CC BY
44
удк 30. 32. 930.1 Н. П. Медведев [N. P. Medvedev]
ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА И ПОЛИТОЛОГИЯ: К ВОПРОСУ ОБ ОСНОВАНИЯХ СИНТЕЗА
The Science оf History and Political Science: the Issue of the Grounds for the Synthesis
В статье ставится вопрос о необходимости совершенствования теоретических оснований исторических и политологических исследований, доказывается, что средством для этого может стать разработка методологи и оснований их синтеза.
The article raises the question of the necessity of improving the theoretical basis of the historical and political studies, we show that the remedy for this could be the development of a methodological basis for their synthesis.
Ключевые слова: история, политология, анализ, синтез, интеграция, дифференциация, культура, цивилизация. Key words: history, political science, analysis, synthesis, integration, of differentiation, culture, civilization.
На протяжении многих столетий человеческой истории социальная практика была разделена на конкретные сферы. Соответственно и в её научном познании господствовали анализ и дифференциация. Разделение труда в научном познании было оправдано тем, что, как писал Козьма Прутков, нельзя объять необъятное. Исторически познание начинается с анализа и дифференциации как способов разложения целого на составные части в целях более конкретного его познания. Такой подход был вполне оправдан в условиях освоения природной и социальной реальности на начальном этапе развития научного познания. Социальная практика была способна осваивать и применять лишь те фрагменты знания, которые могли быть востребованы при достижении конкретных целей, относящихся к интересам тех или иных исторических субъектов.
Необходимость же интеграции и синтеза стала осознаваться лишь после теоретического «открытия» диалектики как метода познания и преобразования мира, открытия, совершённого преимущественно в философии Г. В. Ф. Гегеля и К. Маркса, а практически такой подход стал востребован в условиях и в результате научно-технической революции XX века, когда общество уже на практике столкнулось с необходимостью обращения к синтезу и интеграции в научном познании и, прежде всего, в области социогу-манитарного знания.
Новый импульс этому процессу придаёт сегодняшняя социальная и политическая реальность, которая ставит перед наукой новые цели и задачи, обнаруживает качественно новые проблемы. Это такие проблемы, как ограничение технологического роста, оптимизация потребительской сферы, пре-
одоление социального неравенства на всех уровнях и др. То есть это такие проблемы, которые требуют для своего решения именно интеграции знаний самого разного содержания и уровня, то есть междисциплинарного синтеза.
Речь идёт о необходимости отхода от абстрактного рассмотрения отдельных сторон социально-политической реальности в пользу движения к конкретному их единству, обусловленному целостностью и нерасчленённостью самой этой реальности.
Применительно к историческому и политологическому знанию такая необходимость проявилась прежде всего в том, что сама история всё больше наполняется политическим содержанием, становится политической историей, историей политики.
Такой поворот в содержании исторического знания явился олицетворением закономерной эволюции духовной жизни. Если исходить из факта традиционного различения основных форм общественного сознания, таких как мифология, религия, философия, мораль, искусство, наука, право, политика, то можно заметить определённую последовательность исторической смены культурно-духовной доминанты. В ходе истории возникали, проходили разные стадии развития, и преодолевались, оставаясь в прошлом, многообразные культурные феномены.
Сохраняясь и эволюционируя на протяжении всей истории, все эти формы в каждую эпоху занимали определённое место, оказывая различное влияние на общую духовную жизнь общества. При этом, подчиняясь неизъяснимой логике, в каждую историческую эпоху на первое место выходила то одна, то другая форма духовности, происходила смена духовной доминанты. Сами эпохи в значительной степени «окрашивались» в цвета той или иной формы духовности, сочетая иногда сразу несколько таких форм. Так было, например, в эпоху греко-римской античности, когда господствовали одновременно и мифология, и философия, и искусство. Эти три формы создавали неповторимый облик античности, определяя в решающей степени нравственное и религиозное сознание, политические и правовые отношения.
