CC BY
112
УДК 340:630
ИСТОРИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ЛЕСНОЙ СОБСТВЕННОСТИ НА РУСИ И В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
© Черных В. В., 2013
Восточно-Сибирский институт МВД России, г. Иркутск
В статье освещается возникновение и развитие механизма лесной собственности на Руси и в Российской империи. Анализируются субъекты лесного права. Обосновывается периодизация, которая характеризует историко-правовую сторону вопроса; показана эволюция от полного отсутствия правовых норм до кодификации лесного права в соответствии с задачами государственной лесной политики и сменой социально-экономической формации.
Ключевые слова: лес; лесная собственность; лесное право; государственный суверенитет; частные
леса; «Русская правда»; «Охранная грамота».
Вопрос о возникновении и развитии права собственности на лес в историко-правовом отношении исследован крайне слабо и обрывочно. А вместе с тем актуальность его несомненна, так как эффективность использования и эксплуатация лесных богатств зиждется на устанавливаемых государством общих правилах ведения лесного хозяйства. И в этом отношении исторический опыт становления и развития лесной собственности в самой лесистой стране мира вызывает вполне осознанный теоретический интерес.
Данная проблема может рассматриваться только при совокупности юридических, экономических и исторических факторов, иначе ее реальное отражение будет носить фрагментарный и, следовательно, незавершенный характер.
Историю лесной собственности можно разделить на три условных периода:
1) отсутствие общепринятых юридических норм;
2) выработка правовых норм, или переход от обычного права к писаным законам;
3) модификация лесного права в соответствии с задачами лесной политики.
Для первого периода характерно ненормированное лесное пользование, базировавшееся на нормах обычного права (нормы морали, обычаи, традиции и др.). Исследование правовой природы обычаев Древней Руси позволяет определить семь специфических признаков этой формы права:
1) социальность;
2) коллективность,
3) стихийность возникновения;
4) многократное применение, повторение (консерватизм);
5) древность;
6) общность экономических и географических условий;
7) способность трансформации обычаев в законодательные нормы.
1. Социальность обычая обеспечивалась всем обществом, заинтересованным в обязательности предъявляемых требований. Причина такого явления основывалась на необходимости решения общей задачи — получить от леса различные материальные блага.
2. Коллективность обычая заключалась в том, что в древнем обществе человек не был в состоянии в одиночку выжить и противостоять силам природы. Эффективное природопользование, а именно раскорчевка леса, подготовка пахотных земель, выращивание определенных культур на ней, а также заготовка дров, охота, сбор меда с бортей требовало коллективных усилий. Отражением этого признака стало длительное сохранение обычая массового, свободного пользования лесами. По народным обычаям греховными считались те деяния, которые покушались на продукты человеческой деятельности. Лес считался объектом, для создания которого не было приложено человеческих усилий, и поэтому все категории населения имели право свободно им пользоваться. По форме и содержанию эксплуатация лесных богатств не носила характера права собственности. Таким образом, до XV столетия лесной собственности не было, а имело место быть одно безграничное «нерегла-ментированное пользование лесом» [1]. Попытки прекратить это действие на законодательном уровне всегда вызывали противодействие общества.
3. Стихийность возникновения является проявлением процессов саморегуляции общества.
Такими обычаями, которые стихийно возникли, но существовали во всех восточнославянских племенах, были уважительное отношение к природе, обожествление ее, завещание лесов, выделение наиболее ценных участков, исключительное право князей на охоту.
4. Многократное применение, повторение, консерватизм. Жизнь леса подчинена определенным биологическим циклам, учет которых необходим для его эффективного использования. В те времена распространенными были охота и бортничество. Продукция этих промыслов — мясо, кожа, мех, мед, воск — были источником дохода и использовались для уплаты дани, обмена и торговли. О бортничестве упоминается во всех летописях Древней Руси. В исследованиях М. С. Грушевского приводятся сведения о трех сотнях видов медовых напитков, которые готовились для пиршеств князя Владимира [2].
Эффективное использование лесов предусматривает многократное повторение из года в год одних и тех же операций, которые являлись регламентирующими правилами пользования даров леса. Это касается вырубки деревьев, сбора меда, растений, плодов, грибов, сенокошения, охоты и рыболовства в определенное время года. Вполне понятно, что такая постоянная схема поведения способствовала формированию обычаев и их закреплению в повседневной жизни.
