CC BY
3INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
Сведения об авторах
Сирота Любовь Вячеславовна,
Национальный исследовательский Томский государственный университет Российская Федерация, 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36 lubovsirota31 @gmail.com
Краевская Ирина Олеговна,
канд. филол. наук, доцент кафедры перевода и переводоведения Томский государственный педагогиче-скии университет
Российская Федерация, 634061 г. Томск, ул. Киевская, 60 kr.sobaka@gmail. com
Информация о статье
Поступила в редакцию: 10.09.2023 Одобрена после рецензирования: 23.09.2023 Принята к публикации: 29.09.2023
Information about the article
The article was submitted: 10.09.2023 Approved after reviewing: 23.09.2023 Accepted for publication: 29.09.2023
Information about authors
Lyubov V. Sirota
National Research Tomsk State University lubovsirota31 @gmail.com
Irina O. Kraevskaya
National Research Tomsk Polytechnic University
Candidate of Philology, Associate Professor Department of Translation and Translation Studies
Tomsk State Pedagogical University kr.sobaka@gmail. com
филологические науки |сторожука.г. | A.STOROZHUK@SPBU.RU| удк 82-32, 82-344, 821.581 ¡научная статья
Case of one afterword: issue of forbidden love in Pu Songling's short-stories
История одного послесловия: тема запретной любви в новеллах Пу Сун-лина
Сторожук Александр Георгиевич,
Санкт-Петербургский государственный университет,
Кафедра китайской филологии
a.storozhuk@spbu.ru
Alexander G. Storozhuk,
St. Petersburg State University, Department of Chinese Philology a.storozhuk@spbu.ru
удк 82-32, 82-344, 821.581 | научная статья | https://doi.org/10.24412/2686-9675-4-2023-67-73
АННОТАЦИЯ
Наиболее известные и востребованные переводы на русскии язык новелл цинского литератора Пу Сун-лина (Ш^^, 1640—1715) из собрания «Странные истории из кабинета неудачника» (Ляо Чжаи чжи и, ВД^^М) были сделаны в начале XX века крупнеишим синологом того времени — академиком В. М. Алексеевым (1881—1951). При точности перевода и особом внимании к тексту оригинала в ряде произведении, тем не менее, обнаруживаются лакуны; так не было переведено на русскии язык послесловие к новелле «[Нежныи красавец] Хуан Девятый» под тем предлогом, что изложить его адекватно высоким стилем на русском языке невозможно. Послесловие касалось темы однополои любви и имело
ABSTRACT
The most prominent translations into Russian of works by famous Qing writer Pu Songling (ffifê^, 1640—1715) from the "Strange Tales from a Chinese Studio" (Liao Zhai Zhi Yi, collection has been made by academician V. M. Alexeyev (1881—1951), the most celebrated sinologist of the time. Being mostly accurate and fully representing peculiarities of the original, some translations nevertheless lack certain important pieces; thus afterword to the short-story "[Gentle Gorgeous] Huang the Ninth" has not been translated under the pretext of its adequate highstyle presentation in Russian's impossibility. Afterword discussed the topic of same-sex love and was strictly accusatorial in nature. This survey covers the mentioned in the short-story issue of forbid-
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
резко обличительный характер. В данном исследовании прослеживается связанная с затронутой в послесловии тема запретного влечения к юношам в творчестве самого Пу Сун-лина и в произведениях классическои китаи-скои литературы, на которые писатель ссылается или к которым апеллирует. Одним из важных выводов является несомненная социальная обусловленность пафоса Пу Сун-лина и несомненная важность перевода этого послесловия как для исследователей истории литературы, так и для тех, кто изучает историю общественных взглядов в Старом Китае.
Ключевые слова: Китай, литература, рассказы, Ляо Чжай, Пу Сун-лин, перевод.
