"ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗЕРЦАЛО" ВИНЦЕНТА ИЗ БОВЕ: ОТ ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ К ИСТОРИИ АНТИЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Вестник ПСТГУ Серия III: Филология.

Евдокимова Людмила Всеволодовна,

д-р филол. наук ИМЛИ РАН,

2020. Вып. 63. С. 19-48

Б01: 10Л5382МигШ202063Л9-48

Российская Федрации, 121069, г. Москва, ул. Поварская, д. 25а;

ПСТГУ,

Российская Федрации, 115184,

г. Москва, Новокузнецкая ул., 23б ludmila.evdokimova@gmail.com

ОИСГО: 0000-0002-2736-0925

«Историческое зерцало» Винцента из Бове:

от истории Античности к истории «_, * античнои литературы

Л. В. Евдокимова

Аннотация: «Историческое зерцало» — четвертый том энциклопедии Винцента из Бове, называемой «Великое зерцало», — содержит изложение всемирной истории начиная от сотворения мира до середины XIII в. В главах «Исторического зерцала», где говорится об античных авторах, Винцент в значительной степени опирается на вторую часть хроники Евсевия Кесарийского, сохранившуюся в латинском переводе Иеронима. Использовав хронологическую шкалу этого труда, а также многочисленные, хоть и краткие, справки Евсевия об античных авторах, Винцент и его сотрудники дополнили их выдержками из других книг и объединили в томе «Исторического зерцала» множество материалов, имевших как прямое, так и более косвенное отношение к литературе. Писатели, философы, прочие авторы предстали как значимые в истории личности; плоды их труда по своей важности сравнялись с известными историческими событиями. Внутри тома материалы, имеющие отношение к литературе или культуре, образовали отдельные главы или серии глав: история культуры оказалась частью истории в широком смысле слова, в то же время совпадая с ней не полностью. В статье рассматриваются источники глав об Эзопе и некоторых других греческих поэтах, а также о Горации, Вергилии, Плавте и Теренции. Эти источники частью соответствовали потребностям доминиканских проповедников и были обработаны согласно христианским ориентирам, частью доносили свидетельства более ранних античных писателей, не утратившие значения и в наши дни, частью транслировали средневековые представления об отдельных авторах и жанрах. Этот разнородный материал и место, которое он занял в «Историческом зерцале», позволяет заметить, как в рамках истории возникают контуры истории литературы. Несколько веков спустя, в первом томе «Истории французской ли-

* Статья подготовлена в рамках работы над проектом «Генезис литературного текста в период позднего Средневековья и раннего Нового времени: взаимодействие стилей и жанров», поддержанного Фондом развития ПСТГУ. Эта статья — сокращенная версия очерка, подготовленного для книги «История литературы как художественное произведение: от Античности до Нового времени» (отв. ред. М. Р. Ненарокова, ИМЛИ РАН), в настоящее время не опубликованной.

тературы» (1733), различимы те же самые контуры: хоть история литературы обретает здесь статус самостоятельной дисциплины, ее неразрывная связь с историей определяет и общий замысел книги, и содержание многих глав.

Ключевые слова: Винцент из Бове, «Историческое зерцало», хроника Евсевия Кесарийского, Иероним, античная литература, Светоний, Эзоп, Гораций, Вергилий, Плавт, Теренций, Валерий Максим, басни «Ромула», схолии к Горацию и Теренцию.

«Историческое зерцало» — четвертый том пространной энциклопедии Винцен-та из Бове, называемой «Великое зерцало». Том содержит изложение всемирной истории начиная от сотворения мира; в пятой редакции повествование доходит до 1253 г.1 Наряду с комментированным изложением книг Библии, рассказом о древней и средневековой истории, книга содержит и сведения об античных и средневековых авторах (последних мы касаться не будем). Объем и характер этих сведений, как и структура книги, показывают, что история литературы и культуры обретает известную автономность внутри собственно исторического повествования; тем самым план «Исторического зерцала» задает параметры построения более поздних трудов, посвященных уже собственно литературе и появляющихся во Франции в начале XVIII в.

Над этой энциклопедией, как было показано, Винцент работал не один: начиная с того времени, когда его работа привлекла внимание Людовика Святого, он пользовался помощью своего рода научного института, состоявшего из братьев-доминиканцев, которые готовили для энциклопедии выписки из разных источников; Винцент отмечал, что ему не полностью удалось проконтролировать работу всех компиляторов; с некоторыми текстами (в том числе Аристотеля), пишет Помье-Фукар, Винцент не был знаком лично и сожалел об этом2.

1 Список рукописей «Speculum historiale» см. в статье: Duchenne M. C., Guzman G. G., Voorbij J. B. Une liste des manuscripts du Speculum historiale de Vincent de Beauvais // Scriptorium. 1987. T. 41. P. 286—294. О различных редакциях «Speculum historiale» и о том, как велась работа над этой книгой, см.: Voorbij J. B. The «Speculum historiale»: Some Aspects of its Genesis and Manuscript Tradition // Vincent de Beauvais and Alexander the Great. Groningen, 1986. P. 11-58; Paulmier-Foucart M. avec la collaboration de Duchenne M.-C. Vincent de Beauvais et le Grand Miroir du monde. Turnhout, Brepols, 2004. P. 7-118. См. также: Lusignan S. Préface au Speculum ma-jus de Vincent de Beauvais: réfractions et difractions. Montréal; Paris, 1979. P. 31-47, 51-58, 72-74 (С. Лузиньян, в отличие от других исследователей, оспаривает аутентичность «Морального зерцала». Op. cit. P. 107-111). Над изучением «Великого зерцала» постоянно работает научная группа «Мастерская Винцента из Бове» при университете Нанси-2; см. портал: http:// www.univ-nancy2.fr/MOYENAGE/VincentdeBeauvais/vdbeau.htm. См. также базу данных мастерской: http://www.univ-nancy2.fr/MOYENAGE/VincentdeBeauvais/BasesVdB.htm. О работе группы см., в частности, в обзорной статье: Silvi Ch. Les petites encyclopédies du XIIIe siècle en langue vulgaire. Bibliographie sélective (1980-2000) // Le Moyen Age. 2003. T. 109. P. 345-361. Научного издания «Великого зерцала» не существует; не разработана и классификация его рукописей. Последнее печатное издание «Великого зерцала» вышло в 1624 г.; в 1964 г. оно было воспроизведено факсимильным образом: Speculum maius. Graz. 1964-1965. T. 1-4. Fac-sim. de l'éd. Douai, 1624. В настоящее время издание 1624 г. доступно онлайн. URL: https://gallica. bnf.fr/ark:/12148/bpt6k81676r: Bibliotheca mundi seu Speculi maioris Vincentii Burgundi praesulis Bellovacensis... tomus quartus qui Speculum historiale inscribitur.

2 См.: Paumier-Foucart M. Op. cit. P. 33-34.

В отличие от других средневековых энциклопедий, «Великое зерцало» в целом (и «Историческое зерцало», его часть) образовано почти исключительно цитатами из разных авторов. О необходимости создания труда, соединяющего выдержки из книг, Винцент писал в самом начале «Апологетической книжицы» — предисловии к энциклопедии:

Поскольку множество книг, нехватка времени и слабость памяти не позволяют удержать в уме все написанное и объять его, я, нижайший из всех братьев, усердно изучив и прочитав за долгие годы многие книги, решил объединить по совету моих старших наставников цветочки, извлеченные мной из большинства книг, каковые смог прочесть, выбранные по моему усмотрению как из сочинений наших, то есть правоверных наставников, так и языческих философов и поэтов, включив их в единый том, с тем чтобы в упорядоченном виде представить их краткое содержание...3

«Великое зерцало», таким образом, было задумано как сумма всех книг, а тем самым и сумма знаний4. Ниже, в той же главе «Апологетической книжицы», Винцент пишет и о необходимости исправления ошибок, которые допустили некоторые авторы, приписав изречения тем, кому они не принадлежали5.

В той же «Апологетической книжице» Винцент уделяет специальное внимание возможности и необходимости цитировать древних философов и поэтов. Он ссылается при этом на апостола Павла, который в первом Послании к Коринфянам (15. 33) цитирует стихи из комедии Менандра, в Послании к Титу (1. 12) приводит стихи Эпиминида, вспоминает и о том, что в Деяниях апостолов (17. 28) содержится цитата из Арата:

Nam, verbi gratia, Paulus in Epistola ad Corinthios, Menandri comici senarium ponit dicens: corrumpunt bonos mores colloquiaprava. Idem Ad Tytum scribens, Epyminidis poetae versiculum inducit dicens: Cretenses semper mendaces male bestie ventres pigri. Idem etiam apud Athenienses in Marcis curia disputans, Arati poete testimonio utitur dicentis: ipsius enim et genus sumus6. Ведь, к слову, и Павел в Послании к Коринфянам использует сенарий Менандра, говоря: «Погибель нравам добрым от худых бесед». Он же, составляя Послание к Титу, вставляет туда стих Эпиминида «Лживость — отличие критян, скотский нрав, ненасытное чрево». Он же, об-

3 «Quoniam multitudo librorum et temporis brevitas memorie quoque labilitas non patiuntur cuncta que scripta sunt, pariter animo comrehendi, mihi omnium fratrum minimo plurimorum libros assidue ex longo tempore revolvendi ac studiose legenti visum est tandem, accedente etiam maiorum meorum consilio, quosdam flores pro modulo ingenii mei electos ex omnibus fere quos legere potui, sive nostrorum id est catholicorum doctorum, sive gentilium scilicet philosophorum et poetarum, et ex utrisque historicorum, in unum corpus voluminis quodam compendio et ordine summatim redigere... » (Lusignan S. Op. tit. P. 115; cap. 1: De causa suscepti operis et eius materia — О причинах написания этого труда и его содержании).

4 Ibid. P. 93-94.

5 Ibid. P. 115-116.

6 Ibid. P. 122-123 (Cap. 7. Apologia de dictis philosophorum et poetarum — Апология речений философов и поэтов).

ращаясь к афинянам, спорящим в ареопаге, как свидетельствуют, воспользовался словами поэта Арата, сказав «мы Его и род».

К этим ссылкам присоединяется цитата из Иеронима, который в письме к Магну также отстаивает возможность цитировать древних авторов; здесь же, напомним, Иероним приводит те цитаты из поэтов, вошедшие в Новый Завет, которые обсуждал и Винцент. Винцент приводит цитату из письма к Магну с сокращениями, чтобы не повторять сказанное:

...ты спрашиваешь, говорит, зачем я в своих сочинениях иногда привожу примеры из светских наук и белизну Церкви оскверняю нечистотами язычников. Вот тебе на это краткий ответ. Ты никогда бы не спрашивал об этом, если бы тобою всецело не владел Цицерон, если бы ты читал Священное Писание и, оставив Волкация, просматривал его толкователей. В самом деле, кому неизвестно, что и у Моисея, и в писаниях Пророков есть заимствования из языческих книг. ...Во Второзаконии [глас Божий повелевает], что у пленной жены нужно обрить голову и брови, обрезать все волосы и ногти на теле и тогда вступать с нею в брак. Что же удивительного, если и я за прелесть выражения и красоту членов хочу сделать светскую мудрость из рабыни и пленницы израильтянкою, отсекаю или отрезаю все мертвое у ней — идолопоклонство, сластолюбие, заблуждение, разврат — и, соединившись с ее чистейшим телом, рождаю от нее детей Господу Саваофу?7

Логика этого рассуждения напоминает об аргументах, которые приводит Августин, доказывая в книге «О христианской науке», что проповедник должен поставить себе на службу учение античной риторики; ссылаясь на книгу Исхода (3. 22), где Бог через Моисея повелевает народу Израиля унести из земли Египетской серебро, злато и драгоценные одежды, Августин пишет:

Народ Израилев нашел в Египте не только идолов и тягостное бремя, которых ненавидел и бежал, но также золотые и серебряные сосуды, украшения или же одежды, каковые, тайно уходя оттуда, забрал с собой для лучшего употребления. Сделал он это не по собственному решению, но по повелению Бога ...Точно так же языческие учения содержат не только лживые подобия и суеверные вымыслы или тяжкий плод напрасного труда, которых все мы должны бежать и ненавидеть, поскольку, ведомые Христом, расстаемся с язычниками. Они содержат свободные искусства, помогающие в поиске истины, и, кроме того, полезнейшие нравственные наставления и некоторые правдивые положения, относящиеся к почитанию единого Бога. Это и есть их серебро и злато; они его не создали, но извлекли из рудников божественного Провидения, которые рассеяны повсюду... христианин должен похитить эти богатства и поставить их на службу праведному делу и проповеди Евангелия...8

7 Цит. перев. И. П. Стрельниковой. Памятники средневековой латинской литературы IV-VII вв. / Под. ред. С. С. Аверинцева, М. Л. Гаспарова. М., 1998. С. 143-144.

