CC BY
137
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2012. № 1
Муромцева Л.П.
(кандидат ист. наук, доцент кафедры истории общественных движений
и политических партий России исторического факультета МГУ имени
М.В. Ломоносова)*
ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
РОССИЙСКОЙ ЭМИГРАЦИИ ВО ФРАНЦИИ
в 1920—1930-е гг.
В статье рассматривается историко-культурная деятельность российской эмиграции во Франции в 1920—1930-е гг. Это было достаточно широкое общественное движение, направленное на сохранение за рубежом отечественного культурного наследия и русского языка, передачу новым поколениям эмигрантов знания отечественной истории и традиций. Оно реализовывалось как на уровне массовой культуры и народного просвещения, так и в элитарном сообществе российского зарубежья во Франции.
Ключевые слова: российская эмиграция во Франции, историко-культурная деятельность, музеи и архивы российского зарубежья.
This article discusses the historical and cultural activities of Russian exile in France in 1920— 1930s. It was a sufficiently broad social movement aimed at saving national and cultural heritage, Russian language and transferring to new generations of immigrants native history and traditions. This desire was realized at the level of mass culture and popular education, as well as in the elite community of Russians in France.
Key words: Russian emigration in France, historical and cultural activity,
museums and archives of Russian abroad.
* * *
Одним из неотъемлемых компонентов феномена российского зарубежья ХХ в. явилась историко-культурная деятельность эмиграции, в рамках которой реализовывалась идея сохранения и передачи исторической памяти, языковых и культурных традиций новым поколениям россиян за границей, а в перспективе — и соотечественникам в России.
Историко-культурная работа российских эмигрантов в 1920— 1930-е гг. имела различные масштабы и формы в зависимости от особенностей той или иной диаспоры: ее демографической и социально-профессиональной структуры, численности, правового и экономического положения и т.п. В то же время можно выделить ряд компонентов, которые были в этот период характерны для историко-культурной деятельности зарубежной России в целом:
* Муромцева Людмила Петровна, тел. 8-903-252-50-24; e-mail: muromtseva_ [email protected]
преподавание отечественной истории, «родиноведения», основ народной музыки и прикладного искусства в русских школах, кадетских корпусах, институтах и других образовательных центрах; создание общественных и частных архивов и музеев; организация кружков, научных и просветительных обществ, объединявших любителей российской истории, искусства и культуры; воплощение отечественных традиций в русском эмигрантском театре и т.п.
Институциональная система российского зарубежья во Франции в 1920 —1930-е гг. включала достаточно широкий спектр различных типов культурно-просветительных организаций, многообразие которых определялось ролью данной диаспоры, и в первую очередь Парижа как ведущего центра политической и художественной жизни российского зарубежья. После 1917 г. вместе с эмигрантами за границей оказалось немало культурно-исторических ценностей, вывезенных из России; осевшие за ее пределами русские писатели, художники, скульпторы продолжали активно заниматься творчеством. При этом ведущие деятели искусства и литературы стремились в крупные европейские города, прежде всего в Париж и Берлин, что было обусловлено соответствующими стандартами жизни, знанием языка и наличием широкой аудитории. Благодаря этому обстоятельству в культурную деятельность российского зарубежья во Франции были вовлечены представители научной и творческой элиты России, выступившие в качестве организаторов просветительных учреждений, музеев, издательств, театров, литературных и художественных обществ и т.п. Многообразие и размах историко-культурной деятельности российской эмиграции во Франции определялись и тем обстоятельством, что в этой стране жизнь русской колонии «при всем ее динамизме и разнообразии была в целом самодостаточной и лишь фрагментарно соприкасалась с французской культурой»1.
Культурно-просветительная работа российской эмиграции во Франции была адресована студенческой молодежи и широким слоям эмигрантского социума, которые испытывали потребность в реализации своих интеллектуальных, эстетических, духовных интересов в рамках русскоязычного пространства. В Париже действовали многочисленные музеи, библиотеки, театры, кружки, курсы и т.п.2 Аналогичные организации существовали не только в крупных центрах российской диаспоры — Лионе, Марселе, Ницце, но и во многих провинциальных городках и рабочих поселках, где складывались российские эмигрантские общины. Следует отметить, что французское законодательство в области просвещения
1 Пивовар Е.И. Российское зарубежье: Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М., 2008. С. 110.
2 См.: Шулепова Э.А. Русский некрополь под Парижем. М., 1993. С. 7.
в целом способствовало получению образования эмигрантской молодежью. В 1920-х гг., благодаря активности «Центрального комитета по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей» (Федоровского комитета), французское правительство оказало значительную поддержку российскому студенчеству, которое пополнило аудитории Сорбонны и других высших учебных заведений Парижа3. Города Безансон, Лион, Нант, Пуатье, Нанси, Руан, Страсбург и др. ассигновали кредиты на стипендии русским студентам или предоставили им общежития в своих лицеях. Кроме того, во Франции обосновались многие представители интеллигенции, российского офицерства, казачества, которые вынуждены были стать рабочими на заводах, таксистами, разносчиками и т.п., но сохранили интеллектуальные запросы, интерес к литературе и искусству, отечественной истории, общественно-политическим проблемам, которые для российской эмиграции также были непосредственно связаны с историей недавнего прошлого — Первой мировой войны, революции и гражданской войны в России.
