CC BY
146
УДК 94:930.1(430) «1919/1933» ББК 63.3(4Гем)613/62
ИСТОРИОГРАФИЯ ССОР ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА О РОЛИ КРУПНОГО БИЗНЕСА В ПРИХОДЕ ГИТЛЕРА К ВЛАСТИ В ГЕРМАНИИ
Богдашкин Александр Андреевич,
старший преподаватель
Воронежский областной институт повышения квалификации и переподготовки работников образования (г. Воронеж)
Аннотация. В настоящей статье представлены основные этапы и тенденции изучения роли немецкого крупного бизнеса в приходе Гитлера к власти в советской историографии второй половины XX века. Наибольшее внимание уделяется анализу взглядов Г.Л. Розанова, A.A. Галкина, Л.И. Гинцберга и Л.В. Овчинниковой, исследования которых не утратили своей научной значимости.
Ключевые слова: Веймарская республика, приход Гитлера к власти, коминтерновское определение фашизма, германский крупный бизнес, советская германистика, Г.Л. Розанов, A.A. Галкин, Л.И. Гинцберг, Л.В. Овчинникова.
THE HISTORIOGRAPHY OF THE USSR OF SECOND HALF OF XX CENTURY ABOUT THE ROLE OF BIG BUSINESS IN HITLER'S RISE TO POWER IN GERMANY
Bogdachkin A.A.
Abstract. The basic stages and tendencies of studying of the role of German big business in Hitler's rise to power in the Soviet historiography of second half XX of century are presented in this article. The basic attention is given to the analysis of views of G.L. Rozanov, A.A. Galkin, L.I. Gintsberg and L.V. Ovchinnikova. Their researches have not lost the scientific importance.
Key words: Weimar republic, Hitler's rise to power, Comintern's definition offascism, German big business, Soviet's German studies, G.L. Rosanov, A.A. Galkin, L.I. Gintsberg, L. V. Ovchinnikova.
В отечественной историографии изучение условий, при которых фашистские движения могут прийти к власти, долгое время являлось центральным. Ее рассмотрение в условиях партийно-идеологического контроля над исторической наукой в СССР было возможно в рамках определения фашизма, разработанного на XIII Пленуме Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала еще в 1933 г. Согласно ему, фашизм представлял собой открытую террористическую диктатуру «наиболее реак-
ционнык, наиболее шовинистических и наиболее империалистических элементов финансового капитала» [1].
Такая трактовка фашизма, как общего явления, и германского национал-социализма в частности, была обусловлена проведением конкретной тактико-стратегической линии Коминтерна. Из определения исключалась оценка мелкобуржуазной социальной базы нацистского движения, поскольку в период борьбы за образование Народного фронта перед всеми коммунистическими партиями -
секциями Коминтерна - была поставлена определенная задача - создание широкого фронта прогрессивны« сил для борьбы с фашистской угрозой. Мелкая буржуазия рассматривалась в качестве одного из возможных союзников пролетариата в этой борьбе, а реакционные круги монополистического капитала быши той силой, против которой должен был образовываться Народный фронт. Не случайно разработанное XIII Пленумом ИККИ определение фашизма получило широкую поддержку участников VII Конгресса Коминтерна и закреплено в его основополагающих документах [2].
В годы «холодной войны» и усиливающейся конфронтации СССР со странами Запада коминтерновское определение фашизма служило оружием в идеологической борьбе. В этот исторический период все более активно стало продвигаться утверждение, согласно которому фашизм представлял собой последнюю возможность сохранения устоев капитализма. Историки СССР, ГДР и стран Восточной Европы, по их же утверждению, стремились «полнее раскрыть органическую связь между фашизмом и породившим его капиталистическим обществом, показать всю глубину ответственности буржуазии за приход фашистов к власти и совершенные ими преступления» [3].
При рассмотрении проблемы о характере отношений между национал-социализмом и крупным бизнесом советские исследователи во многом притянуто старились использовать основные положения работы В.И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма». Подчеркивалось, что ленинский анализ империализма предполагал возможность развития капитализма в том направлении, которое привело к фашизму [4]. На этом основании историки утверждали, что «капиталисты всегда рассматривали войны как совершенно естественное дело, подготовку и руководство их ведением считали своей неотъемлемой прерогативой». С первых дней после окончания Первой мировой войны, констатировали авторы фундаментального исследования по истории Второй мировой войны, «милитаристское крыло монополистической буржуазии совершенно сознательно, планомерно и целеустремленно вело всестороннюю подготовку новых войн» [5].
Руководствуюсь основополагающей в исторической науке СССР ошибочной теорией общего кризиса капитализма, многие историки настаивали на том, что «единственной гарантией против возрождения фашизма может быть только уничтожение ... монополистического капитала». При этом подчеркивалось, что «сохранение власти монополий в Западной Германии привело к появлению неонацизма, его превращению в политическую опасность» [6]. Малейшее отступление от теории общего кризиса капитализма подвергалось резкой критике.
Подобный поход в Советском Союзе, действительно, превратился в методологическую основу анализа германского национал-социализма, а определение фашизма 1933 г. было повторено во всех исторических исследованиях и содержалось в Программе КПСС [7]. Как справедливо отмечает исследователь Второй мировой войны В.П. Смирнов, марксистская историография в СССР и странах Восточной Европы особенно вывделяла «роль промышленных и финан-
совых монополий, которые, по их мнению, привели Гитлера к власти, а затем диктовали ему линию поведения» [8].
