CC BY
52
ОБЩЕСТВО
ИСТОРИОГРАФ, МЕТОДОЛОГ НОВОЙ ГЕНЕРАЦИИ (К 60-летию В.С. Прядеина)
Камынин В.Д.
В статье дается оценка научного творчества известного уральского историка-ме-тодолога профессора В.С. Прядеина. Отслежено его становление как «историографа новой генерации, обращающего основное внимание на историю исторической науки, имеющего свое мнение по теоретическим проблемам историографии». Конкретно показан тот вклад, который внес в науку В.С. Прядеин своими трудами.
HISTORIOGRAPH, METHODIZER OF THE NEW GENERATION
(on V.S. Pryadein’s 60-th birthday)
V.D. Kamynin
The article is given to the estimation of the scientific work of V.S. Pryadein, a well-known Urals historian-methodizer. His formation as “historiograph of new generation, concentrating his attention on the record of the historical science, having his special views on the theoretical problems of historiography” is conformed. The important contribution in science which V.S. Pryadein made with his scientific works is particularly shown.
За последние двадцать пять лет в исторической науке России произошли кардинальные изменения. Они накапливались постепенно с эпохи перестройки, качественный скачок пришелся на первую половину 1990-х гг. Изменения в исторической науке находились в прямой зависимости от тех перемен, которые происходили в стране. Их проявления особенно заметны в творчестве ученых-историков, переживших эту эпоху.
Историография, представляющая собой рефлексию исторической науки, реагирует на происходящие в исторической науке изменения с определенным запозданием. Первые историографические работы, в которых отразились эти изменения, появились в самом начале 1990-х гг. Автору этих строк, защитившему докторскую диссертацию в 1990 г., хорошо известно, как непросто было зафиксировать «инновации» во взглядах историков на конкретные исторические проблемы и дать им оценку.
В.С. Прядеин включился в изучение ис-
ториографии в конце перестройки. В 1990 г. у него вышла монография, в которой рассматривались взгляды советских историков на теоретические проблемы социалистического соревнования. Следует отметить, что к «соревновательной» проблематике» В.С. Прядеин пришел не по той причине, по которой шли десятилетиями в эту сферу многие историки, не по идеологической востребованности данного феномена и легкости его освещения, а, наоборот, он встал на тернистый путь концептуальных разборок, встал еще в глухую советскую пору - в начале 1980-х гг. - в период написания кандидатской на тему: «Партийное руководство лесоперерабатывающей промышленностью Урала в годы восьмой пятилетки», которую он защитил в УРГУ в 1981 г. В этой диссертации в разделе о соревновании В.С. Пря-деин обратил внимание на понятийный «бедлам», беспорядок в данной сфере: историки не различали такие понятия, как «формы соревнования» и «формы организации соревнования», понятия «почины»,
«вахты» и т.п., не имели строго фиксированного содержания, накладывались порой друг на друга. Отсутствовало четкое понимание сути соревнования как социального феномена.
В своей монографии автор подчеркнул, что его работа была написана с позиций нового мышления в исторической науке, элементы которого применялись «как к анализу собственно историографического процесса, так и к решению основных теоретических вопросов» истории социалистического соревнования [1]. Впервые в исторической науке он проанализировал взгляды историков не только на парадную сторону социалистического соревнования, но и на анализ ими таких его черт, как формализм, «оказе-нивание», т.е. навязывание «сверху» со стороны партийных советских органов форм и видов соревнования, увлечение количественными показателями (охват соревнующихся) и т.д.
Монография по теоретическим аспектам соревнования была обсуждена на кафедре истории России в УПИ. Заведующий этой кафедрой Б.В. Личман предложил В.С. Прядеину написать докторскую диссертацию на данную тему. Однако В.С. Пряде-ин не спешил выносить эту тему на защиту. Во-первых, быстро меняющееся время сделало проблему соревнования неактуальной. Во-вторых, именно это время позволило ученому реализовать давнюю мечту, которая была заложена в особенностях его интеллектуального потенциала: еще будучи студентом исторического факультета УрГУ, В.С. Прядеин проявлял склонность к философским, концептуальным, методологическим рассуждениям. В годы перестройки перед исследователями открылась возможность рассуждать над этими вопросами, которые Ю.Н. Афанасьев назвал «зонами, закрытыми для мысли».
