CC BY
54
УДК 81'367 Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2014. Вып. 1
Д. В. Руднев
ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ ГЛАГОЛЬНОЙ СВЯЗКИ СЛУЖИТЬ
Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9
В статье рассмотрен путь развития у полнозначного глагола служить абстрактного связочного значения и приобретение этим глаголом в позиции связки способности сочетаться с творительным падежом имени существительного. Развив абстрактное значение, глагол служить первоначально сочетался с предложно-падежными формами существительного («к + Д. п.», «вместо + Р. п.», «за + Р. п.» и др.), а также с инфинитивом. Бурное развитие творительного предикативного имени существительного в русском языке оказало влияние на изменение сочетаемости этого глагола. Автором прослежены этапы и условия замены предложно-падежных форм существительного формой Тв. п. без предлога. Библиогр. 8 назв.
Ключевые слова: составное именное сказуемое, связка, исторический синтаксис, русский язык.
THE HISTORY OF FORMING COPULATIVE VERB SLUZHIT IN THE RUSSIAN LANGUAGE
D. V. Rudnev
St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
The article describes the ways in the development of abstract copulative meaning of full-meaning verb sluzhit' and the acquisition of the ability of this verb in the position of copula to connect with the Instrumental case of the noun. Having developed the abstract meaning, the verb sluzhit' at first combined with prepositional forms of the noun ("k + Dative", "vmesto + Genitive", "za + Genitive" and others) and with the infinitive. But the rapid development of the Instrumental case as a predicate form of noun in the Russian language has influenced the changes in the distribution of the verb sluzhit'. It is showed the stages and conditions for replacement of prepositional forms of the noun by form of Instrumental case without preposition. Refs 8.
Keywords: compound nominal predicate, copula, historical syntax, Russian.
Связка (по)служить относится к числу связок с наиболее абстрактным значением: ее словарное значение описывается как «быть, являться чем-либо» [1, т. 13, стлб. 1281]. Однако синтагматические возможности глагола (по)служить несопоставимы ни с возможностями связки являться, ни тем более связки быть: в качестве именной части в конструкции со связкой (по)служить выступают только имена существительные (или субстантиваты), которые выражают функциональное предназначение предмета. «...Глагол служить-послужить указывает не столько на бытие, наличие каких-либо качеств у "предмета", сколько на использование данного "предмета" в той или иной функции» [2, с. 15].
Семантика глагола (по)служить находит отражение в особенностях его сочетаемости: в современном русском языке он чаще всего сочетается с отвлеченными существительными типа средство, предмет, повод, место и др., которые указывают на функциональное предназначение предмета. Впрочем, в составе именной части могут употребляться и существительные конкретной семантики, например: Грубо стесанные доски, приколоченные к врытым тумбам или попросту к пням, служили скамьями (Е. Воробьев. Слава над головой) [3, с. 86]. Из существительных конкретной семантики в присвязочной части глагола (по)служить возможны лишь те, кото-
рые называют предметы, созданные человеком, поскольку такие существительные «функционально ориентированы в семантическом отношении» [4, с. 234]. По сравнению со связкой быть употребление связочного глагола (по)служить имеет стилистические ограничения: главным образом он употребляется в научных и публицистических сочинениях [3, с. 86].
В истории превращения глагола (по)служить в связку можно выделить два аспекта: первый из них связан с развитием у него абстрактного значения, второй — с приобретением глаголом (по)служить синтагматики связочных глаголов, то есть с развитием способности сочетаться с именами существительными в Тв. п. без предлога.
Развитие у этого глагола абстрактного значения предшествовало его превращению в полноценную связку. Уже в текстах XVII в. отмечается употребление глагола (по)служить в значении «быть пригодным», например: Гранаты дтлали русские люди, и служатъ тп> гранаты къ стрюлбю лутче у русскихъ людей, нежели у ино-земцовъ (ДАИ VI, 225. 1673 г.) [5, с. 135]. В том же значении и с той же сочетаемостью глагол (по)служить использовался и в русском языке второй половины XIX в., ср.: Есть положения, в которых литература, журналистика — заменяют школы и лекции и служат к образованию взглядов и стремлений молодого поколения (Н. А. Добролюбов. Непостижимая странность) [1, т. 13, стлб. 1281]. Сейчас такая сочетаемость является устаревшей.
