CC BY
239
4. Давиденков С.Н. О природе расстройств речи у контуженных. Современная психиатрия. 1916; 5—6: 292—373.
5. Гейманович А.И. Профессор С.Н. Давиденков как невропатолог. В кн.: Неврология и генетика. М.—Л.: Изд. ВИЭМ; 1936: 3—6.
6. Кадырова Т.К. Сергей Николаевич Давиденков — основатель неврологической школы в Азербайджане. В кн.: Проблемы клинической неврогенетики: Материалы конференции, посвященной памяти Действительного члена АМН СССР, профессора С.Н. Давиденкова. Л.: ГИДУВ; 1967: 65—6.
7. 75 лет Ленинградского государственного ордена Ленина института усовершенствования врачей им. С.М. Кирова (1885—1960). Л.: Изд. ЛГИДУВ; 1960.
8. ПавловИ.П. Избранные труды. М.: Медицина; 1999.
9. Деятельность Генетического бюро при МОНиП. Русский евгенический журнал. 1929; 8 (1): 63—8.
10. Давиденков С.Н. Эволюционно-генетические проблемы в невропатологии. Л.: Издательство Института усовершенствования врачей; 1947.
11. Григорьев А.И., Григорьян Н.А. Научная школа академика Л.А. Орбели: к 125-летию со дня рождения. М.: Наука; 2007.
12. Давиденков С.Н. Предисловие. В кн.: Проблемы психиатрии и психопатологии. М.: Биомедгиз; 1935: 9—13.
13. Фандо Р.А. Формирование научных школ в отечественной генетике в 1930—1940-е гг. М.: Издательский дом И.И. Шумиловой; 2005.
REFERENCES
1. Davidenkov S.N. The current problems in the doctrine about family diseases of nervous system. Kharkov: Scientific thought. 1927 (in Russian).
2. Davidenkov S.N. To a question of sharp psychoses of a wartime. Psychiatric newspaper. 1915; 20: 321—5 (in Russian).
3. Davidenkov S.N. Neuropsychiatry casuistry of war. Case of the battle which have developed in time of hysterical psychosis. Psychiatric newspaper. 1916; 11: 211—3 (in Russian).
4. Davidenkov S.N. About the causes of speech dysfunction at the contused. Modern psychiatry. 1916; 5—6: 292—373 (in Russian).
5. Geymanovich A.I. Professor S. N. Davidenkov as neuropathologist. Neurology and genetics. Мoscow—Leningrad: AIEM; 1936: 3—6 (in Russian).
6. Kadyrova T.K. Sergey Nikolaevich Davidenkov — the founder of neurologic school in Azerbaijan. Problems of the clinical neurogenetics. Materials of the conference devoted to memory of the academic of the AMS USSR, professor S.N. Davidenkov. Leningrad.: LSIID;1967: 65—6 (in Russian).
7. 75 years of the Leningrad State Institute of improvement of doctors of S.M. Kirov (1885—1960). Leningrad: LSIID; 1960 (in Russian).
8. PavlovI.P. The chosen works. Мoscow: Medicine; 1999 (in Russian).
9. Activity of Genetic bureau of the MSNP/ Russian eugenical journal. 1929; 8 (1): 63—8 (in Russian).
10. Davidenkov S.N. Evolutionary and genetic problems of neuropathology. Leningrad: LSIID; 1947 (in Russian).
11. Grigoriev A.I., Grigoryan N.A. Academic L.A. Orbeli's scientifical school: to the 125 anniversary since birth. Moscow: Science; 2007 (in Russian).
12. Davidenkov S.N. Preface. Psychiatry and psychopathology problems. Moscow: Biomed; 1935: 9—13 (in Russian).
13. Fando R.A. Foundation of the scientific schools of the Russian genetics in 1930—1940-s. Moscow: I.I. Shumilova's publishing house; 2005 (in Russian).
