CC BY
63Р.Г. Галлям, Р.Г. Насыров
Историческая география Закамья в эпоху Казанского ханства (к проблеме расселения в регионе в ХУ-ХУ! вв.)
Закамье - один из историко-географических регионов Среднего Поволжья, многовековое прошлое которого характеризуется исторически значимыми процессами и событиями. Эта территория также является колыбелью ислама в Среднем Поволжье. Умеренно-континентальный климат, ландшафт с преобладанием равнинной лесо-степной зоны в междуречье рек Шешма, Кама и Волга - в Западном Закамье -и с более выраженным рельефным разнообразием восточнее р. Шешмы, в Восточном Закамье (особенно на юго-востоке), наличие плодородных черноземов, лесных массивов с преимущественно лиственными породами деревьев, крупных рек с большими и малыми притоками, прежде всего таких крупнейших водных магистралей Восточной Европы как Волга и Кама, с обширными, богатыми на разнотравье пойменными лугами, издавна создавали благоприятные условия для занятий как охотой и рыболовством, так и земледелием и скотоводством, промыслово-
производительной деятельностью и торговлей. Эпоха Волжской Булгарии - наиболее заселенный период в истории края. С конца IX в. до моногольских завоеваний Западное Закамье выполняло функцию культурно-политического и экономического центра всего Среднего Поволжья. Здесь образовались и развивались «Великий город» средневековья Биляр и другие крупные города: Сувар, Булгар, Джукетау и др. Городские поселения были и в Восточном Закамье. К домонгольскому периоду относятся около 700 выявленных сельских поселений в Закамье.
Нашествие войск хана Батыя в 1236 г. изменило структуру расселения края. С этого времени количество закамских поселений начинает сокращаться, и эта тенденция сохранилась вплоть до начала XVII в. Тем не менее, с вхождением булгарских земель в состав Золотой Орды регион сохраняет свою политическую и культурно-экономическую значимость. В период Золотой Орды в одном лишь Западном Закамье существовало не менее 120 поселений. Около 30 из них функционировали и в домонгольский период, а остальные являлись заново отстроенными. Еще более 100
населенных мест классифицируются археологами как общебулгарские, они могли существовать до и после нашествия монголов (Фахрутдинов, 1975, с.89-152). В этот период возвышаются города Булгар и Джукетау, ставшие центрами автономных княжеств-эмиратов.
События конца Х1У-ХУ веков, связанные с ослаблением политической мощи и распадом Золотой Орды, вновь сильно изменили географию расселения всего поволжского региона. Интенсивные миграционные процессы происходили и в Закамье. Конец XIV - середина XV века явились тем переломным периодом, когда произошло очередное резкое сокращение городских и сельских послений в Закамье. Нашествие войск Тамерлана в 1391 г., участившиеся набеги ушкуйников, разорение в 1431 г. города Булгар и его округи Федором Пестрым, катаклизмы социально-политического, хозяйственно-экономического характера способствовали перемещению основной массы населения в более благополучные регионы - в Предкамье и Предволжье (Нагорную сторону), возвышению нового культурно-политического центра - Казани. Таким образом, территории, ранее являвшиеся периферией Волжской Булгарии, стали центральными областями Казанского ханства.
Период Казанского ханства в истории Закамья является наименее изученным. Еще до недавнего времени прошлое края эпохи ханства оставалось неким «белым пятном» в позднесредневековом прошлом Волго-Камья. Ряд исследований последних лет несколько проясняют картину XV—XVI вв. в регионе (Исхаков, 1998, с. 16-31, 140-174; Трепалов, 2002, 752 е.; Галлямов, 2002, с.280-316; Исхаков, Измайлов, 2005, с.20-33; Насыров, 2007, с.26-42 и др.). Однако, вопрос все еще далек от исчерпывающего решения. До настоящего времени остаются неразрешенными проблемы вхождения закамских земель в состав Казанского ханства и пределов его территориальной юрисдикции, роли и места региона в социально-политической системе данного позднесредневекового государства,
этнической составляющей и поселенческой структуры края в этот период.
Главная причина кроется в малочисленности письменных свидетельств той эпохи. Положение усложняется малоизученностью археологии края периода ханства, нехваткой целевых историко-археологических изысканий в этой области.
Ранее преобладала и была как бы хрестоматийной точка зрения, согласно которой с XV в. вплоть до строительства в 1652-1656 годах Закамской засечной линии, Закамье представляло собой некое «дикое поле», где «летовали» кочевые племена, прежде всего, ногайцы. Это положение с легкой руки Г.И.Перетятковича глубоко утвердилось в XIX в. (Перетякович, 1882, с. 114). Основная цель, которую преследовал исследователь - показать прогрессивное значение российской экспансионистской политики в крае. Его подход к проблеме и оценка русской колонизации новозавоеванных земель базируется в основном на писцовом материале второй половины XVI - начала XVIII вв., в котором имеются сведения лишь относительно небольшой, в основном западной окраины земель региона и Засечной черты 1652-1656 годов с острожками. Вопрос заселенности региона в эпоху Казанского ханства мало интересовал Г.И.Перетятковича. Таким образом, за неимением в своем распоряжении других источников, он свел проблему к гипотетическим рассуждениям о «дикости» края в этот период. Впоследствие этот тезис укоренился и в советской исторической науке.
Вместе с тем, были и исследователи, которые вопреки официальной точки зрения придерживались мнения о том, что не смотря на перемещение основной части населения За-камья в центральные области Казанского ханства, в Заказанье и Предволжье, опе-ределенное количество оседлого населения в регионе проживало и в ХУ-ХУ1 веках. Такого мнения придерживались исследователь XIX в. С.Е.Мельников, а также целый ряд ученых последующих периодов М.Г.Худяков, С.Ва-хиди, Е.И.Чернышев, Р.Г.Фахрутдинов и др. (Мельников, 1885, с. 1; Худяков, 1990, с. 17-18; Чернышев, 1971, с.272-292; Фахрутдинов, 1975, с.75-78 и т.д.).
В условиях развития современной исторической науки данный тезис нашел развитие в ряде источниковедческих статей археологов по результатам новых раскопок в Закамье, новейших исследованиях Д.М.Исхакова, И.Л.Измайлова, Р.Г.Насырова и других авторов (Ис-
хаков, 1998, с. 16-31, 140-174; Исхаков, Измайлов, 2002, с.20-33; Насыров, 2007, с.26-42 и т.д.). Эти разработки опираются на более широкую источниковедческую базу от данных археологии до материалов исторической этнографии и лексикологии. Однако в них вопросы исторической географии Закамья эпохи ханства, расселения в крае в этот период затронуты лишь частично, в контексте разработки других актуальных вопросов позднесредне-вековой истории Среднего Поволжья и татарского народа. В этой связи выявляется потребность в более целенаправленной разработке проблемы. Её изучение предполагает рассмотрение ряда взаимообслусловленных вопросов: 1) проблемы вхождения Закамья в состав Казанского ханства и территориальных пределов его юрисдикции в регионе; 2) этнической составляющей края эпохи ханства с определением типов ее хозяйствования; 3) места и роли закамских земель в социально-политической системе Казанского ханства и Ногайской Орды; 4) выявление и локализация поселенческой сети Закамья в ХУ-ХУ1 века с определением основных факторов расселения.
Как выше отмечалось, история Казанского ханства характеризуется малым количеством письменных источников, узостью их круга. В этих условиях подавляющая часть трудов по данной тематике базируется на сведениях русских летописей. Во многих случаях их достоверность вызывает у исследователей обоснованную критику. Тем не менее, в них можно почерпнуть информацию о политических событиях в столице ханства и ее округе, сведения, касающиеся взаимоотношений Казанского ханства с Московским государством и т.д. Закамский же край оставался вне поля зрения русских летописцев. В этом кроется одна из основных причин малочисленности летописных сведений о Закамье периода ханства. В этой ситуации значительно возрастает значение археологических источников.