Таким образом, развитие у глагола (по)служить абстрактного значения произошло в тот период, когда он еще не приобрел способности сочетаться с предикативными формами имени. Происходило это в предложениях с неличным подлежащим, где глагол (по)служить не мог реализовывать исходные значения «находиться на службе, в услужении (у кого-либо); выполнять работу; прислуживать» и «действовать для чей-либо пользы, во благо кому-либо» [1, т. 13, стлб. 1277-1279]. Развитие абстрактного значения, как можно предположить, происходило на основе второго значения. Примечательно, что предлог «к» не встречается в сочетании с глаголом служить в его исходных значениях.
В XVIII в. наблюдается расширение употребления глагола (по)служить в абстрактном значении. Основной причиной этого стал рост употребления существительных в позиции предиката. Биноминативные предложения, в которых предикативно связываются два имени существительных, богаты с точки зрения выражаемых семантических отношений и широко используются в научной речи. В таких предложениях, кроме качественной характеризации, выражаются различные логические пропозиции: пропозиция анкетной характеризации, таксономическая пропозиция, пропозиция отождествления и различные релятивные пропозиции [6, с. 21-24].
В первой половине XVIII в. глагол (по)служить встречается почти исключительно в сочетании с предложно-падежной формой существительного — абстрактной или конкретной семантики. Наиболее распространенной формой существительного абстрактной семантики была форма «к + Д. п.», например:
И сия седмь воспомянутыя регулы служат ко увеселению учащихся (Регламент или устав духовной коллегии); Напоследок те, которые к сохранению добраго дружества служат, имянуются правила любви, учтивости и пристойности (В. Н. Татищев. Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах); Что больше может служить ко открытию глаз их, то больше и закрывать принуждает... (А. Д. Кантемир. Письма о природе и человеке).
Во всех этих примерах в качестве приглагольного распространителя выступает существительное абстрактной семантики. Такие предложения имеют полипропози-тивный характер, между пропозициями устанавливается каузально-дестинативная связь. Реже абстрактное существительное употребляется в других предложно-па-дежных формах, например в форме «в + В. п.»: Сия правда не требует никаких доказательств так, как первые принципии, которые служат в доказательство прочим правдам, не так ясным (А. Д. Кантемир. Письма о природе и человеке).
Вместо абстрактного существительного позицию при глаголе (по)служить мог занимать инфинитив или предикативная конструкция. Например: Ноздри служат дышать и нюхать (А. Д. Кантемир. Письма о природе и человеке); Она [машина] служит не токмо, чтобы тяжелые вещи поднимать, но и сваи и пни из земли выворачивать (М. В. Ломоносов. Продолжение описания разных машин). Такое употребление было редким и быстро прекращается.
Существительные конкретной семантики выступали при глаголе (по)служить в форме «вместо + Р. п.» или «за + В. п.». В обоих случаях конструкция имела значение замещения («в качестве»). Например: При сем посылаю письмо на имя господина профессора Гмелина, которое служить вместо предисловия может... (Письмо В. Н. Татищева И. Д. Шумахеру); ... ибо некогда обнадеживание или порадование болящему за лекарство послужит (В. Н. Татищев. Наказ комиссару екатеринбургских заводов Федору Неклюдову); Однако здесь показывают, как из камней, особливо к тому высеченных, плоскую крышку делать, которая верхней избе вместо полу служит (М. В. Ломоносов. Продолжение описания разных машин).
Итак, можно сделать вывод, что первоначально глагол (по)служить в значении «использоваться», «употребляться», «быть полезным» использовался для выражения двух значений — каузально-дестинативного и заместительного; эти значения формировались, с одной стороны, семантикой предлога, а с другой — абстрактной или конкретной семантикой имени существительного, выступавшего в приглагольной позиции. В первой половине XVIII в. для выражения этих двух значений практически не встречается имя существительное в Тв. п. без предлога, но ближе к середине XVIII в. отмечаются первые случаи такого употребления, например: ... [я] изъяснил ему атенцию в.и.в. к шведскому вопросу и ваши древние и новые права на области, которые, кажется, служат причиною склонности к войне... (А. Д. Кантемир. Извлечения из депеш и политических писем); ... не желая служить препоною заключения мира, он [маркиз Шетарди] намерен просить короля об отзыве, надеясь, что другой французский министр будет счастливее (там же).
