CC BY
280
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2013. № 2
Б.А. Прокудин
ИСТОРИОСОФСКИЕ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕИ В.И. ЛАМАНСКОГО
В статье предпринимается попытка интерпретации политического творчества Владимира Ивановича Ламанского, наиболее последовательного представителя русского культурного панславизма и создателя одной из первых русских геополитических концепций.
Ключевые слова: панславизм, геополитика, славянофильство, консерватизм, философия истории.
Владимир Иванович Ламанский (1833-1914)1 был выдающимся деятелем своего времени. Его знали как историка, филолога, члена этнографического отделения Русского географического общества, лидера Славянского благотворительного комитета, яркого общественного деятеля и публициста, автора 410 опубликованных работ2, одаренного педагога. С именем Ламанского связана целая эпоха в развитии отечественного славяноведения и славянской идеологии в России. Свои историософские и политические идеи ученый формулирует с позиций славяноведения.
Ламанский занимался изучением славянской проблематики во всем ее многообразии. Исследованию славянских языков, славянской истории, политики, этнографии, литературы посвящены не только его научные труды, но и многочисленные публицистические работы.
Он учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета, был учеником академика И.И. Срезневского, в течение многих лет преподававшего в университете весь комплекс «славянских» дисциплин—языковедческих, историко-литературных и т.д. В начале 1860-х гг. Ламанский совершил путешествие по славянским странам. Такого рода научные командировки были обычным делом почти для всех молодых ученых, избравших своей специальностью славяноведение. Формирующиеся оригинальные воззрения
1 Обзор базы источников и архивных материалов по изучению биографии, научной и публицистической деятельности В.И. Ламанского (см.: Сапрыкина О.В. Источники о жизненном и творческом пути академика В.И. Ламанского // Профессор Сергей Александрович Никитин и его историческая школа. М., 2004).
2 Такую цифру называет автор биографии Ламанского и множества работ по славяноведению и истории славяноведения Л.П. Лаптева (см.: ЛаптеваЛ.П. Ламанский Владимир Иванович // Историки России. Биографии. М., 2001).
Ламанского нашли в путешествии новую пищу и новую опору. Как писал историк славяноведения А.Н. Пыпин3: «В глазах г. Ламанского славянский вопрос далеко не заключался в том романтическом культе народности, какой исповедовали первые слависты; напротив, возводился к целому вопросу о вековой исторической судьбе славянского племени, об отличительных особенностях славянской племенной природы, славянской цивилизации, просвещения, наконец о современных политических отношениях славянства»4.
Нужно сказать, что славяноведение как наука оформилось у нас только к середине XIX в. Тот же Пыпин писал: «Еще в начале Х1Х-го столетия у нас не было человека (по крайней мере, нельзя назвать этого в литературе), который был бы в состоянии перечислить правильно славянские племена»5.
Первый период, когда только началось академическое изучение славянского мира (1830-1840 гг.), был ознаменован открытием «славянских» кафедр в крупных университетах России (кафедр «истории литературы славянских наречий», как было сказано в новом университетском уставе) и рядом этнографических экспедиций русских славистов в славянские страны. У представителей первого поколения славистов, О.М. Бодянского, И.И. Срезневского, П.И. Прейса и В.И. Григоровича, отцов-основателей науки, заведующих «славянскими» кафедрами в Московском, Харьковском, Петербургском и позднее Киевском университетах было одно существенное отличие от своих непосредственных учеников. Они принципиально не ставили политических вопросов относительно славянства: какое будущее ожидает славянские народы? какую роль Россия и русский народ должны сыграть в их судьбе? Их исследования были нейтральны и узко специальны. Вопрос славянской солидарности «не решало первое поколение славистов, по крайней мере, не решало иначе как в туманном, сентиментальном идеале»6.
Между тем каждый из пяти университетских центров выпустил свою молодую плеяду славистов, которые перестали быть нейтральными в вопросе славянства и заняли активную политическую позицию. Среди них особенно выделялся Ламанский7.
3 А.Н. Пыпин, так же как и Ламанский, — ученик И.И. Срезневского, который посвятил свою научную деятельность в большей степени славянской литературе.
4 Пыпин А.Н. Русское славяноведение в XIX столетии // Вестн. Европы. 1889. № 5. С. 280-281.
5 Там же. № 4. С. 238.
