CC BY
186
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПОНИМАНИЯ ТЕРРОРИЗМА
Попов А.П. Киреев М.П. Попов А.А.
4. УГОЛОВНОЕ ПРАВО, УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО, (СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 12.00.08)
4.1. ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПОНИМАНИЯ ТЕРРОРИЗМА
Попов Алексей Павлович, д-р юрид. наук. Должность: профессор.
Место работы: Российский государственный торговоэкономический университет, Пятигорский филиал. E-mail: [email protected]
Киреев Михаил Павлович, Заслуженный юрист РФ, д-р юрид. наук, профессор. Должность: профессор кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях.
Место работы: Академия Управления МВД РФ.
E-mail: [email protected] Попов Артем Алексеевич, аспирант.
Место учебы: институт международного права и экономики им. А.С. Грибоедова.
E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматривается понятие «терроризм» с исторической точки зрения от первого теоретика современного терроризма Карла Гейнеца до последующих идеологов терроризма-Нечаева, Желябова, Сартра. Авторы приводят различные взгляды на возникновение и развитие данного явления в процессе становления общества.
Ключевые слова: терроризм, теоретики современного терроризма, власть и право, насилие, роль личности в истории.
HISTORICAL SOURCES OF UNDERSTANDING OF TERRORISM
Ророv Alexey Pavlovich, Dr of law. Position: professor.
Place of employment: Russian state trade and economic university, Pyatigorsk branch.
E-mail: [email protected]
Kireev Michael Pavlovich, Deserved lawyer of the Russian Federation, Dr of law, professor. Position: professor at management of law-enforcement bodies in special conditions chair.
Place of employment: Academy of Management of MIA Russia.
E-mail: [email protected]
Ророv Artem Alekseevich, postgraduate student.
Place of study: Institute of international law and economy named after A.S.Griboedov.
E-mail: [email protected]
Annotation: In article the concept "terrorism" from the historical point of view from the first theorist of modern terrorism Charles Gejnets to the subsequent ideologists of terrorism - Nechaev, Zhelyabov, Sartre is considered. Authors result various sights at occurrence and development of the given phenomenon in the course of society formation.
Keywords: terrorism, theorists of modern terrorism, the power and the right, violence, a role of the person in history.
Исследование истории терроризма - сложная задача, поскольку границы данного феномена весьма размыты, не просто даже определение времени его возникновения.
История современного терроризма уходит своими корнями вглубь веков. На самых различных ступенях общественного развития борьба между оспаривающими друг друга власть группами людей, начиная от родовых кланов, племён вплоть до высших видов государственных устройств нередко обретало форму запугивания и физического устранения противников. Бесчисленные убийства феодальными властителями своих соперников, якобинский террор, террористические кампании, развязанные анархистами в конце XIX века, ужасы фашистских диктатур - фактами такого рода полна история человечества. Безусловно, обращения к террористическим методам, как методам крайним и чрезвычайным, не было каждодневной практикой. Однако, в начале XX1 века мир оказался лицом к лицу с террористической волной, беспрецедентной по масштабам и неожиданной по формам своего проявления. Почему долговечная проблема вдруг возникла в новом обличии? Какова природа терроризма, как он возникает, какие перспективы несет с собой?
Нельзя сказать, чтобы эти вопросы оставались без ответа1. Однако, "загадка" терроризма, его различных форм ещё далека от разрешения. К примеру сказать, в каких случаях и почему сходный комплекс условий среды даёт террористический выход, обычно же он приводит к бесконфликтным последствиям. Следует ли из этого, что в настоящее время какие-то из условий остаются неясными, глубоко не исследованными. Более или менее ясно, когда речь идёт о терроризме, инспирируемым спецслужбами других государств, а если это терроризм внутренний. Что бы не забираться далеко в историю, начнём с чёткого, быть может и несколько формального хронологического ориентира: с момента, когда возник сам термин "террор".
Не ставя перед собой задачу рассмотрения практических стадий терроризма начиная с XIX века, остановимся на концепциях некоторых идеологов, сформулировавших его принципы.
Первым систематическим теоретиком современного терроризма, можно считать Карла Гейнеца (1848г.), концепции которого содержат многие фундаментальные элементы, предвосхитившие позднейшие терро-
1 В литературе весьма объёмно и квалифицированно исследованы, например, вопросы "левого" терроризма, государственного и международного терроризма. См. об этом: Витюк В.В., Эфиров С. А. "Левый" терроризм на Западе: история и современность. М., 1987 ; Бояр-Созанович Т. С. Международный терроризм: политико-правовые аспекты. Киев-Одесса. 1991; Карпец И. И Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992; Модели глобального мирового терроризма . Нью-Йорк, 1992; Овчинский B.C. Стратегия борьбы с мафией. М., СИМС, 1993; Киреев М.П. Борьба с терроризмом в современной России. Владимирский юридический институт ФСИН России, 1986; Сидоренко А.Г. Тихомиров Ю.В. Терроризм и антитеррористическая безопасность.- М.; Кучково поле, 2011, и др.