В 1990 г. В.С. Прядеин поступил в очную докторантуру УрГУ, где под руководством профессора А.В. Бакунина коренным образом изменил проблематику исследования.
Он выбрал для анализа сложнейшую методологическую проблематику, пропустив ее через историографическое «сито». Масштабность этой работы поражала исследователей того времени, многие авторитетные эксперты говорили, что проблематика докторской диссертации В.С. Прядеина
- это задача как минимум для десяти НИИ.
В.С. Прядеин сделал предметом изучения саму историческую науку, которая в первой половине 1990-х гг. изменялась на глазах. Особенно сильно менялись представления исследователей о теоретико-методологических основах и методах познания, используемых в исторической науке. Именно эти трансформации, которые реализовывались в работах российских исследователей, и стали объектом изучения В.С. Прядеина. Результаты исследования были изложены в монографии [2] и докторской диссертации [3] автора. Именно в этих работах произошло становление В.С. Прядеина как историографа, методолога новой генерации, обращающего основное внимание на историю исторической науки, имеющего свое мнение по теоретическим проблемам историографии [4].
Работы В.С. Прядеина увидели свет в то время, когда в историографической науке Урала начались острые дискуссии о понимании предмета, функций и задач современных историографических исследований [5].
Серьезно уральские историографы расходились в понимании предмета историографических исследований. На историографические исследования тех лет серьезное влияние оказывала «уральская историографическая школа», основанная в 1980-е гг. профессором УрГУ О.А. Васьковским. Этот ученый еще в советские годы выступил против сведения деятельности историографа только к анализу исторической проблематики. О.А. Васьковский был сторонником изучения наряду с исторической проблематикой организации научных исследований, то есть таких сторон историографического процесса, как формирование теоретических
Камынин В.Д.
представлений по конкретной проблеме, изменение в источниковой базе и методах исследования, изучение творчества отдельных историков, а также деятельности учреждений исторического профиля. Ученики О.А. Васьковского выступали за расширение предмета историографических исследований, за отношение к историографии как истории исторической науки [6].
«Сциентическое» понимание предмета историографии вызвало критику со стороны исследователей, придерживавшихся либеральной трактовки развития историографического процесса. В.П. Корзун предложила историографам кардинально изменить предмет исследований, отказаться от изучения истории исторической науки и перейти к исследованию историко-культурных феноменов [7]. Ее ученик С.П. Бычков утверждал: «В сегодняшней ситуации методологического плюрализма в исторической науке одним из перспективных подходов является культурологический ракурс историографического исследования, означающий отказ от жесткой сциентической схемы, перенос интереса в сторону творца исторического знания, роли научного сообщества в востребовании научного результата, самостоятельной жизни исторических текстов в социокультурном пространстве» [8].
Определяя свое отношение к предмету историографических исследований, В.С. Прядеин поддержал мнение «уральской историографической школы» в понимании этого вопроса. Ученый выступил против сужения предмета историографии, к сведению его только к изучению процесса накопления исторических знаний, совершенствования методики научной работы, эволюции проблематики исторических исследований и взглядов на исторические явления. По его словам, в таком случае «в тени остаются такие важные грани историко-научного анализа, как подготовка кадров, развитие документальной базы, история системы научных и учебных заведений, пропаганда исторических знаний» [9].
Большие изменения происходили в методическом арсенале, который имелся в распоряжении историографов. Вопрос о принципах и методах историографического исследования стал остродискуссионным. Причиной этого было желание части ученых полностью освободиться от наследия советской науки. В советской историографии использовались такие общенаучные принципы как историзм и коммунистическая партийность, которая, по их мнению, обеспечивала настоящую научную объективность исследования. Уже в годы перестройки в связи с ревизией марксистской методологии началось наступление на эти принципы. В результате в историографических исследованиях первой половины 1990-х гг. историографы либо придерживались традиционного понимания данных принципов, либо вообще убирали их из своего методического арсенала.
В.С. Прядеин предложил адаптировать принципы историографического исследования к изменившейся обстановке. Правомерность применения принципа историзма в историографических исследованиях он объяснял тем, что «историография, как бы она не перемещалась во времени - поступательно ли шла вперед, ходила ли по кругу, топталась ли на месте, пятилась ли назад - всегда сохраняет связь с предыдущими этапами развития науки» [10]. По мнению ученого, использование данного принципа нацеливает историографа на выяснение объективных условий развития науки (как внутренних, так и внешних) на том или ином этапе; характеристику историографических фактов с учетом развития науки; оценку историографических фактов с учетом условий, требований, императивов настоящего; выявление причин того, почему в то или иное время была расширена или заужена проблематика; изучение отдельных историографических фактов как части целого, без противопоставления их всему научному процессу, но с сохранением их индивидуальных неповторимых черт [11].