До 60-х гг. XX века в большинстве увидевших свет в СССР монографических исследованиях по истории германского фашизма роль монополий в приходе Гитлера к власти специально не рассматривалась. В отличие от историков экономисты - академик Е.С. Варга, И.И. Гольдштейн и Р. С. Левина уделили этой проблеме больше внимания [9].
Крупной публикацией о взаимоотношениях между монополиями и нацистами была монография экономиста И.М. Файнгара [10]. Это было первое исследование, в котором предпринималась попытка рассмотреть приход Гитлера к власти как результат противоречий среди конкурирующих между собой групп монополистического капитала. Однако отсутствие ссышок на какие-либо источники и научно-справочный аппарат снижают значимость данной публикации.
Во второй половине 40-х - 50-х гг. большое внимание в Советском Союзе уделялось переводам книг зарубежный авторов, в которых раскрывалась роль монополий в приходе Гитлера к власти и развязывании Второй мировой войны. В СССР быши изданы не только переводы восточногерманских исследователей и публицистов [11], но и бытших чиновников американской оккупационной администрации в Германии, которые покинули свои посты в знак протеста против отказа руководства США во главе с Г. Трумэном от проведения реальной декартелизация германской экономики [12]. Высокую оценку получили публикации экономиста Р. Сэсюли, возглавлявшего некоторое время отделение информации и связи финансового отдела американской секции Союзного контрольного совета в Германии, и бытше-го руководителя отдела декартелизации оккупационной администрации Германии Дж. Мартина [13]. Эти работы стали использоваться многими историками, как некого рода источник, главным образом в исследованиях о нацистской Германии в годы Второй мировой войны.
В этот же период советские ученые проявили заинтересованность к научныш исследованиям западных историков. Однако практически вплоть до середины 60-х гг. XX века все они подвергались резкой критике. В этом отношении показательна появившаяся в 1949 г. в журнале «Вопросы истории» рецензия Л.И. Гинцберга на книгу профессора Чикагского университета У Гальперина, признавшего важную роль немецкого большого бизнеса в сотворении Третьего рейха [14]. Рассматриваемая публикация была написана разгромным стилем. Гинцберг представил Гальперина в качестве «ученого слуги Уолл-стрита», изощренно пытающегося замаскировать свои цели. Познавательная ценность книги рассматривалась как ничтожная вследствие «антинаучных позиций автора». Как писал Гинцберг, изложение Гальпериным событий 19181933 гг. на деле призвано направить немецкий народ «на тот же пагубный путь, который привел к захвату власти Гитлером и ко Второй мировой войне» [15].
Безусловно, сейчас очень легко критиковать советские работы, издававшиеся в годы «холодной войны» и особенно во время так называемой борьбы с космополитизмом. Следует, однако, учитывать, что и некоторые со-
62
ветские историки, в разгромных тонах осуждавшие американские и другие «буржуазные» публикации, в свое время сами подвергались резкой критике как «безродные космополиты», скрытые «апологеты» американского империализма [16].
Вплоть до середины 60-х гг. даже те немарксистские историки, которые крайне негативно оценивали деятельность германского монополистического капитала в 1918-1933 гг., рассматривались в советской историографии немногим лучше, чем их противники на Западе. Очень трудно, например, понять, почему советский исследователь В.Б. Ушаков заявил, что известный историк Дж. Хальгартен, который одним из первых рассмотрел вопрос о роли руководителей германской промышленности в приходе Гитлера к власти [17], предпринимал поистине титанические усилия «приуменьшить роль германских монополистов в установлении фашистской дикгатуры1» [18]. Приходится констатировать, что в этот исторический период даже концепции тех историков, которые представляли леволиберальную историографию, все равно считалась неверной в своей основе [19].
Существенные изменения в советской германистике начали происходить в 60-е гг. ХХ века и явились результатом «разрядки» в международных отношениях. Серьезное влияние на изучение новейшей истории Германии, как и многих других исторических сюжетов, оказал ХХ съезд КПСС. В его решениях подчеркивалась необходимость серьезной борьбы против догматизма и субъективизма в трактовке исторического процесса, объективного исследования событий прошлого, ни на шаг не отступая при этом от принципа марксистско-ленинской партийности [20]. По словам профессора Е.Ф. Язькова, новый курс политического руководства СССР во главе с Н.С. Хрущевым предоставил советским историкам возможность плодотворной работы в зарубежный библиотеках и архивах. Это создало основу для публикации в 60-х - 80-х гг. ряда монографических исследований, в которых была дана «более объективная оценка многих важных проблем истории основных стран Европы и Америки» [21].
При этом Е.Ф. Язьков справедливо указывал, что «было бы глубокой ошибкой отрицать наличие серьезных кризисных явлений» в развитии советской историографии в 60-х - 80-х гг. Советские историки в тот период смогли отказаться лишь от «некоторых догм вульгаризированного марксизма». Однако возможности для более объективного научного исследования и преподавания в Советском Союзе значительно расширились. Теперь уже многое зависело от научной добросовестности преподавателей и сотрудников исследовательских учреждений [22].
Вторая половина 50-х гг. в СССР была отмечена увеличением количества научных периодических изданий. Одного печатного органа - журнала «Вопросы истории», в котором публиковались материалы по неисследованным ранее или трактовавшимся в искаженным виде проблемам, было явно недостаточно. В конце 1956 г. партийные органы приняли решение начать издание специального журнала, в котором освещались бы важнейшие аспекты истории зарубежных стран ХУП-ХХ вв. [23]. Так появился журнал «Новая и новейшая история», который является
ведущим в России научным изданием по проблемам истории стран Европы, США и Латинской Америки в новое и новейшее время.
