CC BY
153
звание сохранилось). Встает вопрос, существует ли граница, до которой предмет может изменяться, в то время как данное ему ранее имя собственное и дальше его обозначает. Такая граница существует, однако ее нельзя четко провести для всех названий, тем более если учесть особенности употребления топонимов разными возрастными группами. Название может исчезнуть вместе с исчезнувшим предметом, может продолжать функционировать в речи употреблявших его когда-то людей, постепенно заменяясь другими названиями, однако может и сохранить свое название, несмотря на полное несоответствие с десигнатом.
Значительная часть топонимического материала исследуемого региона представляет собой индивидуальные дескрипции. То, чем мы опери-
руем, является по сути дела квазитопонимами. Однако мы называем топонимами все исследуемые наименования, поскольку, несмотря на разделение на топонимы и микротопонимы, они выполняют роль топонимов.
Библиографический список
1. Березович Е.Л. Семантические микросистемы топонимов как факт номинации. - М., 1991. - С. 75.
2. Жучкевич В.А. Общая топонимика. - Минск, 1968. - 289 с.
3. Grodzinski E. 2агуБ ogolnej teorji тюп Ма8пуЛ. - W-wa: Panstw. wyd-wo паик, 1973.
4. Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. - М., 1980.
УДК 372.8
И.В. Шведова
ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПАДЕЖНОЙ СИСТЕМЫ НЕМЕЦКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ
В статье рассматривается развитие падежной системы немецкого и русского языков в историческом аспекте. Автором дается определение понятия падеж, рассматривается падежная эволюция, тенденции развития аналитизма и синтетизма в падежной системе немецкого и русского языков, а также дается характеристика падежа с точки развития современных немецкого и русского языков. Полученные результаты доказывают, что при рассмотрении падежа речь должна идти о падежной системе в целом, воплощать взаимосвязь всех ее членов, т. е. всех отдельных падежей языка.
Ключевые слова: падежная система, аналитизм, синкретизм, падеж, морфология.
Вопросы падежной семантики, падеж ных функций, морфологической структуры падежа, взаимодействия падежных форм до сих пор вызывают большой интерес ученый. От выяснения этих вопросов в большой степени зависят обоснование тенденций языкового развития и закономерностей функционирования языка в его данном состоянии. В нашей статье мы хотели бы показать обусловленность современной падежной системы немецкого языка.
Хотя категория падежа присуща многим языкам, она по-разному вписана в их системы и получает внешне очень разное выражение, в зависимости от структурного типа и внутренней специфики языка.
Категория падежа была объектом многочисленных исследований как в германистике, так и в общем языкознании. Вместе с тем в современной науке существует большое количество различных, нередко прямо противоположных взгля-
дов на падеж в целом и на отдельные аспекты его в частности. Наличие «узких мест» во всех известных падежных доктринах заставляет языковедов вновь и вновь возвращаться к проблеме падежа и искать пути совершенствования имеющихся теорий или вырабатывать собственные.
Вследствие исторического родства индоевропейских языков, падежная система немецкого языка имеет ряд общих черт с падежной системой других индоевропейских языков, в том числе, с падежной системой русского языка. Но на фоне этой общности ясно выступает их своеобразие [3, с. 245-246]. Это своеобразие проявляется и в количестве падежей, и в круге значений употребления каждого падежа.
Термин «падеж» и понятие, связанное с ним, восходит к античной науке. Но вначале он употреблялся в значении, совершенно отличном от современного. Аристотель под названием «падеж» (ptosis - «падение») имел в виду всякого
208
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2009
© И.В. Шведова, 2009
Таблица1
И-е праязык Dativ Lokativ Instrumentalis Ablativ Genitiv
Санскрит Dativ Lokativ Instrumentalis у а-основ Genitiv
Латинский Dativ Ablativ Genitiv
Греческий Dativ G e n i t i v
рода изменения как имени, так и глагола, причем падежом называлась не основная, исходная форма слова, а только его производная косвенная форма. В своей «Поэтике» он писал, что падеж имени или глагола - это обозначение отношений по вопросам «кого», «кому» и т.п. Оно считал, что это обозначение единства или множества, например «люди» или «человек», или отношений выразительности, например вопрос, приказание «пришел ли», «иди». Это глагольные падежи, соответствующие глагольным отношениям [1, с. 68].
Более поздние грамматисты сузили и уточнили круг употребления слова «падеж» Так, стоики стали уже относить термин «падеж» только к изменению имени, они же включили и именительный падеж в число форм, называвшихся падежом. Названия же падежей же принадлежат стоикам, которые через александрийских, а затем латинских грамматистов приобрели всеобщее употребление у самых различных народов. Позже римские грамматисты, заимствовав у греков грамматическую систему в целом, приспособили также и греческую систему падежей к особенностям латинского языка. В результате этого приспособления римские грамматисты пополнили перечень одним падежом, которого в греческом языке не было. Этот падеж не имел вначале особого наименования. Так, Варрон называет его просто casus sextus «шестой падеж». И только у Квинтилиана он получает особое название ablativus.
