45РОМАНЕНКО Ф. А.
Историко-культурное наследие Арктики: опыт инвентаризации
ROMANENKO F. А.
Historical and cultural heritage of the Arctic: the experience of inventory
Сведения об авторе:
Романенко Фёдор Александрович, кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник географического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва) faromanenko@mail.ru
Author:
Romanenko Fedor Alexandrovich, PhD., M. V. Lomosov Moscow State University,
Geographical department, senior scientist
faromanenko@mail.ru
Аннотация:
Анализируется опыт составления карты объектов историко-культурного наследия на острова и побережья арктических морей. На электронную основу на платформе ArcGIS в результате изучения литературных источников и полевых материалов автора нанесено более 600 объектов, разделённых на несколько категорий: археологические, хозяйственные, промысловые и промышленные, военно-исторические, мемориальные и гидрографические, а также посёлки. Важнейшие типы памятников историко-культурного наследия Арктики - полярные метеорологические станции - уникальные научно-технические учреждения, функционировавшие десятилетия и ставшие инфраструктурными центрами пустынных районов, и арктический некрополь - комплексы разновременных захоронений. Показано, что включение перечисленных объектов в состав ООПТ может существенно повысить их статус, т. к. будет способствовать, при разумной организации дела, как лучшему учёту, инвентаризации и сохранности памятников, так и увеличению их познавательной и общекультурной ценности, способствуя привлечению интересующихся естествоиспытателей и туристов. Практически безбрежное историко-культурное наследие Арктики - одно из главных богатств регио-
на, может быть, даже более ценное, чем полезные ископаемые, разработка месторождений которых приводит к исчезновению не только отдельных памятников, но и целых исторических слоёв. Работа над составлением полного каталога памятников, число которых достигает нескольких тысяч, продолжается. Abstract:
The experience in composing of the maps of the objects of historical and cultural heritage on the islands and shores of the Arctic seas is being analysed. As a result of studying of the literature resources and the author's field materials, on the ArcGIS platform there were marked more than 600 objects, divided into different categories: archeological ones, economic, hunting and industrial, militar and historical, memorial, hydrographical, and also villages. The most important kinds of the monuments of historical and cultural heritage of Arctic are: the polar and meteorological stations, which are the unique scientific and technical establishments, which were functioning during decades and became the infrastructural centers of the deserted areas; and the Arctic necropolis, the centers of the burying places of different times. It was showed that the including of the named above objects into the natural reserve can increase their status significantly, as it will help, with a rational organization, both to the better registration and preservation of the monuments and to the increase of its educational and cultural value by attracting the interested explorers and tourists. Practically an immense cultural and historical heritage of Arctic is one of the main treasures of the region, maybe even a bigger treasure than national resources, the working with some of which leads to the disappearance not only of some distinct monuments, but of the complete historical layers. The work on the composing of a full catalogue of the monuments, the number of which is up to several thousands, is in progress.
Ключевые слова:
историко-культурное наследие, Арктика, электронная карта, полярные станции,
некрополь, военно-исторические памятники.
Keywords:
Нistorical and cultural heritage, Arctic, digital map, polar stations, necropolis, monuments of military history.
Человек живёт на арктических побережьях многие тысячи лет. За это время здесь сформировался уникальный комплекс исторических объектов и памятных мест, имеющих огромный интерес для всего человечества. Но растущая интенсивность освоения приводит к непрерывным утратам объектов историко-культурного наследия. Поэтому их инвентаризация, составление карт и каталогов исторических
памятников - важнейшая не только фундаментальная, но и прикладная задача, которая решается уже более полувека1.
В 2015 г. нами предпринята попытка обобщения собранного материала на карте, составленной на платформе ArcGIS. Картографическая основа подготовлена WWF России и позволяет работать как в обзорном (1:1 000 000 и мельче), так в крупном (1:100 000) масштабе. Кроме литературных данных, использованы материалы многолетних собственных арктических экспедиций (1985-2015 гг.). При составлении карты мы учитывали все объекты, которые позволяет масштаб. Для нас все они - памятники, и речь может идти лишь об очерёдности постановки их на охрану и необходимости консервации.
