CC BY
68
УДК 398:745
А. Р. Татаркина
кандидат исторических наук, доцент
Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет, Челябинск, Россия
E-mail: [email protected]
ORCID 0000-0002-4749-3418
ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ТРАДИЦИОННОЙ ТРЯПИЧНОЙ КУКЛЫ
Представлена многоаспектность изучения детской тряпичной куклы в историко-культурных исследованиях. Интерес к изучению игрушки как потенциального ресурса в образовательных и воспитательных целях начинает формироваться во второй половине XIX в. Тряпичная кукла рассматривалась исследователями как этнографический источник, характерный преимущественно для народной культуры. Отмечается, что игрушка пользовалась повсеместной популярностью и вышла за границы ее использования крестьянскими детьми. В этом заключается ее специфическое бытование в повседневной культуре. Рассмотрены наиболее распространенные типы тряпичной куклы, соответствующие определенному детскому возрасту, дается их смысловое и символическое объяснение. Особенности тряпичной куклы раскрываются на основе анализа этнографических и мемуарных источников. Подчеркивается универсальность, полифункциональность тряпичной куклы, популярной среди педагогов, культурологов, искусствоведов, и возрастающий научный интерес к ее феномену в свете новейших исследовательских практик.
Ключевые слова: традиционная культура, культура повседневности, детская повседневность, тряпичная кукла, народная игрушка
Для цитирования: Татаркина, А. Р. Историко-культурные аспекты изучения традиционной тряпичной куклы / А. Р. Татаркина// Вестник культуры и искусств. - 2022. -№ 2 (70). - С. 71-80.
Введение
История куклы неразрывно связана с культурной историей человечества. Кукла принадлежит к числу уникальных артефактов, свидетельствующих о его универсальном характере. Стоит задуматься о том, как один предмет способен вместить и показать особенности мироустройства, систему ценностей, норм, правил. Ее особое, главенствующее место среди игрушек можно объяснить тем метафорическим значением, которое ей присуще. Ведь кукла, по мнению Ю. М. Лотмана, есть игрушка и модель [18, с. 377]. Причем последнее понятие несет в себе смысловую многослойность. Кукла -это и модель человека, и модель мироздания, и ритуальная, обрядовая модель. Сам человек был первой моделью Божественной сущности,
созданной по образу и подобию Бога. Подобно Творцу, человек начал изготавливать свои куклы-модели, наделяя их различными функциональными и семантическими характеристиками. Ю. М. Лотман отмечал также коммуникативную и тактильную специфику куклы: «На статую надо смотреть, а куклу необходимо трогать, вертеть», «Кукла не требует созерцания чужой мысли, а игры» [Там же, с. 378]. Постоянное контактирование, взаимодействие куклы и человека сделало ее важным атрибутом повседневности, не знающим возрастных ограничений. А глубокая символическая основа возвышает куклу над обычными игрушками, ставя ее в один ряд с сакральными артефактами. В данном контексте зададимся целью рассмотреть историко-культурные аспекты
71
изучения традиционной тряпичной куклы. Это возможно на основе междисциплинарного синтеза, с применением методов устной истории, лингвистического анализа текстовых материалов, историко-сравнительного метода. Междисциплинарная специфика исследования обусловила разнообразие используемых источников, которые мы можем условно ранжировать на следующие группы: музейные коллекции кукол , представленные на ресурсе Государственного каталога музейного фонда Российской Федерации [11; 12]; реплики традиционных кукол, выполненные народным мастером Российской Федерации Ириной Владимировной Агаевой и хранящиеся в фондах Музейного ресурсного центра г. Ноябрьска [13; 14]; визуальные материалы, к которым мы отнесли фотографии кукол, реконструированных по традиционным технологиям. Эта группа источников детально описана и рассмотрена в книгах крупнейшего исследователя-искусствоведа Галины Дайн [79]. Важным источником являются этнографические записи второй половины XIX в., в частности, нами была изучена работа Александра Можаровского «Из жизни крестьянских детей Казанской губернии. Этнографические материалы» (1882) [22]. Большую ценность представляют фольклорные источники (детские игры, поговорки, русские народные сказки) [3; 4], а также источники личного происхождения, в первую очередь мы использовали материалы из мемуарной литературы, в том числе воспоминания Т. Л. Сухотиной-Толстой [28], Л. Д. Троцкого [30]. Отдельную группу источников составили произведения детской художественной литературы (стихотворения А. Барто, М. Пожаровой) [2; 26].
Профессиональный исследовательский интерес к феномену куклы в России начал формироваться в XIX в. Изучение традиционных основ отечественной культуры тогда было трендом эпохи. Как писала М. А. Мишина, именно во второй половине XIX в. в научный оборот вошел термин кукла-игрушка и были обозначены ее сущностные качества: во-первых, «это кукла, которой играет ребенок крестьянского происхождения (т. е. традиционного общества), во-вторых, эта кукла изготовлена из подручных материалов и выполнена с большой долей
условности» [21, с. 110]. При этом, отмечает автор, на сегодняшний день в современной науке отсутствует однозначная трактовка понятия кукла [Там же, с. 109]. В свою очередь это способствует невероятной популярности научного изучения куклы, формированию устойчивого интереса со стороны этнографов, искусствоведов, культурологов, историков, антропологов.