6 См.: Прокудин Б.А. Три этапа развития русского панславизма // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2007. № 3. С. 91-92.
7 Сам Ламанский воспитал плеяду учеников, составивших известную «школу Ламанского» в славяноведении. К.Я. Грот, Ф.И. Успенский, Ф.Ф. Зигель, А.С. Буди-лович, Т.Д. Флоринский, И.С. Пальмов, М.И. Соколов и другие оставили заметный след в истории русской науки (см.: ШиринянцА.А. Ламанский Владимир Иванович //
Мировоззрение Ламанского было славянофильским. Оно строилось на убеждении, что славянский мир имеет собственный путь развития и должен занять «свое место в судьбах цивилизации». В связи с этим главную славянскую задачу Ламанский видел в «скорейшем пробуждении» общеславянского сознания.
Нетерпение Ламанского было следствием убеждения, что славянам в ближайшее время предстоит вести трудную борьбу со своими «заклятыми европейскими врагами». И в этой борьбе невозможно победить без равноценной высокоразвитой культуры.
А что делать, если «совокупная культура» славян в общественном мнении «уступала» культуре романо-германских народов? Первый идеолог панславизма, словак Ян Коллар8, предлагал программу распространения во всех славянских странах четырех обязательных языков: русского, польского, чешского и сербохорватского. По его мнению, такая мера сплотила бы славян и стимулировала у родственных народов культурный рост.
Ламанскому эта идея казалась утопичной. Соглашаясь, что славяне должны проникнуться «пламенной идеей общности», он считал, что основой для этого должен стать русский язык. Только выбрав «русский» путь интеграции, мелкие части славянства могли бы стать самостоятельными частями общего организма, способного на равную борьбу с «германской машиной». Эти взгляды были впервые высказаны Ламанским уже в ранних статьях: «Из записок о славянских землях»9 и «Национальности итальянская и славянская в политическом и литературном отношениях»10.
Историософские размышления Ламанского о различии между понятиями «народность» и «нация» делают более понятными его требования «русификации» славян. В одной из неопубликованных работ конца 1860-х гг. «Проекты славянских федераций: обзор» Ламанский писал: «Не каждая народность есть или может быть нацией. Никто не станет отрицать народностей самоедов, лопарей, карелов, зырян, бурят, черемис, чувашей, мордвы и т.д., но все эти народы не составляют самостоятельных наций, а принадлежат к нации русской, точно так же как баски во Франции или остатки кельтов в Англии,
Ширинянц А.А. Нигилизм или консерватизм? (Русская интеллигенция в истории политики и мысли). М., 2011. С. 531).
8 Коллар Ян (1793-1852) — деятель словацкого и чешского «национального возрождения». Трактат Я. Коллара «О литературной взаимности между славянскими племенами и наречиями» первоначально был опубликован на чешском языке в 1836 г. Позже эта работа была переведена на сербский, немецкий и польский языки. В русском переводе сочинение Коллара появилось в 1840 г. («Отечественные записки» Т. VIII, отд. II.).
9 См.: Ламанский В.И. Из записок о славянских землях // Отечественные записки. 1864. № 2, 5.
10 См.: Ламанский В.И. Национальности итальянская и славянская в политическом и литературном отношениях // Отечественные записки. 1864. № 11-12.
по народности не французы и не англичане, принадлежат к французской или английской нациям»11. По мнению ученого, только при двух условиях народности достигают значения наций. Во-первых, при общем литературном языке, «органе общей образованности», и, во-вторых, при независимом политическом положении и самостоятельном государственном устройстве12.
Видя в России славянскую державу, находя в русской поэзии, в русском искусстве «родные славянские идеалы», защиту своих национальных интересов, все славянские народы, считал Ламанский, почувствуют потребность изучать русский язык, знакомиться с русской литературой. И тогда создание всеславянского политического союза станет реальностью.
При этом Ламанский был убежден, что политика «далеко не первой важности дело в жизни народов». Ее значение в истории скорее второстепенное или третьестепенное. Влияние России на политическое развитие и положение австрийских славян, по его мнению, должно было распространяться прежде всего через изучение ими русского языка и русской литературы. Необходимо также духовное влияние — через изучение русских богословских трудов, Русской церкви, истории, народной жизни.
