CC BY
235УДК 316.74:94+930.1
О. А. Матусевич, кандидат исторических наук, ассистент (БГТУ)
ИСТОРИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ И КОЛЛЕКТИВНАЯ ПАМЯТЬ КАК ПРЕДМЕТ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО ПОЗНАНИЯ
Статья посвящена анализу основных концептов, которые используются в современной теории памяти в рамках социально-гуманитарного знания. Автор сопоставляет понятия «коллективная память» и «историческое сознание», определяя их специфику. В статье представлены основные тенденции в изучении коллективной памяти и исторического сознания, а также предложены перспективные направления для историографических и социологических исследований массовых обыденных представлений о прошлом.
The article is devoted to the analysis of the terminology which is used in the modern theory of memory in socially-humanitarian sciences. The author correlates concepts «collective memory» and «historical consciousness» and defines their specificity. The author considers the basic tendencies in studying of collective memory and historical consciousness and offers perspective scientific directions for historiography and sociology.
Введение. Современная историографическая ситуация способствовала началу изучения не только прошлого как такового, но и образов, символов, представлений о прошлом, бытующих в различных обществах и социальных группах, что привело к формированию новых направлений в науке, таких как история мен-тальностей, история идей, история исторической культуры, историческая и культурная антропология, история памяти и интеллектуальная история. В зарубежной гуманитарной науке данные направления достаточно активно развиваются, в Беларуси они представлены несколькими эпизодическими публикациями.
Одной из характерных черт, которая значительно усложняет процесс восприятия результатов исследований и коммуникацию ученых, работающих над этими проблемами, является терминологическая неразбериха. Такая ситуация во многом обусловлена тем, что феномен памяти изучается различными науками, которые оперируют сложившимся в их научной области понятийным аппаратом. Существуют определенные трудности, связанные с переводом, поскольку простое калькирование с иностранных языков часто ведет к терминологической омонимии. Например, предмет исследования «исторической политики» и «политики памяти» один и тот же, только первое понятие является переводом с немецкого языка, а второе - с французского.
Многие ученые в своих публикациях оперируют целым рядом понятий, которые часто сложно коррелируются между собой в тексте: «коллективная память», «социальная память», «культурная память», «историческая память», «историческое сознание» [1].
Цель данной публикации - попытаться разграничить понятия «память» и «историческое сознание», а также определить основные тенденции в изучении этих феноменов общественной жизни индивида.
Основная часть. Наиболее простым представляется выявление специфики термина «коллективная память», поскольку в зависимости от носителей память бывает индивидуальной и коллективной, т. е. присущей какой-то группе индивидов. По сути, носителями коллективной памяти также являются индивиды, но проявляется она как массовые обыденные представления о прошлом. Изучением индивидуальной (автобиографической) памяти занимается устная история, основной же массив исторических и социологических публикаций посвящен именно коллективной памяти, которая по своей природе социальная и социальнообра-зующая. Именно поэтому допустимым является использование терминов «коллективная» и «социальная» память как синонимов, при этом понимая под последним коллективную память, которая присуща некой социальной общности и функционирует в определенных «социальных рамках», организуя повседневный опыт индивидов. Понятие «социальная память» употребляется в противовес биологической, как некая внегенетическая система наследования и передачи социально значимой информации. Данный подход был обоснован французским социологом М. Хальбваксом [2].
В межвоенный период советские психологи Л. С. Выготский и А. Р. Лурия, разрабатывая социальную концепцию памяти, выделяли термин «культурная память». Они отмечали, что память взрослого человека надо рассматривать не как биологический феномен, а скорее как культурный, приобретенный в процессе социальной деятельности [3]. Следовательно, они употребляли понятие «культурная память» в значении социально обусловленной надындивидуальной памяти, т. е. социальной.
