CC BY
118
города, так и в архитектуре зданий и сооружений. Разве эти два города (а их может оказаться больше) не служат яркими образцами градостроительного искусства в нашей стране? Неужели они недостойны обрести статус федерального памятника истории и культуры XX в. и внести свой вклад в развитие мировой архитектуры? Что нужно сделать для этого? Настойчиво добиваться постановки их на государственную охрану, преодолевая все трудности с этим связанные. А новый статус внесет соответствующие ограничения при дальнейшем их развитии, главные из которых: новое строительство на новых территориях, запрет на «уплотнение» застройки.
Примечательно, что и в других регионах Сибири имеются города, представляющие наследие городской культуры всех периодов архитектурного творчества от 1920-х до 1980-х гг. Например, в Иркутской области это соцгород Ангарск, соцпоселок Авиастроителей, г. Братск. Эти города, как и другие, — отечественные памятники Новейшего времени, и сегодня они остро нуждаются в защите и сохранении. Идея создания межрегионального проекта, сформированного по образу и подобию Транснационального проекта списка Всемирного наследия, предложенная Ю. Волчок, действительно может радикально изменить ситуацию. «До списка Всемирного наследия нам пока еще далеко (не по качеству наследия, а по организационной неподготовленности). Но принципы его формирования могут оказаться весьма поучительными для создания своего отечественного полноценного списка памятников на федеральном уровне, реализующего концепцию межрегионального проекта, моделирующие технологии транснационального» [4].
Мировой опыт дает нам прекрасный пример сохранения архитектурного наследия Бруно Таута в Берлине. Его знаменитые поселки, построенные в 1920-1930-х гг. (чудом не подвергнувшиеся бомбардировкам в годы войны) и бережно восстановленные за последние годы, являются не просто уникальными достоянием культуры для нас. Они имеют международное значение как архитектурные свидетельства реформ и преображения жизненных укладов и жилищных форм прошлого. Народ, живущий на территории Сибири, также оставляет свои архитектурные свидетельства, не менее достойные для бережного сохранения. Только осознаем ли мы это?
Список использованных источников
1. Птичникова Г. Эволюция идей прагматизма в архитектуре Запада (на примере США и Швеции): автореф. дис. ... д-ра архитектуры. — М., 2005. — С. 25, 35.
2. Коган Л. Террор большого новодела // Политический журнал. — 2005. — №16, 17.
3. Коган Л. Россия и Западная Европа: к политике взаимодействия городов // Городское управление. — 2005. — №4. — С. 55.
4. Волчок Ю. Межрегиональный проект. Есть ли надежда на сохранение архитектурного наследия истории и культуры Новейшего времени в нашей стране? // Проект Байкал. — 2008. — №15. — С. 74.
О.Д. Лосевская, г. Новосибирск Научный руководитель: Г.П. Ерохин
История появления «депрессивных» пространств в центральной части г. Новосибирска
Аннотация
«Депрессивные» пространства — это городские территории, на которых наблюдается длительное снижение показателей качества среды. К признакам «депрессивности» относятся: наличие на территории заброшенных и руинированных строений различного назначения, значительный моральный и физический износ зданий; наличие ветхого малоэтажного жилого фонда, нарушенных
и пустующих участков и др. В статье рассматривается история появления подобных образований в центральной части г. Новосибирска.
Ключевые слова: «депрессивные» пространства, архитектура Новосибирска, история градостроительства, XX век.
В настоящее время в центральной части города Новосибирска наблюдается волна повторного освоения территорий. Для Новосибирска — города со стремительным историческим развитием — характерна рыхлая и неупорядоченная застройка, и в городе существует потребность в реструктуризации территорий и их более насыщенном функциональном и пространственном наполнении (рис. 1). В условиях возвращения градостроительной активности на ранее освоенные территории представляется актуальным поиск внутренних ресурсов для интенсивного развития города. В качестве внутреннего ресурса могут рассматриваться так называемые «депрессивные пространства», то есть пространства, в которых наблюдается длительное снижение показателей качества среды. К признакам «депрессивности» относятся:
— наличие на территории заброшенных и руинированных строений различного назначения;
— значительный моральный и физический износ зданий;
— наличие ветхого малоэтажного жилого фонда, нарушенных и пустующих участков и т.д.
Признаки «депрессивности» необходимо выявлять комплексно, учитывая многообразие факторов городского развития.
