CC BY
156
В. Н. КУЗНЕЦОВ
ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ БАЛАГАН «ПОСТМОДЕРНИЗМА»
(«Театр масок» Жиля Делёза)*
Заглавие статьи не должно восприниматься как неуважительное по отношению к известному французскому философу Жилю Делёзу (1925—1995), так как оно лишь перефразирует характеристику его историко-философских экскурсов, данную в апологетической статье о нем другого крупнейшего французского мыслителя второй половины XX в. Мишеля Фуко (1926—1984). Рецензируя в 1970 г. последнюю книгу Делёза «Логика смысла» (1969) и попутно затрагивая изданную годом ранее его же книгу «Различие и повторение», Фуко усмотрел в ней «театр масок», «где взрывной хохот софистов вырывается из-под маски Сократа; где методы Спинозы направляют дикий танец в децентрированном круге, вокруг которого вращается субстанция, подобно обезумевшей планете; где прихрамывающий Фихте объявляет, что «раздробленное Я = растворенному Эго»; где Лейбниц, взойдя на вершину пирамиды, видит сквозь тьму, что звездная музыка — это на самом деле лунный Пьеро. Дуне Скот просунул свою голову через круглое окошко в будку часового в Люксембургском саду; он щеголяет впечатляющими усами; они принадлежат Ницше, задрапированному под Клоссовски»'. Полагаю, что такого рода «философский театр» (так озаглавлена рецензия Фуко) можно без натяжек назвать «балаганом».
Слово «постмодернизм» закавычено в заглавии моей статьи, так как я считаю его не имеющим точного смысла и бессодержательным в научном отношении. Но ныне оно широко используется для обозначения множества новейших мировоззренческих концепций, включая философские построения Делёза (и Фуко). Я предпочел бы персонализированную» терминологическую новацию
«д е л ё з и з м » для обозначения совокупности философских воззрений Делёза, из которых я рассматриваю только те, которые содержатся в его «Логике смысла». Я ограничиваю предмет своего исследования потому, во-первых, что именно названная книга позволила Делёзу выдвинуться на авансцену французской философии последней трети XX в., причем в значительной мере благодаря блестящей рецензионной статье Фуко, открывавшейся
словами, что «возможно, когда-нибудь нынешний век будет из-пестен как век Делёза»1. Компетентное предисловие переводчика «Логики смысла» Я. С. Свирского, начинающееся цитированными словами Фуко, характеризует ее как «одно из ключевых произведений философа, излагающее основную стратегию его мысли» 2 , продолжавшей быть творчески активной еще на протяжении двух с лишним десятилетий. Во-вторых, потому, что «Логика смысла» является в современной России не просто наиболее известным, но и наиболее изучаемым (в том числе на философском факультете МГУ) произведением Делёза, по которому читаются обширные, занимающие до половины семестрового времени лекции курса по современной западной философии. В связи с этим возникло даже предложение сократить число часов, выделенных в учебном плане на изучение так называемой «классической» философии, которую обычно считают завершаемой Гегелем. Не скрою, что именно несогласие с этим предложением побудило меня углубиться в изучение «Логики смысла», о которой я после ознакомления с французским оригиналом в начале 70-х годов имел лишь общее представление.
Для меня как историка философии «Логика смысла» представляет особый интерес потому еще, что в ней Делёз претендует на ниспровержение фактически всей предшествующей философии и на открытие для философской мысли принципиально новых путей. Можно говорить о наличии у Делёза оригинальной историко-философской концепции. Она наличествует во всех многочисленных произведениях Делёза, но я ограничусь лишь ее проявлением в «Логике смысла».
Надо признать, что «Логика смысла» относится к числу весьма сложных философских произведений, и ее суть уловить нелегко. Ее нельзя читать бегло, «по диагонали», каждая фраза в этом сочинении требует обдумывания, оно очень плотно (даже перенасыщено) в содержательном отношении, в нем нет «воды». Делёз затронул массу философских проблем, коснулся множества философских учений от античности до последних десятилетий XX в. Его книга требует для своего понимания читателями также знаний в области лингвистики и семиотики, развития психоанализа от Зигмунда Фрейда до Мелани Клейм, знакомства с англо-американской литературой «нонсенса» и французской
1 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. ТЬеа1гиш рЫк^о- рЫсиш. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 441.
2 Там же. С. 11. (В этой и других цитатах разрядка моя. — В. К)
порно-садистской романистикой, а также с такими разделами биологии, как анатомия, физиология и эволюционная теория. Многочисленные ссылки на соответствующие работы придают «Логике смысла» вид солидно и всесторонне «фундированного» произведения.