Поступила 22.08.13
© М.В. Лядова, Е.С. Тучик, 2013 УДК 614.2:340.624]:93
М.В. Лядова, Е.С. Тучик
ИСТОРИЯ ЭКСПЕРТИЗЫ СТЕПЕНИ ТЯЖЕСТИ ТЕЛЕСНЫХ ПОВРЕЖДЕНИИ И ВОЗМЕЩЕНИЯ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ
ГБОУ ВПО Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова Минздрава РФ,
117997, Москва, Россия
На основании исследования первых исторических документов выполнен историко-правовой анализ вопросов экспертизы степени тяжести телесных повреждений, а также принципов возмещения вреда здоровью. Ключевые слова: правовой документ, история телесных повреждений, степень тяжести повреждения, судебно-экспертная оценка
THE HISTORY OF EXPERTISE OF DEGREE OF SEVERITY OF BODY INJURIES AND COMPENSATION OF HEALTH DAMAGE
M.V. Liyadova, Ye.S. Tutchik
The N.I. Pirogov Russian national research medical university Minzdrav of Russia, 117997 Moscow, Russia
The article deals with historical legal analysis of issues of expertise of degree of severity of body injuries and principles of compensation of health damage made on the basis of study of the first historical documents. Keywords: legal document, history, body injury, degree of severity of injury, forensic medical evaluation
С началом создания первых государств возникла необходимость регламентации их деятельности в политической, социальной, культурной и других сферах. Даже на этом этапе развития общества в этих документах древности были предусмотрены отдельные статьи, направленные на борьбу с преступлениями против личности, сопряженными с причинением вреда жизни и здоровью граждан. Уже тогда была выделена группа повреждений, в исходе которых имелись тяжкие последствия, такие как смерть пострадавшего, различного рода увечья в виде лишения глаз, конечности, а также возникновения перелома. В качестве одного из источников по государственности и праву стран Древнего Востока может служить Библия, в которой так или иначе затронуто развитие почти всех древневосточных стран и народностей. Так, в Ветхом Завете, являющемся одним из
первых, дошедших до наших дней источников, впервые содержатся статьи, связанные с причинением вреда здоровью человека, его описанием, и наказанием, которое за этим следует: «Когда ссорятся (двое), и один человек ударит другого камнем или кулаком, а тот не умрет, но сляжет в постель: то, если он встанет, и будет выходить из дома с помощью палки, ударивший (его) не будет повинен смерти, только пусть заплатит за остановку его работы и даст на лечение его» [1]. Что же касается причинения тяжких телесных повреждений, то тут принцип наказания достаточно примитивен, жесток и заключается в повреждении такого же органа ответчику, каков был поврежден у потерпевшего: «Да не пощадит (его) глаз твой; душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб» [1].
История вопроса причинения вреда здоровью впервые в более подробном варианте находит отражение
в древневосточном правовом документе ХVII века до нашей эры «Законах Хаммурапи». «Законы Хаммура-пи» — это древнейшее законодательство, относящееся ко времени царствования древневавилонского царя Хаммурапи. Этот сборник законов был открыт в 1897 г. французской экспедицией и представлял собой базальтовый столб высотой 2,25 м и до 1,9 м в окружности, на котором были высечены древневавилонскими иероглифами статьи закона.
В этом документе приведен ряд статей, впервые регламентирующих деятельность врачей по качеству оказания ими помощи и устанавливающих вознаграждение хорошо выполнивших свою работу врачей. «215. Если врач, делая кому -нибудь тяжелый надрез бронзовым ножом, излечит (этого) человека, или, снимая с чьего-нибудь глаза бельмо бронзовым ножом, вылечит глаз (этого) человека, то он получает десять сиклей серебра». «221. Если врач вправит сломанную кость или вылечит больные внутренности, то больной должен уплатить врачу пять сиклей серебра». В то же время в этом своде законов имеется ряд статей, предусматривающих серьезное наказание врачу за ненадлежащее выполненное лечение: «218. Если врач, делая кому-нибудь тяжелый надрез бронзовым ножом, причинит смерть (этому) человеку или, снимая с чьего-нибудь глаза бельмо бронзовым ножом, повредит глаз (этого) человека, то ему должно отсечь руки. 219. Если врач, делая тяжелый надрез бронзовым ножом рабу вольноотпущенника, причинит ему смерть, то он должен отдать раба за раба. 220. Если он, снимая бронзовым ножом бельмо с его глаза, повредит его глаз, то должен уплатить деньгами половину его стоимости» [2]. Вместе с тем в переводе «Законов Хаммурапи», выполненном в 1914 г. И.М. Волковым, не указывается, имел ли «врач» или «лекарь» профессиональное образование, дававшее ему право заниматься медицинской деятельностью, поскольку лечение могли осуществлять и знахари.