Сосредоточение во французских университетских городах, прежде всего в Париже, эмигрантской молодежи актуализировало задачи по сохранению в изгнании русского языка и культурных традиций, которые ставила перед собой интеллигенция зарубежной России. Так, учебные программы в Лицее в Ницце и в школе Mas-sena дополнялись занятиями в кружках и чтением русских книг4. Лекции и экскурсии на историко-культурные темы входили в программу Русского Народного университета в Париже, а также в циклы публичных лекций, которые организовывались Институтом славяноведения, Высшими военно-научными курсами генерала Н.Н. Головина и другими научно-образовательными центрами российского зарубежья во Франции. Публичные лекции и семинары явились одной из наиболее распространенных форм историко-культурного просвещения в рамках российской диаспоры во Франции: только в «Беседах по русской культуре», которые устраивал Народный университет в Париже, приняли участие около 9 тыс. человек.
Организаторы просветительных лекций, адресованных молодому поколению эмиграции, стремились пробудить в нем интерес и
3 См.: Постников Е.С. Студенчество России и проблемы получения высшего образования в эмиграции // Культурная миссия российского зарубежья. История и современность. М., 1999.
4 См.: Ковалевский Е.П. Краткие сведения о русском среднем образовании во Франции (1920—1925 гг.): Очерк уполномоченного по учебной части Российского Общества Красного Креста // Русская эмиграция в Европе в 1920—1930-е гг. Вып. 2. М., 2005. С. 266.
любовь к родине, которую многие уже не помнили или даже никогда не видели. При этом для эмоционального воздействия на аудиторию использовались не только художественные образы (картины, иконы), но и фотографии, запечатлевшие природу и архитектуру старой России. Уникальный материал для данного направления историко-культурной деятельности предоставляли работы выдающегося русского фотографа и исследователя С.М. Проку-дина-Горского (1863—1944), который в 1905—1916 гг. по личному поручению Николая II совершил путешествие по России и запечатлел ее природу и жизнь народов на цветных фотоснимках. В 1930-е гг. Прокудин-Горский выступал с лекциями и демонстрацией «световых картин» в собраниях Союза деятелей русского искусства и Русской академической группы в Париже, на ежегодном детском празднике, который устраивало в Париже в школе Рудольфа Штай-нера Общество взаимопомощи русских женщин, на утреннике, организованном Комитетом содействия национальному воспитанию молодежи, в русской гимназии в Булонь-Биянкуре и др.5
В академической среде российского зарубежья во Франции бережно сохранялись и популяризировались университетские традиции. В частности, активную роль в общественной жизни русского Парижа играли объединения выпускников Московского, Петербургского, Харьковского и других российских университетов; ими организовывались лекции, семинары, литературные вечера. Широко отмечался в русской Франции Татьянин день, получивший популярность у эмигрантской молодежи как общестуденческий праздник: Татьянинские балы и концерты, на которых охотно выступали ведущие артисты и музыканты, неизменно привлекали большое количество публики. Следует отметить, что традиция Татьяниного дня оказалась одной из самых долговечных в российском зарубежье и сохраняется в настоящее время.
Одним из заметных событий в культурной жизни российской эмиграции во Франции стало празднование в 1930 г. 175-летнего юбилея Московского университета, в организации которого приняла участие эмигрантская профессура, выпускники университета, крупные профессиональные объединения, такие, как Союз русских адвокатов во Франции, Объединение русских врачей за границей, литературные и художественные круги русского Парижа. По инициативе Общества бывших воспитанников Императорского Московского университета в Париже был образован Юбилейный комитет, ставший, наряду с аналогичным комитетом в Праге, организационным центром торжеств, проходивших по всему российскому зарубежью.
5 Русское зарубежье. Хроники научной, культурной и общественной жизни. 1920—1940. Франция. Т. 2. М., 1995. С. 255, 263, 297 и др.
Огромную роль в сохранении за рубежом русского языка и культуры сыграли эмигрантские библиотеки, благодаря которым доступ к печатному слову получили малообеспеченные слои эмигрантского сообщества, включая детей и молодежь. Русские библиотеки стали популярными культурными центрами, где проводились разнообразные научные и культурные акции. Одной из самых известных была библиотека им. И.С. Тургенева, основанная еще в 1875 г. в Париже по инициативе великого русского писателя. Библиотека имела практически полные комплекты наиболее распространенных периодических изданий, принимала в дар от авторов научные и литературные произведения, насколько ей позволяли средства, выписывала эмигрантские издания, имела значительную сеть почтовой рассылки для читателей в провинции. Сотрудники Тургеневской библиотеки проводили различные акции для пропаганды русской книги среди эмигрантской молодежи, выступали организаторами художественных чтений, спектаклей, рождественских елок для детей6. Центрами российской культуры во Франции были также Библиотека новинок в Париже и Библиотека им. А.И. Герцена в Ницце, русская читальня в Шале7.
