CC BY
14DOI: 10.18522/2070-1403-2016-58-5-58-69
ФИЛОСОФИЯ
УДК 101
Ю.А. Шестаков
Донской государственный технический университет г. Ростов-на-Дону, Россия [email protected]
ИСТОРИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ КАК ФАКТОР СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ УГРОЗАМ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
[Shestakov Yu. Historical consciousness as a factor of strategic resistance to threats of Russian national security]
It is explicated the role of historical consciousness as a factor of strategic counter to the fundamental threats to Russia's national security. Such threats include: elimination of value matrix of civilization, external aggression, and various forms of separatism, political instability. It is concluded that, only forming historical consciousness in the framework of a national Russian ideology, it is possible to accumulate historical experience, based on axiological transhistorically civilizational constants, and thereby ensure the best for our civilization combating existential threats.
Key words: historical consciousness, historical experiences, strategic threat, civilization, nationstate community.
В XXI веке и в политической, и в культурфилософской мысли все большую популярность приобретает тезис о необходимости формулирования отечественной национальной идеи, которая смогла бы сплотить население России на основе актуализации общенациональных ценностей и интересов, тем самым обеспечивая национальную безопасность. Вместе с тем остается открытым вопрос, что должно послужить организационной и философской основой для появления и распространения в нашем обществе такой идеи. Ответ на него представляется достаточно актуальной темой для культурфилософского исследования.
В качестве организационной основы для формирования национальной идеи, исходя из исторических традиций России и опыта мирового сообщества (в США именно государство является основным субъектом национальной без-
опасности, за нацией же признается статус объекта), должно выступить государство. Думается, что главная задача государства в области обеспечения национальной безопасности заключается в превентивном реагировании на угрозы национальной безопасности, поскольку важнейшими чертами культуры национальной безопасности должны быть стратегический характер и превентив-ность [7]. Достижение этих критериев невозможно без опоры государства на историческое сознание, сводящее воедино прошлое, настоящее и будущее нации на основе аккумуляции исторического опыта, позволяющее принимать наиболее оптимальные решения в настоящем и осуществлять адекватное смыслу существования нации целеполагание относительно будущего.
В качестве одной из главных угроз национальной безопасности выступает угроза утраты российским национально-государственным и цивилизационным сообществом своей духовной идентичности. Одним из основных противоречий современного глобального мира является противоречие между необходимостью, с одной стороны, постоянных изменений, а с другой - сохранения традиционной культурной матрицы. Ее размывание, усвоение наднациональных стереотипов поведения, распространяющихся в глобалистском обществе, трансформация ментальности россиян - все этот ставит под угрозу сохранение духовной идентичности нации как объекта национальной безопасности.
Адекватным ответом на этот вызов глобализации представляется разработанная еще Н.Я. Данилевским концепция взаимодействия различных цивили-зационных образований на основе сохранения их ментальных основ и социально-психологической сущности. Великий российский мыслитель приступил к разработке своей доктрины именно вследствие осознававшейся им попытки западной культуры навязать под маркой «общечеловеческого» свои ценностные основания иным культурам, помещая их на карте исторического развития в качестве точек на линии, направленных в сторону духовных основ западноевропейской цивилизации. Именно в связи с потенциальной угрозой утраты Россией своей ценностной матрицы Н.Я. Данилевский негативно оценивал такой тип взаимодействия культур, как «прививка», провоцирующий угрозу утраты цивилизацией, играющей роль «дичка», своей духовной идентично-сти.Он противопоставлял ему взаимодействие по типу «удобрения», несущее«... обогащение культур, которое не вредит их собственным началам» [9, с. 236]. Под удобрением мыслитель имел в виду взаимообогащение культур
политическими и технико-экономическими достижениями при сохранении их духовной, социально-психологической самостоятельности. Провозглашение такого способа межцивилизационного взаимодействия может и в современных условиях содействовать минимизации последствий угрозы, которую несет разнообразным культурным субъектам и России западный универсализм.