8 «Sicut enim ^gyptii non solum idola habebant et onera gravia, quae populus Israel detestaretur et fugeret, sed etiam vasa atque ornamenta de auro et argento, et vestem, quae ille populus exiens de

В главах «Исторического зерцала», где говорится об античных авторах, Вин-цент в значительной степени опирается на вторую часть «Хроники» Евсевия Ке-сарийского («Хронологические каноны»; 325 г.), сохранившуюся в латинском переводе Иеронима9, и это не случайно. В античных исторических повествованиях рассказ о разных событиях, народах и обычаях порой включал и сведения из истории культуры или литературы. Так, Геродот упоминает триметр Архилоха, в котором говорилось об убийстве, совершенном царем Гигесом (I, 12); о рабе Пифагора Салмоксисе и его учении о бессмертии (IV, 95—96), об убийстве баснописца Эзопа (II, 134), об одной песне Сапфо (II, 135), пересказывает содержание эпической поэмы Аристея (IV, 13—14), Диодор Сицилийский в «Исторической библиотеке» писал о смерти Сократа (XIV, 37); имена римских авторов (историков, ораторов, поэтов) встречаются в «Анналах» Тацита10; Юстин кратко излагает жизнеописание Пифагора (XX, 4). Сведения этого рода тесным образом соприкасались в античных жизнеописаниях — например, у Светония, где рассказ о деяниях Цезаря включает оценку его красноречия и перечень сочине-ний11.

Во второй части «Хроники» Евсевия культурная составляющая оказывается крайне весомой. Сообщения о событиях, не имеющих отношения к истории культуры и литературы, перемежаются со сведениями о писателях, поэтах, но также историках, философах и, как мы бы сказали сейчас, прочих интеллектуалах. Общий объем таких сведений весьма велик: наряду с писателями известными и знаменитыми, здесь встречаются имена тех, о ком ныне известно мало или же вовсе ничего.

Среди греческих поэтов названы Гомер, Гесиод, Архилох, Симонид, Тер-пандр, Стесихор, Алкей, Эзоп, Анакреон, Фосилид, Паниасид, Пиндар, Вак-хилид, Арат, Мезомед Критский; к ним присоединяются поэтессы Сафо, Теле-зилла и Эринна. Среди сочинителей трагедий — Эсхил, Софокл, Эврипид, Ари-

^gypto, sibi potius tanquam ad usum meliorem clanculo vindicavit; ...sic doctrinae Gentilium non solum simulata et superstitiosa figmenta gravesque sarcinas supervacanei laboris habent, quae unusquisque nostrum, duce Christo, de societate Gentilium exiens, debet abominari atque devitare; sed etiam liberales disciplinas usui veritatis aptiores, et quaedam morum praecepta utilissima continent, deque ipso uno Deo colendo nonnulla vera inveniuntur apud eos; quod eorum tanquam aurum et argentum, quod non ipsi instituerunt, sed de quibusdam quasi metallis divinae providentiae, quae ubique infusa est, eruerunt... debet ab eis aufferre christianus ad usum justum praedicandi Evangelii» (De doctrina christiana // PL T. 34. Col. 63. Lib. II. Cap. XL, 60). С. Лузиньян показал, что общий план «Зерцала» и содержание его отдельных томов отмечены влиянием школы викторинцев — Ричарда и Гуго Сен-Викторских; развивая их идеи, Винцент (в более отдаленной перспективе следующий Августину) интегрирует в одном труде христианское вероучение, светские науки и наследие языческих авторов. Как и Гуго, он обосновывает необходимость изучения наук грехопадением: науки суть лекарства, которые Бог даровал человеку, чтобы «вернуть ему достоинство, утраченное вследствие первородного греха». См.: Lusignan. Op. cit. P. 97-107. Ср. также нашу книгу о переводе, где резюмируется анализ «Зерцала», предложенный Лузиньяном: Евдокимова Л. От смысла к форме. Перевод во Франции XIV в.: опыт типологии. М., 2011. С. 78-80.

9 Translatio Chronicorum Eusebii Pamphili // PL T. 27. Col. 9-508.

10 Ср., в частности, кн. IV, 34, где речь идет о Тите Ливии, ораторах Цицероне, Азинии Поллионе, Мессале Корвине, а также эпиграммах Катулла и Бибакула, направленных против Августа.

11 Божественный Юлий, 55-56 // Светоний. Жизнь двенадцати цезарей. М., 1988. С. 35-37.

старх, комедий — Платон-комедиограф, Кратин, Кратет, Аристофан, Евпол и Менандр. Больше всего здесь философов12. Среди греков, прославившихся учеными трудами, находится место для историков, ораторов и риторов, для Гиппократа и грамматика Аристарха (хранителя Александрийской библиотеки)13.

Не в меньшей степени представлены в «Хронике» латинские авторы: сочинители трагедий14, комедий15, поэты — упомянуты, в частности, Варий и Тукка, «которые позднее опубликовали книги "Энеиды" с тем, чтобы к ним ничего не добавляли»16, историки, философы и грамматики17. Наиболее же многочисленны римские ораторы и риторы18.

Имена писателей, поэтов, философов, риторов — греческих и римских — сопровождаются словами «родился», «славился», «скончался» и их синонимами, к которым изредка присоединяются другие сведения — место (где родился, умер, погребен), кем освобожден от рабства; кто свидетельствует об этом. Еще реже такие справки включают более подробные сведения (элементы жизнеописания, названия произведений и их лапидарную характеристику). Очевидно, что греческая и римская словесность предстает в этой части «Хроники» Евсевия как важнейшая часть истории, а авторы, которые прославили себя в этой области, вступают в соперничество с политиками и полководцами. Однако, будучи интегрированной в историю, литература и — шире — культура, как показывает структура «Хроники», не обладает еще никакой автономией.

Справки, извлеченные из «Хроники» Евсевия/Иеронима, становятся у Вин-цента хронологической основой для освещения истории античной литературы и, шире, культуры. Во многих случаях Винцент (или его сотрудники) их сохраняют и воспроизводят дословно. Иногда справка Иеронима присоединяется к историческому рассказу. Однако очень часто она открывает литературный экс-

12 Упомянуты Фалес Милетский, Ксенофан, Пифагор, Демокрит, Гераклит, Анаксагор, Эмпедокл, Парменид и его ученик Зенон, Протагор, Сократ, Гиппий, Продик, Диоген, Платон и его ученики Спевсипп и Ксенократ, Аристотель, Феофраст, «стоик» Зенон, «платоник» Полемон вместе с его учениками Кратетом и Акресилаем, Клеанф, Плутарх и Секст Хероней-ские, Евфрат, «платоник» Тавр из Бейрута, Арриан «из Никомедии», Аполлоний Халкедон-ский, Аттик.

13 Историки: Геродот, Ксенофонт, Диодор Сицилийский; ораторы и риторы: Горгий, Исократ, Демосфен, Аполлодор Пергамский, Фаворин.

14 Ливий (Андроник), Пакувий, Луций Акций.

15 Невий, Плавт, Стаций Цецилий, Теренций, Луций Помпоний из Бононии, Тит Квинк-ций Атта.

16 Сведения о Варии и Тукке восходят, вероятно, к Светонию; см.: Вергилий, 40, «О поэтах» // Светоний. Указ. соч. С. 315. У Евсевия, помимо Вария и Тукки, названы Энний, Гай Луцилий, Лукреций, Фурий Бибакул, Катулл, Гораций, Вергилий, Корнифиций, Маркус Ба-вий, «которого Вергилий упоминает в "Буколиках"», Эмилий Макр, Персий.

17 Историки: Саллюстий, Тит Ливий, Корнелий Непот; философы: Аристобул, Варрон, Катон, Социон, «наставник Сенеки», Квинт Секстий, Музоний; «грамматики» (Гай Мелисс, Марк Веррий Флакк, Палемон, Проб Беритий). Упоминаются, кроме того, Цицерон, Гигин, Сенека, Плиний второй.

18 Плотий Галл, Мессала Корвин, Курион, Гай Фурний консул и его сын, носящий то же имя, Мунанций Планк, Цестий из Смирны, Альбуций Сил, Азиний Полион и его сын Гай Азиний Галл, Квинт Гатерий, Кассий Север, Домиций Афр, Стаций, «тулузский ритор», Га-биниан, «знаменитый ритор, преподававший в Галлии», Фронтон.

курс, посвященный древнему автору (или авторам), имя которых выносится в начало главы. Порой главы о древних писателях разрастаются до значительного объема; некоторым авторам посвящается не одна, но несколько глав.

Главы об античных писателях образованы подборкой цитат из разных источников: христианских (чаще всего Иеронима и Августина), а также античных — особенно часто Валерия Максима, а также Юстина, Солина, иногда Авла Геллия и Сенеки; реже встречаются извлечения из предисловий к рукописным сборникам. Цитаты, как правило, но не во всех случаях, вводятся ссылкой на источники. К ним иногда присоединяются слова, введенные рубрикой «автор» — т. е. Винцент (впрочем, и они почти всегда оказываются парафразой других, более ранних изречений).

Высокая частотность цитат из Валерия Максима, как и некоторых других писателей, сообщавших о нравах древних забавные анекдоты, объясняется, надо думать, ориентацией «Зерцала» на проповедников доминиканцев19. Тем не менее некоторые главы «Зерцала», посвященные литературе, не сводятся к такой прагматике и, как кажется, переадресуют книгу более широкой и, вероятно, иной аудитории.

Извлечения, как правило, рассказывают о некоторых эпизодах из биографии писателя, часто, но не обязательно легендарных; называют отдельные произведения; дают им оценку, а порой — в редких случаях — и известный анализ. За вводным экскурсом во многих случаях следует флорилегий, собирающий изречения автора, порой разрастающийся до очень значительного объема.

Цитаты в «литературных» экскурсах «Исторического зерцала» приводятся с сокращениями. Из них исчезает то, что могло указывать на иронию, а также имена собственные и названия, которых, по-видимому, составители не знали. Винцент и его сотрудники извлекают такие цитаты из контекста, придавая им одномерный дидактический смысл; во многих случаях цитаты заимствовались из более ранних собраний цветочков, где уже были освобождены от контекста, — в частности, как показал С. Шулер, цитаты из римских поэтов восходят к так называемому «Галльскому флорилегию» (XII в.)20.

19 Помье-Фукар отмечает, что «Зерцало» предназначалось «обычным братьям» (fratres communes), которые не должны были углубленно заниматься философией, — иначе сказать, «средним проповедникам» с тем, чтобы они использовали их не только в годы учения, но и в течение всей жизни (Paulmier-Foucart M. Op. cit. P. 11). Об «обычных братьях» в связи с «Апологетической книжицей» и другими прологами к сочинениям доминиканцев см., кроме того: Nadeau A. Faire œuvre utile. Note sur le vocabulaire de quelques prologues dominicains du XIIIe siècle // Lector et compilator. Vincent de Beauvais, frère prêcheur, un intellectuel et son milieu au XIIIe siècle / Sous la direction de Serge Lusignan et Monique Paulmier. Paris, 1997. P. 78-96.

20 Schuler S. «Exerptoris morem gerere». Zur Kompilation und Rezeption klassisch-lateinischer Dichter im «Speculum historiale» des Vincenz von Beauvais // Frümittelalterliche Studien. 1995. Bd. 29. S. 312-348. — «Florilegium gallicum» (XII в.) представлял собой собрание прозаических и стихотворных отрывков. О его составе, происхождении (Орлеанский университет), распространении, влиянии см.: Rouse R. H. Florilegia and Latin Classical Authors in Twelfth and Thirteenth Century Orléans // Viator. Medieval and Renaissance Studies. 1979. Vol. 10. P. 131-160, особ. p. 136-160. Б. Улльман показал, что Винцент использовал определенную рукопись этого флорилегия: BnF lat. 17903 (Ullman B. Classical Authors in Certain Medieval Florilegia // Classical Philology. 1932. Vol. 27. P. 1-42). О типах флорилегиев и способах классификации цитат,

Не все имена, упомянутые в «Хронике», перешли в «Историческое зерцало». Наибольшим значением в глазах его создателей обладали древние философы, — их имена «Историческое зерцало» практически не опускает. Из греческих авторов, помимо философов, «Зерцало» уделяет крайне значительное место Эзопу, и это понятно: басни отвечали потребностям проповедников в назидательных и кратких примерах. В этом случае цитируется источник, содержащий элементы литературной рефлексии: преамбула к так называемому «Ромулу», латинской прозаической версии басен Федра (ок. 400 г.); здесь латинский перевод приписан «Ромулу» 21.

Компилятор, как обычно, сокращает исходный текст, сохраняя все же некое определение жанра басни — краткого рассказа или примера, в котором действуют говорящие птицы, звери и деревья, наставляющего в добрых нравах, вызывающего смех и изощряющего ум. В названии главы энциклопедист, в отличие от пролога к «Ромулу», специально перечисляет пороки, о которых говорится в баснях, — видимо, с тем, чтобы привлечь к ней внимание своих читателей, и одновременно добавляет, что басни были написаны «изящным стилем» (eleganter); такой оценки в «Зерцале» удостоились, помимо Эзопа, немногие знаменитые латинские авторы, в частности, Овидий и Валерий Максим22. Он, наконец, как и в других главах, обращаясь к «Хронике» Евсевия, сообщает для Эзопа и его басен хронологические ориентиры, связывая их с царством Кира.

распространенных в XII в., см.: Munk Olsen B. Les classiques latins dans les florilèges médiévaux antérieurs au XIIIe siècle // Revue d'histoire des textes. 1979. T. 9. P. 47-121, особенно: p. 76-83. 1980. T. 10. P. 115—164 (вторая часть статьи). См. также: Paulmier-Foucart M. Les flores antiques et médiévaux dans le Speculum historiale // Spicae. Cahiers de l'atelier Vincent de Beauvais. 1978. № 1. P. 31—70 (общие сведения об авторах, цитируемых Винцентом, и перечень произведений, из которых почерпнуты цветочки» без учета промежуточной стадии — более ранних флорилегиев и без точной локализации отдельных цитат). См., кроме того: Paulmier-Foucart. Op. cit. P. 87-92 (общая характеристика флорилегиев Винцента из Бове). В издании «Speculum historiale» 1624 г. цитаты из классических поэтов были расширены, стихи печатаются в столбец, а не в строку, как в более ранних рукописях, — тот, кто готовил к печати позднее издание, вне всякого сомнения, стремился сделать эти цитаты более понятными. На поля вынесены примечания тех, кто готовил издание; они исправляют ошибки Винцента и его сотрудников: уточняют (там, где необходимо) имена авторов и названия их сочинений.