Что касается археологии Казанского ханства, то положение в этой области с начала 70-х годов XX в., когда ученый-археолог Р.Г.Фахрутдинов в одной из своих статей программного характера заявил о том, что «археология Казанского ханства является одной из слабо изученных во всей средне-волжской историографии», изменилось не существенно (Фахрутдинов, 1973, с. 114). Несмотря на то обстоятельство, что в последние несколько десятков лет Закамье было охвачено археологическими исследованиями,
результаты их не следует считать окончательными. Так, из 1262 археологических памятников Западного Закамья только 85 были выявлены в пределах ныне существующих поселений (Фахрутдинов, 1975, с.87-154). Между тем «археологическая карта Казанского ханства в отличие от археологических карт более древних государственных или иных объединений имеет своеобразие. Дело в том, что остатки открытых поселений, деревень, т.е. селища являются нижними слоями тех современных татарских сел, существование которых с периода Казанского ханства известно по писцовым книгам середины XVI -начала XVIII в.» (Фахрутдинов, 1973, с. 116). Таким образом, во многих случаях без проведения археологических исследований на заселенных территориях невозможно выявить возраст поселений, так как иные из них могли существовать непрерывно в течение многих веков, не меняя своего месторасположения. Это, прежде всего, касается селений, не датируемых по письменным источникам. К тому же различные районы Закамья исследованы археологами крайне неравномерно. Так, часть Закамья восточнее р. Шешмы (Восточное Закамье) гораздо менее изучено по сравнению с Западным Закамьем. По подсчетам Г.И.Дроздовой, к концу XX в. на территории Республики Татарстан археологами было выявлено и обследовано более 4360 археологических памятников «разной культурной принадлежности и разных периодов, начиная с палеолита и кончая памятниками средневековья» (Дроздова, 1999, с.69-70). Один из основных ее выводов сводится к тому, «что памятникам позднего средневековья отводилось очень незначительное место, хотя в последнее время период XVI-XVIII вв. стал вызывать особый интерес в плане исторических реконструкций и активно изучаться археологами соседних регионов. Территория нашей республики очень слабо исследована в плане позднесредневековых памятников» (Дроздова, 1999, с.69-70).
Таким образом, потенциальные возможности археологии в деле исследования истории, материальной культуры Казанского ханства, выявления сети его поселений остаются пока не до конца востребованными. Формула о том, что «важнейшей задачей исследования Казанского ханства является анализ его социально-экономической структуры на основе углубленного изучения материальной культуры города и деревни» (Фахрутдинов, 1973,
с. 117), сформулированная историком-археологом Р.Г.Фахрутдиновым еще в начале 70-х годов XX в., остается и поныне актуальной.
В итоге неполные данные археологии (в т.ч. исторической эпиграфики), сохранившиеся тексты двух ярлыков казанских ханов Сахиб-Гирея и Ибрагима, нескольких тарханных грамот, актов частного характера, отрывочные сведения, содержащиеся в Посольских делах Русского государства XVI в. (прежде всего, в так называемых «Ногайских делах»), редкие сообщения русских летописей и свидетельств современников, небольшое количество исто-рико-картографического материала, а также татарские источники легендарного характера (предания и легенды об образовании населенных пунктов, исторических событиях периода, татарские шеджере, ряд историко-литературных произведений) являются тем базисом, на который исследователи опираются при разработке проблем истории Закамья эпохи Казанского ханства. Как видно, источниковая база темы не отличается богатством и разнообразием. В этой ситуации черезвычайно важны усилия по расширению круга документальной основы проблематики, оснащению его новыми источниковыми свидетельствами эпохи. Каковы же ближайшие перспективы в этом направлении?
Прежде всего, в условиях острой недостаточности документальных источников оправдано применение такого общепринятого метода исторической науки, как метод исторической ретроспективы (историко-ретроспек-тивный метод). Этим методом в числе первых воспользовался исследователь 60-70-х годов XX века Е.И.Чернышев при установлении перечня селений Казанского ханства по писцовым книгам второй половины XVI -начала XVII веков (Чернышев, 1971, с.272-292). Ныне этот метод достаточно широко применяется современными исследователями при разработке различных проблем истории Казанского ханства и других позднесредневековых татарских государств.
Актовые, делопроизводственные источники более позднего, «русского» периода могут содержать в себе ретроспективную информацию об эпохе Казанского ханства. Например, в числе таковых так называемые «Спорные дела» Генерального межевания конца XVIII -середины XIX веков, сосредоточенные в основанном в фондах Российского государственного архива древних актов (г. Москва). В силу своего характера судебных тяжеб
по земельным дачам, они могут заключать в себе актовые документы по землевладениям более раннего периода (в т.ч. и эпохи ханства). Именно в «Спорных делах» фондов Генерального межевания в свое время был обнаружен текст ярлыка казанского хана Ибрагима.
При квалифицированном применении метода исторической реторспективы важную информацию по исторической географии За-камья эпохи ханства дают и сведения писцовых, переписных книг XVII - начала XVIII веков. Эти книги составлялись в фискальных целях. Писцы, составлявшие эти книги, начали ездить в Закамье, начиная с середины XVII в. Тогда, в связи с развитием колонизационных процессов, регион стал объектом пристального внимания правительства. К сожалению, большая часть писцовых, переписных книг утрачена. Однако в «Спорных делах» Генерального межевания конца XVIII в. имеются частые ссылки на них. Так, установлено, что в середине XVII в. писец С.Волынский описывал и внутренние районы Закамья. Сохранились лишь книги с описанием селений, прилегающих к р. Каме. Также утеряны тексты разводных и поместных книг Д.Плещеева и Г.Шаховского конца 70-х годов XVII в., а также другие писцовые книги. Тем не менее, имеющийся в наличии писцовый материал служит хорошим подспорьем при изучении проблем исторической географии Закамья эпохи ханства, вопросов расселения в регионе в этот период. Если точкой отсчета массовой колонизации Закамья, на основе метода исторической ретроспективы, считать период возведения Засечной черты середины XVII в., то селения, зафиксированные в источниках до этого времени, могли существовать и ранее (в т.ч. в период ханства). Данной методикой воспользовался Е.И.Чернышев при выявлении большинства селений Казанского ханства.
Недостаточность источниковой базы вынуждает также прибегнуть к материалам исторической лингвистики. Особый интерес вызывает то обстоятельство, что многие русские селения в регионе имеют татарские названия. Этому явлению обратили внимание многие исследователи истории Среднего Поволжья. Их выводы сводились к тому, что они были образованы на месте прежних татарских поселений (Износков, 1895, с. 1 и т.д.).
Таким образом, имеющийся в наличии источниковый и историографический материал позволяет в определенной мере рассмотреть
круг затронутых проблем исторической географии Закамья эпохи Казанского ханства, вопросы расселения в регионе в этот период.
Прежде чем приступить к выявлению населенных мест Закамья, существовавших до середины XVI в., следует определить: какому государству был подвластен регион? Ряд источников XVI в. свидетельствует о вхождении закамских земель в состав Казанского ханства. Так, «Казанский летописец» представляет всю Закамскую сторону - от Волги до устья Белой как часть территории ханства: «То бо бе преже земля Болгарец малых за Камою промеж великия реки Волги и Белыя Воложки, до Великия орды Нагайския» (Казанская история, 1954, с.48). Одним из косвенных подтверждений этому может послужить и тот факт, что в начале XVII в. за казанским «новокрещеным» князем Яковом Асановым (Асан Мурзиным) «по выписи с Казанские дачи» 1596/1597 г. числились бортные угодья, «что было за отцом его», «да бобровыя гоны и рыбные ловли за рекою за Камою, по реке по Волге, и на Нагайской стороне по Самарской дороге, ниже Тетюж по Мамне (Майне - Р.Г.) реке Алтыбаевский луг, по речке по Уреню по вершине ... и по Волгу реку, а по Волге по реке на низ. От Майнского устья нижняя межа по Краиной (Красной - Р.Г.) Яр, повыше Синбирского городища. А верхняя межа по Мамне (Майне - Р.Г.) реке, по нижнюю сторону» (Писцовая книга, 1978, с.67). Учитывая, неподконтрольность Закамской стороны тогда Русскому государству можно заключить, что эти угодья принадлежали Асан Мурзиным еще со времен Казанского ханства.