Очевидно, что одной констатации намерений в условиях современной социокультурной ситуации недостаточно для того, чтобы предотвратить угрозу духовной безопасности российского общества. Главным объектом духовной безопасности следует признать индивидуальное, групповое и массовое сознание [12]. Основную опасность различным уровням сознания представляет массовая культура и ее ретранслятор - средства массовой коммуникации. Контрактная основа деятельности агентов поп-культуры и средств массовой коммуникации в силу сугубо экономической мотивации провоцирует «разрыв культурно-исторической преемственности» [4, с. 74], в соответствии с такой характеристикой постмодерна как «потеря историчности» [10, с. 194], что может привести к разрушению духовной матрицы России, обеспечивающей ее устойчивость в процессе исторического развития. Функционализм, утилитаризм, прагматизм, господствующие в информационном пространстве России, грозят фрагментаризацией информационного, образовательного, политического пространства, утратой смысложизненной определенности человека, детерминированной духовными константами отечественной истории. Утрата духовно-нравственных ориентиров провоцирует «выход на поверхность» личности эгоистических мотивов, когда она понимает себя как атоми-зированный инструмент для самосохранения и получения жизненных благ. Общество, состоящее из таких личностей, не в состоянии преодолеть вызовы и угрозы современности и обречено на гибель. Восстановление связи времен, диалог с историей есть главное средство формирования культурно определенного смысла бытия.Именно «осознание своего прошлого выступает в качестве обоснования суверенности и достоинства культуры, обеспечивающих национально-государственное своеобразие и единство, а также формирование личности как носительницы культурной самобытности национально-государственного образования» [14, с. 155]. Следовательно, и массовая культура, и СМК должны стать организаторами подобного диалога, носителями и, одновременно, творцами массового исторического сознания.
В связи с вышеизложенным очевидно, что реализация этой функции массовой культуры и СМК без культурного и информационного фундамента в форме институционализированной национальной идеи невозможна. Необходимо принять во внимание и тот факт, что историческое сознание россиян интерпретирует национальную идею в качестве идеологической концепции, «утверждавшей единство власти ... и народа в защите своей родной земли» [3, с. 12]. Поэтому особенность русской национальной идеи, если рассматривать ее в контексте исторического сознания, заключается в том, что она обязательно должна исходить от власти, освящаться, оформляться ею в виде идеологической доктрины. С другой стороны, исторический опыт свидетельствует и о том, что основой национальной идеи, как правило, служит фило-софско-литературная доктрина, генерирующая, в свою очередь, массовиза-цию идеи в виде лозунгов и призывов. Поэтому без выработки идеологической доктрины в рамках культурфилософского дискурса невозможно выдвижение единой национальной идеи, доступной для масс. Без инициирования, поддержки и организации этого процесса властью невозможна институцио-нализация национальной идеи в форме национальной идеологии.
Не вызывает сомнения фундаментальность и такой угрозы, как внешняя экспансия. Способы ее предотвращения в прошлом носили как конкретно-исторический (точнее эпохальный), так и константный характер. А.Г. Арбатов в одной из своих работ выделил следующие детерминанты, обеспечивающие национально-территориальную безопасность России на протяжении всей ее имперской и советской истории: ««огосударствленную» экономику, недемократический политический режим, ... высокую степень легитимности власти и военную мощь» [1, с. 34]. Представляется, что рыночная экономика и демократический режим, не вписывающиеся в прежние способы противодействия внешней экспансии, вторичны по отношению к легитимации власти, тесно связанной с обеспечением оборонительной способности России. Рынок и демократия являютсялишь инструментами, содействующими на данном этапе реализации исторической миссии России, обеспечивающей смысл существования российской цивилизации и, тем самым, легитимность власти. Таким смыслом является отраженная в историческом сознании мессианская функция российской цивилизации, выражающаяся в формировании альтернативного Западу и Востоку российского евразийского цивилизационного сообщества.
Сущность евразийства состоит в формулировании на основе своеобразной цивилизационной позиции тех смыслов, которые цивилизация, родившаяся на культурном перекрестке Запада и Востока, предлагает миру в качестве альтернативы ценностным константам Запада и Востока. Таким смыслом в советский период была доктрина социализма. Разрушение этой доктрины произошло в результате смены собственного смысла цивилизационного бытия западным смыслом свободы и повышения уровня жизни. Это означает, что в интересах обеспечения национальной безопасности необходимо для стратегического предотвращения внешней экспансии усмотреть новый смысл.
Показательно, что один из главных соперников и конкурентов РФ на международной арене - США - отнюдь не стесняется предлагать миру свои «смысловые» услуги, формулируя их в качестве цели реализации политики национальной безопасности. Таким смыслом является максимальная открытость национальных внутренних рынков в качестве предпосылок глобального роста и поддержка демократии во всем мире [8,]. Однако игнорирование отрицательных последствий экономики открытых дверей и равных возможностей для иных национально-государственных и цивилизационных сообществ, отсутствие четкого определения понятия «демократия» и постоянно демонстрируемая возможность силовых методов ее внедрения превращает эти смыслы из инструмента разрешения глобальных проблем человечества в инструмент реализации экономического, политического и военного доминирования единственной супердержавы.