Понятие падежа, система падежей и связанная с этим специальная терминология постепенно переходят от греков к римлянам и другим народам, приспособляются к различным и разнотипным языкам. Часто это приспособление оказывается удачным, учитывающим специфические особенности того или иного языка, своеобразие его грамматического строя (например, в русском языке); иногда же это приспособление носит характер совершенно некритического, слепого подражания.
Современная падежная система немецкого языка обусловлена всей его историей. Это единственный язык среди современных германских
языков, сохранивший четыре члена в своей падежной системе (Nominativ, Genitiv, Dativ, Akkusativ). Они образовывали законченную падежную систему уже в древненемецком, три других падежа - Lokativ, Ablativ и Instrumentalis -были по своему значению наречиями.
В современном русском языке шесть падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и предложный, из них именительный называется прямым, а все остальные косвенными. По мнению В.В. Виноградова из шести падежей в современном русском языке, вследствие богатства значений (и отчасти по происхождению), родительный и предложный можно было бы рассматривать как объединение, по крайней мере, двух падежей в каждом из них [2, с. 137].
В историческом аспекте определяющими оказались два процесса падежной эволюции - синкретизм и аналитизм. Явление синкретизма многогранно представлено в различных индоевропейских языках, оно является одной из форм языкового поведения и заключается в конвергенции языковых единиц в плане выражения (структурный синкретизм) или в плане содержания (функциональный синкретизм). Синкретизм видоизменяет структурное оформление и функционирование различных парадигматических звеньев, оно ведет к сокращению соответствующих парадигматических звеньев или парадигматических рядов.
Была создана устойчивая схема эволюции падежа как движения от исконно многопадежной морфологии к ее редуцированным вариантам, обязанным своим появлением падежному синкретизму.
Наглядно это представлено в схеме (см. табл. 1), данной Г. Хюбшманом [8, s. 51].
Очевидно, тенденция к падежному синкретизму зародилась в праязыке, но активно она начала проявляться позже, в отдельных языковых группах, с определенной спецификой в каждом языке.
Одновременно, видимо, зарождалась тенденция к аналитизму, захватившая в первую очередь локатив, аблатив и инструменталис, т.е. падежи, которые раньше других стали давать синкрети-
Таблица2
И-е праязык Dativ Lokativ Instrumentalis Ablativ Genitiv
Санскрит Dativ Lokativ Instrumentalis у а-основ Genitiv
Русский Dativ 1 Instrumentativ Genitiv
Латинский Dativ | A b l a t i v | Genitiv
Греческий D a t i v | G e n i t i v
Немецкий D a t i v G e n i t i v
ческие слияния. В работах И. Даль отмечается, что эти три падежа изначально отличались от остальных тем, что были по своей сути локальными наречиями и могли вступать в сочетания с предлогами [6, 8. 137; 7, 8. 254].
На это же указывает и В. Шмидт: «Синкретизм наблюдается особенно в падежах, которые часто соединяются с предлогами» [10, 8. 122-123]. Следовательно, уже индоевропейская падежная морфология включала в себя синтетическую и аналитическую подсистемы. То есть, с одной стороны развивался падежный синкретизм, ведший к редукции исходной индоевропейской падежной системы и к появлению ее сокращенных вариантов в отдельных языках. С другой стороны, перестройка изнутри стимулировала появление аналитических падежей, существовавших с «чистыми» синтетическими падежами. В истории немецкого языка это складывается в сложную проблему взаимодействия чистых (грамматических) падежей с предложными сочетаниями.
В современных германских языках в области падежа сложилась ситуация, когда можно наблюдать различные стадии движения падежной системы по пути ее редукции: от весьма архаичного исландского типа через падежную систему немецкого языка к совершенно новому аналитическому типу английского языка.
Но именно о немецкой падежной системе правомернее говорить как об уникальном типе, представляющем собой не стадию компромисса, а скрещивание противоположно направленных тенденций: тенденции к сохранению и восстановлению флексии и тенденции к аналитизму. Указания на это имеются в некоторых специальных исследованиях. И. Даль определяет указанные тенденции как «системосохраняющую» и «системорасшатывающую» тенденции, имея в виду, что унаследованным из индоевропейского является синтетический (флективный) тип падежа. Немецкая падежная система сохраняет, по ее мнению, древнегерманский облик в том смыс-
ле, что в ней существуют две подсистемы - флективная и аналитическая [6, с. 139].
Русский язык традиционно относят к номинативному типу, т.е. считается, что основными актантами в нем являются субъект и объект. Кроме того, можно выделить достаточно грамматикализованные (в рамках падежной системы) функции адресата и инструмента. Остальные актант-ные отношения (например, коагенса) выражаются с помощью служебных слов и должны рассматриваться скорее как семантические, чем как функциональные категории.
Если вернуться к схеме Г. Хюбшмана и присоединить к ней немецкий и русский языки, то получится следующая картина (см. табл. 2).