Исследовательские материалы по теме традиционной игрушки достаточно обширны и разнообразны. Научное изучение феномена куклы в нашей стране началось во второй половине XX в. Первой фундаментальной работой стало диссертационное исследование Галины Львовны Дайн «Искусство игрушки (художественно-функциональные особенности русской народной куклы XIX - нач. XX в.)» (1976), актуализировавшее данную проблематику. Впервые в науке ученым были сделаны выводы об универсальности, синтетичности тряпичной куклы, совместившей в себе свойства игрушки и произведения декоративно-прикладного искусства. В своих последующих работах Г. Л. Дайн отмечала синкретическую природу текстильной куклы, ее связь с древнейшими обрядовыми практиками, функциональную специфику и бытование в традиционной крестьянской среде [7-9]. Доказательством данного утверждения являются результаты археологических исследований конца XX в. о роли кукол в погребальных обрядах [4].
Помимо исторического экскурса и семантического разбора куклы, Г. Л. Дайн предлагает читателю приобщиться к миру народных промыслов через обучающие мастер-классы по изготовлению тряпичной игрушки. Теоретические аспекты находят свое подтверждение в богатейшем нарративном, этнографическом материале, собранном исследователем во время этнографических экспедиций. Результатом стал обобщающий труд «Игрушка - уроки этнокуль-туры» [8].
Историко-антропологический анализ феномена куклы представлен в монографии И. А. Морозова «Феномен куклы в традиционной и современной культуре (Кросс-культурное исследование идеологии антропоморфизма)» [23]. Исторический контекст работы основан на 3-уровневом анализе куклы. Кукла выступа-
72
ет как объект обрядово-ритуальных, мифологических и игровых практик. Ее феноменологическая, универсальная сущность заключается в исключительном воздействии, оказываемом на процесс становления и воспитания личности ребенка. И. А. Морозов отмечает, что кукла «в значительной степени детерминирует его ментальные и поведенческие реакции, а также играет определяющую роль при социализации и гендерной идентификации, освоении социальной и природной среды и адаптации к ней в раннем детстве» [Там же, с. 16]. Кукла как элемент детской повседневности рассматривается автором через анализ игровых практик («дочки-матери», «в гости», «в семью»).
Теоретические аспекты проблематики феномена традиционной куклы и ее бытования в пространстве современной культуры рассмотрены в исследованиях М. А. Мишиной [20; 21].
Изучение куклы с позиций детской повседневности и педагогики повседневности началось относительно недавно, при этом данная группа исследований отличается обилием публикаций. О постановке проблемы детской повседневности писала А. С. Ляшок [19], характерные особенности вещно-предметного мира ребенка в советскую эпоху представлены в трудах А. А. Сальниковой [27]. М. С. Костю-хина в качестве специфического источника по изучению куклы как атрибута детской повседневности использовала детскую художественную литературу [16]. В этих работах кукла рассматривается как атрибут игры, являющейся, с одной стороны, зеркальным отражением взрослого мира, а с другой - структурой детской повседневности.
Мы можем наблюдать устойчивый интерес к нашей проблеме в педагогической литературе, в которой подчеркивается воспитательный потенциал использования традиционных технологий народного творчества в системе дополнительного образования, проектной деятельности. О. Г. Тихонова изучала возможности тряпичной куклы в системе дошкольного образования [29], подчеркивая важность постепенного приобщения детей к ценностям народной культуры через различные формы деятельности, такие как чтение сказок, знакомство с народным костюмом и технологией изготов-
ления тряпичной игрушки. Результативность подобного подхода, по мнению О. Г. Тихоновой, зависит от разнообразия игровых форм, использования нестандартного оборудования на занятиях. О. В. Коротких [15] акцентировала значимость народной игрушки как средства духовно-нравственного воспитания ребенка в условиях растущей популярности так называемых антиигрушек - серийного продукта, изготовленного по западным аналогам, который «формирует тенденцию вытеснения развивающей игры и подлинного творчества».
Возможности изучения и использования феномена куклы в системе высшего профессионального образования обозначила А. Г. Щербакова [31] на примере профиля «Художественное изготовление игрушки». Образовательный процесс, по мнению автора, невозможен без сбора этнографического материала, исторического анализа символики и технологий создания игрушки.
Ознакомившись с современной научной педагогической литературой, мы можем выделить наиболее распространенные подходы к изучению феномена тряпичной куклы:
1) это средство нравственного, семейного, духовного, культурного воспитания;
2) компонент развития творческого потенциала;
3) средство коррекции детско-родительских отношений;
4) средство воспитания детей, лишенных попечения родителей;
5) средство эколого-краеведческой работы в системе школьного образования;
6) средство внеурочной деятельности;
7) средство воспитания толерантного отношения к иным культурным традициям;
8) воспитание трудолюбия;
9) развитие мелкой моторики рук;
10) обучение национальным традициям и языку своего народа.
