CC BY
225
УДК 372.881.111.22
ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПАДЕЖНОЙ СИСТЕМЫ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
© И.В. Шведова
В статье рассматривается своеобразие в количестве падежей, разбираются такие понятия, как падеж, система падежей, синкретизм, аналитизм и др., дается краткая история возникновения и развития падежей немецкого языка, говорится о тенденциях в его падежной системе. Падеж немецкого языка освещается в трех аспектах: со стороны морфологической структуры, синтаксических функций и обобщенного значения. В свете современной грамматической теории при рассмотрении падежа речь должна идти о падежной системе в целом, воплощающей парадигматическую и синтагматическую взаимосвязь всех ее членов, т. е. всех отдельных падежей языка.
Ключевые слова: падеж; падежная система; морфология; аналитизм; синкретизм.
Вопросы падежной семантики, падежных функций, морфологической структуры падежа, взаимодействие падежных форм до сих пор вызывают большой интерес ученых. От выяснения этих вопросов в большой степени зависит обоснование тенденций языкового развития и закономерностей функционирования языка в его данном состоянии. В нашей статье мы хотели бы показать обусловленность современной падежной системы немецкого языка.
Хотя категория падежа присуща многим языкам, она по-разному вписана в их системы и получает внешне очень разное выражение, в зависимости от структурного типа и внутренней специфики языка.
Категория падежа была объектом многочисленных исследований как в германистике, так и в общем языкознании. Вместе с тем в современной науке существует большое количество различных, нередко прямо противоположных взглядов на падеж в целом и на отдельные аспекты его в частности. Наличие «узких мест» во всех известных падежных доктринах заставляет языковедов вновь и вновь возвращаться к проблеме падежа и искать пути совершенствования имеющихся теорий или вырабатывать собственные.
Вследствие исторического родства индоевропейских языков падежная система немецкого языка имеет ряд общих черт с падежной системой других индоевропейских языков, в т. ч. с падежной системой русского языка. Но на фоне этой общности ясно выступает их своеобразие [1]. Это своеобразие проявляется и в количестве падежей, и в круге значений употребления каждого падежа.
Термин «падеж» и понятие, связанное с ним, восходит к античной науке. Но вначале он употреблялся в значении, совершенно отличном от современного. Аристотель под названием «падеж» (ptosis «падение») имел в виду всякого рода изменения как имени, так и глагола, причем падежом называлась не основная, исходная форма слова, а только его производная косвенная форма. В своей «Поэтике» он писал, что падеж имени или глагола - это обозначение отношений по вопросам «кого», «кому» и т. п. Он считал, что это обозначение единства или множества, например, «люди» или «человек», или отношений выразительности, например, вопрос, приказание «пришел ли», «иди». Это глагольные падежи, соответствующие глагольным отношениям [2].
Более поздние грамматисты сузили и уточнили круг употребления слова «падеж». Так, стоики стали уже относить термин «падеж» только к изменению имени, они же включили и именительный падеж в число форм, называвшихся падежом. Названия падежей принадлежат стоикам, которые через александрийских, а затем латинских грамматистов приобрели всеобщее употребление у самых различных народов. Позже римские грамматисты, заимствовав у греков грамматическую систему в целом, приспособили также и греческую систему падежей к особенностям латинского языка. В результате этого приспособления римские грамматисты пополнили перечень одним падежом, которого в греческом языке не было. Этот падеж не имел вначале особого наименования. Так, Варрон называет его просто casus sextus
«шестой падеж». И только у Квинтилиана он получает особое название аЫайуш.
Понятие падежа, система падежей и связанная с этим специальная терминология постепенно переходят от греков к римлянам и другим народам, приспособляются к различным и разнотипным языкам. Часто это приспособление оказывается удачным, учитывающим специфические особенности того или иного языка, своеобразие его грамматического строя (например, в русском языке); иногда же это приспособление носит характер совершенно некритического, слепого подражания.
Современная падежная система немецкого языка обусловлена всей его историей. Это единственный язык среди современных германских языков, сохранивший четыре члена в своей падежной системе (Коттайу, ОепШу, Байу, Аккшайу). Они образовывали законченную падежную систему уже в древненемецком, три других падежа - Ьокайу, АЫайу и 1п81хитеп1аП8 - были по своему значению наречиями.