Историко-культурная тема в той или иной степени присутствовала в деятельности практически всех общественных объединений русской Франции, причем данное направление было характерно не только для элитарных сообществ представителей науки, литературы и искусства, но и для офицерских и казачьих обществ, Союза русских шоферов, разнообразных кружков и клубов, приходских советов и т.п. Различные профессиональные ассоциации «вносили довольно весомый вклад в благотворительную деятельность и культурную жизнь русского зарубежья»8. Литературные вечера, балы, любительские театральные постановки, как правило, обращались к творчеству Пушкина, Гоголя, Чехова, традиционным народным и церковным праздникам (Масленица, Пасха) и т.п. По свидетельству Е. Менегальдо, «русский таксист, как правило, образован и следит за политической жизнью... и непременно участвует в культурных событиях. Такими событиями становятся для таксистов театральные спектакли, поэтические вечера и, конечно, ежегодное празднование Дня Пушкина»9.
Необходимо отметить, что военные круги российской диаспоры во Франции в 1920—1930-е гг. проявили высокую активность в ор-
6 Костина И.О. Библиотечное дело в российском зарубежье 1920—1930-х гг.: персоналии, методика, практика. М., 2005. С. 5.
7 Там же. С. 110.
8 Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919—1939. М., 1994. С. 46.
9 Менегальдо Е. Русские в Париже. 1919—1939. М., 2001. С. 204.
ганизации музейных и просветительных центров, публичных лекций, музыкальных вечеров и т.п. В частности, по инициативе генерала Е.К. Миллера в 1926 г. были организованы «Лекции о России», которые читали авторитетные ученые и деятели культуры: академик П.Б. Струве, профессор Н.К. Кульман, В.М. Левитский, Г.Н. Трубецкой, П.Е. Ковалевский и др. Целью устроителей лекций было «создать очаг, в котором постоянно горел бы огонь любви к России и правды о ней, уважения к ее прошлому и гордости ее величием»10.
Одним из центральных направлений историко-культурного движения в российском зарубежье 1920—1930-х гг. была героизация Белого дела, включавшая собирание реликвий и архивов эпохи гражданской войны, издательскую и музейную работу. Среди множества примеров подобной деятельности выделяются коллекции и выставочные проекты полковника Я.М. Лисового. Его документально-художественная коллекция, которая начала формироваться еще в период Первой мировой войны, к 1917 г. насчитывала около 2500 различных документов, фотографий, книг, плакатов и пр. Материалы, собранные Я.М. Лисовым, были частично опубликованы им в известных сборниках «Белый архив»11.
В рамках воинских обществ и союзов велись изучение и популяризация отечественной истории. Например, 6 мая 1925 г. в Париже в Союзе галлиполийцев состоялся доклад профессора М.И. Догеля «Достоинства и недостатки старого строя»12. 6 сентября 1925 г. в Париже в Казачьем доме была прочитана лекция К.И. Сычева «Смутное время на Руси. 1610—1612 гг.». Изучение военной истории России, собирание архивов и музейных памятников занимали значительное место в деятельности объединений российских моряков во Франции. Эмигрантский «Морской журнал» в 1929 г. писал, что «собрания Военно-морского исторического кружка в Париже, несомненно, отвечают назревшим потребностям и посещаемость их все более и более увеличивается... Пополняется библиотека, поступает значительное количество фотографий, из которых состоят альбомы, иллюстрирующие жизнь и боевую деятельность Русского флота»13.
10 Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920—1970). Париж, 1971. С. 94—95.
11 Белый архив: Сборник материалов по истории и литературе войны, революции, большевизма, белого движения и т.п.: Материалы Музея современных событий в России Я.М. Лисового.: В 3 кн. / Под ред. Я.М. Лисового. Париж, 1926—1928. Кн. 1—2.
12 Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999. С. 185.
13 Морской журнал. Прага, 1929. № 3. С. 17.