Средневековье, Возрождение характеризуются более чётко выраженными доминантами, соответственно религией и искусством. Новое время — наукой. С этих пор постепенно выходит на доминирующие позиции социогу-манитарное знание в виде социологии и политологии в их теоретическом и практическом аспектах. Сегодня политика всё более становится доминирующим видом человеческой деятельности, буквально пронизывает все формы духовного постижения и практического освоения мира. Даже в содержании таких категорий, как истина, справедливость, прекрасное и безобразное, сегодня заметное место занимает их политическая составляющая.
Что касается исторической науки, то она образует специфический фон, на котором рельефно высвечиваются изменения, происходящие во всех этих формах духовной жизни. Поэтому прояснение основоположений истории и политологии, их взаимопроникновения является задачей, актуальной и в теоретическом и в практическом отношениях.
Актуальность этой проблемы подтверждается усилением политической конфронтации между различными социальными, экономическими, этническими, конфессиональными группами и общностями, глубинным переплетением мотиваций политической активности различных социальных групп, а также общим снижением уровня безопасности во всех сферах и на всех уровнях социальной организации.
Действительно, акцентирование внимания политиков на вопросах узко понимаемых национальных, конфессиональных, групповых интересов в ущерб интересам общечеловеческого, цивилизационного характера реально препятствует консолидации, необходимой для решения всё более обостряющихся глобальных проблем современности, порождает эксцессы противостояния между государствами, континентами, цивилизациями.
В этой связи продуктивным выглядит обращение к вопросам соотношения культуры, цивилизации, истории и политики, к проблеме синтеза исторического и политологического дискурсов в исследовании тенденций и закономерностей развития мирового сообщества.
Особенно продуктивным является взгляд на проблему междисциплинарного синтеза через призму культуры и цивилизации, позволяющий раскрыть некоторые важные аспекты методологии истории и политологии, относящиеся к реализации интегративного потенциала научного познания. Как представляется, именно в этом направлении движется мысль В. С. Най-пола, высказанная им во время выступлении в Нью-Йоркском манхеттэн-ском институте. Эта мысль состоит в признании необходимости осознавать два аспекта цивилизации: этно-национальный и универсальный, а также трудности достижения успеха для представителя творческих профессий вне среды, обладающей развитой универсальной составляющей цивилизации (1).
Здесь следует заметить, что идея универсальной цивилизации — это лишь ещё одно прочтение концепции глобального (планетарного) эволюционизма, обоснованной в трудах В. И. Вернадского, Н. Н. Моисеева и других авторов. Концепция ноосферного мышления, разработанная этими учёными, предполагает прежде всего необходимость преодоления того стереотипа, который строится на узком, субъективистском понимании истины, на прагматическом понимании пользы как непосредственной выгоды, на непонимании или нежелании видеть того, что узко понимаемая польза — это на самом деле главная угроза безопасности, существовавшая на протяжении всей истории. Устремлённость к выгоде — это та роковая реальность, которая принципиально непреодолима в рамках традиционного мышления, подчиняющего разум примитивно понимаемой пользе.
Эта роковая реальность получила своё подтверждение в судьбе известной попытки прервать стихийный процесс разрушения общецивилизаци-онного развития, предпринятой в 1992 году Конференцией ООН по окружающей среде и развитию, прошедшей в 1992 году в Рио-де-Жанейро (Бразилия). В принятом на этой конференции документе «Концепция устойчивого
развития как Повестка дня на XXI век» фиксируется обострение социальных, экономических и экологических проблем на нашей планете, обозначается требующийся уровень современного научно-технического познания, учитывающий идеи глобального эволюционизма и социальной синергетики, необходимость взаимодействия различных наук, изучающих человека, общество, природу. Концепция стала попыткой соединения целого ряда философских, социологических, естественнонаучных и математических теорий.