Во второй половине XVIII в. именные конструкции с глаголом (по)служить получают широкое распространение. В приглагольной позиции продолжают широко употребляться предложно-падежные формы «к + Д. п.» и «вместо + Р. п.» (форма «за + В. п.» уходит из активного употребления), наряду с ними начинают распространяться и другие предложно-падежные формы существительного. Кроме того, начинается широкое распространение существительных в форме творительного беспредложного. Например:
И что ещё к пущему служит мне отвращению, так то, что я в нежном твоём теле обретаю варварское сердце (М. Д. Чулков. Пересмешник, или Славенские сказки); Полученное от 4 августа письмецо служило мне к великому неудовольствию и огорчению (Д. И. Фонвизин. К родным); ...ибо чистота служит ко здравию, а не-
опрятность и смрадность тела нередко отверзает неприметную стезю к гнусным порокам (А. Н. Радищев. Путешествие из Петербурга в Москву); Молчание их служило мне вместо ответа... (И. А. Крылов. Почта Духов...); Нельзя взглянуть без какого-то глубокого почтения на ее перистили, портики, фронтоны, пиластры, столпы, которым вместо крова служит терраса с прекрасным балюстрадом (Н. М. Карамзин. Письма русского путешественника).
Наряду с этими предложно-падежными формами распространяются формы «в + В. п.», «на + В. п.», «для + Р. п.». Последняя форма распространяется особенно широко. Эти формы подчеркивают целевую семантику конструкции, в то время как форма «к + Д. п.» указывает не столько на цель, сколько на функциональную сферу применения предмета, названного подлежащим. Например:
...не думай, что я бессилен и не в состоянии отмщевать тому, кто весьма нагло со мною поступает, чему в доказательство служит держимая мною голова... (М. Д. Чулков. Пересмешник, или Славенские сказки); ... и злато, в войсках рассыпаемое, служило на изваяние оков, налагаемых на вселенную неограниченным самовластием (Д. И. Фонвизин. Слово похвальное Марку Аврелию); Французы мои служат мне для посылок и носят жену мою в портшезе, а если грязно, то и меня (Д. И. Фонвизин. К родным); ... ибо почти все служат более для пользы своей, нежели для пользы отечества... (М. М. Щербатов. О повреждении нравов в России).
Распространение творительного беспредложного имени существительного происходило на месте предложно-падежных форм «вместо + Р. п.» и «к + Д. п.». Особенно легко заменялась форма «вместо + Р. п.», так как ее заместительное значение близко к Тв. п. в инструментальном значении или в значении способа действия. Например: Ветреность и непостоянство женщин служат им вместо забавы, и они в собраниях только для увеселения о том друг другу рассказывают (И. А. Крылов. Почта Духов.) — ... где разность материй не требует непрерывного внимания, а паче может служить мне забавою (Д. И. Фонвизин. Друг честных людей, или Стародум); Сей монастырь не обнесен оградою, что за излишнее почитается, потому что море вместо ограды служит (Н. И. Новиков. Опыт исторического словаря о российских писателях) — Оградою служат ей старые дубы, которые далеко кругом себя кидают тень свою (М. Н. Муравьев. Обитатель предместия).
Творительный беспредложный начинает распространяться и на месте предлож-но-падежной формы «к + Д. п.». Следует отметить, что, несмотря на различия между формами «вместо + Р. п.» и «к + Д. п.», между ними есть и глубокая внутренняя связь: они обе указывают на функциональную характеристику предмета, хотя и различным образом. Эта взаимосвязь проистекает из понимания функции как «явления, зависящего от другого, основного явления и служащего формой его проявления, осуществления» [1, т. 16, стлб. 1592]. Опираясь на это определение, можно сказать, что форма «вместо + Р. п.» указывает на форму проявления явления, а форма «к + Д. п.» — на другое, зависимое явление.