Научно-педагогическая активность свидетельствует о неисчерпаемости потенциала традиционной игрушки в образовательной и воспитательной деятельности. При этом мы наблюдаем повышение интереса к народной культуре, к возрождению и реконструкции традиционных технологий игровых и обрядовых ком-
73
понентов, что находит свое подтверждение в тенденциях музейной педагогики и детского музея. Например, на базе Государственного исторического музея Южного Урала (г. Челябинск) с 2006 г. работает Детский музей, располагающий двумя постоянными экспозициями «Русская изба» и «Башкирская юрта» [5]. Занятия, мастер-классы с маленькими посетителями происходят в интерактивной форме, их целью является не только знакомство с традициями народов Южного Урала, но и овладение технологиями изготовления тряпичных игрушек, изделий из шерсти, навыками традиционных игр. Популяризация народного творчества, народной игрушки находит отражение и в научно-популярной литературе (работы И. Н. Котовой, А. С. Котовой [17], Д. Н. Моски-на, Т. Б. Яшковой [24], Л. С. Орловой [25]).
Таким образом, мы приходим к заключению об устойчивом росте интереса к изучению феномена куклы в различных исследовательских практиках. Но подобная мультидисци-плинарность, на наш взгляд, «распыляет» сам предмет исследования, в связи с чем возникает потребность обобщения накопленного исследовательского опыта и источниковедческого материала для проведения историко-культурного анализа тряпичной куклы.
Многозначность и универсальность
куклы как исследовательская проблема
Вещно-предметный мир традиционной крестьянской семьи помимо необходимых в хозяйстве предметов обязательно включал тряпичных кукол. Тряпичные игрушки были и в самых бедных крестьянских семьях, и в царских палатах. Иван Егорович Забелин отмечал, что игры в куклы «сосредотачивали всю деятельность ребенка вокруг домашнего очага, восстанавливая перед ним весь круг домашней жизни, вводили в дом» [10, с. 98]. Набор домашних игрушек мог быть разнообразным, но он обязательно включал кукол, соответствующих определенному этапу взросления. Поэтому еще до появления на свет ребенка кукла первой входила в его мир и в его дом как защитница и хранительница с ярко выраженной сакральной функцией. С момента рождения новой семьи кукла считалась символом будущего потом-
ства. Во время свадьбы широкое распространение имел обычай класть на колени невесты спеленатую куклу, что должно было принести невесте материнскую силу. Нужно отметить, что эта традиция в измененном виде дошла и до наших дней (украшение свадебного кортежа куклой-невестой).
Рождение малыша сопровождали куклы-пеленашки и кувадки. Они также оберегали и защищали новорожденного от проникновения злых духов. До крещения ребенка в его колыбели находилась специальная куколка-пеленашка, отпугивавшая злую нечисть. По своему внешнему облику пеленашка напоминала новорожденное дитя [14]. Как отмечала Г. Л. Дайн, до середины XX в. пеленашками называли только что родившихся детей [9, с. 26]. И куклу, и ребенка туго пеленали в старые ветхие ткани. Мальчиков заворачивали в мужские рубахи, а девочек в понёвы матери. Считалось, что через родительскую одежду ребенку переходила сила и защита. Визуальный образ этой куклы, с одной стороны, прост и примитивен: столбообразная композиция без рук и ног, неподвижная, обмотанная белой тканью - такая кукла мало подходила для игр ребенка. С другой - это кукла-заместитель, простая неподвижная конструкция олицетворяла покой, первозданную сущность, связь с предками. По сути, пеленашка есть первичная модель человека, не овладевшего речевыми и двигательными функциями. После крещения пеленашку убирали из колыбели и хранили вместе с крестильной рубашкой.
Следующей в жизни человека куклой, выполнявшей как обережные, так и игровые функции, была кувадка. Происхождение этой куклы связывают с обрядом «кувада», в котором главную роль играл мужчина. Суть обряда сводилась к имитации женских родов, тем самым, по народным представлениям, облегчались физические страдания роженицы и доказывался факт родства отца и ребенка. Кувадки, в отличие от пеленашек, изготавливались из разноцветных лоскутов материи и гирляндой развешивались над колыбелькой [13]. Своим внешним обликом кувадки напоминали современные подвесные игрушки (погремушки, ка-русельки, мобили). Яркий цвет и интересный орнамент тканей, из которых крутили кувадки,
74
способствовали развитию малыша. Как свидетельствуют психологи, взгляд новорожденного не обладает возможностью фокусирования на конкретном предмете. Ребенок видит мир расплывчато, нечетко. По мере взросления его зрение будет стабилизироваться, и большую роль в этом сыграет яркий предмет, находящийся в непосредственной близости.
Образы куклы-младенца в разных культурах идентичны, представляют собой простейшую конструкцию, состоящую из головки, набитой ватой или другим сподручным материалом, и спеленатого тела. Так, например, традиционная башкирская кукла-младенец «курсак» [11] изготавливалась из лоскутов яркой материи, умещалась в ладонь (ее размер не более 10 см). Тело куколки обязательно перевязывалось ленточкой, что указывало на ее видовую принадлежность, ведь лентами всегда пеленают младенцев.