В соответствии с Концепцией, главной предпосылкой выживания человечества сегодня является гармонизация социально-экономического и экологического развития. Обеспечение такого развития предполагает стабильность в социальной и политической сферах жизни общества, которая возможна при условии соблюдения прав человека, принципов и норм демократии. Исходя из этого, можно сказать, что переход к устойчивому развитию требует радикального изменения материальной и духовной культуры цивилизации, замены традиционных ценностных установок новыми, поскольку в рамках прежней модели развития, сопровождаемого кризисами, катастрофами, угрозой омницида (гибели всего живого), сохранение цивилизации становится всё более проблематичным.
В качестве первого шага в деле перехода к устойчивому развитию Концепция обозначила разработку и принятие на национальном уровне соответствующих государственных концепций, планов, программ, стратегий. Однако, как показывает практика, принимаемые по рекомендации Конференции государственные стратегии (концепции) перехода к устойчивому развитию оказываются большей частью декларативными, не содержат реальных решений, направленных на преодоление старых подходов, упираются в отсутствие согласия международного сообщества даже в решении каких-то узких вопросов, стоящих перед современной цивилизацией.
По большей части препятствия для достижения такого согласия коренятся в социально-политической сфере, связаны именно с политической расколотостью мира, с нежеланием многих стран поступиться какими-то своими интересами в пользу общецивилизационных. Поэтому по-прежнему в политической практике господствует конфронтационное мышление, преобладают гегемонистские амбиции и геополитическое противостояние, продолжается политика экономического и военного доминирования со стороны наиболее развитых стран, господствуют негативные стереотипы восприятия цивилизационных особенностей между странами, народами и даже континентами. Мы видим, как сегодня проявляются стереотипы конфронтации между Западом и Востоком даже на уровне Совета Безопасности ООН, когда вопрос касается оценки ситуаций, возникающих на территории тех или иных государств или когда приходят в столкновение интересы государств — членов Совета Безопасности. Международная политика остаётся насквозь конфронтационной, нормы международного права терпят фиаско в столкновении с интересами стран, использующих свой экономический и политический потенциал в своих эгоистических целях. Этому нисколько не
мешает то обстоятельство, что в конце XX века в мире произошли существенные изменения, вызванные распадом СССР и исчезновением социалистического лагеря.
Произошедшие изменения в отношениях между бывшими противниками коснулись в основном, идеологических аспектов противостояния. Ушло в прошлое противостояние коммунистической и буржуазной идеологии, но зато обнажились и вышли на первое место геополитические противоречия, сохранились геополитические факторы цивилизаци-онного раскола. Фактически сохранилось и разделение на два планетарных центра силы, олицетворяемых США и Россией, которая по-прежнему отождествляется Западом с Советским Союзом, вызывает те же опасения и чувства, которые испытывали США по отношению к СССР ещё совсем в недалёком прошлом.
В условиях возрастающего значения геополитического противостояния дипломатические усилия западных стран направлены не только на создание финансово-экономических структур, но и на интенсификацию геге-монистских устремлений, на обеспечение военного доминирования Запада в современном мире. Наиболее эффективным инструментом обеспечения западного доминирования, проведения прозападной политики является сегодня военный блок НАТО, не только сохранивший, но и значительно усиливший своё влияние в мире после исчезновения организации Варшавского Договора — военного союза государств социалистического лагеря.
В современных условиях западная модель международных отношений строится на принципе разделения всех стран мира на категории в зависимости от уровня экономического развития, характера политического устройства, геополитической ориентации, близости-удалённости текущих интересов и стратегических целей со странами Запада. Данное разделение, призванное оправдать существование военного союза НАТО, в то же время является «ахиллесовой пятой» атлантизма, поскольку как бы ставит «наиболее благоприятствующие страны» в отношение антагонизма к «странам-изгоям» и тем странам, которые попросту не желают мириться со своей второстепенной ролью. Тем самым нарушаются важнейшие условия перехода к устойчивому развитию — обеспечение стабильности в социальной и политической сферах жизни общества, принцип справедливости и равноправия в отношениях между странами и народами.