В состав редколлегии и редакционного коллектива журнала входили известные германисты - Д.С. Давидович, В.Д. Кульбакин, И.С. Галкин, Л.И. Гинцберг, Я.С. Драбкин, М.И. Михайлов. Возможно, это обстоятельство способствовало тому, что работы по истории Германии разных периодов в те годы составляли значительную часть публикаций журнала [24].
Ко второй половине 50-х гг. зародились личные связи между историками СССР и образованной в 1946 г. Германской Демократической республики. В 1955 г. доктор исторических наук А.С. Ерусалимский, сфера научный интересов которого была сосредоточена на изучении внешней политики Германии конца XIX- начала ХХ вв., выехал в Берлин для установления контактов с молодыми исследователями ГДР. Итогом усилий Ерусалимского стало создание Комиссии историков СССР и ГДР, первая научная конференция которой прошла в 1957 г.
Комиссия практиковала различные формы деятельности. Важную роль в ней играли конференции, которые проводились попеременно в каждой из стран. Как вспоминал Л.И. Гинцберг, уже вскоре после первых конференций комиссии стало ясно, что «советская германистика благодаря сотрудничеству с историками ГДР выходит на новый уровень. И по мере того, как это сотрудничество продолжалось, наша германистика очень много выиграла по сравнению с тем, чего она добилась в прежние времена. Уровень, которого достигло изучение Германии в 50-х и в последующие годы, был весьма высок. Этому способствовали и регулярные встречи советских германистов, происходившие параллельно с конференциями Комиссии историков СССР и ГДР ...» [25].
Примерно в это же время закладываются основы сотрудничества между высшими учебными заведениями СССР и ГДР. Так, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова установил контакты с Берлинским университетом им. А. Гумбольдта. Стали практиковаться ежегодные поездки студентов-германистов МГУ в ГДР, а студентов Берлинского университета имени Гумбольдта в Москву [26]. Такого рода сотрудничество практиковалось и во многих других университетах СССР и ГДР. Многие аспиранты и преподаватели высших учебных заведений получили возможность для работы в архивах и библиотеках Восточной Германии.
Все эти обстоятельства способствовали выходу отечественной германистики на новый, более высокий уровень. К середине 60-х гг. появились фундаментальные исследования о взаимоотношениях межу большим бизнесом и нацистами в период борьбы Гитлера за завоевания власти. С 1968 г. Институт истории Академии наук СССР стал издавать «Ежегодник германской истории». На его страницах нашли отражение статьи по этой проблематике.
Первым специальным монографическим исследованием, вышедшим на волне 60-х гг., в котором анализировалась роль монополий в событиях 30 января 1933 г., был труд Г.Л. Розанова «Германия под властыю фашизма
(1933-1939 гг.)» [27]. Впервые увидев свет в 1961 г., эта работа вызвала существенный интерес, что потребовало ее повторного переиздания. Монография основывалась не только на публицистических материалах, но и на архивных документах ГДР и ФРГ.
Причины прихода Гитлера к власти Розанов объяснял тем, что после поражения в Первой мировой войне «германский империализм ... видел единственно приемлемый для себя выход в постепенной подготовке и развязывании в будущем новой войны за передел мира в свою пользу. Отсюда более сильное, чем в ряде других империалистических стран, стремление немецких монополий к отказу от буржуазной демократии и к замене ее фашистской диктатурой» [28]. Мировой экономический кризис 1929-1933 гг., по утверждению исследователя, «поставил под угрозу высокие прибыли монополий и благосостояние юнкерства». Выход из сложившегося тупика, как подчеркивал автор, они видели «в немедленной перестройке всей экономики на военные рельсы с перспективой скорейшего развязывания войны». Другим обстоятельством, «вызвавшим поворот монополий в сторону фашизма, явился выявившийся в годы экономического кризиса упадок буржуазного парламентаризма и рост революционного движения рабочего класса». «Гсли раньше они (монополисты. - А.Б.) рассматривали фашистское движение как свой стратегический резерв, то теперь все более склонялись к мысли привести этот резерв в действие» [29], - заключал исследователь.
Тот факт, что в 1930-1932 гг. передача правительственной власти гитлеровцам не состоялась, Розанов объяснял противоречиями «в правящих монополистических кругах Германии по вопросу о темпах и методах установления фашистской диктатуры». Согласно выводу историка, правительство Брюнинга в своей деятельности опиралось на поддержку монополистической группы, возглавляемой директором Немецкого банка - К. Штрауссом и членом правления треста «Vereinigte Stahlwerke AG» О. Вольфом («группа Вольфа - Штраусса»). Гй противостояла другая группа монополистов «в лице Тиссена, Кир-дорфа, Флика, Феглера, Круппа». Между ними уже несколько лет шла напряженная борьба за господство в тяжелой промышленности. «В то время как группа Вольфа -Штрауса была склонна осуществлять и дальше подавление демократических сил и возрождение вооруженных сил, опираясь на . Брюнинга, противостоящая ей группа монополий стремилась свергнуть правительство». При этом Розанов указывал на отсутствие единства в кругах реакционной группировки германского большого бизнеса: «тесно связанные с гитлеровцами Тиссен, Кирдорф, Флик делали ставку на создание однопартийного национал-социалистского правительства во главе с Гитлером», а Крупп и «ряд других монополистов выступали за установление фашистской диктатуры в форме создания коалиционного правительства с участием гитлеровцев, националистов и, возможно, других правых группировок» [30].
Классификация крупного бизнеса Германии, предложенная Розановом, показывала неоднозначность позиции различных промышленных и банковских группировок по отношению к национал-социалистическому движению.