Свойство консерватизма нашло отражение в размерах штрафных санкций используемых в древних кодексах. Так, за порчу бортных деревьев статья 75 «Русской Правды» устанавливала штраф в 3 гривны; арт. 13 гл. IX Уставов 1529 г. — 3 гроша; ст. 218 Соборного Уложения 1649 г. — 3 руб.; арт. 5 п. 2 главы 19 «Прав, по которым судится малороссийский народ» 1743 г. — 3 руб. Аналогичную ситуацию, т. е. установление одинаковой суммы штрафных санкций, можно проследить и в статьях этих нормативных документов, охранявших снасти для ловли птиц, — 3 гривны, деньги, рубля; порчи сеток — 1 гривна, грош, рубль; незаконная охота на бобров —12 гривен, грошей, рублей.
5. Давность. Первые упоминания о правоотношениях, связанных с лесами, отно-
сятся к временам княжества Кия, Щека, Хорива, по одной из версий легендарных основателей Киева. Уже тогда выделялись наиболее богатые добычей угодья. Процесс формирования норм пользования лесами имеет многовековые традиции. Доказательством является то, что правовые нормы «Русской Правды», в основу которых были положены славянские правовые традиции, связанные с лесами, на протяжении многих веков влияли на развитие законодательства.
Существовали также древние обычаи, которые регламентировали использование бортных деревьев, право охоты на бобров, сбор меда, межевые знаки на бортных и других угодьях, приспособления для ловли птиц. Защита этих объектов регламентировалась нормами «Русской Правды», в частности главами всех трех Уставов Великого Княжества Литовского 1529, 1566 и 1588 г.; Соборного Уложения 1649 г.; «Правами, по которым судится малороссийский народ» 1743 г. Древность этих норм обычного права исчисляется более чем 800-летним периодом использования на практике.
6. Общность экономических и географических условий. Территория Киевской Руси находилась в пределах двух природных зон: смешанных и широколиственных лесов. При этом не наблюдалось существенных различий в их климатических показателях, почвах, растительности, распространенных породах лесов, флоре, фауне.
Это обстоятельство способствовало появлению обычаев и правил, достаточно близких по своему смыслу, которые вошли во все сферы жизни наших предков. В исследованиях Б. Д. Грекова приводится пример, связанный с лесными промыслами — давний обычай считать бобров собственностью князей [3]. Со временем эта норма вошла в ст. 69 «Русской Правды», которая предусматривала высокий штраф за кражу бобра. Этот аспект проявился в оплате дани шкурами зверей. Так, М. С. Грушевский отмечает, что поляне платили мехами дань хазарам [4]. В результате подавления восстания древлян княгиня Ольга установила им дань, которая состояла из шкур зверей. Основа этого обычая, связанного с лесными промыслами, имела такие глубокие корни, что через пятьсот лет после этих событий его продолжали использовать в системе управления государством. Монголо-татары, захватившие русские земли, обложили население данью, состоявшей, в частности,
из шкур медведей, бобров, соболей и хорьков, которые водились практически во всех лесах Древнерусского государства.
Другим элементом природной среды во всех регионах Древней Руси были пчелы и бортные деревья. Это обстоятельство нашло отражение в нормах обычного права, охраняющего бортников, и закреплено в нормах «Русской Правды», Уставов Великого Княжества Литовского, Русского и Жемой-тского, Соборного Уложения 1649 г., «Прав, по которым судится малороссийский народ» 1743 г.
Общность экономических и географических условий сказалась на появлении другого обычая, который заключался в компенсации стоимости диких и домашних птиц. Так, статья 81 «Русской Правды» устанавливала стоимость на распространенных в Киевской Руси птиц: ястребов, голубей, соколов, лебедей, журавлей, гусей, кур. Обычай, предусматривающий компенсацию стоимости животных, вошел с нормами Уставов Великого Княжества Литовского 1529, 1566, 1588 г. Однако перечень животных, охраняемых законом, практически не изменился. В него входили, согласно арт. 2 главы IX Статута 1529 г., главе X Уставов Великого Княжества Литовского 1566 и 1588 г.: зубр, лось, олень, лань, медведь, рысь, лошадь, соболь, кабан. Такой же список животных содержится в ст. 9 главы 19 другого кодекса — «Права, по которым судится малороссийский народ» 1743 г.