Синкретизм в немецкой падежной системе появился, как это видно, несколько отлично от других языков. Датив оказался максимально синкретическим падежом как по отношению к остальным немецким падежам, так и по сравнению диапазона его синкретизма с аналогичными диапазонами в трех других языках. На схеме видно также, что диапазон синкретизма генитива в немецком языке уже, чем, например, в греческом. Это связано с тем, что немецкий датив вобрал в себя часть аблатива, тогда как в греческом аблатив целиком вливается в генитив. Поэтому характерно определение немецкого датива как «огромного сливного бассейна» («das große Sammelbecken»), данное О. Бехагелем [5, s. 605-609].
В русском языке датив менее синкретичен по отношению к другим падежам, так как в русском языке функционируют инструментатив и локатив.
Синтетизм немецкой падежной морфологии обнаруживает две линии развития: продолжение старой традиции, т.н. сохранение флективных падежных форм, и новое развитие флексии, т.е. возвращение к старой ситуации новым путем. Новое развитие именной флексии наблюдается у атрибутивных определителей существительного (прилагательных и их эквивалентов). При этом речь идет о распространении прономинальной
210
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2009
флексии на все прилагательные, т.е. о своеобразном процессе компенсации, сущность которого сводится к следующему: потеря падежных формантов существительным восполняется за счет появления таковых у адъективных определителей существительного, причем функция новых формантов остается старой - маркировать падеж существительного. Этим падежная морфология немецкого языка принципиально отличается от падежной морфологии других германских языков. Дело не в более замедленном темпе движения немецкой падежной морфологии в направлениях редукции и аналитизма, чем в английском языке, не в трех фазах единого процесса падежной эволюции в германских языках (древнеисландский - немецкий - английский), а в совершенно ином характере развития, специфика которого заключается в его бинаправленности.
Язык представляет собой сложнейшее творение человеческого разума, а возможно, и условие, позволившее человеку раскрыть в полной мере суть самого разума. Для нас мышление неотделимо от речи, а ни один когнитивный (ментальный, познавательный) процесс не может осуществляться без посредства языка. Сейчас, на рубеже ХХ-ХХІ веков, когда человечество стоит на пороге нового, информационного, этапа общественного развития, формируется новый подход в научных исследованиях: главенствующую роль приобретает антропологический фактор. Так, в лингвистике происходит смещение акцентов с языковой системы на языковую личность -субъекта вербальной деятельности - и влияние языка на культуру и мышление.
В русском языке все падежи (в том числе и дательный) маркируются флексиями, достаточно отчётливо их дифференцирующими, хотя в парадигме склонения многих существительных встречаются омонимические формы: в единственном числе стол (именительный и винительный падежи), коня (родительный и винительный падежи), двери (родительный, дательный и предложный падежи), соседке (дательный и предложный падежи), времени, пути (родительный, дательный и предложный падежи); во множественном числе: стол-ы (именительный и винительный), со-сед-ок (родительный и винительный).
В современной лингвистической литературе падежи немецкого и русского языков освещаются в трех аспектах: со стороны их морфологической структуры, со стороны их синтаксических функций
и со стороны их обобщенного значения. Но в последнее время уделяется внимание и стилистическим характеристикам падежа. Их можно назвать четвертым аспектом в исследовании этой категории.
Современные исследователи немецкого языка исходят из того, что падеж - категория, которая морфологическими средствами выражает отношения, место имени в высказывании. Как считает В. Юнг, падеж - это форма склоняемого слова, которая выражает отношения к другим словам в предложении [9, s. 128]. Согласно В.Г Ад-мони, падеж служит для того, чтобы выразить синтаксические функции существительного и всех субстантивированных и именных слов в их морфологической структуре [4, s. 108].
Мы пришли к выводу, что другое деление падежей в немецком и русском языках на данном этапе вряд ли было бы возможно. В современном немецком языке не обнаруживается более четырех различительных падежных форм, а в русском - более шести. И даже если не каждое существительное выступает во всех падежных формах, так или иначе, в немецком языке четыре морфологических падежа: номинатив, генитив, датив и аккузатив, а в русском - шесть: номинатив, генитив, датив, аккузатив, инструментатив и локатив.
В свете современной грамматической теории при рассмотрении падежа речь должна идти о падежной системе в целом, воплощающей парадигматическую (формально-структурную) и синтагматическую (функционально-структурную) взаимосвязь всех ее членов, т.е. всех отдельных падежей языка.
Библиографический список
1. Аристотель. Поэтика. - М.: Высшая школа, 1927.
2. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). - М.: Высшая школа, 1986. -639 с.
3. Прокош Э. Сравнительная грамматика германских языков. - М., 1954.
4. Admoni W Der deutsche Sprachbau. 3. Aufl. -M., L., 1972.
5. Behagel O. Die deutsche Sprache. - Heidelberg, 1886.
6. DalI. Entwicklungstendenzen im germanischen Kasussystem. - „Studia Germanica“. - Bd.2, - Genf, 1960.
7. DalI. Kurze deutsche Syntax. - Tübingen, 1952.
8. Hübschmann H. Zur Casuslehre. - München, 1875.
9. Jung W. Kleine Grammatik der deutschen Sprache. - Leipzig, 1955.
10. Schmidt W. Grundfragen der deutschen Grammatik. - Berlin, 1967.