Других более серьезных попыток анализа этой проблемы в советской историографии предпринято не было.
Большое внимание вопросу о роли ведущих промышленников и банкиров Германии в приходе Гитлера к власти уделил В.Д. Кульбакин в «Очерках новейшей истории Германии» [31]. Постоянно подчеркивая важную роль крупного капитала на всех этапах борьбы за власть гитлеровской партии, автор в то же время сумел показать и другие важные стороны деятельности НСДАП. Создание Третьего рейха, по мнению историка, было обусловлено неустойчивостью «коалиционного правительства» Г. Мюллера, буржуазного правительства Брюнинга, реакционного буржуазного правительства Папена и псевдолибираль-ного правительства Шлейхера». Они были не способны удержать власть прежними методами и все более теряли своих приверженцев. Кульбакин отмечал, что при помощи демагогических посулов, националистической и антикапиталистической фразеологии германские фашисты смогли распространить свое влияние на широкие слои городской и сельской буржуазии, безработных, а также на «отсталые слои рабочего класса» [32].
Выводы Г. Л. Розанова и В.Д. Кульбакина свидетельствуют, что даже в этот период историки СССР не рассматривали, как об этом заявляли консервативные западные исследователи, фашистские движения в качестве «простых инструментов и лакеев» в руках финансистов и монополистического капитала [33].
Одними из наиболее важных трудов о германском фашизме в советские годы по праву считаются работы A.A. Галкина. Разработанная им концепция германского фашизма получила высокую оценку, в том числе и у западных исследователей немарксистских направлений [34]. Впервые изданная в 1967 г. его монография «Германский фашизм» [35] сохраняет научную значимость и принадлежит к числу лучших марксистских исследований национал-социализма. Она представляла собой историко-социологический анализ, один из разделов которого был посвящен детальному рассмотрению взаимосвязи нацизма и монополий.
Александр Абрамович Галкин
Выступая против распространенной на Западе теории о «среднеклассовом» характере германского фашизма, А.А. Галкин подчеркивал, что «в капиталистических кругах с первык же шагов национал-социалистов правильно оценили истинный классовый характер их программы. Ни баварских фабрикантов, ни Тиссена, ни Стиннеса, ни Борзига не испугали ни «антикапиталистическая» направленность национал-социалистской пропаганды, ни слово «рабочая», включенное в официальное название партии, ни угрозы так называемых радикальных национал-социалистов» [36].
Однако в отличие от Розанова и Кульбакина, исследователь указал, что поддержка крупным бизнесом НСДАП не была «платонической». Размеры денежных субсидий «зависели от общей политической и экономической обстановки, от степени влияния нацистской партии и многих других причин» [37]. «Вера монополистической буржуазии в способность фашистских партий реализовать поставленные перед ними задачи», по его мнению, созревала «лишь постепенно». Большое значение для исторической науки СССР того времени имел вывод Галкина, согласно которому «поскольку передача политического руководства фашистам означала смену власти, она неизбежно вела к коренной перестройке, а в ряде случаев к слому старого партийно-политического механизма. Это шло вразрез со свойственным современной буржуазии консерватизмом, требовало от нее отказа от прежних политических симпатий и связей» [3 8].
Историк отказался от распространенного в начале «холодной войны» представления о фашизме как неизбежной ступени в развитии капиталистического общества, на смену которому придет социализм [39]. По убеждению Галкина, «развитие капитализма от монополистического к государственно-монополистическому необязательно должно было пройти через фазу фашизма ... Если бы не объективные потребности капитализма, переживавшего глубокий кризис, фашизм, возникший как в Италии, так и Германии . никогда не стал бы политической силой. Его постигла бы судьба сотен возникающих клубов и кружков, известность которых не выходила за пределы улицы, квартала или, в лучшем случае, городского района» [40].
Во втором переработанном издании монографии «Германский фашизм», изданной в 1989 г. в годы «перестройки», Галкин не стал использовать коминтерновское определение для объяснения причин прихода фашизма к власти в Германии. Тем не менее, историк подчеркнул, что «без финансовой поддержки она (НСДАП. - А.Б.) не сумела бы развернуть эффективной пропаганды, благодаря которой небольшая группа завсегдатаев мюнхенских пивных превратилась в массовую партию, сумевшую повести за собой значительную часть немецкого народа. Без такой поддержки НСДАП не смогла бы с необходимым размахом участвовать в следовавших одна за
другой предвыборный кампаниях в 1929-1933 гг. Если бы не деньги монополий, у НСДАП не было бы столь мощный ударной силы, как штурмовые отряды ...» Автор констатировал, что «если бы германские монополии не сделали выбора в пользу фашизма, Гитлер не пришел бы к власти» [41].
Значимый вклад в изучение контактов крупного бизнеса с нацистской партией в 1919-1933 гг. внес московский историк Л.И. Гинцберг. В своих обстоятельных публикациях [42], наиболее всесторонней из которых была вышедшая в 1978 г. монография «На пути в имперскую канцелярию. Германский фашизм рвется к власти» [43], он в отличие от А.А. Галкина применил более традиционные для исторической науки методы исследования. Историк сумел собрать и систематизировать значительно большее количество фактического материала, раскрывающего взаимоотношения между фашизмом и элитой германского бизнеса. Гинцберг провел продуктивную работу в советских и восточногерманских архивах, широко использовал мемуары ведущих представителей делового мира Германии.