В этом же своде законов предусмотрен ряд статей, в которых определяется наказание за причинение вреда здоровью человека в зависимости от тяжести и социального положения пострадавшего. Вред здоровью, причиненный свободному, карается смертной казнью, если же вольноотпущенному или рабу, то дело улаживается через денежную пеню: «206. Если кто-нибудь, ударив другого в драке, причинит ему повреждение, то должен поклясться: «я ударил его неумышленно» и уплатить врачу. 207 Если (потерпевший) умрет от побоев, то он должен поклясться и если (потерпевший) свободный уплатить полмины серебра. 208. Если (потерпевший) сын вольноотпущенника, то он должен уплатить треть мины серебра»[2].
По мере развития человеческого общества, совершенствуется и законодательная система, изменяется отношение к наказанию за причинение вреда здоровью. В этом отношении интересен древний документ под названием «Салическая правда» (Lex Salica), который представлен записью древних судебных обычаев салических франков, обосновавшихся на территории Римской Галлии и создавших в V—VI веках самое крупное варварское королевство в Западной Европе. Несмотря на то что этот документ не являлся единственным сборником варварских законов и по временному периоду не самый древний, но именно он был наиболее полным по содержанию и выступал как древнее германское право. Впервые в нем были четко определены характер повреждения, относящийся к вреду для здоровья человека, и соответствующие меры наказания за его причинение. Причем эти меры являются более «цивилизованными», так как не предусматривали ответного
нанесения соответствующих увечий злоумышленнику. Интересно, что в каждой отдельной статье указывается степень тяжести повреждения, исход заживления того или иного увечья, с учетом развившихся последствий или без таковых, наказание за каждое из повреждений: «Если кто изувечит руку или ногу другому, лишит его глаза или носа, присуждается к уплате 4000 ден., что составляет 100 сол. Если же у него эта изувеченная рука остается висеть, присуждается к уплате 2500 ден., что составляет 63 сол. Если же нога будет повреждена и останется на месте изувеченной, виновный присуждается к уплате 1800 ден., что составляет 45 сол. Если же совсем отрубит ногу, присуждается к уплате 1800 ден, что составляет 62 сол.» [3]. Интересен тот факт, что по разному применялась тяжесть наказания к потере органов, в зависимости от функциональной значимости последних и возможности жить человеку с утратой одного из них: наиболее «дорогой», считалась утрата речи ввиду повреждения языка: «Если кто повредит язык так, что тот не в состоянии будет говорить, присуждается к уплате 100 сол.», далее идет потеря глаза (оценивалась в 62 сол.), носа (45 сол.) и наконец зуба (15 сол.) [3]. Примечательно, что 1 солид (золотая монета) равнялся 144 деннариям, на 1 денна-рий можно было купить 1 буханку ржаного хлеба, весом 2 фунта.