Нередко «депрессивные» пространства складываются вокруг исторических зданий, у которых отсутствует статус памятника архитектуры, однако они могут играть определенную роль в создании уникального облика города и стать опорными точками в городской среде (рис. 2). В качестве примеров подобных объектов в центральной части города Новосибирска можно привести островки ветхой малоэтажной застройки (ул. Федора Ивачева, ул. Семьи Шамшиных, ул. Коммунистическая), исторические промышленные территории (ул. Фабричная, ул. Владимировская), своеобразную среду «нахаловки» на прибрежной территории. Рассмотрим историю появления «депрессивных» пространств в центральной части города как наиболее активно освоенного и функционально-насыщенного района. В рамках данной ретроспективы постараемся понять причины, по которым «депрессивные» пространства локализовались существующим образом.
В конце XIX — начале XX в. прокладка Сибирской железной дороги становится главным фактором развития региона — развивается промышленность, возрастает объем транспортных перевозок. Железная дорога меняет облик существующих городов и создает новые.
История Новосибирска начинается в 1893 г. Оптимальным местом перехода железной дороги через р. Обь были признаны окрестности села Большое Кривощеково (где находится наиболее узкое место разлива реки). Будущий центр города стал образовываться на правом, высоком и лесистом, берегу Оби. Первые сооружения города тяготели к станции Обь (будущая станция Новосибирск-Главный). Далее образовалось два ядра расселения — у станции Обь и в окрестностях железнодорожного моста и Собора Александра Невского. Они стремительно росли навстречу друг другу (рис. 3). Новониколаевск привлекает жителей окрестных сел, городов и поселков, население растет. Расположение железнодорожных путей исключило выход упорядоченной гражданской застройки к реке и надолго определило облик прибрежной территории. Формируется композиционная ось будущего Красного проспекта. Главная улица, как и в ряде других сибирских городов, определяет композиционное развитие города: центр имеет линейную структуру. Это еще одна причина ослабления роли береговой зоны центрального района (жилая застройка сконцентрировалась на «внутренней» территории) [3, с. 37].
Первоначальная разбивка центра города на кварталы (по плану Кузнецова, межевщика Кабинета Его Императорского величества) велась, по выражению С.Н. Баландина, «...формально, без каких-либо продуманных градостроительных принципов» [1, с. 19]. По нашему мнению, это означает, что отсутствовало функциональное зонирование (в том числе зеленые зоны), связь с рекой, дифференциация улиц. Прямоугольные кварталы предназначались для усадебной застройки. Если для старых сибирских городов (XVII — первой половины XIX в.) характерна большая роль набережной
и ее силуэта, то в новых городах фронтальные панорамы застройки набережных перестают развиваться [3, с. 38]. Прибрежные территории используются беспорядочно, на них преимущественно размещаются складские, коммунальные, промышленные функции (по технологическим нуждам). Это справедливо и для Новосибирска — в дореволюционный период в прибрежной части располагаются переселенческий пункт, железнодорожная больница, промышленные предприятия — лесозавод, мукомольная фабрика. Таким образом, гражданские функции тяготели к главной улице, а промышленные и утилитарные остались на территории между железнодорожной станцией и рекой.
К 1913 г. Новосибирск стал крупнейшим транспортным узлом, торговым и экономическим центром Приобья. Население города было весьма социально-активным, и многие вопросы решались самоуправлением, без оглядки на метрополию. Город возник на Кабинетских землях — собственности императорской семьи [1]. Участки сдавались в аренду на невыгодных условиях, контакты с Кабинетом были затруднены. Темпы роста населения значительно превышали скорость передачи земель в аренду жителям. Многие горожане пошли по пути захвата земель. Хаотично застроенные территории находились в прибрежной зоне и на участках со сложным рельефом (в долинах малых рек). Такой способ освоения земли надолго наложил отпечаток на облик города. Быстрый территориальный рост Новосибирска происходил за счет усадебной застройки, и город имел скорее сельский облик, нежели городской (большая часть населения принадлежала крестьянству). Таким образом, рыхлость и низкая плотность застройки были характерны для города с самого начала его существования.
Можно сказать, что предпосылки формирования будущих «депрессивных» территорий центральной части города были заложены в дореволюционный период. Стихийный рост города привел ко многим негативным последствиям. Особенности ландшафта и конфигурация железнодорожных путей определили территориальную разбросанность города и даже изолированность отдельных районов. Полотно железной дороги отрезало центр и селитебные территории от рек Обь и Первая Ельцовка. Планировочная структура, заложенная Кузнецовым, не предполагала иных функций, кроме усадебной застройки. Промышленность оказалась вытеснена на периферию, на прибрежные территории. Таким образом, связь с берегом реки была нарушена и не восстановлена до сих пор. Захват жителями земель породил «нахаловки», которые остаются на карте города и сегодня. Ряд городских территорий был труднодоступен — например, Закаменский район и территории за Михайловским логом. Как следует из вышесказанного, формируется расчлененная, неупорядоченная городская структура с низкой плотностью застройки.