Большинство воинских объединений российской эмиграции во Франции прилагали усилия, чтобы «сохранить все то, что касается их родных полков для будущей истории»14. Так, 31 июля 1926 г. Союз галлиполийцев во Франции приступил к созданию Музея-архива «в целях сохранения всякого рода материалов, могущих иметь историческое значение»15. В 1920—1930-е гг. эмигрантскими полковыми объединениями в Париже были созданы небольшие военные музеи и архивы, многие из которых продолжали существовать и в послевоенные годы: в частности, такие историко-культурные центры существовали при Союзе преображенцев, Объединении л.-гв. Семеновского полка, Союзе измайловцев, Объединении лейб-егерей, Объединении л.-гв. Московского полка, Союзе л.-гв. царско-сельских стрелков (Париж), Объединении л.-гв. Стрелкового императорской фамилии полка, «Кавалергардской семье», Конногвардейском объединении, Объединении кирасир его величества, Обществе старых офицеров л.-гв. Конно-гренадерского полка и др.16
Задачи сохранения историко-культурного наследия занимали важное место в жизни эмигрантского казачества во Франции. Музей л.-гв. Казачьего полка в Париже, в Курбевуа, стал одним из крупных военно-музейных центров русского Парижа, где разместились военные реликвии, вывезенные из Петрограда после Февральской революции: знамена, образцы обмундирования и снаряжения, личные предметы офицерского состава, картины, гравюры и др.17 Идея Казачьего музея поддерживалась творческой интеллигенцией, сочувствующей идеалам белого движения. Например, в марте 1936 г. в Курбевуа состоялся литературно-музыкальный вечер в поддержку Казачьего музея, в котором приняли участие писатели Н.А. Тэффи и И.С. Лукаш, певица Н. Карандакова и др.18
30 ноября 1930 г. состоялась церемония освещения Музея лейб-Атаманского казачьего полка, получившего название «Храмина славы». Хранителем музея стал известный казачий поэт, есаул Атаманского полка Н.Н. Туроверов19. В середине мая 1937 г. в Париже на бульваре Hausmann был открыт по инициативе полковника В.Г. Ковалевского Музей 18-го Нежинского гусарского полка20.
14 О русских военных музеях в эмиграции // Хранилища памятников культуры и истории Зарубежной Руси. Сан-Франциско: Музей Русской культуры в Сан-Франциско, 1966. С. 87.
15 Русское зарубежье. Хроники... Т. 1. С. 267.
16 О русских военных музеях в эмиграции. С. 87.
17 Бычков С.П., Корзун В.П. Введение в отечественную историографию ХХ века. Омск, 2001. С. 310.
18 Русское зарубежье. Хроники. Т. 3. С. 181.
19 Там же. Т. 2. С. 116.
20 Там же. Т. 3. С. 329.
Во Франции существовал Казачий исторический архив, создатели которого вели не только собирательскую, но и историко-просветительную работу. Так, 13 июля 1930 г. в Лионе в помещении Общеказачьей станицы был прочитан доклад генерального секретаря Казачьего исторического архива И.Б. Брыкалова о деятельности архива и доклад управляющего А. К. Ленивова «Великое войско Кубанское (1662—1786)»21. 14 октября 1934 г. в Париже состоялось открытие Казачьей библиотеки и Кабинета гравюр при ней22.
Сложившаяся за рубежом в 1920—1930-е гг. система российских военно-исторических музеев частично сохранилась до настоящего времени. В частности, во Франции продолжают действовать Музей л.-гв. казачьего полка, Музей Кадетского объединения во Франции, Военно-историческое собрание Шапрона дю Ларрэ, Коллекция-музей Ж. Горохова. В Военном музее Дома инвалидов в Париже был создан специальный русский отдел, где хранятся исторические материалы о службе российских эмигрантов во французском Иностранном легионе и об их участии в боевых действиях в Северной Африке в 1920—1930-е гг.23
Культурно-просветительные организации российского зарубежья во Франции на протяжении 1920—1930-х гг. проводили общественные акции, посвященные российским военным ветеранам. 28 октября 1924 г. в Париже состоялся концерт Русского хора под управлением Н.Д. Сорокина в пользу Союза русских военных инвалидов во Франции24. 15 января 1926 г. в Париже прошел Казачий вечер под председательством Е.К. Орловой и графини С.И. Граббе в пользу Донских политехнических курсов25. 22 мая 1927 г. по случаю Дня русского инвалида был дан благотворительный концерт с участием А. Антонович, Г. Лапшина, Л. Афанасьева, хора под управлением Б. Ледковского, балетов О. Преображенской, Л. Нестеровской, оркестра под управлением А.И. Лабинского. Постановщиком являлся кн. С.М. Волконский26. 3 июня 1927 г. прошел концерт, посвященный Дню русского инвалида, в Виши в отделении Союза галлиполийцев. Традиционным мероприятием стало возложение венков представителями российских воинских и казачьих союзов к памятнику Неизвестному солдату в Париже27.
Военные эмигранты принимали также участие в организации культурных акций разнообразной тематики, направленных на по-
21 Русское зарубежье. Хроники. Т. 2. С. 81—82.
22 Там же. С. 616.
23 См.: Колупаев В.Е. Русские в Северной Африке // Русская община в Марокко. 2004.
24 Русское зарубежье. Хроники. Т. 1. С. 152.
25 Там же.
26 Там же. С. 336.
27 ГАРФ. Ф. Р-7030. Оп. 2. Д. 592. Л. 1.
пуляризацию в эмигрантской среде отечественной литературы и искусства. Например, 4 ноября 1934 г. в Ницце состоялся «Гусляр-ский вечер» к 125-летию поэта А.В. Кольцова. Первая часть вечера прошла под председательством трех генералов — французского, бельгийского и русского — и была посвящена памяти югославского короля Александра и министра Л. Барту, павших от руки террориста28.
Культурно-просветительные отделы имелись в составе активно действовавших во Франции в 1930-е гг. молодежных военно-спортивных организаций (скауты, «соколы»). Занятия на историко-культурные темы проводились в рамках «четверговых» школ при Союзе русского сокольства во Франции и т.п.