Русские в свою очередь обязаны всесторонне изучать славянство. Ламанский считал, что изучение славянского мира и пробуждение в русском обществе славянского самосознания укрепит и соберет «разметавшуюся русскую мысль и дряблую волю, сосредоточит наше рассеянное общественное сознание, приучит нас, для изучения наших язв и недостатков, обращаться не за море, ожидать спасения не из чужа, искать и находить его не во вне нас, а в нас самих, в своем собственном усовершенствовании.. .»13
Но принятию русского языка в качестве общеславянского, письменного и дипломатического, по мысли ученого может способствовать «энергичное проявление в русском обществе славянского самосознания и смелый, решительный выступ России на всемирное поприще в качестве единственной державы славянской, имевшей своим историческим призванием охрану и защиту славянства от захватов, натиска и гнета иноплеменников»14.
11 Ламанский В.И. Проекты славянских федераций. Обзор // Санкт-Петербургский филиал архива РАН. Ф. 35. Оп. 2. Д. 110. Л. 2.
12 Там же.
13 Ламанский В.И. Чтения о славянской истории в императорском Санкт-Петербургском университете. СПб., 1867. С. 31.
14 Там же. С. 35-36. Внимательное изучение текстов Ламанского заставляет нас, по меньшей мере, критически относиться к обвинениям, которыми он подвергался на протяжении практически всего советского периода от своих младших коллег по славяноведению, становление которых происходило под влиянием если не самого Ламанского, то его школы. Так это было, например, у Ю.В. Готье, автора
Слова о «решительном выступе России на всемирное поприще» позволяют нам перейти к другой основополагающей идее Ламанского. Как и все славянофилы он видел «славянский вопрос» включенным в антагонизм «двух миров», греко-славянского и романо-германского, различных по религиозному, гражданскому и «нравственному» характеру15.
В докторской диссертации «Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе»16 Ламанский прогнозировал неизбежный конфликт России с Германией, основным мотивом которого будут притязания последней на территории славянских народов. К такому выводу Ламанский пришел, проанализировав сочинения нескольких поколений германских ученых, писателей и публицистов разных школ и направлений, посвященные славянским народам. Вывод Ламанского заключался в следующем: в европейском сознании, в первую очередь в германском насаждается представление о том, что «славянское племя есть племя низшее», не способное к самостоятельной жизни и рожденное, чтобы подчиняться.
В своем последнем крупном произведении, «Три мира Азийско-Европейского материка»17 (1892), Ламанский писал, что уже со второй половины XIX в. Германия предъявила претензию на культурно-политическую гегемонию в Европе, и ее лидирующие позиции про-
следующих слов: «Ламанский и его многочисленные ученики были представителями воинствующего национализма в русской славистике... Всегда реакционно выступавшего во внутренних вопросах и агрессивного в вопросах отношений со славянами зарубежными, Ламанского можно считать вождем целого направления в среде русских славистов, идеологом самодержавия и сторонником захватнических стремлений русского националистического шовинизма» (Готье Ю.В. Славяноведение в России и СССР // Из истории университетского славяноведения в СССР. М., 1983. С. 153).
15 Идеи цивилизационной противоположности Запада и Востока и необходимости культурной и политической миссии России в Восточной Европе впервые были высказаны в 1840-1850-х гг. в работах М.П. Погодина и Ф.И. Тютчева. Решение славянского вопроса они сопрягали с проблемой стабильности и равновесия в Центральной Европе. Логика их рассуждений сводилась к следующему: Восточная Европа еще не достигла высот своего развития, славяне слабы, разрознены и несвободны, миссия России состоит в том, чтобы «призвать Восточную Европу к жизни» посредством объединения под своим верховенством. А это возможно только после распада «лоскутной империи» Габсбургов. Следствием же распада Австрийской, а потом и Османской империи должно было стать создание, по мысли Погодина, «Всеславянского союза» (см.: Ширинянц А.А. Русский хранитель: политический консерватизм М.П. Погодина. М., 2008. С. 75-137) или, по мысли Тютчева, «Славянской империи» (см.: МыриковаА.В. Политические идеи Ф.И Тютчева. М., 2004) под покровительством России.
16 См.: Ламанский В.И. Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе. СПб., 1871.
17 Работа впервые она была напечатана в 1892 г. в Санкт-Петербурге, в 1893 и 1894 гг. она вышла в Оломоуце на чешском языке в переводе К. Вольфа под заглавием «Tai svmty Azijsko-Evropske pevniny». В 1916 г., вскоре после смерти Ламанского, его книга была переиздана в Петрограде.