Такой взгляд на антропогенные объекты Арктики сформировался относительно недавно. Традиционно в арктических экспедициях господствовал принцип не сохранения остатков предшествующих экспедиций, а принцип их максимально полного использования. Это и понятно, нельзя было не использовать чужие постройки и продовольственные склады, если сами путешественники остро нуждались в крове, топливе и продуктах. Поэтому крупные объекты, сейчас безусловно ставшие памятниками (например, посёлок Ф. Джексона Эльмвуд на мысе Флора о. Нортбрук в архипелаге Земли Франца-Иосифа) использовались как экспедициями У Уэлмана в 1899 г. и А. Болдуина в 1901 г. (они перевезли на другие острова сборные десятисекционные домики-склады), так и (в качестве жилых помещений) отрядами А. Фиалы в 1904-1905 гг. и В. Альбанова в 1914 г. Экспедиция А. Фиалы переделала уютное помещение Джексона в многоместную казарму и широко пользовалась её складами. Бревенчатые избы Эльмвуда в 1914 г. разобрала на дрова экспедиция Г. Я. Седова, т. к. «Михаил Суворин» (бывший «Святой великомученик Фока») отчаянно нуждался в топливе. От посёлка осталась только «бамбуковая» хижина - приют В. Альбанова и А. Конрада. Памятник перестал существовать как цельный комплекс, но разве можно упрекнуть кого-нибудь в его разрушении?
Но когда подобные действия осуществляют участники современных, гораздо лучше оснащённых экспедиций, которые расхищают уникальный комплекс предметов начала XVII в. на Восточном Таймыре (1930-1940-е гг.), пускают на раскуривание трубок книги и газеты экс-
1. Шпаро Д. И., Шумилов А. В., Леденёв В. П., Хмелевский Ю. И. Поиски следов русских полярных экспедиций на западном побережье Таймыра (по результатам работы научно-спортивной экспедиции «Комсомольской правды» 1973 г.) // Летопись Севера. М., 1975. Т.УН. С. 194-220; Белов М. И. По следам полярных экспедиций. Л., 1977; Новая Земля. М., 2009; Вайгач. Остров арктических богов. М., 2011; Земля Франца-Иосифа. М., 2013.
педиции Фиалы на о-ве Рудольфа (1936-1938 гг.), сжигают остатки избушки Э. В. Толля на о-ве Бенетта (1980-е гг.), то квалифицировать их можно лишь как акты вандализма. К таким же актам относится совсем недавнее разрушение той самой «бамбуковой» хижины на мысе Флора, приютившей Альбанова и Конрада, при неясных обстоятельствах.
Практикующаяся сейчас установка многочисленных крестов в память тех или иных событий тоже не способствует сохранению культурного наследия. Ладно бы крест увековечивал само событие и стоял рядом с найденным телом погибшего полярника (Земля Георга), так он, как правило, главным образом увековечивает «великодушного мецената» (губернатора, архиерея и т. п.).
При таком подходе очевидно, что составление карты объектов историко-культурного наследия для всей огромной территории арктических побережий - гигантская задача. На настоящий момент она не может быть решена целиком, полностью и окончательно - любой маршрут по побережью непременно выявит ранее неизвестный объект той или иной ценности. Поэтому способ её решения состоит в постепенном насыщении пространства карты объектами. На данный момент на неё нанесено около 600 объектов (рис. 1).
В Арктике следы человека часто остаются на тысячелетия (например, стоянки древних металлургов Х11-У вв. до н. э. в верхнем течении р. Пясины и на р. Хете, наскальные рисунки на п-ве Рыбачьем, лабиринты Белого моря, петроглифы Залавруги и р. Пегтымель на Чукотке и др.). Поэтому первый тип показанных на карте объектов - археологические памятники. Раскопки последних пятидесяти лет выявили стоянки древних людей в низовьях р. Яны (Янская стоянка, 27-28 тыс. лет назад) и о-вах Де-Лонга (Жоховская стоянка, около 8 тыс. лет назад). Это скопления мамонтовых, беломедвежьих и оленьих костей, угли костров, россыпи каменных орудий, заметно реже - фрагменты деревянных предметов. Землянки (жилищные ямы) найдены в местах проживания оседлых морских зверобоев на Чукотке, в Корякии, на Ямале.