Роль куклы-инициации выполняла кукла « Отдарок на подарок». Она символизировала посвящение, ритуал инициации, переход ребенка во взрослый мир. Это была простейшая кукла, технологии ее изготовления начинали учить с 3-летнего возраста, причем и мальчиков, и девочек. По умению «закрутить», «свернуть» куколку судили о формирующихся навыках, работе моторики рук, аккуратности, терпеливости и кропотливости. Кукла «Отдарок на подарок» была первой, которую ребенку необходимо сделать самому, но не для себя, а в качестве дара, подарка своим родителям. Обычно вручение «Отдарка» сопровождалось ритуальной фразой «спасибо, папенька и маменька, что на ноги поставили». Кукла была своего рода экзаменом, успешно пройдя который, вчерашнее дитя уже считалось взрослым, а значит, у него появлялось свое место за трапезным столом и определенный перечень обязанностей по дому, а также и одежда, соответствующая его полу. Такую обрядовую куколку вручали в 5-7-летнем возрасте. Примечательно, что в европейской традиции вступление во взрослость приходилось на такой же возраст и являлось рубежом между детством и взрослением. Филипп Арьес объяснял, что в этот период дети «способны обходиться без помощи матери и няньки» и «примерно в семь лет и с этого момента они
сразу входят в сообщество взрослых, разделяя с друзьями, старыми и молодыми, ежедневные заботы и игры» [1, с. 408]. Куколка «Отдарок на подарок» выполнялась из светлых лоскутов и ниточек, без ножниц и иголок. Хранилась она, как и кукла-пеленашка, вместе с крестильной рубахой и передавалась как семейная реликвия.
Таким образом, мы видим, что кукла не просто сопровождала человека на протяжении его жизни, она являлась органической частью его повседневного бытия, его символом-оберегом. Например, в русской народной сказке «Василиса Прекрасная» куколка играет роль и семейной реликвии, и оберега-талисмана, защищавшего главную героиню: «Я умираю и вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу; береги ее всегда при себе и никому не показывай, а когда приключится беда, дай ей поесть и спроси у ней совета. Покушает она и скажет тебе, чем помочь несчастью» [3, с. 317]. Наделение кукол магическими качествами объясняет специфику их изготовления. Глубокий смысл вкладывался в конструкцию куклы, материал, из которого ее скручивали, дополняющие предметы-аксессуары. Крестообразная конструкция тела [13] была олицетворением четырех сторон света, трех-частное деление тела куклы свидетельствовало о пространственном делении мира на небесный, земной и подземный. Таким образом, кукла символизировала священное число «семь» - знак семьи, коллектива, рода. Безликость игрушки объясняется защитой от проникновения нечисти, а через использование в качестве материала старой, поношенной материи ребенку передается родительская сила [12]. У куклы не было имени, ее просто называли «куколкой»: «Ты куколка, я куколка, ты маленькая, я маленькая, приди ко мне в гости...»; «Куколка, куколка, что ты долго не жила? Я боялась типуна.» [6, с. 124]. И несмотря на то, что в более позднее время девочки стали давать своим куклам имена, чаще всего нарекая их Ляльками или Маньками, в этой однообразной, повторяющейся традиции мы отмечаем следы изначальной безымянности куклы.
Однако в изготовлении куклы мы можем увидеть и абсолютно прагматичный подход. Крестьянский уклад жизни всегда отличался бе-
75
режливостью и трепетным отношением к труду. У крестьян не было привычки выбрасывать изношенные вещи, так как они могли послужить в домашнем хозяйстве в качестве обычных тряпок или материала для игрушки. Безликость куклы давала простор фантазии, и крестьянские дети в процессе игры кукольные лица оформляли вышивкой, наклеивали кусочки цветной бумаги, прорисовывали углем [9, с. 39]. Можно сказать, что изготовление и дальнейшая игра с куклой имели воспитательный, развивающий, образовательный смыслы. Кукла отличалась универсальным характером использования, что объясняется отсутствием существенной разницы во внешнем облике куклы-оберега и куклы-игрушки. Эту особенность отмечал Ф. Арьес: « Специалисты по истории игрушки и коллекционеры кукол и миниатюрных фигур почти не могут отличить куклу - детскую игрушку от других статуэток и изображений, в огромном количестве поставляемых археологическими раскопками» [1, с. 78].
