CC BY
17
3. Воспоминания старожилов с. Сергеевка // Рукопись хранится в библиотеке с. Сергеевка.
4. Кольцова Н.А. Переселение крестьян в Уссурийский край накануне 1 русской революции. - Владивосток, 1956. - 180 с.
5. Населенные и жилые места Приморского района. Крестьяне. Инородные. Желтые. Перепись населения. 1-20 июня 1915 r. - Владивосток, 1915. -92 с.
6. Исковский А.Е. Как оренбургские казаки на Дальний Восток уехали [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://kraeved.opck.org/kraevedenie/ raznoe/pereselency_na_dalniy_vostok.php (дата обращения: 22.03.2014).
7. Владивостокские епархиальные ведомости. - 1908. - 1 января.
8. Иннокентий (Ерохин) Русская Православная Церковь в Уссурийском крае: Очерки по истории Владивостокской епархии (вторая половина XIX в. -1917 г.) - М.: изд-во ПСТГУ 2012. - 326 с.
9. Владивостокские епархиальные ведомости. - 1913. - 15 марта.
ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ СООТНОШЕНИЯ РОССИЙСКОГО И ГРУЗИНСКОГО ЧИНОВНИЧЕСТВА ВО ВЛАСТНЫХ СТРУКТУРАХ КАВКАЗА НАЧАЛА XIX ВЕКА
© Чегарнова В.Н.*
Северо-Кавказский институт-филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г. Пятигорск
В данной статье представлены результаты изучения материалов сборника архивных документов по истории Кавказа: Актов Кавказской Археографической комиссии по одному из аспектов развития института государственной службы региона. Проблема взаимодействия российского чиновничества и управленцев из числа местного населения является одной из ключевых на раннем этапе становления бюрократического аппарата Кавказа. В статье представлены точки зрения и оценки интеграционного процесса обеими сторонами-участниками.
Ключевые слова: государственная служба, Кавказ, Грузия, российское чиновничество, грузинское чиновничество.
Изучение отдельных аспектов проблемы становления регионального института государственной службы Кавказа является сегодня одним из актуальных направлений исторической науки. На протяжении всего XIX века
* Преподаватель кафедры Государственного и муниципального управления.
власти Российской империи использовали различные механизмы интеграции региона в общеимперскую систему государственного управления. Сегодня, в условиях поиска оптимальных инструментов управления «проблемными» территориями (Северный Кавказ, Дальний Восток) изучение опыта функционирования бюрократического аппарата Кавказа и Закавказья в сложных условиях начала XIX века позволит использовать накопленный исторических материал для создания эффективной системы государственной службы региона.
В начале XIX века Грузия входит в состав Российской империи, что, естественно, предполагает создание на ее территории российских властных структур. Официальное объявление об учреждении в Грузии правительства состоялось после подтверждения договора Александром I 12 сентября 1801 года. Согласно «Постановления внутреннего в Грузии управления, Высочайше утвержденного в 12 день сентября 1801 года» чиновники и места для управления Грузией назначались следующие: Главнокомандующий (К.Ф. Кнор-ринг), Правитель (П.И. Коваленский), Верховное грузинское правительство, разделенное на 4 экспедиции. Изучив документ, можно сделать вывод о соотношении грузинских и российских чиновников: так, начальники всех экспедиций - российские чиновники (4 человека), а советники - из грузинских князей или мдиван-бегов (19 человек). В каждом из 5 уездов, созданных на территории Грузии, создавался уездный суд. Уездными судьями должны были быть только российские чиновники [1, с. 437].Таким образом, изначально, высшие органы управления Грузией создавались на паритетных условиях и предполагали взаимодействие чиновников из числа местного населения и приезжающих из внутренних губерний империи. Руководящие посты в Верховном грузинском правительстве были доверены представителям дворянства с солидным послужным списком. Например, в советники казенной экспедиции были назначены Евстатий Цицианов, Александр Макашвили, Сулхан Туманов, Дарчи Бебутов. Среди них Евстатий Цицианов принадлежал к княжескому грузинскому роду Цициановых, происходящему от древнейших карталинских и кахетинских князей, находившихся в родстве по женской линии с грузинскими царями. Последний грузинский царь Георгий был женат на княжне Марии Георгиевне Цициановой. Самым известным представителем рода Цициановых является Павел Дмитриевич - главнокомандующий в Грузии с 1802 по 1806 год.