Не являясь для своих строителей и пользователей культурно-исторической ценностью, безжалостно эксплуатируемые и легко бросаемые, по прошествии десятилетий приобретают значительную ценность хозяйственные памятники. Избы, зимовья, склады, вешала для сетей, пасти для ловли песцов, собачьи будки, слипы и вороты для лодок, даже уборные, оригинальными инженерными решениями подвешенные/вынесенные над береговыми уступами, придают хозяйственным комплексам «живой» облик. Сараи, гаражи, гидрологические домики или ледовые пункты, даже помойки часто содержат целые
Рис. 1. Фрагмент карты расположения памятников истории и культуры в Арктике (составил Ф. А. Романенко)
клады из вышедших из употребления, но вполне музейных предметов - утюгов, керосиновых и настольных ламп, разнообразной посуды, кухонной утвари, мебели, канцелярских принадлежностей и многого, многого другого.
Так, найденная в углу бывшего самолётного ангара на полярной станции Бухта Тихая практически целая детская кроватка принадлежала, вероятно, одному из первых трёх родившихся на советской полярной станции младенцев. Северина Иосифовна Битрих родилась 27 апреля 1935 г. в семье начальника полярной станции И. Ф. Битриха и его супруги, актинометристки Е. К. Симцовой. Специальное совещание зимовщиков предложило 11 вариантов имени для девочки. Здесь и Полярина, и Базальтина, и Баренца, и Ледоксана, но большинством голосов выбрали Северину. Её брат Родварк родился через год, 5 мая 1936 г., а ещё через два месяца, 14 июля, у парторга В. Г. Абрамовича и его супруги библиотекаря Н. В. Кухтиной появилась на свет Зефрида.
Молоко им давали настоящие коровы, населявшие коровник, стоявший рядом со свинарником. Уход за животными лежал на плечах «служителя» или скотника. Сохранить свиней и коров в условиях полярной ночи на брикетах сена и мешках комбикорма при жестоких морозах и ветрах - сложнейшая задача. Животные часто обмораживались, простужались, заболевали, если условия содержания их не соответствовали климату. Но, если скотник работал добросовестно, сотрудники станции всю зиму пили молоко и ели свежее мясо, что очень облегчало борьбу с цингой и повышало настроение на зимовках.
Полярные станции мы считаем важнейшим типом памятников историко-культурного наследия Арктики. Это уникальные научно-технические учреждения, функционировавшие десятилетия. Для окружающих районов они становились инфраструктурными центрами, в которых сосредоточивались связь, резервы продовольствия, иногда - врач, да и просто живые люди, с которыми охотникам-промысловикам или местным жителям, населявшим окрестности, можно было перекинуться словом или получить помощь.
В состав станций, кроме жилых помещений, всегда входили радиорубка с метеорологическим/аэрологическим/гидрологическим кабинетом, «механка» (дизельная и/или аккумуляторная) с мастерскими, куда завозили станки (например, токарный станок производства московского завода «Красный пролетарий» стоит в Бухте Тихой и сейчас), будкой ветродвигателя, мачтой самого ветродвигателя с лопастями, а также антенным полем из трёх-четырёх деревянных антенн, закреплённых анкерами.
Каждая полярная станция - памятник не только науки и техники, но и поколениям зимовщиков, труд которых сейчас позволяет учёным рассуждать об изменениях климата. Поэтому эти объекты, все без исключения (всего их около 120), включены нами в число охраняемых объектов первой очереди, независимо от их сохранности и длительности существования.
В тёмных углах построек, на потолках, стенах и притолоках, часто таятся уникальные памятные объекты и надписи. Это нацарапанные или вырезанные ножом автографы экипажей промысловых судов (д. Восточная Камбальница, п-ов Канин, 1933), зимовщиков полярных станций (гидролог «В. Н. Рюмин, 4/У111-50 г.», бухта Тихая), надписи суриком сосланного латыша Карла Карловича Берзкална на потолочных балках развалин избы Западное Голомо («Карлова» изба) под Диксоном (1940-е), выцарапанные на камнях (содран лишайниковый покров) буквы и цифры «ЖИТК 1928» аварийного экипажа шхуны «Профессор Житков» (бухта Полынья восточнее Диксона) и т. д.