Для цитирования: Сторожук А.Г. История одного послесловия: тема запретной любви в новеллах Пу Сун-лина. Современные востоковедческие исследования. 2023; Том 5 (4). С. 67-73 https://doi.org/10.24412/2686-9675-4-2023-67-73
den attraction in works by Pu Song-ling as well as in pieces of classical Chinese literature, referred or appealed to by the writer. One of the main conclusions of the study is undoubted social conditionali-ty of Pu Songling's pathos as well as importance of translation of this text for both: literary historians and learners of public convictions in Old China.
Keywords: China, literature, short-stories, Liao Zhai, Pu Song-ling, translations.
For citation: Storozhuk A.G. Case of one afterword: issue of forbidden love in Pu Songling's short-stories. Modern Oriental Studies. 2023; Volume 5 (№4). P. 67-73 (In Russ.) https://doi.org/ 10.24412/2686-9675-3-2023-67-73
В издании 1937 года переводов новелл Пу Сун-лина (Ш^^, 1640—1715 гг.) под названием «Рассказы о людях необычайных» академик В. М. Алексеев вдруг заявил, что не желает переводить послесловие к одному из произведений. Практика сопровождения новелл раз-личнои длины послесловиями, отмеченными в текстах особым зачином, характерна для всего свода «Странных историй из кабинета неудачника» (ВД^^М, «Ляо Чжай чжи и») Пу Сун - лина, и часто без этого послесловия суть написания того или иного рассказа остается
туманной, если не вовсе непонятной. Например, весьма крупное произведение из того же свода, называемое «Якшина держава» (^ХШ), повествующее о приключениях некоего купца в далеких землях, населенных чудовищами, обретает смысл только по прочтении короткого послесловия, поясняющего, что вся вычурная фантастика новеллы лишь подводит к весьма приземленному и озорному выводу, основанному на игре слов [текст произведения см. 10, Т. 1, стр. 348—354]. Традиция такого рода послесловий восходит еще к текстам Сыма Цяня (^ММ,
филологические науки |сторожука.г. | A.STOROZHUK@SPBU.RU| удк 82-32, 82-344, 821.581 ¡научная статья
145?-86? до н.э.), сопровождавшего собственными пояснениями хроникальные пассажи в «Исторических записках» Там подоб-
ные комментарии вводились фразои «Придвор-ныи историограф [тут] скажет» (Ж^^Н); в текстах Пу Сун-лина формула для авторских пояснении весьма схожа и явно перекликается с сымацяневскои, воплотившись в следующую фразу: «Историк [рассказов об] удивительном [тут] скажет» (в литературном переводе, поскольку «историком рассказов об удивительном» Пу Сун-лин именует себя самого, эта формула часто приобретает несколько упрощен-ныи вид: «Автор этих строк заметит...»).
И вот это значимое дополнение от «Историка рассказов об удивительном» остается в книге непереведеннои. Нужно отметить, что в предыдущих изданиях (1922 года [4], 1923 года [1], 1928 года [3]) подобных заявлении не делалось. Сам В. М. Алексеев объясняет свои выбор следующим образом: «Идущее дальше «сужденьице»1 написано самым богатым литературным стилем. Однако иногда то, что может быть легко изложено на китаиском, не слышимом для уха языке, никоим образом не может быть переведено на русскую, всегда слышимую речь. Переводчик решительно отказывается передать это послесловие. Для восстановления всеи его литературности не помогут никакие примечания, и останется лишь то, что вовлечет читателя в превратное суждение о Ляо Чжае, которыи здесь является в роли жестокого обличителя порока» [2, стр. 485-486].
Речь идет о послесловии к новелле «[Нежныи красавец] Хуан Девятыи» цзюань 32 «Странных истории из Кабинета Неудачника», где повествуется о порочном книжнике Хэ Ши-цане (^ № #), питающем страсть к молодым отрокам и добивающемся благосклонности прекрасного юноши Хуана Девятого. Последнии оказывается лисом-оборотнем; высасывая жизненные силы, доводит до смерти самого книжника, затем воспылавшего к нему страстью губернатора, присваивает его богатства и становится одним из самых сильных и влиятельных людеи в округе [текст новеллы — 8, Т. 1, стр. 316—323, перевод — 2, стр. 383—394, примечания — 2, стр. 483—486].