89
1 '2014
Пробелы в российском законодательстве
ристические идеи. Среди них идея: ни перед чем не останавливаться, не считаться со средствами, ни с жертвами, ни с остальными нормами. По мнению К.Гейнеца, террор осуществляется лишь правящими классами, всё остальное - не более чем ответ на их террористические акты. Их лозунг - убийство, писал он. Наш ответ - убийство. Им необходимо убийство, мы отвечаем убийством же. Убийство - их аргумент, в убийстве - наше опровержение2.
Очень скоро "кровожадный" терроризм стал знаменем и атрибутом анархизма.
Именно здесь нашёл своё прибежище терроризм, питаемый культом ненависти и насилия. Призывы к террору, убийствам, отравлениям, взрывам стали заурядным явлением в анархистской прессе того времени. Обычным считался призыв: "Каторжники всех мастей, поджигайте, разрушайте, уничтожайте! Да, здравствует пожар!"
Террористическая деятельность подобного рода, естественно смыкалась с уголовной практикой. Почти совершенно невозможно было различить, где террористы, а где уголовные преступники, тем более, что как и в наше время уголовники зачастую пользуются террористическим камуфляжем. Террористический максимализм анархистов совершенно логично приводил к крайним выводам: пусть погибнет мир, но восторжествует понимаемая ими справедливость.
В России впервые тактика террора была применена народниками. Один из их лидеров и теоретиков - Нечаев являлся крайним представителем террориста -фанатика. "Стержнем всего мироощущения и главным психологическим стимулом его политической деятельности было убеждение в собственном мессианском призвании", - писал о Нечаеве профессор В.В.Витюк. Его непреклонная воля была настояна на самовлюблённости, отсутствии нравственных устоев и узости мысли. Претенденту на роль мессии, какими бы возвышенными ни были декларируемые им цели, всегда свойственно представление о себе как о сверх людях,
•г
скрытое или явное презрение к другим3.
В цитируемой статье показано, что принцип "морально все, что полезно для дела" Нечаев довёл до логического предела - отрицания морали вообще. Нам представляется, что эта фигура в истории террористического насилия даёт многие ответы на вопросы о взаимосвязях терроризма и контрактах терроризма политического с уголовным и другими видами этого преступления, получившими в последние годы беспрецедентное развитие. Принцип "цель оправдывает средства" трактовался как приверженность к использованию самых крайних преступных (не только с точки зрения юридических, но и нравственных норм) методов и приемов, применяемых в борьбе. В образе Нечаева предстаёт самый характерный для терроризма феномен. Непреложная логика иезуитизма ведет к поглощению цели средствами на фоне всё возрастающего собственного утоления амбиций закомплексованного властолюбия. Нечаевым культивировались такие средства, применявшиеся или предлагавшиеся к применению, как обман единомышленников и вообще публики, компрометирование товарищей, уничтожение их в случае несогласия или попыток выхода из организации, провокации, двойная игра, провоцирование арестов, укоренение тёмных разрушительных инстинк-
2 См.: Terrorism reader: A historical anthology.L.,1979.p.64
3 См.: Витюк В.В. Социологические исследования.М.,1981, N 2 с. 172
тов масс, использование всех только в качестве "материала" при выполнении поставленной цели. В соответствии со своими взглядами Нечаевым было организовано тайное общество "Народная расправа".
По образцу прошлого терроризма возможно построить классическую форму террористического феномена, запечатлеть его политическую сущность. Два основных положения принципиально значимы для анализа любых форм современного терроризма , когда он окончательно утрачивает мало-мальски демократическое содержание.
Во-первых, положение о его независимости от каких бы то ни было деклараций дезорганизует не только правительственные силы, но и личность, общество и государство. Во-вторых, в результате смыкания терроризма политического с уголовным появляется гибрид, представляющий что-то более ужасное, взятое от первого и второго вариантов устрашения.