Замена формы «к + Д. п.» творительным беспредложным происходила несколькими способами. В одних случаях происходила прямая замена тем же существительным в Тв. п., например:
Господин Волф рассуждает, что к доказательству равновесия весьма служит юнгникелев опыт, предложенный от него в его книге, называемой Ключ махин (М. В. Ломоносов. Волфианская экспериментальная физика.); «Недоросль» мой,
между прочим, служит тому доказательством, ибо назад тому лет за тридцать ваша собственная роль могла ли бы быть представлена и напечатана? (Д. И. Фонвизин. Друг честных людей, или Стародум).
Однако такая замена была возможна только в случае метонимического сдвига, который происходит при переходе абстрактного существительного в разряд конкретных (в случае со словом доказательство развивается значение средства достижения результата; ср.: доказательство — «подтверждение какой-либо истины; свидетельство, довод» [1, т. 3, стлб. 905]). На этот сдвиг указывает, например, то, что слово доказательство получило возможность употребляться в форме «вместо + Р. п.»: Теперь посмотрим, как Бог любящим его поспешествует во всем во благое: в чем нам паки праведный сей служит вместо доказательства неоспоримаго (архиеп. Платон (Левшин). Слово во время высочайшаго присутствия).
Аналогичные замены были возможны и в некоторых других случаях, например: ...сей купец дерзнул основать Марсейль, которая столь много веков служит к нашему обогащению (Д. И. Фонвизин. Торгующее дворянство) — . и тогда бы, может быть, драматические творения его служили обогащением российского театра (И. А. Крылов. Примечание на комедию «Смех и горе»); Фисика изобретет ли новые таинства в природе, служащие к моему украшению? (Н. И. Новиков. Живописец) — ...сие драгоценное сокровище, которое ныне толиким служит украшением женам, то есть воспитание их и дарование, подобно как металл в земле, погребено было у первоначальных народов в нищете и непомышлении (С. Е. Десницкий. Юридическое рассуждение о начале и происхождении супружества у первоначальных народов...).
В других случаях прямая замена формы «к + Д. п.» творительным беспредложным оказывалась невозможной либо потому, что абстрактное существительное не было способно к развитию конкретного значения, либо потому, что конкретное существительное имело значение, которое не могло выступать в позиции творительного беспредложного. Язык искал другие способы замены предложно-падежных сочетаний. Одним из таких способов была замена абстрактного существительного конкретным существительным с тем же корнем, например: . тогда по первом ли-ствия и кож употреблении домыслился он [человек] из волны и из других мягких материй приготовлять себе одежды, которые хотя к защищению тела его довольно служили, однако скучливое одним видом человеческое сердце и непостоянная охота требовали перемены, гнушались простою белизною и, пестреющим полям завидуя, подобного великолепия и в прикрытии тела искали (М. В. Ломоносов. Слово о пользе химии.) — Казацкий караул служит защитой возчикам от кочующих по степи калмык и охранением, построенным умиотам (И. И. Лепехин. Дневные записки).
Однако и этот способ замены был возможен далеко не всегда, и поэтому язык вырабатывает набор слов-классификаторов функциональной семантики типа способ, средство, пример, орудие, руководство и т. д., которые вводятся в сочетания глагола (по)служить с существительным в форме «к + Д. п.». Например:
Все сего требует: любовь его к отечеству, его добродетели, долженствующие служить примером и побуждением к подражанию, и благодарность Воспитательного Дома, им одолженного... (Я. П. Шаховской. Воспоминания); Мы намерены также вносить в листы наши касающееся до описания жизней российских писателей, которое бы могло служить споможением ко приведению в лучшее совершенство...
(Н. И. Новиков. О критическом рассмотрении издаваемых книг); Начальныя основания или так называемые институты римских прав служили и ныне во многих местах служат примером к расположению порядка в законоучении (А. Н. Радищев. Опыт о законодавстве); ... но не рождают они [деньги] еще никаких новых потребностей, а служат только способом к удовлетворению уже обретающихся (Н. И. Новиков. О торговле вообще); Разве науки не служат, напротив того, средством к открытию истины и к рассеянию заблуждений, пагубных для нашего спокойствия? (Н. М. Карамзин. Филалет к Мелодору).