Таким образом, общность экономических и географических условий дала возможность закрепиться в виде положений закона обычаям, охранявшим пчел, определенных птиц, зверей, а также различных видов деревьев, системе оплаты дани шкурами лесных животных.
7. Способность трансформации обычаев в нормы права. В специальной литературе зафиксировано наличие у наших предков значительного количества обычаев. При этом не все из них превращаются в правовую норму. Для такой трансформации, по мнению М. В. Гримич, необходимо наличие обычно-правовой культуры народа, которая постепенно превращается в волю государства [5]. Закреплению в виде закона норм права, связанных с лесами, способствовал целый ряд обстоятельств. Наши предки постоянно жили в лесах и вокруг них, непосредственно наблюдая законы их развития. Наличие лесных промыслов способствовало
познанию многих особенностей и закономерностей природы. На основании этих представлений среди населения Киевской Руси сложились обычаи и устные правила пользования борами и дубравами. Со временем они становились традиционными, и люди выполняли их добровольно через хозяйственные и другие правила.
Появление государства привело к тому, что многие нормы народных традиций, правил и обычаев перешли в категорию закона. Первым нормативным документом, сформировавшимся на их основе, стала «Русская Правда», где целый ряд статей санкционировал древние обычаи.
Процесс трансформации обычаев в нормы права связан с общественным строем, с природными и экономическими условиями. Комплекс этих факторов влияет на закрепление в законе тех или иных обычаев. При этом, как указывает В. Ф. Горбовой, способ правового регулирования зависит от характера регулируемых общественных отношений [6]. Так, правовую санкцию государства получили нормы, касающиеся бортничества, охоты, добычи бобров, приборов для ловли птиц и зверей, сервитутные отношения, компенсация за незаконно добытые природные блага. Свойство трансформации этих обычаев подтверждается тем, что они закрепились в праве и вошли в четыре документа: «Русскую Правду», Уставы Великого Княжества Литовского, Соборное Уложение 1649 г., «Права, по которым судится малороссийский народ» 1743 г.
Обычаи закреплялись в нормах закона на определенном этапе развития общества. При изменении общественных условий некоторые из обычаев могут потерять государственную санкцию. Примером такой нормы является обычай, закрепленный в ст. 70 «Русской Правды», предусматривающий ответственность верви или общины за кражу бобров на ее территории, а также ее обязанность разыскивать преступников. В Уставе Великого Княжества Литовского 1529 г. согласно ст. 9 главы IX бобры были признаны животными, также охраняющимися законом, но община уже не отвечала за их кражу. Аналогичным образом решается этот вопрос в другой памятке права — «Правах, по которым судится малороссийский народ» 1743 г. В кодексе есть статьи, охраняющие бобров, — арт. 12 главы 19, но отсутствует норма, обязываю-
щая общество участвовать в поиске и задержании воров.
Другим обычаем, трансформировавшимся в нормы закона и дошедшим до наших дней, было право правителей объявлять леса заповедными.
Древнерусские князья использовали право объявления лесов заповедными с целью своего обогащения. Так, князь Владимир Мономах объявил заповедными расположенные под Киевом урочища Зверинец и Соколиный Рог. В них имела право охотиться только семья князя или по его личному разрешению. По данным М. И. Кутепова, наказание за посягательство на княжеские, а затем государственные владения устанавливалось вплоть до смертной казни [7]. Эта норма, по мнению М. С. Грушевского, использовалась княгиней Ольгой, которая объявила после подавления восстания древлян часть их лесов заповедными [8].
На территории Великого Княжества Литовского правители государства объявили заповедными целый ряд лесов, в число которых входила и знаменитая Беловежская Пуща.
Итак, появление обычаев, правил, традиций пользования лесами стало закономерным явлением на определенном этапе социально-экономического развития общества и государственности древнерусского народа. На процесс их правового закрепления повлияло то обстоятельство, что леса покрывали большую часть территории Древней Руси и были одним из важнейших средств жизнеобеспечения общества.