Приступая к исследованию знаменитой книги Делёза, я был далек от намерения ниспровергнуть изложенную в ней «теорию смысла» и ее историко-философские следствия. По моему убеждению, историк философии должен быть свободен от какой бы то ни было предвзятости (как положительной, гак и отрицательной) в отношении исследуемых им произведений и выраженных в них учений. Единственным моим намерением было объективное осмысление делёзовской «Логики смысла» и выяснение того, может ли это произведение быть поставлено в один ряд (или даже значительно выше) с такими произведениями философской классики, как диалоги Платона, «Метафизика» Аристотеля, «Критика чистого разума» Канта, «Логика» Гегеля. Слыша со всех сторон (в том числе от ряда моих коллег) восторженные отзывы о глубокомысленности делёзовской книги, я начал сомневаться в обоснованности моего прежнего невысокого мнения о ней и был психологически готов к тому, что углубленное изучение «Логики смысла» заставит и меня признать, что в ней для философии соткано, образно выражаясь, «новое платье короля».
Сразу хочу сказать, что при рассмотрении историко-философского аспекта «Логики смысла» я пришел к заключению об определенной неадекватности слов Фуко о наличии в этой книге «театра масок». Делёз вовсе не вовлекает упоминаемых им философов в танцевальное действо, столь картинно описанное Фуко. На философов Делёз смотрит совсем иначе, он видит в них не веселых плясунов, а... психотиков, которым он со спокойствием и безэмоциональностью мудрого психиатра ставит клинические диагнозы. Так, согласно Делёзу, и д е а л и з м (называемый им «врожденной болезнью платонизма») «логично расценивать как маниакально-депрессивную форму философии», т. е. как философскую п а р а н о й ю . « Досократическая» же философия ранних греческих мыслителей, которых принято называть «физиками» (или «фисиологами») и относить к материалистической линии за объяснение ими природы из свойственных ей «телесных» начал, — это, диагносцирует Делёз,
«философская ш и з о ф р е н и я »3. С учетом этих психиатрических характеристик я мог бы точнее озаглавить свою статью так: «Историко-философский Сальпетриер4 Жиля Делёза».
Существенно, что психотичность философских учений Делёз считал обусловленной наличием у них с е к с у а л ь н о г о основания, причем в его и з в р а щ е н н о й , первер- сированной форме. Это означает, что Делёз трактовал философию и ее развитие с точки зрения своеобразного психоанализа". Фуко, обращая внимание на характеристику Делёзом учений античных философов, считал нужным подчеркнуть, что «методика его анализа носит строго фрейдистский характер...»5. (По убеждению самого Делёза, вообще «психоанализ — это психоанализ смысла»6).
Деструктивную часть своего замысла по коренному преобразованию философии Делёз характеризовал как «низвержение платонизма» 7, имея в виду учение Платона о том, что чувственно воспринимаемые вещи возникают в результате своеобразного «подражания» и д е я м как бестелесным сущностям, находящимся в «наднебесной» высоте. Но в той же статье (опубликованной в 1967 г. и помещенной Делёзом как приложения к своей «Логике смысла»), ставилась задача низвергнуть также философию «досократиков», которые объясняли происхождение вещей сочетанием в них телесных, посюсторонних, глубинных «навал». Фактически Делёз посредством своей «теории смысла» стремился ниспровергнуть как идеалистическую, так и материалистическо-натуралистическую линии, возникшие в античной философии и проявляющиеся на всем протяжении ее дальнейшей истории.
В античной философии Делёзу импонировал лишь с т о и ц и з м (который он неправомерно объединял с кинизмом). Стоики, по Делёзу, были первыми философами, которые «пересмотрели платонизм и осуществили радикальный переворот»8. «Не счесть, — писал Делёз, — насмешек в адрес Платона со стороны киников и стоиков. И всегда речь идет о том, чтобы низвергнуть Идеи, показать, что б е с т е л е с н о е пребывает не в вышине, а на
3 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 174, 176.
Так называется центральная психиатрическая клиника Франции, расположенная в Париже.
Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrun philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 448.
6 Там же. С. 131.
7 Там же. С. 329.
8 Там же. С. 23.
поверхности, и что оно — не верховная причина, а лишь поверхностный эффект, не сущность, а с о б ы тие»9. Вместе с тем стоики, утверждал Делёз, отвергали и «глубины» досократиков, создав «третий образ философа» и став носителями «нового дискурса, нового логоса, ...насыщенного новым философским содержанием», осуществив плодотворную переориентацию «всей мысли и того, что подразумевается под способностью мыслить...»10.
«Однако вербальная апология стоицизма сочеталась у Делёза с чудовищной деформацией этого философского учения. Последняя выразилась не только в необоснованном приписывании стоикам трактовки «бестелесного» в виде так называемых «событий», происходящих на «поверхности» вещей, но и в отбрасывании всей гносеологической части их «логики» (точнее, той ее части, которая называлась «диалектика»), их учения о соответствии или несоответствии чувственных и понятийных «представлений» своим объектам («представляемому»). Элиминируя в своей презентации стоицизма «фантасию» как истинный образ объекта, Делёз не принимал стоического значения «фантазма» (точнее: «фантазмы») как ложного образа, а перетолковывал последнее понятие так, что оно определялось как обладающее «нейтральным смыслом». Делёз добавлял, что «независимо от терминологии стоиков» он трактует «фантазмы» как поверхностные «эффекты», производимые «симулякрами» 11 , которые являются самоценными образами и в отношении которых совершенно неправомерен вопрос об их подобии или неподобии чему-либо.