Во многих обобщающих исследованиях по истории Германии, новейшей истории зарубежных стран, истории фашистских партий и движений в странах Западной Европы разделы, касающиеся предыстории прихода Гитлера к власти [44], были написаны Гинцбергом. На проходившем в 1970 г. в Москве XIII Международном конгрессе исторических наук Гинцберг вступил в полемику с зарубежными историками Ю. Вебером (США) и Э. Ноль-те (ФРГ) об отношениях между НСДАП и крупным бизнесом. По его воспоминаниям, «советские участники конгресса убедительно отстояли свои позиции по этому вопросу» [45].
Подчеркивая решающую роль монополий в установлении фашистской диктатуры в Германии, Гинцберг выступал решительным противником попыток некоторых западных ученых представить суть проблемы таким образом, что марксистские историки «отождествляют фашизм с капитализмом». По его убеждению, подобные заявления представляли собой «явную передержку». «Марксисты никогда не считали, что вся буржуазия той или иной страны является сторонницей фашистского образца правления. Речь идет об определенных группах финансового капитала, т.е. о высшей прослойке буржуазии, состоящей из крупных промышленников и банкиров» [46]. Историк отмечал, что в период борьбы НСДАП за власть сторонникам немедленного установления диктатуры в правящем лагере противостояла «группа крупных промышленников, в значительно большей мере зависящих от экспорта и склонных потому к более осторожному курсу» [47].
Было бы серьезной ошибкой считать, как это делали в 90-е гг. некоторые российские историки и публицисты, что советская историография сосредоточила все свое
внимание на раскрытии связей между нацизмом и монополиями. Советские исследователи не отрицали мелкобуржуазную социальную базу нацизма, а также поддержку НСДАП со стороны части люмпенизированного рабочего класса. В исторических публикациях подчеркивалась роль генералитета и юнкерства в приходе Гитлера к власти. Однако идейно-теоретические и политические корни нацизма, роль личности в образовании массовой партии, различные психологические аспекты истории этого движения и пр. не были на должном уровне рассмотрены исторической наукой того времени. Исследователь В.Д. Гжов подчеркивал, что «марксизм-ленинизм не отрицает роли личности в историческом развитии, однако прежде всего рассматривает конкретные исторические условия и объективные обстоятельства, породившие данную личность и определившие характер ее деятельности» [48].
Ряд исследователей полагают, что самой трудной проблемой в изучении германского фашизма советскими историками явился период его зарождения и ранней деятельности, поскольку они не могли доказать «изначально заданный тезис о фашизме как порождении империализма» [49]. Этим обстоятельством объясняется тот факт, что в большинстве исследований, посвященных новейшей истории Германии повествование о национал-социализме начиналось с событий лишь непосредственно предшествующих приходу Гитлера к власти.
Подобная точка зрения не во всем соответствует действительности. Во-первых, советские историки признавали, что «нацистская партия, ... несмотря на расширявшиеся связи, ... долго не могла завоевать доверия наиболее сильных монополий. И только в начале 30-х годов, уже став влиятельной политической силой, она добилась позитивного отношения к передаче ей власти» [50]. Даже Е.С. Варга признавал, что первоначально НСДАП «была преимущественно партией авантюристов вроде Гитлера, Геринга, Рема, за которыми шли мелкие буржуа, деклассированные интеллигенты и люмплен-пролетарии» [51]. Объем денежных средств, приходившихся на долю НСДАП, как указывал А.А. Галкин, «соответствовал ее политическим возможностям», а влиятельная часть германской буржуазии «длительное время считала не выгодным переход к открытой диктатуре, осуществляемой руками нацистов, и продолжала делать ставку на традиционные буржуазные партии» [52]. Во-вторых, немаловажным обстоятельством следует признать отсутствие необходимой источниковой базы для подобного рода исследований. Материалы о деятельности промышленных объединений, сосредоточенных преимущественно в Рейнско-Вестфальской области, находились на территории Западной Германии, что порождало существенные проблемы для научной деятельности германистов СССР.
С этим связан тот факт, что в большинстве исследований по германской революции 1918-1919 гг., периоду
становления Веймарской республики [53] и более общих работах по истории Германии [54] практически не затрагивали вопросы о тактике и стратегической линии промышленных кругов Германии. Зачастую их политическая позиция характеризовалась в терминологии газетных изданий политических партий левого толка. Однако историк Ф.И. Панкевич в монографии «Капповский путч в Германии» на основании опубликованных в ФРГ документов о позиции руководства промышленных объединений Германии к путчистскому правительству [55] сумел показать ее неоднозначность. Исследователь пришел к выводу, что путч был поддержан только частью «монополистов тяжелой индустрии». Даже некоторые лидеры «воинственной» группировки тяжелой промышленности, по его мнению, заняли выжидательную позицию и «осудили события в Берлине, следствием которых явилась всеобщая забастовка» [56].
В исследованиях о кризисе Веймарской республики 1923 г. советские историки предприняли попытки анализа тактико-стратегической линии ведущих кругов промышленной буржуазии Германии [57]. Наиболее обстоятельно этот сюжет попыталась осветить М.И. Орлова. Она, как и большинство других германистов, вывделила две основные группировки в кругах мира промышленности: первая во главе с Рейнско-вестфальской тяжелой индустрией - представляла «авантюристическо-миллитарист-скую тенденцию»; вторая, выразителями которой были руководители концернов электротехнической и химической отраслей - придерживалась политики «гибкого парламентаризма» [58]. Этот вывод практически совпадал со взглядами ряда зарубежных исследователей, которые не имели доступа к архивным материалам промышленных корпораций Рура. Знакомство с этими документами в 60-е гг. XX века позволило выгчленить различные группировки внутри этих двух основных групп немецкой промышленности, показав более пеструю картину делового сообщества.