В этих условиях альтернативным смыслом, выводящим мировое сообщество из тупика западной цивилизации, является предотвращение глобального доминирования какой-либо страны или группы стран, а также предотвращение угрозы глобальной войны. Предложив его миру, артикулировав в рамках своей идеологической доктрины, Россия сделает серьезный шаг в направлении стратегического противодействия покушениям на ее суверенитет.
Следующей серьезной угрозой национальной безопасности России являются сепаратизм в разнообразных формах. В предупреждении этой угрозы велика роль идеологии, сформированной на основе исторического сознания. Общеизвестно, что формой обеспечения единства любой социокультурной общности являются отраженные в массовом историческом сознании механизмы самоидентификации индивида с этой общностью, сформированные в
ходе ее развития, в качестве ответов на вопросы о том, чем мы отличаемся от остальных, откуда пришли и куда идем.
Российская цивилизация отличается такими чертами, как полиэтнич-ность, поликонфессиональность, политемпоральность (разные этносы находятся на разных стадиях развития определенных социокультурных феноменов), поликультурность. Поэтому в целях обеспечения сохранения национальной идентичности, необходимо добиться осознания каждым представителем плюралистической цивилизации «.совпадения своих коренных интересов и принадлежности к общности более широкого порядка» [2, с. 132]. Для реализации этого целесообразно использовать отраженный в историческом сознании и сформулированный в рамках отечественного культурфило-софского дискурса концепт евразийства. Философы-евразийцы полагали жизненно необходимым для сохранения России создание ситуации, при которой «каждый гражданин евразийского государства должен сознавать не только то, что он принадлежит к такому-то народу., но и то, что самый этот народ принадлежит к евразийской нации» [13, с. 424]. Осознание это должно происходить на основе формирования общего ценностного сознания на основе, во-первых, духовных ценностей российской цивилизации, сформированных в ходе исторического развития России, а во-вторых, - ценностей этнической, национальной, религиозной группы, с которой индивид себя идентифицирует. Такая идентификационная конструкция, которая обычно именуется двойной самоидентификацией, органична для дискурса, формирующего идентичность россиянина. Н.В. Гоголь считал себя украинцем, ни в коей мере не подвергая сомнению свою российскую идентичность, а дети И.В. Сталина в подростковом возрасте с удивлением услышали о том, что их «русский» отец в молодости, оказывается, «был грузином».
Большинство россиян, проживающих в субъектах РФ, имеют двойную идентификацию, а словосочетание «русский еврей» не вызывает в современной России удивления. Такие социокультурные стереотипы, сформированные в ходе исторического развития и отраженные в историческом сознании, позволяют говорить о том, что закрепление на уровне национальной идеологической доктрины полиидентичности, является органичным для российского национально-государственного и цивилизационного сообщества. Наряду с государственно-гражданской идентичностью, обусловленной пониманием нации
как совокупности граждан, имеющих единые геополитические интересы и связанных друг с другом экономической и социально-политической общностью, единой исторической судьбой и культурными ценностями, необходима и другая. Речь идет об этнически-религиозно-культурной идентичности, когда культура «своего» этноса (субэтноса) и конфессиональной группы осознается идентифицирующей себя с ней личностью как равноправный вариант российского цивилизационного развития, внесший свой вклад в формирование общероссийской идентичности. Отраженная в идеологии подобная стратегическая линия будет способствовать «постепенной деэтнизации государственности и деэтатизации этничности» [2, с. 135], купируя тем самым угрозу локализма. Ведь последняя вызывается недостаточным учетом государством запроса личности на культурную идентификацию и переоценкой личностью степени культурной автономии своей этнической и религиозной группы.