Обширная коллекция (около 150) надписей оставлена мореходами на камнях маленького острова Большой Аникиев у северо-восточной оконечности п-ва Рыбачьего. По ним можно составить представление о национальной принадлежности, именах кормщиков и сроках навигации в XVI - начале XX вв. в южной части Баренцева моря.
Другая коллекция находится внутри самой старой постройки на Земле Франца-Иосифа - «дома Эйры» на о-ве Белл. Экспедиция Б. Ли-Смита 1880 г. строила его как резервный в случае зимовки, и в нём никто не жил длительное время. Дощатые стены покрыты скромными карандашными автографами самого Б. Ли Смита, доктора У Г. Ниля, капитана У Лофли, натуралиста В. Гранта (1881 г.), Ф. Джексона и его товарищей (1895-1897 гг.), участников второй советской экспедиции на ледокольном пароходе «Г. Седов» (1930 г.) -Р. Л. Самойловича, капитана В. И. Воронина, журналиста Б. Громова, писателя И. С. Соколова-Микитова и др. В 1950-1960-е гг. размер автографов увеличивается, и одна из стен пересечена жирной надписью чёрной краской: «Привет всем, всем, всем Чумичкин Борис, 1955 г.». Её оставил участник одной из гидрографических экспедиций, которые в 1950-х гг. составили современные навигационные карты архипелага. Есть и более новые надписи. Данный массив необходимо изучить и издать в виде фотоальбома с комментариями, ведь к стенам прикасалась рука многих достойных героев-полярников.
Бывают и иные хранилища автографов. На задней стенке одного из жилых домов роты ПВО на Земле Александры до недавнего време-
ни сохранялись процарапанные на штукатурке десятки надписей служивших здесь в 1960-1994 гг. солдат срочной службы. Иногда это имя, фамилия и год демобилизации, те самые знаменитые «ДМБ», другие содержат название родного города. Надписи сохранялись более полувека, и сотрудники Национального парка «Русская Арктика», разрабатывая концепцию историко-экологического музея «Жизнь Советской Арктики», предлагали сохранить этот дом. Но постройки старой базы ПВО безжалостно снесены в 2014 г. в связи с новым строительством, и память о солдатах-соотечественниках, которые достойно несли тяжёлую службу на северных рубежах, навсегда утрачена.
Интересный набор автографов сохранился на фюзеляжах аварийных самолётов на о-ве Гофмана и на Земле Александры у мыса Мэри Хармсуорт. Первый включает надписи 1960-х гг., например: «Савва Ф. Н. Призывался 1957 сюда прибыл в 1958 г. служил по 1960 г. писал 7 июня 1960 г. кто прочтёт прошу вас писать дальше»2. Неужели им предстоит уйти на переплавку как цветной металл?
Надписи на корпусе одного из ранних Ан-2, произведённых в Киеве в 1951 г. (первый полёт серийной «аннушки» - 1949 г.), охватывают период с 1960-х по 2000-е гг. Они оставлены преимущественно сотрудниками научного стационара Акустического института АН СССР и экипажами вертолётов.
Столь же ценные памятники - комплекс разновременных захоронений, образующих арктический некрополь. Эти объекты хранят память о тружениках и страдальцах, героях и романтиках, первопроходцах и «рвачах», т. е. обо всех тех, чьим трудом, потом и часто здоровьем и/или даже жизнью заселялась и осваивалась Российская Арктика.
Древнейшие памятники арктического некрополя - безымянные захоронения, число которых неизвестно. В западной, более населённой части Арктики и на побережье арктической Чукотки возраст таких захоронений, по археологическим данным, достигает нескольких тысяч лет. На кладбищах у старых поселений находятся захоронения обычно не древнее конца XIX в. Исключение - чудом сохранившаяся могила В. В. Прончищева и его жены Татьяны в селе Усть-Оленёк. Они погибли не совсем ясным образом в сентябре 1736 г. в самом начале зимовки. Захоронение было практически утрачено, найдено А. Л. Чекановским в 1875 г. В 1999 г. могилу исследовала экспедиция клуба «Приключение». Несмотря на аргументированные сомнения
2. Орфография надписи сохранена.
в аутентичности захоронения именно Прончищевых3, ценным памятником истории и культуры оно, безусловно, является.