Есть в законе ряд статей об увечье пальцев кисти. В данных статьях просматривается примитивная система оценки тяжести травмы с точки зрения судебно-медицинской экспертизы: «Если кто оторвет большой палец на руке или на ноге, присуждается к уплате 1200 ден., что составляет 30 сол. Если этот изувеченный палец будет висеть на прежнем месте, присуждается к уплате 1200 ден., что составляет 30 сол. Если же кто оторвет второй палец, именно тот, которым натягивают лук, присуждается к уплате 1400 ден., что составляет 35 сол. Если кто оторвет следующий палец, присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол. Если будет оторван 4-й палец, присуждается к уплате 9 сол. Если же оторвет мизинец, присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол. Если же кто отсечет следующие три пальца одним ударом, присуждается к уплате 50 сол. Если отсечет два, присуждается к уплате 35 сол. Если же отсечет один, присуждается к уплате 30 сол.» [3]. Таким образом, определяется функциональная значимость большого и второго пальцев кисти, а также количество утраченных пальцев, в зависимости от этого и назначается денежный эквивалент наказания. Примечательно, что в своде данных законов есть отдельная глава «О ранах», в ней уточнен характер ран с указанием проникающего и непроникающего характера: «Если кто ударит другого по голове так, что обнаружится мозг и выпадут 3 кости, лежащие поверх самого мозга, присуждается к уплате 1200. Если же кто будет ранен между ребер или в живот, причем окажется, что появится рана и проникает до внутренностей, присуждается к уплате 1200. Если рана болит и не заживает, присуждается к уплате 62 сол. и на лечение 9 сол.». А также определены раны в зависимости от характера и силы ударяющего предмета: «Если кто ранит человека так, что польется кровь на землю, и будет уличен, присуждается к уплате 600 ден. Если какой-нибудь свободный ударит палкой свободного, но так, что кровь не пойдет, то до 3 ударов за каждый удар платится по 120 ден. Если же пойдет кровь, платится столько же, сколько полагается за рану железом. Если кто ударит другого сжатым кулаком, присуждается к уплате 360 ден.» [3]. Таким образом, в первом германском своде законов, дошедших до наших дней, мы находим первые признаки экспертной оценки
тяжести повреждения и наносимого вреда здоровью человека по степени его утраты.
Необходимо отметить, что вплоть до ХVШ века в России конкретных сведений о правовой оценке качества врачебной помощи в документах не упоминается. В XII веке появился один из первых правовых документов России «Пространная редакция Русской правды». И хотя большинство статей этого правового документа дает нам богатый материал по уголовному праву, однако интересные выводы можно сделать и по медицинским вопросам в части квалификации характера повреждений, их судебно-экспертной оценки и выносимых решений суда, касающихся возмещения ущерба за причинение вреда здоровью. Наиболее часто упоминается вред, наносимый здоровью человека, в виде побоев и увечий. Как правило, потерпевший обращался с жалобой во «двор князя». Князю принадлежала высшая власть в Древней Руси, так как в государстве еще не существовало специальных судебных органов. Но для такого обращения нужны были доказательства в виде крови, кровоподтеков («синяков»). Например, статья 29 гласит: «А придет кровав муж. Аже придет кровав муж на двор или синь, то видока ему не искати, но пла-тити ему продажю 3 гривны» [4]. Как видно, в этой статье имеется указание на наличие таких признаков, как «кровав», «синь», которые служат доказательством побоев, и если видимые их признаки незначительные, то тогда потерпевший должен предоставить свидетеля драки: «аще ли не будет на нем знамения, то привести ему видок (свидетеля) слово противу слова, а кто будет почал, тому плати(ти) 60 кун» [4]. Однако, если человек сам начал драку, то эти доказательства не считаются, и ему вменяется ответственность: «аще же и кровав при-деть, или будет сам почал, а вылезут послухи, то ему же платежь, оже и били» [4].
Статья 30 содержит еще больше сведений, пусть даже в примитивной форме, решения вопросов о тяжести телесных повреждений и наказаний за причинение вреда здоровью человека. «Аже ударить мечом, а не утнеть на смерть, то 3 гривны, а самому (т.е. потерпевшему) гривну за рану, (о) же лечебное; потнеть ли на смерть, а вира (вира — 20 гривен)» [4]. На 2 гривны можно было купить лошадь. Закон рассматривает даже такое преступление как выдирание волос из бороды и предусматривает достаточно жесткое наказание вплоть до продажи в холопы (статья 67). Таким образом, впервые предписывается компенсация за причинение вреда здоровью в зависимости от его тяжести не физическими методами, а материальными выплатами. Важно подчеркнуть, что в отличие от последующих документов «Пространная редакция Русской правды» брала под свою защиту отдельного человека, а потому некоторые ее законы продолжали действовать вплоть до принятия Соборного Уложения (1648 г.).