Универсальность куклы обнаруживается и в том, что она не знает гендерных ограничений. В крестьянских семьях в куклы играли и мальчики, и девочки. По замечанию Ф. Арье-са, «в раннем возрасте к детям того и другого пола относились практически одинаково: и те, и другие носили одинаковые костюмы, одинаковые платья» [Там же, с. 80]. Наиболее популярными играми с куклой были «в гости», «дочки-матери», «свадьба». Играя «в свадьбу», девочки не просто наряжали своих тряпичных подружек, создавали праздничный антураж, но и весьма детализировано и точно воспроизводили сам свадебный обряд. В копировании взрослой жизни ребенок четко обозначал возраст своих кукол, которым подоспело время замуж выходить. Вот как это описывает И. М. Левина: «Сначала эта кукла была "мала девушка", у нее ног не было; когда ее тряпочное лицо сильно запачкалось, я сделала кукле голову больше и пришила ноги. Кукла выросла и сделалась взрослой девушкой, стала ходить с другими куклами на "метище", где парни стали за нее свататься, потом она вышла замуж, ее венчали; подругами ее были тоже куклы других девочек: Кати, Анны, Александры и Василисы. Устраивали посидки, девичник и кукла-невеста в по-
вязке причитала» [6, с. 197]. Причитания куклы в точности воспроизводили традиционные «посидки» девушек-невест перед сватовством: «Уж ты Саннушка-Александрушка, моя дорога подружецка...». Девочки распределяли роли, давали куклам имена (чаще всего это были их односельчане), украшали «избы» жениха и невесты. В качестве украшений использовались как обычные предметы (камешки, жестяные баночки, обертки от конфет), так и фотографии, тематика которых не имела никакого отношения к самой игре. Фотография-картинка здесь выступала символом повседневного быта традиционного жилища начала XX в. В описании процесса игры обнаруживается еще одна важная деталь - наслоение повседневности традиционной и новой советской. Традиционными являлись причитания невесты, свадебный сговор, расплетание невестиной косы, а абсолютно новыми атрибутами - регистрация брака в административных органах («Нужно в исполком наперед заехать, записаться-то, девки, тогда уже надо венцаться» [Там же, с. 212]), подписи в документах («без печати документы не бывают»). И только после подписей кукол отравляют венчаться в церковь. Таким образом, в пространстве детской игры старое и новое не противоречат, а скорее дополняют друг друга.
Со второй половины XIX в. тряпичную куклу начинают вытеснять более дорогие аналоги, выполненные из фарфора, дорогих тканей. Кукла-игрушка в результате приобретает еще один символ - куклы-статуса, куклы-витрины, которой можно было любоваться, но играть с ней постоянно было не очень удобно. Дочь Л. Н. Толстого Татьяна вспоминала, что новыми куклами ей было неловко играть: «Почти каждый год мой крестный отец дарил мне куклу. Она всегда называлась Машей, в честь его дочери, и была всегда так красива, что мне страшно было с ней играть: волосы у нее были настоящие, глаза открывались и закрывались» [28]. Поэтому самодельные куклы, бумажные или тряпичные, оставались вне конкуренции. Неказистые, простые в изготовлении, не всегда ладные, тем не менее они были самыми любимыми. Так, Александр Можаровский отмечал, что «в особенности любят играть в куклы, сшитые из тряпья и наряженные в тот или другой
76
костюм.» [22, с. 16]. Л. Д. Троцкий, вспоминая свое детство, писал: «с младшей сестрой я играл в самодельные куклы. Однажды тетя Феня и тетя Раиса, сестры отца, сделали нам несколько кукол из тряпочек, и тетя Феня навела карандашом глаза, рот и нос. Куклы казались необыкновенными, я помню их и сейчас» [30, с. 25]. О привлекательности самодельной тряпичной куколки свидетельствуют стихи детской поэтессы Агнии Барто [2, с. 26].
Красочное подтверждение внешнего облика куклы мы находим в известном стихотворении Марии Пожаровой 1915 г. «Тряпичная кукла»:
Свернута из тряпки кукла у Параши Не отыщешь краше: руки - словно лапки, Глазки - пара точек, а лицо - комочек. Кукла смотрит косо, взгляд ее уныл. Кто-то вместо носа пуговку пришил. Но Параша любит, нежит и голубит, И целует в щечку маленькую дочку [26].
Поэтесса очень точно дала визуальную характеристику тряпичной игрушки, обозначив ее сущностные особенности: скрученность конструкции, условность анатомического строения тела, «косой» взгляд, небрежность исполнения. Однако «унылость» и простота ее облика отнюдь не отталкивающи, рукотворно сть куклы роднит ее с маленькой хозяйкой, которая по праву создания - творения - рождения называет ее своей «дочкой».
Заключение
Конечно, в традиционном обществе не-угасающую популярность тряпичной куклы можно легко объяснить редкостью и недоступностью ее промышленного аналога. Но при всем разнообразии и избыточности игрушечного мира современного ребенка самодельная игрушка по-прежнему вызывает восторг и восхищение ее обладателей.
Таким образом, проведенный анализ источников и научного задела демонстрирует, с одной стороны, вариативность исследователь-
ской проблематики традиционной игрушки, потенциальные возможности ее использования в разнообразных историко-культурных исследованиях и практиках, с другой - подобная исследовательская неисчерпаемость является убедительным аргументом универсальности и полифункциональности традиционной тряпичной куклы.
1. Арьес, Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке / Ф. Арьес. - Екатеринбург : Изд-во Уральского университета, 1999. - 416 с.
2. Барто, А. Л. Кукла // Стихи / А. Л. Бар-то. - Москва : АСТ, 2015.
3. Василиса Прекрасная // Сказки. -Москва : Советская Россия, 1988. -С. 317-320. - (Библиотека русского фольклора. Т. 2).