После революции Новониколаевск получает статус столицы Сибири. Разрабатывается первый генеральный план (под руководством профессора Б. Коршунова). Город проектировался в расчете на население в 1,5 млн человек. План Коршунова является блестящим прогнозом территориального развития города. В этот период определяются будущие территориальные параметры города. Однако разрозненная планировочная структура, поддержанная крупными селитебными массивами и промышленными площадками, требует развитых инженерно-транспортных коммуникаций. Несоответствие коммуникаций требованиям крупного города надолго определит его незавершенность и разобщенность его районов. Историческое ядро центра города с прилегающими территориями остаются изолированными.
В военный период происходит эвакуация промышленных предприятий, научных и культурных учреждений из европейской части России. Новые объекты (преимущественно крупные промышленные предприятия) существенно меняют облик города. Их хаотичное расположение деформирует планировочную структуру. Наблюдается «быстрый территориальный рост центров, что определило «рыхлость» их пространственно-композиционной структуры» [3, с. 7]. Территориальный рост центров ускорился, однако качественного развития городской среды не произошло. В условиях холодного сибирского климата рыхлость и неупорядоченность застройки ведет к издержкам, проблемам в эксплуатации, инфраструктурным проблемам. Этот фактор также оказал влияние на формирование «депрессивных» пространств.
Жилая застройка в послевоенные годы оставалась преимущественно малоэтажной. Активизация малоэтажного строительства в центре города имела свои особенности. С.Н. Баландин отмечает разнохарактерность застройки и «общую направленность градостроительства на создание в крат-
чайшие сроки «фасадов» главных улиц-магистралей» [2]. Кроме того, новые жилые здания размещались без плана, по временным схемам, избирательно. Еще с 1930-х гг. в развитии города намечаются тенденции децентрализации, развиваются периферийные районы. С 1950-х гг. запускаются агломерационные процессы, то есть градостроительная активность уходит из центра города. В проектах детальной планировки этого и дальнейших периодов наблюдается гипертрофированный масштаб и амбициозность замыслов (особенно в послевоенное время), несоответствие «проектных тенденций и возможностей их реализации, реальных объемов строительства и гипертрофированных планировочно-пространственных решений» [3, с. 104]. Центр города достаточно рассредоточен и аморфен. Проекты почти не получают реализации.
Строительство в 1950-е гг. Октябрьского моста через Обь наметило новый, поперечный относительно реки, вектор развития центра. Активно развивается общественно-административный центр в Октябрьском районе — он призван компенсировать недостаток общественных функций на главной площади города (площадь Ленина), которая сформировалась в более культурном ключе. Территории осваиваются крупными градостроительными образованиями, согласно логике индустриальной урбанизации. Остаются невостребованными сложившиеся на заре существования города «нахаловки».
В 1970-1980-е гг. в центре Новосибирска продолжают реализовываться положения генеральных планов. Прокладываются диагональные магистрали (еще в 1960-е гг. появляется Вокзальная магистраль, в указанный период создают Октябрьскую магистраль), значительно улучшившие транспортную связанность центра. Площадь Гарина-Михайловского становится одним из главных входных узлов центра с большим потенциалом. Реконструкция ул. Челюскинцев, состоявшая в сносе малоэтажной застройки и строительстве современного Челюскинского микрорайона, формирует новую композиционную ось центра, соединяющую площадь Гарина-Михайловского с Дзержинским районом (правда, долгое время осложненную в связи со строительством в 1980-е гг. метрополитена на пути этой оси). Ведется крупномасштабная застройка Вокзальной магистрали и ул. Челюскинцев. Б.И. Оглы отмечает проблему «взаимосвязи новой крупномасштабной жилой застройки в системе центра с общественными сооружениями» [3, с. 106]. Можно сказать, что, несмотря на высокие темпы урбанизации, значительных ансамблей, соответствующих крупному градостроительному масштабу, в центре не сложилось (рис. 4). Также градостроительная активность не затронула прибрежные территории и долины малых рек.