Трудно переоценить значение художественного творчества российских эмигрантов во Франции для сохранения отечественного культурного наследия. Париж как один из главных центров мировой культуры задолго до революции стал центром притяжения для российских художников, артистов и литераторов, а в начале 1920-х гг. столица Франции превращается в уникальный анклав русского искусства за рубежом. Необходимо отметить, что российская живопись эмигрантского периода развивалась под влиянием не только французского искусства, но и отечественных дореволюционных эстетических школ. Так, например, в творчестве Леопольда Сюрважа прослеживались мотивы эстетического кубизма, характерные для группы «Золотое сечение», и т.п. Российские художники-эмигранты находили вдохновение в образах других стран — Франции, Испании, Италии, Палестины. Однако многие российские художники во Франции, работавшие в различной манере и стилистике, по-прежнему обращались в своих произведениях к русской теме. Так, воспоминания о России, поэтичные и трагические, нашли воплощение в картинах М. Шагала, Б. Григорьева, А. Лаховского и др.29
При этом наряду с такими художественными направлениями, как русский авангард и конструктивизм, в русской Франции достаточно широко были представлены те направления и формы российской художественной жизни, которые культивировали традиционную эстетику, классическую литературу, музыку, народное творчество, а также создавали на их основе новые высокохудожественные произведения изобразительного и театрального ис-кусства30.
28 Русское зарубежье. Хроники. Т. 2. С. 625.
29 ШатскихА. Марк Шагал. Творящая ностальгия // Наше наследие. 1995. № 34; Поспелов Г. Лики России Бориса Григорьева. М., 2000; и др.
30 Ершов В.Ф. Российская художественная эмиграция во Франции в 1920— 1930-е гг. М., 2008. С. 25—30.
В марте 1921 г. в Париже была предпринята попытка воссоздать общество «Мир искусства». Инициаторами этого стали князь А.К. Шервашидзе и Г.К. Лукомский31. В состав объединения вошли Григорьев, Койранский, Ремизов, Сорин, Судейкин и Шухаев32. Хотя «Мир искусства» эмигрантского периода был «несопоставим со своими предшественниками, но недооценивать его нельзя. Он помог русскому искусству, включившись в мировые художественные процессы, сохранить память об отечественных истоках»33. Общество «Мир искусства» воспринималось значительной частью творческой и «околохудожественной» эмиграции как хранитель лучших традиций культуры Серебряного века34.
Следует отметить, что многие русские художники во Франции в начале 1920-х гг. оставались приверженцами неорусского стиля, работали в духе русской декоративности, преобразуя традиции иконописи, лубка, прикладного искусства (К. Коровин, А. Лахов-ский, Д. Стеллецкий). Данные художественные тенденции ярко проявились в декорациях к балетным и оперным спектаклям. В 1920—1930-е гг. получил дальнейшее развитие процесс мировой художественной «экспансии» русского балета и музыкального театра, успех которых в значительной степени определялся связями с традициями мирискусников и «Русских сезонов» Дягилева. С. Ли-фарь отмечал, что «в определенном влиянии Дягилева на направление "Русского балета" — и в живописи, и в музыке, и в танце — и заключается. самая характеристическая черта второго периода русского балетного искусства уже в период эмиграции»35. «Русские сезоны» Дягилева и его последователей более двух десятилетий обогащали мировое балетное искусство. Декорации и костюмы Бенуа, Бакста, Рериха, Гончаровой, Ларионова «перевернули представления Запада о театрально-декорационном искусстве»36.
Популяризации российских историко-культурных традиций в рамках театрального искусства способствовала активность российской эмиграции во Франции в создании театров и студий, предлагавших эмигрантской и французской публике спектакли дореволюционного репертуара. В 1929 г. сопрано Мариинского театра Мария Кузнецова вместе с мужем, композитором Альфредом
31 Маркадэ В., Маркадэ Ж.-К. Русская живопись в Париже (Межвоенный период) // Русский Париж 1910—1960. СПб., 2003.
32 Галеева Т. Русские художники в Париже в 1920-е годы: Предварительные заметки // Комод: Художественный журнал. Екатеринбург, 1996. № 5. С. 11.
33 Там же. С. 21.
34 Толстой А. Художники русской эмиграции. М., 2005. С. 151.
35 Лифарь С. Дягилев и с Дягилевым // Русский Париж. М., 1998. С. 78.
36 Рамзина О.В. Вклад С.П. Дягилева в мировую культуру // Российское зарубежье. Итоги и перспективы изучения. Тезисы научной конференции 17 ноября 1997 г. М., 1997. С. 83.
Масснэ, основала Парижскую частную оперу (позднее называвшуюся Парижской русской оперой). В ее спектаклях принимали участие мировые звезды — Ф. Шаляпин, М. Фокин и др., а состав художников-оформителей включал А. Бенуа, И. Билибина, И. Би-линского, К. Коровина, Н. Глобу.