должают крепнуть. А это значит, что России нужно готовиться к неизбежному конфликту со всей Европой.
В работе «Три мира...» Ламанский, продолжая линию И.В. Киреевского, К.С. Аксакова и Н.Я. Данилевского, выступает против европоцентризма, придания европейской цивилизации статуса общечеловеческой. Ламанский настаивает на равноправии цивилизаций. Каждая из них есть «особый исторический организм», который развивается в своем темпе и последовательно проходит периоды детства, юности, мужества и старчества. Важно отметить, что в книге «Три мира Азийско-Европейского материка» представлена, по сути, творческая переработка славянофильской философии истории и ее адаптация к реалиям конца века, ведь трактат был закончен на рубеже в 1880-1890-х гг., спустя пятьдесят лет после появления славянофильской школы18.
Новым в историософии Ламанского было расширение цивили-зационного поля. К привычной дихотомии — романо-германский и греко-славянский «миры» — он добавляет Азию. Собственно греко-славянский мир Ламанский определял как «Средний мир», не европейский и не азиатский.
В этой работе Ламанский призывает отказаться от представления о Европе как об особенной и самостоятельной части земного шара. По его словам, Европа — это лишь полуостров Азии, весь же материк от Атлантики до Тихого океана составляет единое целое, которое населяют три обособленных культурных «мира». «Вглядываясь ближе во внешний вид, состав населения и историко-культурный характер Азийско-Европейского материка, — пишет Ламанский, — мы приметим в нем три крупные части, три великие отдела или мира, каждый со своими, исключительно ему свойственными, географическими, этнологическими и историко-культурными особенностями»19. Эти три «отдела» Ламанский предлагает называть следующими терминами: 1) собственная Европа, 2) собственная Азия и 3) Средний мир, «т.е. не настоящая Европа и не настоящая Азия. Вступая в пределы этого Среднего мира из Азии, мы должны сказать, что тут Азия кончается, но Европа еще не начинается, — поясняет Ламанский, — точно так же вступая в него из Европы, мы вправе сказать: здесь кончается Европа и еще не начинается Азия»20.
В центре внимания Ламанского оказывается проблема выявления специфики каждого из трех «отделов» «азийско-европейского»
18 Заведующий Научным центром Института славяноведения РАН М.А. Робинсон назвал эту работу «последним историософским сочинением славянофильского направления в русском славяноведении» (Робинсон М.А. Отражение славянофильских концепций в работе «Три мира Азийско-Европейского материка» // Общественная мысль и славистическая историография. Калинин, 1989. С. 23).
19 Ламанский В.И. Три мира Азийско-Европейского материка. СПб., 1892. С. 2.
20 Там же. С. 3.
материка. Мир «собственно Европейский» не интерпретируется им как нечто единое, он подвержен внутренней дифференциации и скрытой конфликтности. Ламанский выделяет шесть практически самостоятельных частей: Великобританию, Францию, Испанию, Скандинавию, Германию и Италию. Общим для этих частей одного мира является наличие схожих, но все же существенно отличающихся элементов — романского и германского, которые «не настолько смешались, чтобы слиться в одно целое, и не настолько уже разобщены, чтобы не могли сходиться во множестве общих интересов и даже по частям стремиться к союзам и внешним соединениям»21.
Азиатский мир представляется Ламанскому совершенно раздробленным, поскольку в нем отсутствует преобладание какой-либо одной веры, одного языка, «одной народности». Без всего этого невозможно единство.
Средний мир наиболее целостен в социально-культурном, религиозном и этническом отношениях. Но прежде чем сделать такое заявление Ламанский определяет границы Среднего мира, чтобы отделить его от «собственной Европы» и «собственной Азии».
Очерчивая границы Среднего мира, Ламанский отказывается от методологической строгости. Он не может найти универсального объединительного критерия. Все они, будь то конфессиональный, географический или этнический, не отвечает его представлениям о границах Среднего мира.
Начиная с определения восточных границ, Ламанский с уверенностью включает в лоно греко-славянского «отдела» российские владения в Азии в силу географических (географическое единство европейских и азиатских территорий России) и этнологических причин. Последний фактор ключевой для Ламанского, преобладание на этой территории «русского элемента» (как следствие колонизации), одной веры и одного языка, дает основание включить азиатские владения России в состав Среднего мира. Более того, говоря об азиатских землях, Ламанский подчеркивает, что в историко-культурном отношении «они составляют с нами одно неразрывное целое». Нужно сказать, что эта установка Ламанского спустя тридцать лет окажется полезной евразийцам при создании оригинальной геополитической концепции22.