Подвластность закамских земель казанским ханам подтверждают и татарские исторические источники. Интересные сведения о даровании в 1526 г. ханом Сафа-Гиреем тарханного ярлыка городу Булгар, содержит родословная, обнаруженная в начале XX в. в дер. Надир Бугульминского уезда (Фэхреддин, 2005, 6.46)1. Как известно, тарханное право давало его обладателям особые привилегии: освобождение от уплаты налогов и судебно-адми-нистративный иммунитет (Фахрутдинов, 1995, с. 192). Безусловно, факт жалования Булгару тарханной грамоты является доказательством его заселенности и нахождения под властью казанских царей.
1 Также следует обратить внимание на то обстоятельство, что хан Гирей является популярным персонажем исторических преданий закамских татар (Татар халык ижаты, 1987, 6.28).
В татарском историческом повествовании середины XVI в. «Зафэрнамэи вилаяте Казан», описывающем поражение московского войска под Казанью в феврале 1550 г., среди прочих казанских военачальников, упоминается правитель «Булгарской области» Бибарс Растов (Хаж;итархани, 2005, 6.18). Данное сообщение позволяет раскрыть некоторые аспекты состояния Закамского региона на последнем этапе периода ханства. Во-первых, существование отдельной области со своим правителем свидетельствует о проживании на данной территории определенного количества населения. Во-вторых, факт правления в крае представителя высшей феодальной элиты государства, являющегося, к тому же, одним из приближенных хана Сафа-Гирея, доказывает вхождение Булгарской области, т.е. Закамской территории, в состав Казанского ханства. В-третьих, вероятность происхождения Бибарса Растова из ногайского рода Мангыт означает, что Болгарская область контролировалась ногайцами, находящимися в союзнических отношениях с ханством (Хажитархапи. 2005, б. 18)".
Важным источником, подтверждающим вхождение Закамья в состав Казанского ханства, является карта путешественника А.Джен-кинсона, датируемая 1562 г. На ней в качестве южной границы Казанской земли показана р. Самара, за которой начинаются ногайские кочевья, а Закамье отнесено к внутренним территориям (Рыбаков, 1974, с.24, 25, 38).
Между тем, в описании своего путешествия А.Дженкинсон указывает Каму в качестве северного предела «страны Мангат или Ногаев». Кроме того, еще целый ряд источников свидетельствует о вхождении прикамских земель в зону ногайских кочевий (Английские путешественники, 1938, с. 169). Исследования Д.М.Исхакова и В.В.ТреПавлова позволили раскрыть причину противоречивости источников относительно северной границы Ногайской Орды. По их мнению, право летовать на южных окраинах ханства было даровано мангытским князьям в благодарность за военную поддержку и в знак соблюдения союзнических отношений. Косвенным под-
2 В источниках Бибарс Растов упоминается как «Тюменской князь». Однако исследователи Д.М.Ис-хаков и М.И.Ахметзянов приводят доводы в подтверждение гипотезы о происхождении рода Рас-товых от ногайского племени Мангыт (см.: Кул Шариф и его время. - Казань, 2005. - С.22, 46; Ис-хаков Д.М. От средневековых татар к татарам нового времени. - Казань, 1998.-С.20).
тверждением тому являются карты ХУ1-ХУ11 вв., в которых территория к югу от Камы обозначена названием «Булгария» (см.: Материлы, вып. 1, № 24, 28, 29; вып.2, №44).
Период двойной казанско-ногайской подчиненности края, по-видимому, начался не позднее 1535 г., когда хан Сафа-Гирей при помощи мангытских мурз возвратил себе казанский трон. В том же году документы впервые упоминают о ногайских кочевьях в предместьях Казани.
Другим важным источником, определяющим статус закамских земель в XVI в., является грамота Ивана IV (1576 г.), посланная одному из ногайских мурз. В документе в числе татарских «юртов», находящихся под владением московского царя, упоминается «Болгарский царев юрт». Очевидно, этим термином обозначена часть территории Казанского ханства, которая идентифицируется с Закамской стороной (Трепавлов, 2002, с.468, 469). Выражение «царев юрт» свидетельствует о высоком статусе Булгарской земли, сопоставимый с другими «царевами юртами». С другой стороны, отсутствие в формулировке ее привязки к какому-либо одному из правящих родов или кланов указывает на то, что данная территория не была закреплена за какой-либо конкретной династией (Трепавлов, 1998, с. 146). В этой связи следует отметить, что «царевы юрты» не могли находиться в составе Ногайской Орды, так как ее правители - князья из рода Идегея - не обладали правом легитимно властвовать в «царевых юртах». Следовательно, «Болгарский царев юрт» по политико-правовым нормам эпохи мог быть подвластен лишь представителям джучидов, царствующим в Казанском ханстве.
Из вышеизложенного следует, что Закамье в период существования Казанского ханства являлось составной частью этого государства. Примерно с 30-х гг. XVI в., вследствие особых договорных отношений между казанскими и ногайскими правителями, Закамские земли стали контролироваться ногайцами мангыт-ского рода. Этому способствовали географическая близость края к степной зоне и его периферийное положение относительно центра государства.
За неимением достоверных источников остается открытым вопрос о месте Закамья в «даружном» политико-административном устройстве Казанского ханства. В свое время Д.М.Исхаковым была выдвинута гипотеза о возможности вхождения региона в этот период
в состав Ногайской даруги государства (Исха-ков, 1998, с. 140-164). Однако, даружно-административная система управления Казанского уезда второй половины ХУ1-ХУШ веков, учитывающая традиции ханского периода, включает в нее лишь земли края к западу от р. Шешмы. Восточное же Закамье, вплоть до левобережного бассейна р. Ик и низовий р. Белой (Агидель), причисляется к Зюрейской даруге (Галлямов, 2002, с.280-318). С учетом нахождения Закамья в ханскую эпоху в орбите общих интересов Казанского ханства и кочевых ногайских орд, приемлем также к рассмотрению вопрос о некоем особом, «пограничном» статусе региона в этот период.
Что касается пределов юрисдикции Казанского ханства в крае, современные ученые почти единодушны во мнении, что на юге они достигали Самарской Луки, на востоке -бассейнов р. Ик и нижнего течения р. Белой (Агидели), включая и области обитания западно-башкирских кочевых племен. Границы ханства на некоторых участках охранялись пограничной стражей («туткаулами»).
Существует также точка зрения, по которой «Закамье лишь частично принадлежало Казани, так как имевшиеся там степи служили местом кочевий ногайцев» (Бахтин, 2008, с. 184). Данный аргумент несколько гипотетичен, посколько сам по себе факт кочевания ногайцев в крае не является препятствием для включения этих земель в состав ханства, свидетельствуя лишь о неких союзнических, дружественных отношениях между Казанью и Ногайской степью. Исходя из совокупности источниковых сведений и принципа преемственности, можно констатировать, что в целом пределы Казанского ханства в регионе, по-видимому, совпадали с областью расселения здесь волжских булгар в 1Х-Х111 вв.
Историк XIX в. С.Е.Мельников, опираясь на известные ему археографические документы, свидетельствует о том, что в XVI в. территория более позднего Чистопольского уезда «занята была разными народами и ордами, из которых первые, как-то оставшиеся жители Болгарского царства, потом ногаи и чудь по прибрежью Камы и другим местам вели жизнь оседлую, а другие, как-то каракалпаки, калмыки и башкирцы беспрестанно перекочевывали» (Мельников, 1885, с.1). В этой связи причины перехода кочевых ногайцев на оседлый образ жизни могли быть различными (Насыров, 2007, с.121-123). Так, в самом Биляре (Балымере) в первой половине
XVI в. правил мусульманский святой Маглюм Ходжа (Мэгьлум Хуж;а) (см.: Насыров, 2003, 6.123). Татарское историческое повествование сообщает, что он происходил из города Ургенч (Меслими, 1999, 6.63, 64). Согласно преданию о возникновении относящейся к Билярской округе дер. Кондрата, ее основателем был мурза Туркан, переселившийся из Туркестана, примерно, во второй половине XVI в. (Износков, 1882, с.1). Принадлежность большинства татарских мурз к роду Идегея, а также нахождение Ургенча и Туркестана в зоне влияния и интересов Ногайской Орды говорит о том, что названные личности имели к ногайцам непосредственное отношение.
Особым вопросом выступает заселение закамских земель кочевыми народами. С.Е.Мельников, упоминая в качестве кочевых обитателей края XVI в. каракалпаков, калмыков и башкир, допускает хронологическую неточность. Появление этих народов на территории Закамья относится к более позднему периоду - второй трети XVII -началу XVIII вв.
