического движения в конце XIX - начале XX в.) // Педагогика. 1999. № 3.
32. Деревнина Л. И. Международные связи ленинградских рабочих в 1920-е годы // Вопр. истории. 1982. № 1.
33. Думова Н. Г. Московские меценаты. М., 1992.
34. Жукова Л. А., Ульянова Г. Н. Не имея родного угла // История. 2003. № 39.
35. Журавлёв Л. В. Ученый, предприниматель, меценат Тенищев // Вопр. истории. 1991. № 12.
36. Зубов В. Е. Российское государство и благотворительные организации в XIX в. (на примере Комитета призрения заслуженных чиновников) // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
37. Зубов Н. И. Дзержинский. Биография. М., 1971.
38. Иванова Н. М. Благотворительность русской православной церкви в годы Первой мировой войны // История Российской духовности: материалы XXII Всерос. науч. конф. СПб., 2001.
39. Калинина А. Д. Десять лет работы по борьбе с детской беспризорностью. М.; Л., 1928.
40. Касанов С. А. Из истории благотворительности и милосердия на Вятской земле // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
41. Коллонтай А. М. Проституция и пролетарская молодежь // Молодой коммунист. 1988. № 3.
42. Копотилова Е. Ю. Уставы добровольных культурно-просветительных обществ Ленинграда первой половины 20-х гг. // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 18. Л., 1987.
43. Коржихина Т. П. Общественные организации СССР в 1917-1976. М., 1981.
44. Крупская Н. К. Народное образование и демократия. Москва; Петроград, 1919.
45. Ксенофонтов И. Н. Состояние и развитие социального обеспечения в РСФСР. М., 1925.
46. КурмановаГ. Д. Социальное призрение на Европейском Севере в последней трети XIX - начале XX в.: ав-тореф. дис. ... канд. ист. наук. Сыктывкар, 2001.
47. Куфаев В. И. Юные правонарушители. М., 1924.
48. Лебина Н. Б. Теневые стороны жизни советского города 20-30-х годов // Вопр. истории. 1994. № 2.
49. ЛевитинаМ. И. Беспризорные. Социология, быт, практика работы. М., 1925.
50. Леконцев О. Н. Государство и крестьянство в условиях голода 1921 года. Ижевск, 2010.
51. Лившиц Е. Социальные корни беспризорности. М., 1925.
52. Лигенко Н. П. Купечество Удмуртии. Вторая половина XIX - начало XX в.: монография. Ижевск, 2001.
53. Макаренко А. С. Сочинения: в 7 т. М., 1951.
54. Мерзлякова Г. В. Из истории женского образования [История женского образования в России в XVIII - начале XX в.] // Женщины и российское общество: научно-исторический аспект. Иваново, 1995.
55. Мизь Н. Г. Благотворительность в Южно-Уссурийском крае до 1917 года // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
56. Милютин H. Л. Организация социальной взаимопомощи в деревне. М., 1921.
57. Минуллин З. С. Татарские благотворительные общества во второй половине XIX - начале XX вв. // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
58. Мовчановский Б. Ф. Общества, союзы и собрания. М., 1923.
59. Морозов Л. Ф. Главполитпросвет - орган идеологической работы в массах (1920-1930 гг.) // Вопр. истории КПСС. 1984. № 11.
60. Нечаева А. М. Дети-сироты в России (послеоктябрьский период) // Государство и право. 1993. № 1.
61. Никулина Т. Е. Женское просветительское движение в Удмуртии в 20-30-е годы // Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований. Ижевск, 1997.
62. Орлов П. А. Целесообразность как принцип «хозяйского благопопечения» на частных горных заводах Урала во второй половине XIX в. // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
63. Павлова И. П. Благотворительные лотереи в дореволюционной России // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
64. Павлова И. П. Тюрьма и благотворительность в Российской империи второй половины XIX - начала XX в. // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
65. Панин С. Е. Борьба с проституцией в России в 1920-х годах // Вопр. истории. 2004. № 9.
66. Пастухов И. В. Общественные организации г. Сарапула Вятской губернии в конце XIX - начале XX вв. // Тез. докл. 5-й Рос. унив.-акад. науч.-практ. конф. Ч. 2. Ижевск, 2001.