Набор таких функциональных классификаторов во второй половине XVIII в. был очень невелик и активно пополнялся в XIX в. К их числу можно отнести также слово место в предложениях, где дается функциональная характеристика локативного объекта, ср.: Домы наши служат нам удобным местом к исправлению всяких наших житейских нужд (архиеп. Платон (Левшин). Слово при освящении храма). Во всех приведенных примерах классификаторы функциональной семантики распространяются существительным в форме «к + Д. п.», которое ближе к концу века начинает заменяться существительным в форме Р. п. без предлога. Например:
Примером того может служить так называемая разбивная мельница (flatting mill)... (Н. И. Новиков. О торговле вообще); Бугорок служил нам местом успокоения (М. Н. Муравьев. Обитатель предместия); Народ не знал, к кому обратиться, и в мертвой бесчувственности служил орудием беспрестанных злодеяний (Н. М. Карамзин. Письма русского путешественника).
В первой половине XIX в. тенденция к замене сочетания «к + Д. п.» творительным беспредложным заметно усиливается. Частотность предложно-падежной формы «к + Д. п.» снижается, хотя употребление ее в первой половине века не прекращается полностью, например: Яд в руках мудрого служит к исцелению недуга, и величайший плут или глупец также может быть иногда полезен умному в его делах (Ф. В. Булга-рин. Иван Иванович Выжигин); Но часто это же унижение служит к возвышению его (А. Ф. Вельтман. Кощей бессмертный); Итак, помни, что ты обязан жертвовать собою на пользу своего отечества и тех начал, которые могут служить к упрочению его благосостояния (В. А. Соллогуб. Старушка). Употребление формы «к + Д. п.» становится заметно реже по мере приближения к середине XIX в.
Не полностью уходит из употребления и форма «вместо + Р. п.»: Запорожцы также воссели на своих ложах, кои покрыты были войлоком, а вместо подушек служили мешки с соломою (В. Т. Нарежный. Два Ивана, или Страсть к тяжбам); Вокруг старинного дома обходит деревянная резной работы голодарейка, служащая вместо балкона... (М. Ю. Лермонтов. Вадим); И во все углы мечется она сама, хлопая истоптанными башмачками, которые служат вместо туфель (А. Ф. Вельтман. Приключения, почерпнутые из моря житейского. Саломея). Однако и эта предложно-падеж-ная форма заметно сокращает свое присутствие в текстах первой половины XIX в.
Основной тенденцией первой половины XIX в. стало увеличение числа слов-классификаторов функциональной семантики и расширение их употребления в сочетании с глаголом (по)служить. Некоторые из этих слов, известные еще в языке второй половины XVIII в., широко распространяются в языке этого периода. Особенно широко распространяется употребление слов пример и доказательство. Например:
Я допрашивал твоих людей, пан Просечинский: они так запуганы тобою, что не смели сделать никаких показаний, и это самое уже служит доказательством жестоких твоих с ними поступков (О. М. Сомов. Гайдамак); Можно сказать решительно, что в это время, то есть до двенадцати часов, Невский проспект не составляет ни для кого цели, он служит только средством: он постепенно наполняется лицами, имеющими свои занятия, свои заботы, свои досады, но вовсе не думающими о нем (Н. В. Гоголь. Невский проспект); Я тебе завидую... во-первых, ты молод; во-вторых, ты имел счастье родиться в стране, которая уж служит и еще более будет служить спасительным примером заблуждающимся народам (В. А. Соллогуб. Старушка); Зимою я жил в огромной кухне, которая служила местом собрания всей многолюдной дворне, и спал на большом очаге, в теплой золе (Ф. В. Булгарин. Иван Иванович Выжигин).
К этим словам присоединяется множество других слов, выражавших функциональную характеристику предмета; в первой половине XIX в. в позиции при глаголе (по)служить встречается более 100 новых слов: артерия, введение, воспоминание, вход, выражение, выход, граница, довод, документ, дополнение, завязка, загадка, залог, замена, замечание, извещение, извинение, изображение, изъявление, изъяснение, иллюстрация, инструкция, инструмент, истолкователь, источник, интродукция, испытание, канва, комментарий и мн. др. Некоторые из слов (модель, наказание, оборона, одобрение, оправдание, отрада, помеха, предлог, продолжение, символ, утешение, эмблема и др.) появились в конце XVIII в., но распространение получили только в языке XIX в.