Из всех кочевых народов только ногайцев можно отнести к постоянным обитателям Закамья, что подтверждается многочисленными источниками. По свидетельству А.Джен-кинсона, Закамье в 50-е гг. XVI в. представляло собой северную окраину «страны Мангат или ногаев». И в конце века территория края называлась «Ногайской стороной» (Писцовая книга, 1978, с.67). Материалы топонимии также подтверждают ногайское присутствие. К примеру, напротив Жукотинского городища на Каме находился «Ногайский остров», а на р. Большая Сульча - «Ногайский брод» (Мельников, 1859, с. 180).
Одно из преданий гласит о том, что недалеко от соседней с Билярском дер. Арбузов Баран находилось поселение какого-то народа - «нехристья». По другой версии, там жили «башкирцы», которые впоследствии были вытеснены русскими переселенцами (Аристов, 1879, с. 100). Вполне возможно, что русские люди, не видя в данном случае различия между «нехристями», спутали башкир с ногайцами.
В целом же Западное Закамье никогда не входило в зону кочевий башкир и калмыков. Случаи их пребывания на территории края были всего лишь эпизодическими и имели исключительно военный характер. Зоной кочевий для башкир являлась лишь юго-восточная окраина Восточного Закамья.
Более запутанной является ситуация с каракалпаками. Согласно их собственным преданиям, первоначальной родиной каракалпаков считается правобережье Волги между Казанским и Астраханским ханствами. В них также сообщается, что происхождение свое они ведут от ногайцев. По одной версии, причиной выселения каракалпаков к Аральскому морю, послужило разорение Тимуром принадлежащего им города Булгар. По другой же версии, переселение произошло после взятия Казани, которая, между прочим, также принадлежала их предкам (Иванов, 1935, с.24). Эти предания свидетельствуют о том, что объединение таких тюркских народов и племен, как булгары, ногайцы и каракалпаки в одно государство - Золотую Орду - способствовало их интеграции не только в политическом, но и в этногенетическом плане. Поэтому выдвижение в 1706 г. башкирами в качестве предводителя повстанцев каракалпакского султана Мурата выглядело вполне закономерным, так как его происхождение могло удовлетворить представителей всех народов, участвовавших в восстании.
Следует отметить, что в XVI XVII вв. название «ногаи», в первую очередь, имело не этническое, а политическое значение. Ногайские улусы состояли из многочисленных племен, имеющих разное происхождение. Некоторые из них - как мангыты, кипчаки, уйшуны - входили и в родовую структуру каракалпаков (Иванов, 1935, с.26). На этой основе можно допустить, что некоторые представители каракалпаков могли обитать в Закамье, находясь в составе кочевых ногайцев. Набег 1714 г. был первый и последний случай военного вторжения каракалпаков в закамские земли, когда они действовали автономно, без участия представителей других народов.
В целом же татары волжско-булгарского, ногайско-кипчакского происхождения послужили этнической основой расселения в крае. Что касается «чуди», упомянутой С.Е.Мельниковым в числе обитателей региона периода ханства, то под ней, скорее всего, скрываются представители тюркизированных угров, либо предки современной мордвы.
Исходя из принципа преемственности, при выявлении оседло-земледельческих поселений периода Казанского ханства, прежде всего, следует обратить внимание на те зоны Закамья, которые были наиболее заселенными в предыдущие периоды. Это окрестности прежних булгарских городов, а также лево-
бережье Камы, непосредственно прилегающее к основной территории ханства. Общеизвестно, что в процессе распада Золотой Орды булгарские города постепенно утратили былую политическую и экономическую значимость. Несмотря на это обстоятельство, в течение ряда веков они существовали как поселения, поскольку почитались коренным населением края в качестве священных мест. Среди них, в первую очередь, следует выделить главный город Среднего Поволжья золо-тоордынского периода - Булгар. Принято считать, что город прекратил свое существование в 1431 г. в результате разорения его войском воеводы Федора Пестрого (Руденко, 2003, с.29). Однако целый ряд источников свидетельствует о функционировании населенного пункта под названием Булгар как в период Казанского ханства, так и в последующем столетии.
Существование Булгара в качестве городского поселения подтверждают все картографические материалы, составленные в конце XVI - первой трети XVII вв. Наиболее ранняя из них - «Карта России» - является частью всемирного атласа, изданного в 1591 г. известным немецким картографом Г.Меркатором. На этой карте местонахождение Булгар неверно отнесено к устью р. Иргиз - левого притока Волги. Эту ошибку повторяет и карта С.Не-гельбауде, составленная в 1612 г. (Материалы, вып.1, №24, 28).
Более точной является карта, составленная при царствовании Б.Годунова в начале XVII в. На ней Булгар отмечен особым условным знаком, как и все существовавшие в тот период города России. Локализация города на местности к юго-востоку от устья р. Белая Волга (Кама), окруженной лесным массивом, более всего соответствует действительности (РГВИА, ф.349, оп.45, д. 142, л.1). Копией этой карты является карта Г.Герритца, составленная в 1614 г. и посвященная царю Михаилу Федоровичу. В 1633 г. вышла в свет карта И.Масси, в которой под названием Булгар в виде примечания «: 5 е р и 11. и г ас е 1 е Ь е гг и п а >> указано функциональное значение города (у этой карты известны два варианта, см.: Материалы, вып.1, №29, 31). В переводе с латинского означает «погребения, часто посещаемые одновременно огромным количеством народа».
Существование Булгар в качестве религиозно-культурного центра подтверждает и тот факт, что в его окрестности проживал известный татарский поэт XVII в. Мауля Колый. Как
город Булгары упоминаются и в описаниях путешественника А.Олеария (1636 г.) (Олеа-рий, 1986, с.436). Археологические исследования выявили наличие в Булгарском городище культурного слоя, относящегося к периоду Казанского ханства (Археологическая карта, 1986, с.21; Фахрутдинов, 1975, с.76).
В народных преданиях основание ряда татарских деревень Спасского уезда приписывается выходцам из Булгар. Таковыми являются селения Старый Баран (Иске Рязяб), Тяжбердино (Ташбилге), Нижнее Биктими-рово, Старый Баллыкуль, Ямбухтино, Каюки, Старый Салман, Старый Юрткуль, Татарская Тахтала и др. (Хранилище ИЯЛИ, ф.53, оп.1, д.58, лл.6, 50, 100). Однако вышеприведенные данные относительно периода функционирования Булгар как поселения показывают, что диапазон вероятного времени основания этих населенных пунктов довольно широк - от конца XIV до середины XVII вв.
Наиболее вероятно существование в период Казанского ханства поселений Старый Баллыкуль и Тяжбердино (Ташбилге, ныне село Алексеевского р-на РТ). Жители этих деревень, а также Татарской Тахталы свидетельствовали, что их селения основаны выходцами из Булгар, к которым впоследствии переселились татары из Тетюшского уезда. В частности, старожил дер. Старый Баллыкуль, опрошенный источниковедом С.Вахиди, сообщил о двух периодах истории своего селения: до завоевания Казанского ханства, «когда они жили по законам шариата», и «период угнетения», наступивший после взятия Казани. Жители дер. Ташбилге считали, что Казань была завоевана русскими, пришедшими со стороны Вятки (Хранилище ИЯЛИ, ф.53, оп. 1, д.58, лл.6, 27, 50, 100). Видимо, их предки были осведомлены о движении московских войск по Вятке и Каме, и не имели сведений о наступлении основного войска Ивана Грозного по Горной стороне.
Дер. Ташбилге известна тем, что здесь в 1551-1584 гг. было написано популярное среди татар повествование Хисамутдина Муслими «Тэварихе Болгария»3.
J Меслими X. Тэварихе Болгария. - Казан: Иман, 1999. - Б.7, 48. Исследователи относят данное сочинение к концу XVIII — началу XIX вв. С целью выявления личности автора нами были изучены материалы III и VII ревизий 1762 и 1816 годов. Однако среди жителей дер. Тяжбердино людей с именами Хисамутдин, Шарафутдин и Муслим не оказалось. Возможно, писатель конца XVIII в. в
В 20 километрах к востоку от Булгар находится русское селение с татарским названием Шербеть (Ширбэтле, ныне село Спасского р-на РТ). Татарское население считало эту деревню очень старой, «существовавшей еще в ханское время» (Татар халык иж;аты, 1987, 6.155). Согласно преданию, через нее проходила дорога, соединяющая города Биляр и Булгар (Тарзиманов, 1928, с. 177).
