CC BY
22
вом на жизнь. Большевизм, в частности, стихийно враждебен всему духу и смыслу народничества, еще устами Чернышевского провозгласившего: «выше человеческой личности мы не принимаем на земном шаре ничего!» [1, с. 240].
Вишняк предрекал гибель власти большевиков, утверждая, что к этому ведет «варварская форма прогресса», неизбежная при любом деспотизме. Значит, власть узурпаторов будет свергнута либо внутренними силами, либо (что, по тогдашнему мнению эмиграции, более вероятно) при помощи извне. Отметим, что на последний сценарий в эмиграции рассчитывали еще очень долго, чуть ли не до 1940-х годов, даже тогда, когда практически все нити, связывавшие русских эмигрантов с Россией, оборвались. Еще в начале своей эмиграции Вишняк писал: «А что Россия будет и будет свободной — это не только утешение людей, лишенных родины и свободы сегодня и поневоле взыскующих града нового в будущем. Это не только убеждение в том, что 150-миллионная нация не может быть обращена в небытие или в рабство... даже сегодня, когда Россия ходит по мукам. можно ли сомневаться в том, что Россия сойдет с креста и войдет, свободная, в творчество жизни и культуры?» [1, с. 206].
В 1923 же году еще мало кто вне России мог предположить, сколь цепко при помощи самых сильных средств большевики будут держаться за власть и цементировать свою государственность. Большевикам как раз хватит и «систематичности, не останавливающейся перед репрессиями» [4, с.59], и жестокости, которых, по мнению Пешехонова, недоставало предыдущим российским властям.
Из-за скромных похвал А.В. Пешехоновым отдельных заслуг большевиков, сделанных притом весьма саркастическим тоном, старого народника вскоре стали считать в эмиграции «красным», а затем окрестили «самым левым из русских социалистов за границей» [3, с.74]. Уже через год-два, к 1925 году, идейный разрыв между Пешехоновым и основной частью эмиграции станет непреодолимым, и в дальнейшем, усугубляясь, приведет к полному взаимному отторжению этих сторон. Основная масса Великой русской эмиграции, непримиримая к большевикам (к этой части принадлежал М.В. Вишняк), не смягчится к ним, постарается социализироваться в новой среде, поборов свою ностальгию по родным местам. Пешехонов же, для которого зарубежье было органически чужим и чуждым, готов был согласиться с обвинением в «капитулянтстве перед большевиками» и остаться в полном идейном одиночестве, даже подвергнуться своеобразному моральному остракизму, если бы это открыло ему возможность вернуться на родину.
Список литературы
1. Вишняк М.В. На родине // Современные записки. Кн. 1. Париж, 1920. - С. 205-231.
2. Вишняк М.В. На родине (быт и строй) // Современные записки. Т.17. Париж, 1923. - С. 416-450.
3. Лутохин Д.А. Зарубежные пастыри. М.: Минувшее, 1994. - 111 с.
4. Пешехонов А.В. Почему я не эмигрировал? Берлин: Обелиск, 1923. -78 с.
5. Протасова О.Л. А.В. Пешехонов: человек и эпоха. М.: РОССПЭН, 2004. - 240 с.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ «СОВЕРШЕННОГО» КАТАРА ПО МАТЕРИАЛАМ СВИДЕТЕЛЬСТВ КОНЦА ^-НАЧАЛА XIV ВЕКОВ
Родионова Юлия Валентиновна
аспирант, Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук, г. Москва
В настоящее время представление о катарах, как о вегетарианцах, пацифистах и феминистах, формируется современными исследователями для широкой публики [1, 2]. Активное изучение этого вероисповедания началось в конце прошлого века и, большей частью, теми энтузиастами, которые симпатизировали катарам, поэтому в научной литературе бытует сочувственное отношение к людям, объявленным еретиками Католической церковью.
«Совершенными» катарами называют представителей катарской «церкви», которые являются священниками, образуют ее иерархию, ведут определенный монашеский образ жизни, проповедуют и совершают обряды. Для описания, какими представлялись совершенные катары своим современникам, следует - определить начальный период развития катарской церкви и появление в ней «совершенных», составить образ «совершенного» и проследить его развитие в течение исторического времени. За редким исключением, все свидетельства, которые имеются в открытых публикациях в настоящее время, являются наблюдениями очевидцев событий, переработанными через их собственное восприятие. Имеется огромная лакуна в автобиографическом материале, когда «совершенный» - служитель катарской церкви, диакон или епископ, говорил бы о своем собственном опыте.