Следует согласиться с мнением В.С. Пря-деина о том, что принцип историзма должен являться одним из самых важных в арсенале историографа. Без использования этого принципа трудно представить развитие историографического процесса как процесса накопления знаний, понять вопрос о прерывности и непрерывности в истории исторической науки, рассматривать вопрос о приоритете в постановке тех или иных конкретных исторических проблем и т.д.
В.С. Прядеин включился в дискуссию по поводу возможности использования принципа партийности в историографических исследованиях. Применение принципа историзма к ходу этой дискуссии позволяет увидеть ее несомненный идеологический подтекст. Уже в годы перестройки сторонники традиционных подходов в науке начали сдавать свои позиции. Первым шагом в этом направлении следует считать признание того, что «применение общеметодологического принципа партийности и тесно связанного с ним классового анализа отнюдь не исключает рассмотрения процесса развития исторической науки с общечеловеческих позиций, поскольку она (партийность) не позволяет историографу представить свою науку как сплошную борьбу, как своеобразное поле боя, усеянное остатками разгромленных и опровергнутых концепций и научных взглядов» [12].
В первой половине 1990-х гг. дискуссии по этому вопросу приобрели ярко выраженный «партийный» характер. В литературе либерального толка под предлогом восстановления «подлинной научной объективности» партийность как принцип исследования была подвергнута остракизму. Приверженцы традиционных взглядов продолжали утверждать, что полностью исключить партийность как принцип научного исследования из арсенала историографа «нельзя, так как любое историческое произведение выполняет важные идеологические функции» и задача историографа заключается в том, чтобы «выяснить очевидные и скры-
тые интересы, преследуемые автором исторических работ» [13].
В.С. Прядеин сформулировал по этому вопросу собственную позицию, получившую поддержку в последующих исследованиях российских историографов. Он не отрицает возможности использования в историографическом исследовании принципа научной объективности, который, по его мнению, нацеливает историографа на применение в своей сегодняшней текущей работе всех известных на данный момент средств, приемов, установок, способствующих «целостному, многомерному анализу прошлого, нейтрализации социально-субъективного в его постижении» [14].
Для реализации последней, с нашей точки зрения, ключевой, но труднодостижимой задачи В.С. Прядеин предлагает сочетать в историографическом исследовании принцип научной объективности с принципом «полного учета социально-субъективного в предмете исследования и максимально возможной нейтрализации предвзятости ученого при оценке и интерпретации фактов». Он полагает, что практическое применение данного принципа «означает для историографа определение социально-политической пристрастности авторов исторических работ, степени влияния на них политической конъюнктуры, меры вреда, который такая зависимость нанесла науке» [15]. Если назвать все сказанное другими словами, то В.С. Прядеин выступил за применение принципа партийности (без термина «коммунистическая») в современных историографических исследованиях.
Такая постановка вопроса получила поддержку в целом ряде новейших историографических исследований, в том числе учебного характера, опубликованных в центральных издательствах. А.В. Клименко указывает на то, что полное забвение принципа партийности, происшедшее в последние годы «в угоду общественно-политической конъюнктуре хотя и объяснимо, но вряд ли оправданно. При анализе исторических
Камынин В.Д.
взглядов ученого нельзя совсем отрешиться от его общественно-политической позиции. Важно только не воспринимать это требование механистически, не пытаться свести все многообразие явлений в историографии к тем или иным классовым интересам и позициям, не стараться объяснить взгляды ученого его социальным происхождением или видом и величиной его собственности» [16].