Князь Александр Макашвили представитель одного из старинных феодальных родов в Кахетинском царстве. Согласно сведениям царевича Ва-хушти Багратиони «в Кахети с древних времен к знатным и прославленным фамилиям относятся князья Макашвили и Чолокашвили, которые восходят к роду Ирубакидзе»[2]. Имя Сулхан Туманова упоминается в личной переписке Екатерины II и Г. А. Потемкина, который характеризует его как «человека благоразумного и весьма хорошего просвещения и с многими дарованиями. Нельзя бы казалось таковым представить жителя Тифлисского» [3].
Дарчи (Осип, Иосиф) Бебутов принадлежит к роду Бебутовых, очевидно, ведущих своё начало от Бейбуд-бека, упомянутого ещё в 1621 году в Указах персидского Шаха-Аббаса. Исключительные деловые качества Дарчи Бе-бутова отмечал командующий русскими войсками в Грузии генерал И.П. Лазарев: «Князь Дарчи Бебутов, тифлисский мелик, и дядя его князь Авет Бебутов, кои пользуясь привязанностью и доверенностию здешних обывателей, внушили им всю их пользу, от настоящей перемены могущую произойти для них ... мелик Дарчи, имея нетерпение поскорее видеть в городе существующий порядок, непрестанно требует от меня завести хоть тень онаго, что по приказанию наследного царевича и выполняется» [4]. Но наибольшую известность роду Бебутовых принес сын Дарчи - Василий Осипович Бебутов - генерал от инфантерии, сподвижник кавказских наместников и полководцев А.П. Ермолова, И.Ф. Паскевича и М.С. Воронцова [5, с. 329].
Процесс установления российского управления в Грузии завершился официальным открытием российского правительства, которое состоялось 8 мая 1802 года и проходило по определенному церемониалу. В письме К.Ф. Кнорринга к каталикосу - царевичу Антонию от 7 мая 1802 года была детально описана процедура открытия Верховного Грузинского правительства. Обращает на себя внимание соблюдение баланса между участием российских и грузинских чиновников в церемонии. Так, например, пригласить в торжественный зал К.Ф. Кнорринга были отправлены «два российских и два из грузинских князей чиновника, с извещением о готовности и ожидании всех собравшихся». Кнорринг К.Ф. зачитал Манифест, штат и постановление о Грузии, озвучил список всех чиновников, определенных к должностям в Верховном Грузинском правительстве [6, с. 444]. Далее по тексту письма неоднократно подчеркивается участие в церемонии представителей русского и грузинского чиновничества: «два чиновника один по-Российски, другой по-Грузински читали обращение Главнокомандующего», «приведены были к присяге на верность к службе чиновники - прежде российские, а потом грузинские» и т.д.
Несмотря на стремление властей максимально оптимизировать процесс интеграции бюрократического аппарата региона в общеимперскую систему, проблема соотношения числа чиновников из русского и местного населения на всех уровнях административного аппарата стояла достаточно остро и часто поднималась в переписке кавказской администрации с верховной властью империи. В целом суть претензий руководства региона к чиновникам из числа местного населения сводилась к следующим трем факторам: 1) «Советники из Грузин не сильны не только в российских законах, но и мало знают и свои грузинские» [7, с. 21]; 2) «Советники остаются по видимому без всякого особенного занятия по незнанию российского языка»[8, с. 207]; 3) «Мо-уравы, которые сделав при Грузинских царях привычку производить с народа поборы деньгами, вещами и скотом для собственной своей пользы, не
могли никак впоследствии времени от того удержаться, не смотря ни на какие строгости и запрещения» [9, с. 250]. Подобные критические замечания в адрес чиновничества из числа местного населения регулярно встречаются в Актах, собранных Кавказской археографической комиссией.