Очевидно значение этого критерия для анализа современных процессов. Явления, которые могут оказаться в одних странах, скажем, со слабо развитой экономикой, предвестником уголовно-
террористической волны и компонентом политической борьбы против тоталитарной системы нельзя оценивать схожим образом, ведь последние происходят в совершенно новых условиях высокоразвитых странах, где терроризм направлен, прежде всего, против демократии и правопорядка. Некоторые исследователи указывают, что к террору обращаются лишь те группы и партии, которые не поддерживаются массами. Они рассматривают террор, как тактику, заключающуюся в систематической организации политических убийств без связи с передовыми идеями. Мы не ставим здесь задачу перечисления всех источников терроризма. Историческая концепция "любых средств", пренебрежения к человеческой личности в сочетании с крайним фанатизмом все связанные с этим черты идеологии, психологии и практики обрели постоянное место в арсенале нынешних террористов.
Непосредственные предшественники терроризма наших дней, названные нами, - Гейнец и Нечаев и неназванные Желябов, Сартр, Маркузе и другие - выросли на идеях своего времени, восприняли более ранние традиции терроризма, которые они берут за основу. Обратимся здесь к интересующему нас аспекту. Все теоретики и практики терроризма абсолютизировали насилие, причём не только как обязательный с их точки зрения путь, но и как своего рода самодовлеющую "ценность", как необходимые испытания, "школу", которую должен пройти каждый террорист-одиночка или сообщник в преступной группе.
Можно обратить внимание на историческую взаимосвязь политического терроризма с уголовным. Широко известна организация карбонариев, созданная на юге Италии в 1820 году одновременно с коморрой и позднее распространившаяся на всю страну. Первоначальной целью её была защита крестьян и сельскохозяйственных рабочих от произвола помещиков. Наиболее жестоким земельным собственникам рассылались предупреждения с требованием прекратить произвол и насилия. Если предупреждение не действовало, террористы нападали на землевладельца, причём дело нередко кончалось убийствами. Суровых мер придерживались карбонарии и по отношению к членам своих организаций. Отказ от исполнения приказа и выход из организации карался смертью. Но с развитием общества изменялись противоправные цели, обретая политический характер. Объектом "атак"
90
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПОНИМАНИЯ ТЕРРОРИЗМА
Попов А.П. Киреев М.П. Попов А.А.
становилось правительство. Отвечая террором на любое проявление тирании, карбонарии в течение нескольких десятков лет осуществляли серию покушений на государственных чиновников и офицеров полиции. Таков был "качественный" рост террористических форм и методов при их выходе на сцену политической борьбы.
Приблизительно в это время и в других европейских странах возникают заговорщические организации, сознательно и систематически обращавшиеся к террористическим формам борьбы. Испанское общество "Чёрная рука" выступало под лозунгом "Смерть аристократам!", призывая к убийству каждого мало-мальски значительного представителя правящей верхушки.
Многие террористические акты в первой половине XIX века совершались заговорщиками-одиночками или их небольшими группами.
С точки зрения идейных корней названных действий следует сказать, что акцентирование внимания на вопросах власти и права объяснялось преувеличением роли личности в истории абсолютизации насилия. Отсюда убеждённость в том, что для уничтожения социального зла, несправедливости достаточно прибегнуть к насилию против носителей власти. Налицо, таким образом, отождествление физического насилия с социальным.
Нельзя пройти мимо многоплановости программных установок, нарождавшихся террористических организаций и групп. Так, например, лозунг политической свободы в одних странах выступал как требование смены монархии, а в других - как призыв к освобождению от иностранного господства.
По существу это были унаследуемые от феодализма принципы кулачного права. Эти принципы и нравы обрели новую окраску. Опираясь на индивидуалистическую трактовку идей о достоинстве и свободе личности, данная трактовка предстала как дополнительный стимул к обоснованию права на личное возмездие носителям социального зла. Вот причина придания преувеличенного значения мотиву террористического воздействия. Мотив этот, безусловно, глубоко скрытен и трудно выявляем оперативными средствами и также трудно доказуем, иногда он выступает на первый план, но постоянно просматривается при анализе террористических актов, совершаемых в исторически обозримом прошлом.
Безусловно, развитие террористических мотивов опиралось и на утопические стороны их социальной философии: надежду на победу и установление царства социальной справедливости, немедленное достижение рая. Именно из такого источника произрастали мотивы и убеждения, что для достижения гуманных целей непредосудительно использовать самые крайние средства и безумную веру в террористический метод как социальную панацею.