Сложности с доступом к архивным фондам ФРГ сказались и на исследованиях, в которых затрагивалась деятельность германского крупного бизнеса в период стабилизации и его сотрудничество с зарубежными корпорациями [59]. С началом «разрядки» в международных отношениях у советских историков появилась возможность научной работы в ФРГ. Однако руководители промышленных объединений Рура вряд ли предоставили бы свободный доступ в архивы представителям СССР. К тому же исследователи Советского Союза основное внимание сосредоточивали на изучении рабочего движения Германии. Это проблема была более актуальной в политическом плане по сравнению с исследованием деятельности немецкой буржуазии.
И в этой связи коминтерновское определение в конкретных идеологических условиях оказало некоторое положительное влияние на изучение проблемы. Оно подталки-
66
вало историков обращать большее внимание на политические взгляды и деятельность высших сословий и классов германского общества.
Со второй половины 60-х гг., стали постепенно изменяться категоричные оценки исследований немарксистских историков. Многие из трудов, ранее подвергавшиеся резкой критике, теперь получили позитивную оценку ученых Советского Союза. В публикациях о западногерманской историографии В.Д. Кульбакина, Л.В. Овчинниковой, историографических обзорах Л.И. Гинцберга признавалось, что ряд историков ФРГ внесли важный вклад в изучение причин установления Третьего рейха [60].
Безусловно, вплоть до 90-х гг. ХХ века изучение зарубежной историографии основывалось на противоборстве с буржуазной историографией и союзе с марксистской историографией. Причем к марксистскому направлению советские историки относили только тех исследователей, которые были готовы принять это учение целиком, «включая не только методы исследования, но и политическую теорию «научного коммунизма» с идеей социалистической революции и диктатуры пролетариата» [61]. Известный в СССР специалист по историографии фашистских движений в Западной Европе пермский исследователь П.Ю. Рахшмир в своих содержательных публикациях [62] в итоге делал вытод, согласно которому: «несмотря на значительное расширение документальной базы и диапазона исследовательской проблематики, буржуазным историкам не удалось добиться научного решения наиболее важных проблем истории фашизма. Как и полстолетия тому назад, фашизм остается для буржуазных ученых неразрешимой загадкой.
Сложный и противоречивый процесс развития буржуазной историографии фашизма свидетельствует о тщетности усилий нескольких поколений ученых проникнуть в сущность этого феномена. Подобная задача под силу лишь марксистско-ленинской исторической науке.» [63].
И тем не менее, в советский период германисты создали фундаментальные труды по зарубежной историографии, которые во многих отношениях не утратили своего значения. В монографии «Крах Веймарской республики в буржуазной историографии ФРГ» Л.В. Овчинникова указала, что «сама постановка западногерманской неолиберальной историографией вопроса о связи монополий и фашизма, о роли германской буржуазии в разложении Веймарской республики и установлении фашистской диктатуры, об «исторической ответственности хозяев тяжелой индустрии за причиненной Веймарской республике вред», надо расценивать как позитивный результат критического исторического мышления в ФРГ» [64].
Исследователь подчеркнула, что «те потрясения, которые пережила Германия в 1918 и 1945 гг., заставили мно-
гих буржуазных идеологов предпринять «переоценку ценностей» и более критически и реалистично проанализировать историческую роль тех сил, которые привели страну к двум мировым войнам» [65].
Советская историография стремилась доказать, что фашистские режимы всех государств выфажали интересы кругов монополистического капитала, и данных для подобного рода выводов было явно недостаточно. Как справедливо указывает А.А. Галкин, в ряде других стран, в отличие от Германии связи между фашистскими движениями и крупным бизнесом «либо не наблюдались, либо были столь незначительны, что не сыграли решающей роли» в приходе этих сил к власти. Тем не менее, исследователь отмечает, что в Германии «к концу 20-х годов сложился союз между ведущей фашистской партией страны - национал-социалистами, с одной стороны, и влиятельными финансовыми и промышленными группами - с другой. Их поддержка сыграла решающую роль в назначении главой правительства ... А. Гитлера» [66].
Все обстоятельства свидетельствуют, что советская историография внесла значимый вклад в изучение причин прихода Гитлера к власти в Германии. Наряду с вынужденной апологизацией деятельности Коммунистической партии Германии и ее руководства, следованием постулатам догматизированного марксизма историки Советского Союза стремились творчески рассмотреть поднимаемые в исследованиях проблемы, много времени уделяя работе в архивах и изучая труды зарубежных авторов. Вряд ли стоит отрицать, что анализ отношений между национал-социалистическим движением и крупным бизнесом Германии был одной из сильных сторон германистики СССР. Анализ взглядов большинства исследователей убедительно показывают несостоятельность заявлений ряда современных зарубежных исследований, утверждающих, что марксистская историография рассматривала Гитлера как фигуру «проплаченную большим бизнесом», а германский фашизм как «заключительный этап развития системы капитализма» [67]. С определенными оговорками и уточнениями, многие выводы, сделанные отечественными германистами в 60-е - 80-е гг. ХХ века, могут и должны использоваться современными исследователями для раскрытия такого многогранного исторического феномена как германский национал-социализм.
Примечания:
1. XIII Пленум ИККИ: Стенографический отчет. - М., 1934. -С. 589.
2. Подробнее см.: VII конгресс Коммунистического Интернационала и борьба против фашизма и войны. Сборник документов. - М., 1975.
3. История фашизма в Западной Европе. - М., 1978. - С. 544.
4. Там же. - С. 531.
5. История Второй мировой войны: 1939-1945 гг. - Т. 1. - М., 1973. - С. 26.