Следующим значимым документом российского законодательства с точки зрения развития экспертной оценки тяжести вреда здоровью является первый печатный документ русского права 1649 г. «Соборное уложение». Его создание было обусловлено стихийным выступлением в 1648 г. посадских людей, стрельцов, холопов и боярской дворни, что послужило в дальнейшем основой к созыву Земского собора, на котором дворяне подали челобитную о составлении Уложения, чтобы «впредь по той Уложенной книге всякие дела делать и вершить». Необходимо подчеркнуть, что впервые в законодательстве дается квалификация причинения вреда здоровью и смерти человеку по умыслу (умышленное и неумышленное): «А будет тот, к кому они таким умыш-лением приедут, бороняся от себя, и дом свой обороняя,
кого из них убьет до смерти и привезет тех побитых к судьям, и сыщется про то допряма, что он то убийство учинил поневоле, от себя боронялся, и ему того в вину не ставить. А кого он убьет, и ему то убойство учинится от себя, не приежжай на чужей дом насильством» [5]. Обращает на себя внимание тот факт, что наиболее жестоко каралась смерть человека, причем свод законов «Соборного уложения» носил строго иерархический характер, т. е. степень вины определялась сословием человека и местом, где произошел инцидент, причем особо тяжелое наказание предусматривалось за причинение вреда здоровью в церкви и в государевом дворе: «А будет кто при царьском величистве вымет на кого саблю, тот, кого он ранит, умрет, или в те же поры отко-го досмерти убьет, и того убойца, за то убойство самого казнити смертию же. А хотя тот кого тот убойца ранит, и не умрет, и того убойца по тому же казнити смертию. Да из животов его взятии убитого кабалныя долги» (глава III, статья 3) [5]. Также в этих статьях приводится степень наказания в зависимости о тяжести вреда: в случае смерти или же нанесения тяжелой раны, которая требует лечения и просто нанесения побоев в виде кровоподтеков: «А будет кто, пришед в церковь божию, учнет бити кого ни буди, и убьет кого досмерти и того убойца по сыску самого казнити смертию же. А будет ранит, а не до-смерти убьет, и ему учинити торговая казнь без пощады, и вкинуты в тюрьму на месяц, да на нем же взятии раненому за увечье бесчестье вдвое. А будет такой безчинник кого ни буди в церкви божии ударит, а не ранит, и его за такое бесчиние бити батоги, да на нем же взяти тому, кого он ударит, бесчестие» (глава I, статьи 4, 5, 6) [5].
Также в «Соборном уложении» есть глава XXII под названием «За какие вины кому чинити смертная казнь и за какие вины смертию не казнити, а чинити наказание», в которой за физические увечья определяется наказание не только материальное, но и физическое, степень которого определялась тяжестью повреждения: «А будет кто не бояться бога, и не опасаяся государьския опалы и казни, учинит над кем нибудь мучительское надругательство, отсечет руку или ногу, или нос, или ухо, или губы обрежет, или глаз выколет, а сыщется про то допряма, и за такое его надругательство самому ему то же учинити, да на нем же взятии из вотчин его и из животов тому, над кем он такое надругательтство учинит, будет отсечен руку, и за руку пятдесят рублев, а будет отсечен ногу, и за ногу пятьдесят же рублев, за нос, и за ухо, и за губы, и за глас, по тому же за всякую рану по пятидесят рублев» (статья 10) [5].
Таким образом, вышеупомянутые законодательные документы объединяет то, что во всех присутствует наказание за причинение вреда здоровью человека по принципу талиона, т. е. воздаяние преступнику злом, тождественным или аналогичным с тем злом, которое учинено им самим, причем большинство наказаний членовредительские.