Апелляции Делёза к античному стоицизму можно объяснить лишь установлением хотя бы формальной связи с философами, которые первыми поставили саму проблему с м ы с л а , определив его как содержание мысли («обозначаемого»), которое высказывается в предложениях (суждениях) языка («обозначающего»). Но делёзовская «теория смысла» не вырастает из стоической «диалектики», равно как и из новоевропейской «трансцендентальной философии», о которой говорится, что «смысл — это, собственно», ее «открытие», приходя «на смену прежним метафизическим сущностям»12. Дело в том, что Делёз отвергал
Там же. С. 178. Выделенные слова играют важнейшую роль в делёзовской «теории смысла», а их содержание проясняется по мерс развертывания последней.
Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrun philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998.С. 177—178.
Там же. С. 24.
12 Там же. С. 147.
трактовку смысла всеми «трансцендентальными философами» от Канта до Гуссерля и Мерло-Понти.
На делёзовские деформации истории философии обратил внимание Фуко, отмечавший, что в «Логике смысла» философские учения прошлого, особенно стоицизм, представлены так, что первостепенное в них придано тому, что прежде считалось малозначительным, несущественным, случайным. Я усматриваю едва завуалированную ироничность в словах Фуко, что «Делёз действительно здорово скомбинировал эти очень тонкие нити и поиграл, на свой манер, с этой сетью дискурсов, реплик и парадоксов...»13 Возможно, что развитием тезиса о деформирующей «игре» Делёза с рассматриваемыми им философскими учениями является пассаж Фуко о наличии «театра масок» в «Логике смысла». Ведь, по разъяснению Фуко, « м а с к а » — это «неузнаваемое», не схожее с оригиналом лицо, и в «Логике смысла» он усмотрел именно т а к о й театр «масок Платона, Дунса Скота, Спинозы, Лейбница, Канта и всех (!) других философов»14, — все это искаженные, не похожие на них «личины».
Ввиду влиятельности Делёза его отношение к истории философии и связанная с этим его историко-философская концепция заслуживают специального исследования, которое на разных уровнях может проводиться студентами, аспирантами и докторантами, т. е. быть предметом как студенческих научных работ, так и кандидатских и докторских диссертаций. Но в общем лекционном курсе по современной западной философии для студентов не стоит подробно рассматривать этот вопрос, тратя время на выяснение делёзовских деформаций. Знания по античной философии, получаемые на первом курсе (если они, как положено, достаточно глубоки и прочны), создают иммунитет против принятия делёзовской трактовки стоицизма, например. А в случае необходимости лектор может рекомендовать забывчивым пятикурсникам перечитать и заново продумать солидные обобщающие труды по античной философии, играющие роль учебных пособий.
В обращениях Делёза к стоикам и новоевропейским трансценденталистам отчетливо просматривается его стремление органично вписать свою «теорию смысла» в философское пространство. Но в действительности она не рож- дается в нем и
13 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 448.
14 Там же. С. 472.
выходит за его пределы, представая по отношению к нему в качестве того самого чужеродного «монстра», которого Делёз с юношеских лет намеревался и толкать в философию извне и «сзади». Небезуспешность этого намерения побуждает меня продолжить исследование «Логики смысла», чтобы попытаться выяснить, из чего она все-таки вырастает, тем более что, по Делёзу, по крайней мере один из ее источников все же связан со стоиками, т. е. имеет отношение к истории философии. Речь идет о «нонсенсных» романах английского писателя Льюиса Кэррола «Алиса в стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье». Делёз утверждал, что «Льюис Кэррол доводит до конца открытие стоиков, лучше сказать, вновь поднимает его на щит», исследуя в своих романах «различие между событиями, вещами и положениями вещей»15. По Делёзу, героиня кэрроловских романов, маленькая девочка Алиса, совершает «переоткрытие стоической мудрости»16.
Именно на основе рассмотрения кэрроловских романов Делёз формулировал центральное положение своей «теории смысла», согласно которому «смысл» неразрывно связан с «нонсенсом» (буквально: «несмыслом» или «бессмыслицей»). Выражением «нонсенса» Делёз считал логико-лингвистические парадоксы, которые начали формулировать античные философы и которые изобильно представлены в романах Кэррола. По Делёзу, «смысл как таковой — это объект фундаментальных парадоксов, повторяющих фигуры нонсенса»17 . Он писал, что Кэррол в своих романах развернул «первую великую мизансцену парадоксов смысла», «представил игру смысла и нонсенса, некий хаос-космос... » 18 Характеризуя парадокс как утверждение двух противоположных смыслов одновременно, Делёз изложил свою «теорию смысла» в виде 34 «серий» парадоксов, каждой из которых посвящена глава его книги.