6. Гинцберг, Л.И. На пути в имперскую канцелярию. Германский фашизм рвется к власти. - М., 1972. - С. 421.
7. Программа Коммунистической партии Советского Союза.
- М., 1961. - С. 53.
8. Смирное, В.П. Краткая история Второй мировой войны. -М., 2005. - С. 67.
9. Варга, Е. Исторические корни особенностей германского империализма. - М., 1946. (Работа переиздана в 2010 г. в журнале: Свободная мысль. - 2010. - № 5); Гольдштейн, Лееина, Р. Германский империализм. - М., 1948.
10. Файнгар, И.М. Очерк развития германского монополистического капитала. - М., 1958.
11. Норден, А. Уроки германской истории. Пер. с нем. - М., 1949; Кучинский, Ю. Очерки истории германского империализма. Пер. с нем. - Т. 1. - М., 1952.
12. См. напр.: Сэсюли, Р. И.Г. Фарбениндустри. Пер. с англ. -М., 1948; Мартин, Д.С. Братство бизнеса («Почетные все люди»). Пер. с англ. - М., 1951.
13. См.: Деоркин, И. Книги, разоблачающие роль монополий в подготовке Второй мировой войны (Альберт Норден «Уроки германской истории»; Ричард Сэсюли «И.Г. Фарбениду-стри») // Большевик. - 1948. - № 8; Рубинштейн, М. Международный трест поджигателей войны // Новое время. 1948. -№ 2-3; а также см. вступительные статьи историка Д. Мельникова к русскоязычным изданиям книг Дж. Мартина и Р. -Сэсюли.
14. Halperin, S.W. Germany Tried Democracy: A History of the Reich from 1918 to 1933. - N. Y., 1946.
15. Гинцберг, Л. [Рецензия] // Вопросыи стории. - 1949. -№ 11. - Рец. На кн.: Halperin S.W. Germany Tried Democracy: A History of the Reich from 1918 to 1933. N. Y, 1946. - С. 175.
16. См. об этом: Болхоеитиное, Н.Н. Изучение американской историографии в России // Американское общество на пороге XXI века: итоги, проблемы и перспективы: Материалы научной конференции. - М., 1996. - С. 27.
17. См.: Hallgarten, G.W.F. Adolf Hitler and German Heavy Industry, 1931-1933 // The Journal of Economic History. - 1952.
- Vol. XII, No. 3; Idem. Hitler, Reichswehr und Industrie: Zur Geschichte der Jahre 1918-1933. - Fr. a/M., 1955.
18. Ушакое, В.Б. Крах Веймарской республики и установление фашистской диктатуры в Германии в изображении западногерманской буржуазной историографии // Новая и новейшая история. - 1958. - № 2. - С. 150.
19. См. напр.: Гинцберг, Л.И. Монополисты и гитлеровская партия // Германский империализм и милитаризм. - М., 1965. -С. 129.
20. См.: Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки. - М., 2000. - С. 147.
21. Язькое, Е. Ф. История стран Европы и Америки в новейшее время (1918-1945 гг.): Курс лекций. - 3-е изд., доработ. -М., 2006. - С. 3.
22. Там же.
23. См.: Гинцберг, Л.И. Как все начиналось // Новая и новейшая история. - 2002. - № 2. - С. 152.
24. Там же. - С. 154.
25. Гинцберг, Л.И. Опыт взаимодействия историков СССР -ГДР в 50-80-е годы XX века // Новая и новейшая история. -2005. - № 2. - С. 152-153, 157.
26. Орлоеа, М.И. ГДР: рождение и крах. - М., 2000. - С. 8.
27. Розаное, Г.Л. Германия под властью фашизма (19331939 гг.). - Изд. 2-е, доп. - М., 1964.
28. Там же. - С. 4.
29. Там же. - С. 19-20.
30. Там же. - С. 36-37.
31. Кульбакин, В.Д. Очерки новейшей истории Германии. - М., 1962.
32. Там же. - С. 327.
33. См. напр.: Turner Jr., H.A. Preface // Reappraisals of Fascism. - N.Y., 1975. - P. x; Payne, S.G. Fascism: Comparison and Definition. - Madison, 1983. - P. 57.
34. См. напр.: Gregor, A.J. Fascism and Modernization: Some Addenda // World Politics. - 1974. - Vol. XXVI, No. 3. - P. 379-380; Idem. Interpretations of fascism. - Morristown-N.J., 1974. - P. 163-164; Idem. The Faces of Janus: Marxism and Fascism in the Twentieth Century. - New Haven-L., 2000. - P. 36-37.
35. Галкин, А.А. Германский фашизм. - М., 1964. При написании работы А.А. Галкин не использовал материалы архивных фондов, но ее отличает широкое знание зарубежной литературы о германском фашизме и опубликованных источников по истории Германии 1918-1945 гг., среди которых особое место занимают протоколы судебных процессов в Нюрнберге.
36. Там же. - С. 19.
37. Там же. - С. 24, 32.
38. Галкин, А.А. Социально-политическая структура классового общества и фашизм // Вопросы философии. - 1970. -№ 2. - С. 89.
39. Впервые эта точка зрения была изложена еще в 30-е гг. видным деятелем английского коммунистического движения Р. Палм Даттом. (См.: Датт, Р.П. Фашизм и социалистическая революция. Пер. с англ. - М., 1935. - С. VII).
40. Галкин, А.А. Социально-политическая структура капиталистического общества и фашизм. // Вопросы философии. -1970. - № 2. - С. 88.
41. Галкин, А.А. Германский фашизм. - Изд. 2-е, доп. - М., 1989. -С. 30, 44.
