CC BY
116История права, юридическая антропология и медиевистика
стория права — одно из важнейших направлении в медиевистике. Хотя бы потому, что представить жизнь средневекового человека вне
-Ж» правового пространства, то есть без его появления в суде, без похода на городской рынок, без участия в сельском сходе, невозможно. Но кто и когда
вительным, но найти в российской историографии что-то по этой теме очень сложно. И до нашего времени в отечественной науке история средневекового права обделена вниманием, не говоря уже о соответствующих исследованиях. В дореволюционной России историей средневекового права занимались много, однако в работах П. Г. Виноградова, Д. Н. Егорова1 и других медиевистов историографическому аспекту места почти не уделялось. В советский период изучение правовых памятников А. И. Неусыхиным, Е. Э. Липшиц, Ю. Л. Бессмертным и другими учеными вывело отечественную науку на качественно новый уровень, однако в их исследованиях внимание было сосредоточено на экономической и социальной истории. Небольшие главы в учебниках Е. А. Косминского, О. Л. Вайнштейна, Е. В. Гутновой рассматривали историю права только в контексте общего развития историографии. Собственно история права в Средние века не была самостоятельным объектом изучения — причиной этому было не только отсутствие интереса (или даже возможностей!) к изучению истории средневекового права у историков, но и слабое внимание к этому предмету правоведов. Поэтому в 1996 г. столь новой показалась работа юриста из Санкт-Петербургского университета А. Л. Рогачевского2. Немного позже стараниями историка-медиевиста О. И. Варьяш оформилась исследовательская группа по праву в Москве (МГУ — ИВИ РАН). Результатом ее работы стала серия сборников «Право в Средневековом мире», выпуск которых продолжается и сегодня. Большой интерес к истории права в современной российской медиевистике подтвердил открытый спецкурс О. И. То-гоевой «Особенности правовой культуры средневековой Европы» в Высшей
1. См. прежде всего отдельные разделы в теоретических работах: Vinogradoff P. Outlines in Historical Juriprudence (Introduction and Tribal Law). Oxford, 1920; Егоров А. Н. Средние века. Историография и источниковедение. Вып. 1-2. М, 1913.
2. Рогачевский А. Л. Меч Роланда: Правовые взгляды немецких горожан XIII— XVII вв. СПб, 1996.
изучал историю права в Средние века? Какими методами и понятиями опери ровали историки права прошлого? Пусть читателю этот факт покажется уди
3. «Особенности правовой культуры средневековой Европы».
4. В качестве учебников посоветую заинтересованным читателям следующие, наиболее распространенные и хорошо зарекомендовавшие себя пособия: Carbasse J.-M. Introduction historique au droit pénal. Paris, 1990;
Kroeschell K. Deutsche Rechtsgeschichte. Bd. 1 (bis 1250), Bd. 2.
Opladen, 1987;
Берман Г. Дж. Западная традиция права. М.,1994.
школе экономики3, прочитанный в феврале-апреле 2014 г.: его посещали не только студенты, но и преподаватели разных университетов. Но, несмотря на возрастающее число исследований по средневековому праву, многие новые понятия в его истории остаются неясными. Начинающему исследователю порой сложно найти даже ссылки на хороший учебник по истории права в Средние века4.
Наш номер не стремится закрыть все обозначенные выше историографические лакуны. Мы определили своей целью попробовать собрать информацию только об одном важном направлении в истории права — правовой антропологии — и в общих чертах попытаться определить значимость правовой антропологии для медиевистики. Последнее кажется нам особенно важным: современные медиевисты все чаще стараются ускользнуть от ответа, в каком историографическом направлении (или направлениях) они себя осмысляют, формируя образ «универсального ученого». Не является ли в таком случае правовая антропология в современной отечественной медиевистике еще одним историографическим ярлыком, обреченным на забвение? Едва ли по прочтении номера у тебя, читатель, сложится полная ясности картина. Скорее нет: мы только подготовим холст, на котором палитрой разноцветных мазков попытаемся дать свой ответ, так как сложность поставленного вопроса не предполагает пока другого решения. Однако прежде чем задаваться этим вопросом, надо выяснить: достаточно ли мы знаем о правовой антропологии, чтобы назвать ее историографическим ярлыком?
Правовая антропология (также ее называют юридическая антропология или антропология права) создавалась в конце XIX — начале XX вв. в первую очередь как практическая дисциплина. Ее целью была разработка более эффективных
методов управления и изучения колониальными (английскими и французскими) властями обычаев местного населения. Главной задачей была кодификация, письменная фиксация права традиционных обществ, его приспособление к правовому мышлению европейцев. Важной особенностью, обусловившей возникновение правовой антропологии, было то, что институционально она не была отделена от социальной или культурной антропологии, а возникла в рамках этих направлений или вместе с ними. Таким образом, в ней изначально не было разграничения, оформившегося между юристами, историками, социологами и филологами в науке Нового времени, а изучение культуры сопровождало почти каждое исследование. Получив признание и популярность в 1920-е и 1930-е гг., правовая антропология раздвинула свои границы и обратилась к предмету, до этого времени изучаемому только юристами, воспитанными в традициях нормативного подхода, — к традиционным обществам средневековой Западной Европы. О работах антропологов в области средневекового права расскажет статья Григория Горбуна (с. Х1П—ХУШ).