Например: В воле читателя заглядывать в сию пеструю смесь, которая служит иногда свидетельством, иногда объяснением или дополнением (Н. М. Карамзин. История государства Российского); Между тем переезд Бешметевых в деревню послужил значительным предметом для толков (А. Ф. Писемский. Тюфяк); Примирить с своим образом действий такого человека, как Серебряный, было для него немалым торжеством и служило ему мерилом его обаятельной силы (А. К. Толстой. Князь Серебряный).
Таким образом, происходит постепенное усложнение способов выражения функциональной характеристики предметов, эта характеристика становится более точной и дробной. Точность достигается, среди прочего, тем, что формируется круг синонимических средств для выражения функциональной характеристики, например: признак — свойство, доказательство — довод, залог — источник — основа, ядро — основа, модель — образец — образчик, содержание — тема, поощрение — награда, порука — ручательство — подтверждение, помеха — преграда — препятствие, иллюстрация — изображение — пояснение, извинение — оправдание и т. д.; а также круг средств, выражающих разные аспекты одной ситуации: начало — продолжение — финал, вход — выход, введение (интродукция) — дополнение — замечание — комментарий и т. д.
Расширение круга слов функциональной семантики происходит и за счет метафорического переосмысления целого ряда лексем: бальзам (в знач. «средство облегчения, утешения»), барометр (в знач. «человек или явление как показатель изменений в общественной жизни»), ключ (в знач. «средство для понимания»), пища (в знач. «то, что обеспечивает возникновение, развитие духовной деятельности, умственных способностей»), термометр (в знач. «то, что измеряет, показывает из-
менения в общественной жизни, науке, искусстве, в отношениях между людьми»), фундамент (в знач. «главное, существенное, что лежит в основе чего-либо, на чем строится что-либо»), эхо (в знач. «повторение, воспроизведение»)1 и др. Например: Сия мысль служит бальзамом для моего страждущего сердца (И. А. Гончаров. Обыкновенная история); Я теперь впервые узнал эти подробности, и они мне служили ключом к разным словам и поступкам графини (В. Ф. Одоевский. Косморама); Картуз этот был известен целой труппе и служил ей даже термометром для узнания начальнических чувств (В. А. Соллогуб. Теменевская ярмарка).
Если подытоживать итоги развития именных конструкций со связочным глаголом (по)служить в первой половине XIX в., то они сводились, во-первых, к значительному расширению круга существительных функциональной семантики в приглагольной позиции (в том числе и за счет переосмысления некоторых конкретных существительных в метафорическом ключе); а во-вторых, к постепенному уменьшению доли конструкций, в которых глагол (по)служить сочетался с предложно-падежными формами. Относительно последнего процесса следует заметить, что замена формы «к + Д. п.» производилась не только творительным беспредложным, но и другими предложно-падежными формами дестинативной семантики (особенно формой «для + Р. п.»). Например:
Таковая мудрая предосторожность не послужила им на сию пору в пользу (В. Т. Нарежный. Гаркуша, малороссийский разбойник); Ореховые и липовые рощицы доставляли приятное убежище в жаркие дни, а большая аллея вокруг сада, осененная высокими деревьями, служила для прогулки (Ф. В. Булгарин. Иван Иванович Выжи-гин); Везде большие светлые окошки, широкие лежанки, маленькие двери, которые, казалось, были не на месте, но между тем служили для более удобного сообщения между жителями дома (В. Ф. Одоевский. Косморама); В самом деле, она [шинель] имела какое-то странное устройство: воротник её уменьшался с каждым годом всё более и более, ибо служил на подтачиванье других частей её (Н. В. Гоголь. Шинель).
Дальнейшее развитие именных конструкций с глаголом (по)служить шло по пути дальнейшего сокращения употребления формы «к + Д. п.», которая к концу XIX в. практически выходит из употребления, например: Отец и дочь не могли наговориться: полоса времени в три года, которая разделяла их, послужила еще к большему сближению (Д. Н. Мамин-Сибиряк. Приваловские миллионы). Постепенно уходит из употребления и форма «вместо + Р. п.». В текстах конца XIX в. случаи ее употребления становятся единичными, например: Васька поднял со сложенного вчетверо сюртука, служившего ему вместо подушки, свою лохматую черноволосую голову и спросил хрипло... (А. И. Куприн. Друзья).