Значительным «прорывом» в совершенствовании российского законодательства являются уголовные законы и указы принятые при Петре I, заимствованные из западноевропейских законодательств. Это «Указ о форме суда» (1723), «Краткое изображение процессов или судебных тяжеб» (1719), «Артикул Воинский» (1715). В данных актах впервые на законодательном уровне определена доказательная база квалификации телесных повреждений и предписано, что для освидетельствования состояния здоровья человека привлекаются медики. Так, в «Указе о форме суда», где речь идет о неявке в суд ответчика или истца вследствие болезни, необходимо произвести освидетельствование с участием лекаря или трех членов суда: «А ежели истцу или ответчику при-
ключится болезнь в то время, когда к суду стать обязан, тогда немедленно дать о себе знать в суде, что заболел, по чему из суда должен послать осмотреть трех членов, и с ними, буде где есть дохтур или лекарь...» [6].
Более подробно хочется остановиться на главе 19 «Артикула Воинского», которая называется «О смертном убийстве», где впервые зарождается судебно-медицинская экспертиза. Об этом свидетельствует тот факт, что на лекарей возлагается обязанность проведения исследования трупа для установления наличия и характера телесных повреждений, определения причины смерти и причинно-следственной связи между их нанесением и наступлением неблагоприятного исхода. Причем результаты такой экспертизы должны были быть изложены письменно и подтверждены в суде под присягой: «Артикул 154. Кто кого волею и нарочно без нужды и без смертного страху умертвит, или убьет его тако, что от того умрет, однако кровь паки отмстит, и без всякой милости оному голову отсеч... А ежели сыщется, что убиенный был бит, а не от тех побоев, но от других случаев, которые к тому присовокупились, умре, то надлежит убийцу не животом, но по рассмотрению и по разсуждению судейскому наказать. Того ради зело потребно есть, чтоб сколь скоро кто умрет, который в драке был и бит, поколот, или порублен будет, лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали, и подлинно розыскали, что какая причина к смерти ево была, и том имеют свидетельство, в суде на письме подать, и оное присягою своею подтвердить» [6].
Существенным является факт, что впервые в этой главе представлен список телесных повреждений с подробным их описанием, которые относятся к тяжким и могут вызвать смерть пострадавшего, даже несмотря на то что человек при получении этих повреждений может быть излечен, или смерть наступает через некоторое время после получения раны. К таким повреждениям относятся проникающие ранения головы, с формированием субду-ральных и эпидуральных гематом, а также осложнения проникающих ранений черепа и мозга с развитием менингита, проникающие раны груди, живота с повреждением крупных сосудов, внутренних органов с указанием особенностей их течения и исхода. Причем подчеркивается, что при квалификации степени тяжести вышеприведенных телесных повреждений, которые отнесены к категории тяжких по признаку опасности для жизни, не должна учитываться оказываемая медицинская помощь даже при наступлении благоприятного исхода (выздоровления), и не снимается вина с обвиняемого.
В законе также была прописана необходимость установления по характеру повреждения вида травмирующего предмета (острые — колющие, колюще-режущие, рубленные, пилящие, твердые тупые, огнестрельные): «Також судье надлежит гораздо смотреть, каким оружием убитый убит или поврежден был. Тем ли бит, от чего мог легко умереть, яко топором, кольями, дубиною и протчим, или иным чем, яко малыми палочкими и протчим, чем нелегко смертно убить возможно.» [6]. Однако данный вопрос рассматривался судьями уже без привлечения специалиста медицинского профиля.
Таким образом, в приведенном законе содержались передовые положения, направленные на применение унифицированных и единообразных подходов производства экспертизы трупа при наличии телесных повреждений, формирования обоснованного на результатах исследований экспертного заключения, принципы которых закреплены законодательно и используются в настоящее время в судебно-медицинской деятельности в Российской Федерации и странах ближнего и дальнего зарубежья.