Среди захоронений периода колонизации 1910-1930-х гг. - могилы участников экспедиций и зимовок, погибших в силу разных причин - в основном от болезней, аварий и несчастных случаев. Список захоронений данного типа огромен, и на карте пока отражена лишь небольшая их часть. Ценность и важность арктического некрополя как объекта историко-культурного наследия не является предметом дискуссии, она очевидна.
Фрагменты некрополя часто приурочены к окрестностям бывших и нынешних поселений, естественное продолжение которых -современные кладбища. Наличие кладбищ - одна из причин, почему мы включили в состав объектов наследия многие арктические посёлки, образовавшиеся как тысячи (Наукан, Уэлен, Чаплино, Эквен и др.), так и сотни (сёла Кузомень, Чапома, Варзуга, Унежма, Вор-зогоры и др., образовавшиеся в ХУ-ХУ11 вв., г. Салехард, сёла Пу-стозёрск, Походск, Русское Устье, Казачье и др.) и даже десятки лет назад (многочисленные горно-промышленые поселения советского периода). Из числа памятников исключены газовые и нефтяные промысловые посёлки, компрессорные станции, установки комплексной подготовки газа (УКПГ) и иные объекты нефтегазового комплекса, возникшие в 1970-2000-е гг. При этом мы допускаем, что по прошествии времени и они станут памятниками истории и культуры. Но не сейчас.
Тем не менее и здесь есть исключения. Так, в число объектов наследия мы включили посёлок Харасавэй вблизи одноимённого мыса на Западном Ямале. Он был основан в 1976-1977 гг. в результате операции «Ледовый причал», когда транспортные суда под проводкой ледоколов входили весной в припайный лёд и разгружались прямо на него. В результате на пустынном берегу Карского моря возник красивый посёлок Пионерный из двух рядов белоснежных двухэтажных домиков, ставший одной из главных баз освоения Ямала. Надпись на одном из них гласила: «Харасавэй - моя биография». В нескольких километрах от него немного позже вырос огромный пятиэтажный дом - чудовищное строение, опутанное множеством трубопроводов, абсолютно чужеродное для тундры, что тоже отражает специфику освоения.
К категории военно-исторических памятников мы относим:
- следы боевых действий (окопы, орудийные дворики, блиндажи
3. Чайковский Ю. В. Мысы Ледовитого напоминают. М., 2015.
и т. п.) и памятники, связанные с их увековечиванием (братские могилы, мемориальные кладбища);
- учебные или подготовленные к обороне позиции, на которых не было боевых действий;
- памятники не вернувшимся с войн землякам, установленные в местах, где боевых действий не было. Число их велико, как были велики, увы, потери;
- брошенные воинские части, установки, позиции, вышедшие из употребления, боевые поля, исполнившие свою функцию (действующие воинские части мы из рассмотрения исключаем, хотя в пределах многих из них находятся объекты некрополя или памятные знаки).
Наверно, не все перечисленные объекты можно и нужно рассматривать как памятники. Но большая часть, на наш взгляд, имеет значительную ценность, т. к. тоже хранит память о людях, а данный критерий для нас решающий.
Множество памятников на местах боёв располагается в бывшем Северном оборонительном районе на п-вах Рыбачий, Средний, Немецкий, где прекрасно сохранились (с учётом действующих 70 лет природных процессов) окопы, блиндажи, землянки, орудийные дворики. Боевые действия продолжались здесь с лета 1941 г. до осени 1944 г. Позиции Красной Армии и Красного Флота на низменной равнине перешейка, отделяющего п-ов Средний от материка, находились в чрезвычайно невыгодных для обороны условиях, насквозь простреливаясь с высот нависающего над перешейком хребта Му-ста-Тунтури высотой до 262 м. Километры окопов были выстроены под огнём противника в аргиллитах, песчаниках, алевролитах, существенно менее устойчивых, чем граниты, не только к выветриванию, но и к артиллерийскому огню (п-ов Средний). Холодной осенью в окопах стояла вода, а затяжными вёснами верхний слой грунта оттаивал и приходил в движение, деформируя брустверы. Но оборонительный рубеж устоял, став памятником героизму его защитников. Он отмечен несколькими памятниками на братских могилах.