В первой «серии» (главе) Делёз на примере приключений кэрроловской Алисы характеризовал «парадокс чистого становления» как способность «ускользать от настоящего» посредством полагания сразу смыслов будущего и прошлого, а в связи с ними — большего и меньшего, причины и эффекта. С точки зрения Делёза, вымышленные Кэрролом трансформации Алисы и окружающих ее персонажей — это такой «парадокс бесконечного
15 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 25—26.
16 Там же. С. 27.
17 Там же. С. 116.
18 Там же. С. 13.
тождества», в свете которого оказывается подорванным платоновское утверждение о «самотождественности» истинно сущего и, более того, исчезает-де «всякое тождество из Я, Бога и Мира»19. Делёз восхищенно добавлял: «Как будто события радуются ирреальности, сообщаемой через язык знанию и личностям» 20 . Но в том, что Делёз квалифицировал как
изобретенную Кэрролом и практикуемую другими представителями
21
нонсенсной литературы «интеллектуальную игру» 21 , трудно усмотреть убедительное «низвержение» не только платоновских, но и всех иных философем о реальной устойчивости («тождественности») бытия. Посредством этой «игры», включающей в себя изощренную технику обессмысливания слов обыденного («естественного») языка, «события» ирреализуются лишь в сознании применяющего эту «технику» литератора. Делёз называет имена Джойса, Клоссовски, Арто, Роб-Грийе и опять-таки Кэррола, относительно которого говорилось, что он «разработал и основал сериальный метод в литературе», используя для этого несколько приемов, в том числе введения «эзотерических» слов (к ним отнесены, в частности, так называемые «слова-бумажники», образуемые из соединения частей различных слов, например, «злопасный» из «злой» и «опасный»)22.
Уместно обратить внимание на то, что Делёз, стремясь опереться на нонсенсные романы Кэррола, рассматривал их с психоаналитической точки зрения, хотя и с некоторыми оговорками. В «Логике смысла» сообщалось, что Арто, пытавшийся перевести на французский язык нонсенсные стихи Кэррола с «эзотерическими» словами и наталкиваясь при этом на непреодолимые трудности, делал вывод, что в них проявляется «язык шизофрении». Сообщалось также о мнении английских психоаналитиков, что Кэррол, оказавшись неспособным противостоять «эдиповой ситуации, в которой он отступал перед отцом и отказывался от матери, произвел сексуальное проецирование на Алису, «отождествляемую с фаллосом...» После некоторого дистанцирования от такой интерпретации кэрроловских романов Делёз далее, однако, с уверенностью заявлял, что английский писатель вывел в своих произведениях «сексуальный объект par exellence», а именно,
19 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosopliicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 17—18.
20-Там же. С. 18.
21 Там же. С. 87.
22 Там же. С. 70.
«маленькую девочку — фаллос...» 23 Нонсенсный парадокс, разрушающий прежнее представление о смысле как порождаемом мыслью, — это, по Делёзу, «мощь бессознательного» 24, которое толкуется по-фрейдовски. Согласно Делёзу, Фрейд велик как «открыватель машинерии бессознательного, посредством которой смысл производится всегда как функция нонсенса»25.
Под разрабатываемую Делёзом версию фрейдизма (исследователи советского периода относили его построения к «французскому постфрейдизму») он стремился подвести солидное био-физиологическое основание, наличие элементов которого усматривал и в работах самого Фрейда. Ссылаясь на работу Жильбера Симондона «Индивид и его физико-биологический генезис» (1964), Делёз писал: «Эту книгу мы считаем очень важной, поскольку в ней представлена п е р в а я продуманная т е о р и я неличных и до- индивидуальных с и н г у л я р н о стей ...» Делёз подчеркивал: то, что излагается в «Логике с м ы с л а » , « п р я м о связано с этой книгой...»26 Парадоксальная дуальность «есть — говорить», выдвигаемая Делёзом при трактовке «оральности» (т. е. того, что связано с человеческим ртом), сопровождается ссылкой на выводы французского биолога Эдмона Перре (1918) о том, что в ходе эволюции нервной системы позвоночных «мозговые окончания занимают то место, где у кольчатых (червей. — В. К.) находится рот»27. Делёз уважительно упоминал о « б и о л о г и ч е с к о й теории мозга», утверждающей его «эктодермическое происхождение». По Делёзу, Фрейд принял эту теорию и «вывел из нее очень важные следствия» в своей работе «По ту сторону принципа удовольствия», заслуживающие дальнейшей разработки28.
В свете этих физиологических экскурсов получают следующее прояснение предшествующие утверждения Делёза о том, что все интересующие его «события» разыгрываются на «поверхности» и что именно здесь рождаются мысль и смысл. Имеется в виду та «точечно-поверхностная система» человеческого организма, которая состои т и з с л и з и с т ы х оболочек, выстилающих отверстия трех э р о г е н н ы х зон, каковыми сочтены оральная,
23 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет, Екатеринбург: Деловая книга, 1998.С. 311, 319.
24 Там же. С. 114.
25 Там же. С. 105.
26 Там же. С. 146.
27 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum pliilosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 292.