Наша точка зрения по этому вопросу, высказанная в целом ряде изданий [17], сводится к тому, что историограф вполне осознанно должен принимать в расчет все факторы, влияющие на позицию, взгляды и концепцию автора анализируемого произведения, на его подход к отбору исторических фактов и их интерпретацию. В этом и заключается применение принципа партийности в историографическом исследовании. Появление этого принципа нельзя связывать только с советской историографией. П.Н. Милюков в книге «Главные течения русской исторической мысли», написанной в конце Х1Х в., обращал внимание на тесную связь исторической мысли и социальной среды, социального заказа эпохи, обусловливавших, по его мнению, формирование его теоретических взглядов. Определяя задачи своей книги, историограф писал: «Не столько ученая работа сама по себе, не столько ее положительные результаты, сколько направлявшие ее теоретические побуждения составят предмет наших последующих наблюдений» [18]. Именно усилиями советских ученых, желающих доказать приоритет В.И. Ленина в постанове проблемы партийности в науке, все дореволюционные историографы, в том числе и П.Н. Милюков, были обвинены в том, что они «игнорировали классовый характер воззрений историков прошлого, придерживались несостоятельного принципа разделения историков на представителей “национального” и “иноземного” течений» [19], в буржуазном «объективизме» и т.п.
В то же время мы не раз заявляли, что научная объективность не может быть принципом исследования, а является лишь целью, к которой стремится каждый исследователь. Дело в том, что историограф не свободен от собственных представлений о характере развития исторического процесса, придерживается определенных концептуальных воззрений, что влияет на выбор научных принципов и методов исследования. Это влияет на его оценку историографических источников, написанных с позиций другой методологии, и в итоге - на результаты исследования.
Современный историограф стремится использовать в своем исследовании для анализа историографических источников и интерпретировании историографических фактов методы исследования, разработанные и применяемые в различных отраслях научного знания. Общим местом историографических работ, созданных как в советское время, так и в последнее десятилетие, является указание на то, что в качестве прикладных методов историограф использует конкретно-исторические и междисциплинарные методы исследования. Наиболее дотошные исследователи показывают специфику применения этих методов в историографическом исследовании.
А.В. Клименко предлагает для конкретизации общенаучного принципа историзма в историографии использовать принцип целостности. Автор пишет: «Принцип целостности в историографическом познании ориентирует исследователя на необходимость подходить к изучению каждого периода или направления в истории исторической науки как к системе взаимосвязанных элементов исторического знания и причин, детерменирующих их изменения» [20].
В современных историографических исследованиях сплошь и рядом встречаются попытки, порой весьма неуклюжие, адаптировать различные методологические подходы к истории к задачам историографического исследования.
Приверженец материалистического понимания истории С.П. Исачкин констатирует, что принципы материалистической диалектики «достаточно отчетливо проявляются в ходе развития историографического процесса. Так, нарастающее количество новых фактов, выводов, методических приемов в трудах ученых неизменно приводит к возникновению качественно новой концепции. И, наоборот, когда концепция становится общепринятой, она начинает тиражироваться в общей массе литературы, т.е. качество переходит в количество. Сам же историографический процесс представляет собой наглядное подтверждение действия закона отрицание отрицания, поскольку в ходе его ниспровергаются казалось бы незыблемые положения, но и они в конечном счете оказываются невечными». В свою очередь, дискуссии исследователей являются ничем иным, как борьбой противоположностей, которая ведется ради единой цели
- постижения истины» [21].
Е.А. Игишева считает, что «модернизаци-онный подход позволяет в историографическом исследовании не отрицать вклада ни одного из направлений современной исторической науки в изучение интересующей нас проблемы» [22].
Наибольший разнобой встречается в понимании авторами возможностей применения цивилизационного подхода к анализу историографического процесса. И.В. Скипина утверждает, что цивилизационный подход «позволяет уловить процесс глобализации, имеющий место в историографии ХХ в.» [23]. По мнению А. А. Ко-ноненко, «в историографических исследованиях использование цивилизационного подхода позволяет рассматривать процесс научного познания как обусловленный одновременно субъективными (личность автора) и объективными (социокультурная среда) обстоятельствами, с наибольшей полнотой представить социокультурную канву происходящих процессов, учесть наличие объективных и субъективных моментов,
микро- и макрофакторов, оказывающих воздействие на научную жизнь» [24].
Весьма удачными следует признать попытки применения междисциплинарных методов в историографическом исследовании.