21 Vallin J.-L. Réécritures des fables ésopiques // Journées d'octobre de CNARELA, 2007. Valenciennes, 29/10. P. 1-4, особенно: p. 6-9. URL: http://www.cnarela.fr/Portals/0/Pdf/ZValen-ciennesXP.pdf.

22 «Eo tempore legitur Ovidius Naso floruisse, qui scripsit multos libros metricos. ...De his omnibus pauca eleganter dicta, et prœcipue quae moralia videntur excerpere, et hic inserere volui» (Speculum. P. 210. Lib. VI. Cap. CVIII). — «Знаем, что в то время славился Овидий Назон, написавший в стихах много книг. ...Из всех них я извлек немногое, с изяществом написанное и в особенности имеющее моральный смысл». Ср., кроме того: «Praeterea temporibus Augusti fuit Valerius Maximus sicut apparet ex ipso eiusdem volumine, quoniam de dictis, et factis memorabilibus antiquorum, maximeque virorum qui apud gentiles, et Romanos et Graecos habebantur famosi vel illustres, addens etiam ex propriis quaedam ad virtutum commendationem, et vitiorum detestationem pertinentia, luculento sermone conscripsit» (Speculum. P. 218. Lib. VI. Cap. CXXII). — «Кроме того, во времена Августа жил Валерий Максим, как следует из его собственной книги, в которой он рассказал превосходной речью о достопамятных речениях и деяниях древних, в особенности же мужах, знаменитых и прославленных у язычников греков и римлян, добавив к этому собственные рекомендации, важные для добродетели и презрения к порокам».

De ^sopo et fabulis eius, moraliter fictis contra calumniosos, et insidiosus, cupidos et incautos.

Eusebius et Author. Anno regni Cyri primo ^sopus a Delphis interimitur. Extant ^so-pi fabul® elegantes et famos®, quas Romulus quidam de Gr®co in Latinum transtulit; et ad filium suum Tyberinum dirigit ita scribens. De civitate Attica. ^sopus quidam homo Gr®cus, et ingeniosus, famulos suos docet quid observare debeant homines. Et ut vitam hominum ostendat et mores, inducit Aves et Bestias, et Arbores loquentes probanda cuiuslibet fabula, id ego Romulus transtuli de Gr®co sermone in Latinum. Si autem legas Tyberine fili, et pleno animo advertas, invenies apposita ioca, qu® tibi misceant risum, et acuant satis ingenium, verbi gratia.

Contra calumniosus fingit, quod Agnus et Lupus sinientes ad rivulum e diverso vene-runt...23

Об Эзопе и его баснях, составленных в соответствии с нравственностью против клеветников, людей коварных, алчных и беспечных.

Евсевий и Автор. В первый год царствования Кира Эзоп скончался в Дельфах. Есть изящные и знаменитые басни Эзопа из города Афин, которые некий Ромул перевел с греческого языка на латинский и отправил сыну своему Тиберину, говоря следующее. Остроумный грек Эзоп поучал своих слуг

Fabularum ^sopi liber I.

Romulus Tyberino filio. De civitate attica ^sopus quidam homo grœcus et ingeniosus, fámulos suos docet quid homines observare debeant. Verum ut vitam hominum et mores ostenderet, inducet aves, arbores et bestia loquentes, probanda cujuslibet fabula, ut noverint homines fabularum cur sit inventum genus, aperte et breviter narravit. Apposuit vera malis, composuit integra bonis. Scripsit calumnias malorum, argumenta improborum, docens infirmos esse humiles, verba blanda potius cavere, et cetera multa et miserias his exemplis scriptis. Id ego Romulus transtuli de grœco in latinum. Si autem leges, Tyberine fili, et pleno animo advertas, invenies adposita loca, quœ tibi multiplicent risum et acuant satis ingenium24.

Первая книга басен Эзопа.

Ромул своему сыну Тиберину. Некий Эзоп из Афин, остроумный грек, в баснях своих поучает тому, что люди должны соблюдать. И в самом деле, дабы показать людям, как правильно жить и каковы должны быть нравы, вывел говорящих птиц, деревья и зверей, убедительно показывая, для кого

23 Speculum. Lib. III. Cap. 2. P. 87. Ср.: «^sopus fabularum auctor interimitur a Delphis» (Translatio Chronicorum Eusebii Pamphili. Col. 376). — «Эзоп, сочинитель басен, скончался в Дельфах».

24 Phœdri Augusti Liberti et veterum ejus imitatorum tam directorum quam indirectorum fabulœ latinœ Fabulœ veteres et novœ / Éd. Léopold Hervieux. Paris, Firmin-Didot, 1884. T. 2. P. 195. «Ромул» известен нескольких редакциях; здесь цитируется пролог к так называемой «распространенной редакции» (Romulus vulgaris). См. также: Hervieux L. Les fabulistes latins depuis le siècle d'Auguste jusqu'à la fin du Moyen Âge. Phèdre et ses anciens imitateurs. Paris, Firmin-Didot, 1884. T. 1 (исследование). Тот же пролог с многочисленными разночтениями приводится в кн.: Van Dij k G.-J. Ainoi, Logoi, Mythoi: Fables in Archaic, Classical, and Hellenistic Greek Literature. With a Study of the Theory and Terminology of the Genre. Leiden; New York; Köln; Brill, 1997. P. 439-440. Ср. также: Thiele G. Der lateinsche Äsop des Romulus und die Prosa-Fassungen des Phädrus. Kritischer Text mit Kommentar und einleitenden Untersuchungen. Heidelberg, 1910. S. 3.

тому, что следует соблюдать. Желая показать людям, как правильно жить и каковы должны быть нравы, вывел говорящих птиц, зверей и деревья, убедительно показывая, для кого басня; я же, Ромул, перевел это с греческого латинской речью. Сын мой Тиберин, если обратишься к ним со всем вниманием, найдешь там то, что вызовет смех и весьма изощрит твой ум, как, например, следующее.

Против клеветников он придумал, что волк и ягненок, желая напиться, пришли к речке._

басня; рассказывал ясно и кратко, чтобы люди узнали, для чего изобретена басня. Противопоставлял правдивое лживому, сравнивал честное и доброе. Описал клеветы злодеев, доводы нечестивых, научал слабых быть смиренными, особенно бежать льстивой речи, а также и многому другому, [рассказал] в этих примерах и о несчастьях. Я, Ромул, перевел это с греческого на латынь. Сын мой Тиберин, если прочтешь басни и обратишься к ним со всем вниманием, найдешь там то, что сильно рассмешит и весьма изощрит твой ум.

За вводной главой компилятор «Зерцала» помещает еще шесть глав, включающих двадцать девять басен из «Ромула», которые в совокупности образуют, следовательно, целый сборник25. Главы вводятся заголовками, указывающими, против кого направлены басни, — как, например, «Из него же против тщеславных, горделивых, дерзких, исполненных презрения» (cap. III. De eisdem contra vane gloriosos, superbos, prasumptuosos, contemptores) и т. п. Сходные указания имелись и в «Ромуле», но они, как правило, завершали главы; компилятор «Зерцала» превращает их в заглавия, облегчая проповеднику поиск нужного примера. Последняя глава завершается заключением, где автор прямо указывает, что басни предназначаются проповедникам и объясняет, что пользоваться ими надо с осторожностью:

Author. H«c de fabulis ^sopi excerpere volui, quas et si forte plerumque liceat in sermonibus publicis recitare, quod et nonnulli prudentium faciunt propter audientium t«dia relevanda, qui talibus delectantur, simul et propter inte-gumenta subiuncta qu® aliquid «dificationis habere videntur: nunquam tamen, nisi caute et parce id «stimo faciendum, ne qui verbis sa-cris ad lucrum p«nitenti®, deique devotionem provocari debent, ipsi per huiusmodi nugas in risum magis atque lasciviam dissolvantur: si-mul etiam ne ad narrandas fabulas quasi licen-ter, exemplo praedicantium male informentur.

Автор. Я пожелал извлечь все это из собрания басен Эзопа, каковые, пожалуй, по большей части позволительно включать в публичные проповеди, что и делают некоторые из сведущих людей ради облегчения усталости слушающих, которым басни доставляют удовольствие, и одновременно ради присутствующих в них скрытых смыслов, которые представляются авторам важными для построения проповедей. Полагаю, что пользоваться баснями надо не иначе как скупо и осторожно, — святые слова, побуждающие к покаянию, должны

25 Текст басен у Винцента включает разночтения сравнительно с «Ромулом», и Л. Эрвье публикует его в качестве одной из редакций «Ромула» (Phsdri Augusti Liberti et veterum ejus imitatorum tam directorum quam indirectorum fabute latins. T. 2. P. 234-260).

C^terum utrum ^sopus ipse sit ille quem склонять слушателей к благочестию, Eusebius a Delphis anno primo Cyri peremp- но не для того, чтобы из-за шуток они tum esse testatur: An forsitan allius. Incertum больше смеялись и веселились. Так пусть habeo. Nunc autem ad historiam redeo26. проповедник не рассказывает басни без

удержу, иначе слушатели получат дурное наставление от примеров проповедующего. Кроме того, был ли этот Эзоп тем, который скончался в Дельфах в первый год царствования Кира, как свидетельствует Евсевий, или кем-то другим, я с точностью __не знаю. Теперь же возвращаюсь к истории.

^к показывает заключительная фраза эпилога, Винцент (или его помощники) замечал, что литературные экскурсы занимают в «Историческом зерцале» много места, превращаясь в особые разделы.

Лирические поэты явно интересовали компиляторов «Зерцала» в наименьшей степени: для некоторых поэтов, упомянутых в «Хронике» (Гесиода, Сте-сихора, Анакреона, Сафо, Эринны), здесь вовсе не нашлось места. Имя Алкея появляется в одной из глав, посвященной семи греческим мудрецам в связи с Питтаком, в анекдоте, рассказанном Валерием Максимом: поэт, сказано здесь, «безжалостно нападал на него в стихах», однако Питтак был настолько сдержанным, что, когда стал правителем, не напомнил ему об этом, но «лишь приложил ладонь к своим устам»27, — пример иллюстрирует «умеренность» философа, но не дерзость поэта. Имена Вакхилида и Телезиллы появляются в краткой справке из Евсевия, которую компиляторы включают в главу об избрании децемвиров в

Риме28.

Симониду повезло больше, чем другим поэтам: вместе с именем Архилоха его имя вынесено в название отдельной главы29, — и присоединено при этом к рассказу о лидийском царе Гигесе. Kомпилятор «Зерцала» сообщает об обоих поэтах примеры, извлеченные из Валерия Максима: спартанцы приказали вынести книги Архилоха из своего города, поскольку считали, что они наносят вред целомудрию сыновей, «великий поэт» «был наказан изгнанием за «непристойные сатиры»30.

26 Speculum. P. 90. Lib. III. Cap. VIII.

27 Speculum. P. 86. Lib. II. Cap. CXX (De Solone et Pitaco, et Eleobolo et Bya Prienœo). Цитируется Валерий Максим, кн. 4, гл. 1, 6 внешний пример (Валерий Максим. Достопамятные деяния и изречения. Издательство С.-Петербургского университета, 2007. С. 161).

28 Speculum. P. 101. Lib. III. Cap. XLV (De Decem-viris Romae scribendis legibus deputatis, et de Appio Claudio). В список знаменитых авторов, живших в те времена, попадают, помимо этих поэтов, сочинитель трагедий Аристрах, комедиографы ^атин и Платон, как и философы Зенон и Гераклит (последним, впрочем, посвящены и отдельные главы).

29 Speculum. P. 80. Lib. II. Cap. CV (De Gyge Rege, et Archilocho, et Symonide).

30 Ka 6, гл. 3, 1 внешний пример; см.: Valère Maxime. Les neuf livres des faits et des paroles mémorables // Cornelius Nepos, Quinte-Curce, Justin, Valère Maxime, Julius Obsequens. Œuvres complètes avec la traduction en français publiées sous la direction de M. Nisard. Paris, Garnier Frères, 1850. P. 712. Этот пример перекликается со свидетельством Плутарха, согласно которому Архилох был изгнан из Спарты за свое знаменитое стихотворение о брошенном щите (см.: Плутарх. Древние обычаи спартанцев, 34).

Симониду, который ужинал у Скопы, удалось чудом спастись от смерти: двое юношей вызвали его на улицу, и когда он вышел, крыша дома рухнула. Этот последний пример восходит к свидетельству Цицерона, где рассказан со значимыми подробностями: Симонид пропел на пиру песнь в похвалу Скопе, в которой уделил Кастору и Поллуксу больше места, чем своему покровителю; недовольный хозяин обещал заплатить ему вдвое меньше, но поэт был вознагражден чудесным спасением31. У Валерия Максима о песни Симонида и ее содержании ничего не сказано; компилятор «Зерцала» еще больше сокращает его рассказ, превращая в пример чудесного спасения. Сходный анекдот, на этот раз извлеченный из «Полигистора» Солина, рассказан в «Зерцале» и о Пиндаре32, — под влиянием христианской системы ценностей эти «прославленные поэты», как и христианские святые, становятся героями чудесных историй.