21 Там же. С. 30.
22 В работе «Евразийство» П.Н. Савицкий, основной идеолог «классического евразийства», писал: «Необходимость различать в основном массиве земель Старого Света не два, как делалось доселе, но три материка — не есть какое-либо "открытие" евразийцев; оно вытекает из взглядов, ранее высказывавшихся географами, в особенности русскими (например, проф. В.И. Ламанским в работе 1892 г.)» (Савицкий П.Н. Евразийство // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997. С. 82).
Евразийские геополитические выкладки Ламанского дополняет идея деления России на 13 особых антропо-политико-географических зон («Набросок плана бу-
Если на восточном направлении, по мысли Ламанского, границы России совпадают с границами Среднего мира, то на западе и юге они искусственны и должны быть пересмотрены. На европейском направлении он включает в Средний мир все западное славянство в силу его «историко-культурного и этнологического» единства с народами Среднего мира. Для определения южных границ Ламанский подключает третий объединительный критерий, конфессиональный. В результате в состав Среднего мира включаются не только южные славяне, но и другие народы Балкан, которые имеют отношение к православию. Это румыны и греки.
Все же основной политической идеей, выраженной в трактате, можно считать мысль об объединении всех славян в рамках Среднего мира. Ламанский пишет: «От Европы значительная часть их (славян. — Б.П) отличается принадлежностью своей не к западному, а к восточному христианству. Остальная же часть, обращенная в западное христианство, как поляки, словаки, чехи, мораване, словенцы и хорваты, резко отделяются от своих западных соседей и единоверцев, немцев и итальянцев, глубокой взаимной антипатией, разностью языков и характеров, противоположностью национальных интересов»23. Напротив, со своими восточными соседями - русскими, сербами, болгарами, - по мнению Ламанского, они тесно связаны общностью исторических судеб, культурных и национальных интересов. Все эти соображения дают ему возможность относить западные славянские земли, с точки зрения этнологической и историко-культурной, к миру Среднему.
Этот греко-славянский «отдел», включающий, помимо России, балканские народы, европейскую Турцию и приморье Сирии, оказывался этнически неоднородным, но объединенным некоторой духовной и религиозной общностью, поскольку подавляющая часть его населения исповедовала православие. В то же время, определяя указанные границы, Ламанский не выделяет в качестве детерминирующего фактора религию или этническую принадлежность. Оказывается, что основным критерием, по которому стоит объединять земли вокруг России, является фактор историко-культурной общности народов. Этот нестрогий признак позволяет Ламанскому включить в состав Среднего мира и сирийских христиан, и армян-монофизитов, и венгров-католиков, которые не являлись ни славя-
дущего Русского этнографического музея», 1901), предвосхитившая масштабные разработки его ученика В.П. Семенова-Тян-Шанского, вместе с которым Ламанский участвовал в многотомном издании «Россия. Политико-географическое описание нашего отечества (см.: Ширинянц А.А. Ламанский Владимир Иванович // Шири-нянц А.А. Нигилизм или консерватизм? (Русская интеллигенция в истории политики и мысли). М., 2011. С. 531).
23 Ламанский В.И. Три мира... С. 22-23.
нами, ни православными, но на протяжении веков находились под взаимным влиянием.
Основным элементом всего этого конгломерата и связующей его силой Ламанский называет русский народ, а общей политической идеей — противостояние германской и австро-венгерской экспансии на Балканы и Восток. В представлении ученого, страны Среднего мира должны были выступить на стороне России в случае военного противостояния с названными агрессорами.
Несмотря на то что центральную роль в Среднем мире Ламан-ский отводит России, он не умаляет значение других славянских народов. Существование в прилежащих к России землях нескольких миллионов ее единомышленников и единоверцев составляет источник силы и могущества России. «Если бы пограничные нам области Пруссии, Австро-Венгрии и Турции, — замечает Ламан-ский, — имели совершенно однородное и вместе чужое нам по вере и расе население, то Россия никогда бы, конечно, не могла играть в европейской и всемирной политике великой роли, выпавшей ей, как единственной сильной представительнице интересов славянщины и восточного христианства»24.