Условно время существования катарской «церкви» и ее активной деятельности было разделено в данном исследовании на несколько периодов: до начала Альбигойского крестового похода (до 1209г), Альбигойский крестовый поход (1209-1229гг), учреждение инквизиторского трибунала в Тулузе и его активная деятельность (12291246гг), гибель катарской церкви (до начала XIV века).
По первому периоду были рассмотрены сочинения св.Бернара Клервоского Sermones In Cantica Canticorum [3], Эрменгауда из Безье Contra haereticos [4] и документы церковных соборов (Реймс 1049г, Тулуза 105бг, I Латеран-ский 1139г, Реймс 1048г, III Латеранский 1179г, Верона 1184г) [5], по второму - Петра Сернейского Historia Albigensium [6], документы IV Латеранского церковного собора 1215г [5] и указы императоров [7], по третьем и четвертому - свидетельские показания инквизиционных трибуналов, которые практически полностью охватывают почти столетний период - с 1220-х по 1320-е годы [8-13].
Ранние полемические сочинения дают ограниченную информацию: остается неизвестным истинный портрет «совершенных», кроме того, что они были людьми сведущими в Писании и могли оперировать нужными библейскими текстами [14, 15]. Катаризм в это время только начинает активно изучаться католическими церковными деятелями, и вся информация о нем поступает на уровне догматических представлений и от редких свидетелей, с
которыми авторам выпадает случай общаться (соответственно, в искаженном, тенденциозном виде) [16].
Основными источниками о повседневной жизни «совершенных» можно с уверенностью назвать свидетельства очевидцев из среды верующих катаров, которые сохранились в материалах допросов инквизиции. В них описан образ жизни: еда, одежда, предметы, которыми пользовались, денежные суммы, которые получали, обряды, которые проводили «совершенные» катары.
Существовала иерархическая структура внутри ка-тарской «церкви» - с 20-х годов до середины 40-х XIII в. имелись епископы по областям (Тулуза, Редезио) и диаконы. У каждого епископа имелись два заместителя: filium maiorem и filium minorem. Имеется свидетельство о собрании священнослужителей катарской «церкви» и выборах епископа нового отделения «церкви» в Редезио в 1225г [9]. Так же, имеется свидетельство поставления в приоссы двух женщин [9]. В документах 70-х годов можно найти подтверждение, что такая структура сохранилась [11]. Помимо церковных должностей у «совершенных» катаров имеются профессии — сапожник, ткач, писец, аптекарь, брадобрей, носильщик, погонщик волов, мясник и врач -medicus hereticorum.
На основании проведенного исследования можно сделать вывод о том, что из отшельников и служителей культа, которые могли совершать ошибки, «совершенные» со временем превращаются в активных деятелей и заявляют о себе, как о единственных людях, способных отпускать грехи членам своих общин, проводить обряды посвящения и освящения (например, «благословление хлебов», «поцелуй мира»). Обрядовая сторона практически не меняется за все описываемое время: основные обряды членов катарской общины являются копией обрядов католической церкви, которые практиковались в церквях, за исключением тех, которые критиковались в катарском вероучении - евхаристия, таинство крещения и таинство брака. Однако можно говорить о наличии культа почитания «совершенных» как некоего высшего сообщества, стоящего между Богом и людьми. Исторический образ этой совокупности меняется в течение столетия. Во времена расцвета катарской «церкви» система «совершенных» - это стройная организация. Ее члены ведут монашеский образ жизни, проповедуют, совершают обряды, каждый в своем ограниченном «приходе», с множеством верующих, с которыми тесно общаются. После начавшихся репрессий эта структура распадается, уцелевшая часть перемещается в Ломбардию, но основная масса верующих остается в Окитании, на территории южной Франции, что стимулирует развитие паломничества, когда верующие катарской церкви совершают путешествие к своим священнослужителям на территорию северной и центральной Италии, а в обратном направлении, им навстречу, движутся катарские священники. «Совершенный» катар к середине 50-х годов ХШв - это странствующий священнослужитель, вынужденный скрываться от преследователей. У обрядовой стороны появляется своя стоимость, и «совершенный» превращается в своеобразного дельца, который собирает с верующих немалые деньги, а потом пускает их в рост. Это явление коррупции к концу 70-х годов ХШв достигает апогея, когда без денежного вознаграждения «совершенный» катар не спешил совершить основной обряд - consolamentum, однако после репрессий конца 70-х, начала 80-х годов ХШв катарская «церковь» окончательно теряет свое значение. Раскрываются лишь хорошо законспирированные очаги катарской
веры, когда «совершенные» катары практически не отличаются от обычных людей и привлекают к себе только надежных и доверенных лиц, требуют к себе абсолютного доверия и обучают паству катарскому вероучению, о котором они знают, но понимание догматов уже утратили.