Париж 1930-х гг. невозможно представить без эмигрантских театров-кабаре, среди которых выделялась знаменитая «Летучая мышь» Никиты Балиева, продолжавшая музыкальные и художественно-декоративные традиции, зародившиеся в московской «Летучей мыши» и петербургской «Бродячей собаке». Постоянными художниками «Летучей мыши» в парижский период были С. Судей-кин и Н. Ремизов (Ре-Ми), оформлявшие большинство постановок, афиш и программ, сотрудничали в театре А. Бенуа, Добужинские, А. Зиновьев, А. Койранский, Г. Пожедаев, С. Чехонин. Самобытный стиль С. Судейкина, оформлявшего спектакли «Русской оперы», театра «Аполло», балет «Спящая красавица» труппы Анны Павловой и ряда французских театров37, оказал заметное влияние на французское искусство театральной декорации. Французские мастера стали подражать его работам, выполнять декорации и костюмы «а 1а Судейкин», расписывать «под Судейкина» офисы и частные
дома38.
Вкус и стиль в исполнении народного костюма в российском зарубежье формировался также под влиянием творчества В.М. Васнецова, И.Я. Билибина и других выдающихся художников.
Наряду с авангардистскими и модернистскими художественными направлениями в среде российской эмиграции 1920—1930-х гг. сохранялись и развивались консервативные художественные школы. Так, Д.С. Стеллецкий писал картины в иконописной манере XVI— XVII вв. Им была расписана церковь Сергиевского подворья — парижского Богословского института. Как отмечал С. Маковский, «все творчество Д. Стеллецкого — попытка восстановить художественный вкус допетровской Руси, вопреки западническим навы-кам»39. К парижской школе русских иконописцев принадлежали такие талантливые художники-эмигранты, как о. Григорий Круг, Леонид Успенский и сестра Иоанна Рейтлингер.
В 1920—1930-е гг. в Европе и США возникает интерес к древнерусской иконописи, начинают создаваться частные коллекции икон, отделы русского искусства в европейских музеях. В среде
37 См.: Березовская К. Сергей Судейкин: О театр — ты мир! // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. 2006. № 10 (41). Октябрь. С. 56.
38 Там же. С. 57.
39 Маковский С. Дмитрий Стеллецкий (1875—1946) // Свято-Сергиевское подворье в Париже. К 75-летию со дня основания. СПб., 1999. С. 103.
российской художественной эмиграции в этот период был написан ряд искусствоведческих работ по истории и теории русского иконописного искусства, среди которых выделяются труды П. Му-ратова40 и публикации обшества «Икона».
Некоторые театральные проекты русского Парижа также опирались на фольклорные традиции и древнерусское искусство, стремясь красочностью спектаклей привлечь детей и молодежь, пробудить и сохранить в молодом поколении эмиграции интерес к своим культурным корням, русскому языку. Например, в 1924 г. в Париже группой энтузиастов был основан театр русской сказки «Гамаюн». Его директором и художественным руководителем стал
A.П. Воротников, его компаньонами были актер А.Е. Черкасов и «обладавший большим деловым опытом» Я.Б. Лазовский. Композитором в театр был приглашен А.А. Эйхенвальд, художником — знаток старины Д.С. Стеллецкий41. Поэт и издатель С.М. Вермель основал в Париже театр миниатюр «Кикимора», в работе которого принимали участие Н. Гончарова, Г. Лукомский, С. Судейкин,
B. Шухаев. Ю. Сазонова (Слонимская) открыла в Париже кукольный «Театр деревянных комедиантов», постановки которого оформляли Н. Гончарова, М. Ларионов и Н. Миллиоти.
Франция межвоенных лет была одним из главных центров эмигрантского собирательства: здесь насчитывалось до 50 музеев и значительных частных коллекций. Российские деятели искусства во Франции «не оставляли забот об образе и о выживании русского искусства на чужбине, мечтали о специальном русском отделе в Лувре»42. Заметный вклад в дело собирания и сохранения российского эмигрантского художественного наследия внес коллекционер и меценат Я. Зубалов, дарами которого в 1920—1930-х гг. пополнялись собрания Лувра и многих других парижских и провинциальных музеев Франции43. В начале 1930-х гг. в эмигрантской среде обсуждалась идея создания в Париже Музея русской живописи, которая осталась нереализованной44. В 1931 г. в Париже был открыт Музей имени С.П. Дягилева.
Некоторые французские коллекционеры уже позже, в 1960-е гг., увлеклись русским искусством, в том числе Серебряным веком, под влиянием российских эмигрантов, как это произошло с Рэне
40 См.: Комолова Н.П. Быт и бытие Павла Муратова в годы эмиграции (1922— 1950) // Проблемы истории Русского зарубежья: материалы и исследования. М., 2005. С. 215.
41 Театр—Искусство—Экран. Париж, 1924. № 1. Декабрь. С. 10—11.
42 Эрнст С. Музей русского искусства в Париже // Встречи. 1934. Кн. 2.
43 См.: Старовойтова А. Французская коллекция Якова Зубалова // Пинакотека. 2001. № 13—14. С. 253.
44 Русский Париж. М., 1998. С. 242—243.