Как антропологи права определяют предмет своего изучения? Норбер Ру-лан определил его так: «Юридическая антропология избирает предметом своего изучения речевой строй, жизненные навыки и формы представительства, которые каждое общество считает основополагающими для своего функционирования и воспроизводства». Объектом же изучения становятся правовые и социальные системы: «Перед лицом такого разнообразия социальных и правовых систем антропология их классифицирует, прежде чем начать сравнительное исследование». А от социальной антропологии ее отличает то, что, имея целью понять правила поведения человека в обществе, она отдает предпочтение юридическому аспекту5.
В этих определениях внимание читателя, наверное, уже привлекло упоминание об устном слове. Устный характер средневекового права стал предметом активных дискуссий между медиевистами в 70-е гг.6, и наиболее важной вехой осознания роли незаписанного в правовых отношениях видится статья М. Клэнчи, перевод которой мы публикуем (с. CXII-CXXVШ)7. Его же книга о сосуществовании устной и письменной культур, написанная в основном на материале средневековых английских источников, утвердила позиции культурно-антропологического подхода в истории права8. Впоследствии крупный вклад в изучение устной культуры в Средние века сделал в своих работах английский культуролог и антрополог Джек Гуди9.
В работах современных ученых термин «юридическая антропология» встречается уже не так часто. Исследователи, получив в распоряжение благодатное поле правовой культуры, довольно быстро отмежевались друг от друга,
5. Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999. С. 7-9.
См. также: Pospisil L. Anthropology of law. New Haven, 1971; Donovan J. M. Legal Anthropology: An Introduction. Lanham; New York; Toronto, 2007.
6. Важнейшая работа: Recht und Schrift im Mittelalter / Hrsg. von P. Classen. Sigmaringen, 1977.
7. Clanchy M. T. Remembering the Past and the Good Old Law // History, 1970. Vol. 60. P. 165176.
8. Clanchy M. T. From Memory to Written Record: England 1066-1307. Oxford, 1979.
9. Goody J. The Logic of Writing and the Organisation of Society. Cambridge, 1986; Idem. The Interface Between the Written and the Oral. Cambridge, 1987.
10. См. специальные исследования: Pat%old S. Konflikte als Thema in der modernen Mediävistik // Goetz H.-W. Moderne Mediävistik:. Stand und Perspektiven der Mitteiaiter-forschung. Darmstadt, 1999.
S. 198-205; Brown W. C., Gorecki P. What Conflict Means: The Making of Medieval Conflict Studies in the United States, 1970-2000 // Conflict in Medieval Europe: Changing Perspectives on Society and Culture. Aldershot, 2003.
S. 1-35
11. Schwerin C., Amira K. Rechtsarchäologie. Gegenstände, Formen und Symbole germanischen Rechts. Bd. 1. Einführung in die Rechtsarchäologie. Berlin, 1943.
12. Jacob R. Images de la Justice. Essai sur l'iconographie judiciaire du Moyen Âge à l'âge
classique. Paris, 1994.
13. Stolleis M. Das Auge des Gesetzes. Geschichte einer
Metapher. München, 2004.
14. Штолльайс М. Око закона. История одной
метафоры. / Пер. с нем. Л. В. Доронина. М., 2012.
15. Patzold S. Die Veränderung frühmittebherüchen Rechts im Spiegel der ,Leges'-Reformen Kar/s des Großen und Ludwigs des Frommen // Rechtsveränderung im politischen und sozialen Kontext mittelalterlicher Rechtsvielfalt / Hrsg. von S. Esders, C. Reinle.
Münster, 2005. S. 63-99; Ubl K. Die erste Leges-Reform Karls des Großen // Das Gesetz^ -The Law — La Loi / Hrsg. von G. Guldentops, A. Speer (Miscellanea Mediaevalia 38). Berlin/New York,, 2014. S. 75-92.