Другая история того же Солина, которая приведена в «Зерцале», доносит до средневекового читателя глухое эхо об одном произведении Пиндара: Александр, сын Аминты, был настолько богат, что посылал в Дельфы золотые статуи, и был страстным почитателем Пиндара, которого осыпал дарами; среди произведений Пиндара, сохранившихся фрагментарно, есть «Энкомий Александру, сыну Аминты»33.

О сдержанном отношении составителей «Зерцала» к античной лирике свидетельствуют и справки о наиболее знаменитых латинских поэтах — например, Горации. Жизнеописание здесь практически отсутствует, о нравах поэта говорится намеком, — хотя, как кажется, компиляторы «Зерцала» были знакомы с одной из редакций «Жизни Горация», восходящей в конечном счете к Светонию:

Lib. VI, cap. LXVII. De Horatio poeta, et libris eius, et flosculis poetriae

Eusebius in chronicis. Anno Imperii Augusti 35 regni vero Herodis 25 Horatius 57 ®tatis su® anno Rom® moritur.

Книга VI, глава ЕХУ11. О поэте Горации, его книгах и цветочках из его поэтического искусства

Евсевий в хрониках. В год империи Августа 35, царства Ирода 25 Гораций скончался в Риме на 57-м году жизни.

31 См.: Валерий Максим, кн. 1, гл. 8, 7 внешний пример. Достопамятные деяния и изречения. С. 57-58. Ср.: Цицерон. Об ораторе, II, 86.

32 Spéculum. P. 90. Lib. II. Cap. XL (De Pyndaro et Sophocle et Euripide Poetis). Как следует из заглавия, в той же главе речь идет и двух трагических поэтах. Ср. Solin. Polyhistor, traduit pour la première fois par Alphonse Agnant. Paris, Panckoucke, 1847. P. 64-65. Cap. I (Seconde série de la bibliothèque latine-française, traductions nouvelles des auteurs latins avec le texte en regard depuis Adrien jusqu'à Grégoire de Tours publiée par C. L. F. Panckoucke). У Солина в главе I рядом упоминаются имена Пиндара и Софокла (op. tit., p. 64-65), в главе IX — Пиндара и Еврипида (op. tit., p. 120-121), и это соседство оказывает влияние на компиляторов «Зерцала», которые включают в одну главу анекдоты обо всех трех авторах.

33 Solin. Polyhistor. P. 120-121. Cap. IX. Ср.: Пиндар, Вакхилид. Оды, фрагменты / Изд. подготовил М. Л. Гаспаров. М.: Наука, 1980. С. 210.

Author. Hic Horatius inter satyros, et lyricos poetas latinos obtinere principatum dicitur: gravissimus poeta a Hieronymo appelatus, non propter gravitatem actuum, nam incontinentissimus fuit: sed propter gravitatem sententiarum.

Scripsit autem libros sermonum, et epistola-rum, et carminum odarum, et poetriam, cuius morales breves, et paucas sententias excerptas, hic inserere volui34.

Автор. Этот Гораций, как говорят, получил первенство между лирическими и сатирическими латинскими поэтами. Иероним назвал его «самым строгим» из поэтов не из-за строгости поступков, поскольку он был весьма несдержанным, но из-за строгости его сентенций. Он написал книги сатир, посланий, а также песен од и поэтическое искусство, из коих я извлек немногие краткие моральные речения и пожелал сюда включить.

Характеристика Горация как поэта, писавшего сатиры и лирические песни, хоть и подана в «Зерцале» от имени «Автора», на самом деле взята из «Хроники» Евсевия, который сообщает: Horatius Flaccus satyricus et lyricus poeta libertino patre Venusii nascitur («Гораций Флакк, сатирический и лирический поэт, родился в Венузии от отца вольноотпущенника»)35. Эпитет «строжайший», характеризующий у Винцента «сентенции» Горация, заимствован из письма Иеронима ко Ктезифонту, где говорится:

«Ибо кто может не восхищаться от радости, не огорчаться в печали, не ободриться надеждою, не задрожать от страха? Почему и самый строгий из поэтов, Флакк, написал в сатире: Никто не родится без пороков: лучший тот, У кого их меньше» 36.

Винцент, мы видели, противопоставляет «строгость» речений Горация его нраву, который характеризует как «несдержанный» (incontinentissimus). Последний эпитет в конечном счете восходит к «Жизни Горация» Светония, где, однако, о несдержанности Горация сказано много откровеннее: «В делах любовных, судя по рассказам, был он неумерен, и говорят, что со своими любовницами он располагался в спальне, разубранной зеркалами, с таким расчетом, чтобы везде, куда ни взглянуть, отражалось бы их соитие»37. У Светония, однако, нрав Горация характеризуется с помощью иного эпитета — Гораций назван «неумеренным» (intemperantior38). «Жизнь Горация» Светония распространялась с разночтениями; известны, кроме того, два жизнеописания Горация Псевдо-Акрона

34 Speculum. P. 195.

35 Translatio Chronicorum Eusebii Pamphili. Col. 427.

36 Цит. русский перев. по изданию (без указания имени переводчика): Иероним. Творения блаженного Иеронима. [Киев, 1880]. Т. 3. С. 130. Ср. перевод сатиры Горация в пер. М. Дмитриева: «Кто без пороков родится? — Тот лучше других, в ком их меньше» (сатира I, 3, ст. 68—69). В указ. издании письмо ко Ктезифонту носит номер 107, тогда как в т. 1 того же издания этому письму присваивается номер 133, соответствующий его номеру по изданию Patrologia latina. Ср. «Quis enim potest, aut non gestire gaudio, aut moerore contrahi, aut spe extolli, aut timore terreri? Quamobrem et gravissimus Poeta Flaccus scripsit in Satyra: Nam vitiis nemo sine nascitur: optimus ille est, / Qui minimis urgetur (Horat. Sermon. 1. Satyr. 3)» (PL T. 22. Col. 1148. Epistola CXXXIII. Ad Ctesiphontem).

37 Гораций. О поэтах // Светоний. Указ. соч. С. 317—318. Цит. пер. М. Л. Гаспарова.

38 Ср. латинский текст: «Ad res Venerias intemperantior traditur; nam speculato cubiculo scorta dicitur habuisse disposita, ut quocumque respexisset ibi ei imago coitus referretur» (Suetonius / With

(предположительно VII в.), причем в одном из них — кратком — отсутствовал эпизод с зеркалами, рассказанный Светонием, и о распущенных нравах Горация не было речи39.

Любопытно, что тот же эпитет, который использует Винцент, — «incontinen-tissimus» — появляется в рассказе о Горации много позже, в своего рода словаре, облегчающем знакомство с Ватиканской библиотекой, который Анжелио Рокка преподнес в 1591 г. папе Григорию XIV, притом что рассказ о Горации здесь много подробнее, чем у Винцента, и сюда попадает и не вполне лестное описание внешности поэта, заимствованное из пространной редакции жизнеописания Горация Псевдо-Акрона40. По-видимому, составитель глав о Горации в «Зерца-

an English Translation by J. C. Rolfe. London, W. Heinemann, 1914. Vol. 2. P. 488. Loeb Classical Library).

39 См.: Pseudacronis scholia in Horatium vetustiora / Recensuit Otto Keller. Lipsiae, Teubne-ri, 1902. Vol. 1. Schol. AFin carmina et epodos. Схолии Псевдо-Акрона (VII в.) включают два жизнеописания Горация — пространное (Vita Horatii Flacci haec est, p. 1-2) и краткое (Item aliter vita Horatii, p. 2-3). Первое содержит краткое описание внешности Горация и его нрава, восходящее в конечном счете к Светонию (Fuit autem idem Horatius statura brevis, lippus, obeso corpore, iracundus, obscenis moribus, ita ut in cubiculo speculato uteretur, quo se coeuntem vide-ret; p. 1. — «Был же Гораций невысок ростом, подслеповат, тучен, гневлив, нравом беспутен, так что пользовался спальней, увешанной зеркалами, чтобы наблюдать за своим соитием»). Ср. жизнеописание Горация у Светония [6]. У Псевдо-Акрона, как видим, отсутствует эпитет «incontinentissimus», который нам встретился у Винцента, как и эпитет «intemperantior», характеризующий нрав Горация у Светония. Kрaткоe жизнеописание Горация, принадлежащее Псевдо-Акрону, не содержит никакой характеристики нравов поэта (как, впрочем, и описания его внешности). См., кроме того: Q. Horatii Flacci Eclogœ cum scholiis veteribus castigavit et notis illustravit Guilielmus Baxterus. Lipsiae, 1815. P. XXV-XXVIIL Здесь публикуется, в частности, «Q. Horatii Flacii Vita a Suetonio conscripta», где отсутствует эпизод с зеркалами и есть интерполяции сравнительно с текстом Светония. В этом же издании воспроизводится и краткое жизнеописание Горация, принадлежащее Псевдо-Акрону. Два жизнеописания Горация, принадлежащие Псевдо-Акрону, воспроизводятся во многих изданиях Горация в XIX в. О схолиях к Горацию см., в частности: Taraskin P. Horace Scholiast Porphyrio and "Acro" in Early Modern Printed Editions (1473-1838) // Studia Aurea. 2013. Vol. 7. P. 339-364.

40 «Horatius ex Venusia, Oppido Apuliae, Poeta Lyricus insignis, sententiis plenus, sed moribus obscenis, vitaque incontinentissimus, sectam Epicuream secutus, ut ipsimet ait, varia carminum genera edidit, quae Odae vocantur. Qua in re tulit palmam. Quod Quintilianus etiam testatur, dicens: Inter Lyricos solus fere dignus est legi Horatius: quoniam et insurgit aliquando, et plenus est iucunditatis et gratiae, variisque verbis et figuris felicissime audax. ...Amicos ex Poetis habuit Tibullum, Virgilium, et alios clarissimos viros. Artem etiam Poeticam, Epodon lib. Satyras, Epistolas et Sermones carmine hexametro conscripsit: quae omnia manibus teruntur, et in Scholis leguntur. Hic brevi statura tra-ditur, corpore obeso, oculis lippis, ut ex carmine illius variis locis colligitur. Floruit sub Augusto et Mecœnate, quos miris laudibus celebravit. Mortuus est autem anno œtatis suae septimo et quinquage-simo, si Eusebio credimus» (Angelo Roccha. Biblioteca apostolica vaticana a Sixto V Pont. max. in splendidiorem, commodioremque locum translata et a fratre Angelo Roccha... commentario variarum artium, ac scientiarum materiis curiosis, ac difficillimis... illustrata. Romae, Typographia Apostolica Vaticana. 1591. Без пагинации). — «Гораций из Венузии, города в Апулии, известный поэт, оставивший множество сентенций, но непристойного нрава и в жизни несдержанный, последователь секты Эпикура, как он сам говорит, написал много разных песен, которые называются Одами. За это и заслужил пальму первенства. Что удостоверяет Kвинтилиaн (X, 1, 96), говоря: "Среди лирических поэтов едва ли не один Гораций заслуживает чтения, поскольку умеет иной раз возвысить тон, он полон веселости и очарования, он смело и удачно выбирает разнообразные слова и выражения". <...> Его друзьями из поэтов были Тибулл, Вергилий и

ле» был знаком с одной из редакций его «Жизни», где содержался рассказ о его распущенном нраве, и намеренно его сократил, оставив из него лишь эпитет. В этом случае краткость объясняется, видимо, стремлением к благопристойности, нежеланием принижать знаменитого поэта и правилами декорума, которые были согласны с этим нежеланием.

Ко вступлению присоединяется, как и во многих других случаях, флориле-гий (главы LXVII—LXX) — извлечения из «Поэтического искусства», посланий, сатир и од). Цитаты из «Поэтического искусства» иллюстрируют, в частности, правила декорума: «печальные речи приличны/Лику печальному, грозному — гнев, а веселому — шутки» (ст. 99—104), — тезис, за которым следуют типические описания мальчика, юноши и старика (у Винцента подряд цитируются ст. 158—165 о мальчике и юноше, к которым присоединяется ст. 169—174, характеризующие старика). Учение о подобающем излагается и в латинских поэтиках XII—XIII вв., — в «Наставлении в искусстве стихотворства» Гальфрида Винсаль-вского и «Стихотворческом искусстве» Матвея Вандомского, которые также не раз обращаются к Горацию41. Не исключено, что в подборе цитат компилятор этой главы был в известной степени ведом школьным Горацием, создателем учения о подобающем.

Главы о Вергилии, основанные главным образом на пересказе средневековых легенд о Вергилии-маге42, содержат в то же время отголосок жизнеописания Светония, сохраненного Донатом, и сообщают читателю сравнение стихотворений с «медвежатами», которых поэт, подобно медведице, лижет языком43, т. е. совершенствует, и, что еще любопытнее, попытку противопоставить подлинные произведения поэта апокрифам и в связи с этой проблемой — элементы литературной полемики:

другие знаменитейшие мужи. Он написал гекзаметрами "Искусство поэзии", книгу эподов, послания, сатиры, все их держали в руках и читали в школе. Говорят, он был невысокого роста, телом тучен, подслеповат, как следует из разных мест его собственных песен. Он пользовался покровительством Августа и Мецената, которых превозносил в замечательных хвалебных поэмах. Скончался же на 57-м году жизни, если верить Евсевию».