Сложенные из окатанных валунов береговых валов окопы, орудийные и пулемётные дворики обнаружены нами не только в районах Териберки и Дальних Зеленцов на Мурманском берегу Баренцева моря, но и в полуразрушенном виде восточнее Кандалакши на южном берегу Белого моря.
Список военно-исторических объектов в Арктике включает также памятник на месте отражения английского десанта 1854 г.
в поморской деревне Лямца - крест на постаменте из английских ядер. На сопке Южной в посёлке Диксон-материк и на центральной площади островного Диксона стоят памятники обороне в августе 1942 г. от немецко-фашистского «карманного» линкора «Адмирал Шеер». В бою погибли семь моряков со стоявшего в порту ледокольного парохода «Дежнёв». На сопке Южной похоронен и командир батареи, давшей отпор «Шееру», старший лейтенант Н. М. Корняков.
На мысе Желания - северной оконечности Новой Земли, сохраняется несколько орудийных двориков установленной здесь в 1943 г. батареи. От аналогичной батареи на о-ве Русском (архипелаг Норден-шельда) остались только фрагменты снарядов, а на о. Нансена - разрушенные временем боевые позиции. Артиллерийская батарея из четырёх орудий охраняет вход в губу Териберка на Мурманском берегу, а в районе Певека на Западной Чукотке сохранилось бетонное укрепление на спланированной бульдозером сопке. Учебные окопы 1950-х гг. на побережье Анадырского лимана, укреплённые брёвнами, существенно изменены солифлюкцией и термоденудацией.
Практически разрушена и разграблена немецко-фашистская база «Кладоискатель» на берегу бухты Северной на Земле Александры (Земля Франца-Иосифа). Её обнаружили только в 1947 г. с борта самолёта ледовой разведки, и первые зимовщики основанной в 1951 г. полярной станции Нагурская ещё жили в доме этой базы. В настоящее время на её месте сохранились только остатки консервов, утвари, обрывки одежды и обуви.
Наиболее сложная для инвентаризации группа объектов - брошенные военные поселения. Таковы, например, посёлки Мыс Скорбе-евский, Большое Озерко, Западный и Восточный Кильдин, Порчниха на Мурмане - десятки одно - пятиэтажных домов со всей инфраструктурой; брошенные бетонные ВПП, множество капониров и укрытий для самолётов в районе посёлка Октябрьского в центре Кольского полуострова; металлические ВПП трассы «Аляска - Сибирь» в Уэль-кале, Сеймчане, Киренске; аэродромные посёлки 1950-х - 1990-х гг. на о-вах Гофмана и Греэм-Белл; тундровый аэродром «Крутая Дресва» в низовьях Колымы; многочисленные роты ПВО 1960-х гг., разбросанные по всем самым дальним островам и побережьям. Как правило, после оставления в 1994-1997 гг. построенные не самым лучшим образом здания казарм, ДОСов (дома офицерского состава) и рабочие помещения за несколько лет превратились в груды развалин, в которых трудно увидеть памятники. Но развалины и сохранившаяся матчасть (антенны, радиоаппаратура, автотракторная техника) хранят память
о наших соотечественниках, достойно нёсших службу в суровых условиях Крайнего Севера.
Ценными объектами остаются станции радиорелейной связи (ТРРЛ «Север»), созданной в конце 1960-1970-х гг. в самых пустынных уголках страны в сложнейших климатических условиях. Например, станция «Гранат» линии Воркута - Анадырь построена на одной из вершин Шелагского хребта на Западной Чукотке на высоте 910 м в безжизненной каменистой горной арктической пустыне: полная безводность, штормовые ветры и морозы под 50° зимой, частые туманы летом за счёт преобладания низкой облачности, изоляция от остального человечества.
Станции ТРРЛ числом 46, скомпонованные в семь линий, работали более 30 лет и закрылись к началу нового века с появлением новых технологий. Часть оборудования до сих пор украшает вершины сопок от Кольского полуострова («Канва», Оленегорск) до Чукотки («Орёл», Сиреники).
Группа многочисленных промысловых и промышленных памятников отражает историю колонизации арктического побережья. Они объединены нами в одну категорию, т. к., несмотря на кажущуюся разницу в характере и объёме основной деятельности, совпадает их главная цель - использование природных ресурсов для извлечения прибыли.