Сама новелла изобилует весьма фривольными моментами, которые, тем не менее, В. М. Алексеев прекрасно и деликатно отразил в русском переводе. Но вот послесловие решительно для перевода отверг, хотя степень пикантности в нем ничуть не больше, чем в основном тексте новеллы, да и в ряде других рассказов Пу Сун-лина, отнюдь не чуравшегося нескромных тем и откровенныи описании. Не пытаясь ответить за самого переводчика причину такого выбора, попробуем обратиться к тексту «Послесловия» и определить, каков же был из-начальныи пафос самого Пу Сун-лина.
Прежде всего, следует отметить, что тема гомосексуальных отношении как таковых никогда не была в китаискои культуре табуи-рована или осуждаема сама по себе. Довольно пространныи историческии экскурс в этои
1 В переводе этого послесловия выражение «^Я» (насмешливьш вывод) В. М. Алексеев предлагает передавать словом «сужденьице».
2 В Цинкэтинском собрании [9] эта новелла помещена в 5 цзюань.
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
области содержится, например, в известном сочинении Р. ван Гулика «Сексуальная жизнь в Древнем Китае» [6]. Это же положение вещей подкрепляется и текстами самого Пу Сун-лина.
Так, например, главныи герои новеллы «Хитрый мухлеж» из 4 цзюаня3 Чжу-
сюэчжаиского свода «Странных истории из Кабинета Неудачника» — У Ан-жэнь — характеризуется как «великии муж», и доказательством тому служит его сокрушительная победа в интимной близости над неким жуликом, членом шаики мошенников, обирающих путников на дорогах [текст новеллы 8, Т. 2, стр. 564—574]. Эпизод с мошенником ни коем образом не порочит У Ан-жэня, как и связь с тем же персонажем, описанная раньше в той же новелле, но на сей раз произошедшая между ним и слугой Ван Цзы-сюня соседа Пу Сун-лина по родному уезду.
У Чэн-сю (Й^^), герой новеллы «Тянь Седьмой Молодец» из 3 цзюаня4 Чжу-
сюэчжаиского собрания, имеет связь со своим слугою Линь-эром и это обстоятельство,
опять же, не влияет на восприятие его как положительного героя [текст новеллы — 8, Т. 2, стр. 466—473].
В то же время, в других случаях гомосексуальные отношения вполне могут выступать как символ порочности и разрушения личности. Линь-эр из упоминавшегося уже «Тяня Седьмого Молодца» — личность отвратительная, подлец и интриган, и в немалой степени
это объясняется тем, что он был любовником своего хозяина. Кажущееся противоречие вполне способно разрешить как раз послесловие к «[Нежному красавцу] Хуану Девятому», где метафорически, но, вместе с тем, и совершенно отчетливо поясняется авторская позиция по упомянутому вопросу.
Образцом отношении, что весьма предсказуемо, Пу Сун-лин называет в послесловии супружество, не только морально совершенное как социальный институт, но и оправданное с точки зрения традиционной китайской медицины и учения о тонком теле. Первое утверждение он подкрепляет, обращаясь к цитате из книги «Мэн-цзы» (само выражение «великая мораль» в данном контексте упоминает-
ся в «Мэн-цзы» цзюань 9, часть 1, глава 10 «Вань Чжан» (М*), часть 1 [12, 247]), второе — просто ссылаясь на общепринятые воззрения о гармонии мужского и женского начал. Все прочие виды близости полагаются писателем порочными по сути своей: беспорядочность в гетеросексуальных отношениях достойна порицания, и здесь вспоминается история «Ин-ин»5; беспорядочность же в однополой любви вовсе неприемлема, поскольку аморальна и антифизиологична. Последнее обстоятельство трактуется через метафоры бесплодной «дикарской пещеры» (®УЙ); стремление к ней вполне сродни любви к выхолощенным сливам, которыми торговал поэт Ван Жун 233~305 гг.): боясь, что кто-то мо-
3 В Цинкэтинском собрании [9] эта новелла помещена в 15 цзюань.