28 -г,
Там же.
генитальная и анальная. По Делёзу, именно «сексуальная организация... наделяет нас точечно-поверхностной системой», которая «представляет организацию смысла и нонсенса». Уточнялось, что «при этом фаллос» как орган и соответствующее ему слово «играют роль нонсенса, распределяющего смысл по двум базовым сексуальным сериям — прегенитальной. и анальной». Важно, что для Делёза «сексуальная организация» — это также «предочертание языка», человеческой речи 29 . Проецирование « с о б ы т и й » сексуальности на ту поверхность, где рождается смысл и которая потому может быть названа «метафизической», осуществляется, согласно Делёзу, «фантазмом». Последний понимается Делёзом как «процесс полагания бестелесного», «машина для выделения некоторого количества мысли», а с логико-физиологической точки зрения — «для распределения разницы потенциалов и для поляризации церебрального поля»30.
В сфере такого рода трансформаций Делёз усматривал еще один «парадокс»: «десексуализированная энергия выдвигает и переиначивает объект сексуального интереса как таковой и таким образом ресексуализируется», приобретая форму сексуальной перверсии, извращения31. Делёз при этом настаивал на том, что «извращенец» — это не обязательно «преступник». От сексуальных преступлений «извращенцев» уберегает, согласно Делёзу, функционирование особого психологического механизма «отрицания» (нем. Verleugnung). Делёз разъяснял, что у женщин нот «фэрлёйгнунг» есть «поддержание образа фаллоса при отсутствии пениса...» По Делёзу, такой «фэрлёйгнинг» — это «не
32
галлюцинация, а, скорее, эзотерическое, з н а н и е»32.
В общем, для Делёза «мысль является метаморфозой пола, а мыслитель — метаморфозой супружеской пары». Поэтому, согласно Делёзу, при развертывании мысли «проблема всегда в том, чтобы выделить посредством кастрации мысль из супружеской пары» и «получить посредством этой трещины новое совокупление мысли». Понимая «кастрацию» не в буквальном смысле, Делёз считал твердо установленным к настоящему времени то, что ранее насмешливо отвергалось, а именно связь «между раной кастрации и трещиной, полагающей мысль, или между сексуальностью и мыслью как
29
Там же. С. 317.
30
Там же. С. 318.
Там же. С. 288.
31
32 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 319.
таковой...»33. Фуко имел основания назвать мысль самого Делёза в «Логике смысла», т. е. собственно делёзовскую «теорию смысла», «генитальной»34. В устах Фуко такая характеристика была не осуждением, а похвалой. Следует уточнить, что у Делёза сделан акцент на перверсированную сексуальность, — вплоть до того, что, дискредитируя философские линии идеализма и материализма, Делёз характеризовал принимаемую им «третью позицию» в философии как «сексуально извращенную» 35 , а именно — гомосексуальную (в мужском варианте), как выясняется далее.
Нельзя не добавить, что трактовка Делёзом сексуальности тесно связана с проблемой «фекалий», «экскрементов». По выражению Делёза, «наше сексуальное тело — это изначально к л о а к а Арлекина» 36 . Ссылаясь на психоаналитические работы Мелани Клейн, Делёз считал доказанным, что в развитии человеческого индивида «сексуально-генитальному комплексу» предшествует «орально-анальный комплекс». Переход от первого ко второму, названный «динамическим генезизом», охарактеризован Делёзом через ш у м ы в глубине тела, предшествующие появлению речевого голоса: «хлопки, треск, треск, ...взрывы, ...нечленораздельные и бессвязные спазмы», «дыхания тела без органов, вторящие им...» По Делёзу, «все это образует систему, свидетельствующую об орально-анальной прожорливости», и «эта шизоидная система напоминает об ужасном предсказании: говорение приобретает формы поедания и испражнения», так что «я з ы к и его многоголосие будут лепиться из дерьма...» В. скобках тут же приводятся слова Арто о «какашке бытия и его языке»37. Хотя Делёз несколько дистанцировался от упомянутого «предсказания» и слов Арто, тем не менее в своей серии парадоксов он выделил дуальности «есть — говорить» и «говорить — испражняться», специально отмечая наличие в романах Кэррола дуальностей «есть — говорить» и «экскременты — язык»38. С учетом всего, этого правомерно назвать мысль Делёза не только «генитальной», но и «фекальной».
33 Там же. С. 288, 287, 288.
34 Там же. С. 472.
35 Там же. С. 258.
36 Там же.
Я считаю слово «многоголосие» более точно передающим суть воззрений Делёза (чем фигурирующее в переводах слово «единоголосие»), так как он утверждает наличие множества различных «голосов» единого «бытия» (Доклад).
37 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 254.
38 Там же. С. 121.
Информируя читателей об утверждении Арто, что человеческое тело представляет собой «футляр», в котором упакованы «пища и экскременты», Делёз со ссылкой н а стоиков формулировал положение, что «смысл — это результат действия телесных причин и их с м е с е й», и что также
Г- « 39
«событие — результат смесей, действий и страданий тел» .