Лишь в 1864 г., т. е. спустя более 150 лет, на законодательном уровне закрепляется то понятие судебно-медицинской экспертизы, сущность которого сохранена до настоящего времени и соответствует современным взглядам. Основным документом, подтверждающим этот факт, является «Устав уголовного судопроизводства», принятый 20 ноября 1864 г. В главе IV Устава «Об исследовании событий преступления» в первом его отделении «Осмотр и освидетельствование» есть пункт 3 «Осмотр и освидетельствование через врачей», где регламентировано, что для осмотра или освидетельствования мертвых тел различного рода следов повреждений, следов насилия и состояния здоровья потерпевшего от преступления или самого обвиняемого судебный следователь привлекает судебного врача. К тому же впервые вводится понятие судебного врача, его права, обязанности и ответственность за неисполнение обязанностей, подчиненность и основные положения порядка производства судебно-медицинской экспертизы трупов или живых лиц: «Обязанности судебного врача возлагаются, в уездах — на уездного, а в городах — на городового или полицейского врача; но если по болезни или другой уважительной причине они явиться не могут, то вместо их следователь приглашает другого военного, гражданского или вольнопрактикующего врача... При исследовании судебный врач, руководствуясь правилами Устава судебной медицины, осматривает поверхность мертвого тела, его углубления и отверстия, суставы, целость костей и состояние внутренних органов и, по возможности, разъясняет присутствующим значение всякого пятна, знака, раны, повреждения и болезненных изменений, определяет степень гнилости и происшедшие от того явления и отвечает на предлагаемые вопросы» [7]. Документ об освидетельствовании, согласно Уставу, должен передаваться врачом в суд не позже 3 сут. Причем, если экспертиза расходится с обстоятельствами следствия, то мнения врачей (по Уставу судебный следователь может приглашать не одного, а нескольких врачей) передаются во врачебную управу (как в высшую инстанцию), которая «разрешает сомнение или затребованием дополнительных объяснений от врачей, или назначением переосвидетельствования» [7]. В «Уставе уголовного судопроизводства» указаны основные этапы экспертного освидетельствования лица при наличии телесных повреждений, прерывания беременности, возникших от противоправных действий, определение состояния здоровья: «При исследовании ран, побоев, увечья, членовредительства, оскопления, изнасилования, повреждений в здоровье, преждевременного разрешения от бремени вследствие изгнания плода или насилия и тому подобных последствий преступных деяний судебный врач определяет, по возможности: 1) свойство повреждения и влияние его на здоровье свидетельствуемого лица; 2) средства, употребляемые при насилии или повреждении, и 3) давно ли произведено повреждение или в недавнее время» [7]. Впервые в Уставе прописывается об ответственности судебных врачей перед законом: «Судебный врач, не исполнивший своих обязанностей по следствию, привлекается к ответственности прокурором, под наблюдением коего следствия производилось» [7]. Несомненно, регламентация назначения и проведения судебно-медицинской экспертизы для целей следствия и суда при ее организационном несовершенстве, отсутствии научно обоснованных судебно-медицинских критериев, морфологической диагностики, характера и механизма образования телесных повреждений, не могли обеспечить на должном уровне доказательность судебной экспертизы, что требовало пересмотра ее структуры, кадрово-
го, материально-технического и организационно-методического обеспечения, и могло быть достигнуто путем создания судебно-медицинской службы как самостоятельной структуры в системе здравоохранения, формирование которой в СССР было завершено законодательно в конце 1936 г.
Таким образом, лишь к середине XIX века в России начала формироваться судебно-медицинская экспертиза, деятельность которой была направлена на содействие судебно-следственным органам в раскрытии преступлений против жизни и здоровья граждан путем применения специальных познаний в области судебной медицины.
ЛИТЕРАТУРА
1. Библия. Ветхий Завет. Казань: Издательство Татарского республиканского комитета КПСС; 1991.
2. Волков И.М. Законы вавилонского царя Хаммураби. М.: Постав-щин Двора его Величества; 1914.
3. Грицианский Н.П. Салическая правда. М.: Образцовая типография им. Жданова; 1950.
4. Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9 тт. Т. 1: Законодательство древней Руси. М.: Юридическая литература; 1984.
5. Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9 тт. Т. 3: Акты земских соборов. М.: Юридическая литература; 1985.
6. Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9 тт. Т. 4: Законодательство становления абсолютизма. М.: Юридическая литература; 1986.
7. Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9 тт. Т. 8: Судебная реформа. М.: Юридическая литература; 1991.