4В Цинкэтинском собрании [9] эта новелла помещена в 6 цзюань
5 «История Ин-ин» — знаменитая новелла Юань Чжэня (жШ, 779—831 гг.), где впервые в китай-
ской литературе откровенно излагается автобиографическая история тайной любви, не приведшей к брачному союзу.
филологические науки |с№ожук А.Г. | A.STOROZHUK@SPBU.RU| удк 82-32,82-344, 821.581 ¡НАУЧНАЯ СТАТЬЯ
жет вырастить тот же сорт, он пробивал косточки каждои сливы перед продажеи; этот эпизод упоминается в «Новом изложении истории, в свете ходящих» Лю И-цина (§У ШШ, 403-444 гг.), цзюань 3 (Т), раздел 29 «Скупцы» (ШШ) [7, Т. 2, стр. 466]. Но не только бесплодность предприятия вызывает негодование Пу Сун-лина.
Гнев его обращен к тем, кто, склоняясь к однополои любви, полностью отказывается от любви, способнои быть на пользу семье и роду; такие отношения начинают нести угрозу обществу, а, буде они затрагивают людеи властных, — и всеи Поднебеснои.
Здесь Пу Сун-лин неслучаино отсылает к истории ханьского Дун Сяня (ЖЙ, 22-1 гг. до н. э.) и придворного времен Борющихся царств Ми Цзы-ся О первом рассказывается
в 93 цзюане «Ханьскои истории» (Щ Ц), «Биографии» раздел 63, «Биографии по-
рочных любимцев» Дун Сянь, оказав-
шись при дворе по протекции, быстро получает продвижение по службе, становится одним из самых влиятельных сановников, и причина тому — противоестественное влечение, которое питает к нему государь. Однажды, чтобы не разбудить любимца, прикорнувшего на рукаве его халата, император оторвал рукав, вставая с ложа [биография Дун Сяня — см. 11, Т. 11, стр. 3733-3740]. Второи же — Ми Цзы-ся — был фаворитом вэиского Лин-гуна (ШМ^, 540-493 гг. до н. э.) и также добился могущества исключительно благодаря порочнои страсти правителя; обладая огромным влиянием и властью, вел себя Ми Цзы-ся, попирая все государственные установления, а также правила приличия и эти-
кета. Так на прогулке, откусив персик, он протянул его государю, дабы последнии доел и насладился тем, сколь сладок и сочен этот плод [подробнее см. «Хань Фэи-цзы», цзюань 4, глава 12 «Сложности изложения» (ШШ) — 10, стр. 31]. Впоследствии выражение «отрывание рукава» (МЯЙ) и «дележка персиком» (^Ш) становятся в китаискои традиции крылатыми в значении «противоестественное влечение обличенных властью мужеи к красивым юношам». В этом же значении употребляет эти выражения и Пу Сун-лин в своеи новелле. В этом же ключе рассматривается и история совращения студента Государственного училища Гоцзыцзянь своим наставником, в этом же ключе говорится и о других исторических параллелях.