В контексте необходимости избежать угрозы утраты социальной и политической стабильности в форме разнообразных переворотов и революций также можно и должно обратиться к роли исторического сознания как стабилизирующего фактора в жизни отечественного национально-государственного сообщества. Поскольку нация в культурфилософской мысли нередко трактуется как социально-психологический феномен, С.И. Данилов, опираясь на работы евразийцев и исследования К. Ясперса, определяет состояние национально-государственной (либо цивилизационной) общности, доминирующее в ходе революции, как «революционный психоз»[5, с. 94]. По аналогии с К. Ясперсом, вполне допустимо трактовать судьбу политической нации, реализуемую ею в ходе здорового, органического бытия как историческую экзистенцию в качестве ее «самоосуществления», реализации заложенного в ней сущностного потенциала. Эта реализация основывается, прежде всего, на универсальных, глубинных культурно-исторических основаниях. Их утрата обществом и вызывает социально-психологические нарушения, объясняющие процессы, имеющие место в ходе революционных преобразований общества. К их числу можно отнести и социальную аномию, проявляющуюся в господстве низменных влечений и отрицательных эмоций, и повышенную степень политизации общества, ведущую к нетерпимости, расколу, и анархию, приводящую к атомизации власти, хаосу, и гиперактивность маргинальных и асоциальных элементов.
В истории культурфилософской мысли неоднократно отмечалось, что в качестве спускового механизма революционного движения зачастую выступает утрата элитой способности к осознанию стоящих перед социумом задач и желания реализовывать обусловленные культурными константами общенациональные цели развития. Подобный взгляд отражен и в парадигме современного, постпозитивистского анализа проблемы национальной безопасности. Сторонники этого течения полагают, что в определении угроз национальной безопасности доминирующую роль играет дискурс в среде так называемого эпистемиологического сообщества, к которому принадлежат люди, обладающие политической властью. Причем в качестве основной угрозы выступает, по их мнению, «экзистенциальная угроза» [6, с. 71]. Иными словами, постпозитивисты (как и евразийцы, и экзистенциалисты) в качестве основной угрозы национальной безопасности видят возможность утраты самоидентичности субъекта международных отношений.
В силу феномена социального мимезиса, на который обратил пристальное внимание еще А.Тойнби, отказ от осознания себя как представителя общности, утрата воли осуществлять национально-государственную субъектность, воплощающиеся в дестабилизации исторического сознания элит, быстро распространяются и на массы. Для профилактики подобных процессов необходимо, чтобы самосознание российской национально-государственной общности усвоило «.истинный духовно-эмпирический образ России» [11, с. 211]. Это не представляется возможным без формирования национальной идеологии как носительницы трансисторических параметров российской цивилизации, реализация которых в конкретной практике является залогом осуществления исторической судьбы России.
Особоевнимание необходимо уделять формированию состава политической элиты, которая выступает в качестве катализатора процессов социальной стабилизации. Поэтому необходимо тщательно подходить к формированию ее рядов, руководствуясь показателями наличия целостного и устойчивого исторического сознания, воплощающимися в степени успешности творческого освоения обществоведческих дисциплин и активности в общественной работе, направленной на реализацию культурных ценностей российской цивилизации.
Таким образом, основными угрозами национальной безопасности России являются те, которые несут в себе экзистенциальную угрозу бытию российской цивилизации. К их числу можно отнести: элиминацию ценностной матрицы цивилизации, внешнюю агрессию, различные формы сепаратизма, а также утрату политической стабильности. Одним из основных культурных факторов стратегического противодействия этим угрозам является историческое сознание. Только основываясь на нем и активно формируя его в рамках национальной российской идеологии, возможно аккумулировать исторический опыт, базирующийся на ценностных трансисторических константах, образующих сущностную, экзистенциальную основу российской цивилизации. Вне исторически обусловленных национально-государственных потребностей, стремлений, интересов, а также методов решения разнообразных национально-государственных проблем, творчески отраженных в историческом сознании, невозможно адекватное, оптимальное для нашей цивилизации, противодействие опасностям, несущим угрозу ее существованию.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арбатов А.Г. Безопасность: российский выбор. М., 1999.
2. Бадмаев В.Н. Национальная идентичность России: исторический дискурс и современные вызовы // Новые технологии. 2008. № 5.
3. Висленко А.Л. Национальная идея: обоснование будущего или оправдание настоящего // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 2014. № 3 (15).
4. Востриков С.В. Культурно-информационные аспекты национальной безопасности в условиях глобализации // Территория новых возможностей. Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. 209. № 4 (4).
5. Данилов С.И. Феномен революционного психоза // Инициативы XXI века. 2014. № 3.
6. Конышев В.Н., Сергунин А.А. Теория международных отношений: канун новых «великих дебатов»? // Полис. Политические исследования. 2013. № 2.
7. Кузнецов В.Н. Социология безопасности: Учебное пособие. М., 2007.