Обращая внимание на фрейдистскую основу кардинальных положений делёзовской «теории смысла», я вместе с тем усматриваю в них такие новации, которые не являются логичными выводами из этой основы, которая в качестве теоретической концепции сама по себе является весьма спорной.
Дальнейшее исследование «Логики смысла» выявляет принципиальную важность отрицания в ней всякой общезначимости. Ценность парадоксов Делёз видел в том, что с их помощью разрушается «не только здравый смысл (bon sens) в качестве единственно возможного смысла (sens unique), но и общезначимый смысл (sens commun)», понимаемый как «фиксированное тождество»40. Фуко, отмечая, что в философии общезначимые смыслы выражаются категориями как понятиями высшей общности, объявлял великим достижением Делёза создание « а к а т е г о р и а л ь н о г о мышления». Фуко пояснял, что «подавление категорий» необходимо для того, «чтобы мыслить фантазм и событие»41.
В трактовке Делёза и Фуко события — это абсолютные «сингулярности», существующие обособленно и не включенные в цепь причинно-следственных отношений, не имеющие корней в прошлом и не обусловливающие будущее. Фуко отмечал, что делёзовская «теория смысла» низвергает «философию истории» за то, что она «рассматривает настоящее как то, что обрамлено прошлым и будущим...» Согласно Фуко, «философия истории» — это одна из трех неудачных попыток новейшего времени (две другие — это неопозитивизм и феноменология) «концептуализировать событие»42. Надо сказать, что Делёз лишь походя касался реальных исторических событий настоящего и прошлого, упоминая о бомбардировках Герники, Ханоя в XX в. и о битве при мысе Акциум в 31 г. до н. э., поражение в которой Марка Антония привело к его самоубийству и единовластию Октавиана Августа на всей
39 Там же. С. 241.
40 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург; Деловая книга, 1998.
41 Там же. С. 472, 463.
42 Там же. С. 451, 452.
территории Римской империи (при рассмотрении этого события акцент делался на факте умирания Антония). Против связанного с общезначимостью «тождества», особенно подчеркивавшегося платонизмом в отношении «истинно сущего» и его понятийного познания, Делёз выдвинул утверждение о негенерализуемом «многоголосии бытия», о несводимой ни к какому тождеству сугубой р а з л и ч н о с т и сущего, доходящей до его хаотичности. Направленность своей теоретической деятельности Делёз характеризовал как «разрушение моделей и копий ради в о ц а р е н и я созидающего х а о с а , приводящего в действие симулякры и порождающего фантазм» 43 . «События», на мышление о которых ориентировала «Логика смысла», трактовались в ней как имеющие «фантазматический» характер и вообще ставились в один ряд с «фантазмами».
Надо учесть, что «Логика смысла» была созвучна умонастроению парижских студентов, которые во время «майской революции» 1968 г. выступали под лозунгами «Воображение к власти!» и «Требуйте невозможного!» (по оценке известного французского философа Ноэлля Мулу, этой «революции удалось разрушить лишь Сорбонну, которая оказалась разделенной на 10 парижских университетов, из которых восьмой по счету — Венсенский — стал средоточием почитателей Делёза и Фуко). «В чем же еще столь настоятельно нуждается мышление нашего века, как не в событии и не в фантазме!»44 — патетически восклицал Фуко.
Заслуживающим внимания фактом является также то, что «Логика смысла» была создана на гребне «сексуальной революции», охватившей в 60-е годы XX века страны Запада, в первую очередь учащуюся молодежь. Эта «революция» отвергала всякого рода культурные запреты и ограничения в сексуальных отношениях, культивируя в противовес им не просто вседозволенность, но и всевозможные перверсии, преподносимые как реализация «прав сексуальных меньшинств». Симпатии Делёза и Фуко были на стороне «сексуальной революции», они теоретически обосновывали ее и практически участвовали в ней. Что касается сексуальной ориентации, вытекающей из «Логики смысла», то Фуко четко определил ее как с о д о м и ч е с к у ю и неразрывно связал с принятием Делёзом ницшевского тезиса о «смерти Бога». По выражению Фуко, «мертвый Бог и содомия — таковы отправные
43 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 346.
44 Там же. С. 456.
пункты нового метафизического эллипса», возвещенного Делёзом45. Среди данных Делёзом многочисленных и разнообразных характеристик «смысла», не сведенных автором воедино, я считаю нужным обратить особое внимание на те, которые гласят: «смысл — это не то, что можно открыть», и что он вовсе не наличный «принцип и не первопричина», а то, что определенным образом создается и представляет собой некий «продукт»46. Я. С. Свирский в своем предисловии к «Логике смысла» имел основание утверждать, что «главный принцип философии, согласно Делёзу, состоит не в том, чтобы отражать (рефлексировать) то, что выступает как налично данное. Речь скорее идет о созидании понятий, — но не понятий о чем-то, что уже предсуществует и требует своего осмысления, а понятий о том, что еще должно стать объектом, чего пока еще нет «на самом деле»47. Это значит, что проблема познания действительности элиминировалась Делёзом из философии, и он дискредитировал поиск предшествующими мыслителями путей и способов постижения философской мыслью изучаемых объектов. Все это квалифицировалось как неприемлемая «философия представления», заботящаяся о соответствии «представлений» чувственного или интеллектуального характера «представляемому», «отображений» («копий») — «отображаемому» («образцам»), «Мысль-фантазм вовсе не ищет истины...», — отмечал Фуко48.