Термин «культурная память» развил немецкий египтолог Я. Ассман. Согласно его подходу, коллективная память функционирует в
112
ISSN 1683-0377. Труды БГТУ. 2011. № 5. История, философия, филология
двух модусах: коммуникативной и культурной памяти. Коммуникативная память представляет собой исторический опыт в рамках индивидуальной биографии, «живую память» современников. Она неформальна, возникает в повседневном взаимодействии и существует, пока живы участники и очевидцы событий, т. е. 3-4 поколения. Культурная память основана на событиях «абсолютного» прошлого. Она оформлена ритуально, существует в виде праздников, церемоний и является символической формой передачи и актуализации культурных смыслов прошлого. Носителями этой памяти являются специалисты, хранители традиции [4, с. 54-55].
Наибольшую сложность представляет собой определение понятия «историческая память», под которым понимают:
- способ сохранения и трансляции прошлого в эпоху утраты традиции;
- коллективная память о прошлом, если речь идет о группе, и социальная память о прошлом, когда речь идет об обществе;
- идеологизированная история, более всего связанная с возникновением национального государства;
- совокупность представлений о социальном прошлом, которые существуют в обществе на массовом и индивидуальном уровне, включая их когнитивный, образный и эмоциональный аспекты;
- опорные пункты массового знания о прошлом, минимальный набор образов исторических событий и личностей, которые присутствуют в активной памяти [5, с. 191-192].
Тенденцией в научной литературе становится отождествление исторической памяти и исторического сознания, что, на наш взгляд, ведет к подмене понятий, поскольку второе намного шире первого. Память не имеет перспективного измерения. Памятью в отличие от сознания нельзя проникнуть в будущее. Память можно восполнить информацией из различных источников. Сознанием можно проникнуть в прошлое, которое не зафиксировано в памяти. Сознание может управлять образами памяти, вызывать их, стирать и трансформировать; в то время как память осуществляет конкретный набор операций с информацией: запоминание, хранение, накапливание, воспроизводство и забывание. Процессы осмысления, оценки и интерпретации относятся к сфере деятельности мышления, а не памяти. Даже тот образ реальности, который сохраняется в памяти, первоначально преломляется в сознании человека. Возникает закономерный вопрос: можно ли изучать память, минуя проблему сознания, если уже само запоминание является сознательным актом?
Под историческим сознанием понимают форму общественного сознания [6, с. 11] либо срез общественного сознания, который представляет собой отражение, познание, осмысление, интерпретацию, вынесение оценок, выражение эмоций, постижение истории как процесса, протекающего во времени, в единстве прошлого, настоящего и будущего [7, с. 10]. Данный термин может использоваться для качественной характеристики общественного сознания, достижения определенного уровня исторических представлений, связанных с утверждением принципа историзма. Историческое сознание образует ядро этнической самоидентификации и национального самосознания, обеспечивает преемственность и направленность деятельности общества.
Историческое сознание формируется на основе обыденных социально-психологических представлений и знаний о прошлом (т. е. коллективной памяти); научных представлений и концепций; художественно-образного воспроизведения исторического процесса; политико-идеологических и морально-оценочных представлений о событиях прошлого [7, с. 10].
Историческое сознание разделяется на обыденное и научное. Научное историческое сознание фактически является объектом исследования истории исторической науки. Коллективная память в большей степени определяет обыденное историческое сознание, которое развивается в процессе повседневной жизнедеятельности людей в результате произвольных и специально организованных «встреч» с прошлым: воспоминания и рассказы старших, посредством СМИ и произведений искусства, посещения музеев и памятных мест.
Историческое сознание в основном является предметом исследования философов, которые рассматривают память как информационную базу сознания, которое в свою очередь формирует память и обеспечивает ее деятельность.
Относительно термина «историческая память» необходимо отметить, что коллективная память не только не совпадает с историей (имея ввиду историописание), но и противостоит ей. Согласно «классикам жанра» М. Фуко (философ), М. Хальбваксу (социолог), П. Нора (историк), история начинается тогда, когда коллективная память сходит с социальной сцены. Иногда по отношению к историописанию употребляют предложенное М. Фуко понятие «контрпамять», подчеркивая их противоборствующий характер. Если исходить из того, что в словосочетании «историческая память» слово «историческая» употребляется не в значении исторической науки, а понимается как прошлое, то исследователи пускаются в тавтологию, определяя
память как память о прошлом. Из всего вышесказанного следует, что выражение «историческая память» является достаточно спорным, поскольку связывает либо два противоположных понятия, либо два синонимичных.