Помимо вышеупомянутых поселений к Булгарской округе следует отнести Танкеевское селище 11, расположенное в 20 километрах к югу от города. Данный населенный пункт, возникший еще в золотоордынский период, существовал и в эпоху Казанского ханства (Фахрутдинов, 1975, с. 123).
Не пустовали в рассматриваемый период и окрестности прежней столицы Булгарского государства - Биляра. Татарская челобитная 1677 г. свидетельствует о существовании в данной местности в первой половине XVI в. города под названием Балымер. В этом городе «царствовал» легендарный мусульманский святой Балым-Гозя (Мэгьлум Хужа). который умер во время правления хана Сафа-Гирея (Мельников, 1859, с. 180).
На карте пригорода Билярска 1854 г. на горе Балынгуз указано сооружение, названное «Могила князя Балымери» (НА РТ, ф.324, оп.735, д.58, л.1). На этой местности Биляр-ской археологической экспедицией были обнаружены «комплекс мавзолеев» и обширное мусульманское кладбище (Археологические памятники, 1990, с.78).
На прилегающей к Билярской «Святой горе» территории в ходе археологических исследований выявлены три селища, датируемые X1V-XV1 вв. - Арбузов-Баранское 111, Балынгузское 111 и Балынгузское VI (Археологические, 1990, с.79, 81).
В 10 километрах к северо-востоку от Билярска находится дер. Нижняя Татарская Майна (ныне Аксубаевского р-на РТ)4. Судя по сказкам местных жителей, разрушенная в 1742 г. мечеть деревни существовала еще «до взятия
целях популяризации своего произведения использовал имя реального Хисамутдина Муслими, являвшегося автором первоначального, утерянного варианта повествования.
4 До середины XVIII в. находилась в двух километрах к юго-западу от нынешнего месторасположения. В переписной книге 1716 г. значится под названием «Верх Малого Черемшану, Студеный Ключ тоже».
царства Казанского» (Ислаев, Галлямов, 2005, с.312).
О заселенности Билярской округи свидетельствуют выписки из грамоты 1561 г. о жаловании служилого татарина Сюндкжова (имя неразборчиво) поместьем по р. Мураса. Его владения состояли на землях села Кулбаево Мураса и дер. Старое Альметьево. Тот факт, что Сюндкжов получил не «дикие поля», а «пашенные земли и мельничное угодье» доказывает, что и до его водворения местность была освоенной и обитаемой (РГАДА, ф. 1312, оп.2, д.636, лл. 17, 18, 22).
Существование оседлых поселений во внутренней части Западного Закамья обусловлено еще и тем, что через территорию края проходили дороги, связывающие Казань со странами Востока. Учитывая тесные связи Казанского ханства с его ближайшим восточным соседом - Ногайской Ордой, можно сделать вывод, что движение по этим дорогам было интенсивным. Эффективное функционирование таких важных путей сообщения невозможно без нахождения вдоль них поселений, специализирующихся на содержании постоялых дворов, ямских станций и т.п.
Одним из важных путей сообщения, соединяющим Предкамье через камский перевоз в окрестностях Жукотинского городища с Ногайской степью, являлась «Старая вотчинная дорога» (Перетяткович, 1882, с. 167). Она проходила через старинные селения Биляр, Багана и поселения на месте современной дер. Альметьево. Примечательно упоминание дер. Альметьево в документах XVII в. под названиями Вожи и Табор (РГАДА, ф. 1312, оп.2, д.635, л. 341; д.636, л. 14). Аналогичное название имеет и другая служилая деревня, расположенная в верховьях р. Актай (РГАДА, ф. 1312, оп.2, д.288, л. 15 об.; Мельников, 1859, с.97). Это селение находилось на другой большой дороге, идущей из Казани в сторону Самары (Буканова, 1997, с.256). В XVII в. служилые татары из этих деревень выполняли «вожевую службу», т.е. занимались транспортным извозом (РГАДА, ф. 1312, оп.2, д.288, л. 15 об.; д.636, л. 14). Возможно, этим видом деятельности занимались и их предки. Второе название селения - «Табор» - означает стоянку, место загона скота или просто огороженную местность. Известно, что главной статьей экспорта Ногайской Орды были лошади, поставляемые и на рынки Казанского ханства (Худяков, 1990, с.222). Закрепление за деревнями названия «Табор», видимо, произошло
вследствие того, что при них находились специальные загоны для содержания сопровождавшихся по дороге табунов во время ночных стоянок.
Источники сообщают о прохождении по территории Закамья и других важных путей сообщения, в частности «Большой Ногайской дороги», выходившей на камский перевоз «против Кашана» (РГАДА, ф. 1312, оп.2, д. 1792, л. 13; Писцовая книга, 2001, с. 159). По свидетельству М.Г.Худякова, Ногайская дорога из Казани в Сарайчик и далее в Туркестан являлась важнейшим сухопутным торговым путем ханства. Параллельно Каме пролегала «Большая Шешминская дорога, что едет из Рыбной Слободы» (РГАДА, ф. 1312, оп.2, д.518, л.28). Еще одна «вотчинная дорога», являвшаяся, вероятно, ответвлением «Старой вотчинной дороги», значится в верховьях р. Малый Черемшан (РГАДА, ф. 1312, оп.2, д.657, л. 109 об.).
Исследователи, изучающие историческую географию Казанского ханства, придерживаются единого мнения о том, что так называемые «пустоши» XVI - начала XVII вв. являются бывшими жилыми поселениями, опустевшими в основном в ходе «Казанской войны» 1552-1557 годов (Перетяткович, 1882, с.245; Галлямов, 2001, с. 15; Аминова, 2002, с. 123). На территории лишь Западного Закамья нами выявлено 12 таких пустошей. Почти все они в течение XVII в. были заселены заново.
Рядом с дер. Старое Альметьево, на противоположном берегу р.Мураса, значится «пустошь на устье речки Кирея», которая состояла из селища и старого городища (РГАДА, ф. 1312, оп.2, д.636, л. 14). Другая пустошь находилась недалеко от места слияния рек Салман и Актай (Писцовая книга, 2001, с. 181). В начале XVIII в. между урочищем «Три Озера» и владениями Спасо-Преображенского монастыря упоминается пустошь «Бойнишкеевская» (Лодыженский, 1900, с.7). До возникновения дер. Азмер (Измери) на ее месте была «пустошь по Ахтаю против Мешского устья» (РГАДА, ф.1312, оп.2, д.288, лл.13, 145). В переписных книгах 1710-1716 годов значится деревня, «что была пустошь Кашаново» (РГАДА, ф.350, оп.1, ч.1, д. 157, л. 130). Название селения свидетельствует о его связи с булгарским городом Кашан, в предместьях которого оно находилось. Выше дер. Кашаново по р. Курнали, на местности, где впоследствии возникла дер. Курнали, также находилась пустошь (РГАДА, ф. 1312, оп.2,
д. 1792, л. 13). В 4 километрах к западу от нее значится еще одна «пустошь, что словет Городище» (РГАДА, ф.1312, оп.2, д.261, л.20). Две пустоши находились в низовьях рек Шентала и Вахта (РГАДА, д.531, лл.7, 29).
Примечательно, что все упомянутые пустоши, кроме первых трех, находились по окраинам прикамских пойменных лугов, между низовьями рек Актай и Шентала. Заселенность этой зоны в период ханства подтверждают и другие источники. К рассматриваемому периоду относятся выявленные археологами селища Нижнемарьянское 11, Березогривское, Алек-сеевское 1, Алексеевское IX и Мокро-Курна-линское VI. Два последних существовали длительное время - от периода домонгольской Волжской Булгарии до эпохи Казанского ханства включительно. Также периодами Золотой Орды и Казанского ханства датируется Сахаровское селище 1, обнаруженное в низовьях р. Шентала (Фахрутдинов, 1975, с.11, 142). Эти археологические памятники доказывают, что не только города Булгар и Биляр, но и отдельные сельские поселения непрерывно функционировали в течение ряда столетий, сохраняя тем самым историческую преемственность в расселении между эпохами средневековья и нового времени.