В отношении продуцирования «смысла» Делёз считал своей новацией установление того, что там, где ранее помещали в качестве творца смыслов божественного или человеческого с у б ъ е к т а , имеется лишь «пустое место», где хаотически циркулируют «доиндивидуальные и безличные сингулярности», которые ныне надо «заставить говорить», чтобы «производить смысл»49. Фуко в связи с этим писал: «Мы должны вообразить н е синтезирующего-синтезируемого с у б ъ е к т а , а непреодолимую трещину». По оценке Фуко, превозносимая им книга Делёза «впервые приведет к теории мысли, которая полностью свободна как от субъекта, так и от объекта»50.
45 Там же. С. 447.
46
Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 104—105.
Там же. С. 11.
Там же. С. 447.
Там же. С. 107. Там же. С. 454-455.
47
48
49
При исследовании «Логики смысла» я стремился с максимальной точностью выявить, из чего исходит Делёз в своих теоретических построениях, идет ли речь об историко-философских, лингво-семиотических, литературно-романистических,
психоаналитических, био-физиологических и иных «стартовых площадках». Но, на мой взгляд, делёзовские «воспарения» над всеми этими теоретическими источниками не являются логически обоснованными. Это значит, что совокупность делёзовских новаций относительно «смысла» в сущности лишена философской фундированное™. Нет достаточных оснований считать, что Делёз выдвинул н о в у ю « т е о р и ю смысла», правильнее видеть в «Логике смысла» не философско-теоретическое построение, а, согласно одной из самохарактеристик автора, не более ч е м « р о м а н , одновременно логический и психоаналитический» 51 . Вместе с тем по своей форме и по использованному философскому материалу делёзовская «Логика смысла» несравненно теоретичнее, чем та философская романистика, на которую опиралось это произведение. Громадную роль в том, что внешняя теоретичность делёзовского произведения была воспринята массой доверчивых и философски неискушенных читателей как имеющая существенное значение, имело утверждение Фуко, что «Логику смысла» «следует рассматривать как самый смелый и самый дерзкий из метафизических трактатов...»52 Благодаря Фуко в массовом философском сознании возник и прочно утвердился «феномен Делёза» (высокопрофессиональные французские философы никогда не испытывали пиэтета по отношению ни к Делёзу, ни к Фуко, об этом свидетельствует, в частности, мое общение с профессорами и преподавателями ядра бывшей Сорбонны — университета Париж-1У), который как таковой заслуживает, конечно, серьезного отношения к себе со стороны исследователей феноменов массового философского сознания.
Свои размышления о «смысле» Делёз сравнивал с «охотой на снарка» (фантастическое животное из романов Кэррола, сочетающее в себе «природы» змеи и акулы и обозначаемое соответствующим «искусственным», «эзотерическим» словом, которое можно в русском языке передать неологизмом «змекула»), добавляя, что «снарка» может и не существовать. Признаюсь, что при исследовании «Логики смысла» я вначале испытывал то же опасливое чувство
51 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 14.
52 Там же. С. 446.
в отношении перспектив выяснения действительного источника парадоксальных утверждений Делёза, которыми ставились в один ряд и в конечном счете идентифицировались понятия «смысл», «событие», «фантазм», «симулякр», «сингулярность». Однако в конечном счете мне удалось, как я считаю, найти ответ на интересовавший меня вопрос, т. е. выявить реальный источник экстравагантных философем Делёза. Это произошло, когда я вдумался в неоднократные указания Делёза на то, что высокочтимые им литераторы, в чьих произведениях он усматривал подход к своей «теории смысла», были алкоголиками и наркоманами, страдали тяжелыми психическими расстройствами, доводившими их до сумасшествия и суицида, т. е. в их жизни оказались взаимосвязанными «самоубийство и сумасшествие, наркомания и алкоголизм»5*. Фуко с полной определенностью писал, что ненавистное «главенство категорий» может быть устранено из мысли людей употреблением определенных н а р к о т и к о в , под воздействием которых и начинают свою хаотическую циркуляцию в сознании «чистые события». Со знанием дела Фуко писал, что под действием синтетического наркотика Л.С.Д. мысль представляет многоголосую и «акатегориальную массу не просто как пеструю, подвижную, децентрированную, спиралевидную и отражающуюся в самой себе, но и заставляет ее все время порождать рой фантазмов-событий». Что касается действия опиума, то этот издавна известный естественный наркотик, указывал Фуко, «закладывает почву, которая уже не поглощает бестолково все события, а позволяет им раскрыться и заиграть во множестве мельчайших и разобщенных (т. е. «сингулярных». — В. К.), улыбающихся и вечных с о б ы т и й » 53 . По поводу такого сближения своей трактовки «новой мысли», требуемой-де соврсменной эпохой, с наркотическими состояниями сознания Делёз сделал следующее замечание на полях статьи своего друга (которое тот счел нужным сохранить при публикации): «Что подумают о нас люди?» Сам я задавался вопросом, считал ли Делёз такое сближение неправомерным или же он просто сожалел о раскрытии истинного источника своих утверждений о «событиях», «фантазмах», «симулякрах» и «сингулярностях», приходящих на смену теоретического видения мира прежними философами? При этом я обнаружил, что и сам Делёз в более осторожной форме производил такое сближение, когда высказывал «надежду, что наркотические и алкогольные эффекты (их «откровения») можно будет пережить и
53 Там же. С. 467.