В противоположность этому во второй половине XIX в. регулярно встречается форма «для + Р. п.»; ее употребление по сравнению с первой половиной века не претерпело заметных изменений: В них была вся сила, а горные инженеры и разное начальство служили только для декорации (Д. Н. Мамин-Сибиряк. Золото); Вся семья жалась в нижнем этаже, в маленьких, низких комнатах, а парадный верх служил только для приемов (Д. Н. Мамин-Сибиряк. Хлеб); .и даже идеи и модное умственное унижение служили ей для наслаждения, разнообразя ей жизнь, и я был лишь из-
1 Здесь и далее переносные значения слов даются по Словарю русского литературного языка [1, т. 1-17].
возчиком, который довез ее от одного увлечения к другому (А. П. Чехов. Моя жизнь). Форма «для + Р. п.» продолжает употребляться в русском языке вплоть до настоящего времени. Например: Тайник в музее служит для переписки между ней и человеком в зеленом костюме (А. Н. Рыбаков. Бронзовая птица).
Формы «в + В. п.» и «на + В. п.» встречаются очень ограниченно и склонны к фра-зеологизации, употребляясь с одним и тем же ограниченным кругом слов: «в помощь», «во вред», «в пользу», «на пользу». Например: Оказалось, однако, что и это послужило ему на пользу (М. Е. Салтыков-Щедрин. Помпадуры и помпадурши); ... но это и послужило ей в пользу, или, быть может, во вред, как мы увидим потом, при развитии нашего повествования (Н. С. Лесков. Чертовы куклы); Она говорит: «Руки даны не для того, чтоб их целовать, а для того, чтоб они служили людям на пользу» (Н. С. Лесков. Зимний день); Дальше случилось так, что мое слабое заступничество послужило только во вред новичкам. (Д. Н. Мамин-Сибиряк. Отрезанный ломоть).
Ведущей формой выражения приглагольного компонента в конструкции с глаголом (по)служить к концу XIX в. становится творительный беспредложный существительного. Число слов функциональной семантики в сочетании с этой связкой увеличивается еще больше, пополняясь на протяжении второй половины века такими словами, как: аргумент, возражение, воплощение, вступление, гарантия, двигатель, девиз, единица, исповедь, карикатура, критерий, маска, мера, мотив, намек, обеспечение, объект, отражение и целым рядом других. Например:
Впрочем, дети еще туда-сюда: для них устные рассказы старожилов подспорьем послужат; но внуки — те положительно ничему в этой истории не поверят (М. Е. Салтыков-Щедрин. Письма к тетеньке); Целесообразное сложение и движение живых существ и вообще телеологическая связь явлений служила для самого Сократа любимым аргументом в пользу разума как мирового начала (В. С. Соловьев. Оправдание добра).
Пополнение слов функциональной семантики в конструкции с глаголом (по) служить продолжалось также за счет употребления существительных конкретной семантики в переносном значении, например: очаг (в знач. «средоточие, источник распространения чего-либо»), ширма (в знач. «то, что (или тот, кто) служит прикрытием истинных целей, намерений, деятельности и т. п.») и др. Но в целом набор слов в сочетании с глаголом (по)служить по сравнению с первой половиной XIX в. мало изменился. Кроме пополнения состава слов функциональной семантики можно отметить и обратный процесс: некоторые слова постепенно уходят из употребления (изъявление, истолкователь, ободрение, оборона, отягощение и нек. др.), главным образом в связи с их уходом из активного лексического состава языка.
Последнее, что отметим в связи с развитием конструкций с глаголом (по)слу-жить, — это появление в конце XIX — начале XX в. среди способов выражения приглагольного компонента формы «в качестве + Р. п.» (а также формы «как + И. п.). Например: Хитрый немец должен был служить в качестве какого-то изолирующего элемента (Д. Н. Мамин-Сибиряк. Хлеб); Всякий полагает свое благополучие или в том, что непосредственно причиняет ему удовольствие, или в том, что к этому ведет, т. е. служит как средство для доставления приятных состояний (В. С. Соловьев. Оправдание добра). Форма «в качестве + Р. п.» продолжает употребляться и в современном русском языке: Познавательная модель служит в качестве спо-
соба упорядочения и истолкования конкретного материала, причем способ этот оказывается общим для ученых самых разных специальностей и убеждений (С. П. Капица [и др.]. Синергетика и прогнозы будущего).