Колонизация началась в западной Арктике в XI-XII в., когда первые промышленники достигли побережий Белого моря. В поисках новых угодий охотники и рыболовы постепенно проникали далее на восток, пока в начале XVII в. не достигли низовьев Енисея и Западного Таймыра. Самый доступный участок - побережье от нынешнего посёлка Диксон до устья р. Пясины, которая уже тогда славилась небывалыми рыбными ресурсами, покрылось сетью зимовок, располагавшихся на расстоянии 12-40 км друг от друга. Отдельные промышленники достигли и более северных районов, самое северное зимовье в середине XVIII в. располагалось в устье р. Нижней Таймыры. Избы и становища отделялись друг от друга расстояниями, необходимыми для поддержания промысла на должном уровне. В конце века количество промышленников резко сократилась, и к началу XIX в. побережье Таймыра практически обезлюдело.
На Ямале наличие многочисленных местных жителей не способствовало организации крупного промыслового «колониального» хозяйства, поэтому размеры колонизации полуострова были значительно меньшими, чем на Таймыре, где имелись громадные пространства «ничьих» охотничьих угодий. Первые промысловые «точки» были
организованы на самом севере - на о. Шокальского, в заливе Гыдаям, на северо-восточном Гыдане, где численность местных жителей была существенно меньше. Южнее для обмена продукции промысла местного населения на нужные ему товары строились фактории.
Наступление ХХ в. ознаменовалось интенсивным ростом населения Севера. Сильно увеличился объём рыболовства в Енисейском заливе, достигнув в 1913 г. 2500 т. Енисейские рыбопромышленники интенсивно развивали крупнотоварное рыболовство, каждый год весной завозя артели рыбаков на «пески» (рыболовные угодья, тони), а осенью забирая их вместе с уловом. Постепенно промышленники из Южной Сибири и Центральной России поднимались на север, строя новые и новые промысловые избы и становища. Часто они ставились рядом с развалинами брошенных зимовий XVIII в. Схема расселения осталась прежней - зимовки располагались на определённом расстоянии друг от друга, не изменились и объекты промысла - песец и рыба.
Процесс колонизации Таймыра усилился после победы Советской власти в Сибири. Основанный в 1918 г. правительством Колчака Комитет северного морского пути («Комсеверпуть») фактически продолжил работу и после смены власти. Каждый год Карские экспедиции вывозили из Сибири сырьё, в том числе лес и продукцию зверобойных промыслов, снабжая сибиряков машинами и орудиями. Построенная в 1915 г. и начавшая регулярную работу в 1916 г. полярная станция на о. Диксон стала центром освоения Таймыра, а затем - столицей Советской Арктики. Наличие радиосвязи, фельдшера, регулярный заход судов и снабжение продовольствием и предметами первой необходимости обусловили быстрый рост промысла на побережье от Сопочной Карги до устья р. Пясины, а позже и до мыса Челюскин и Восточного Таймыра, где промысловая артель С. П. Журавлёва появилась в бухте Прончищевой в 1933 г. и за несколько дней истребила лежбище моржей.
В 1928 г. «Комсеверпуть» преобразовали в торгово-промышленно-транспортный комбинат4, перед которым поставили задачу организации крупнотоварного рыбного и зверобойного промысла на севере Сибири. Началось строительство крупного рыбоконсервного завода в Усть-Енисейском порту, научно-промысловые экспедиции на севере
4. Постановлением Совета Труда и Обороны от 15 июня 1928 г. «Комсеверпуть» был реорганизован в торгово-промышленно-транспортный комбинат под названием Северо-Сибирское государственное акционерное общество промышленности и транспорта «Комсеверпуть» в ведении Наркомата внешней и внутренней торговли СССР.
Ямала, Гыдана и Западном Таймыре разведывали новые богатые рыболовные угодья, где сразу появлялись избушки. Многие из них действовали до самого конца XX в., когда большая часть промысловых изб и рыботочек была брошена и сейчас разрушается.
Мощный подъём промыслового хозяйства в Арктике связан с организацией в декабре 1932 г. Главного управления Северного морского пути (ГУСМП), которое было призвано обеспечить всестороннее развитие северных окраин СССР. За несколько лет численность населения Арктики увеличилась в несколько раз, возникло множество поселений - порты, аэродромы, геологические базы, полярные станции, фактории, крупные промысловые посёлки (ПОСы - промыслово-охотни-чьи станции), ставшие центрами целой сети более мелких зимовок.