В историческом аспекте определяющими оказались два процесса падежной эволюции -синкретизм и аналитизм. Явление синкретизма многогранно представлено в различных индоевропейских языках, оно является одной из форм языкового поведения и заключается в конвергенции языковых единиц в плане выражения (структурный синкретизм) или в плане содержания (функциональный синкретизм). Синкретизм видоизменяет структурное оформление и функционирование различных парадигматических звеньев, оно ведет к сокращению соответствующих парадигматических звеньев или парадигматических рядов.
Была создана устойчивая схема эволюции падежа как движения от исконно многопадежной морфологии к ее редуцированным вариантам, обязанным своим появлением падежному синкретизму.
Наглядно это представлено в схеме, данной Г. Хюбшманом [3] (рис. 1).
Очевидно, тенденция к падежному синкретизму зародилась в праязыке, но активно она начала проявляться позже, в отдельных языковых группах, с определенной спецификой в каждом языке.
Одновременно, видимо, зарождалась тенденция к аналитизму, захватившая, в первую очередь, локатив, аблатив и инструменталис, т. е. падежи, которые раньше других стали давать синкретические слияния. В работах И. Даль отмечается, что эти три падежа изначально отличались от остальных тем, что были по своей сути локальными наречиями и могли вступать в сочетания с предлогами [4, 5].
На это же указывает и В. Шмидт: «Синкретизм наблюдается особенно в падежах, которые часто соединяются с предлогами» [6]. Следовательно, уже индоевропейская падежная морфология включала в себя синтетическую и аналитическую подсистемы. То есть, с одной стороны, развивался падежный синкретизм, ведший к редукции исходной индоевропейской падежной системы и к появлению ее сокращенных вариантов в отдельных языках. С другой стороны, перестройка изнутри стимулировала появление аналитических падежей, существовавших с «чистыми» синтетическими падежами. В истории немецкого языка это складывается в сложную проблему взаимодействия чистых (грамматических) падежей с предложными сочетаниями.
И-й праязык Байу Ьокайу Ішішшепіа^ АЬ1а1;№ Оепіїгу
Санскрит Байу Ьокаїгу Ішішшепіа^ у а-основ Оепй^
Латинский Байу А Ь 1 а 1 і V Оепіїту
Греческий Б а 1 і V О е п і 1 і V
Рис. 1. Эволюция падежей (по Г. Хюбшману)
В современных германских языках в области падежа сложилась ситуация, когда можно наблюдать различные стадии движения падежной системы по пути ее редукции: от весьма архаичного исландского типа через падежную систему немецкого языка к совершенно новому аналитическому типу английского языка.
Именно о немецкой падежной системе говорят как об уникальном типе, представляющем собой скрещивание противоположно направленных тенденций: тенденции к сохранению и восстановлению флексии и тенденции к аналитизму. Указания на это имеются в некоторых специальных исследованиях. И. Даль определяет указанные тенденции как «системосохраняющую» и «системорасшатывающую» тенденции, имея в виду, что унаследованным из индоевропейского является синтетический (флективный) тип падежа. Немецкая падежная система сохраняет, по ее мнению, древнегерманский облик в том смысле, что в ней существуют две подсистемы - флективная и аналитическая [4].
Если вернуться к схеме Г.Хюбшмана и присоединить к ней немецкий язык, то получится следующая картина (рис. 2).
Синкретизм в немецкой падежной системе проявился, как это видно, несколько отлично от других языков. Датив оказался максимально синкретическим падежом как по отношению к остальным немецким падежам, так и по сравнению диапазона его синкретизма с аналогичными диапазонами в трех других языках. На рис. 2 видно также, что диапазон синкретизма генитива в немецком языке уже, чем, например, в греческом.
Это связано с тем, что немецкий датив вобрал в себя часть аблатива, тогда как в греческом аблатив целиком вливается в генитив. Поэтому характерно определение немецкого датива как «огромного сливного бассейна» («das groBe Sammelbecken»), данное О. Беха-гелем [7].
