CC BY
2В.Б. Сорокин
ИСТОРИЧЕСКИЙ И ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ ФАКТОРЫ КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ ФОЛЬКЛОРНЫХ ЭКСПЕДИЦИЙ
О самых ранних фактах письменной фиксации фольклорных текстов известно со времен первых летописных сводов — более 1000 лет назад. XVIII век оставил множество рукописных сборников песен и пословиц. С тех пор уже прошло около трёх столетий. В XIX веке началось целенаправленное собирание фольклора, и за два века накоплены колоссальный объем материалов и огромный опыт собирательской работы.
Реальные полевые записи по праву должны быть признаны заслугой Павла Николаевича Рыбникова, хотя обнаружение живой эпической традиции на берегах Онежского озера оказалось радостной неожиданностью и для ссыльного филолога, и для просвещенного сообщества России (Рыбников, 1861-1867).
Зато спустя десять лет в 1871 году профессор Александр Федорович Гильфердинг предпринял действительно первую научную экспедицию с чётко обозначенной целью: сделать подробные записи по следам поездок П.Н. Рыбникова. Дело было не в проверке достоверности записей предшественника. Они поначалу действительно казались просто невероятными, но после опубликования III тома материалов с подробными биографическими данными исполнителей и очерками самого собирателя сомнений в реальности бытования былинного эпоса в Заонежье ни у кого не осталось.
Целью А.Ф. Гильфердинга было выяснение причин и условий бытования былин, пути усвоения и сохранения традиции исполнения. Такова была концептуальная задача, предполагающая не просто фиксацию текстов, но и анализ явления в ходе собирания непосредственно в полевых условиях. Результаты наблюдений петербургского ученого уточнили многие положения первоначальных предположений Рыбникова о мужском и женском репертуаре исполнителей, о влиянии развития торговли и ремесел, о связи исполнительства с характером деятельности певцов и важности семейных и местных традиций. Очерки Гильфердинга об исполнительской практике местных сказителей до сих пор не утратили своей уникальной научной значимости и служат образцом для последующих собирателей (Гильфердинг, 1871).
Дальнейшие экспедиции по следам Рыбникова и Гильфердинга, в частности, поездка братьев Б.М. и Ю.М. Соколовых в 20-х годах ХХ столетия, имели схожие цели, а также исследовали аспекты сохранности традиции во времени (Онежские былины: 1948)1. Имея в своём распоряжении материалы предшественников, современные исследователи получили возможность ретроспективного анализа фольклорной традиции региона.
Концепция исторического сравнительного изучения фольклора получила широкое распространение в российской фольклористике, десятки экспедиций совершены по следам поездок собирателей предыдущих поколений: Пальчикова, Листопадова, Лине-вой и др. (Рудиченко, 1993; Пушкина, 1978; Щипин, 2010).
Таким образом, концептуальное планирование предполагает предварительное решение не только вопроса, что и где записывать, но и зачем записывать, для решения какой-либо конкретной научной задачи.
1 Экспедиция братьев Соколовых, целью которой было выявление и описание состояния эпической традиции на Русском Севере через полстолетия после первооткрывателей П.Н. Рыбникова и А.Ф. Гильфердинга, состоялась в летние месяцы 1926-1928 годов. Значимым и зримым результатом ее явился большой том «Онежских былин», вышедший только в 1948 году, через два десятилетия после завершения работы, когда основных инициаторов поездки Бориса Матвеевича и Юрия Матвеевича не было в живых.
Аналогично определялись цели экспедиций в места, где родились или жили выдающиеся деятели искусства: писатели и композиторы, — чтобы получить материалы, которые могли быть использованы в произведениях знаменитых авторов (Сказки и легенды, 1950; Песни Ясной Поляны, 1986; Фольклор на родине..., 1967).
Примером другой концептуальной задачи стало выяснение специфики бытования фольклорной традиции в условиях иноязычного окружения на примере казаков-некра-совцев или липован в Румынии, молокан на Кавказе или староверов в русских сёлах Польши и в Прибалтике, семейских в Забайкалье или в поселениях Русского Устья на Индигирке (Русские народные песни, 1950; Липинская, 1998; Савельева, 2015; Фольклор семейских, 1963; Фольклор Русского Устья, 1986; По заветам старины, 2005; Русский фольклор в Латвии, 1972; Фольклор русского населения, 1976).
Во всех этих случаях определяющим фактором формирования традиции были исторические обстоятельства переселения в тот или иной период времени, а также наложение религиозных и этнокультурных аспектов уклада жизни этих общин.