Разделить действительно ценные объекты, например, построенные в первой трети ХХ в., избы плотника С. Лемберова или ещё более древнюю Чай-поварню около Святого Носа от охотничьих балков 19701980-х гг. не всегда возможно без натурного обследования. Поэтому на карту попали лишь хорошо известные автору по непосредственным впечатлениям либо по литературным данным объекты, единичные промысловые избы и/или становища, оставившие след в освоении Арктики.
Ещё более сложная проблема - с промышленными объектами. На Севере горные разработки начались в средневековье. Первый горный район, т. е. район массовых проходческих и добычных работ, - это северо-западное Беломорье, где в XV-XVI вв. появился Чу-пинский слюдяной промысел на Карельском берегу. Экспортная светлая слюда, названная мусковитом по месту добычи (в Московии), успешно конкурировала со стеклом. Добыча велась в штольнях вдоль жил и в шахтах, самая глубокая из которых - Дедовская шахта, разрабатывавшаяся более 100 лет, достигла глубины 50 м. До нашего времени сохранились и сама шахта, и отвальные поля.
В середине XVIII в. архангелогородец Фёдор Прядунов организовал шахтные горные работы на о-ве Медвежьем в Кандалакшском заливе, где добывал серебро, и первую добычу нефти в районе Ухты. На Медвежьем до сих пор сохранились залитые водой стволы девяти шахт глубиной до 65 м со многими горизонтальными штреками и отвальные поля площадью сотни квадратных метров. Первые самородки были найдены на острове в 1669 г., промышленная добыча шла недолго, но удалось найти крупные самородки, а окончательно рудник был заброшен в 1883 г. В Ухте Прядунов добыл 220 т нефти - примерно треть всей русской нефти XVIII в., но следов от его построек
не осталось. Добыча нефти разорила его, и умер основатель отечественной нефтяной промышленности в долговой яме.
В конце XVIII в. на Новосибирских о-вах началась добыча мамонтовой кости. Она продолжается до сих пор, охватывая в разные периоды разные площади в зависимости от уровня социально-экономического развития села Казачьего на Яне, нижнеленского Булуна, Тикси и Чокурдаха.
К концу 1920-х гг. за Полярным кругом появилась мощная горнорудная промышленность, следы которой, несмотря на последующую ликвидацию, сохраняются до сих пор - на о-ве Вайгач (1929-1936 гг.), в районе Амдермы (1936-1955 гг.), на Нордвике (1933-1960 гг.), во многих районах Северной Якутии и Чукотки (1930-1990-е гг.), которые включены в список ценных объектов наследия.
Необходимо упомянуть также ещё две категории памятников, ценность которых несомненна, почему они включены в каталог по умолчанию:
- мемориальные (полевые лагери, суда, склады, зимовья и иные следы арктических экспедиций, лагери ГУЛАГа, памятники, установленные в честь тех или иных людей и событий позже, чем они произошли);
- гидрографические (в первую очередь маяки и навигационные знаки). Многие маяки, даже давно выведенные из эксплуатации, - ценнейшие объекты, имеющие ещё и важную инфраструктурную роль как ориентиры.
Работа над составлением полного каталога памятников, число которых, по нашим оценкам, достигает несколько тысяч, продолжается.
Включение перечисленных объектов в состав ООПТ может существенно повысить их статус, т. к. будет способствовать, при разумной организации дела, как лучшему учёту, инвентаризации и сохранности памятников, так и увеличению их познавательной и общекультурной ценности, способствуя привлечению интересующихся естествоиспытателей и туристов.
Историко-культурное наследие Арктики практически безбрежно, это одно из главных богатств региона, может быть, даже более ценное, чем полезные ископаемые, разработка месторождений которых приводит к исчезновению не только отдельных памятников, но и целых исторических слоёв.
Работы поддерживались Всемирным фондом дикой природы (WWF России), НП «Русская Арктика», Госзаданием Лаборатории геоэкологии Севера МГУ по теме «Геоэкологический анализ и прогноз динамики криолитозоны Российской Арктики».