открыть на поверхности мира (речь идет именно о «чистых событиях». — В. К.) без использования этих веществ»54. Такую надежду Делез возлагал на свою «Логику смысла», в отношении которой безупречным представляется следующий вывод: ее рассуждения были призваны погрузить сознание восприимчивых к ее содержанию читателей в состояние, аналогичное — по возникающей в нем картине «бытия» — наркотическому опьянению. Фуко, со своей стороны, указывал, что при отсутствии наркотиков мышление располагает другими «двумя орудиями» для освобождения от противопоказанных ему «врачом цивилизации» (так именуется Делёз в предисловии переводчика), категорий: «одно — перверсия», а «другое — злой юмор»55. Одной «Логикой смысла» с отраженным в ней нонсенсным юмором, который можно без натяжек назвать «черным», Фуко считал невозможным обойтись без сочетания его с «перверсией», под которой имел в виду «содомию».
Я прихожу к заключению, что известность и слава «Логики смысла» объясняются не внутренними качествами этого сочинения (оно прочитывается до конца л и ш ь единицами даже среди самых восторженных поклонников Делёза), а великолепным «пиаром» (как ныне принято называть эффективную политическую рекламу), каковым является искрометная статья Фуко. Слова Фуко, что XX столетие может быть названо «веком Делёза», стали с тех пор как бы сертификатом необходимости переводов «Логики смысла» на иностранные языки"" и вместе с тем «новым платьем короля», побуждающим славословить ее из боязни прослыть несмышленым человеком. В нашей стране такое отношение к Делёзу было обусловлено также широко внедренным в общественное сознание представлением о крайней отсталости России от Запада во всех областях, включая философию.
Я думаю, что интерес российских студентов к делёзовской «Логике смысла», считающейся своего рода «культовой» книгой «постмодернизма», может быть удовлетворен в течение максимум одной лекции курса по истории новейшей (или «современной») западной философии (на спецкурсах и спецсеминарах она может изучаться значительно дольше). При этом студентов следует обязательно информировать о д е й с т в и т е л ь н о м содержании «Логики смысла», которое в практике преподавательской работы
54 Жиль Делёз. Логика смысла. Мишель Фуко. Theatrum philosophicum. М.: Раритет, Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 215.
Там же. С. 467.
нередко заслоняется мыслями, возникающими у лектора по поводу этого произведения и в связи с ним. Эти мысли российского лектора могут быть значительно содержательнее, глубже и, так сказать, «чище» делёзовских, но по отношению к последним, которые, собственно, и интересуют слушающих названный курс студентов, они не более чем «симулякры», определявшиеся Делёзом как образы, лишенные сходства с чем-либо; делёзоведческого значения эти «симулякры», изобретательно творимые лектором, иметь не могут, и они, естественно, выходят за рамки историко-философского курса, им не место в нем.
При освещении «Логики смысла» и других произведений Делёза нельзя забывать, что мы живем в стране, где в последние 10—15 лет в связи с развернувшейся и у нас «сексуальной революцией» (не говоря уже о глобальной «переоценке ценностей» и социально-политических пертурбациях) широко распространилась наркомания, увеличилось в несколько раз число венерических заболеваний, поднимается волна СПИДа, грозящая стать эпидемией. Апологетическое восприятие «Логики смысла», подражательное усвоение выраженной в ней ментальности чревато шизоидным изменением сознания, доходящим до тяжелого психического заболевания с суицидным исходом (случай самого Делёза). Следствием неразумного делёзопоклонства могут быть сексуальные перверсии содомического характера и сопровождаемое наркотической зависимостью ВИЧ-инфицирование с летальным финалом (случай Фуко). Надо иметь также в виду, что возвеличиваемый Делёзом и Фуко тип сознания является, в сущности, э с к а п и с т с к и м , ориентированным на бегство от реального мира с его событиями и проблемами в воображаемый, фантазматический мир.
Хочу заключить свою статью оптимистическими словами: насколько мне известно, студенты философского факультета МГУ очень сдержанно отнеслись к лекционно-семинарской презентации им «Логики смысла» и не стали делёзопоклонниками.