Отдельным концептуальным направлением фольклористики стало изучение творческого наследия казачества в различных регионах России (Листопадов, 1949-19541; Песни уральских казаков, 1998; Багизбаева, 1977; Песни Терека, 19742).
Иная концептуальная идея планирования экспедиций — обследование бассейнов северных рек, как исторически сложившихся регионов ранних этапов освоения этих мест русским населением, так как именно реки служили главными путями передвижения: летом на лодках, зимой на санях. Результаты многочисленных поездок доказали продуктивность этой идеи, высказанной выдающимся отечественным фольклористом Евгением Владимировичем Гиппиусом3.
Заселение центра Восточно-Европейской равнины, как и освоение побережья северных морей проходило достаточно интенсивно и соотносится с определенными историческими периодами по археологическим и документальным источникам. Эта концепция оказалась справедливой не только для Севера, но и для Центральных регионов Европейской Части России, относительно верховьев Днепра, Волги, Оки, Вятки, Москвы-реки и Клязьмы. По результатам многочисленных экспедиций вдоль течения рек изданы сборники регионального фольклора (Песни Печоры, 1963; Песенный фольклор Мезени, 1967; Музыкально-поэтический фольклор, 20144; Песни Пинежья, 1937; Песни Пинеги, 1997; Приокские народные песни, 1970; Календарно-обрядовый фольклор, 2020).
Концептуальной целью фольклорных экспедиций 1970-х годов, организованных кафедрой русской литературы Московского государственного педагогического института, было выявление особенностей народных обрядовых и песенных традиций разных частей Московской области с ориентацией на речные бассейны (Сорокин, 1984: 30-34).
В ходе экспедиций были обследованы поселения в верховьях и среднем течении реки Клязьмы и её притоков в 5 районах на территории области вдоль рек Уча, Воря, Шерна. Для сопоставления записанных материалов были проведены поездки в другие части региона: в Волоколамском и Лотошинском районах, относящихся к Верхне-
1 Отечественная музыкальная фольклористика не знает другого издания, столь обширного по масштабам. До сегодняшнего дня этот труд остаётся самым крупным собранием русских народных песен с нотами.
2 «Обследование фольклора проводилось экспедиционным способом. Сплошная запись была произведена в станицах Старый Щедрин, Гребенская, Старогладковская, Червленная, Шелковская, Орджоникидзев-ская, Троицкая, Ассиновская и Карабулакская» (Песни Терека, 1974: 11).
3 В 1926-1930 гг. Е. В. Гиппиус вместе со своей женой З. В. Эвальд участвовал в пяти экспедициях на Русский Север (1926 г. — в Заонежье, 1927 и 1930 гг. — на Пинегу, 1928 г. — на Мезень, 1929г. — на Печору).
4 Настоящее песенное собрание — наиболее полный свод текстов музыкально-поэтического фольклора нижней Вычегды — одной из немногих региональных фольклорных традиций Русского Севера, по сей день почти не представленной в публикациях.
Волжскому бассейну, а также в Подмосковной Мещёре — Шатурском районе на границе с Владимирской и Рязанской областей вблизи цепочки озёр на реках Бужа и Пра, впадающих в Оку (Сорокин, Пушкина, 2007: 3-7).
Локализация особенностей календарных и свадебных обрядов как наиболее древнего фольклорного пласта со всей очевидностью продемонстрировала справедливость «речной» концепции. Например, только в бассейне верхнего течения Клязьмы и её притоков выявлен обычай украшения избы в день свадьбы нитями с лоскутками ткани от центральной балки-матицы к стенам, что называлось «терем», «тенёта», «баук» (паук). Иногда в центр подвешивали голубка. Несмотря на утрату изначального солярного смысла этого обычая и привнесения христианской символики, архаичность этого атрибута свадьбы не вызывает сомнения. Свадьба может считаться своеобразной «лакмусовой бумагой» — индикатором устойчивости и самобытности традиции. Нужно отметить, что только в пригородных районах записаны подблюдные песни с древним припевом «Слава!», что опровергает идею о фатальной губительности для фольклора близости мегаполиса. Стабильность населения и прочность семейных традиций важнее территориальных факторов (Сорокин: 1979).