На протяжении своей научной и публицистической деятельности Ламанский исходил из необходимости формировать всеславянскую идентичность и прорусскую ориентацию. Смысл и направление его научных поисков, как отмечает А.А. Ширинянц, сводятся к обоснованию «миродержавной роли нашего славянского племени», которая должна завоевываться не столько внешнеполитическими действиями, сколько внутри России, причем не в Петербурге и Москве, а в провинции — освоением огромных пространств, подъемом экономической жизни и упорядочением бытовых условий, успехами самобытной, неподражательной русской образованно-сти25. А панславизм Ламанского был прежде всего продиктован необходимостью противостоять германской экспансии, не потерять стратегических партнеров и потенциальных союзников России — западных и южных славян.
Таким образом, как в одной из первых своих статей «Национальности итальянская и славянская в политическом и литературном отношениях» (1864), которую Б.Ф. Егоров небезосновательно называет «первой откровенной программой русификаторского панславизма»26, так и в последней книге «Три мира Азийско-Европейского материка»
24 Там же. С. 19.
25 См.: Гудков А.Д., Ширинянц А.А. Политическая мысль России. Творческие портреты: Владимир Иванович Ламанский // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2001. № 1. С. 99.
26 Егоров Б.Ф. О национализме и панславизме славянофилов // Егоров Б.Ф. От Хомякова до Лотмана. М., 2003. С. 100.
Ламанский выступает отнюдь не идеологом гегемонистских и экспансионистских притязаний России. Ламанский рассматривал идею славянского единства в первую очередь как основу самосохранения славянства и России как доказательство права славян и их культуры на существование.
В историю политической мысли Ламанский вошел как наиболее последовательный представитель русского культурного панславизма и как создатель одной из первых русских геополитических концепций27. Говоря о панславизме, приходится констатировать, что идея славянского единства в том виде, как она представлялась славянофилам и Ламанскому, не получила исторического воплощения. И хотя в XX в. мы наблюдали факт объединения славянских народов, это единство имело совершенно другие идеологические основания. Что касается геополитических взглядов Ламанского, здесь его интуиция и прогнозы оказались несомненно более состоятельными и точными. Это относится и к размышлениям о месте азиатских народов в составе России и к предчувствиям военных столкновений с Германией.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Грот К.Я. В.И. Ламанский. Пг., 1915 [Grot K.Ja. V.I. Lamanskij. Pg., 1915.]
2. Гудков А.Д., Ширинянц А.А. Политическая мысль России. Творческие портреты: Владимир Иванович Ламанский // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2001. № 1 [Gudkov A.D., Shirinjanc A.A. Politicheskaja mysl' Rossii. Tvorcheskie portrety: Vladimir Ivanovich Lamanskij // Vestn. Mosk. un-ta. Ser. 12: Politicheskie nauki. 2001. № 1.]
3. ЕгоровБ.Ф. О национализме и панславизме славянофилов // Егоров Б.Ф. От Хомякова до Лотмана. М., 2003 [Egorov B.F. O nacionalizme i panslavizme slavjanofilov // Egorov B.F. Ot Khomjakova do Lotmana. M., 2003.]
4. Коллар Я. О литературной взаимности между племенами и наречиями славянскими // Русско-славянская цивилизация. М., 1998 [Kollar Ja. O literaturn-ojj vzaimnosti mezhdu plemenami i narechijami slavjanskimi // Russko-slavjanskaja civilizacija. M., 1998.]
5. Ламанский В.И. Из записок о славянских землях // Отечественные записки. 1864. № 2, 5 [Lamanskij V.I. Iz zapisok o slavjanskikh zemljakh // Otechestvennye zapiski. 1864. N 2, 5.]
6. Ламанский В.И. Национальности итальянская и славянская в политическом и литературном отношениях // Отечественные записки. 1864. № 11-12 [Lamanskij V.I. Nacional'nosti ital'janskaja i slavjanskaja v politicheskom i litera-turnom otnoshenijakh // Otechestvennye zapiski. 1864. N 11-12.]
27 Многие положения «политико-географической» концепции Ламанского (идея «срединности», тезис о «молодых и старых культурах», положение о роли коммуникаций в цивилизационном процессе и др.) перекликаются с высказанными позже идеями Ф. Ратцеля, Й. Парча, Ф. Наумана, Х. Макиндера — западных ученых, которых принято называть основоположниками и классиками геополитики. См.: Ширинянц А.А. Ламанский Владимир Иванович // Ширинянц А.А. Нигилизм или консерватизм? (Русская интеллигенция в истории политики и мысли). М., 2011. С. 532.