Популярные в исторической науке исследования исторической памяти в большинстве своем являются ни чем иным как изучением обыденного массового исторического сознания, поскольку основаны на источниках, которые содержат интерпретации и оценочные суждения индивидов о прошлом, и редко историкам предоставляется возможность анализировать «чистые» образы когда-то «живой» коллективной памяти.
Поскольку социальная память - это не только совокупность информации о прошлом, но и механизм передачи и сохранения этой информации, сформировалось два основных направления изучения коллективной памяти: исследование социокультурных процессов функционирования памяти (механизмы формирования, преобразования и воспроизводства информации); исследование содержания коллективной памяти (представления, образы и др.) конкретных социальных общностей.
Достаточно перспективным представляется изучение следующих проблем социальной памяти: исследование роли социальной памяти в регуляции поведения различных социальных групп; изучение функционирования социальных институтов, которые формируют коллективную память обществ; выявление многофакторной обусловленности формирования социальной памяти. Востребованными у историков и социологов являются проблемы формирования содержания памяти (включая мифологизацию), политика памяти и коммемораций, которые гарантируют преемственность и стабильность официальной версии социальной памяти, а также проблема превращения прошлого в товар массового потребления и изобретение элитами специально организованных традиций для легитимации власти. Очень перспективной представляется предложенная П. Нора концепция изучения «мест памяти», которые представляют собой опорные пункты коллективной памяти, социально санкционированные и общественно значимые воспоминания, своеобразный «социально-мемориальный каркас» национальной идентичности.
Заключение. В современном социально-гуманитарном знании концепты «коллективная память» и «историческое сознание» являются
весьма востребованными. Однако многим публикациям по данной проблеме свойственна неопределенность предмета исследования и нестрогость терминологии. И, на наш взгляд, утверждение о полисемантичности терминов «историческое сознание» и «социальная память» [1, с. 133] не заменит корректности в пользовании понятийным аппаратом.
В отечественной науке к изучению коллективной памяти приступили сравнительно недавно. Данные исследования весьма актуальны для Беларуси, поскольку вопрос формирования национального самосознания (основой которого является социальная память) для нас остается открытым. Изучение особенностей формирования и функционирования коллективной памяти белорусов может помочь ученым ответить на уже почти ставшим риторическим вопросом, завершилось ли создание белорусской нации.
Литература
1. Репина, Л. П. Концепции социальной и культурной памяти в современной историографии / Л. П. Репина // Феномен прошлого / отв. ред. И. М. Савельева, А. В. Полетаев. - М.: Из-дат. дом ГУ ВШЭ, 2005. - С. 122-169.
2. Хальбвакс, М. Социальные рамки памяти / М. Хальбвакс; пер. с фр. и вступ. статья С. Н. Зен-кина. - М.: Новое издательство, 2007. - 348 с.
3. Соколова, М. В. Что такое историческая память / М. В. Соколова // Преподавание истории в школе [Электронный ресурс]. - 2008. - Режим доступа: http://pish.ru/articles/articles2008/142. -Дата доступа: 02.02.2011.
4. Ассман, Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Я. Ассман; пер. с нем. М. М. Сокольской. - М.: Яз. славян. культуры, 2004. - 363 с.
5. Савельева, И. М. «Историческая память»: к вопросу о границах понятия / И. М. Савельева, А. В. Полетаев // Феномен прошлого / отв. ред. И. М. Савельева, А. В. Полетаев. - М.: Из-дат. дом ГУ ВШЭ, 2005. - С. 170-220.
6. Предбанникова, О. И. Историческое сознание и его динамика в современных условиях: автореф. дис. ... канд. филос. наук: 09.00.01 / О. И. Предбанникова. - М., 1992. - 17 с.
7. Свирида, Н. Н. Историческое сознание как явление культуры: автореф. дис. ... канд. филос. наук: 09.00.01 / Н. Н. Свирида. - Омск, 2004. - 18 с.
Поступила 15.03.2011