41 В «Наставлении» Гальфрида в связи с учением о подобающем цитируются ст. 105—107 «Поэтического искусства» («Печальные речи приличны» и т. д.), а также типические описания мальчика, юноши и старика (ст. 158—164; 169—174). См.: Geoffroi de Vinsauf. Documentum de arte versificandi // Faral E. Les arts poétiques du XIIe et du XIIIe siècle. Recherches et documents sur la technique poétique au Moyen Âge. Paris; Genève; Slatkine, 1982. P. 311, 318. В «Стихотворческом искусстве» Матвея Вандомского цитируются ст. 105—107 «Поэтического искусства»; см.: Ars versicatoria // Faral E. Op. cit. P. 120.

42 О восприятии Вергилия в «Историческом зерцале» Винцента из Бове, а также в других сочинениях, содержащих «примеры» (exempla) и предназначавшихся проповедникам, см. в первую очередь статью: Berlioz J. Virgile dans la littérature des exempla (XIIIe-XVe siècles) // Lectures médiévales de Virgile, Actes du colloque de Rome (25-28 octobre 1982). Rome, École Française de Rome, 1985. P. 65-120 (Publications de l'École française de Rome, 80), особенно: p. 81-83. Легенды о Вергилии-маге, как следует из ссылки «Исторического зерцала» и как отметил Ж. Берлиоз, компилятор заимствует из несохранившейся 26-й книги «Хроники» Элинана из Фруадмона, скончавшегося в 1229 г. (p. 81). В приложении к статье Ж. Берлиоз публикует главы «Исторического зерцала», посвященные Вергилию (кн. VI, гл. LX-LXIII), с указанием источников (p. 104-110).

43 См.: Вергилий, 22 // Светоний. Указ. соч. С. 312.

Author. Virgilius tres libros tantum creditor edidisse: ut in Epitaphio eius apparet: ubi dicitur,

Cecini Pascua, rura, duces Per quffi tria significantur, Bucólica, Geórgica, et Eneida: proinde Virgilius de culice, et Virgilius de ^tna, quos Aurelianenses ad ostenta-tionem, et iactantiam cirunferunt : inter autoris Apocriphos separandi sunt.

Автор. Вергилий, как считается, издал только три книги, как следует из его эпитафии, где сказано:

Воспел пашни, деревни, вождей Под каковыми следует разуметь «Буколики», «Георгики» и «Энеиду». А следовательно, поэму Вергилия «О комаре» и поэму Вергилия «Об Этне», каковые ор-леанцы распространяют из хвастовства и тщеславия, следует отнести к апокрифам этого автора44._

Атрибуция «Комара» и «Этны» Вергилию, как известно, восходит в конечном счете к свидетельству Светония, который, впрочем, сообщает, что относительно последней «существуют различные мнения» (Светоний, 18—19, указ. изд., с. 312); позднее об авторстве Вергилия пишут Донат и Сервий45. Фабиан Цог отметил, что в «Галльском флорилегии» (XII в.), подготовленном в Орлеанском университете — центре изучения античной литературы, «Комар» и «Этна» цитировались среди стихов Вергилия; реакция Винцента, получившего образование в Парижском университете, отражает противостояние между Сорбонной и Орлеаном и направлена против «Галльского флорилегия»46.

Из слов Винцента, приведенных выше, следует, что он, быть может, имеет в виду и рукопись, включающую «Комара» и «Этну», подготовленную в Орле-

44 Spéculum. P. 194. Lib. VI. Cap. LXII. P. 194. (De dictis, et scriptis eiusdem). Цитируется так называемая эпитафия Вергилию «Mantua me genuit...», которую, по свидетельству Сервия, Вергилий написал на смертном ложе. См.: Munk Olsen B. Virgile et la renaissance du XIIe siècle // Lectures médiévales de Virgile. Actes du colloque de Rome (25-28 octobre 1982). Rome, École Française de Rome, 1985. P. 31-48, особенно: p. 42-48.

45 Ibid. P. 42 и прим. 40. Ср.: «deinde catalecton et priapea et epigrammata et diras, item cirim et culicem... scripsit etiam de qua ambigitur Aetnam» (Vergilii Vita Donatiana // Vitae Vergilianae / Edi-dit I. Brummer. Lipsiae, 1881. P. 4-5 [строки 51-65; в этой части текста Донат повторяет Светония] (Bibliotheca scriptorum graecorum et romanorum teubneriana). — «Затем сочинил "Смесь", "Приапеи", "Эпиграммы", "Проклятия", затем "Скопу" и "Комара"... Написал и "Этну", о чем ведутся споры». Ср., кроме того: «scripsit etiam septem sive octo libros hos: Cirin Aetnam Culicem Priapeia Catalecton Epigrammata Copam Diras» (Servius // Vitae Vergilianae. P. 69 [строки 9-14]). — «Написал, кроме того, семь или восемь таких книг: "Скопу", "Этну", "Комара", "Приапеи", "Смесь", "Эпиграммы", "Трактирщицу", "Проклятия"». В XX в. эти свидетельства оспаривались: так, Р. С. Редфорд приписывает эти малые поэмы Овидию (Radford R. S. The Priapea and the Vergilian Appendix // Transactions and Proceedings of the American Philological Association. 1921. Vol. 52. P. 148-177).

46 Zogg F. «Carmina Vigilii mitte minora, precor»: Die Überlieferung der Appendix Vergiliana im Mittelalter // Mittellateinisches Jahrbuch. 2018. Bd. 53. S. 27-45, здесь: S. 40-41. Ср. вступление к изданию «Этны»: Richter W. Einleitung // [Vergil]. Aetna / Hrgb. und übersetzt von Will Richter. Berlin, Walter de Gruyter, 1963. S. 1-2: издатель полагает, что реакция Винцента направлена, скорее, против бенедиктинского аббатства Флери-на-Луаре, где действовала монастырская школа, известная своими античными штудиями (S. 2, прим. 3), не приводя, впрочем, на наш взгляд, достаточных аргументов в пользу этого предположения. — О «Галльском флорилегии» см. прим. 20.

ане. Однако такой рукописи нет среди тех, что дошли до нашего времени. Как показывает исследование Б. Мунка Ольсена, лишь одна английская рукопись Вергилия, датируемая X в., сохранила «Комара» и «Этну» вместе с библейским комментарием и стихами Авзония47. Возможно, компилятор «Зерцала» имеет в виду не дошедшую до нас французскую рукопись, подготовленную в Орлеане, которая, по крайне мере отчасти, была сходна с этой английской рукописью по составу: из всех малых поэм, которые в Средние века распространялись под именем Вергилия, она должна была содержать именно «Комара» и «Этну»; в противном случае компилятор «Зерцала», вероятно, упомянул бы и другие поэмы.

Античная комедия представлялась, по-видимому, компиляторам «Зерцала» более важным родом литературы, нежели лирическая поэзия. Во всяком случае, даже если компиляторы «Зерцала» не упоминают некоторых комедиографов, о которых дает сведения Евсевий (Кратин, Платон-комедиограф, Аристофан), справки о Плавте и Теренции кажутся содержательными сравнительно со многими главами, посвященными поэтам. Вероятно, тому есть несколько причин: авторитет Иеронима и апостола Павла, на которых Винцент прямо ссылается в своем предисловии; тематика комедий, изображающих нравы, которая интересовала проповедников-доминиканцев, наконец, доступность материалов об этих авторах.

Глава о Плавте содержит сведения о его жизни, которые не оспариваются и в наши дни; компилятор «Зерцала» следует здесь Евсевию, который, в свою очередь, опирается на более ранних античных писателей; кроме того, как и во многих других случаях, «Автор» цитирует Иеронима, вырывая его слова из контекста, освобождая от иронии и превращая их в хвалебную оценку плавтовского стиля. В «Историческом зерцале» сведения о Плавте, как и о многих других писателях, выделены в отдельную главу.

Speculum Historiale, lib. V, cap. LV. De Plauto poeto comico et dictis ejus Eodem anno Plautus ex Umbria Arpina [sic], Romae moritur, qui propter annonae difficultatem ad molas manuarias pistorem se locaverat, ibi quotiens ab opere vacasset, scribere fabulas solitus erat, ac vendere.

Author. Hic Plautus eloquentissimus fuit. Unde Hiero. in suggillatione eloquentiae cuiusdam aemuli sui dicit. Haec est illa Plautina eloquentia:

О Плавте, комическом поэте, и его речениях

В том же году Плавт, родом из Арпины [так] в Умбрии, скончался в Риме. Из-за неурожая он нанялся толочь зерно на ручной мельнице, где по большей части оставаясь без работы, взял обыкновение сочинять комедии и продавать их. Автор. Плавт был красноречивейшим. Поэтому Иероним сказал, что соревнуется с ним в красноречивейших едких шутках.

47 Munk Olsen B. Virgile et la renaissance du XIIe siècle. P. 43-48 (рук. Cambridge, University Library, Kk. 5. 34). Собрание юношеских поэм Вергилия называлось Iuvenalis ludi libellus; во Франции, как отмечает Мунк Ольсен, его распространение уменьшилось в XI в. (Ibid. P. 43). См. также исследование рукописей «Приложения к Вергилию» (Appendix Virgiliana) в статье: Zogg F. Op. cit. S. 36-37: по предположению автора, составитель «Галльского флорилегия» располагал рукописью Вергилия, включающей следующие произведения: «Ciris», «Culex», «Catalepton», «Aetna» («Скопа», «Комар», «Смесь», «Этна»).

hic lepos Atticus et Musarum (ut dicunt) eloquio comparandus. Вот оно, Плавтово красноречие! Вот аттическое изящество, сравнимое, как говорится, с речью муз!48

О том, что Плавт написал три комедии, работая у торговца хлебом и вращая ручную мельницу, поскольку утратил все средства к существованию, сообщает Авл Геллий, ссылаясь при этом на Варрона49.

K биографической справке присоединяется оценка Плавта как «красноре-чивейшего» автора, сообщение о том, что Иероним соревновался с ним в остроумии, а также цитата из самого Иеронима. Эта оценка взята из письма Иерони-ма к Паммахию о наилучшем способе перевода, где Иероним защищает свой перевод от критиков, возражая воображаемому оппоненту:

«...вразуми меня, учитель мой, и переведи слово в слово. Ты должен был, говорит он, перевести... Вот Плавтовское красноречие! Вот аттическая красота, подобная, как говорят, речи муз!»50

Маркус Дойферт в книге о рецепции Плавта комментирует это письмо Иеронима: тот практически дословно цитирует ^инталиата (X, 1, 99), который в обзоре римской литературы приводит суждение Элия Стилона, — согласно ему, музы, вздумай они говорить на латыни, заговорили бы языком Плавта51. Впрочем, добавляет Kвинтилиaн, латинский язык непригоден к передаче аттических шуток. В своей оценке Плавта, как показывает Дойферт, Иероним разделял высокое мнение о нем, созданное позднеантичной критикой (Донатом в том числе), считавшей его язык образцовым: во времена Доната Плавт не рассматривался как архаический автор, его читали в школах и он был включен в неоклассический канон (вообще говоря, образованный произведениями I в. до н. э. — I в. н. э.). Руфин Аквилейский ставит Иерониму в упрек его восхищение Плав-том, называя его «последователем» (sectator) этого комического поэта52.

В справке «Исторического зерцала» цитата из Иеронима вырвана из контекста, ирония, которой она наделена в его письме, исчезла. Что касается квин-тилиановского контекста, связанного с возможностью или невозможностью передачи аттических шуток на латинском, то он здесь оставляет слабый след —

48 Speculum. P. 152; название деревни Плавта в издании «Зерцала» приводится с ошибкой. Ср. свидетельство Евсевия: «Plautus ex Umbria Sarsinas Romœ moritur, qui propter annonae difficultatem ad molas manuarias se locaverat; ibi, quotiens ab opere vacaret, scribere fabulas ac vendere solitus» (Translatio Chronicorum Eusebii Pamphili // PL T. 27. Col. 413). — «Плавт из Сарсин в Ум-брии скончался в Риме. Из-за неурожая он нанялся толочь зерно на ручной мельнице, где по большей части оставаясь без работы, взял обыкновение сочинять комедии и продавать их». Фраза Иеронима цитируется по изд. (без указания имени переводчика): Иероним. Творения блаженного Иеронима Стридонского. Ka 4. Ч. 2. 2-е изд. ^ев, 1894. С. 126.

49 Aulu-Gelle. Les Nuits Attiques // Pétrone, Apulée, Aulu-Gelle. Œuvres complètes avec la traduction en français / Sous la dir. de M. Nisard. Paris, Firmin Didot frères, 1865. P. 487 (Liv. III. Chap. 3).

50 Ср. примеч. 48.

51 Deufert M. Textgeschichte und Rezeption der plautinischen Komödien im Altertum. Berlin; New York: Walter de Gruyter, 2002. S. 268-269.

52 Apologiae in Sanctum Hieronymum. Lib. 2, 11 // PL T. 21. Col. 593; см.: Deufert M. Op. cit.

Иероним-де соревнуется с Плавтом в остроумии. Не исключено, что компилятор, составлявший справку о Плавте, нашел цитату Иеронима в более раннем флорилегии, иначе не объяснить исчезновение иронии; однако ему, возможно, было известно суждение Руфина о Иерониме, как последователе Плавта, — отсюда утверждение, что Иероним желал достичь плавтовского остроумия.

Глава о Теренции включает наиболее пространный историко-литературный экскурс, посвященный не только этому поэту, но и античной комедии в целом. Компилятор соединяет несколько источников: свидетельство Евсевия, непосредственно восходящее к «Жизни Теренция» Светония; эпитафию Теренцию, а также одно из средневековых предисловий к его рукописным изданиям, которое сообщает сведения об истоках жанра комедии, какими они виделись в то время, о комедиографах, о видах комедии, о комическом стиле. Вне сомнений, компилятор был знаком с рукописями Теренция и испытывал к этому автору особый интерес. Любопытно, что в этом развернутом экскурсе не назван ни один из христианских писателей, — компилятор, уделяя место Теренцию и комедии в целом, не считает нужным обращаться к авторитетам (хотя, отметим, привлечь Иеронима и на этот раз было бы несложно).