Следует отметить, что некоторые из селений XVI в. могли оказаться в зоне затопления Куйбышевского водохранилища. Одним из них является бывшее монастырское село Остоло-пово. Согласно преданию, «в деревне жил татарский богатырь Осталып, со славою защищавший свою Родину и свободу и убит русскими после взятия Казани» (Мельников, 1850, с.7; Износков, 1895, с.86). Еще в XVII веке в с. Мурзихе неподалеку от Остолопова, как свидетельствует исследователь XIX в. И.Н.Березин, «проживали мурзы, потомки древних казанских татар. Гг. Толстые к пожалованной им в конце того же века, земле купили у мурз все занимаемые ими угодьи и заселили крестьянами» (Березин, 1862, с.348).
Видимо, обитаемой территорией в XVI-XVII вв. являлась и округа бывшего булгар-ского города Джукетау. В середине XVII в. в его предместьях упоминается «Жукотинский острог» (Шпилевский, 1877, с.405). Известно, что первые русские остроги на территории Западного Закамья - Ахтачинский и Шешмин-ский - были построены в 40-е годы XVII в. (Перетякович, 1882, с. 127). О «Жукотинском остроге» в источниках ничего не сообщается. Сохранность к тому времени деревянных
фортификационных сооружений булгарского, золотоордынского периодов, оставшихся от прежнего города Джукетау, весьма сомнительна. Можно предположить, что данный острог был одним из прикамских форпостов Казанского ханства, возведенных для охраны перевозов через Каму.
Согласно преданию, на месте Чистополя также ранее существовал татарский город под другим названием. Когда он был захвачен русскими, все население было загнано в ледяную воду, с требованием креститься. Принявшие крещение татары были выпущены, они образовали кряшенские деревни в окрестностях Чистополя. Остальное население погибло, город был разрушен, и местность стала чистой, как поле.
По другому преданию, название «Чистое Поле» объясняется так: поселок на месте города был основан бежавшими от помещиков крестьянами, которых впоследствии разыскали и выслали. В результате, местность стала «чистым полем». Существует еще версия о том, что селение запустело вследствие разорения его башкирами (Недорезова, 1995, с. 105).
Однако документальные источники склоняют нас к первой версии. По переписи 1678 г., в дер. Чистое Поле числились всего 3 двора ясачных «новокрещен» (РГАДА, ф. 1312, оп.1, д. 1102, л.674). Русские же переселенцы прибыли сюда в 1679 г. (РГАДА, ф. 1312, оп.1, д.754, л.91 об.). Примечательно и то, что первые новокрещенские селения Закамья появляются в начале XVII в. в непосредственной близости от Чистополя - на месте вышеназванных «пустошей» по Бахте и Шентале (РГАДА, ф.1312, оп.2, д.531, лл.7, 29). По всей видимости, «новокрещены» этих селений и дер. Чистое Поле являлись потомками тех, кто выжил при опустошении города, поменяв свою веру.
В 25 километрах к югу от Чистополя находится дер. Татарская Багана. Татарские исторические повествования сообщают, что один из трех святых, погребенных на Билярской горе, был выходцем из этого аула. Это Шейх-Мухаммад, сын Байтиряка, который «обучившись в Багдаде, вернулся в Биляр и наставлял там людей» (Меслими, 1999, 6.63, 64/. Следовательно, дер. Багана существовала еще в то время, когда Биляр был мусуль-
5 Согласно преданию, на Билярской «Святой горе» находилось мусульманское учебное заведение (см.: Троицкий, 1889).
манским поселением. Предания из других источников также подтверждают древность этого поселения (Казаринов, 1885, с. 108). Заслуживает внимания и тот факт, что в начале XVIII в. вышеупомянутые селения Чистое Поле, Багана и Майна входили в одну сотню.
Из легендарных личностей, проживавших в Чистопольской округе ориентировочно в XVI -начале XVII вв., следует отметить мусульманского святого Хозыр-Ата. Его могила находится на лесной поляне в верховьях р. Уралки, где, согласно преданиям, располагалось основанное им поселение. По другим сведениям, крупное поселение, носящее название «Хозыр-Ата», существовало в начале XVII в. на месте старокрещенской дер. Вахта (Салимзянов, 2004, с.424).
Вверх по Каме от Чистополя упоминаются еще две пустоши: одна из них, под названием «Кринка», находилась в межах дер. Волдырь, другая называлась «пустошь по речке Четырчи в степи» (РГАДА, ф.1312, оп.2, д.512, лл.14, об.54 об.).
По р. Шешма имеется ряд поселений, которые также могли существовать во времена Казанского ханства. Среди них следует выделить старинный булгарский городок Тубул-гатау. Татарское селение «Тубуга Атак» упоминается в переписной книге 1678 г. (РГАДА, ф. 350, оп.1, д. 1102, л.670). Нет оснований полагать, что она не существовала и ранее.
По рассказам жителей пригорода Старо-шешминска, на его месте до прихода туда русских «служивых людей» проживало татарское население (ОРРК НБЛ КГУ, д.2252, л.57). Южнее Старошешминска по переписи 1678 г. находилась русская деревня, «что была пустошь Карамала» (РГАДА, ф. 350, оп.1, ч.1, д. 1102, л.674). Судя по названию, а также по свидетельству ее жителей, возле этого селения прежде существовало татарское поселение (Износков, 1879, с. 124).
Метод ретроспективы позволяет выявить некоторые селения XVI в. по актовым и другим документам XVII в. Так, по справке из Приказа Казанского дворца и писцовой книге Ивана Болтина 1602-1603 годов известно о жаловании поместьем «служилого из мурз татарина» Аблая Дербышева в дер. Новые Челны (ныне с. Ст. Челны Алькеевского р-на РТ) (РГАДА, ф.1312, оп.2, д.566, л.9). Учитывая время составления писцовой книги, а также тот факт, что служилый татарин Дербышев получил в селении «двор помещиков да пашни добрые», можно сделать
вывод: дер. Новые Челны существовала в конце XVI в. или даже в период ханства. В пользу данной версии свидетельствует и то, что поместные земли, жалованные Дербышеву, «из давних лет состояли в завладении предписанной деревни» (РГАДА, ф.1312, оп.2, д.566, л. 14). Другим источником, подтверждающим древность Челнов, является родословная князей Мустафиных, поселившихся в этой деревне еще во второй половине XVI в. (Охмэтжанов, 1995, б. 125)6.
Все вышеотмеченные поселения географически располагались в Западном Закамье. Восточное Закамье, как и в эпохи Волжской Булгарии, Золотой Орды, было менее заселено и в период Казанского ханства. Однако, по-видимому, определенное количество оседло-земледельческого населения имелось и здесь. В частности, ряд подтверждений тому содержат исследования М.И.Ахметзянова, Д.М.Исхакова и И.Л.Измайлова (Ахметзянов, 1985, с.59-75; Исхаков, 1998, с. 140-174, Исха-ков, Измайлов, 2005, с.21-26). Здесь, прежде всего, следует обратить внимание на нижние бассейны рек Зай (Степной Зай), Белая (Аги-дель), побережные районы р. Кама. Так, в 5060 м. к юго-западу от современной дер. Средние Челны в нижнем левом бассейне р. Зай (Нижнекамский р-н РТ) археологами обнаружено селище с фрагментами керамики ХУ1-ХУ11 веков (Археологические, 1989, с.25). Подъемный материал, состоящий из фрагментов гончарной керамики ХУ1-ХУ11 веков найден и в 1,5 км. к северо-востоку от с. Верхние Челны (Археологические, 1989, с.26). Следы средневековых селищ веков
обнаружены и в других местностях Восточного Закамья (Археологические, 1985, с.37, 46, 48, 60, 73). О наличии земледельческих поселений свидетельствуют и ряд татарских преданий, шеджере. Например, по местному преданию дер. Татарский Шуган основал некий человек по имени Тамей (Тэмэй). У него был единственный сын - Ямей. Население деревни стало увеличиваться лишь через пять поколений поселенцев, когда в середине XVII в. сюда стали прибывать переселенцы из Зака-занья и Предволжья (Гарипова, 2003, 6.343).