42. См.: Гинцберг, Л.И. В преддверии гитлеровской диктатуры // Новая и новейшая история. - 1966. - № 1; Он же. Тень
68
фашистской свастики: Как Гитлер пришел к власти. - М., 1967; Он же. Рывок Гитлера к власти // Новая и новейшая история. - 1968. - № 1; Он же. Идеологическая подготовка прихода фашизма к власти // Ежегодник германской истории. 1968. - М., 1969; Он же. На пути к фашистской диктатуре (события осени 1931 г.) // Ежегодник германской истории. 1968. - М., 1969; Он же. Германский фашизм и монополии после мюнхенского путча (1924-1929 гг.) // Новая и новейшая история. - 1977. - № 3; Он же. Рабочее и коммунистическое движение Германии в борьбе против фашизма, 1919-1933 гг. - М., 1978 и др.
43. Гинцберг, Л.И. На пути в имперскую канцелярию. - 1978.
44. Всемирная история. - Т. IX. - М., 1962; Германская история в новое и новейшее время. - Т. 2. - М., 1970; История фашизма ...
45. Гинцберг, Л.И. О друзьях-товарищах и о себе ... // Вопросы истории. - 2006. - № 12. - С. 145.
46. Гинцберг, Л.И. Фашизм и история новейшего времени // Новая и новейшая история. - 1971. - № 4. - С. 35-36.
47. См. напр.: Гинцберг, Л.И. На пути к фашистской диктатуре ... - С. 298.
48. Ежов, В.Д. Происхождение и классовая сущность фашизма // Новая и новейшая история. - 1976. - № 5. - С. 39.
49. См. напр.: Алленов, С.Г., Сенчаков, А.Г. Характерные черты развития советской историографии германского фашизма (1945-1991) // Германия и Россия: события образы люди. - Вып. 1. - Воронеж, 1998. - С. 149.
50. Галкин, А.А. Социально-политическая структура капиталистического общества и фашизм ... - С. 88.
51. Свободная мысль. - 2010. - № 5. - С. 150.
52. Галкин, А.А. Германский фашизм. - М., 1964. - С. 20.
53. См. напр.: Драбкин, Я.С. Революции 1918-1919 гг. в Германии: Краткий очерк. - М., 1958; Он же. Ноябрьская революция в Германии. - М., 1967; Он же. Становление Веймарской республики. - М., 1978.
54. Розанов Г.Л. Очерки новейшей истории Германии. - М., 1959; Германская история в новое и новейшее время. -Т. 2 .
55. См.: Кцппетапп, E. Dokumente zur Haltung der Monopolisten im Kapp-Putsch // Beiti^ge zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung. - 1967. - H. 6.
56. Панкевич, Ф.И. Капповский путч в Германии. - М., 1972. -С. 70-71.
57. Давидович, Д.С. Революционный кризис 1923 г. в Германии и Гамбургское восстание. - М., 1963; Он же. Гамбург на баррикадах. - М., 1985; Орлова, М.И. Германия в 1923 г. (Революционный кризис). - М., 1957; Она же. Революци-
онный кризис 1923 г. в Германии и политика Коммунистической партии. - М., 1973.
58. Орлова, М.И. Революционный кризис 1923 г. в Германии ... - С. 26.
59. См.: Кульбакин, В.Д. Милитаризация Германии в 19281930 гг. - М., 1954; Постников, В.В. США и дауэсизация Германии (1924-1929 гг.). - М., 1957.
60. См. напр.: Овчинникова, Л.В. К вопросу о роли рейхсвера в Веймарской республике в историографии ФРГ // Вестник Московского университета. - Серия «история». - 1966. -№ 3; Гинцберг, Л.И. О предыстории установления гитлеровской диктатуры // Вопросы истории. - 1966. - № 4; Кульбакин, В.Д. Буржуазные и реформистские историки ФРГ о крахе Веймарской республики и установлении фашистской диктатуры // Новая и новейшая история. - 1968. - № 2; Гинцберг, Л.И., Случ, С.З. Буржуазные историки о роли крупного капитала в политической истории Веймарской республики // Ежегодник германской истории. 1977. - М., 1978; Гинцберг, Л.И. Современная буржуазная историография об установлении фашистской диктатуры в Германии // Вопросы истории. - 1986. - № 1; Филитов, A.M. Историография ФРГ: проблемы и дискуссии // Современная зарубежная немарксистская историография: Критический анализ. М., 1989.
61. Историография истории нового и новейшего времени ... -С. 157.
62. См. особенно: Рахшмир, П.Ю. Проблема «фашизм - монополии» в интерпретации современной буржуазной историографии // Научные труды Тюменского государственного университета. - Сб. 3: Из истории международных связей и отношений. - Тюмень, 1974; Он же. Эволюция буржуазной и реформистской историографии фашизма // История фашизма ...; Он же. Новейшие концепции фашизма в буржуазной историографии Запада: научно-аналитический обзор. - М., 1979.
63. История фашизма ... - С. 600.
64. Овчинникова, Л.В. Крах Веймарской республики в буржуазной историографии ФРГ. - М., 1983. - С. 144.
65. Там же. - С. 175.
66. Галкин, A.A. О фашизме - его сущности, корнях, признаках и формах проявления // Политические исследования. - 1995. -№ 2. - С. 7.
67. См. напр.: Berghahn, V.R. Writing the History of Business in the Third Reich: Past Achievements and Future Directions // Business and Industry in Nazi Germany. N.Y., 2004. - P. 136; Berger, R.J. Fathoming the Holocaust: A Social Problems Approach. - N.Y., 2002. - P. 10.
69