67. Португалов Г. М. Общества и союзы // Власть Советов. 1922. № 1-2.
68. Постернак А. В. История общин сестер милосердия // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
69. Рогачевская А. С. Из истории рабочего класса СССР в первые годы индустриализации (1926-1927 гг.). М., 1959.
История развития благотворительности в России... 145
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2014. Вып. 1
70. Рогушина Л. Г. Императорское Человеколюбивое общество // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003.
71. Русанов В. И. Повышение политической активности рабочих Удмуртии в 1926 - 1932 гг. // Вопросы истории Удмуртии: сб. науч. ст. Вып. 3. Ижевск, 1975.
72. Скачкова Г. В. Женская благотворительная деятельность в Тобольской губернии // Женщины российской провинции: сб. ст. Вып. 1. Ижевск, 1997.
73. Слуцкий Е. Г. Беспризорность в России: вновь грозная реальность // Социологические исследования. 1998. № 3.
74. Сорокин А. П. Благотворительные и попечительские общественные организации г. Омска. Середина XIX -начало XX в. // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
75. Социальное обеспечение за пять лет с 30 апреля 1918 г. по 30 апреля 1923 г. М., 1923.
76. Страшун И. Д. Русская общественная медицина в период между революциями 1907-1917 гг. М., 1964.
77. Субботина А. М. Земство и удмуртская крестьянская община. Инновационный потенциал народной агрикультуры. Ижевск, 2010.
78. Суханов А. И. Из истории борьбы за ликвидацию безработицы в Удмуртии (1918-1930 гг.) // Вопросы истории Удмуртии: сб. науч. ст. Ижевск, 1975.
79. Тикунова З. В. «Благотворительный сезон» - один из механизмов реализации благотворительности. Омский опыт // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001.
80. Ульянова Г. Н. Купчихи благотворительницы // Былое. 1996. № 5.
81. Утевский Б. С. Борьба с детской беспризорностью. М.; Л., 1932.
82. Фомин К. В., Фомин В. Н. Подготовка руководящих кадров из работниц и крестьянок в Совпартшколах в первые годы Советской власти // Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований. Ижевск, 1998.
83. Хасбулатова О. А. Опыт и традиции женского движения в России (1860-1917). Иваново, 1994.
84. Шибков А. А. Женщины России в медицинской школе и на войне до XX века. Л, 1957.
85. Шиферсон Б. П. Ленинградская организация Международной организации помощи борцам революции (МОПР). Краткая история и обзор источников // Добровольные общества в Петрограде - Ленинграде в 1917 -1937 гг.: сб. статей. Л., 1989.
86. Власов П. В. Благотворительность и милосердие в России. М., 2001.
Поступила в редакцию 09.09.13
I.K. Vysotskih
HISTORY OF DEVELOPMENT OF CHARITY IN RUSSIA DURING THE SOVIET AND POST-SOVIET PERIODS (HISTORIOGRAPHICAL OUTLINE)
The article analyzes Russian historiography of the problem of charity, characteristic for the Soviet and Post-Soviet periods of Russia. The transformation of the concept «charity», the meaning of which used to change depending on the ideological situation in the country, is considered. The following issues are analyzed from the historiographical point of view: the development of charity and social help both at the Russian level and at the regional level; main directions, forms and technologies of providing charity activity; historical continuity and implementation of new kinds and forms of charity and social help; change of subjects and objects of charity activity; the meaning of charity of a public character that changed philanthropy; the role of charity as a regulator of social crisis. The article also considers the main arguments of the scientific polemics on the issue of determination of prospects of development for Russian charity on the basis of both its own prerevolutionary traditions and implementation of new western technologies.
Keywords: philanthropy, public organization, labor assistance, homelessness, prostitution, unemployment.
Высотских Ирина Константиновна,
доцент кафедры культурологии и менеджмента в культуре
ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034. Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 4) E-mail: Irina.vysotskih@mail.ru
Vysotskih I.K., Associate Professor of Department of cultural studies and management in culture
Udmurt State University
426034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya st., 1
E-mail: Irina.vysotskih@mail.ru