4. Виноградов, Н. Б. Антропоморфные «куклы» в погребальной обрядности могильника Кулевчи VI / Н. Б. Виноградов // Поволжская археология. - 2020. -№ 1 (31). - С. 117-123.
5. Детский музей Государственного исторического музея Южного Урала. - иЯЬ: http://www.chelmuseum.ru/projects/ museum_detskij_muzej/?ELEMENT_ ГО=693#сойей (дата обращения: 28.02.2022).
6. Детский фольклор / под ред. М. Ю. Новицкой, И. Н. Райковой. - Москва : Русская книга, 2002. - 560 с. - (Библиотека русского фольклора. Т. 13).
7. Дайн, Г. Л. Тряпичная кукла, лоскутные мячики. Кн. 4 / Г. Л. Дайн. - Хотьково : Цветографика, 2012. - 248 с. - (Игрушка в культуре России).
8. Дайн, Г. Л. Игрушка - уроки этнокуль-туры. Очерки, экспедиционные дневники. Кн. 10 / Г. Л. Дайн. - Сергиев Посад ; Хотьково, 2020. - 304 с. - (Игрушка в культуре России).
9. Дайн, Г. Русская тряпичная кукла. Культура, традиция, технология / Г. Дайн, М. Дайн. - Москва : Культура и традиции, 2007. - 120 с.
10. Забелин, И. Е. Домашний быт русского народа в XVI - XVII столетиях / И. Е. Забелин. - Москва : Языки русской культуры, 2000. - Т. I, Ч. 2. - 520 с.
11. Коллекция башкирских кукол «Кур-сак» в фондах «Областного государственного бюджетного учреждения
77
культуры «Челябинский государственный историко-культурный заповедник «Аркаим». - URL: https://goskatalog.ru/ portal/#/collections?id=28488040 (дата обращения: 28.02.2022).
12. Коллекция тряпичных кукол из фондов Национального музея Республики Татарстан. - URL: https://goskatalog.ru/ portal/#/collections?id= 19188641 (дата обращения: 28.02.2022).
13. Кукла. Куватки И. В. Агаевой в фондах Музейного ресурсного центра г. Ноябрьска. - URL: https://goskatalog. ru/portal/#/collections?id=28305454 (дата обращения: 28.02.2022).
14. Кукла. Пеленашка И. В. Агаевой в фондах Музейного ресурсного центра г. Ноябрьска. - URL: https://goskatalog.ru/ portal/#/coll ections?id=29255849 (дата обращения: 28.02.2022).
15. Коротких, О. В. Игрушка как образ традиционной культуры и средство духовно-нравственного воспитания ребенка / О. В. Коротких // Наука и школа. -2013. - № 4. - С. 127-133.
16. Костюхина, М. С. Записки куклы: модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII - начала XX века / М. С. Костюхина. - Москва : Новое литературное обозрение, 2017. - 301 с.
17. Котова, И. Н. Русские обряды и традиции. Народная кукла / И. Н. Котова, А. С. Котова. - Санкт-Петербург : Паритет, 2003. - 240 с.
18. Лотман, Ю. М. Кукла в системе культуры / Ю. М. Лотман // Избранные статьи : в 3 т. - Таллинн, 1992. - Т. I. -С. 377-380.
19. Ляшок, А. С. Детская повседневность как предмет исследований / А. С. Ля-шок // Культурная жизнь Юга России. -2011. - №1 (39). - С. 98-100.
20. Мишина, М. А. Формы бытования традиционной куклы в культурном пространстве постиндустриального общества : автореф. дис. ... канд. культурологии: 24.00.01 / М. А. Мишина. -Санкт-Петербург, 2011. - 31 с.
21. Мишина, М. А. Кукла как предмет культуры: к постановке проблемы / М. А. Мишина // Вестник СПбГУ. -2009. - Сер. 9. - Вып. 4. - С. 109-115.
22. Можаровский, А. Из жизни крестьянских детей Казанской губернии. Этнографические материалы / А. Можаровский. - Казань, 1882. - 95 с.
23. Морозов, И. А. Феномен куклы в традиционной и современной культуре (Кросс-культурное исследование идеологии антропоморфизма) / И. А. Морозов. - Москва : Индрик, 2011. - 352 с.
24. Москин, Д. Н. Загадки народной куклы / Д. Н. Москин, Т. Б. Яшкова. - Петрозаводск : Периодика, 2010. - 64 с.
25. Орлова, Л. С. Куклы и люди: о ярославских, архангельских и русских северных куклах из коллекции Л. Орловой и А. Найдена / Л. С. Орлова. - Киев : Стилос, 2011. - 176 с.
26. Пожарова, М. А. Тряпичная кукла / М. А. Пожарова. - URL: https:// stihomaniya.ru/2014/01/stikhi-dlja-malyshej-pozharova.html (дата обращения: 28.02.2022).
27. Сальникова, А. А. Безглавая кукла и папин револьвер: ребенок в вещно-предметном мире раннесоветской эпохи / А. А. Сальникова // Теория моды. -2008. - № 8 (лето). - С. 119-139.