6 Закамская дер. Челны знаменита еще тем, что является родиной мусульманского святого Зульму-хаммеда (Чулкэ Ата). Его сын — суфийский шейх и святой Идрис хальфа - был известен во второй половине XVII - начале XVIII вв. как крупный религиозный деятель всего средневолжского региона (См.: Гариф, 2003, 6.138,139).
Следуя ретроспективному моделированию, с большой осторожностью к периоду Казанского ханства можно отнести и селения, существовавшие в первой половине XVII в., т.е. до начала массовой колонизации Закамья. Однако, учитывая хронологическое несоответствие источников, а также факт заселения края колонистами, начиная уже с конца XVI в., отнести эти поселения к ханскому периоду можно лишь гипотетически.
Подводя итог отметим, что на территории Закамья в период Казанского ханства проживало определенное количество оседло-земледельческого населения. Большинство населенных пунктов находилось на территории, прилегающей к р. Кама и прежним булгарским городам. Подтверждением тому является и карта зарубежного путешественника А.Джен-кинсона, где указано, что южная окраина зоны расселения народа «Сагапе», т.е. казанских татар, соответствует левобережью Камы (Рыбаков, 1974, с.24, 25, 38). Определяющими факторами расселения в данную эпоху являлись: 1) историко-географический фактор; 2) преемственность в системах расселения между периодами Волжской Булгарии, Золотой Орды и Казанского ханства; 3) вхождение региона в состав последнего со всеми вытекающими отсюда последствиями социально-правового характера (наличие суюргального землевладения и т.д.).
Большинство выявленных нами селений относится к типу пустошей и селищ, что свидетельствует о произошедших в регионе чрезвычайных событиях, в результате которых они были опустошены. Наиболее вероятная причина исчезновения этих поселений -карательные операции московских войск во время «Казанской войны» 1552-1557 гг. (Худяков, 1990, с. 162). Нахождение большинства пустошей и селищ на северной окраине Закамья - в непосредственной близости от эпицентра военных действий - косвенно подтверждает данное предположение.
Еще при проведении первого большого похода против Казани в 1469 г. часть русских войск продвигалась северным обходным путем: по рекам Молока, Вятка и Кама с последующим выходом на Волгу (Худяков, 1990, с. 162). Этот маршрут повторился и в 1545 г. За год до взятия Казани, в 1551 г., русскими отрядами были заняты все перевозы на крупных реках - Волге, Каме и Вятке, «...чтобы воинские люди из Казани и в Казань не ездили» (Худяков, 1990, с. 103, 134).
Видимо, неоднократное присутствие московских войск на этих реках породило у закамских жителей предания о том, что Казань была взята русскими, приходившими со стороны Вятки (Хранилище ЙЯЛИ, ф. 53, оп.1, д.58, л.27).
В самый разгар «Казанской войны» -осенью 1553 г. - карательными войсками подверглась беспощадному опустошению вся территория Нижнего Прикамья на протяжении 250 верст (Худяков, 1990, с. 158). Источники не сообщают о маршрутах движения русских войск во время кампании 1553-1554 гг. Сопоставление всех факторов позволяет прийти к выводу, что карательные отряды, исходя из ситуации, продвигались по обоим берегам Камы, т.к. если левобережье Камы во время «Казанской войны» оставалось неподконтрольным завоевателям, население Пред-камья несомненно нашло бы там укрытие. Однако, сведений о переселении в тот период беженцев из центральной части ханства в Закамскую сторону источники не содержат. Напротив, миграции выжившего от погромов населения шли в основном в северном и восточном направлениях. Исходя из этих соображений, можно допустить и такой вариант развития событий: прикамские селения могли быть разорены еще летом 1551 г., во время блокирования московскими войсками водных путей вокруг Казани (Худяков, 1990, с. 134, 162). Помимо того, Кама с ее многочисленными перевозами, особенно в зимний период, не представляла серьезного препятствия для переброски войск с одного берега на другой. Некоторые участки правобережья Камы были покрыты лесами, представляющими естественную преграду для продвижения войск. Самым крупным из них являлся лесной массив, простирающийся от устья р. Сушка до Малого Берсута. Напротив этого участка по левобережью Камы находились селения Жукотинской округи. Опустошение русскими войсками населенных пунктов этой зоны подтверждают предания о дер. Осто-лопово и поселении на месте нынешнего Чистополя.
Причиной опустошения части селений могли быть не только военные действия, но и их последствия, которые, по сути, являлись не менее катастрофичными и коснулись всех сфер жизни общества. Нарушение экономических связей между Поволжьем и южными степями, странами Востока, безусловно отрицательно сказалось на функционировании основных трактов, придорожных селений, специали-
зирующихся на караванных услугах. Вероятно, по этой причине стала «пустошью» деревня, расположенная по р. Мураса. Вымирание поселения сторожей Билярских святынь является показателем того, что во второй половине XVI в. пришли в упадок и религиозно-культурные центры Закамья (Мельников, 1859, с.181). Сохранившиеся татарские родословные свидетельствуют о миграции прежних жителей Биляра и его округи на Горную сторону и в Заказанье. Расчеты, проведенные нами по родословным Байсара и Мамета потверждают, что переселение это произошло в 1590-1600 гг. (Охмэтж;анов, 2002, 6.141).
Наряду с вышеназванными факторами опустошению края могли способствовать и разного рода стихийные бедствия - голод и эпидемии. Высокую смертность населения в масштабе страны повлек за собой голод 1553, 1557, 1570 гг. (Щепкин, 1886, с.491). В 1558 г. в результате «морового поветрия», голода и междоусобной войны была уничтожена большая часть населения Ногайской Орды (Английские путешественники, 1938, с. 169). Вероятно, и Закамье, являющееся подконтрольной ногайцам территорией, пострадало от этих бедствий.
Таким образом, причин для опустошения края во второй половине XVI в. было предостаточно. Судя по масштабам бедствий становится очевидным, что численность населения Закамья в этот период, по сравнению с первой половиной XVI в., заметно уменьшилась. На протяжении последнего тысячелетия вторая половина XVI в., по сути, представляется наименее заселенным периодом. Вместе с тем сохранившиеся населенные пункты периода Казанского ханства послужили основой, на базе которой формировалась поселенческая структура края в XV11-XV111 вв.
Подводя промежуточный итог, следует отметить, что составленная нами общая картина расселения в Закамье периода Казанского ханства не является законченной, так как первичные данные археологии, отрывочные сведения письменных источников и нарративные материалы не позволяют в полной мере найти ответы на поставленные вопросы. К более полным выводам по данной проблематике можно будет прийти лишь после проведения на территории края более широкомасштабных и целенаправленных археологических исследований, тщательнего и скорпу-лезного анализа, сопоставления всех имеющихся в наличии источников.
Примечания
Алишев С.Х. Исторические судьбы народов Среднего Поволжья. XVI - начало XIX в. - М.: «Наука», 1990.
Алишев С.Х. Казан ханлыгы тарихыннан. -Казан: Раннур, 2003.
Аминова Г.И. К методике составления административной карты Казанского ханства // Казанское ханство: актуальные проблемы исследования. - Казань: Изд-во «Фэн», 2002. -С.117-134.
Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. - Л., 1938.
Аристов М.Н. Возможность существования каменоломен в окрестностях пригорода Би-лярска // Известия общества археологии, истории и этнографии при КГУ (ИОАИЭ). - 1879. -Т.2. - С. 100-108.
Археологическая карта Татарской АССР. Западное Закамье. - Казань: ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова, 1986.
Археологические памятники бассейна р. Черемшан. - Казань: ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова, 1990.
Археологические памятники Восточного Закамья. - Казань: ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова, 1989.
Археологические памятники Центрального Закамья. - Казань: ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова, 1988.
Ахмеров Г.Н. Экскурсия на место древнего Сувара // Ахмеров Г.Н. Избранные труды. -Казань: Тат. кн. изд-во, 1998. - С.217-221.
Ахметзянов М.И. К этнолингвистическим процессам в бассейне р. Ик (по материалам шеджере) // К формированию языка татар Поволжья и Приуралья: - Казань: ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова, 1985.-С.59-75.