7. Ламанский В.И. О славянах в Малой Азии, в Африке и Испании. СПб., 1859 [Lamanskijj V.I. O slavjanakh v Malojj Azii, v Afrike i Ispanii. SPb., 1859.]
8. Ламанский В.И. Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе. СПб., 1871 [Lamanskij V.I. Ob istoricheskom izuchenii greko-slavjanskogo mira v Evrope. SPb., 1871.]
9. Ламанский В.И. Проекты славянских федераций. Обзор // Санкт-Петербургский филиал архива РАН. Ф. 35. Оп. 2. Д. 110 [Lamanskijj V.I. Proekty slavjanskikh federacijj. Obzor // Sankt-Peterburgskij vilial arkhiv RAN. F. 35. Op. 2. D. 110.]
10. Ламанский В.И. Три мира Азийско-Европейского материка. СПб., 1892 [Lamanskij V.I. Tri mira Azijsko-Evropejskogo materika. SPb., 1892.]
11. Ламанский В.И. Чтения о славянской истории в императорском Санкт-Петербургском университете. СПб., 1867 [Lamanskij V.I. Chtenija o slavjanskojj istorii v imperatorskom Sankt-Peterburgskom universitete. SPb., 1867.]
12. Лаптева Л.П. Ламанский Владимир Иванович // Историки России. Биографии. М., 2001 [Lapteva L.P. Lamanskij Vladimir Ivanovich // Istoriki Rossii. Biografii. M., 2001.]
13. Мырикова А.В. Политические идеи Ф.И Тютчева. М., 2004 [Myriko-vaA.V. Politicheskie idei F.I Tjutcheva. M., 2004.]
14. Пыпин А.Н. Русское славяноведение в XIX столетии // Вестн. Европы. 1889. № 5 [ Pypin A.N. Russkoe slavjanovedenie v XIX stoletii // Vestn. Evropy. 1889. № 5.]
15. Робинсон М.А. В.И. Ламанский и его историософский трактат «Три мира Азийско-Европейского материка» // Славянский альманах 1996. М., 1997 [Robinson M.A. V.I. Lamanskijj i ego istoriosofskijj traktat «Tri mira Azijjsko-Evropejjskogo materika» // Slavjanskij al'manakh 1996. M., 1997.]
16. Робинсон М.А. Отражение славянофильских концепций в работе «Три мира Азийско-Европейского материка» // Общественная мысль и славистическая историография. Калинин, 1989 [Robinson M.A. Otrazhenie slavjanofil'skikh koncepcijj v rabote «Tri mira Azijjsko-Evropejjskogo materika» // Obshhestvennaja mysl' i slavisticheskaja istoriografija. Kalinin, 1989.]
17. Савицкий П.Н. Евразийство // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997 [Savickijj P.N. Evrazijjstvo // Savickij P.N. Kontinent Evrazija. M., 1997.]
18. Сапрыкина О.В. Источники о жизненном и творческом пути академика В.И. Ламанского // Профессор Сергей Александрович Никитин и его историческая школа. М., 2004 [Saprykina O. V. Istochniki o zhiznennom i tvorcheskom puti akademika V.I. Lamanskogo // Professor Sergej Aleksandrovich Nikitin i ego istoricheskaja shkola. M., 2004.]
19. Семенов-Тян-Шанский В.П. В.И. Ламанский как антропогеограф. Пг., 1915 [Semenov-Tjan-Shanskij V.P. V.I. Lamanskij kak antropogeograf. Pg., 1915.]
20. Ширинянц А.А. Ламанский Владимир Иванович // Ширинянц А.А. Нигилизм или консерватизм? (Русская интеллигенция в истории политики и мысли). М., 2011 [Shirinjanc A.A. Lamanskij Vladimir Ivanovich // Shirinjanc A.A. Nigilizm ili konservatizm? (Russkaja intelligencija v istorii politiki i mysli). M., 2011.]
21. Ширинянц А.А. Русский хранитель: политический консерватизм М.П. Погодина. М., 2008 [Shirinjanc A.A. Russkijj khranitel': politicheskij kon-servatizm M.P. Pogodina. M., 2008.]