Speculum, lib. V, cap. LXXII. De Terentio, et eius comediis

Eusebius in chronicis. Eo tempore Publius Terentius Carthaginensis comrediarum scriptor ob ingenium et formam libertate donatus in Archadia moritur: qui primam Andriam antequam aedilibus venderet Cecilio multum se miranti legit.

[На полях] Epitaphium Terentii. Author Huius Terentii legitur hoc epitaphium. Natus in excelsis tectis Carthaginis altae: Romanis ducibus bellica praeda fui. Descripsi mores hominum, iuvenumque senumque.

Qualiter et servi decipiant dominos.

Quid meretrix, quid leno dolis, quid fingat

avarus.

Hic quicunque legit, sic puto cautus erat.

О Теренции и его комедиях

Евсевий в Хрониках. В то время Публий Те-ренций, уроженец Карфагена, сочинитель комедий, за свою одаренность и красоту получивший свободу, скончался в Аркадии. Он прочел первую из своих комедий, «Девушку с Андроса», весьма восхищенному Цецилию еще до того, как продал ее эдилам.

[На полях] Автор. Об этом Теренции можно прочесть такую эпитафию.

В доме высоком рожденный, в далеком краю Карфагена,

Пленник, для римских вождей стал я добычей войны.

Нравы людей описал я — и юношей нравы и старцев,

И рассказал, как рабы ловко проводят господ,

Что замышляет блудница и сводник коварно решает;

Кто бы о том ни прочел, — остерегаться начнет.

Inter scriptores comoediarum Plautus, et Terentius precipue habentur. Comredia interpretatur villanus cantus, comoediarum usus hinc inolevit. Mos erat antiquorum, ut post collectas de adiacentibus villis fruges in aliquem locum capacissimum confluerent, et ibi quosdam versus de commu-ni statu vitae suae rusticiter compositos, in festivis diebus recitarent. Ex qua consuetudine apud Graecos, et Latinos, usus inolevit; ut de vulgari materia, vulgari sermone, carmina fa-cerent. Et sic quod vulgare erat, paulatim qui-busdam facetiis, et artificiali genere loquendi retenta, cum vili et humili materia, in artem redactum est.

Unde Horatius

Fesceninaper hunc inventa licentia mortem [sic] Versibus alternis opprobria rustica fudit.

Tria vero sunt genera comsdiarum: togata, prstextata, palliata.

Toga est vestis communis apud Romanos, qua utuntur tam nobiles quam ignobiles. Inde togate comediae, quae sunt de gestis et personis ignobilium tantum.

Pretexta est vestis nobilium tantum; inde praetextatae comaediae, quae sunt de gestis et personis nobilium tantum, utraeque autem a Latinis conditae sunt.

Pallium vero vestis est philosophica apud Graecos, unde palliatae comaedia de Graeco in Latinum translatae, ut Plautinae et Terentianae. Primas duas reprehendit Horatius de arte Poetica dicens.

Vel qui pretextas, vel qui docuere togatas.

Из сочинителей комедий главными были Плавт и Теренций.

Комедия — это деревенская песнь; она развивалась таким образом. В древности был обычай в праздничные дни, которые следовали за сбором плодов, в нескольких соседних селах читать какие-нибудь незамысловатые стихи, написанные о совместной жизни поселян. Из этого обычая у греков и римлян и возникло обыкновение сочинять песни о низких сюжетах и низкой речью. И так то, что было низким, обогатившись мало-помалу различными шутками и изящным стилем и соединившись с низкой и подлой темой, стало искусством.

О чем и сказал Гораций (Послания, II, 1, ст. 145-146):

В праздники эти вошел Фесценнин шаловливых обычай:

Бранью крестьяне в стихах осыпали друг друга чредою.

Есть три рода комедий: тогата, претекста, паллиата.

Тога — это обычная одежда у римлян, которой пользовались как благородные люди, так и простые. Поэтому и существуют комедии тогаты, которые рассказывают только о поступках простых людей. Претекста же — одежда лишь благородных людей; поэтому и комедии претексты рассказывают только о людях благородных; оба эти вида комедии созданы римлянами. Паллий — это одежда философов у греков, поэтому комедии паллиаты были переведены с греческого языка на латинский, как те, что написали Плавт и Теренций. Первые два рода комедий осудил Гораций, сказав в своем «Поэтическом искусстве» (ст. 285-288):

Наши поэты брались за драмы обоего рода / И заслужили по праву почет — особенно там, где / Смело решались они оставить прописи греков / И о себе самих пре-тексты писать и тогаты.

Porro in comaedia erant tres personae neces-sariae, corrector, defensor, recitator. Habuit autem Terentius istas tres peroptimas Titum Livium scriptorem tragediarum, correctorem, defensorem Domicium, Calliopium recita-torem.

Помимо этого, для комедии были необходимы три человека: один ее исправлял, другой защищал, третий читал. У Терен-ция эти три человека были наилучшими: Тит Ливий, сам писавший трагедии, их исправлял, Домиций защищал, Каллиопий декламировал53._

Свидетельство Евсевия, которое открывает эту главу, доносит до средневекового читателя фрагменты «Жизни Теренция» Светония54. Эпитафия, напечатанная на полях, скорее всего, была добавлена теми, кто готовил издание 1624 г.; эта эпитафия, воспроизводившаяся во многих рукописях Теренция, дает представление о содержании его комедий и их персонажах55. Она же сообщает о том, что Теренций живописал нравы и тем был полезен читателю, — отчасти объясняя, почему этому писателю уделяется столь большое внимание в «Зерцале».

К этому материалу примыкают значительные выдержки из так называемого «нового комментария» (соттеШапш гесепйог), который, наряду со «старым», воспроизводился в рукописях Теренция до открытия полного текста Доната (1433/1447), а порой и существенно позже56. «Новый комментарий», по предположению Шлее, был написан Ремигием Осеррским (841—908 гг.) и датируется, следовательно, IX в.57

53 Speculum. P. 158. Цит. пер. Ю. Шульца (эпитафия Теренцию, Латинская антология), Н. С. Гинцбурга (послание Горация, II, 1), М. Гаспарова («Наука поэзии»). В оригинале приводится только ст. 288 из «Искусства поэзии»: «То, чему учили претексты или тогаты». — «Зерцало» вслед за Евсевием называет Ливия Андроника (автора трагедий) Титом Ливием, притом что о Тите Ливии историографе говорится отдельно. Каллиопий подготовил одно из поздних рукописных изданий Теренция, датируемое V в. (см.: Schlee F. Scholia Terentiana. Lipsiae, Teubneri, 1893. P. 8), однако в Средние века его всегда отождествляли со «чтецом» вследствие ошибки; см.: Kelly H. A. Ideas and Forms of Tragedy from Aristotle to the Middle Ages. Cambridge University Press, 1993. P. 53-54.

54 Теренций, 1-2. О поэтах // Светоний. Указ. соч. С. 307-308; цит. пер. М. Л. Гаспарова. Ср. Евсевий: «Publius Terentius, Cathaginiensis, comœdiarum scriptor, ob ingenium et formam libertate donatus, in Arcadia moritur, qui primam Andriam antequam œdilibus venderet, Cœcilio multum se miranti legit» (Translatio Chronicorum Eusebii Pamphili. Col. 417).

55 Об этой эпитафии см.: Villa C. La «Lectura Terentii». Padova, Antenore, 1984. P. 46-49, 194, 196, 229. Эпитафия входит в Латинскую антологию.

56 Он, в частности, с некоторыми дополнениями цитируется в анналах Робера Гагена (Rerum Gallicarum annales), впервые опубликованных в 1495 г., т. е. тогда, когда комментарий Доната был давно известен и тиражировался многими авторами. Ср. издание анналов: Habes candide lector. Patris Roberti Gaguini quas de francorum regum gestis scripsit annales. 1521. F. LXVIII.

57 «Commentarius recentior» («Новый комментарий») был в свое время опубликован Ф. Шлее вместе со схолиями к Теренцию: Schlee F. Scholia Terentiana. P. 163-167. Риу показал, что текст Шлее, публикуемый под названием «Старый комментарий» («Commentarius an-tiquior»), объединяет два разных комментария: «Commentum Brunsianum» (начала каролингской эпохи) и «Commentum Monacense» (Münich 14420), возможно, принадлежащий Хейрику Осерскому. Он же более детально представил и историю текста, названного Шлее «Новым комментарием», выделив четыре его типа в зависимости от начала (см.: Riou Y. F. Essai sur la tradition manuscrite du «Commentum Brunsianum» des comédies de Térence // Revue d'histoire des

«Новый комментарий» существенно длиннее и сложнее, чем тот текст, который публикует «Зерцало». Компилятор опускает большой его фрагмент, где комедия разбирается в соответствии с планом школьного «подхода к авторам» (accessus ad auctores): «тема» или «содержание» (materia), «способ изображения» (modus agendi), «намерение автора» (intentio) и «польза» (utilitas). Он опускает и весь конец комментария, где речь идет о многих предметах: аргументе комедии и ее названии, «завистниках» Теренция и длине пролога, о том, что с помощью пролога автор добивается благосклонности слушателей, — в этих рассуждениях автор «Нового комментария» опирался на известные тезисы риторики58. Другие части этого комментария переданы упрощенно и сокращенно.

Так, компилятор «Зерцала» предпочел более краткую парафразу «Жизни Теренция» из «Хроники» Евсевия более длинному и подробному пересказу той же «Жизни», который дает автор комментария59. Он опускает цитату из Ювенала, не упоминает, что публика ценила паллиаты; упрощено передает и определение комедии, забывая об объяснении этимологии этого слова и ее значении для понимания истоков жанра:

Speculum

Comœdia interpretatur villanus cantus... ^медия есть деревенская песнь...

Commentarius recentior

Comos (!)* enim graece, villa latine, oda laus sive cantus, unde comoedia villanus cantus, et qui sit affinis cotidianae locutioni. Haec est causa et etymologia nominis: sed haec est origo carminis60.

Comos (!) по-гречески значит «загородный дом» на латыни, а «ода» значит «хвала» или «песнь», отсюда и значение слова «комедия» — «деревенская песнь», близкая повседневной речи. Такова этимология этого названия и его причина; таков и исток песни.

*Так в издании.

textes. 1997. T. 3. P. 79—113). См. кроме того: Kelly H. A. Ideas and Forms of Tragedy from Aristotle to the Middle Ages. P. 53, прим. 73. P. 104; там же см. о других средневековых комментаторах, обращавшихся к жанру комедии, ее происхождению и стилю и порой дававшие определения, близкие к тем, что встречаются в «Новом комментарии», — «Derivationes» (ок. 1165) Угуччо (Huguccio), «Liber derivationum» (1179) Осборна из Глостера — своего рода словарях, основанных на этимологии (ibid. P. 103—106). См. издание первого из них, где объясняется значение слов греческого происхождения: Uggucione da Pisa. Derivationes / Editione critica princeps a cura di Enzo Cecchini et di Guido Arbizzoni, Settimo Lanciotti, Giorno Nonni, Maria Grazia Sassi, Alba Tontini. Firenze, Sismel, Edizioni Galluzzo, 2004. 2 vols.

58 Ibid. P. 165, 25-167, 5.

59 Ibid. P. 163, 1-11.

60 Ibid. P. 163, 11-13; ср., кроме того: 164, 15 (цитируется стих Ювенала, сат. I, 3 в связи с тогатой). Ср. также описание паллиаты в комментарии: «Pallium autem erat vestis philosophica

И все же, несмотря на то что «Новый комментарий» цитируется с сокращениями, по своему содержанию этот историко-литературный экскурс «Зерцала» выходит далеко за рамки сборника материалов, какими могли пользоваться проповедники-доминиканцы, обращаясь скорее к читателям, заинтересованным в античной литературе как таковой. Глава о Теренции, как и другие (например, об Эзопе, Горации, Плавте), позволяет усматривать в самом Винценте и некоторых его сотрудниках предшественников Николая Тревета и Томаса Уэлльского — ученых доминиканцев рубежа XIII—XIV вв., работа которых над комментариями (к «Утешению Философией» для Тревета, к книге Августина «О Граде» для обоих) стимулировала изучение античной литературы и истории, способствовала знакомству с рукописями древних61.

Итак, «Историческое зерцало» задает параметры построения истории литературы, тесно связанной с историей и в то же время наделенной известной автономией. Чуть более чем через сто лет после последней публикации «Исторического зерцала» (1624), в 1733 г., выходит первый том «Истории французской литературы», подготовленный бенедиктинцами конгрегации святого Мавра62. Замысел этого сочинения и план построения первого тома обладает известным сходством с «Зерцалом», хоть между этими сочинениями и нет буквальных совпадений. Об этом сходстве позволяет судить предисловие к тому, написанное, надо думать, о. Риве де ла Гранжем, который готовил начальные тома. Не разбирая в деталях этот в высшей степени любопытный документ, остановимся лишь на некоторых его положениях, чтобы обозначить горизонт, который открывает «Историческое зерцало».