Выводы. Развитие абстрактного значения у глагола (по)служить и его превращение в связку, способную сочетаться с творительным предикативным, являлось результатом взаимодействия нескольких факторов.
Развитие абстрактного значения глагола (по)служить происходило в силу возникшей необходимости выразить функциональную характеристику предмета. Эта необходимость не в последнюю очередь была вызвана началом развития научного познания мира, главной целью которого является выявление закономерностей, вскрытие причинно-следственных связей между явлениями жизни.
Глагол (по)служить смог стать базой для развития этого значения не только потому, что одно из его основных значений («действовать для чей-либо пользы, во благо кому-либо») легко трансформируется в значение функциональной характеристики при употреблении в предложениях с неличным подлежащим, но и потому, что этот глагол относился к числу частотной лексики, выражая феодальную идею служения, лежавшую в основе как русского, так и европейского общества в XVII-XVIII вв. Подтверждением этому является тот факт, что абстрактное (функциональное) значение этот глагол развил не только в русском, но и в ряде европейских языков.
Развитие у глагола (по)служить абстрактного значения сближало его со связочными глаголами, однако не было основанием для обязательного превращения его в полноценную связку с присущей ей сочетаемостью. И в русском, и во многих других языках есть множество глаголов, которые употребляются в функции связок, но не имеют их сочетаемости, например: составлять, представлять собой, отличаться, пользоваться и мн. др. Некоторые лингвисты предлагают относить такие глаголы к числу «неспециализированных связок» [7, с. 100-101]. Особенностью глагола (по)служить в русском языке является то, что он приобрел способность сочетаться с творительным предикативным, то есть развил сочетаемость типичных связочных глаголов. В отличие от русского языка в европейских языках глаголы servir, servire хотя и употребляются в значении «использоваться в качестве чего-либо» или «быть полезным, пригодным», однако способны присоединять к себе только имя существительное в предложно-падежной форме или инфинитив с предлогом.
Распространение в русском языке творительного предикативного имени существительного было важным фактором, приведшим к замене предложно-падежных форм существительного в конструкциях с глаголом (по)служить, но не единственным: даже в современном русском языке этот глагол продолжает употребляться с формами «для + Р. п.» и «в качестве + Р. п.». Выходу из употребления предложно-падежных форм «к + Д. п.», «вместо + Р. п.» способствовали, кроме того, изменения в их семантике и дистрибуции, вследствие чего эти формы больше не могли употребляться в конструкции с глаголом (по)служить. Наиболее очевидно этот фактор прослеживается на примере формы «к + Д. п.»: хотя в современном русском языке она продолжает употребляться с дестинативным значением [8, с. 132-134], но это значение, как правило, осложнено значением временного предела действия или состояния (ср. готовить к юбилею). Этот оттенок оказывался неуместным в конструкциях с глаголом (по)служить, выражающим обычно постоянную функциональную характеристику предмета.
Литература
1. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. / под ред. В. И. Чернышёва. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948-1965.
2. Голицына Т. Н. Служебные (связочные) глаголы русского языка и их полнозначные соответствия: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Воронежский гос. ун-т. Воронеж, 1983. 21 с.
3. Чернов В. И. Полузнаменательные связочные глаголы в современном русском языке // Вопросы русского языкознания. Куйбышев, 1976. Вып. 1. С. 71-88.
4. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.: Наука, 1973. 280 с.
5. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 25. (Скорынья — Снулый) / гл. ред. А. Г. Богатова М.: Наука, 2000.
6. Шмелева Т. В. Семантический синтаксис. Красноярск: Изд-во КГУ, 1988. 53 с.
7. Лекант П. А. Типы и формы сказуемого в современном русском языке. М.: Высшая школа, 1976. 143 с.
8. Золотова Г. А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М.: Наука, 1988. 440 с.
Статья поступила в редакцию 18 декабря 2013 г.
Контактная информация
Руднев Дмитрий Владимирович — кандидат филологических наук, доцент; rudnevd@mail.ru Rudnev Dmitriy V. — Candidate of Philology, Associate Professor; е-mail: rudnevd@mail.ru