Становление правовых отношений в лесной отрасли связано с важной ролью леса как стратегического, оборонного и экономического фактора. Древнейшей формой лесного законодательства являлись правовые обычаи пользования лесами. На примере правоотношений в лесной отрасли раскрыто содержание семи специфических признаков обычного права: социальность; коллективность; стихийность возникновения; многократное применение, повторение (консерватизм); древность; общность экономических и географических условий, способность трансформации обычаев в законодательные нормы. Необходимо отметить, что они отразились в правосознании древних славян и имели определенное влияние на характер правотворчества государств, входивших в разные исторические периоды в Древнюю,
а затем Московскую Русь. Напрашивается вопрос: почему лесное законодательство, судя по известным правовым письменным источникам, возникает у нас значительно позже, нежели в западных цивилизациях? Предположительно это связано с расселением людей на исследуемой территории, определенным периодом закрепления ее за тем или иным родоплеменным объединением, наличием огромных лесных массивов, что вплоть до образования государства не осознавалось как экономическая ценность. Сложившееся в этот период восприятие населением леса как «ничейного» будет поколеблено даже не столько появлением лесных законов, закреплявших права собственности за тем или иным владельцем, сколько постепенным осознанием того, что лесные массивы и лесные богатства не вечны, а кажущаяся их естественная вос-полняемость обманчива.
Таким образом, первый период характеризуется незначительной эксплуатацией лесных богатств при отсутствии рынков и отсутствием юридической регламентации права пользования, место которой занимали фактические отношения людей.
Второй период — выработка правовых норм, или переход от обычного права к писаным законам, — охватывает время возникновения и развития меркантилизма.
Меркантилизм возникает в эпоху так называемого первоначального накопления капитала. С XIV в. в передовых странах Западной Европы феодализм вступает в стадию разложения, происходит вытеснение натурального хозяйства товарно-денежным. Торговля становится важнейшей отраслью экономики; это приводит к возрастанию роли денег как средства обращения. Богатство все более отождествляется не с совокупностью натуральных благ, не с феодальными привилегиями, как прежде, а с деньгами. Происходят становление и развитие мирового рынка, рост международной торговли. Все это также привлекало внимание к исследованию закономерностей в сфере торгово-денежного обращения. Происходил процесс превращения купцов в промышленных капиталистов. Купцы вывозили рабочую силу и сырье, организовывали производство товаров, в том числе подчиняя себе мелкое производство путем раздачи сырья. Промышленное производство стало выходить за пределы городов. Ремесленное производство начиная с XVIII в. постепенно
уступало место мануфактурному. В этот же период в Европе происходило формирование абсолютистских национальных государств. Королевская власть, создавая торговые компании, поощряя мануфактурную промышленность, раздавая субсидии, обогащая банкиров через систему государственных долгов и т. д., способствовала углублению процесса первоначального накопления капитала.
Увеличение численности населения, рост городов и сел, возводимых в основном из дерева, частые и опустошительные пожары значительно проредили лесные массивы, и лес становится ценным, как отмечает профессор Императорского Лесного института Н. И. Фалеев [9].
И здесь явственно начинает прослеживаться столкновение двух интересов — с одной стороны, интересы государства, стремящегося к пополнению казны за счет выработки лесного законодательства, предусматривающего штрафные санкции за рубку леса, продажу лесных богатств и т. п., и, с другой, интересы частных лиц, пытающихся использовать лесные богатства, опираясь на обычай, который гласил, что лес «божий» или ничей и, следовательно, бесплатный. Вполне естественно, что другой элемент права собственности, а именно «владение», предполагался сам собой, и, таким образом, у фактических хозяев можно было отметить два элемента права собственности: фактическое владение лесами и отчасти регламентированное пользование лесными богатствами. Оговорка в отношении регламентации пользования лесом для этого периода непременна и связана она с тем, что государство рассматривало лес как средство, а не как цель. Возникала потребность в строевом лесе для нужд флота; признавая стратегическое и военное значение леса (засеки), государство запрещало рубить дубы, строевой лес и т. п. Таким образом, для этого периода в отношении права собственности на лес было характерно превалирование общегосударственных интересов.