Герра45, создавшим одно из крупнейших современных собраний русского зарубежного искусства.
Представляют интерес попытки российской эмиграции во Франции создать центры художественного образования, в организации которых участвовали ведущие педагоги, живописцы, знатоки искусства. В октябре 1920 г. в Париже открылось ателье Н. Эрен-бург, в котором велось групповое обучение детей рисованию, действовали художественно-технические курсы для взрослых, исполнялись заказы «во всех отраслях прикладного искусства»46. При содействии «Земгора» в середине 1920-х гг. в Париже была открыта Школа прикладных искусств имени Строганова, которая готовила мастеров для работы на эмигрантских художественных предприятиях. В 1926 г. более 50 человек обучалось в ней ткачеству, рисунку по ткани, гравировке47. По инициативе бывшего директора Строгановского училища Николая Глобы и при поддержке князя Ф. Юсупова в 1926 г. в Париже был основан Русский художественно-промышленный институт, где действовали мастерские художественного шитья, набойки, эмалевой инкрустации и росписи по фарфору. В институте преподавали И. Билибин, М. Добужинский, А. Лаго-рио. 6 июня 1929 г. в День русской культуры на Монпарнасе начала работать Русская художественная академия, которую организовала дочь Льва Толстого, художница Т.Л. Сухотина-Толстая. По ее замыслу Академия должна была стать универсальным центром пластических искусств — «Домом русских художников». Здесь предполагалось проводить лекции по истории и теории искусства, занятия по живописи и прикладному искусству. К преподаванию были приглашены И. Билибин, Б. Григорьев, М. Добужинский, К. Коровин, Н. Миллиоти, В. Шухаев, А. Зилоти. Сама Сухотина-Толстая вела уроки рисования для детей. Однако уже в 1930 г. академия была закрыта из-за финансовых проблем.
Подобные инициативы демонстрировали стремление российской эмигрантской интеллигенции создать в Париже — столице мирового искусства — собственную художественную школу, основанную на российской образовательной традиции и эстетике.
Традиции российской музыкальной школы передавались эмигрантской и французской молодежи педагогами Русской консерватории им. С.В. Рахманинова в Париже, в которой преподавали О.Н. Конюс, П. Львовская, Г. Оцуп, Ю. Френкель, А. Александро-
45 Нарушитель границ: Беседа Елены Степанян с Ренэ Герра // Русское искусство. 2004. № 3; Они унесли с собой Россию. Русские художники-эмигранты во Франции. 1920-е — 1970-е. Из собрания Ренэ Герра: Каталог выставки. М., 1995; Герра Р. «Когда мы в Россию вернемся...». СПб., 2010.
46 Русское зарубежье: Хроники. Т. 1. С. 13.
47 См.: Менегальдо Е. Указ. соч. С. 138.
вич, В. Вальтер, В. Каменский и другие мастера музыкального искусства и вокала.
Важнейшее значение для сохранения российского историко-культурного наследия во Франции в 1920—1930-е гг. имели те малые очаги культурной жизни, которые создавались энтузиастами в провинции: «четверговые» (четверг — день отдыха во французских школах) и воскресные школы при церковных приходах, библиотеки и любительские хоры, театральные кружки в эмигрантских рабочих поселках. Например, Кружок молодежи по изучению русской культуры в Ницце осуществлял постановки «Ревизора», «Мертвых душ» и «Женитьбы» Гоголя. При церкви в поселке Везинэ при фабрике Лангле в конце 1920-х гг. действовал русский хор48 и т.п.
Манифестацией приверженности широкой общественности российских эмигрантов к отечественным историко-культурным традициям стал День русской культуры, проводившийся во второй половине 1920-х — 1930-е гг. по всему миру, включая Францию49. Как справедливо отметил исследователь культуры российской эмиграции П.Е. Ковалевский, эти акции были «единственным торжеством, объединяющим все рассеяние, всю Зарубежную Россию и олицетворявшим ее культурное единство»50. Обычно празднование Дня русской культуры сопровождалось чтением лекций по русской литературе, истории, архитектуре, детскими утренниками и вечерними концертами для взрослых51. Особенностью данных мероприятий было не только участие художественной и интеллектуальной элиты в устройстве спектаклей, балов, лекций, посвященных творчеству А.С. Пушкина и другим классическим образцам русской литературы и искусства, но и массовость праздника, привлечение к нему эмигрантской молодежи и детей в Париже и французской провинции. В 1931—1939 гг. российской культурной общественностью в Париже при поддержке муниципалитета устраивались особые «Дни русской культуры для юношества и детей»52.
На протяжении 1920—1930-х гг. и в последующие десятилетия в орбиту историко-культурной деятельности российского зарубежья во Франции включались события и имена эмигрантской эпохи, которая осознавалась эмигрантским сообществом как неотъемлемая часть отечественной истории и культуры. Особым направле-
48 Иллюстрированная Россия. Париж, 1927. № 35 (120). 4 августа. С. 20.
49 Кузина Г.А. Значение «Дней русской культуры» в жизни российской эмиграции первой волны // Культура российского зарубежья. М., 1995. С.102.