Синтетизм немецкой падежной морфологии обнаруживает две линии развития: продолжение старой традиции, т. н. сохранение флективных падежных форм, и новое развитие флексии, т. е. возвращение к старой ситуации новым путем. Новое развитие именной флексии наблюдается у атрибутивных определителей существительного (прилагательных и их эквивалентов). При этом речь идет о распространении прономинальной флексии на все прилагательные, т. е. о своеобразном процессе компенсации, сущность которого сводится к следующему: потеря падежных формантов существительным восполняется за счет появления таковых у адъективных определителей существительного, причем функция новых формантов остается старой - маркировать падеж существительного. Этим падежная морфология немецкого языка принципиально отличается от падежной морфологии других германских языков. Дело не в более замедленном темпе движения немецкой падежной морфологии в направлениях редукции и аналитизма, чем в английском языке, не в трех фазах единого процесса падежной эволюции в германских языках (древнеисландский - немецкий - английский), а в совершенно ином характере развития, специфика которого заключается в его бинаправленности.
И-й праязык Dativ Lokativ Instrumentalis Ablativ Genitiv
Санскрит Dativ Lokativ Instrumentalis у а-основ Genitiv
Латинский Dativ A b l a t i v Genitiv
Греческий D a t i v G e n i t i v
Немецкий D a t i v G e n i t i v
Рис. 2. Эволюция падежей с присоединением немецкого языка
Язык представляет собой сложнейшее творение человеческого разума, а возможно, и условие, позволившее человеку раскрыть в полной мере суть самого разума. Для нас мышление неотделимо от речи, а ни один когнитивный (ментальный, познавательный) процесс не может осуществляться без посредства языка. Сейчас, на рубеже ХХ-ХХ1 вв., когда человечество стоит на пороге нового, информационного, этапа общественного развития, формируется новый подход в научных исследованиях: главенствующую роль приобретает антропологический фактор. Так, в лингвистике происходит смещение акцентов с языковой системы на языковую личность -субъекта вербальной деятельности - и влияние языка на культуру и мышление.
В современной лингвистической литературе падеж немецкого языка освещается в трех аспектах: со стороны его морфологической структуры, со стороны его синтаксических функций и со стороны его обобщенного значения. Но в последнее время уделяется внимание и стилистическим характеристикам падежа. Их можно назвать четвертым аспектом в исследовании этой категории.
Современные исследователи немецкого языка исходят из того, что падеж - категория, которая морфологическими средствами выражает отношения, место имени в высказывании. Как считает В. Юнг, падеж - это форма склоняемого слова, которая выражает отношения к другим словам в предложении [8]. Согласно В.Г. Адмони, падеж служит для того, чтобы выразить синтаксические функции существительного и всех субстантивированных и именных слов в их морфологической структуре [9].
Мы пришли к выводу, что падежная система немецкого языка принципиально отличается от падежной системы других германских языков. Немецкая падежная система обнаруживает две линии развития: продолжение старой традиции, т. н. сохранение
флективных падежных форм, и новое развитие флексии, т. е. возвращение к старой ситуации новым путем.
В свете современной грамматической теории при рассмотрении падежа речь должна идти о падежной системе в целом, воплощающей парадигматическую (формальноструктурную) и синтагматическую (функционально-структурную) взаимосвязь всех ее членов, т. е. всех отдельных падежей языка.
1. Прокош Э. Сравнительная грамматика германских языков. М., 1954.
2. Аристотель. Поэтика. М., 1927.
3. Hubschmann H. Zur Casuslehre. Munchen, 1875.
4. Dal I. Entwicklungstendenzen im germanischen Kasussystem. Bd. 2. Genf, 1960.
5. Dal I. Kurze deutsche Syntax. Tubingen, 1952.
6. Schmidt W. Grundfragen der deutschen Gram-matik. Berlin, 1967.
7. Behagel O. Die deutsche Sprache. Heidelberg, 1886.
8. Jung W. Kleine Grammatik der deutschen Sprache. Leipzig, 1955.
9. Admoni W. Der deutsche Sprachbau. L., 1972.
Поступила в редакцию 23.04.2009 г.
Shwedova I.V. Historical aspect of the case system of the German language. In the article the originality in the quantity of cases is considered, such concepts as case, system of cases, syncretism, the analytism, etc. are analyzed, the brief history of occurrence and development of the German language cases understand is given, mentioned about the tendencies in its system of cases. The case of German language is illustrated in three aspects: on the part of morphological structure, syntactic functions and the generalized value. In the light of the modern grammatical theory during consideration of a case speech should go about the case system in whole, embodying paradigmatic and syntagmatic interrelation of all its members, i. e. all separate cases of language.
Key words: case; the system of case; morphology; analythism; syncretism.
27б