Достижение отношений, основанных на равенстве и справедливости, возможно лишь при условии использования в политике принципов научного познания и оценки, то есть путём распространения высокой когнитивной и аксиологической культуры, и связано, прежде всего, со становлением объективной исторической и политической науки. Можно сказать, что сегодня это самая фундаментальная и насущная задача общественно-политического знания, от решения которой зависит в значительной степени уровень и состояние общественного сознания во всех его проявлениях, включая философию, науку, искусство, мораль, религию, право.
Исследование современного исторического процесса нуждается в выявлении тенденций и закономерностей этого процесса, в объяснении сущности происходящих событий, в их научной оценке с позиций безопасного и устойчивого развития общества. Такое объяснение и такая оценка не могут быть достигнуты на основе произвольного толкования истории или же ангажированной политологии.
Речь идёт о необходимости движения к объективности этих двух наук — истории и политологии — к поиску путей их превращения в инструмент оздоровления общественных отношений. История должна помимо всего прочего учить тому, как не делать, а тем более не повторять ошибок, политология — тому, как надо сегодня строить эти отношения. Раскрытие единства этих двух задач, как и путей синтеза этих двух наук, является насущной задачей социогуманитарного знания.
Вопрос о синтезе истории и политологии, раскрытие их глубинной связи, которая интуитивно ощущается каждым исследователем исторического процесса, требует своего рассмотрения на самом высоком уровне методологии науки. Такое их рассмотрение должно строиться на основе по крайней мере двух принципов диалектического познания: принципе историзма и принципе конкретности. При этом принцип историзма отражает существование в науке её исторического аспекта, в котором раскрывается магистральный путь развития научного познания в его целом. Принцип же конкретности ориентирует на раскрытие всего многообразия реального содержания науки, получающего выражение в конкретных науках.
Особое значение для самосознания (саморефлексии) науки имеет решение вопроса о единстве оснований исторической науки и политологии. Подобная задача нуждается для своего решения в серьёзных усилиях со стороны представителей не менее трёх областей научного познания: всеобщей истории, философии и методологии науки (метауровня науковедения) и политологии.
С позиций этих наук и на основе разрабатываемых ими подходов в первую очередь следует разобраться с такими общими вопросами как источники, движущие силы, смысл и направленность истории. Именно над этими вопросами бьётся философская мысль на протяжении последних двух с лишком столетий, начиная с философии истории просветителей XVШ века и кончая историческим материализмом К. Маркса, с одной стороны, и ирра-ционалистической философией истории — с другой. Однако эти вопросы не являются сугубо и исключительно философскими. Характерная для традиционной философии чрезмерная абстрактность методологии не позволила получить реальных решений, относящихся к социальной практике.
С другой стороны, разделённость, слабая взаимосвязь методологии исторической науки, науковедения и политологии также отрицательно сказались на получении практически значимых результатов. Сработали последствия автономизации этих наук, их изолированности друг от друга, а также нерешённость вопросов их синтеза, от которого во многом зависят
пути развития и науки и практики как на современном этапе, так и в будущем. Поэтому речь должна идти, по существу, о достижении синтеза между теорией на всех её уровнях, включая самый высокий — уровень методологии науки (метатеории), и практикой (в нашем случае — политической практикой).
В зависимости от того, как будет решаться этот вопрос, будут происходить изменения во взаимоотношениях между наукой и социальной практикой в самом широком плане, откроется путь для рационализации политических процессов в современном мире. Как представляется, главное внимание помимо вопросов методологии познания должно уделяться тому, как ставилась и решалась проблема взаимосвязи истории и политологии в прошлом и как она может решаться в будущем. При этом мы исходим из следующих положений, касающихся проблемы источников, движущих сил, смысла и направленности истории.