Таким образом, после изучения источников можно условно выделять периоды в развитии катарской «церкви» и, соответственно, рассматривать учение как динамически развивающееся, которое необходимо четко отделять от всех остальных еретических вероучений конца XII -начала Х^веков.
Литература
1. Pegg M. The Corruption of Angels: The Great Inquisition of 1245-1245// Princeton University Press, 2001.
2. Anne Brenon. Les cathares: Pauvres du Christ ou apôtres de Satan// éd. Gallimard, coll. Découvertes, 1997 - 2000.
3. Sancti Bernardi Abbatis Clarae-Vallensis Sermones In Cantica Canticorum. Opera Omnia. Sermo LXV. LXV. LXVI. 1566.
4. Ermengaud de Béziers. Contra haereticos Clementis III, pontificis romani epistolae et privilegia, ordine chronologico digesta... accurante //J.-P. Migne, (Petit-Montrouge) 1855, Waitz, Georg (1813-1886). Éditeur scientifique, с.1235-1279.
5. Sanctorum Concilliorum nova et amplissima, collection XVI, XVII, XIX, XXII, Mansi.
6. Pierre, des Vaux-de-Cernay. Historia Albigensis// ed. Guebin et Lyon, t.1, Paris, 1926.
7. Constitutiones et acta publica imperatorum et regum// T. 2, [1198-1272] ed. Ludewicus Weiland. ed. Ludewicus Weiland, [dann] Jakob Theodor Schwalm 1893-1927(Hannoverae).
8. Doat XXII. 1243-1247. Bernard de Caux, Agen, Cahors, Toulouse. http ://j ean. duvernoy.free .fr/text /pdf/bdecaux.pdf
9. Doat XXIII. 1244-1245. Ferrarius, Tarn-et-Garonne. http ://www. catharisme.eu/histoire/catharisme-europe/doat-xxiii/
10. Fragment Bonnet. 1256. Jean de Saint-Pierre, Reginald de Chartres, Villefranche-de-Lauragais. http:// jean.duvernoy.free.fr/text/pdf/bonnet.pdf
11. Doat XXV, XXVI. 1273-1280. Jean Galand, Tolosa. http://jean.duvernoy.free.fr/text/pdf/Parnaclatin.pdf
12. Manuscrit ms 11847. 1299-1300гг, Nicolas d'Abbeville, Bernard de Castanet, Albi. http://www. catharisme.eu /histoire/catharisme-europe/intro-reg-inquisition-albi/
13. Реестр инквизитора Жоффре д'Абли. 1308-1309гг, Gerardo de Blumaco, Johanne de Felgosio, Каркассон-Тараскон.
http://jean.duvernoy.free.fr/text/pdf/ablis_latin.pdf
14. Moneta de Cremone. Adversus Catharos et Valdenses libri quinque// ed. Ricchini, Roma.
15. Saccho, Reinerius. Contra Waldenses, in Gretserus, Scriptores contra Sectam Waldensium// Gretseri Opéra, t. XII, p. 33, 1613
16. Sicardi, Cremonensis episcopi, Mitrale, sive de Officiis ecclesiasticis summa, nunc primum in lucem prodit... Accedunt ejusdem Sicardi Chronicon ex editione Muratorii; Petri Sarnensis Historia Albigensium// Volumen claudunt Anonymi saeculi XII, accurante J.-P. Migne, 1855.