В этот период также можно говорить о замене центробежных (агломерационных) процессов центростремительными. «Быстрое территориальное расширение крупных городов при экстенсивной застройке, растянутость и удорожание всех транспортных и инженерных коммуникаций вызвали первые признаки качественных изменений в градостроительной политике, характеризующиеся переходом от центробежного развития городов к центростремительному» [4, с. 181]. Градостроительная активность начинает возвращаться в центр города. Ведется уплотнение отдельных зон, что усугубляет существующую расчлененность и неоднородность среды. Так, происходит рекультивация долины реки Каменки (к сожалению, она не была закончена, и часть перспективных территорий была застроена гаражными кооперативами). В 1980-е гг. появляются новые проблемы и перспективы развития города. Актуализируется проблема архитектурного наследия, противоречие между тенденцией сохранить историческую застройку и растущей интенсивностью жизни, которая требует новых пространств. Осложняется транспортная ситуация.
В 1990-е гг. социальный и экономический перелом непосредственно отражается на облике города. Вместе с тем продолжают развиваться процессы, наметившиеся в 1980-х гг. Обостряется проблема адаптации города к меняющимся требованиям жизни. Крупномасштабная застройка периферии городского центра устаревает морально. Историческая застройка центра подвергается повторному освоению и уплотнению. Появляются заброшенные, невостребованные территории — опустевшие корпуса заводов и гражданские здания, территории с хаотичной, бессистемной застройкой. Так, например, не получила комплексной застройки долина р. Каменки (вопреки рекреационной функции, закрепленной за ней в генеральных планах, территория застраивается жилыми и деловыми объектами). На ул. Фабричная расположены пустующие корпуса завода Химпласт, с 1999 г. пустует здание ТЭЦ-1, на территории Новосибирского жирового комбината до недавнего времени
находились заброшенные корпуса. В жилой застройке также встречаются заброшенные здания (ул. Коммунистическая, ул. Шадринская). Уплотнение, точечная застройка коснулись многих кварталов в центре города. Можно отметить, что в Новосибирске так и не сложилось компактное ядро центра (что было бы логично с точки зрения климата). В этих условиях актуально развитие пешеходной системы, связывающей зоны активности. Однако повторное освоение города происходит хаотично, без целостного подхода к территории, что усугубляет существующие проблемы.
Итак, характер исторического развития города обусловил появление «депрессивных» пространств в его центральной части. Стихийный и быстрый рост города заложил множество проблемных факторов. Конфигурация железной дороги и особенности ландшафта способствовали изоляции отдельных районов города. Железная дорога отрезала центр города от реки Обь, на приречных территориях стихийно размещались промышленность и неблагоустроенная жилая застройка, таким образом, эти территории надолго оказались выключенными из активной городской жизни. Связь с берегом реки не восстановлена и поныне.
В советский период освоение территорий крупномасштабными жилыми и общественными образованиями (при несоответствии застройки градостроительному масштабу) и хаотичное размещение промышленности также не способствовали повышению связанности города и формированию насыщенной среды. Градостроительная активность не добиралась до территорий со сложным рельефом, долин малых (кроме незавершенной реконструкции долины Каменки и засыпки Михайловского лога), что привело к постепенной стагнации этих территорий. Кризисные явления постсоветского периода обостряют существующие проблемы и создают новые «депрессивные» территории. Таким образом, можно увидеть, как на каждом этапе истории Новосибирска накапливались градостроительные проблемы, и структура города, заданная с самого начала, определила появление невостребованных, изолированных участков. Дальнейший вопрос состоит в их перспективном использовании и превращении в градостроительный ресурс.
Рис. 1. Схема локализации «депрессивных» пространств в центральной части Новосибирска
Рис. 2. Примеры исторической застройки с признаками «депрессивного» пространства в центральной части г. Новосибирска
Рис. 3. Планы города дореволюционного периода
Схема возраста застройки г.Новосибирска
Рис. 4. Схема возраста городской застройки
Список использованных источников
1. Баландин С.Н. Новосибирск: история градостроительства, 1893-1945 гг. — Новосибирск: Новосиб. кн. изд-во, 1978. — 136 с.
2. Баландин С.Н. Новосибирск: история градостроительства, 1945-1985 гг. — Новосибирск: Новосиб. кн. изд-во, 1986. — 158 с.
3. Оглы Б.И. Формирование центров крупных городов Сибири: градостроительные и социально-культурные аспекты. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1999. — 168 с.
4. Оглы Б.И. Строительство городов Сибири. — Л.: Стройиздат, 1980. — 272 с.
УДК 00.008 ББК 71
С.В. Филонов, г. Новосибирск
Развитие Новосибирской агломерации: риски и возможности
Аннотация
Предлагаемое исследование представляет собой прогноз развития Новосибирской агломерации до 2021 г. В данной работе предлагается оптимальный вариант ее развития в виде сетевой структуры городов-садов. Исследование основано на анализе развития Новосибирска и агломерации в