В последнее время для анализа историографических источников применяется культурно-антропологический метод. И.Г. Шишкин пишет, что «цивилизационная парадигма с ее культурно-антропологической направленностью, углубленным интересом к изучению настроений, убеждений, нравственных ценностей личностей позволяет лучше понять позицию автора историографического источника при освещении тех или иных событий исторического процесса». Автор считает, что применение этого метода к анализу историографических источников помогает правильно оценить общее и особенное в развитии отечественной историографии ХХ - начала ХХ1 в. на основных этапах ее существования на общем фоне развития мирового историографического процесса, для которого характерен, прежде всего, плюрализм мнений. По его словам, это «позволяет выяснить, насколько далеко советская историографическая традиция находилась от общемировых процессов развития исторической науки и насколько приблизилась к ним современная российская историография» [25]. По словам Р. А. Насибуллина, правильное использование этого метода в историографическом исследовании позволяет «путем интерпретации источника лучше понять автора источника - человека прошлого» [26].
В наших работах раскрыты возможности использования в историографических исследованиях таких междисциплинарных методов, как метод социальной психологии, просопографический метод, метод дискурсивного анализа [27].
В.С. Прядеин внес большой вклад в апробацию применения синергетики в историографическом исследовании, заострив внимание на том, что «синергетика есте-
Камынин В.Д.
ственным образом превращается в стиль мышления и научный язык для многих направлений в историческом познании, беря на себя тем самым функции “второго этажа” теории исторической науки» [28].
Работы В.С. Прядеина дают возможность поразмышлять над такой актуальной проблемой, как поиски «особых» методов историографического исследования. Ученый проделал большую работу по рассмотрению историографической литературы под этим углом зрения и пришел к выводу о том, что «поиск особых историографических методов успеха не имел». По его наблюдению, те методы (принципы), которые некоторые ученые обосновывали как «особые методы историографического анализа», «ничем, в сущности, не отличались от общих методов исторического исследования». Сделанный им вывод о том, что «необходимо искать не столько “особые методы историографического анализа”, сколько вычленять специфику применения общенаучных и исторических методов исследования в историографии» [29], действительно отражал ситуацию, которая сложилась на тот момент в историографической науке.
Анализ современной историографической литературы показывает, что в ней продолжается поиск «особых» методов историографического познания.
Заметно продвинулись в этом направлении ученые-историографы, работающие в рамках интеллектуальной истории.
В.П. Корзун, Н.Н. Алеврас и др. предлагают использовать при изучении историографического процесса такие категории, как «образ науки» и «историографический быт». В.П. Корзун пишет: «Методологически важной представляется мысль о том, что в практике объективное содержание науки и ее восприятие, оценка выступают в не-расчлененном виде. Образ науки как таковой и существует лишь в процессе непрерывного превращения форм полученного знания о науке в форму деятельности по изучению науки, лишь как единство этих взаи-
мосвязанных сторон» [30]. По словам Н.Н. Алеврас, категория «историографический быт» представляет внутренний мир науки и предполагает изучение «маловостребованных сюжетов, которые можно объединить темой образа жизни в науке» [31]. Автор считает, что конструкт «историографический быт» имеет «контекстуальный» характер, который не может рассматриваться в качестве отдельного элемента историографической культуры, ибо в его основе лежат принципы самоидентификации ученого и самоорганизации научной жизни сообщества историков, находящиеся в тесной связи с социокультурной средой [32].
Н.В. Гришина предлагает категорию «историографический быт» дополнить понятием «интеллектуальное поле науки», воспринимаемое ею как «социальный мир», относительно автономное пространство, наделенное собственными законами и ценностями научного сообщества» [33].
Нам представляется, что «особые» методы историографического анализа так или иначе проявляется при решении основных задач историографического исследования. Академик И.Д. Ковальченко к таким задачам относил оценку «научных результатов, полученных отдельными исследователями, школами, течениями и направлениями исторической науки» [34]. Современные исследователи размышляют над тем, каким образом давать данную оценку. А.В. Клименко предлагает историографам использовать принцип ценностного подхода, выделяя «те идеи, положения и явления в прошлом, которые имеют значение для современного этапа развития историко-научных знаний» [35]. Н.В. Ефременков и И.Г. Серегина призывают для этого сопоставлять «новое знание», полученное в результате своеобразного исследовательского «прорыва», с общим уровнем, достигнутым наукой в данный момент [36].
Поскольку главной задачей историографа является оценка историографического источника и историографического факта, то
некоторые ученые предлагают способы, позволяющие проникнуть в столь тонкую материю, как «мир историка».