Современные записи помогают уточнить места записи ранних публикаций Подмосковного фольклора. Так, например, публикация подблюдных песен в журнале «И то, и сё» М.Д. Чулкова в 1770 году совпала с нашими записями из Дмитровского района, в пределах которого проживал один из первых русских этнографов. Материалы в этнографических очерках Н. Волкова 1851-1852 годов в «Московских губернских ведомостях» обо всех уездах губернии не имеют точных указаний на места записей, но сравнения с материалами экспедиций МГПИ дают основания предположить, что Волков, описывая Дмитровский уезд, располагал текстами, записанными вдоль дороги в Сергиев Посад на территории не Дмитровского, а Сергиево-Посадского и Мытищинского районов Московской области.
Вместе с тем материалы Шатурского района — глубинного пограничья нескольких регионов — показали необычайное многообразие диалектных различий в языке и музыкальной манере исполнения: от уникального говора села Лека до соседства «яканья», «иканья», «оканья» и традиционного подмосковного «аканья», от речитатива до протяжного распева в колядках в близлежащих деревнях. Это требует обязательного и тщательного изучения истории этих деревень, не определяемой административными границами.
История заселения края является ключевым фактором понимания этнографического своеобразия фольклора и быта жителей. Это абсолютно справедливо для всей территории Сибири и Дальнего Востока, а также Юга России, включая Среднее Поволжье, и большей части Черноземья, начиная с первых засечных линий, заселявшихся, как известно, переселенцами из самых разных регионов страны.
В связи с этим укоренившееся в последние десятилетия планирование фольклорных экспедиций кафедрами региональных ВУЗов и областными Центрами народного творчества по обследованию территорий областей в границах современного административного деления представляется формальным и во многом препятствующим выявлению истинной картины регионального своеобразия.
Диалектологические и этнографические материалы наглядно демонстрируют не умещающуюся в административные границы локализацию явлений языка и фольклора. Примером может служить наличие в свадебном обряде нескольких районов Московской, Калужской и Смоленской областей специфического персонажа под названием «поте-ряха».
На карте этот ареал приурочен к территории расселения относимого к балтийской группе и сохранявшего этническую и религиозную обособленность до начала XIII
столетия племени голядь в бассейнах рек Протва, Упа и Нара, связанного с мощинской археологической культурой. Вряд ли можно считать такую территориальную соотнесенность простой случайностью. По всей вероятности, можно предполагать реликтовую преемственность в обрядности, которая приобретает особую историческую значимость. К таким же реликтам относят обряд «похороны кукушки».
Существующая территориальная и ведомственная разобщенность собирания и хранения фольклорных материалов не способствуют продуктивной теоретической разработке проблем истории регионального фольклора.
Без постановки и решения концептуальных задач собирательская работа снижает свою научную, исследовательскую функцию, уступая место накопительской, фиксирующей и архивирующей задачам, но архивные материалы по большей части сейчас лежат мертвым грузом и, к сожалению, малодоступны, недостаточно обработаны и систематизированы.
Только совместные усилия историков, этнографов и лингвистов, с активным использованием исторической картографии, смогут на основе объединения накопленных данных прояснить многие аспекты этнической и культурной истории на обширной территории российских регионов.
БИБЛИОГРАФИЯ Багизбаева М. М. Фольклор семиреченских казаков. Алма-Ата, 1977. Гильфердинг А.Ф. Онежские былины, записанные Александром Федоровичем Гильфер-дингом летом 1871 года. СПб.: Тип. Императорской Академии Наук, 1873. 732 с. Календарно-обрядовый фольклор и инструментальныая музыка русских сёл нижнего течения реки Мокши. / Иванова О.В. М.: Научно-издательский центр «Московская консерватория», 2020. 88 с.
Липинская В. А. Культурно-бытовые традиции русских-липован в Румынии // Русские в современном мире. М., 1998.
Листопадов А.М. Песни донских казаков. В 5 томах. М., 1949-1954. Музыкально-поэтический фольклор нижней Вычегды // Сост., подготовка текстов, статьи и комментарии А.Н. Власова, Е.А. Дороховой, Т.С. Каневой, З.Н. Мехреньгиной. СПб.: Издательство «Пушкинский Дом», 2014. 932 с.
Онежские былины / Подбор былин и науч. ред. текстов акад. Ю.М. Соколова; Подготовка текстов к печати, примеч. и словарь В. Чичерова; [Вступ. статьи: акад. Ю.М. Соколов. «Заметки о фольклорной экспедиции 1926-1928 гг.», с. 3-8. Э. Гофман и С. Минц. «Братья Б.М. и Ю.М. Соколовы», с. 9-31. В. Чичеров. «Сказители Онего-Каргополь-щины и их былины», с. 32-65]. М.: Гос. лит. музей, Л.: 1948. 938 с.