Возникновение права собственности на Руси, основанное не на обычаях, а на писаных законах, относится к XV в. Причем складывалось оно на основе принятия запретительных мер не юридического, а этического характера. Часть лесных богатств признавалась «охранною», т. е. пользование на определенной территории
дарами и самим лесом было поставлено в исключительное право лица или учреждения. Сначала в устном порядке закреплялось право пользования, затем обозначалась запретная категория (заповедь, заказ), после чего суверенами выдавался соответствующий юридический документ. Такой документ на Руси получил название «охранная грамота». Выдача «охранных грамот» нередко сопровождалась назначением особых охранных приставов от правительства. Это не столько закрепляло мысль о праве собственности, сколько свидетельствовало о праве суверена помогать частному владельцу своими агентами. Таким образом, при наличии у владельца правительственной грамоты лес становился его собственностью, а нарушение такого владения являлось противоправным действием в отношении государства.
Охранные грамоты у нас стали выдаваться с начала XV столетия. Сначала они выдавались монастырям, а затем иным учреждениям и конкретным лицам [10].
В складывающейся системе охраны лесов возникают, как уже упоминалось, два таких своеобразных запрещения суверенного происхождения, как «заповедь» и «заказ». «Заповедь» являлась запрещением не столько искусственным, сколько естественным; она свидетельствовала как бы о прирожденной неприкосновенности для кого бы то ни было данной вещи. Напротив, «заказ» налагался на имущество как запрещение искусственное, т. е. принятое по соображениям практической целесообразности. Отсюда напрашивается вывод, что нарушение заповедей являлось преступлением более тяжелым, нежели нарушение заказа, которое могло произойти по недомыслию и, следовательно, влекло за собой менее тяжкое наказание.
К числу заповедных лесов в России относились, прежде всего, княжеские леса, пользоваться которыми было категорически запрещено; вот они-то и являются «прообразом» будущего права собственности на леса.
К разряду заповедных лесов относились так называемые засеки, игравшие роль своеобразных преград при нападении противника. В силу их особого стратегического значения любое нарушение права засек являлось преступлением против государства и жестоко каралось.
Специфика заказных лесов заключалась в том, что зачастую по каким-то не совсем
понятным причинам они объявлялись особо важными, и на определенный период на них распространялось запретительное право нарушать пограничные знаки, осуществлять порубки, охотиться и т. п. [11].
Право пользования лесными массивами предоставлялось частным лицам государем через «пожалование». Пожалование происходило «в поместье» за верную службу военных, гражданских и даже духовных лиц. Так, в течение XIV—XV вв. образовалось очень много поместий, что привело к появлению таких категорий, как поместные, вотчинные, общие и поверстные леса, и потребовало их кодификации в законодательном порядке, что и было осуществлено в Соборном Уложении царя Алексея Михайловича в 1649 г.
Поместный характер владения привел к закреплению за военным сословием права рубить лес на собственные нужды во всех частных лесах без согласования с хозяином [12]. Данный параграф Соборного Уложения фиксирует, что наряду с поместными лесами были уже и леса частные. Их происхождение связано со стадией перехода поместья в вотчину. С уходом из жизни хозяина поместья его собственность наследовали правопреемники, принцип пожалования отходил в сторону и начинал работать принцип наследства. Правопреемник или нес те же налоговые обязательства перед государством, что его предшественник, или вносил определенную сумму денег в виде выкупа и тем самым увеличивал свою независимость перед государством. Вотчины в дальнейшем могли переходить по праву наследования и даже по праву купли-продажи. Таким образом, с этого момента можно говорить о лесах частного владения, но с оговоркой, так как право собственности таких владельцев ограничивалось государственными интересами.
Что касается общих, или въезжих, лесов, то Уложение в п. 23 главы VII относит к ним такие лесные массивы, в которых право собственности на леса и их богатства было разделено между несколькими владельцами. Если один из владельцев расчищал леса под пашню или сенокос, то расчищенная земля делилась между всеми владельцами, имеющими въезд или право собственности.
Поверстные леса принадлежали, как гласит п. 6 гл. XVI Соборного Уложения, собственно казне. Название это произошло,
по всей видимости, оттого, что они измерялись и обозначались по верстам, или оттого, что они оставались после верстания поместьями. Всякий имел право расчищать поверстные леса под пашни и сенокосы, и расчищенная земля становилась его собственностью.