И.А. Андреева обращается к идеям М. По-лани, который выделяет «”явные” и “неявные” составляющие научной концепции: первые образуют “тело концепции”, ее содержательное наполнение, вторые обеспечивают ее целостность». К “явным” относятся идеи, проблемы, принципы, основные положения, к “неявным” - исследовательская позиция ее автора и логика его научного поиска» [37]. Я.В. Боже пишет о необходимости использования «персональной истории», предметным полем которой, по словам автора, является «”анализ индивидуального сознания и индивидуальной деятельности” одного конкретного историка, чья личность рассматривается “не изолированно”, а во взаимодействии “с другими личностями, со своей социальной средой, со всем окружающим миром в самых разных его проявлениях”. В рамках такого подхода жизненный путь человека стал восприниматься не как заданная программа действий, а как череда ситуаций внутреннего выбора» [38].
В.С. Прядеин предлагает использовать при оценке историографических фактов морально-этический критерий. Он подчеркивает, что историограф, давая оценку взглядам историка, должен руководствоваться принципом «корректности, деликатности в оценке историографических фактов» [39]. По его убеждению, «историограф доперестроечной литературы обязан отнестись к ней не с огульно-ниспровергатель-ных позиций, а с величайшей научной добросовестностью и тактом, так как в условиях сталинского догматизма в силу действия нравственно-этических, внутринауч-
ных и других факторов создавались такие ценности, которые политическая конъюнктура не смогла вовлечь в свою орбиту. Задача историка науки - отследить действие данных тенденций» [40].
Историографические работы В.С. Пряде-ина стали заметным явлением в исторической науке Урала. Ученый вплоть до настоящего времени продолжает публиковать крупные монографические работы по историографии [41]. Его позиция в области методологии историографического исследования остается неизменной. Ученый полагает, что современный историограф обязан «сочетать критический и конструктивный подходы, применять обновленную методологию как к анализу собственно историографического процесса, так и к существу рассматриваемых вопросов, предлагая при необходимости свое решение последних». Он по-прежнему остается верен применению в историографическом исследовании принципа «корректности и деликатности в оценке историографических фактов» [42].
Историографическое творчество В.С. Пря-деина получило высокую оценку в современной литературе. В работах автора данной статьи, написанных совместно с тюменским исследователем Е.Б. Заболотным [43], ставшими хорошо известными за пределами Уральского региона [44], подробно охарактеризован вклад, внесенный В.С. Прядеи-ным в развитие историографической науки. Постоянно присутствуя на защитах кандидатских и докторских диссертациий в специализированных советах Екатеринбурга, Тюмени, Кургана, Челябинска, мы можем констатировать, что диссертанты очень часто ссылаются на работы В.С. Прядеина, обосновывая методологическую основу собственного исследования.
ЛИТЕРАТУРА
1. См.: Прядеин В.С. Соревнование в советском обществе: проблемы теории (историографический анализ). Свердловск, 1990. С. 7.
Камынин В.Д.
2. См.: Прядеин В.С. Историческая наука в условиях обновления: философские основы, принципы познания, методы исследования (историографический анализ). Екатеринбург, 1995.
3. См.: Прядеин В.С. Историческая наука в условиях обновления: философские основы, принципы познания, методы исследования (историографический анализ). Екатеринбург, 1996.
4. Прядеин В.С. Актуальные вопросы методологии историографических исследований. Екатеринбург, 1995.
5. См.: Заболотный Е.Б., Камынин В.Д. К вопросу о функциях и месте историографических исследований в развитии исторической науки // Вестник Тюменского ун-та. 2004. №1.
С. 79-91.
6. См.: Олег Андреевич Васьковский (1922-1995) // Заболотный Е.Б., Камынин В.Д., Тер-тышный А.Т. Урал накануне великих потрясений 1917 года (историографический очерк). Тюмень, 1997. С. 4-14.
7. Корзун В.П. Отечественное историографическое сообщество: от сциентизма к историко-культурным исследованиям // Российская культура: модернизационные опыты и судьба научных сообществ. Омск, 1995. С. 157-159.
8. Бычков С.П. Антон Владимирович Карташев - историк Русской Православной Церкви: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1999. С. 7.
9. Прядеин В.С. Актуальные вопросы методологии историографических исследований. С. 6.
10. Там же. С. 31.
11. См.: Там же. С. 28-29.
12. Ефременков Н.В., Серегина И.Г Историография истории СССР: Метод. рекомендации и материалы к лекциям, практическим занятиям и самостоятельной работе студентов по истории исторической науки. Тверь, 1991. С. 17.
13. Шишкин И.Г. Проблемы образования Древнерусского государства в отечественной историографии (1917-1990-е гг.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1997. С. 10.