Таким образом, осуждение запретного однополого влечения в рассматриваемом послесловии базируется, прежде всего, не на физиологическом, а на социальном основании; пагубность видится Пу Сун-лину не в самом проявлении интереса к лицам одного пола, но в социальных последствиях такого рода проявления. У Ан-жэнь, познавшии обманщика с боль-шои дороги, — герои и «великии муж», а втер-шиися в доверие к господину через интимные любезности Линь-эр — негодяи и злодеи; отказывающиеся «от истинного пути» современники, предающиеся «отрыванию рукава» и «дележом персика» — осквернители великих принципов, но прежде всего потому, что от этого страдают социальные установления в семье и государстве. Именно в этом следует искать корни обличительного пафоса писателя, и именно так он объясняет свои призыв «обрубить. ярость, что все пронизает-буравит,
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
а также вдобавок забить... тракт, что всех провожает-встречает», говоря об однополых пристрастиях в современном ему обществе.
В целом, стоит отметить, что текст «Послесловия.» представляется чрезвычайно значимым для анализа как творчества самого Пу Сун-лина, так и общественных взглядов цин-ского Китая в целом, и фривольность некоторых пассажеи вряд ли является поводом оставлять его без перевода. Ритмическая организация «Послесловия.» и обилие изысканных метафор и аллюзии делают его, бесспорно, сложным для переложения на русскии язык, но однозначно заслуживают того, чтобы в адекватном переводе быть представленными русскому читателю.
Список литературы
1. Ляо Чжай. Монахи-волшебники. Из сборника странных рассказов Пу Сун-лина (Ляо Чжаи чжи и) / Всемирная литература. Перевод и предисловие В.М.Алексеева. М.-Пг.: «Государственное издательство», 1923. 278 с.
2. Ляо-Чжаи. Рассказы о людях необычаи-ных (из серии новелл Ляо-чжай чжи-и) / Пер. с кит. В. М. Алексеева. М.: «Изд-во АН СССР», 1937. 494 с.
3. Ляо-Чжаи. Странные истории / пер. с кит., примеч. и предисл. В. М. Алексеев. Ленинград: «Мысль», 1928. 272 с.
4. Ляо Чжай. Том первый. Лисьи чары. Из сборника странных рассказов Пу Сун-лина (Ляо Чжаи чжи и) / Всемирная литература .Перевод и предисловие В.М.Алексеева.
Петербург: «Государственное издательство», 1922. 159 с.
Пу Сун-лин. Ляо ЧжаИ чжи и (Странные истории из кабинета неудачника): Полное собрание в 12 цзюанях. В 7 т. Т. 1 / Сост. А. Г. Сторожук., отв. и науч. ред. Д. И. Маяц-кии, перев. В. М. Алексеева, А. Г. Сторожу-ка. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2022, 568 с., ил.
Gulik van R. H. Sexual Life in Ancient China: A preliminary survey of Chinese sex and society from ca. 1500 B. C. till 1644 A. D. New York: Barnes and Noble Books, 1996. 392 p.
Лю И-цин. Ши шо синь юи цзяо цзянь (Новое изложение истории, в свете ходящих, выверенное и поясненное ) / Сюи Чжэнь-э чжу (Составление Сюи Чжэнь-э). ШШШо / &ЯЩЩ. Пекин:
Чжунхуа Шуцзюи, 2001. Т. 1—2, 554+36 с.
Пу Сун-лин. Ляо Чжаи чжи и. Хуи цзяо хуи чжу хуи пин бэнь («Странные истории из Кабинета Неудачника» с собранными аннотациями, комментариями и ремарками) / Чжан Ю-хэ цзицзяо (составление
п® ■
10.
и сверка Чжан Ю-хэ). ВД^йй.
/ Шанхай:
«Гуцзи чубаньшэ», 2011. Т. 1—4. 1740 с.
Пу Сун-лин. Цинкэтин бэнь Ляо Чжаи чжи и (Цинкэтинское издание Странных историй из Кабинета Неудачника). Ш^^. ^ФВД^йй. Пекин: Гоцзя тушугуань чубаньшэ, 2020. Т. 1—8, 2144 с. Хань Фэй-цзы. Цинь Хуй-бинь цзяодянь (Знаки препинания расставил Цинь Хуй-