Во-первых, при решении указанных вопросов следует исходить из того, что сами эти вопросы неразрывно связаны друг с другом и ответ, хотя бы на один из них, автоматически ведёт к соответствующему решению двух других.
Во-вторых, при рассмотрении этих вопросов следует исходить из внутренней логики их взаимосвязи и определённой последовательности их анализа. Как представляется, такая последовательность должна вытекать из самой диалектики познания, в соответствии с которой требуется начинать с источников развития, а затем переходить к вопросам о механизмах исторических изменений и лишь затем — к вопросу о смысле и целях истории.
В-третьих, рассмотрение каждого вопроса следует завершать обращением к конкретной действительности, к практике, которая одна может рассматриваться как источник развития, как цель познания и как критерий истинности знаний (в нашем случае — это реальная политика). Именно политика может рассматриваться как мерило истинности (правильности выбора) ответов на вопросы об источниках, движущих силах, смысле и направленности истории. Именно в политике проверяется то, насколько принимаемые политиками решения являются исторически оправданными, отражают или выражают объективные тенденции развития.
Соединение исторического и политологического дискурсов в анализе и оценке политических решений и событий может быть достигнуто путём движения от общих положений теории познания к рассмотрению политической реальности, которая приобретает особые черты на каждом этапе исторического развития, выступая в форме реального политического процесса.
Основным для рассмотрения нашей проблемы является вопрос о смысле и направленности человеческой истории, то есть об её сущностной стороне. По-видимому, это вопрос о том, как может быть объяснена история в её реальности, именно как поток сменяющихся событий.
Первой плодотворной попыткой раскрыть сущность истории явилась философия Г. В. Ф. Гегеля. Как заметил В. Ф. Асмус, «общечеловеческое
значение Гегеля... в том, что он был гениальнейший историк и конкретный диалектик» (2, с. 142). Если абстрагироваться от спекулятивного духа системы гегелевской философии, отвлечься от мистификации исторического процесса, выраженной в формуле «Всё действительное — разумно, всё разумное — действительно»1, то в положительном «осадке» остаётся диалектика как способ развития действительности и её познания.
История у Гегеля предстаёт как непрекращающееся развитие, как реальность, имеющая в самой себе источник развития в виде противоречия, механизм развития в виде перехода количественных изменений в качественные, и вектор развития, который вытекает из отрицания старого новым и цепи последующих отрицаний. Величайшая заслуга Гегеля, продолжает В. Ф. Асмус, в открытии, что всякая действительность есть действительность историческая и что сущность её может быть постигнута только посредством изучения её истории и развития (2, с. 125). Объективное содержание философии, по Гегелю, есть действительность, с которой она должна согласовываться, и это согласие «есть пробный камень истины всякой философской системы» (3, с. 139). Говоря современным языком, критерием истины у Гегеля выступает не абстрактная логика, а сама действительность, выраженная в праве, нравственности и государстве. Здесь мы должны отметить, что фактически Гегель признаёт значение политической практики в познании действительности. Обращение Гегеля к реальной действительности в виде права, нравственности и государства, в которых, по Гегелю, и получает выражение прогресс свободы, взятый в его исторической необходимости, есть, по существу, попытка решить вопрос об истине с позиций диалектики.
После Гегеля оставалось сделать один важный шаг в направлении к политической реальности, обнаружившей себя в середине XIX века, когда, кстати, и возникает социология как наука об обществе во всех его проявлениях. И этот шаг был сделан К. Марксом и Ф. Энгельсом в их социологическом и экономическом анализе современного капитализма.
Таким образом, можно согласиться с В. Ф. Асмусом в том, что философия развития Гегеля есть первая гениальная, хотя замаскированная (под идеализм. — Н. М.) в своих основах попытка научного изображения исторического процесса в его закономерности и необходимости (4, с. 128).