14. Прядеин В.С. Актуальные вопросы методологии историографических исследований. С. 18.
15. Там же. С. 21-22.
16. Клименко А.В. Предмет и задачи историографии // Историография истории России до 1917 г.: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений. В 2 т. / Под ред. М.Ю. Лачаевой. М., 2003. Т. 1. С. 21.
17. См.: Камынин В.Д. Теоретические проблемы историографии как научной и учебной дисциплины на рубеже ХХ - XXI столетий // Известия Урал. ун-та. 2010. Сер. 1. Проблемы образования, науки и культуры. № 3 (78). С. 54-66; Камынин В.Д., Чернобаев А.А. Историография как история исторической науки // Чернобаев А.А., Камынин В.Д., Рогожин Н.М., Шикло А. Е. Русская историография XI - начала XXI века: Учеб пособие / Под ред. А.А. Чернобаева. М., 2010. С. 13-15.
18. Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913. 3-е изд. С. 1.
19. См.: Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1963. Т. III. С. 564.
20. Клименко А.В. Предмет и задачи историографии. С. 20.
21. Исачкин С.П. Историография сибирской социал-демократии 1907-1917 гг.: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Омск, 2004. С. 11.
22. Игишева Е.А. Политическое развитие Урала в 1920-е гг. в современной отечественной историографии. Екатеринбург, 2008. С. 16.
23. Скипина И.В. Человек в условиях гражданской войны на Урале: историография проблемы: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Тюмень. 2003. С. 13.
24. Кононенко А.А. Историография создания и деятельности партии социалистов-рево-люционеров в 1901-1922 гг.: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Тюмень, 2005. С. 8.
25. Шишкин И.Г. Отечественная историография истории управления в Российском государстве конца XV - XVI вв. (1917 - начало XXI в.): Автореф. дис. д-ра ист. наук. Екатеринбург, 2010. С. 9-10.
26. Насибуллин Р.А. Проблемы государственной власти и управления зарубежных стран в русской исторической науке второй половины XIX - начала XX веков: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2006. С. 9.
27. См.: Камынин В.Д., Чернобаев А.А. Историография как история исторической науки. С. 16.
28. Ерохина Н.А., Прядеин В.С. Синергетика как методологическая основа исторического познания (Историографический анализ). М., 2006. С. 160.
29. Прядеин В.С. Актуальные вопросы методологии историографических исследований.
С. 34.
30. Корзун В.П. Образы исторической науки на рубеже ХЛХ-ХХ веков. Анализ отечественных историографических концепций. Екатеринбург; Омск, 2000. С. 6.
31. Алеврас Н.Н. Проблемы историографии на омских конференциях // Вестник Челяб. ун-та. 1999. № 2. С. 13.
32. См.: Алеврас Н.Н. И снова про предмет историографии (трансформация предметного пространства и категория «историографический быт») // Теория и методы исторической науки: шаг в XXI век. Мат-лы междун. науч. конф. М., 2008. С. 238-240.
33. Гришина Н.В. Школа В.О. Ключевского в культурном пространстве дореволюционной России: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Челябинск, 2004. С. 10.
34. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 2003. 2-е изд. С. 225.
35. Клименко А.В. Предмет и задачи историографии. С. 20-21.
36. Ефременков Н.В., Серегина И.Г Историография истории СССР. С. 17.
37. Андреева И.А. Историческая концепция Н. А. Рожкова: Автореф. дис. канд. ист. наук. Екатеринбург, 1995. С. 7.
38. Боже Я.В. Жизнь и научная деятельность Е.Ф. Шмурло: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Челябинск, 2004. С. 9.
39. Прядеин В.С. Актуальные вопросы методологии историографических исследований. С. 18.
40. Там же. С. 4.
41. См.: Прядеин В.С. Роль соревнования в развитии советского и постсоветского общества: проблемы теории (историографический анализ). М., 2009.
42. Там же. С. 10.
43. См.: Заболотный Е.Б., Камынин В.Д. Историческая наука России в преддверии третьего тысячелетия. Тюмень, 1999; Они же. Историческая наука России в конце XX - начале XXI века: Учеб. пособие. Тюмень, 2004.
44. Наумова Г.Р., Шикло А.Е. Историография истории России: Учеб. пособие для студентов высших учебных заведений. 2-е изд. М., 2009. С. 10.