28. Сухотина-Толстая, Т. Л. Воспоминания / Т. Л. Сухотина-Толстая. - URL: http:// az.lib.ru/s/suhotinatolstaja_t_l/text_0020. shtml (дата обращения: 28.02.2022).
29. Тихонова, О. Г. Традиционная тряпичная кукла в играх современных дошкольников / О. Г. Тихонова // Поволжский педагогический поиск. - 2020. -№ 4 (34). - С. 24-29.
30. Троцкий, Л. Д. Моя жизнь: Опыт автобиографии / Л. Д. Троцкий. - Москва : Панорама, 1991. - 624 с.
31. Щербакова, А. Г. Традиционная кукла из текстиля: современный историко-культурный и профессионально-педагогический аспекты феномена / А. Г. Щербакова // Традиционное прикладное искусство и образование. -2021. - № 2 (37). - С. 171-176.
Получено 02.03.2022
78
Alfia R. Tatarkina
Сandidate of Нistorical Sciences, Docent
South Ural State Humanitarian Pedagogical University, Chelyabinsk, Russia
E-mail: [email protected]
ORCID 0000-0002-4749-3418
Historical and Cultural Aspects in the Research of a Traditional Rag Doll
Abstract. The article represents a multiple analysis of a traditional rag doll in historical and cultural research. The interest to a toy studying as a potential resource in educational purposes started to form in the second half of 19th century. Different researchers considered the rag doll as an ethnographic source, which is mainly common to folk culture. The article notes that the rag doll became so popular that overstepped the bounds of using it in peasant families. It makes it special for Russian culture. We reviewed the most popular types of rag doll, which were common in a specific children's age, moreover, their semantic and symbolic explanations are given in the article. The article reveals rag doll features based on the analysis of ethnographical and memorial sources. The author highlights the universality, multi-functionality of a rag doll, which is popular among teachers and art critics, and the increasing scientific interest to its phenomenon in latest research practices.
Keywords: traditional culture, everyday culture, children's everyday life, traditional rag doll, folk toy
For citing: Tatarkina A. R. 2022. Historical and Cultural Aspects in the Research of a Traditional Rag Doll. Culture and Arts Herald. No 2 (70): 71-80.
References
1. Aries P. 1999. Rebenok i semeynaya zhizn' pri Starom poryadke [The Child and Family Life under the Old Order]. Ekaterinburg: Ural university publ. 416 p. (In Russ).
2. Barto A. 2015. Doll. Stikhi [Poems]. Moscow: AST. (In Russ).
3. Vasilisa the beautiful. 1988. Skazki [Tales]. Moscow: Soviet Russia. P. 317-320. (The library of Russian folklore. Vol. 2). (In Russ).
4. Vinogradov N. 2020. Anthropomorphic "dolls" in the funeral rites of Kulevchi VI burial ground. Povolzhskaya arkheologiya [The Volga River Region Archaeology]. No 1 (31): 117-123. (In Russ).
5. Detskiy muzey Gosudarstvennogo istoricheskogo muzeya Yuzhnogo Urala [South Ural children's museum of the state historical museum]. Available from: http://www.chelmuseum.ru/projects/ museum_detskij_muzej/?ELEMENT_ID=693#content (accessed 28.02.2022). (In Russ).
6. Detskiy fol'klor [Children's folklore]. 2002. Ed. by M. Novitskaia, I. Raykova. Moscow: Russian book. 563 p. (The library of Russian folklore. Vol. 13). (In Russ).
7. Dain G. 2012. Tryapichnaya kukla, loskutnye myachiki. Kn. 4 [Mopped doll, patchwork balls. Book 4]. Khotkovo: Tsvetographics. 248 p. (A toy in the Russian culture). (In Russ).
8. Dain G. 2020. Igrushka - uroki etnokul'tury. Ocherki, ekspeditsionnye dnevniki. Kn. 10 [A toy -ethnocultural lessons. Works, expedition diaries. Book 10]. Sergiev Posad; Khotkovo. 304 p. (A toy in the Russian culture). (In Russ).
9. Dain G., Dain M. 2007. Russkaya tryapichnaya kukla. Kul'tura, traditsiya, tekhnologiya [Moppet doll. Culture, tradition, technology]. Moscow : Kultura i traditsii. 120 p. (In Russ).
10. Zabelin I. 2000. Domashniy byt russkogo naroda v XVI - XVII stoletiyakh [Russian national domestic way of life in XVI - XVII centuries]. Vol. 1. Part 2. Moscow: Yazyki russkoy kultury. 520 p. (In Russ).
79
11. KoLLektsiya bashkirskikh kukoL «Kursak» v fondakh «ObLastnogo gosudarstvennogo byudzhetnogo uchrezhdeniya kuL'tury «CheLyabinskiy gosudarstvennyy istoriko-kuL'turnyy zapovednik «Arkaim» [The coLLection of Bashkir doLLs "Kursak" in the regionaL budget cuLturaL institute "CheLyabinsk state historicaL and cuLturaL reserve Arkaim"]. AvaiLabLe from: https://goskataLog.ru/portaL/#/ coLLections?id=28488040 (accessed: 28.02.2022). (In Russ).