Сделанный К. Марксом и Ф. Энгельсом шаг в раскрытии сущности истории состоял в том, что они сконцентрировали внимание на одном важном моменте, а именно на роли человека как субъекта истории и её познания, сняли с процесса развития остатки мистического покрова, который пытался ещё сохранить Гегель в силу своей социально-политической установки, в соответствии с которой и развитие общества, и его познание получает своё завершение в прусской монархии XVIII века и в самой гегелевской фи-
1 В соответствии со своей системой абсолютного идеализма Гегель фактически исходит из предсу-ществования некоего закона, выраженного в форме абсолютной идеи, абсолютного духа, саморазвитие которого и предопределяет реальную историю.
лософии. К. Маркс и Ф. Энгельс сделали этот шаг через обращение к человеческой практике, которую они понимали как объяснительный принцип и действующее начало в историческом процессе, способ реализации исторического творчества масс, как источник и цель познания, главный критерий истинности человеческих знаний о мире.
Такая трактовка человеческой практики позволила раскрыть её действительное взаимоотношение с теорией, с познанием, всесторонне раскрыть их диалектическое единство, представить их связь как реальную основу всей человеческой деятельности, представляющей собой синтез познания субъектом объективной действительности и его преобразовательной практики, включающей ценностное отношение к миру, его оценку.
В человеческой практике реализуется действительное единство духа и природы, материи и сознания, мышления и бытия, преодолевается дуалистическое представление о природе мира, создаётся основа для преодоления мировоззренческого дуализма, односторонней абсолютизации одного из начал, для новой трактовки единства мира, трактовки, не оставляющей места для мистики и идеализма, или же, наоборот, для безграничного волюнтаризма, вытекающего из примитивного, вульгарного материализма. В основе нового мировоззрения, приходящего на смену расколотому мировоззрению, исходящему из противопоставления двух начал, приходит философский реализм, исходящий из синтеза этих двух начал, синтеза, проявляющегося в человеческой практике как единственной реальности, не нуждающейся в своём бытии ни в каких мировоззренческих допущениях, представленных сегодня в форме философского идеализма или материализма.
Маркс ещё не доводит свои философские изыскания до подобных выводов, ограничивается традиционным подходом, который позволяет ему решить задачу преодоления философского идеализма во всех его формах, включая религиозную, но не выходит ещё за рамки стереотипов противопоставления двух направлений в философии, рассматривая практическое преобразование мира на основе лишь положений исторического материализма, материалистического объяснения истории.
Как сегодня можно видеть, материалистическое объяснение истории, так же как и идеалистическое, не смогло обеспечить подлинного единства теории и практики на деле, в реальном историческом процессе. Важнейший принцип исторического материализма об обусловленности общественного сознания общественным бытием представляет собой неопровержимую истину лишь постольку, поскольку реально общество всегда сталкивается с несовершенством общественного бытия, которому соответствует также несовершенное сознание. Данный принцип поэтому остаётся некоей идеальной моделью и не может рассматриваться как основание для вывода о возможности достижения всеобщего равенства и справедливости путём коммунистической революции.
Причиной такой идеализации исторического процесса является укоренившаяся ошибка мышления, которая состоит, как выразился профессор
МГИМО В. Соловей на одном из ток-шоу В. Третьякова «Что делать?»2, в неадекватном понимании всеми реформаторами и утопистами человеческой природы, в недооценке роли человеческого несовершенства. Сегодня мы видим, что на это человеческое «несовершенство» натолкнулось не только зашедшее в тупик общество реального социализма, но и постсоветское общество с его закреплённым в Конституции РФ правом на неравенство и с его пониманием основанной на неравенстве социальной справедливости.