Эхмэтж;анов М.И. Ну гай Урдасы: Татар халкыныц тарихи мирасы. - Казан: Мэгариф, 2002.
Эхмэтж;анов М. И. Татар шпжпраюре. -Казан: Тат. кит. нэшр., 1995. - 125 б.
Бахтин А.Г. Образование Казанского и Касимовского ханств. - Йошкар-Ола, 2008.
Березин И.Н. От Чистополя до Богородского Тетюшского уезда // Казанские губернские вести. - 1862. - №35-36.
Буканова Р.Г. Города-крепости юго-востока России в XVIII веке. История становления городов на территории Башкирии. - Уфа: Китап, 1997.
Галлямов Р.Ф. Административные даруги Казанского ханства: опыт реконструкции //
Казанское ханство: актуальные проблемы исследования. - Казань: Изд-во «Фэн», 2002. -С. 280-316.
Галлямов Р.Ф. После падения Казани... -Казань: Тат.кн.изд-во, 2002.
Гарипова Ф.Г. Авыллар Ьэм калалар тари-хыннан. - Беренче ж;илд. - Казан: «Матбугат йорты»,. 2001.
Гарипова Ф.Г. Авыллар Ьэм калалар тари-хыннан. Икенче ж;илд. - Казан: «Матбугат йорты», 2003.
Тариф Н.Г. Без кемнэрнец оныклары эле (Яца Сала авылы мэхэллэсе мисалында боры-гы Чаллы тобэгендэге дини эшчэнлек Ьэм мэчетлэр тарихына караган кыскача хэбэрлэр). - Казан: ТФА Тарих институты, 2003.
Дроздова Г.И. Итоги и задачи исследования позднесредневековых кладбищ на территории Татарстана // Болгар и проблемы изучения древностей Урало-Поволжья. 100-летие А.П.Смирнова. Тезисы научной конференции. -Болгар, 1999. - С.69-71.
Иванов П.П. Очерки истории каракалпаков // Материалы по истории каракалпаков: Сборник. Труды Института востоковедения АН СССР.-М, 1935.-С.9-89.
Износков И.А. Два реферата, читанные на IV археологическом съезде в Казани в 1877 г. -Казань, 1882.
Износков И.А. Заметки о городках, курганах и древних жилищах, находящихся в Казанской губернии и о встречающихся в них находках // ИОАИЭ. - 1879. - Т.2. - С.408-412.
Износков И.А. Материалы для историко-археологического обозрения Спасского уезда Казанской губернии. Бассейн реки Ахтая. -Казань, 1895.
Износков И.А. Список населенных мест Казанской губернии с кратким их описанием: Лаишевский уезд. - Вып. 1. - Казань, 1895.
Ислаев Ф.Г., Галлямов Р.Ф. «Экстракт в Правительствующий сенат ис Казанской губернской канцелярии о татарских мечетях» // Эхо веков. - 2005. - № 1. - С. 302-318.
Исхаков Д.М. От средневековых татар к татарам нового времени (этнологический взгляд на историю волго-уральских татар XV-XVII вв.). - Казань: Изд-во «Мастер Лайн», 1998.
Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Введение в историю Казанского ханства. Очерки. - Казань: Институт истории АН РТ, 2005.
Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополи-тическая история татар (111 - середина XVI вв.). - Казань: РИЦ «Школа», 2007.
Казаков Е.П., Старостин П.Н., Халиков А.Х.Археологические памятники Татарской АССР. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1987.
Казанския история. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1954.
Казаринов В.А. Заметки о селениях Чистопольского уезда: Верхней Никиткиной, Татарской Багане, Кизляу и Биляр-Озере // ИОАИЭ. - Т.2. - Казань, 1879,- С. 107-111.
Лодыжинский И.Н. Родословная Молоство-вых.-СПб, 1900.
Материалы по истории русской картографии. - Вып. 1: Карты всей России и южных ее областей до половины XVII в. - Киев, 1898.
Материалы по истории картографии. -Вып.2: Карты всей России и западных ее областей до конца XVII в. - Киев, 1910.
Мельников С.Е. Акты исторические и юридические и древние царские грамоты Казанской и других соседственных губерний. - Т.1. -Казань, 1859.
Мельников С.Е. Описание некоторых замечательных селений Чистопольского уезда. -Казань, 1885.
Мельников С.Е. От Чистопля до села Богородского Тетюшского уезда. - Казань, 1850.
Мухаметшин Д.Г. Эпиграфические памятники Казанского ханства, как исторический источник // Из истории Золотой Орды. -Казань. 1993.-С. 119-129.
Меслими X. Тэварихе Болгария. - Казан: Иман, 1999.
Насыйбуллин И.Р. Казан ханлыгыныц чик-лэре каян узган? // Казан утлары. - 2001. -№10. - Б. 156-160.
Насыров Р.Г. Мэгълум хуж;а - тарихи шэхес // Гасырлар авазы. - 2003. - №3/4. - Б. 122-125.
Насыров Р.Г. Сельское расселение в Западном Закамье (вторая половина XVI - начало XVIII вв.). - Казань: Институт истории АН РТ, 2007.
Недорезова И.А. Чистое Поле на Каме // Татарстан. - 1995. - №8-9. - С. 105-108.
Олеарий А. Описание путешествия в Московию // Россия XV-XV11 вв. глазами иностранцев. - Л.: Лениздат, 1986. - С.287-470.
Перетяткович Г.И. Поволжье в XVII и начале XVIII века (очерки из истории колонизации края). - Одесса, 1882.
Писцовая книга Казанского уезда 16471656 годов. - М.: Изд. центр Ин-та рос. истории РАН, 2001.
Писцовая книга Казансколго уезда 16021603 годов. Публикация текста. - Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1978.
Руденко К.А. Территория Спасского района в древние и средние века // Спасские сказания (из прошлого и настоящего города Болгар и Спасского района Татарстана). - Казань: изд-во «По городам и весям», 2003. - С.7-9.
Рыбаков Б.А. Русские карты Московии XV - начала XVI вв. - М.: Наука, 1974.
Салимзянов Г.А. Все началось с Вахты // Чистополь и Чистопольцы. Из прошлого и настоящего. - Казань: Изд-во «По городам и весям», 2004. - С.424-429.
Тарзиманов Ф.В. Легенда о старом русле Волги // Вестник научного общества татаро-ведения. - 1928. - №8. - С. 176-177.
Татар халык иж;аты (риваятьлэр Ьэм леген-далар). - Казан: Тат. кит. нэшр., 1987.
Татарская энциклопедия. - Т.З: К.-Л. - Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 2006.
Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. -М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2002.
Трепавлов В.В. Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой (1576 г.). - М.: Ин-т рос. истории РАН, 2003.
Троицкий И. Паломничество // Казанские губернские вести. - 1889. - №59-60.
Фахрутдинов Р.Г. Археологические памятники Волжско-Камской Булгарии и ее территория. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1975.
Фахрутдинов Р.Г. Задачи археологического изучения Казанского ханства // Советская археология. - 1973. - №4. - С. 113-122.
Фахрутдинов Р.Г. История Татарстана и татарского народа. - Казань: Магариф, 1995.
Фэхреддин Р. Сафа Гэрэй хан // Мирас. -2005 . - №7. - Б.42-48.
Халиков А.Х. Монгольское нашествие и судьба Великого города // Археологические памятники Нижнего Прикамья. - Казань: ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова, 1984. - С.82-97.
Хажитархапи Ш. Зафэрнамэи вилаяте Казан // Кул Шариф и его время. - Казань: Тат. кн. изд-во, 2005.-С. 16-22.
Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства. Репринтное воспроизведение издания 1923 г.-Казань, 1990.
Чернышев Е.И. Селения Казанского ханства (по писцовым книгам) // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. -Вып.1. - Казань: ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова, 1971. -С.272-292.
Шпилевский С.М. Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казанской губернии. - Казань, 1877.
Щепкин В.И. Города в России // Исторический вестник. - Т.ХХ1У. - СПб., 1886. -С.489-598.
Юсупов Г.В. Булгаро-татарская эпиграфика и топонимика как источник исследования этногенеза казанских татар // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. - Вып. 1. - Казань, 1971. - С. 217-231.
Юсупов Г.В. Введение в булгаро-татарскую эпиграфику. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960.