12. KoLLektsiya tryapichnykh kukoL iz fondov NatsionaL'nogo muzeya RespubLiki Tatarstan [The coLLection of moppet doLLs from the nationaL fonds of the Tatarstan repubLic]. AvaiLabLe from: https:// goskataLog.ru/portal/#/coLLections?id=19188641 (accessed: 28.02.2022). (In Russ).
13. KukLa. Kuvatki I. V. Agaevoy v fondakh Muzeynogo resursnogo tsentra g. Noyabr'ska [A doLL. Kuvatki by I. V. Agaeva in Noyabrsk museum resource fonds]. AvaiLabLe from: https://goskataLog. ru/portaL/#/coLLections?id=28305454 (accessed: 28.02.22). (In Russ).
14. KukLa. PeLenashka I. V. Agaevoy v fondakh Muzeynogo resursnogo tsentra g. Noyabr'ska [A doLL. PeLenashka by I. V. Agaeva in Noyabrsk museum resource fonds]. AvaiLabLe from: https://goskataLog. ru/portaL/#/coLLections?id=29255849 (accessed: 28.02.2022). (In Russ).
15. Korotkikh O. 2013. A toy as an image of traditionaL cuLture and means of spirituaL and moral upbringing chiLd. Nauka i shkola [Science and School]. No 4: 127-133 (In Russ).
16. Kostiukhina M. 2017. Zapiski kukLy: modnoe vospitanie v Literature dLya devits kontsa XVIII -nachaLa XX veka [DoLL's note: fashionabLe education in Literature for girLs in the Late XVIII - earLy XX century]. Moscow: Novoe Literaturnoe obozrenie. 301 p. (In Russ).
17. Kotova I., Kotova A. 2003. Russkie obryady i traditsii. Narodnaya kukLa [Russian rites and traditions. NationaL doLL]. St. Petersburg: Paritet. 240 p. (In Russ).
18. Lotman Iu. 1992. The doLL in the system of cuLture. Izbrannye stat'i [Featured articles]. In 3 voL. VoL. 1. TaLLinn. P. 377-380. (In Russ).
19. Liashok A. 2011. ChiLdren's everyday Life as a subject of research. Kul'turnaya zhizn' Yuga Rossii [Cultural life of Russian South]. No 1(39): 98-100. (In Russ).
20. Mishina M. 2011. Formy bytovaniya traditsionnoy kukLy v kuL'turnom prostranstve postindustriaL'nogo obshchestva [Forms of usage of traditionaL doLL in cuLturaL area of postindustriaL society]. St. Petersburg. (In Russ).
21. Mishina M. 2009. The doLL as an subject of cuLture: on the probLem definition. Vestnik of Saint Petersburg University. Series 9. Iss. 4: 109-115. (In Russ).
22. Mozharovskii A. 1882. Iz zhizni krest'yanskikh detey Kazanskoy gubernii. Etnograficheskie materiaLy [The Life of peasant chiLdren in Kazan gubernia. Ethnographic materiaLs]. Kazan. 95 p. (In Russ).
23. Morozov I. 2011. Fenomen kukLy v traditsionnoy i sovremennoy kuL'ture (Kross-kuL'turnoe issLedovanie ideoLogii antropomorfizma) [The phenomenon of doLL in traditionaL and modern cuLture (cross-cuLturaL research of anthropomorphism ideoLogy)]. Moscow: Indrik. 352 p. (In Russ).
24. Moskin D. Iashkova T. 2010. Zagadki narodnoy kukLy [RiddLes of the foLk doLL]. Petrozavodsk: Periodika. 64 p. (In Russ).
25. OrLova L. 2011. KukLy i Lyudi [DoLLs and peopLe]. Kiev: StiLos. 176 p. (In Russ).
26. Pozharova M. Tryapichnaya kukLa [Moppet doLL]. AvaiLabLe from: https:/7stihomaniya.ru/2014/01/ stikhi-dLja-maLyshej-pozharova.htmL (accessed: 28.02.2022). (In Russ)
27. SaLnikova A. 2008. A headLess doLL and father's revoLver: a chiLd in the reaL-object worLd in earLy soviet epoch. Teoriya mody [The theory of fashion]. No 8 (Summer): 119-139. (In Russ).
28. Sukhotina-ToLstaia T. Vospominaniya [Memories]. AvaiLabLe from: http://az.Lib.ru/s/ suhotinatoLstaja_t_L/text_0020.shtmL (accessed: 28.02.2022). (In Russ).
29. Tikhonova O. 2020. TraditionaL moppet in games of modern preschooLers. Volga Region Pedagogical Search. No 4 (34): 24-29. (In Russ).
30. Trotskii L. 1991. Moya zhizn': opyt avtobiografii [My Life: Experience in autobiography]. Moscow: Panorama. 624 p. (In Russ).
31. Shcherbakova A. 2021. TraditionaL doLL made of textiLes: modern historicaL-cuLturaL and professionaL-pedagogicaL aspects of phenomenon. Traditional applied art and education. No 2 (37): 171-176. (In Russ).
Received 02.03.2022
80