В предисловии история и история литературы не раз сравниваются между собой, и вторая предстает как часть первой: «История в широком смысле слова,

apud Graecos, unde palliatae vel graecae comoediae vel de graeco in latinum translatae, ut Terentianae et Plautinae. Et hae tamen in summo pretio et maximo honore reddebantur (Ibid. P. 164, 17-20). — «Паллий — одеяние философов у греков, поэтому и называются паллиатами греческие комедии или же переведенные с греческого языка на латинский, как комедии Плавта и Теренция. Именно их более всего ценили и любили». — Другие расхождения между текстами «Зерцала» и комментария, напечатанного Шлее, объясняются, вероятно, ошибками чтения или тем, что компилятор пользовался иной рукописью этого сочинения. Так, в комментарии об исправителе комедий, защитнике Теренция и чтеце (или декламаторе) сказано: «Laelium habuit correctorem, Calliopium declamatorem, Scipionem defensorem» (Ibid. P. 165, 21-23). — «Лелий исправлял текст, Каллиопий его читал, Сципион защищал автора». Ниже комментатор объясняет, в отличие от «Зерцала», что Теренций вынужден был защищаться от критики завидующего ему поэта Ланувия. У Винцента в качестве корректора и защитника названы другие лица (см. приведенную выше цитату), скорее всего, вследствие ошибки чтения. О Каллиопии см. прим. 53.

61 Об этих авторах, в особенности втором из них, см., в частности: Smalley B. English Friars and Antiquty in the Early Fourteenth Century. Oxford, Blackwell, 1960. P. 75-108 (ch. V: «Thomas Walleys»).

62 Histoire littéraire de la France où l'on traite de l'origine et du progrés, de la décadence et du rétablissement des sciences parmi les Gaulois et parmi les François; du goût et du génie des uns et des autres pour les letres en chaque siécle... Par les Religieux Benedictins de la Congregation de S. Maur. A Paris... MDCCXXXIII. T. 1. Partie I. Qui comprend les temps qui ont précedé la Naissance de Jesus-Crist, et les trois premiers Siécles de l'Eglise.

считал Полибий, — наиболее подобающее и действенное средство, способствующее воспитанию людей для великих деяний. Но разве история литературы не заслуживает, по справедливости, той же хвалы, — ведь именно литература делает человека тем, кем он в конце концов становится. Эта часть истории — история литературы — не ограничивается тем, что знакомит нас с внешностью людей. Она идет дальше: проникая в их мысли и чувства, она являет нам их ум, делая его общественным достоянием: ingenia hominum rempublicam facit»63.

По замыслу Риве де ла Гранжа, «История французской литературы» должна была включить очерки обо всех людях, живших хотя бы некоторое продолжительное время на территории Галлии или, позднее, Франции, начиная с начала нашей эры, — тех, кто оставил некие сочинения, или тех, чьи сочинения не сохранились, хоть и были написаны, по свидетельству других, причем как собственно литературные, так и любого другого содержания (включая научные или риторические трактаты, постановления соборов и т. п.). Этот материал автор предисловия считает необходимым дополнить сведениями об университетах, преподавателях, академиях, типографиях, обо всем, что так или иначе было связано с литературой, расположив все это в хронологическом порядке; совокупность и обилие сведений должно способствовать прославлению Франции.

«Французская литература» мыслится здесь не как языковая общность, но территориальная; ее «история», хоть и выделяется в отдельную дисциплину, понимается крайне широко, а потому и сближается с историей той территории, которая позднее стала называться Францией. В соответствии с предисловием, первый том «Истории французской литературы» включает очерки, посвященные римским писателям рубежа нашей эры и ее начальных веков (в этом томе обзор доходит до III в. включительно): здесь, в частности, находится место для Петрония, автора «Сатирикона» (поскольку, полагает автор, он родился вблизи Марселя, в Нарбоннской Галлии64), а также Корнелия Галла, Трога Помпея, Домиция Афра, как и многих поздних римских императоров, — среди прочих, Кара и его сына Нумериана. Включение последних персонажей в число «писателей» объясняется тем, что Риве де ла Гранж черпал материал из так называе-

63 «L'histoire en général, au sentiment de Polybe, est le moïen le plus propre et le plus efficace pour former les hommes aux grandes choses. L'Histoire Literaire en particulier ne merite-t-elle pas à plus juste titre le même éloge, puisque c'est par les letres que on se dispose à figurer dans quelque état que ce puisse être? Elle ne se borne pas, cette partie de l'histoire, à faire connaître l'exterieur des personnes. Elle va encore plus loin; et pénétrant jusqu'à leurs pensée et à leurs sentiments, elle expose leur esprit au grand jour, et en fait, pour ainsi dire, un bien public: ingenia hominum rem publicam facit» (Histoire littéraire de la France. P. II). Цитируется «Естественная история» Плиния Старшего (XXXV, 10, 6), где Плиний воздает хвалу Азинию Поллиону, создателю первой публичной библиотеки в Риме, украсившему ее портретами писателей, — тем самым, согласно Плинию, он «сделал человеческий гений общественным достоянием».

64 Со ссылкой на песнь 23 Сидония Аполлинария «Ad Consentium clarissimum civem Narbonensem» (К Консенцию, славному гражданину Нарбонны; ср. пер. С. Ошерова в кн.: Поздняя латинская поэзия. М., 1982. С. 551—564). В этом стихотворении — похвале Нарбон-не, возможно, обращенной к поэту V в. Консенцию, есть перечень римских авторов, среди коих назван «Арбитр» (ср. Петроний Арбитр), что объясняет ссылку; однако этот перечень не включает авторов, родившихся в Нарбонне. Ср. ст. 145—160 русского перевода; Арбитр упомянут в 155 ст.

мой «Истории Августов» («Historia Augusta», конец IV в.), содержащей жизнеописания римских императоров II—III вв., где приводятся некоторые документы (в том числе письма и речи), якобы сочиненные Каром (позднее их подлинность была оспорена)65.

Еще одно историческое сочинение, от которого в сильной степени зависит Риве де ла Гранж, — «История императоров и князей, которые царствовали в первые шесть веков Церкви» Ленена де Тиймона, вышедшее незадолго до появления первого тома «Истории французской литературы»66: так, рассказывая о нравах Кара и его сына Нумериана, он порой текстуально воспроизводит текст Ленена де Тиймона; об ориентации на этого историка Риве де ла Гранж, впрочем, и сам указывал в своем предисловии67. В этих главах особенно заметно, что в начале XVIII в. «история литературы», даже получив самостоятельность, еще соединена пуповиной со своей матерью историей.

Использовав хронологическую шкалу анналов Евсевия/Иеронима, Вин-цент и его сотрудники объединили в томе «Исторического зерцала» материалы, имевшие как прямое, так и косвенное отношение к литературе. Писатели, философы, прочие авторы предстали как значимые в истории личности; их труды по своему значению сравнялись с важнейшими историческими событиями. Материалы, имеющие отношение к литературе или культуре, образовали отдельные главы и серии глав: история культуры предстала как часть истории в собственном смысле слова, в то же время совпадая с ней не полностью.

Источники, к которым обращались компиляторы, частью обслуживали профессиональные потребности доминиканских проповедников и были обработаны в соответствии с христианскими ориентирами, частью доносили свидетельства более ранних античных писателей, не утратившие значения и

65 См.: The Scriptores Historiae Augustae with an English Translation by David Magie. Cambridge, Massachussets; London, England: Harvard University Press, 1991. T. 1-3 (перепечатка издания 1921—1932, дополненная более новой библиографией и вступлением [Editorial Note, 1991. T. 1. P. XXXVIII]); Introduction: T. 1. P. XI—XXXVII. Русское издание: Властелины Рима: Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана / Пер. с лат. С. П. Кондратьева под ред. А. И. Доватура; предисл. Г. М. Бонгард-Левина; послесл. М. Л. Гаспарова; коммент. О. Д. Никитинского, А. И. Любжина. М., 1992.

66 Lenain de Tillemont. Histoire des Empereurs et des autres princes qui ont regné durant les six premiers siecles de l'Eglise, de leurs guerres contre les Juifs, des Ecrivains profanes, et des personnes les plus illustres de leurs temps. Justifiée par les citations des Auteurs originaux. Venise, chez François Pitteri, 1732. T. 1-6.

67 Ср. Lenain de Tillemont. Op. cit. T. 3. P. 439-442 (L'empereur Carus et ses deux fils, Carin et Numerien) и Histoire littéraire de la France. T. 1. P. 413—414 (Numerien Empereur). Ср. также предисловие к тому (ibid. P. XXVI). Как и создатели первого тома «Истории французской литературы», Ленен де Тиймон следовал «Истории Августов» в рассказе о поздних римских императорах, заимствуя оттуда, в частности, упоминания о неких письмах Кара (Lenain de Tillemont. Histoire des Empereurs. T 3. P. 440; об «Истории Августов» как источнике истории Ленена де Тиймона см.: Introduction // The Scriptores Historiae Augustae. T. 1. P. XXXI). «История французской литературы в настоящее время насчитывает 46 томов; последний опубликован в 2018 г. Разумеется, с течением времени концепция издания не раз менялась; начиная с середины XIX и далее в XX в. статьи для этого издания писали известные французские медиевисты, — Поль Мейе, Леопольд Делиль, Шарль Самаран и многие другие.

в наши дни, частью транслировали средневековые представления об отдельных авторах и жанрах. Этот разнородный материал и место, которое он занял в «Историческом зерцале», позволяет заметить, как в рамках истории возникают контуры истории литературы. Несколько веков спустя, в первом томе «Истории французской литературы» (1733), различимы те же самые контуры: хоть история литературы обретает здесь статус самостоятельной дисциплины, ее неразрывная связь с историей определяет и общий замысел книги, и содержание многих глав.

Источники

Валерий Максим. Достопамятные деяния и изречения / Пер. с лат. С. Ю. Трохачева. СПб., 2007.

Гораций. Оды, эподы, сатиры, послания: Перевод с латинского / Ред. пер., вступ. ст. и

коммент. М. Гаспарова. М., 1970. Иероним. Письмо к Магну, великому оратору города Рима // Памятники средневековой латинской литературы IV—VII вв. / Под. ред. С. С. Аверинцева, М. Л. Гаспарова. М., 1998. С. 143-146.

Светоний. Жизнь двенадцати цезарей / Пер. с лат., предисл. и примеч. М. Л. Гаспарова. М., 1988.

Bibliotheca mundi seu Speculi maioris Vincentii Burgundi praesulis Bellovacensis... tomus quartus qui Speculum historiale inscribitur. Duaci, Ex officina typographica Baltazaris Belleri, 1624.

Geoffroi de Vinsauf. Documentum de arte versificandi // Faral E. Les arts poétiques du XIIe et du XIIIe siècle: Recherches et documents sur la technique poétique au Moyen Âge. P.; Genève, 1982. P. 263-320. Hieronymus. Translatio Chronicorum Eusebii Pamphili // Patrologia latina. P., 1866. T. 27. Col. 9-508.

Histoire littéraire de la France / Par les Religieux Benedictins de la Congregation de S. Maur. P., 1733. T. 1. Pt. 1.

Matthieu de Vendôme. Ars versificatoria // Faral E. Les arts poétiques du XIIe et du XIIIe siècle: Recherches et documents sur la technique poétique au Moyen Âge. P.; Genève, 1982. P. 106-193. Schlee F. Scholia Terentiana. Lipsiae, Teubneri, 1893.

The Scriptores Historiae Augustae / With an English Translation by D. Magie. Cambridge

(Mass.); L., 1991. T. 1-3. Phœdri Augusti Liberti et veterum ejus imitatorum tam directorum quam indirectorum fabulœ

latinœ Fabulœ veteres et novœ / Éd. Léopold Hervieux. Paris, Firmin-Didot, 1884. T. II. Pseudacronis scholia in Horatium vetustiora / Recensuit Otto Keller. Schol. AV in Carmina et Epodos. Lipsiae, Teubneri, 1902.

Список литературы

Berlioz J. Virgile dans la littérature des exempla (XIIIe-XVe siècles) // Lectures médiévales de Virgile: Actes du colloque de Rome (25-28 octobre 1982). Rome, 1985. P. 65-120. (Publications de l'École française de Rome; 80.) Deufert M. Textgeschichte und Rezeption der plautinischen Komödien im Altertum. Berlin; N. Y., 2002.

Duchenne M. C., Guzman G. G., Voorbij J. B. Une liste des manuscrits du Speculum historiale de Vincent de Beauvais // Scriptorium. 1987. T. 41. P. 286-294.

Kelly H. A. Ideas and Forms of Tragedy from Aristotle to the Middle Ages. Cambridge, 1993.

Lusignan S. Préface au Speculum majus de Vincent de Beauvais: réfraction et diffraction. Montréal; P., 1979.

Munk Olsen B. Les classiques latins dans les florilèges médiévaux antérieurs au XIIIe siècle // Revue d'histoire des textes. 1979. T. 9. P. 47-121; T. 10. P. 115-164.

Munk Olsen B. Virgile et la renaissance du XIIe siècle // Lectures médiévales de Virgile: Actes du colloque de Rome (25-28 octobre 1982). Rome, 1985. P. 31-48.

Nadeau A. Faire œuvre utile: Note sur le vocabulaire de quelques prologues dominicains du XIIIe siècle // Lector et compilator: Vincent de Beauvais, frère prêcheur, un intellectuel et son milieu au XIIIe siècle / Sous la dir. de S. Lusignan, M. Paulmier. P., 1997. P. 78-96.

Paulmier-Foucart M. Les flores antiques et médiévaux dans le Speculum historiale // Spicae: Cahiers de l'atelier Vincent de Beauvais. 1978. № 1. P. 31-70.