REFERENCES
1. Biblia. Kasany, 1991 (in Russian).
2. Volkov I.M. The laws of the Babylonian king Hammurabi. Moscow; 1914 (in Russian).
3. GritsianskiyN.P. Lex Salica. Мoscow: The best publishing Zhdanov; 1950 (in Russian).
4. The Russian Law of the 10th-20th cc., in 9 volumes. Vol. 1: Legislation of ancient Rus. Moscow; Publishing legal literature; 1984 (in Russian).
5. The Russian Law of the 10th-20th cc., in 9 volumes. Vol. 3: Acts of the Zemsky Sobor. Moscow; Publishing legal literature; 1985 (in Russian).
6. The Russian Law of the 10th-20th cc., in 9 volumes. Vol. 4: Legislation formation of Absolutism. Moscow; Publishing legal literature; 1986 (in Russian).
7. The Russian Law of the 10th-20th cc., in 9 volumes. Vol. 8: Judicial Reform.
Поступила 15.05.13
© Т.З. Ахмадов, З.Р. Аликова, 2013 УДК 614.2:616-082]:93(470.62/.67)
Т.З. Ахмадов1, З.Р. Аликова2
ИЗ ИСТОРИИ ОРГАНИЗАЦИИ МЕДИЦИНСКОИ ПОМОЩИ НАСЕЛЕНИЮ В ГОРОДАХ СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО КАВКАЗА В Х1Х — НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
'Чеченский государственный университет, 364037, Грозный; 2Северо-Осетинская государственная медицинская академия,
362019, Владикавказ
Работа посвящена становлению городского здравоохранения в регионе Северо-Восточного Кавказа в Х1Х — начале ХХ века. Выявлены особенности и этапы развития медицинского дела в городах, возникших из военных укреплений и крепостей в середине Х1Х века. Первыми лечебными учреждениями в городах были военные госпитали и лазареты, позже появились лечебницы благотворительных обществ, а затем больницы на средства города и частные лечебные заведения.
Ключевые слова: история здравоохранения, города Северного Кавказа, городская медицина, военные госпитали и лазареты
FROM THE HISTORY OF ORGANIZATION OF MEDICAL CARE TO POPULATION IN CITIES OF THE NORTH-EASTERN CAUCASUS IN XIX—EARLY XX CENTURIES
T.Z. Akhmadov', Z.R. Alikova2
1The Chechen state university; 2The Northern Osetia state medical academy, 362019, Vladikavkaz
The article deals with becoming of urban health care in the region of the north-eastern Caucasus in XIX—early XX centuries. The characteristics and stages of development of medical care in cities appeared grew from military fortifications and fortresses in the meddle of XIX century are established. The first curative institutions in cities were military hospitals and infirmaries. Later on appeared clinics of philanthropic societies and even later on hospitals functioning on municipality funds and private curative establishments.
Keywords: history ofpublic health, cities of the north-eastern Caucasus, urban medicine, military hospital and infirmary
На Северо-Восточном Кавказе с окончанием в 1859 г. войны с горцами началась административно-территориальная организация региона. К 1870 г., несмотря на малочисленность (в среднем 4—6 тыс.) населения, статус города получили бывшие укрепления и крепости Георгиевск, Пятигорск, Владикавказ, Моздок, Грозный, Кизляр, Дербент, Темир-Хан-Шура (Буйнакск), Петровск (Махачкала). При новом устройстве присоединенной территории в эти городах, как ранее это было сделано во многих городах России, в ноябре 1870 г. были введены должности городового врача и повивальной бабки, а в г. Грозный еще и старшего фельдшера [1]. Должность городового врача входила в штат полицейского учреждения и носила ха-
рактер государственной службы, т. е. городовые врачи были правительственными врачами [2]. Городовой врач осуществлял судебно-медицинские и медико-полицейские функции, освидетельствование новобранцев, санитарный надзор и противоэпидемические мероприятия. Он находился в непосредственном распоряжении врачебного отделения областного правления и городские власти не могли им распоряжаться по своему усмотрению, даже если он и содержался на средства города. Согласно Городовому положению (1870) городская управа на свои доходы, могла приглашать отдельного врача. Врач городской (думский или врач города, как бы мы его назвали) подчинялся городскому самоуправлению, и в его основные функции входило