Но представлена в указанном собрании документов и точка зрения другой стороны - самих грузинских служащих. К рапорту начальника Казенной экспедиции И. Васильева от 12 апреля 1810 года приложен документ «Мнение Грузинских советников» за подписью князей Шиоша Туманова, Григория Вахвахова, Давида Абашидзе и Росеба Джандиерова. В нем сказано, что с момента открытия Правительства грузинские советники проходят служение «с отличным усердием и ревностью, сверх настоящих их должностей», за что и были удостоены награды на основании представлений 1809 года. Подчеркивалось, что «беспорядки и запутанность дел, которые по новости края еще неизвестны, должно относятся только насчет служащих в ней Российских чиновников». Более того, грузинские советники до сих пор «питают неудовольствие на покойного ныне князя Цицианова ... за уменьшение места Грузинских советников». Выступая против сокращения числа чиновников-грузин в бюрократическом аппарате, князья приводят следующие доводы: многие представители грузинского дворянства, увидев сокращение присутственных мест для местного населения, «лишились охоты к знанию службы, языка и порядка»; грузинские советники готовы заниматься поручениями согласно своим способностям и «через некоторое время по неусыпному старанию» могут сделаться более полезными. Кроме того приводятся конкретные примеры «востребованности» грузинского чиновничества: Шиош Туманов служил 3 года в Экспедиции Суда и Расправы советником и отличился в ней не меньше российских советников, за что получил он Высочайшее награждение. В ходе службы он неоднократно оказывал помощь российским чиновникам и как переводчик, и как человек, «знающий здешнее положение и обстоятельства» [10, с. 21]. Впоследствии, имя Шиоша Туманова встречается и в рапорте Кавказского гражданского губернатора М.Л. Малин-ского Главноуправляющему на Кавказе Н.Ф. Ртищеву от 6 августа 1812 года: «из 4 положенных по штату грузинских советников употребляется и способным к делам признается только Шиош Туманов, прочие три советника остаются, по-видимому, без всякого особенного занятия» [11, с. 207].
Таким образом, взаимные претензии русского и грузинского чиновничества вполне объяснимы как объективными причинами, например, языковой барьер, новый край, новые и для русских и грузинских советников законы, так и далеко не всегда оправданными действиями руководителей экспедиций, оценивающих ни персональный вклад каждого служащего, а «всех грузинских советников». Бесспорным в данном случае является стремление руководства региона и Российской Империи детально разобраться в сложившейся ситуации и найти оптимальный баланс русского и кавказского
чиновничества во властных структурах региона. Определение оптимального соотношения позволило бы максимально эффективно сочетать опыт и знания местных управленцев в части специфических условий региона со знаниями российского законодательства выходцами из центральных губерний для эффективного решения задач развития Кавказа.
Список литературы:
1. Акты Кавказской Археографической комиссии (далее АКАК). - Тифлис: Типография Главного управления Наместника Кавказского. - Т. 1, № 550. - С. 437.
2. Макашвили. Истории родов [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://nobility.pro/ru/statya/522-makashvili (дата обращения: 05.05.2014).
3. Екатерина II и Г.А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791) / РАН, серия «Литературные памятники». - М., Наука, 1997. - письмо № 687.
4. Возвращение. Бебутовы [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://aidatiflis7.livejournal.com/74483.html (дата обращения: 06.05.2014).
5. Шишов А.В. Полководцы Кавказских войн. - М.: ЗАО Издательство Центрополиграф, 2001. - С. 329.
6. АКАК. - Т. 1, № 562. - С. 444.
7. АКАК. - Т. 3, № 30. - С. 21.
8. АКАК. - Т. 5, Ч. 2. № 273. - С. 207.
9. АКАК. - Т. 5, Ч. 2, № 370. - С. 250.
10. АКАК. - Т. 3, № 19. - С. 21.
11. АКАК. - Т. 5, Ч. 2. № 273. - С. 207.