Субъект и объект человеческих отношений, личность и общество, государство и гражданин, свобода и необходимость (ответственность), разумное и неразумное — все эти противоположности образуют реальные противоречия, которые не могут быть разрешены в принципе, они могут только менять свою интенсивность, остроту. Реальная история есть непрерывный процесс возникновения и разрешения этих противоречий, процесс, в котором решающая роль принадлежит субъекту, личности, гражданину как носителю конструктивного, творческого начала, способному благодаря обладанию сознанием направлять исторический процесс. Поэтому принцип обусловленности сознания бытием должен быть заменен принципом взаимной обусловленности общественного бытия и общественного сознания.
И здесь мы сталкиваемся как раз с политикой как сферой приложения разнообразных устремлений различных субъектов исторического процесса. Большое значение при этом приобретает уровень политической культуры и политического сознания членов общества, степень освоения обществом политических феноменов, уровень развития политической науки (политологии). Здесь получает особое значение соответствие политического знания потребностям исторического развития, исторической науки и политической практики.
В таком их соответствии наверняка также будут присутствовать различные тенденции и противоречия, но здесь уже главную роль будут играть не сами противоречия, а способы их разрешения.
Таким образом, рассмотрение реального исторического процесса в его неразрывной связи с политическими процессами, позволяет более адекватно анализировать прошлое, настоящее и будущее, осознанно и целенаправленно действовать в направлении достижения общества безопасности и устойчивого развития как тех ориентиров, которые могут выступать целями общественного развития на определённую временную перспективу.
Кроме того, подобный синтез позволит политологии обрести действительно гуманистическое содержание, избавиться от ярлыка безнравственности, а истории как науки — обрести собственную фундаментальность, уважение и признание обществом её действительных заслуг, очищение от элементов фальсификации и искажений.
Главный принцип исторической науки — это принцип беспристрастности, предельной объективности, недопущения искажений и фальсифи-
2 http: //WWW. youtube.com /-Ток-шоу В. Третьякова «Что делать?» «С мечтой или без мечты?».
каций исторических фактов. В современных условиях этот принцип связан с деидеологизацией исторической науки. История как наука есть проекция прошлого в будущее и в этом её преломлении история проявляет себя как политическая доктрина, поскольку не может обойтись без оценок прошлого с позиций настоящего и тем самым формирует у современников ориентиры на будущее.
Названный принцип относится и к политологии как науке, изучающей политическую организацию и политическую жизнь общества. В отличие от истории этот принцип касается не только политологического знания, но и самой политики как объекта политологии. Он неразрывно связан и с реализацией политики, и с отражением этой политики в науке, с её оценкой. Этот принцип требует того, чтобы поддерживать такое состояние политических отношений, в которых бы учитывались интересы всех политических субъектов и акторов, а общество в целом находило в политологии ответы на вопросы, возникающие в сфере отношений между обществом и властью (во внутриполитическом аспекте) и между разными государствами и их объединениями (во внешнеполитическом аспекте).
Подобное соотношение принципов истории и политологии должно стать залогом получения и трансляции истинного знания о политическом и историческом процессе, но уже не в отрыве их друг от друга, а в их внутреннем сущностно обусловленном единстве и взаимной верификации. Вери-фицируемость исторических знаний посредством подстановки политологического подхода, а политологических знаний — посредством исторической ретроспективы должно стать условием междисциплинарного синтеза и интеграции политологии и истории на уровне их методологических оснований.
ЛИТЕРАТУРА
1. Найпол В. С. Наша универсальная цивилизация. Выступление в Нью-йоркском манхеттэнском институте / пер. с англ. В. Голышева // Иностранная литература. 2007. № 12. С. 110-121.
2. Асмус В. Ф. Очерки истории диалектики в новой философии // Избранные философские труды. Т. II. М.: Изд-во Московского университета, 1971.
ОБ АВТОРЕ
Медведев Николай Петрович, ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет», доктор философских наук, профессор. npmedvedev@inbox.ru.
Medvedev Nikolay Petrovich, North-Caucasian Federal University, Doctor of Philosophical sciences, professor.