50 Ковалевский П.Е. Указ. соч. С. 118.
51 Сабенникова И.В. Российская эмиграция (1917—1939): сравнительно-типологическое исследование. Тверь, 2002. С. 180.
52 Ковалевский П.Е. Указ. соч. С. 74—76.
нием в историко-культурной деятельности российской эмиграции стал русский некрополь за границей, прежде всего кладбище Сен-Женевьев де Буа, которое уже в 1930-е гг. приобрело значение символического мемориала, общего для всего российского зарубежья53.
Таким образом, историко-культурная деятельность российской эмиграции во Франции в 1920—1930-е гг. представляла собой достаточно широкое общественное движение, направленное на сохранение за рубежом отечественного культурного наследия и русского языка, передачу новым поколения эмигрантов знания отечественной истории и традиций. Это стремление реализовывалось как на уровне массовой культуры и народного просвещения, так и в элитарном сообществе российского зарубежья во Франции.
Историко-культурная деятельность российской эмиграции во Франции способствовала созданию ряда уникальных музейных центров и архивных собраний, развитию книжно-издательского и библиотечного дела в рамках диаспоры, нашла свое выражение в блестящих театрально-музыкальных проектах, обогативших не только российскую, но и французскую художественную культуру54.
Список литературы
1. Березовская К. Сергей Судейкин: О театр — ты мир! // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. 2006. № 10 (41). Октябрь.
2. Бычков С.П., Корзун В.П. Введение в отечественную историографию ХХ века. Омск, 2001.
3. Галеева Т. Русские художники в Париже в 1920-е годы: Предварительные заметки // Комод: Художественный журнал. Екатеринбург, 1996. № 5.
4. Ершов В.Ф. Российская художественная эмиграция во Франции в 1920— 1930-е гг. М., 2008.
5. Иваницкая С. «Сколько их, этих собственных лиц моих?». О русских парижанах. М., 2006.
6. Ковалевский Е.П. Краткие сведения о русском среднем образовании во Франции (1920—1925 гг.): Очерк уполномоченного по учебной части Российского Общества Красного Креста // Русская эмиграция в Европе в 1920— 1930-е гг. Вып. 2. М., 2005.
7. Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920—1970). Париж, 1971.
8. Колупаев В.Е. Русские в Северной Африке // Русская община в Марокко. 2004.
53 См.: Таболина Т.В. Живет душа Россией: неизвестные страницы русского зарубежья. М., 2005. С. 58; Иваницкая С. «Сколько их, этих собственных лиц моих?». О русских парижанах. М., 2006. С. 105.
54 См.: Муромцева Л.П. Реликвии российской послереволюционной эмиграции во Франции // Берега. Информационно-аналитический сборник о русском зарубежье. Вып. 8. СПб., 2007. С. 14—15.
9. Комолова Н.П. Быт и бытие Павла Муратова в годы эмиграции (1922— 1950) // Проблемы истории Русского зарубежья: материалы и исследования. М., 2005.
10. Костина И.О. Библиотечное дело в российском зарубежье 1920— 1930-х гг.: персоналии, методика, практика. М., 2005.
11. Кузина Г.А. Значение «Дней русской культуры» в жизни российской эмиграции первой волны // Культура российского зарубежья. М., 1995.
12. Маковский С. Дмитрий Стеллецкий (1875—1946) // Свято-Сергиевское подворье в Париже. К 75-летию со дня основания. СПб., 1999.
13. Менегальдо Е. Русские в Париже. 1919—1939. М., 2001.
14. О русских военных музеях в эмиграции // Хранилища памятников культуры и истории Зарубежной Руси. Сан-Франциско: Музей Русской культуры в Сан-Франциско, 1966.
15. Пивовар Е.И. Российское зарубежье: Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М., 2008.
16. Поспелов Г. Лики России Бориса Григорьева. М., 2000.
17. Постников Е.С. Студенчество России и проблемы получения высшего образования в эмиграции // Культурная миссия российского зарубежья. История и современность. М., 1999.
18. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919—1939. М., 1994.
19. Рамзина О.В. Вклад С.П. Дягилева в мировую культуру // Российское зарубежье. Итоги и перспективы изучения. Тезисы научной конференции 17 ноября 1997 г. М., 1997.
20. Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999.
21.Сабенникова И.В. Российская эмиграция (1917—1939): сравнительно-типологическое исследование. Тверь, 2002.
22. Старовойтова А. Французская коллекция Якова Зубалова // Пинакотека. 2001. № 13—14.
23. Таболина Т.В. Живет душа Россией: неизвестные страницы русского зарубежья. М., 2005.
24. Толстой А. Художники русской эмиграции. М., 2005.
25. Шатских А. Марк Шагал. Творящая ностальгия // Наше наследие. 1995. № 34.
26. Шулепова Э.А. Русский некрополь под Парижем. М., 1993.
27. Эрнст С. Музей русского искусства в Париже // Встречи. 1934. Кн. 2.
Поступила в редакцию 22 декабря 2010 г.