8. Политика национальной безопасности Российской Федерации (1996— 2000 гг.) // Независимая газета. 2000. 23 мая.
9. Прорешная О.В. Метод органического творчества во всемирной истории
H.Я. Данилевского // Вестник Воронежского государственного университета. Серия Лигвистика и межкультурная коммуникации. 2008. № 3.
10.Руденко А.М. Социовитальная концепция смысложизненной интенцио-нальности экзистенции человека // Дис. на соиск. учен. степени док. филос. наук. Ростов-на-Дону, 2012.
11. Сувчинский П.П. К преодолению революции // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев. М., 1997.
12.Тонконогов А.В. Духовная безопасность российского общества в условиях современного геополитического соперничества (социально-философский анализ) // Автореф. дис. на соиск. ученой степ. докт. филос. наук. М., 2011.
13. Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995.
14.Шестаков Ю.А. История как фактор обеспечения национальной безопасности в свете историософии О. Шпенглера // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2016. № 2.
15.Шестаков Ю.А. Проблема ценности истории в работе Ф. Фукуямы «Конец истории и последний человек» // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2015. № 3(82).
16.Kamalova O.N., Andramonova V.V. Network society: problems of development and new forms of identity // Актуальные проблемы науки: от теории к практике Материалы III Всероссийской научно-практической конференции. 2016.
17.Meskhi B.Ch., Astvatsaturov A.E. Human factor in solving engineering problems of safety Научный альманах стран Причерноморья. 2015. №
I.http://science-almanac.ru
18.Shestakov Y.A., Nesmeyanov E.E. L.P. Karsavin's historiosophy in the light of basic problems of Russian national security protection // Научный альманах стран Причерноморья. 2015. № 4. http://science-almanac.ru
REFERENCES
1. Arbatov A.G. Security: Russia's choice. M., 1999.
2. Badmayev V.N. Russian national identity: historical discourse and contemporary challenges // New Technologies. 2008. No 5.
3. Vislenko A.L. National idea: rationale or justification of the future // Bulletin of the Tomsk State University. Cultural and art history. 2014. No 3 (15).
4. Vostrikov S.V. Cultural and informational aspects of national security in the context of globalization // The territory of the new features. Journal of the Vladivostok State University of Economics and Service. 209. No 4 (4).
5. Danilov S.I. The phenomenon of the revolutionary psychosis // Initiative of the XXI century. 2014. No 3.
6. Konishev V.N., Sergunin A.A. The theory of international relations: the eve of the new "great debate"? // Polis. Political studies. 2013. No 2.
7. Kuznetsov V.N. Security Sociology: Textbook. Moscow, 2007.
8. National Security Policy of the Russian Federation (1996- 2000). // Independent newspaper. 2000. May 23.
9. Proreshnaya O.V. Organic creative method in world history of N. Danilovsky // Bulletin of Voronezh State University. Series Linguistics and intercultural communication. 2008. No 3.
10.Rudenko A.M. Socio-vital concept of the meaning of life, consistency, intentionality person existence // Thesis for Ph.D. of philosophy. Rostov-on-Don, 2012.
11.Suvchinsky P.P. To overcome the revolution // Russian Eurasianism node. East in the Russian-tion of thought. Collection of works of the Eurasians. M., 1997.
12.Tonkonogov A.V. Spiritual security of the Russian society in the modern geopolitical competition (socio-philosophical analysis) // Abstract. Thesis for Ph.D. of philosophy. M., 2011.
13.Troubetzkoy N.S. History. Culture. Language. M., 1995.
14.Shestakov Y.A. History as a factor of national security in the light of the philosophy of history of Spengler // Economic and humanities research of regions. 2016. No 2.
15.Shestakov Y.A. Value problem in the history of Fukuyama's "The End of History and the Last Man" // The Humanities and socio-economic sciences. 2015. No 3 (82).
16.Kamalova O.N., Andramonova V.V. Network society: problems of development and new forms of identity // Actual problems of science: from theory to practice, Proceedings of the III All-Russian scientific-practical conference. 2016.
17.Meskhi B.Ch., Astvatsaturov A.E. Human factor in solving engineering problems of safety // Scientific almanac of Black Sea region countries. 2015. No 1.http: //science-almanac.ru
18.Shestakov Y.A., Nesmeyanov E.E. L.P. Karsavin's historiosophy in the light of basic problems of Russian national security protection // Scientific almanac of Black Sea region countries. 2015. No 4. http://science-almanac.ru
_21 сентября 2016 г.