Таким образом, идея правомерности и целесообразности террористического акта против тирана обретала новую привлекательность для многих представителей радикальных кругов. Она, эта идея, носилась в воздухе, просачивалась в замаскированном виде на страницы радикальной печати, открыто высказывалась на многолюдных собраниях. На одном из них известный в то время публицист Ф. Пиа поднял "тост за пулю", которой будет убит император. Ему же принадлежит и знаменитый риторический вопрос: "Можно ли убить
убийцу, если убийца - император?". Сама постановка вопроса предполагала положительный эффект, "средства, ведущие к святой цели, неприступны4. Это характерно для мышления той эпохи. Жестокие меры воздействия и наказание в отношении "помазанника божьего" психологически облегчали распространение террора на лиц, социально менее значимых. Дозволено все и для всех - вот психологический барьер, отграничивающий террор от мирного разрешения конфликтов.
Это последовательно обосновал упоминавшийся нами К.Гейнец, выступивший в 1849г. со статьёй "Убийство" Он объявил мораль понятием условным и относительным. Большинство элементов позднейшей террористической мысли обнаруживается в писаниях этого забытого террориста - теоретика, отмечает У.Лакёр5. К такому суждению следует добавить умение террориста-теоретика аккумулировать и доводить до логического конца основные насильственные идеи, гнездившиеся в сознании террориста и находившие выход в террористических действиях. Эти действия приобретали масштабность. Например, целый ряд террористических актов был совершён членами итальянских заговорщических организаций.
При этом всё отчётливее становилась тенденция к применению такого оружия и таких способов террористического нападения, которые грозили гибелью не только непосредственному объекту нападения, но и десяткам посторонних лиц.
По сути терроризм представляет собой оружие людей, отчаявшихся или стремящихся к утопическим надеждам, но не имеющих для этого достаточных сил. Можно, не боясь впасть в ошибку свидетельствовать: эпохе нарастания в Европе и России прогрессивных стремлений к изменению социальных условий жизни общества также характерна и активизация умонастроений. Надо напомнить и ещё об одной исторической концепции, прямо направленной на утверждение мысли о насилии справедливом и насилии террористическом, уголовным. По мнению ряда учёных терроризм в теории и на практике возник менее двух веков тому назад, примерно в 1793 году. Подкреплено это может быть такими соображениями, что сами понятия террора, терроризма возникли в эпоху французской революции в связи с тактикой, породившей требовавшийся термин.
Однако с подходом чисто исторически и формально логически данное объяснение опровергается. Моменту возникновения понятия, обозначающего определённое явление, вовсе не обязательно совпадать с моментом возникновения самого явления.
Мы указывали на то, что осуществлявшиеся во время предшествующее 1793 году террористические акты и сами преступные организации, их совершавшие, не обозначались специально обобщающим наименованием. Поэтому они никак не могут служить доказательством, что в прошлом вообще не существовало терроризма. Террористы прошлого просто не знали, что они - террористы, как и любой вор, крадущий чемодан, в котором оказываются камни, не догадывается, что это геологические образцы пород.
4 Витюк В.В., Эфиров С.А. "Левый" терроризм на Западе: история и современность. М.,1987. С.18
5 См.: Цит. по Боер-Сазонович Т.С. Международный терроризм: политико-правовые аспекты, Киев-Одесса. 1991, с.64.
91
1 '2014
Пробелы в российском законодательстве
Рассмотренная через конкретно историческую призму проблема предыстории и становления терроризма требует постановки двух вопросов: во-первых, о соотношении группового террора и тактики индивидуальных террористических актов; во-вторых, о социальной и типологической природе политического и уголовного террора.
Бесспорно, что политический террор по своей сути и природе связан с борьбой за завоевание и сохранение власти. Однако не менее правильно и то, что эта борьба лишь в определенных условиях приводит к применению крайних мер, террора. В историческом контексте тот же якобинский террор - это прообраз государственного,- пишут Витюк В.В. и Эфиров С.А. По их мнению это итог идейного и политического опыта.
Мы видим, что представления о формах террористической борьбы были различны на разных этапах развития человечества. Из анализа исторической литературы с её неодинаковыми точками зрения можно сделать нижеследующий вывод: одни исходили из
традиционной формулы "все средства хороши" против тиранов и видели свою задачу в осуществлении разовых покушений на отдельных высокопоставленных лиц. Другие, типа К.Гейнеца с его мечтами о взрывчатом веществе, придавали террористическим актам абсолютные значения массовости покушений. Третьи одновременно отдавали дань и тем и другим видам террористической преднамеренности.