Paulmier-Foucart M. Vincent de Beauvais et le Grand Miroir du monde / Avec la collab. de M.-C. Duchenne. Turnhout, 2004.

Radford R. S. The Priapea and the Vergilian Appendix // Transactions and Proceedings of the American Philological Association. 1921. Vol. 52. P. 148-177.

Richter W. Einleitung // [Vergil]. Aetna / Hrgb. und übersetzt von W. Richter. Berlin, 1963. S. 1-21.

Riou Y. F. Essai sur la tradition manuscrite du «Commentum Brunsianum» des comédies de Térence // Revue d'histoire des textes. 1997. T. 3. P. 79-113.

Rouse R. H. Florilegia and Latin Classical Authors in Twelfth and Thirteenth Century Orléans // Viator: Medieval and Renaissance Studies. 1979. Vol. 10. P. 131-160.

Schuler S. «Exerptoris morem gerere»: Zur Kompilation und Rezeption klassisch-lateinischer Dichter im «Speculum historiale» des Vincenz von Beauvais // Frümittelalterliche Studien. 1995. Bd. 29. S. 312-348.

Silvi Ch. Les petites encyclopédies du XIIIe siècle en langue vulgaire: Bibliographie sélective (1980-2000) // Le Moyen Âge. 2003. T. 109. P. 345-361.

Smalley B. English Friars and Antiquity in the Early Fourteenth Century. Oxford, 1960.

Taraskin P. Horace Scholiast Porphyrio and «Acro» in Early Modern Printed Editions (14731838) // Studia Aurea. 2013. Vol. 7. P. 339-364.

Ullman B. Classical Authors in Certain Medieval Florilegia // Classical Philology. 1932. T. 27. P. 1-42.

Vallin J.-L. Réécritures latines des fables ésopiques // Journées d'octobre de CNARELA, 2007. Valenciennes, 29/10. P. 1-14. URL: http://www.cnarela.fr/Portals/0/Pdf/ZValenciennesXP. pdf.

Van Dyk G.-J. Ainoi, Logoi, Mythoi: Fables in Archaic, Classical, and Hellenistic Greek Literature: With a Study of the Theory and Terminology of the Genre. Leiden; N. Y.; Köln, 1997.

Villa C. La «Lectura Terentii». Padova, 1984.

Voorbij J. B. The «Speculum historiale»: Some Aspects of its Genesis and Manuscript Tradition // Vincent de Beauvais and Alexander the Great. Gröningen, 1986. P. 11-58.

Zogg F. «Carmina Vigilii mitte minora, precor»: Die Überlieferung der Appendix Vergiliana im Mittelalter // Mittellateinisches Jahrbuch. 2018. Bd. 53. S. 27-45.

Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo

gumanitarnogo universiteta.

Seriia III: Filologiia.

2020. Vol. 63. P. 19-48

DOI: 10.15382/sturIII202063.19-48

Ludmilla Evdokimova, Doctor of Sciences in Philology, Institute of World Literature, Russian Academy of Sciences, 25A Povarskaya Str., Moscow 121069; St Tikhon's University for Humanities, 23B Novokuznetskaya, Moscow 115184, ludmila.evdokimova@gmail.com

ORCID: 0000-0002-2736-0925

Speculum historíale of Vincent of Beauvais: From the history of antiquity to the history

of ancient literature

Abstract: The 'Speculum historiale' — the fourth volume of the encyclopaedia of Vincent of Beauvais, called the 'Speculum majus' — comprises a narrative of world history from the creation of the world to the middle of the 13th century. In the chapters of the 'Speculum historiale' which refer to ancient authors, Vincent depends heavily on the second part of the chronicle of Eusebius of Caesarea, preserved in the Latin translation by Jerome. Using the chronology of this work and also numerous mentions of ancient authors by Eusebius, Vincent and his collaborators supplemented these elements with excerpts from other books and integrated all of them into the volume of the 'Speculum historiale'. Thus, the volume comprises a great variety of materials having either a direct or sometimes indirect relation to literature. Writers, philosophers, other authors appear as individuals significant in history; their works become equal in importance to principal historical events. Materials related to literature or culture form separate chapters, or a series of chapters: the history of culture is presented as part of history in the broad sense of the word, without completely coinciding with it.

The article discusses the sources of chapters about Aesop and some other Greek poets, as well as Horace, Virgil, Plautus and Terence. These texts can be divided into three groups: some of them met the needs of Dominican preachers, they we processed according to Christian guidelines; others conveyed the testimonies of earlier ancient writers, which have not lost their significance today. And the third group transmitted medieval ideas about some authors and genres. This diverse material and the place that it occupies in the 'Speculum historiale' allow us to trace how the contours of the history of literature become discernible in the framework of history. A few centuries later, in the first volume of the 'Histoire littéraire de la France' (1733), the same contours become more apparent: although the history of literature acquires the status of an independent discipline here, its close connection with history determines both the general purpose of the book and the content of many chapters.

Key words: Vincent of Beauvais, 'Speculum historiale', chronicle of Eusebius of Cae-sarea, st. Jerome, ancient literature, Aesop, Horace, Virgil, Plautus, Terence, Valerius Maximus, Romulus collection, scholia to Horace and Terence.

L. Evdokimova

Sources

Bibliotheca mundi seu Speculi maioris Vincentii Burgundi praesulis Bellovacensis [...] tomus quar-tus qui Speculum historiale inscribitur. Duaci, Ex offi cina typographica Baltazaris Belleri, 1624.

Geoff roi de Vinsauf (1982) "Documentum de arte versificandi", in Faral E. Les arts poétiques du XIIe et du XIIIe si.cle: Recherches et documents sur la technique poétique au Moyen Âge. Paris; Genève: Slatkine, pp. 263-320.

Goratsii (1970) Ody, epody, satiry, poslaniia: Perevod s latinskogo / Redaktsiia perevodov, vstupitel'naia stat'ia i kommentarii M. Gasparova. Moskva: Khudozhestvennaia literatura (in Russian).

Hieronymus. Translatio Chronicorum Eusebii Pamphili // Patrologia latina. 1866. T. 27. Col. 9-508.

Ieronim (1998) "Pis'mo k Magnu, velikomu oratoru goroda Rima", in S. S. Averintsev, M. L. Gasp-arov (eds.) Pamiatniki srednevekovoi latinskoi literatury IV-VII vekov. Moskva, pp. 143-146 (in Russian).

Ieronim (1894) "Pis'mo k Pammakhiiu o luchshem sposobe perevoda (№ 53)", in Tvoreniia blazhennogo Ieronima Stridonskogo. 2 ed. Kiev, t. 4, pt. 2, pp. 111-127 (in Russian).

Keller Otto (rec.) (1902) Pseudacronis scholia in Horatium vetustiora. Vol. 1: Schol. AV in Carmina et Epodos. Lipsiae: Teubneri.

Lenain de Tillemont (1732) Histoire des Empereurs et des autres princes qui ont regné durant les six premiers siecles de l'Eglise. Venise, t. 3.

Magie David (1991) The Scriptores Historiae Augustae with an English Translation. Cambridge

(Massachussets); London: Harvard University Press, t. 1-3.

Matthieu de Vend.me (1982) "Ars versifi catoria", in Faral E. Les arts poétiques du XIIe et du XIIIe siècle: Recherches et documents sur la technique poétiques au Moyen Âge. Paris: Genève: Slatkine, pp. 106-193.

Phœdri Augusti Liberti et veterum ejus imitatorum tam directorum quam indirectorum fabulœ latinœ Fabulœ veteres et novœ / Éd. Léopold Hervieux. Paris, Firmin-Didot, 1884. T. II. Pseudacronis scholia in Horatium vetustiora / Recensuit Otto Keller. Schol. AV in Carmina et Epodos. Lipsiae, Teubneri, 1902.

Schlee F. Scholia Terentiana. Lipsiae, Teubneri, 1893.

Valerii Maksim (2007) Dostopamiatnye deianiia i izrecheniia / Per. s latinskogo S. Iu. Trokh-acheva. Saint Petersburg: Izdatel'stvo S.-Peterburgskogo universiteta (in Russian).

References

Averintsev S., Gasparov M. (eds) (1998) Hieronim. Pis'mo k Magnu, velikomu oratoru goroda Rima [Hieronymus. Letter to Magnus, the great orator of the city of Rome], in Pamiatniki srednevekovoi latinskoi literatury IV—VIIvekov [Literary monuments of Latin literature of the 4th — 7th centuries]. Moscow. Pp. 143-146 (in Russian).

Berlioz J. (1985) "Virgile dans la littérature des exempla (XIIIe-XVe siècles)", in Lectures médiévales de Virgile: Actes du colloque de Rome (25—28octobre 1982). Rome. Pp. 65-120.

Deufert M. (2002) Textgeschichte und Rezeption der plautinischen Komödien im Altertum. Berlin, New York.

Duchenne M. C., Guzman G. G., Voorbij J. B. (1987) "Une liste des manuscrits du Speculum historiale de Vincent de Beauvais". Scriptorium, 41, pp. 286-294.

Gasparov M. (ed.) (1970) Goratsii. Ody, epody, satiry, poslaniia: Perevod s latinskogo [Horace. Odes, epodes, satyres, epistles. Translation from Latin]. Moscow (in Russian).

Geoffroi de Vinsauf (1982) "Documentum de arte versificandi", in Faral E. Les arts poétiques du XIIe et du XIIIe siècle: Recherches et documents sur la technique poétique au Moyen Âge. Paris; Genève. Pp. 263-320.

Kelly H. A. (1993) Ideas and Forms of Tragedy from Aristotle to the Middle Ages. Cambridge.

Lusignan S. (1979) Préface au Speculum majus de Vincent de Beauvais: réfraction et diffraction. Montréal; Paris.

Magie David (1991) The Scriptores Historiae Augustae with an English Translation. Cambridge (Massachussets); London.

Matthieu de Vendôme (1982) "Ars versificatoria", in Faral E. Les arts poétiques du XIIe et du XIIIe siècle: Recherches et documents sur la technique poétique au Moyen Âge. Paris: Genève. Pp. 106-193.

Munk Olsen B. (1979) "Les classiques latins dans les florilèges médiévaux antérieurs au XIIIe siècle". Revue d'histoire des textes, 9, pp. 47-121; 10, pp. 115-164.

Munk Olsen B. (1985) "Virgile et la renaissance du XIIe siècle", in Lectures médiévales de Virgile: Actes du colloque de Rome (25—28octobre 1982). Rome. Pp. 31-48.

Nadeau A. (1997) " Faire œuvre utile. Note sur le vocabulaire de quelques prologues dominicains du XIIIe siècle", in S. Lusignan, M. Paulmier (dir.), Lector et compilator: Vincent de Beauvais, frère prêcheur, un intellectuel et son milieu au XIIIe siècle. Paris. Pp. 78-96.

Paulmier-Foucart M. (1978) "Les flores antiques et médiévaux dans le Speculum historiale". Spicae: Cahiers de l'atelier Vincent de Beauvais, 1, pp. 31-70.

Paulmier-Foucart M. (2004) Vincent de Beauvais et le Grand Miroir du monde. Turnhout.

Radford R. S. (1921) "The Priapea and the Vergilian Appendix". Transactions and Proceedings of the American Philological Association, 52, pp. 148-177.

Richter Will (ed.) (1963) "Einleitung", in [Vergil]. Aetna. Berlin. Pp. 1-21.

Riou Y. F. (1997) "Essai sur la tradition manuscrite du 'Commentum Brunsianum' des comédies de Térence". Revue d'histoire des textes, 3, pp. 79-113.

Rouse R. H. (1979) "Florilegia and Latin Classical Authors in Twelfth and Thirteenth Century Orléans". Viator: Medieval and Renaissance Studies, 10, pp. 131-160.

Schuler S. (1995) "'Exerptoris morem gerere': Zur Kompilation und Rezeption klassisch-lateinischer Dichter im 'Speculum historiale' des Vincenz von Beauvais". Frümittelalterliche Studien, 29. Pp. 312-348.

Silvi Ch. (2003) "Les petites encyclopédies du XIIIe siècle en langue vulgaire: Bibliographie sélective (1980-2000)". Le Moyen Âge, 109, pp. 345-361.

Smalley B. (1960) English Friars and Antiquity in the Early Fourteenth Century. Oxford.

Taraskin P. (2013) "Horace Scholiast Porphyrio and 'Acro' in Early Modern Printed Editions (1473-1838)". Studia Aurea, 7, pp. 339-364.

Ullman B. (1932) "Classical Authors in Certain Medieval Florilegia". Classical Philology, 27, pp. 1-42.

Vallin J.-L. (2007) "Réécritures latines des fables ésopiques". Journées d'octobre de CNARELA, 2007. Valenciennes, 29/10, pp. 1-14, available at http://www.cnarela.fr/Portals/0/Pdf/ZVa-lenciennesXP.pdf (accessed 15.04.2020).

Van Dij k G.-J. (1997) Ainoi, Logoi, Mythoi: Fables in Archaic, Classical, and Hellenistic Greek Literature: With a Study of the Theory and Terminology of the Genre. Leiden; New York; Köln.

Villa C. (1984) La "Lectura Terentii". Padova.

Voorbij J. B. (1986) "The 'Speculum historiale': Some Aspects of its Genesis and Manuscript Tradition", in Vincent de Beauvais and Alexander the Great. Gröningen. Pp. 11-58.

Zogg F. (2018) 'Carmina Vigilii mitte minora, precor': Die Überlieferung der Appendix Vergili-ana im Mittelalter". Mittellateinisches Jahrbuch, 53, pp. 27-45.