Владение в России закреплялось особыми документами — «писцовыми» книгами, в которых содержалось описание земель, имений, вотчин, лесов. Описание в этих документах преследовало фискальные или межевые государственные интересы. Во время московских пожаров в начале XVIII в. эти книги сгорели. Были составлены новые, но с большими неточностями, что приводило к различным недоразумениям между владельцами.
Петровский период знаменует собой окончательное торжество идеи государственного суверенитета. Фактическое владение допускалось постольку, поскольку это не противоречило государственным и военным интересам. Часть писцовых книг, собранных по распоряжению Петра, исчезла, а оставшиеся потеряли законодательную силу. Все леса были переведены в ограниченное пользование: береговые леса объявлялись по распоряжению царя заказными, за лесные нарушения ужесточались наказания, вплоть до смертной казни, вводилась лесная охрана. По большому счету, Петр национализировал часть лесов, которые представляли особую важность для государства. Под государственную юрисдикцию в 1722 г. были переведены так называемые черные крестьянские земли. Сделано это было из фискальных соображений, так появились первые государственные леса.
В последней четверти XVIII столетия в России начинают складываться капиталистические отношения, не обошедшие стороной и лесное хозяйство. Постепенно начинают превалировать тенденции частной собственности, общественная и казенная собственность рассматривается как своеобразный пережиток, который должен уйти в прошлое вместе с феодализмом. Под влиянием этих тенденций Екатерина II 22 сентября 1782 г. подписывает указ, который отменяет петровские запретительные меры и посягательства на частную лесную собственность.
Итак, в конце второго периода намечается укрепление частнособственнических идей и их правовой реализации на практике.
Третий период характеризуется упрочением частной собственности на лес, изысканием новых форм эксплуатации лесных богатств, установлением более гармоничных отношений между правом государства и правами частных собственников.
Опыт лесного законодательства, основанный как на обычаях, так и на писаных законах, позволяет говорить о том, что каждый участок леса должен иметь своего собственника в виде юридического или физического лица, которое под контролем государства в определенном законом порядке может (и обязано) вести лесное хозяйство, получать доход, распоряжаться и платить налоги.
А «ничейные» леса обречены на истребление — это наглядно демонстрирует нам опыт уже начала XXI столетия
1. Шелгунов Н. В. История русского лесного законодательства. СПб., 1857. С. 1—4; Фалеев Н. И. Лесное право. М., 1912. С. 17.
2. Грушевский М. С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV века. Киев, 1991. С. 373.
3. Греков Б. Д. Правда Русская : учеб. пособие. М. : Изд-во АН СССР, 1940. С. 75.
4. Грушевский М. С. Указ. соч. С. 75.
5. Гримич М. В. Обычное гражданское право Украинской земли XIX — начало XX в. М. : Аристей, 2006. С. 16.
6. Горбовой В. Ф. Предмет и система советского лесного права. Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1984. С. 27.
7. Кутепов Н. И. Великокняжеская Царская и Императорская охота на Руси. СПб., 1896. С. 181.
8. Грушевский М. С. Указ. соч. С. 372.
9. Фалеев Н. И. Лесное право. М., 1912. С. 18.
10. Шелгунов Н. В. Указ. соч. С. 2—4.
11. Врангель Е. В. Лесные законы Российской империи с присоединением истории корабельных лесов. СПб., 1841. С. 3-6.
12. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1881. Т. 1. Улож. Гл. XVII. П. 18.
Historical and Legal Aspects of Forest Property in Russia and the Russian Empire
© Chernih V., 2013
Article is devoted formation of the wood legislation in Peter I board. Peter the Great contribution to cardinal change of the relation of the state and the population to wood resources is analyzed. Namely, giving to popularity woods, the organization of the prohibitive system accompanied by threats of severe punishments for default of wood instructions, establishment of a management system of management of woods, working out and introduction of various elements of silvicultural activity and, at last, about 200 decrees and orders of legal character on wood.
Key words: Peter I and wood, the wood legislation; the description of woods; the operation and forest conservation organization; creation of wood fund.