История убедительно подтверждает, что и представители власти, и криминальные элементы в борьбе за свои интересы беспрестанно обращались к террористическим методам. Властью политический терроризм был возведён в ранг сознательно осуществляемой тактики, а в отдельных государствах - в признании примата этой тактики перед другими методами политической борьбы, вплоть до его абсолютизации. Историческими персонажами создавались образцы построения террористических групп, вырабатывались суровые правила по отношению к их членам, в соответствии с которыми обреталась готовность к личному самопожертвованию, а в отдельных случаях, принимала характер самоотречения. Террористы прошлого, превратили не такие уж частые прежде покушения на монархов в привычное явление, опробиро-вав все основные для XIX века типы оружия и способы нападения. Они, наконец, придали террористической деятельности видимость борьбы за общечеловеческие идеалы, заложив фундамент той традиции, которой воспользовались анархисты, а позднее и современные террористы. Воплотив в своих действиях основные родовые черты террористической деятельности, восприняв целый ряд исторически новых принципов, предшественники нынешних террористов заложили ступени, начиная с которых терроризм стал принимать свой современный вид, претендовать на научное и криминологическое понятие.
Список литературы:
1. Бояр-Созанович Т.С. Международный терроризм: политико-правовые аспекты. Киев-Одесса, 1991.
2. Витюк В.В., Эфиров С.А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность. М., 1987.
3. Витюк В.В. Нечаевщина как политическое и социально-психологическое явление / Социологические исследования. 1981. № 2.
4. Исаева Т.Б. История термина «террор» и его современное содержание / История государства и права. 2008. № 16.
5. Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. М.,
1992.
6. Киреев М.П. Борьба с терроризмом в современной России. Владимир, 1986.
7. Милюков П. Воспоминания. В 2-х т. М., 1990. Т. 1.
8. Овчинский B.C. Стратегия борьбы с мафией. М.,
1993.
9. Сидоренко А.Г. Тихомиров Ю.В. Терроризм и антитеррористическая безопасность. М., 2011.
10. Савинков Б.В. Воспоминания террориста. М., 1990.
11. Террор и культура в русской исторической перспективе: материалы круглого стола. 1997. № 8.
12. Федеративный договор между партией социалистов-революционеров и Аграрно-социалистической лигой // Партия социалистов-революционеров: документы и материалы (1900-1907). М., 1996.
13. Terrorism reader: a historical anthology. London, 1979.
14. Киреев М.П., Беляев А.А. Минимизация последствий теракта - новая задача органов внутренних дел Российской Федерации // Черные дыры в Российском законодательстве. - 2014. - №1.
15. Киреев М.П., Бойко А.С. Криминологическая характеристика краж автотранспорта // Пробелы в российском законодательстве. - 2012. - №1.
16. Киреев М.П., Семенов В.А. Правовые аспекты организации процесса модернизации автоматизированных систем управления органов внутренних дел // Черные дыры в Российском законодательстве.- 2012. - №1.
17. Попов А.П. К вопросу о реализации уголовной политики на современном этапе // Черные дыры в Российском законодательстве.- 2012. - №6.
18. Попов А.П., Зинченко И.А., Попова И.А. Проблемы современного доказательственного права в уголовном процессе // Пробелы в российском законодательстве. -2012. - №6.
19. Попов А.П., Попова И.А. Проблемы совершенствования норм о представлении предметов и документов как способе собирания доказательств в уголовном процессе // Пробелы в российском законодательстве. - 2013. - №1.
Literature list:
1. T.S.international's Boyars-sozanovich terrorism: politiko-legal aspects. Kiev-Odessa, 1991.
2. Vitjuk V.V., Efirov S.A. the "Left” terrorism in the West: history and the present. М, 1987.
3. Vitjuk V.V. Nechaevshchina as the political and socially-psychological phenomenon / Sociological researches. 1981. № 2.
4. Isaeva T.B. history of the term "terror" and its modern maintenance / state and right History. 2008. № 16.
5. Karpec I.I.criminalit: illusions and a reality. М, 1992.
6. Kireev M.P. Struggle with terrorism in modern Russia. Vladimir, 1986.
7. Milukov P. Memoirs . In 2 т. М, 1990. Т. 1.
8. Ovchinsky B.C. Strategy of struggle against a mafia. М, 1993.
9. Sidorenko A.G. Tikhomirov V.U. Terrorism and antiterrorist safety. М, 2011.
10. Savinkov B.V. Memoirs of the terrorist. М, 1990.
11. Terror and culture in Russian historical prospect: materials of a round table. 1997. № 8.
12. The federal contract between party of socialists-revolutionaries and Agrarian-socialist league//Party of social-ists-revolutionaries: documents and materials (1900-1907). М, 1996.
13. Terrorism reader: a historical anthology. London, 1979.
92