Песенный фольклор Мезени. /Изд. подг. Н. П. Колпакова, Б М. Добровольский, В. В. Митрофанова, В.В. Коргузалов. Л., 1967.
Песни Печоры / Акад. наук СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом)]; изд. подгот. Н.П. Колпакова [и др.; вступ. ст. и коммент. Н.П. Колпаковой]. Москва; Ленинград: Изд-во академии наук СССР. Ленинградское отделение, 1963. 459 с. : нот. (Памятники русского фольклора / гл. ред.: А.М. Астахова [и др.]) Песни Пинежья / Гиппиус Е., Эвальд Э. М.: 1937. Песни Пинеги / Пашкова З. Г. Архангельск. 1997. 63 с.
Песни Терека. Песни гребенских и судженских казаков / Публ. текстов, вступ. статья и примеч. Гаджанова Ю. Г. Грозный, 1974.
Песни уральских казаков / Запись, нотирование, сост., вступ. статья и коммент. Т.И. Ка-лужниковой. Екатеринбург: Сфера, 1998. 236 с.
Песни Ясной Поляны в записи Б.Ф. Смирнова. Редактор-составитель С.И. Пушкина. М.: Советский композитор, 1986.
По заветам старины: Мифологические сказания, заговоры, поверья... старообрядцев Литвы / Изд. подгот. Ю.А. Новиков. СПб., 2005
Приокские народные песни / С.И. Пушкина, В.М. Григоренко. М.: Советский композитор, 1970. 259 с. (Алф. указ. песен: с. 256-257)
Пушкина С.И. По следам Пальчикова. М.: Советский композитор, 1978.
Рудиченко Т.С. По следам экспедиции Листопадова // Культура донского края: Сб. науч.
тр. Ростов н/Д: Изд-во РГИИ, 1993. С. 150-168.
Русские народные песни казаков-некрасовцев / записаны Т.И. Сотниковым. М.: Государственное музыкальное издательство, 1950.
Русский фольклор в Латвии. Песни, обряды и детский фольклор / сост. И.Д. Фридрих. Рига, 1972. 485 с. тексты, ноты.
Рыбников П.Н. Песни, собранные П.Н. Рыбниковым: Ч. 1- 4 / [сост.] П.Н. Рыбников; [изд., авт. предисл.] П. Безсонов, Д. Хомяков. М.: Типография А. Семена, 1861-1867. Сказки и легенды Пушкинских мест / Записи на местах, наблюдения и исследования В.И. Чернышева. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 342 с. (Литературные памятники). Сорокин В.Б. Фольклор Московской области. Выпуск первый. Календарный и детский фольклор. М., МГПИ, 1979. 104 с.
Сорокин В.Б. О собирание фольклора в подмосковном этнографическом регионе. // Полевые исследования. Русский фольклор. Т. XXII. Л.: Наука, 1984. С. 30-34. Сорокин В.Б., Пушкина С.И. Московские песенные традиции. Песни подмосковной Мещёры и верховьев реки Клязьмы. // Альманах «Русская традиционная культура. М.: Изд-во «Родник». 2007. 126 с.
Фольклор на родине Д.Н. Мамина-Сибиряка (в уральском горнозаводском поселке Висим) / [Сост., авт. вступ. статьи, с. 6-41, и примеч. доц. канд. филол. наук В.П. Кругля-шова]. Свердловск : [б. и.], 1967. 302 с.. (Ученые записки/ М-во высш. и сред. спец. образования РСФСР. Уральский гос. ун-т им. А.М. Горького. Серия филологическая; № 60; Вып. 5).
Щипин В.И. По следам экспедиции Е.Э. Линёвой на Устью // Живая старина. 2010. №1. С. 55-57.
Савельева Н.М. Духовная музыкальная культура молокан. М., 2015. Фольклор русского населения Прибалтики: / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; [Авт.-сост. А.Ф. Белоусов и др.; Введ. Э.В. Померанцевой]. Москва: Наука, 1976. 245 с.
Фольклор Русского Устья / Азбелев С.Н., Мещерский Н.А. (отв. ред.). Л.: Наука: 1986. 382 с.
Фольклор семейских / Сост. Л.Е. Элиасов, И.З. Ярневский; Под общ. ред. Л.Е. Элиасова; АН СССР. Сибирское отделение. Бурят. комплексный науч.-исслед. ин-т. Улан-Удэ, Бурят. кн. изд-во. 1963. 672 с.