и сейчас структурировать направления внутри юридической антропологии довольно сложно. Сохраняются границы между традициями исследований в отдельных странах (прежде всего французской, англо-американской и немецкой традициями), однако это скорее дань национальной истории и, в меньшей мере, — привычному кругу чтения. Крупные направления в правовой антропологии, наоборот, уже мультинациональны — к таковым следует отнести изучение правовых конфликтов в обществах Средневековья. Исследования, заявленные под этой темой, сильно различаются между собой по привлекаемым источникам и хронологическим рамкам10. Другие направления, менее известные, но не менее привлекательные для исследователей, пытаются сохранить преемственность, однако возрастающая в наше время скорость поиска и появления публикаций, в конечном счете, приводит их к отрыву от своих корней. Так возродилась правовая археология — направление, возникшее в немецкой националистической историографии начала XX в. и преданное забвению после Второй мировой войны11. Ее основные источники, вещественные и изобразительные, обрели новую жизнь в работах таких исследователей, как Ро-бер Жакоб12, и, вероятно, с развитием медиатехнологий и поисковых систем имеют большое будущее. Блестящий образец анализа одного из символов правосудия в мировой культуре, «ока закона», представляет работа немецкого историка права Михаэля Штолльайса13. Недавно она стала доступна и русскоязычному читателю, что нельзя не приветствовать14. Только начинаются поиск исследовательских решений и углубленное изучение законодательных реформ. В частности, в немецкой медиевистике сейчас одной из наиболее перспективных тем считается исследование т. н. Leges-реформ Карла Великого15. А в нашем номере читатель найдет свежий взгляд на законодательную реформу в Норвегии XIII в. от Сергея Агишева (с. XLIX—LXXXIX).
disciplina
Особенности языка права становятся предметом пристального изучения медиевистов также во второй половине XX столетия, хотя это и связано скорее с ростом числа междисциплинарных исследований, чем с юридической антропологией. Однако, если работы филологов с правовыми источниками в 1960-х еще получали слабое внимание историков права16, то в следующем десятилетии новые методы терминологического анализа уже активно завоевывают себе место в изучении правовой культуры17. Сейчас методами филологического анализа пользуются многие историки права. Доказательством необходимости развития этого направления служат многочисленные и постоянно появляющиеся работы по языку русских и западноевропейских правовых памятников Средневековья.
Настоящей находкой для историков права стал метод изучения правовой действительности с помощью анализа отдельных казусов или судебных процессов. Он, конечно, был известен и раньше, но никогда не становился структурообразующим. В отечественной медиевистике за двадцать с лишним лет было опубликовано уже довольно много ярких исследований, посвященных различным правовым памятникам Средневековья, в которых «человеческий фактор» играет главную роль. Примером служит рассмотрение «Дела малыша Кальвина» Анастасией Паламарчук (с. XIX—XXVШ). Однако исследователям еще предстоит собрать эти работы и проанализировать их вклад в историографию, и мы надеемся, что это дело недалекого будущего.
Средневековье богато на юридические источники. Многие из них тра-диционны для истории права: законодательные кодексы, королевские капитулярии и указы, записи городского права. Другие менее известны, и интерес к ним историков права обозначился лишь недавно. Таковы ученые трактаты, рассказывающие современным медиевистам о «виртуальных» процессах, происходивших на небесах между злыми и добрыми силами (здесь я отсылаю читателя к статье Арины Зайцевой, с. XXIX—XXXV), — нарративные источники, повествующие о каком-нибудь странном судебном ритуале, или же скупые строки грамот и протоколов судебных заседаний, освещающие ту или иную правовую ситуацию, возникшую в ходе дела.
Нужно ли понятие «правовая антропология» в современной российской медиевистике? В его пользу свидетельствует уже тот факт, что историографическое изучение истории права в России, по сути, только начинается. Понятие правовой антропологии — важнейшее историографическое понятие XXX в. — попало в отечественную науку на излете интереса к этой дисциплине. К этому времени правовая антропология уже дала начало многим самостоятельным
16. См. например: Löfstedt B. Studien über die Sprache
der langobardischen Gesetze. Beiträge zur frühmittelalterlichen Latinität. Stockholm u.a., 1961 (Studia latina Upsaliensia, 1); Daube D. Forms of Roman Legislation. Oxford, 1956.
17. В немецкой историографии это направление связано с трудами Р. Шмидт-Виганд и ее исследовательской группы в Мюнстерском университете. Подробный список работ
и сборников по итогам конференций см.: Schmidt-Wiegand R. Sprache, Recht, Rechtssprache bei Franken und Alemannen vom 6. bis zum 8. Jahrhundert / / Leges — Gentes — Regna. Zur Rolle von germanischen Rechtsgewohnheiten und lateinischer Schrifttradition bei der Ausbildung der Frühmittelalterlichen Rechtskultur / Hrsg. von G. Dilcher, E.-M. Distler. Berlin, 2006. S. 141 - 158; Olberg G. Die deutsche Rechtssprache — Gegenstand juristischer und sprachwissenschaftlicher Forschung / / Ibid., S. 123-140.
направлениям. Впрочем, понятие это важно не только для историографии. Изначально связанная с культурологическим подходом, правовая антропология открыла для истории права множество новых юридических источников Средневековья и методов их изучения, в первую очередь культурологических и филологических. Отличие от нормативного подхода, все еще очень популярного среди юристов, дает юридической антропологии преимущество в медиевистике.
Борисов Г. И.
Московский государственный университет grigorijborisov@gmail.com
